Сын в бою за его спиной_2.0

— Я хочу помочь, — сказал Люк в десятый раз. Теперь перед ним возник офицер в капитанской форме. Он выглядел помятым, как после двухсуточной вахты в разгар военной операции. — Это закрытый объект, лейтенант, — ответил офицер, с явным усилием моргнув отёкшими веками. — У нас тут код красный, если вы заметили. — У меня есть допуск, просто запросите главкома, сэр, — вежливо попросил Люк, выдыхая сквозь зубы. Он сойдёт с ума, если не займёт чем-то руки немедленно. Лучше всего что-нибудь разобрать и собрать обратно. Проклятье, он бы даже бластер согласился перебрать, но оружие велели сдать на входе в медблок. Ещё один круг допросов с прозрачными пожеланиями не путаться под ногами, и Люк действительно кого-нибудь пристрелит. Из парализатора на полной мощности. Просто чтобы запереться уже в карцере с чистой совестью и тихо биться головой о стены. Может, это выключит мысли, поможет закрыться от неподходящего гула в мозгу. В Силе. У него зудели руки, тело и, кажется, мозг или то, что от него осталось после бешеной гонки к верфям и самоубийственного прорыва в палату к незнакомой девушке. Прекрасной, как никто. У девушки нежное лицо и мягкие каштановые волосы. Что-то отозвалось под сердцем сладко и остро, когда он уселся рядом с прозрачной капсулой реанимации и прижался лбом, не в силах отстраниться. Это она кричала через пол-галактики, потому что её убивали. Как это возможно? Не важно. Люк вынырнул из гипера в звенящую тишину, наполненную отчаянием, и потянулся наугад, наощупь, механически транслируя коды доступа диспетчерам верфи. Дотронулся до сгустка боли и ярости — и что-то сдвинулось внутри. Будто затянулся незаживающий глубокий ожог. В неожиданно потеплевшей Силе он инстинктивно потянулся к отцу — поделиться, спросить, и наткнулся на глухой блок. И снова окатило холодом — и отвращением к самому себе. Отец один в этом мертвом замке среди рек огня, всегда один — раненый настолько, что до сих пор молчит в Силе. Это Люк ранил его, сам, своими руками — мыслями. Недостойным выпускника Академии отсутствием контроля — собственного отца, который доверился ему открыто и безоговорочно. А теперь вместо него — сосущая пустота. В том уголке души, где всегда... О, Люк ясно помнил теперь утраченное чувство, всю жизнь его знал — далекое зовущее тепло, оно всегда дышало на периферии сознания. Держало, как незримая и твёрдая ладонь, когда все рушилось к ситховой матери. Чувствовал ли отец его также? Срочно занять руки. И мозг. Мысли сверлили затылок, как буровые установки. Ему нужно срочно перебить программу — раз отформатировать и стереть свои чувства он не мог. Люк бы вернулся на Мустафар прямо сейчас, но девушка в коме доверчиво молчала рядом. Как-то очень правильно молчала и так, словно двумя руками вцепилась. Словно тонула и вдруг ухватилась за якорную цепь: повисла, а сил выкарабкаться нет. Люк ощущал тусклое отчаяние, как угли, припорошенные сизым пеплом. Он вообще не знал её, но будто где-то видел. Люк понимал одно: он нужен здесь, и потому разрывался на осколки. Он должен быть здесь ради неё и ради... себя, потому что в голове как сирена взрывалась, стоило подумать об отлёте хоть к отцу, хоть на Корусант. Эмоции. Что же его так сорвало? Люк мысленно скривился, стараясь тем не менее держать лицо — не мальчик уже. Пусть здесь его считают простым пилотом из «Черных», присланным для разведки обстановки с целью доклада лично главкому, но позорить отца не хотелось. Как и портить репутацию «Чёрным». Люк и так слишком яростно прорывался в медблок — Сила звала отчаянно. Его не скрутили только благодаря кодам допуска и принадлежности к «любимой» эскадрилье Вейдера. Никто не удивился, кстати, прибытию Люка. От пилотов он слышал, что их чуть ли не приравнивают по опасности к «Алым», личной гвардии Императора. «Черных» считали единственными, кому главком верит на все сто. Но, возможно, тот не верит никому. И своему сыну отныне — тоже. Люк сглотнул и крепче сцепил руки за спиной — осанка прямая, ноги на ширине плеч. С курсантской выучкой он может простоять так не одни сутки. Возможно ли вообще доверие? Зачем отцу несдержанный слабак — ему нужен пилот и воин, а Люк распсиховался, как первокурсник в полете с впервые отказавшим движком. — Главком подтвердил допуск, лейтенант, — сообщил тот же офицер. Цвет его лица сравнялся теперь с формой, став пепельно-зеленоватым. — Идите за мной. Нам пригодятся руки во втором энергетическом отсеке. — Спасибо, сэр, — с чувством выдохнул Люк и не удержался, потянулся Силой, представляя освежающий ионный душ, как делал для себя во время изматывающих тренировок на выносливость. Офицер вздрогнул и сбился с шага. Глянул остро; в серых глазах прорезался блеск, красная сеточка прожилок исчезла. — Гм, — откашлялся он. — Капитан Пиетт. — Люк Скайуокер. — Вы заканчивали Академию, — дождавшись кивка, сказал Пиетт, — значит, понимаете в типовых энергоблоках ИЗР. — Так точно, — с облегчением подтвердил Люк. — Какого рода проблема? — Политического, — буркнул Пиетт, но тут же сделал бесстрастное лицо. — Программная ошибка при резервной запитке защитных экранов левого борта. — Диагностика? — Неопределяемый сбой, — отрезал Пиетт. Двигался он куда энергичнее, чем до экспериментального «душа». Получиться могло что угодно, на других Люк не пробовал — но получилось как надо. Разнообразия ради. Пиетт уверенно сворачивал в коридоры и перешагивал металлолом и кабели не глядя в деку, зажатую в обтянутой перчаткой руке. Люк с уважением посмотрел на худую спину. Он любил таких людей — дотошных, вечно на последнем издыхании, но неубиваемых. Отец... из таких? Люк чуть не врезался в здоровенный раструб воздуховода, торчащий из стены на добрых полметра и явно ниже установленной высоты. Отец — лорд Вейдер — монолит Силы и власти, его боятся, уважают, его... Люк видел его без брони в медитационной капсуле, и тот несколько часов терпел растущую боль, лишь бы не показать слабость перед сыном. Во рту стало горько. — Сюда, лейтенант, — ворвался в мысли голос Пиетта. — Сэр, — машинально отозвался Люк и замер. Узкое помещение походило на брюхо выпотрошенной банты — гигантской и металлической. Кабели, блоки и панели топорщились под неожиданными углами, в их недрах что-то щёлкало, звенело и материлось. Вентиляция не справлялась: слегка пахло палёным. Люк, отвернувшись, позволил себе широко улыбнуться и сделал глубокий вдох. И выдохнул не спеша, чувствуя, как смывает воздух с металлическим привкусом гул в мозгу, оставляя благословенную рабочую тишину. — Диагност, — кивнул Пиетт на панель. Окликнул: — Сержант, принимай пополнение. Академия, пилот главкома, смотрит осмысленно. — Есть, сэр, — донеслось неразборчиво из-под завесы проводов. — Удачи, лейтенант, — пожелал Пиетт и развернулся кругом. В его тоне слышалось едва различимое злорадство. Люк пожал плечами: да, капитан на стороне своей команды и в своём праве — предупредить о шпионе. Пусть. К тому же он действительно расскажет отцу всё, что сочтёт нужным. Когда тот снова позовёт. Мысль ошпарила и растворилась: Люк занялся диагностом, выслушал техника, который понаблюдал за его действиями и, хмыкнув, махнул в сторону управляющих контроллеров одного из участков. Внутренности «полевого» уровня — датчики, клапаны, усилители и прочее — щерились из-под снятых стеновых панелей. Н-да, начать и кончить. Как обычно. Люк прихватил инструмент из общих кофров в центральном проходе и развил бурную деятельность. Руки сами разбирали, ощупывали, проверяли контакты, а Сила разворачивалась, размывая сознание: я-волна сливаюсь с механикой, я-частица ощущаю импульсы тока, я-Люк чувствую чужой дискомфорт... Глубже. Терминальный уровень, схема верна, контакты рабочие — да, нет? — сервер — норма, контакты. Неприятно. Щекотно. Тянет... Посмотри глубже. Тёплое молчание где-то вдалеке всколыхнулось. Удивилось, собралось, подкралось ближе, как пушистый, но пуганый, не единожды битый фелинкс. Я-Люк хочу помочь, я чувствую, но не вижу. Электроника в порядке, но это неправильно. Я-волна ощущаю ошибку, я-частица не могу её нащупать. Сила закружилась вокруг, тепло сгустилось и плеснуло шепотом-чувством. Смотри внутрь. Куда внутрь. Направление импульсов. Ошибка в энергии. Источники — не смогла убрать. Помоги. Люк потерял ощущение тела — он растворился в покалывающем мареве; схемы вокруг кружились и мерцали, и да, теперь он видел-осязал импульсы. Неправильные, искажённые, будто их генерировал источник неизвестного происхождения. Они искрили всё сильнее. И Люк точно видел такое раньше. Когда смотрел сквозь Силу на сейбр Дарта Вейдера. Много, плохо, убрать, не смогла в одиночку! Опасность! И Сила вспыхнула, вышвырнув прочь из колкого марева. Над головой завывала тревога. ... Продолжение главы в основном файле, ссылка ниже: