***
Дни побежали вперёд. Они по капле сливались в ручейки, стекались в маленькую речушку, и он был игрушечным корабликом, брошенным детьми в талые воды этой самой реки. И Кеноби был не против. В безумной суете забывалась тоска, в заботах не оставалось времени на жалость к самому себе, и каждый свободный миг он посвящал этому миру, доверившись Матери-Жизни и надеясь, что она не зря закинула***
— Фу-ух. Это последние. Не слишком устал? — Нет, рыцарь Роу, — последовал ровный ответ с лёгким поклоном, и юноша с янтарными волосами продолжил листать данные на планшете, изредка чуть хмурясь. — Этот на ар`рави, вероятно, словарь. — Тогда в левую стопку! Так, ещё этот… и вот этот! Потом отнесём их в Архив, и всё. Спасибо, падаван Кеноби, вы просто спасли меня — без вас я была бы погребена под этими коробками, без надежды выйти однажды на свет, — невысокая брюнетка довольно потянулась и весело ухмыльнулась юноше, и Оби-Ван ответил ей вежливой улыбкой, едва-едва коснувшейся глаз. Впрочем, излишняя формальность мальчика её не трогала — после того, как юный Кеноби без единой жалобы помог перебрать посланные с Илума информационные датапады, Сэйгр уверенно считала блондина спасителем и почти что другом. — Ну, теперь я твоя должница! Может, тебе что нужно, а? Помогу, чем смогу! — хлопнула по столу архивариус, проказливо улыбнувшись. Оби-Ван качнул головой. — Это было… интересно, — только и сказал он, откладывая датапад и берясь за следующий. Сэйгр шире улыбнулась. — Пропуск на второй уровень, а? Это разрешено! — Тут же прокомментировала она в ответ на вскинутую бровь. — Архивариусы имеют право давать более высокий допуск тем, кто, по их мнению, этого заслуживает. Ты не знал? — Кеноби осторожно качнул головой и заинтересованно наклонил голову. Роу тут же пустилась в объяснения, довольная тем, что удалось вытянуть эмоции из собеседника. — Ты не так давно падаван, видимо, Мастер тебя не просветил… ну и не часто общался с другими учениками, раз не знаешь, но слушай: кроме бусин на косичке, твои достижения на поприще обучения приносят своеобразные дивиденды, например, выиграв турнир среди падаванов, я получила доступ к весьма редким голокронам по Атару. Высокие оценки приводят к тому, что растёт твой рейтинг, а повышение рейтинга — к новым возможностям. Например, ты можешь заочно закончить обучение в каком-либо университете Корусанта, а оплатит учебу Орден. Разумеется, твои оценки по профилирующим предметам должны быть более чем удовлетворительными. Удачная помощь мастеру на дипломатических миссиях приведёт к возможности бывать на сессиях Сената, чтобы наблюдать все эти хитросплетения вживую. Проявишь талант на симуляторах — попадёшь в лётный класс, проявишь талант в лётном классе — сможешь получить удостоверение пилота значительно раньше, чем это принято. В общем, если ты проявишь любой талант, его будут развивать не только силами Храма, но и вне его, используя все ресурсы, понимаешь? Брюнетка не смогла сдержать довольной улыбки, глядя в серьёзные лазоревые глаза. Кеноби кивнул и посмотрел в сторону, явно хорошенько обдумывая её слова. Он сумеет сделать выводы. Оби-Ван был очень смышленым малым, и она искренне не понимала, как тот успел так сильно проштрафиться, что снискал дурную славу по всему Храму? Впрочем, Сэйгр не было дела до сплетен — она предпочитала верить только себе и своим глазам, опираясь на Силу, и Сила твердила ей, что златовласый мальчишка с самыми потрясающими глазами, которые она видела в жизни, был о-очень умён, весьма проницателен и талантлив, о да!.. Уже тот факт, с какой скоростью он запоминал поступающую информацию, обдумывал её и начинал применять, как быстро он разбирал самые простенькие выражения ещё утром незнакомого языка, как легко и гибко двигался меж стеллажей и коробок — всё это говорило в пользу того, что мальчишка был особенным. «Говорят, магистры не решили до конца, останется ли Оби-Ван среди падаванов или будет отправлен в Корпус Обслуживания… Но если это так, то нужно подать прошение, чтобы Кеноби перевели в архив, я сама возьму его в ученики! Нечего человеку, за полдня выучившему разговорный корфайский, копаться в земле и поливать цветочки!», — подумала рыцарь, весело улыбнувшись и скрыв сочувственный взгляд за пушистыми ресницами. Последнее, что нужно Кеноби — это жалость. Об этом говорило всё — от осанки до промораживающего до костей взгляда, коим он награждал каждого, кто уделял ему слишком много внимания (кроме, разумеется, Рыцарей, Мастеров и Магистров, но те не обращали внимания на опального падавана). Мальчишка был умелым, учился быстро, почти мгновенно, но, не смотря на вышколенную воспитанность, был каким-то почти диковатым, как уличный фелинкс. Роу признавала, что всегда тяготела к этим созданиям. Возможно, именно поэтому ей так захотелось помочь Кеноби. «Нет. Не поэтому. Ты помогаешь ему, потому что у тебя, Сей, нереализованный инстинкт старшей сестры, а этот мальчишка таким взглядом обводил библиотеку, с такой осторожностью прикасался к голокнигам и настолько толково, правильно(!) занимался поиском и анализом информации, что ты просто не смогла пройти мимо. А ещё — потому что он выглядит бледным и уставшим, несмотря на своё я-весь-во-внимании-даже-если-мне-не-интересно лицо, его коса падавана явно заплетена им самим, а волосы совершенно неприлично отросли, хотя он сам весь опрятный и аккуратный, словно кукла на витрине. Но если подойти поближе, то замечаешь, что одежда и даже пояс ему велики, а поза всё время выдаёт настороженность — и взгляд… Сила, никогда не видела такого взгляда у ребёнка. Никогда бы не видеть!», — мрачно подумала рыцарь Роу, не прекращая легко улыбаться. — «Мне очень нужен Фимор». — Спасибо за информацию, — поблагодарил Оби-Ван, и девушка поняла, что её слова не просто услышаны, они приняты к сведению и взяты на вооружение. Собственно, ещё одна причина относиться к Кеноби теплее, чем должно. Сэйгр обожала смышлёных. — Будь умницей, Оби-Ван. Конечно, они мало кому нравятся, но попытки забиться в щель никогда не сделают из тебя того человека, каким ты бы хотел быть. — Продолжила щебетать рыцарь не меняя тона, но цепко следя за мальчиком. Он продолжил вежливо улыбаться, но что-то в этой улыбке намекнуло ей, что пора перестать лезть ребёнку в душу — потому что дети с такими постаревшими глазами имеют опасную привычку защищаться, если чувствуют угрозу. А Оби-Ван явно чувствовал угрозу своему внутреннему миру, доступ к которому вряд ли имел даже его мастер. «И всё же, он редкая прелесть», — невольно заключила рыцарь, умилённо улыбнувшись и погладив мальчика по голове. Внутри всё сжалось от того, как Кеноби, в ответ на приближавшуюся руку, напрягся, словно волчонок, готовившийся дать дёру, и так и застыл, терпеливо снося её прикосновение. Роу неторопливо отвела ладонь, словно ничего не заметила, и вернулась к оставленному датападу. «Все признаки перенесённого насилия… Но как?.. Кто.? Мастер Джинн? Нет, никогда, он, конечно, не идеален, но не до такой же степени… или… ведь почему-то мальчик ушёл… Не может же быть?..» — мысли в голове смешались в невообразимый рой, Сэйгр отвернулась, выдохнула сквозь сжатые зубы и постаралась отпустить эмоции в Силу. — «Я в любом случае узнаю. И если это был Джинн, то…», — девушка бросила взгляд на мальчика, с осторожностью опустившего датапады в контейнер, и нахмурилась. — «…ему спокойно не жить». — Не любишь лишних нежностей? — хихикнула она, подмигнув, и Оби-Ван вдруг слегка улыбнулся — не вежливо, а с оттенком какой-то неопределённой грусти. — Не люблю, — кивнул он и прикрыл глаза, словно что-то вспоминая. Затем едва заметно встряхнулся и накрыл контейнер крышкой. Роу зажмурилась и улыбнулась. Ей действительно очень нужно поговорить с Фимором…***
— Падаван Кеноби, повторите, что я только что сказал?! — прозвучал слишком близко недовольный голос, и блондин привычно подавил желание скривиться. — С какого момента, рыцарь С-саваш? Или целиком последний абзац? — грациозно поднявшись, со скрытой иронией уточнил юноша, качнув густой, вьющейся шевелюрой, забранной в тугой «конский» хвост. Черноволосый антропоморфный мужчина, обладатель зеленоватой кожи и землистых глаз, безмерно раздражал его, и это чувство было полностью взаимным: рыцарь-«головастик», как про себя величал его Кеноби, взъелся на него на первом же занятии, но придраться не смог — тонкие, витые символы, выписываемые им в документе планшета и «изобличительно» обнаруженные их учителем, оказались конспектом лекции, (бесполезным, к слову, и не только по содержанию, просто… конспект с его-то Памятью?..) — не более чем тренировка почерка и письменной формы наречия, больно уж корфайский оказался распространённым и интересным языком (по такому же принципу строилось ещё множество диалектов Галактики, а потому Оби-Ван решил, что это знание ему не помешает). В его датападе было свойство графического планшета, схожее с работой привычным пером по дощечке, только без чернил… хотя пальцы порой и тянулись за чернильницей, просто по привычке — это его личные рефлексы начали замещать рефлексы тела… С тех пор между ними шла холодная война. Поймать Кеноби на равнодушном отношении к лекции рыцарь не смог — вряд ли сам знал свои выступления так же хорошо, как падаван мастера Джинна. Его раздражало это, и Оби-Ван ничего не мог с собой поделать, продолжая держать себя в рамках навязанной «идеальности», выбешивая мужчину ещё больше — как только он осознал, что в Храме запрещены физические наказания, он, в некотором роде, пошёл в разнос. Ну, самую малость… если учесть, что для него неадекватным было уже то, что он почти специально раздражал этого глупого рыцаря просто потому, что тот ничего не мог ему сделать. И это было… упоительным ощущением. Уголки губ блондина приподнялись в холодной улыбке — еле ощутимой, но всё же. — Молчим, падаван Кеноби? Ждёте подсказку? — язвительно переспросил их временный преподаватель, но смешков, «прысканий» и даже весёлых переглядываний не последовало: в отличии от самодовольного глупца, коим был рыцарь, остальные падаваны уже выучили, что Кеноби всегда знает ответ на заданный вопрос. Даже если их самих это неимоверно раздражало. Улыбка стала заметнее. — Эпоха дворцовых переворотов — важный исторический этап в истории Фоллина четвёртого тысячелетия до Руусанской реформы, в ходе которого новые правители страны устанавливались в ходе переворотов, которые планировались и организовывались группами заговорщиков при поддержке действующей армии. Временные рамки эпохи дворцовых переворотов простираются с 4725 года (приход к власти Джзора I) и по 4062 год (по одной из версий; время прихода к власти династии Тессэй) или 4041 год (приход к власти Мазьела II). Причиной возникновения нестабильности… — Достаточно! Думаю, остальные ученики уже успели убедиться, что вы способны заменить собой диктофон или попугая, падаван Кеноби! Впрочем, нет, птицу не сможете — она следит за собой лучше, чем это делаете вы! Вам разве неизвестны правила внешнего вида для падаванов?! — презрительно выплюнул С-саваш, но Оби-Ван не дрогнул и ни на миг не изменил выражения лица. Будь на его месте его предшественник, он бы уже отчаянно стискивал кулаки и сжимал зубы, чтобы не расплакаться, но Кеноби даже не задумывался об этом — в его жизни «до» было множество гораздо худших вещей. Это не делало приятным поведение рыцаря, но влияло на объём терпения самого блондина. — С вашего позволения, конкретизируйте, рыцарь С-саваш, я не ведаю сути ваших претензий, — всё с той же холодной безукоризненной улыбкой уточнил Оби-Ван, стоя непоколебимо, как скала во время шторма. — Язык, падаван Кеноби! Я говорю о ваших волосах! Очевидно, ваша коса заплетена вами, а не вашим мастером, и их длина.! — Я передам суть ваших претензий моему мастеру, рыцарь С-саваш. Что-то ещё? — мягко перебил его Оби-Ван, склонил голову к плечу, и, — о чудо! — «головастик» заткнулся. Он хватал воздух ртом, глаза его слегка забегали, и юноша внутренне усмехнулся его страху, и медленным, несколько наигранным жестом поклонился, — о, вряд ли в Ордене до его появления знали, что простым наклоном туловища можно выказать брезгливость, — и легко опустился на стул, вновь отводя взгляд в оконный проём. Этот раунд был за ним. Благодаря условно его Мастеру и его неоднозначной репутации. Квай-Гон Джинн, несмотря на всю сложность своих взаимоотношений с Советом, был человеком известным настолько, насколько мог быть известен один из лучших джедаев Ордена, и не только в стенах Храма, но и в Сенате. В тоже время он обладал довольно жёстким и непреклонным характером — это был личный вывод Кеноби, сделанный им после долгого анализирования действий Квай-Гона и его предшественника до Мелида/Даан. И всё же, — это вновь было не всё! — у него были высокие моральные принципы и совесть, мешавшие причинить вред невиновному, легкая неуверенность в себе (или, скорее, самонедооценённость), спокойно граничащая с мыслью «я-знаю-лучше-потому-что-знаю-лучше», специфичное чувство юмора и некоторый авантюризм, не чрезмерный, впрочем. Всё вместе это делало его многогранной и сложной в общении личностью, которую многие весьма побаивались. По мнению Кеноби — всё же зря, и именно потому, что мужчина был человеком чести, до мести он вряд ли бы опустился. Эту его черту подчёркивало уже то, что падаваном Оби-Ван стал в счёт Долга Жизни. Квай-Гон не хотел этого, не был готов к появлению в своей жизни ребёнка, которого нужно будет обучать и воспитывать, и о своем категорическом нежелании иметь ученика уведомил всех и каждого, включая и привязавшихся к нему претендентов… в том числе и Кеноби. Тот мог быть расстроен, мог рыдать или кричать, но только не винить мужчину: Джинн не лгал ему, не давал опрометчивых обещаний, действовал честно и открыто, не давая ложных надежд… и в итоге всё же поступил так, как ему велела совесть. На самом деле, мужчину было даже немного жаль. Он был откровенно неплохим человеком, немного слишком чувствительным, вероятно, потому что жил моментом, как и все последователи Жизни, и несчастным — надломленный бывшим учеником, как тонкий инструмент, брошенный с лестницы. Последнее, что он обязан был сделать, так это взять мальчика в падаваны просто потому, что был его «последней надеждой». Это абсурдно! Джедай имел право на своё мнение и свои желания, на одиночество, свободу и привычную колею, и рыжику очень повезло, что Джинн был к тому же честным — от Оби-Вана можно было добиться… многого. К моменту отъезда из Храма Кеноби был в полнейшем отчаянии. Интересно, попытался бы мальчишка соблазнить джедая, если бы понимал, что этим можно чего-то добиться и умел в принципе? Малар, например, умела. И практиковала. Все они, к сожалению, умели. Маленькие, гибкие змеи, знающие, как заглянуть в глаза и облизнуть губы, продемонстрировать ключицы и запястья, вильнуть бёдрами и гибко выгнуться в позвоночнике. Все они умели и знали… Работало ведь. На губах мелькнула горькая улыбка. Вот оно, детство послушников Храма-на-крови, убийцы, рабы и проститутки в одном флаконе, какая всё-таки прелесть… и ведь только здесь он вспомнил, что даже в их мире бывало не так. Что это не было нормой. Впрочем, в мире, где правят сильнейшие, хуже бывало тоже. Намного. И всё же Джинн интересовал его. Он сам по себе был интересен… — О чем задумался, Оби-Ван? — Улыбнулась Сэйгр, и блондин склонил голову в ответ, заправляя янтарный локон за ухо. Не далее, как десять минут назад, после того, как урок, наконец, закончился, он большей частью сознания ушёл в анализ личности Джинна, задействовав сразу несколько не-названных потоков, Логику и Память, — а Война в это время привела его в место, где он чувствовал себя уютнее и безопаснее всего. В Хранилище. Рыцарь Роу относилась к нему с тёплой снисходительностью, и хотя не была так проста и вечно весела, как пыталась казаться, интуиция твердила, что она — хороший человек. Ну, почти человек, с мимолётными деталями в виде заостренных ушей с кисточками на кончиках и чуть-чуть увеличенными клыками, но это не стоило внимания, право слово. Конечно, он не доверял ей, но… признаваться даже себе в том, что начал скучать по живому общению, не слишком приятно, да. Рыцарь Роу была умна, как и всякая женщина, скрывающая свой ум за легкомысленной весёлостью, весьма образованна и не слишком навязчива. Обычно она перехватывала его у стеллажей, находила весьма интересную, углублённую литературу по интересующим его темам, и сажала за свой стол в самой глубине Библиотеки, на границе с Архивом. В тишине и покое, в своеобразной защищённости от чужих взглядов и приятной занятости, зарождались слабые намёки на приятельские отношения, если они были возможны с учётом их разницы в возрасте (видимой, разумеется) и менталитете (тоже, к несчастью, видимой). — О Мастере, — честно сказал он, прикрывая лазоревые глаза. Где-то за стеллажом немного неаккуратно шаркнули, но юноша не обратил на это внимания. Он в любом случае не собирался раскрывать каких-либо тайн, сама мысль об этом была смешна, и возможное подслушивание его не смущало. — О. Ха-ха! И что же ты о нём думаешь? — широко улыбнулась девушка, и Оби-Ван прищурился. — Ты волнуешься, — оповестил он девушку. — Когда ты улыбаешься, нужно помнить, что если делаешь это широко, то нужно сильнее прищуривать глаза, иначе получается или оскал, или ненатурально. У тебя вышел оскал. — …вот хатт… — ошеломлённо выдала Сэйгр, встряхнувшись. — Как ты…? — Это очевидно, — пожал плечами Кеноби, но чуть улыбнулся. — Почему тебя взволновало то, что я думаю о мастере Джинне? — Хм-м-м… — выдавила девушка, прищуриваясь. — Как ты понял, что я взволнована? — Ты плохо контролируешь глаза. Прикрывай их, чтобы не выдавать эмоций. Все лжецы так делают, — и чуть подумав, блондин добавил. — И самовлюбленные идиоты. Девушка искренне расхохоталась. Обстановка существенно разрядилась. — Ты тоже так иногда делаешь! — тут же указала брюнетка, и Оби-Ван улыбнулся. — Я самодовольный эгоистичный ублюдок, мне можно, — с иронией прокомментировал он, явно кого-то передразнивая, и Роу нахмурилась. — Не бери в голову. За моей спиной много что говорят, и иметь в таких делах хороший слух — сущее наказание. Больно уж однообразный репертуар, — хмыкнул он, закинув ногу на ногу. — Это не смешно, Оби-Ван! Ты не обязан терпеть оскорбления, нужно сказать мастерам… — …что другие мастера позволяют себе обозначить меня одним-другим красным словцом?.. Смешно. Именно, что смешно, — криво улыбнулся юноша. За стеллажом раздался короткий стук и снова всё стихло. — Хм-м… Это всё равно не дело… — уже менее уверенно пробормотала девушка, постукивая кончиками пальцев по столу. Оби-Ван приподнял уголки губ и ничего не сказал. — Ну… ладно. Оставим это пока. Так что на счёт мастера Джинна? «Я думаю… Просто думаю… Ему не стоило вовсе становиться его падаваном. Джинн — хороший мастер… и интересный человек. Мне импонирует его манера выполнять задания, его склонность к Живой Силе, его… удивительная честность. Его… совесть. Но обучать Оби-Вана не было его решением… и это нечестно — то, что ему пришлось менять свою жизнь ради того, кого он не хотел в ней видеть. В самом деле нечестно. Мальчику не стоило принимать предложение стать его учеником. Но он был ребёнком и слишком многое не понимал», — подумал Кеноби, но промолчал. Глаза его потемнели — ни дать, ни взять, океан во время шторма. Он мягко качнул головой и перевёл взгляд на датапад. Пальцы полуавтоматически набрасывали образ того, о ком он думал — блондин никогда не умел рисовать красиво, с душой, но его наброски были всегда аккуратны и точны, потому что это важные умения: точно скопировать текст или изобразить внешность определённого человека. В нынешнем понимании, он может создать двухмерное голофото, но не способен создать что-то своё, что-то, что будет красивым… живым. Создать, а не скопировать, пусть даже и с памяти. Однако, Квай-Гон получается у него не столь уж пустым. Он использовал в основном «толстую кисть» и только серый цвет, и этого недостаточно для хорошего портрета, но в тоже время — большего и не нужно, а привычное «перо» завершает образ, выделяя детали. В изломе бровей мужчины и слегка опущенных глазах, — Оби-Ван рисует только лицо, — отражается легкая, почти смущённая печаль. Всего пара линий — у виска, скул и щек, — и становится видна его некоторая худоба. Тени у основания носа будто бы подчёркивают моральную истощённость — Кеноби видит её не столь чутьём, и даже не привычкой считывать информацию по лицу. Всё проще и в то же время глубже: он видит собственное отражение, собственную муку горечи в этом мужчине, и испытывает глубоко запрятанное сочувствие. Портрет очень простой, но узнаваемый. Он смотрит на него несколько секунд, а потом прячет среди файлов так, чтобы нельзя было наткнуться случайно, отправляя к другим наброскам — более критичным и менее живым. «…выбор, который он сделал под давлением чувств, человеком, для которого слово «честь» не пустой звук… Не смотря на его смирение перед желанием Силы, ведь это она связала их, Оби-Ван — нежеланный ученик. Каждый миг мальчик чувствовал это… Он знал…», — юноша опустил подбородок на переплетённые пальцы, вспоминая глухую тоску и неуверенность ребенка, его отчаянное желание быть достойным своего Мастера и провал, следовавший за провалом. — «Не понимаю только одного — теперь, когда у него есть все возможности отказать мне в ученичестве, господин Джинн всё ещё медлит… Почему?» — он резко перевёл взгляд на Сэйгр. Возможно, он просто не знал чего-то о традициях джедаев, как, например, о дополнительных занятиях для тех, кто был того достоин. Возможно, девушка сможет прояснить для него этот момент? Вот только как задать вопрос? Как правильно задать вопрос? Можно ли вообще обсуждать эту тему?.. «В разуме Оби-Вана нет слишком многого», — скупо, от привычки, констатировал Кеноби, кивнул самому себе и перевел взгляд на архивариуса. — Он довольно красив, да? — с толикой иронии, спрятанной в юморе, улыбнулся Оби-Ван, и Роу едва не уронила планшет, который держала в руке. — Оби! Не шути так! — Рассерженно, но и со смехом фыркнула Сэйгр, и тот почти против воли изогнул бровь и криво улыбнулся. — Я, конечно, думаю не об этом, но и вы погорячились — когда я говорю, что мастер Джинн красив, то лишь констатирую факт, — прокомментировал блондин, с интересом глядя на то, как щёки архивариуса заливает румянец. — Я не об этом! Конечно, мастер Джинн… довольно симпатичен… то есть, не то чтобы я об этом думала, но… он, конечно… Стоп! А почему ты вообще об этом сказал? Это ты думаешь, что он красивый! — Немного слишком громко воскликнула девушка, обличительно указав на него пальцем. Оби-Ван склонил голову, не меняя выражения лица. — Кажется, я так и сказал, разве нет? — риторически спросил он, и получил в ответ судорожно открывавшийся и закрывавшийся рот. — У него очень интересная внешность, но, добавлю, думал я всё же не об этом, и обсуждать внешность мастера дальше отказываюсь. Это не профессионально. — Ты так говоришь, словно я из тебя слова клещами тяну! — обиженно пробормотала рыцарь, и Кеноби пожал плечами. — Этот разговор продолжаете вы, — чуть поддел блондин, но Сэйгр внезапно посерьёзнела. — О чём ты думал, Оби-Ван? Ты ведь знаешь, что можешь со мной поделиться? «После этих слов моментально пропадает любое желание что-то рассказывать», — хочет сказать Кеноби, но медлит. В любом случае, у него нет другого доступа к информации, кроме рыцаря Роу, потому что он не понимает, в самом деле не понимает. — Я предал его. Но всё ещё являюсь его падаваном. Почему? — в конце концов, ему кажется, что легче сформировать ситуацию и вопрос как можно проще. В отрывистых предложениях нет смягчений, оправданий и сожалений. Его взор тяжёлый, лишённый эмоций — только холодное, механическое непонимание. Словно робот, выполнивший определённую программу, но получивший противоположный результат. Это сравнение скрипит на зубах Сэйгр, пока она старательно раздумывает над ответом. — Знаешь… Я плохо знаю мастера Джинна… Но если подумать, то всё просто — он всё ещё хочет видеть тебя своим учеником. И считает, что несмотря на твой поступок, вы сможете… я не знаю, вернуть всё, как было? — Роу пожимает плечами и внимательно смотрит на Оби-Вана, раздумывавшего над её словами. — Не сходится, — заключает он наконец, когда девушка уже почти предпочла вернуться в работу. Звук его голоса заставляет её на мгновение дернуться, но в следующую секунду она уже сосредоточена и готова слушать. — Он с самого начала не хотел ученика. Ещё больше мастер Джинн не хотел конкретно меня, потому что мои черты характера и навыки были признаны им… некотирующимися для ученика. Как и многими другими мастерами, разумеется. У нас изначально было всё плохо, следовательно, вернуться мы можем только к плохому, — Кеноби качнул головой, потёр кончиками пальцев переносицу и, в конце концов, медленно произнес. — Я отметаю месть, — юноша сделал паузу, глядя на ладони и хмурясь. — Не совсем верная тактика, убирать варианты без доказательств, но я не верю… Конечно, у меня было не слишком много времени, чтобы узнать его… и всё же я отметаю этот путь. В крайнем случае, если я сейчас сильно ошибаюсь… это будет мне уроком… Вот две самые разумные версии. И они не прошли. Чего я не понимаю, рыцарь Роу? — в его голосе прозвучала самая настоящая растерянность. Оби-Ван поднял взгляд от своих рук и посмотрел на девушку. Её глаза были внимательными и цепкими, с осколками льда в кромке радужки. — Оби-Ван… — медленно начала она, но, качнув головой, замолчала и уставилась в сторону, подбирая слова. Сделав несколько глубоких вздохов, Сэйгр снова посмотрела на мальчика. Тон её голоса смягчился. — Оби… Ты очень хороший ученик. Подожди! Дай я скажу! — прервала она нахмурившегося было блондина. — Ты умён, ты хочешь и умеешь учиться… а то, что произошло, имеет не только плохой контекст. Ты совершил глупость — но совершил из-за доброты и сострадания. Ты остался на войне — и это подчеркивает твою храбрость. Ты выжил — а значит, есть способности или к бою, или к уклонению от боя, и то, и то — весьма полезно для любого рыцаря. Мастер Джинн тоже сделал определённые выводы, и кроме того… Ты был его падаваном. Вы ходили на миссии, прикрывали друг другу спину, находились в очень тесном контакте, так почему ты думаешь, что Джинн не мог привязаться к тебе за это время, привязаться достаточно, чтобы дать шанс? — Несколько мгновений они просидели в тишине. Кеноби небрежно качал тонкой падаванской косой, глядя в никуда, Сэйгр настукивала что-то в датападе, и оба делали вид, что они здесь одни. — Так значит, вы считаете мастера Джинна симпатичным, рыцарь Роу… — совершенно другим голосом спросил Оби-Ван, натягивая на лицо маску шутливого безразличия. — Кеноби! — Яростно воскликнула Сэйгр, позволяя падавану замкнуться и перевести тему, чтобы обдумать её слова. Магистр Винду тихо шагнул за другой стеллаж, задумчиво скользя пальцами по краю выбранного датапада. Ему было о чём подумать.