Сгинь, чудовище!

Запыхавшись, некромант упёр руки в полусогнутые колени и, тяжело дыша, с мукой в глазах взирал на стоящий на вершине холма дом родной. Вот что ему стоило поселиться впритык к погосту? Милое дело ведь: и его никто не тревожит, и рукой подать в обе стороны. А теперь, непривычный к таким забегам, Энди пытался успокоить колющую боль в боку и как-то уговорить себя через силу взобраться наверх. Ныла ушибленная ступня, со второй ноги где-то между могилками остался оброненный башмак, босую ногу он наколол об острые камни, зудела затягивающаяся ранка на ладони, облизанная личным упырём, перед глазами мелькали мошки, в голове роились нерадостные мысли, в боку резало, дыхание сбилось... а ещё предстоял путь наверх. — Шаго-ом марш! Раз-два! — бодро выкрикивал некрос, на четвереньках забираясь наверх. — Раз-два! Соберись, тряпка! Ты же не кисейный омежка! Призрачный домик расплывался пятном, но Энди упорно следовал к цели. Ещё шаг, ещё полшажочка, ещё треть... Толкнув рукой незапертую дверь, некромант перевалился через высокий порог, бормоча под нос «Дом, милый дом...». Всё, спасён. Устроившись поудобнее, чтобы не задеть пораненные ноги, облокачиваясь при этом на косяк, некромант оглядел подступы к дому. Чисто. Вряд ли ему так повезёт, что упырь потеряется в глубинах старого кладбища, но какое-то время он себе выторговал. Может, хватит, чтобы придумать, что делать дальше с этим влюблённым придурком. Ох, он и представить боялся, что будет, если папенька узнает, что его криволапый сынок запечатлел на себя упыря! Самолично перед этим убиенного! Заругает, как пить дать! Наконец, восстановив дыхание, Энди, кряхтя, как старый седой оборотень, поднялся. Со стороны чёрного входа раздался шум. Хм... его опыты ожили, что ли? Переваливаясь, как беременный волкодлак, хромая на обе ноги, некромант двинулся проверять, что творится в его доме. Скрипнул дверью, прошлёпал через длинный коридор. В маленькой комнатке, куда вёл второй вход с улицы, было темно. Щёлкнув пальцами и буркнув пару слов, некромант зажёг светящийся шар, висящий под потолком. Тот словно нехотя разгорался, постепенно освещая небольшое помещение. Энди подумал, что надо бы изобрести нечто эдакое, которое будет реагировать на его движение и загораться загодя, возможно, с отсроченным заклинанием, как вдруг боковым зрением заметил пляшущие тени на стене. Он медленно обернулся. Его взору предстало скалящееся довольное лицо упыря-Оливера, всё перемазанное землёй. — Сюрпри-и-из! — улыбнулся незваный гость и... протянул обалдевшему некросу пучок кладбищенских цветов, выдранных с корнями, в середине которого торчала злополучная палка, а во второй руке — потерянный башмак... Энди растянул уголки губ, соорудив на лице своеобразную гримасу благодарности, и, приняв дары, легонько похлопал довольного упыря по лохматой головушке: — Хороший пёсик. Теперь иди на место, — мужчина указал пальцем обратно на выход, моля про себя всех святых и не очень умертвий округи, чтобы чудодейственная указка сработала и на этот раз. Однако Оливер удивлённо округлил карие глаза, прислонившись плечом к стене. Постепенно взгляд переменялся на жалостливый, а после — и вовсе стервозный, обидчиво-мстительный, и тут уже не выдержал некромант. — Ну... пойди хоть умойся, что ли. Упырь с победным гоготом, вприпрыжку направился в сторону кухни, а Энди, собственноручно подписав себе приговор колонии строгого режима, уныло поплёлся в мастерскую — тва́рить чудеса. Но, как на зло, чудеса не творились. Всё валилось из рук, он расколотил две колбы, спалил почём зря дарёный папенькой рулон бумаги, и прожёг здоровенную дыру в двери из морёного дуба, в которой тут же появилась физиономия упыря. — Не выходит? — сочувственно покивал Оливер, переступая осколки. Энди зло пыхнул и снова, водя пальцем по строкам, начал с самого начала зачитывать заклинание, нацарапанное на клочке мятой бумаги, медленно выговаривая сложные слова. Вместо ожидаемого эффекта рядом с бумажкой воспламенилось искрой гусиное перо, едко дымя. Некромант схватил стоящую рядом прозрачную склянку и плеснул из неё водой на остатки пера. Тут же вспыхнул и мигом погас столп огня, ярко освещая недоумённое лицо Энди. Кажется, то была не вода. — Вот тут у тебя написано неверно. Не «rïttekälvç», а «rïtekälvç»! Буква лишняя, а смысл другой. Хочешь, перепишу тебе нормально? — Что-то умные мертвяки пошли, тебе не кажется? — прошипел некромант, тем не менее чёркая новым пером, исправляя заклинание. — И как тебя угораздило сдохнуть?! — Талант иметь надо! — пожал плечами Оливер, состроив хитроделанную морду. Он подобрался как можно ближе, предусмотрительно встав за спиной собеседника, нахмурил брови, пораздумав ещё пару секунд, и громко вопросил прямо в самое ухо: — Пошли в театр! Энди коротко вздрогнул, непонимающе покосившись на своего упыря. Но не отстранился, несмотря на то, что тот был совсем близко. Непозволительно... Чувствуя, как сердечушко бросилось в предательский пляс, некромант скользил прищуренным взглядом по встречному лицу, подмечая индивидуальные детали. Неровную линию бровей, посадку тёмных глаз, аккуратный изгиб носа и губы... симпатичный он, всё-таки. Мерзавец. Но было непонятно, как совместный поход в театр повлияет на его успехи в мире тёмной магии. Нахмурившись, Энди окинул взглядом поле своей деятельности. Н-да... очередной опыт не удался, оставив лишь запах гари да расшатанные нервишки. А не пойти ли в... театр?! Тем более, зовут. — Согласен, — наконец ответил некромант, рассовывая чёрные свечи и прочую утварь по местам. — Переоденусь только. Он смущённо развёл руки в стороны, так, чтобы видно стало прожжённые дыры и грязные пятна от его неудавшихся экспериментов. Упырь закивал и двинулся следом. — Ну куда ты прёшь, дуб-дерево?! Останься за дверью, будь так любезен! Оливер, будто не к нему обращались, вошёл в просторную спальню и благоразумно закрыл за собой дверь. Некромант вздохнул. — Ладно. Поможешь подобрать платье на выход. Ловкие пальцы развязывали узлы, стягивающие балахон у ворота и на запястьях. — Помоги? А то неудобно левой рукой, — и Энди протянул руку ладошкой вверх. Покачиваясь и скользнув навстречу, Оливер взял предложенную руку, но вместо того, чтобы распутывать завязки, медленно поднёс ко рту раскрытую ладонь. И широко лизнул почти затянувшуюся рану. Утробно заурчал и лизнул снова. — Отпусти, кошак-переросток! Самому мало! — Вкусно пахнет. Ты вкусный... — и упырь чуть прикусил запястье, не до крови, но слегка обозначая. Энди закатил глаза: ну, а что ты хотел, товарищ уважаемый Бирсак?! Мертвяки питаются кровью! Будешь знать, как кидаться приворотом вместо развоплощения! И, обречённо вздохнув, поддёрнул рукав, обнажая запястье ещё выше. — Нате. Кушайте — не обляпайтесь, — и сунул руку под нос опешившему упырю. Тот же на радостях вгрызся в тёплую мягкую плоть, урча и слегка постанывая от удовольствия. Непутёвому некроманту оставалось только мужественно терпеть, глотая комки застревавших в горле ругательств. Потом Оливер ещё долго зализывал рваные раны, ругая себя, что был неаккуратен и обещая впредь кушать прилично. — Ой, всё. Давай собираться! Встряхнув слегка онемевшую руку, некромант распахнул шкаф и, нырнув внутрь, вынул на свет божий несколько вешалок с висящими на них плащами. — Какой надеть? Этот? — он сунул предмет гардероба поближе. — Или этот? Удивлённо рассматривая одинаковые чёрные кожаные плащи, Оливер ткнул пальцем в ближайший. — Этот, — уверенно заявил он. Кивнув, Энди начал облачаться. Отравленный кинжал в ножны. На пояс — пару склянок с зельями. В карманы — сбор трав. На шею — амулеты. На руки — широкие браслеты. Башмаки. Кота б ещё на плечо для антуража, но эта жирная скотина отсидит плечо до синяков и так, что его перекосит на один бок. — Готов, — и, сделав ручкой, показал на выход. — Чур, лошадьми правишь ты!