Однажды не сможем

      — Да неужели! — всё никак не мог прекратить театрально возмущаться Алан. — Мы здесь уже больше месяца, и нам только сейчас впервые дали возможность позвонить! А всё это время никакой связи с внешним миром. Живём как оторванные от цивилизации.       — Мы и есть оторванные, — вставил Дессел, идущий у него за спиной.       Алан обернулся и пафосно — как он делал практически всё — воскликнул:       — Неважно! Согласитесь, это уже слишком. Я гражданин, и я имею права. И я, гражданин Соединенного королевства, который, между прочим, находится здесь ради того, чтобы защищать интересы своей горячо любимой родины, был целый месяц по милости этой самой горячо любимой лишён возможности общаться с обществом. Что за незаконная изоляция, будто я преступник?       — Что за актёр погибает? — негромко спросил Себастьян у Дессела.       — Не погибает, — возразил Дессел. — Вон у него представления каждый день.       — Ага, скоро ещё и гастроли устраивать будет, — согласился Себастьян.       Между тем вжившегося в роль Алана, которому, по большей-то степени было плевать на связь, но нужно было изобразить возмущение, попытался успокоить Виктор:       — Я слышал, у них проблемы со связью, — тихо сказал он. — Теперь, когда всё исправлено, нам сразу же дали возможность связаться…       — Проблемы со связью! — передразнил его Алан, которому вся эта актерская игра дарила небывалое развлечение. — И почему меня должно это волновать?       — Да кому ты вообще собрался звонить, а? — поинтересовался Себастьян. Поведение Алана его забавляло, но ситуация требовала того, что Алана нужно было заткнуть хотя бы на время, и Себастьян поддался этому требованию ситуации, хотя вполне мог бы и дальше ухмыляться выходкам Алана. — У тебя девушки нет, — говоря это, Себастьян бросил быстрый взгляд на Юэна. Алан незаметно для всех сделал то же самое. — Может, ты родителям будешь звонить? — закончил насмешливо Себастьян. Дело было не только в том, что звонить родителям вообще считалось не круто, но ещё и в том, что все знали о тяжёлых отношениях между Аланом и его родителями.       — Я буду звонить родителям, — радостно сказал Юэн, наконец получив возможность поучаствовать в разговоре.       — Молодец, — шутливо похвалил его Алан, — родители — это святое, — добавил он с едва уловимым сарказмом. А потом повернулся обратно к Себастьяну, чтобы не смущать долгим взглядом Юэна: — Ну и что, что мне некому звонить? Я, может, альтруист и волнуюсь за других. За вас, например. Хотя ты вот, — он ткнул пальцем в улыбающегося Себастьяна, — этого явно не заслуживаешь. Вот ты, Дессел, кому звонить будешь?       Дессел, который к Алану относился куда более скептично, чем Себастьян, покосился на него и ничего не ответил, словно не только вопрос не заслуживал ответа, но и сам Алан был слишком жалок, чтобы он, Дессел, обращал на его пустую болтовню внимание. Вместо этого Дессел, сощурившись, задумчиво протянул:       — Меня вот что больше волнует: откуда ты, — он пихнул плечом щуплого Виктора, — всё время знаешь, что там наверху происходит? Случилось что-то, а ты уже в курсе. Они то, они это… — передразнил он.       Виктор замялся. Среди ребят давно ходили слухи, что Виктор был знаком с кем-то из начальства. И не просто знаком, а кому-то там, наверху, приходился даже родственником. Поводов для появления таких слухов было не так уж и много, но всё-таки возникли они не на пустом месте: все замечали эти редкие случаи благоволения командования Виктору, как после драки ещё в самом начале обучения, да его действительно подозрительную осведомленность обо всём, что творилось на базе, даже если для простых смертных это было тайной. Больше всего подозрений было у Себастьяна, но он отбросил их, обсудив с Десселом в первые же дни, поэтому был на одной волне со всеми в не особо обоснованном подозрении Виктора в тёмных делишках. При этом никто никогда не видел, чтобы Виктор где-нибудь в углу, незаметно ото всех, общался со своим мистическим родственником: если он и делал это, то всегда незаметно. Поэтому до конца в этих слухах никто не мог быть уверен. До этого ребята лишь иногда позволяли себе коротко обсудить Виктора в его отсутствие, но сейчас Дессел впервые высказал Виктору среди всей компании общие подозрения. Реакция Виктора была не то что однозначная, но всё-таки вызывала подозрения.       — А кому будешь звонить ты? — будто не замечая неловкого молчания, спросил Юэн у Виктора.       — Никому, — просто ответил тот.       Себастьян вовремя заметил, как Дессел открыл рот, чтобы ещё раз поддеть Виктора — плотина молчания была прорвана, и теперь Дессела нужно было только успевать останавливать, — пихнул его и прошипел:       — Не надо.       — Почему? — недовольно буркнул Дессел. Слова в адрес Виктора уже крутились на языке, и Дессел был недоволен тем, что ему не дали высказаться. Не выдержав, он всё же тихо, но злорадно сказал: — Звонить он не будет. Ага, все свои и так здесь.       — Просто заткнись, — закатил глаза Себастьян.       Дессел закатил глаза в ответ и, беззвучно открывая рот, передразнил Себастьяна: «Просто заткнись», изображая проблемы с дикцией. Себастьян ухмыльнулся, радуясь тому, что всего за несколько недель общения с нормальными ребятами, а не работягами шахт, Дессел стал менее угрюмым. Впрочем, Себастьян и сам изменился: общаясь с парнями, которые были младше него, он уже не чувствовал себя среди них стариком. Теперь и он сам, и остальные воспринимали его как своего. Себастьян был уверен, что, сделай так Дессел пару недель назад, он бы только с недоумением покосился на него и промолчал. А сейчас Себастьян только шире улыбнулся.       Дессел, которого, в сущности, перемывание костей Виктору мало интересовало, перевёл тему, спросив у Себастьяна:       — А ты кому звонишь?       — А у меня девушка есть, ей и звоню.       «Та самая?..» — буквально читался в глазах Дессела вопрос. Себастьян кивнул и поспешил отойти от него, пока не посыпались ехидные вопросы, направленные в этот раз не на Виктора, а на него самого.       Себастьян был готов к этому вопросу, но всё равно не хотел его слышать. Он знал, что Дессел ждал подробностей, ждал хоть какого-то развития темы, и поэтому с самого начала готовился уйти от разговора. С тех пор, как они с Десселом в первый же день коротко обсудили Алисию и Себастьян на эмоциях и от упадка духа сказал Десселу, что Алисия больше ничего не значила, больше о девушке они почти не заговаривали. Пару раз её имя вскользь упоминалось в разговорах, но чаще всего только в контексте самого факта существования этой девушки. Но на самом деле мысли Себастьяна на счёт Алисии очень быстро изменились: уже на второй день Себастьян решил, что в их отношениях с Алисией всё совсем не так плохо, как он на секунду позволил себе малодушно подумать, и даже наоборот, сказал сам себе, что Алисия наверняка его ждала. Только обсуждать девушку с кем-то Себастьян не спешил, даже с Десселом, которому вполне можно было доверять. Себастьян и сам не знал причину такого замалчивания. Зато теперь он по взгляду Дессела видел, что, по имеющимся у того данным, Дессел считал, что отношения Себастьяна с Алисией были напряжёнными. Себастьян только на мгновение пожалел о том, что не поделился с Десселом тем, что на самом деле всё было хорошо, но тут же решил, что похвастается ему Алисией после. Себастьян улыбнулся: да, ему этого не хватало — он мог сказать об Алисии много хорошего, и ему самому было это приятно, потому что в глазах собеседников всегда видел разных оттенков зависть. Алисия, как ни крути, была хороша, и Себастьяну было приятно говорить о ней как о своей девушке.       Об этом звонке Себастьян думал давно, и радостная мысль о том, что у него будет возможность услышать голос Алисии, успела стать привычной. Но сейчас, после вопроса Дессела, радость от предвкушения этого разговора снова заиграла новыми красками, заставляя Себастьяна тратить всю свою выдержку, чтобы не помчаться, обгоняя остальных, вприпрыжку к телефону.       В помещении было несколько телефонов, но туда уже выстроилась большая очередь. Из-за Виктора, который слишком долго собирался, но которого они договорились подождать, ребята пришли последние и пристроились в конце очереди.       — Удивительно, что сегодня нас задержал не Юэн, — протянул Алан, который даже в этой ситуации нашёл повод упомянуть имя мальчишки, сделав это так, чтобы можно было подумать, что оно действительно оказалось на своём месте в разговоре, а не было притянуто за уши только по прихоти влюблённого парня.       Юэн, как всегда, лишь улыбнулся на очевидный выпад в свою сторону.       Если бы спор Себастьяна с Десселом был серьёзным, а не шуточным, то Себастьян бы давно уже должен был ему ту самую сотку, которую поставил на успех Алана в совращении ничего не замечающего Юэна. Прошёл месяц, а Алан так и не сдвинулся в своём начинании буквально ни на шаг, топчась на одном и том же месте. Нет, конечно, его успех можно было признать хотя бы в том, что Юэн на самом деле привык к его вниманию и считал Алана своим хорошим другом. Впрочем, Алан добивался совсем другого. Нет, он не был против того, что между ними установились такие тёплые отношения, хотя они по большей части держались на нём самом, потому что Юэн моментально тушевался, едва ему представлялась возможность ответить Алану или просто заговорить с ним.       С другой стороны, изменилось отношение самого Алана к Юэну. Он перестал так яростно отрицать перед друзьями свои попытки заигрывания, если эти его вечные подколы можно было так назвать.       А ещё не так давно Дессел, устав от всей бесперспективности происходящего, прямо посоветовал Алану завалить мальчишку и трахнуть. Алан на это только вздохнул, хотя Себастьян, наблюдавший за этим разговором, ожидал от него бурю возмущения. После этого Алан под подозрительными взглядами Себастьяна и Дессела признался, что ему начало казаться, что от Юэна он хотел не просто секса, поэтому и не мог вот так грубо и неотёсанно поступить, следуя совету Дессела. Дессел тогда, ухмыльнувшись, сказал Себастьяну с видом знатока: «Вот что делает любовь». Себастьян кивнул ему с умным видом, а Алан только отмахнулся от них.       До этого Дессел в свойственном ему стиле высказал Себастьяну своё мнение о том, почему Алан так настойчиво добивался Юэна. Себастьяну-то было всё равно, по большей мере, чего там хотел Алан, потому что его это не касалось, но мнение Дессела для него стало слегка неожиданным. Дессел очень уверенно и безэмоционально пояснил, что Алан хотел застолбить за собой мальчишку, потому что, когда припрёт, нужно же будет попросить кого-нибудь подрочить тебе. Себастьян тогда спросил, нашёл ли Дессел кого-нибудь себе, хоть и догадывался, каким будет ответ. «Я могу и сам справиться», — спокойно ответил Дессел, а Себастьян буквально на секунду задумался, стоило ли ему поискать кого-нибудь себе. Но почти сразу отбросил эту мысль. Это было очень странно, поэтому Себастьян даже усмехнулся от этого. И вот после всего этого, после этого разговора, выяснилось, что Алан начал смущённо отводить глаза и мямлить что-то о том, что интересовался Юэном не только для того, чтобы кто-то подрочил.       У помещения были огромные окна. Пусть они были чересчур пыльными и грязными, однако внутреннее убранство комнаты всё же просматривалось. Рассматривая телефонные аппараты, Себастьян, не выдержав, съязвил:       — Они здесь, такое ощущение, со времён второй мировой.       Алан возмущённо посмотрел на него:       — Эй, я хотел об этом сказать!       Очередь медленно продвигалась, и, когда перед ними уже никого не было, парни единогласно пропустили вперёд Юэна, а Алан даже подпихнул его под задницу коленом. Уже через минуту Юэн с совершенно счастливой улыбкой разговаривал по телефону.       Когда рядом с Юэном освободился телефон, к дверям совершенно неожиданно направился Алан, который, по его же словам, и не собирался никому звонить.       — Я просто очень непостоянный: сначала думал одно, а теперь другое, — пояснил он, обернувшись со смехом на возмущённые крики.       Через несколько минут освободился ещё один телефон, и Себастьян пропустил Дессела, оставшись на улице наедине с Виктором.       Все на базе знали, что сегодняшний день — возможно, их последняя возможность позвонить домой, потому что подготовка совсем скоро закончится, и их всех отправят на фронт. Можно было, конечно, надеяться, что получится позвонить ещё раз, но с теми проблемами, которые возникали здесь со связью, это было весьма сомнительно. Поэтому все, кому было кому звонить, ждали этого дня и сегодня были в приподнятом настроении. Себастьян не был исключением и сейчас, оставшись самым последним, кто ещё не добрался до телефона, начинал нервничать, словно была вероятность того, что прямо сейчас кто-то выдернет телефонную трубку из его уже почти протянутых рук и этот пока ещё призрачный разговор так и не состоится. Стоящий рядом и непонятно зачем вообще пришедший сюда Виктор выглядел равнодушным к душевным терзаниям Себастьяна.       Когда освободился телефон, Себастьян, буквально не находя себе места от волнения, потому что ожидание приближающегося всё ближе разговора становилось всё более невыносимым, взял горячую от чьих-то рук телефонную трубку. Себастьян на секунду поддался страху: а вдруг всё будет не так, как он себе представлял. Хотя, строго говоря, ничего конкретного он себе и не представлял. Но какой-то иррациональный страх поселился в душе. Он так давно не слышал голос Алисии, а сейчас сам добровольно откладывал это мгновение. Оглядевшись по сторонам, неосознанно надеясь, что найдёт где-нибудь поддержку, он увидел, как напротив Алан, развалившись на стуле, разговаривал по телефону и неподдельно искренне смеялся. А ведь говорил, что никому не хотел звонить. Нашёл же всё-таки человека, с которым счастлив был поболтать. Вид абсолютно умиротворённого и довольного жизнью Алана успокоил Себастьяна. Набрав номер и слушая длинные гудки, он повернулся к сидящему рядом Десселу. Тот, напряжённо нахмурившись и стуча пальцами по столу, негромко говорил:       — Ты не будешь этого делать. Нет… Я же сказал. Послушай…       Себастьян смотрел на него, а гудки всё продолжались. Одинаковые, монотонные, раздражающие. Звучащие на фоне разговора Дессела, они бесили всё больше, нервы и так были ни к чёрту. Алисия не брала трубку. Себастьян чувствовал, что его терпение грозило вот-вот оборваться, момент казался очень напряжённым, хотя у него и не было оснований так переживать. Просто он ждал слишком долго, и теперь даже лишняя секунда казалась непроходимым испытанием. От нечего делать Себастьян продолжил слушать, что там творилось у Дессела.       — Ты не понимаешь. Тебе нужно просто пойти и сказать… Нет, я же объясняю…       Телефон в руке Себастьяна издал последний, чересчур длинный по сравнению с остальными гудок и замолчал. Себастьян, не замечая этого, продолжал держать трубку у уха, и создавалось впечатление, что он просто увлечённо слушал кого-то на другом конце провода. На самом деле он, не задумываясь, насколько правильно и честно было так делать, подслушивал разговор Дессела.       — Послушай меня… Занна, — прошипел тот, потому что собеседница, очевидно, вовсе не желала слушать. — Занна! — воскликнул он, сжав свободную руку в кулак. — Твою мать, — выругался он в сторону. — Всё сказала? Знаешь, — его опять перебили. — Занна, — выдохнул он устало.       После этого полился поток абсолютно непонятных Себастьяну слов. Очевидно, Дессел блистал своими знаниями испанского. После длинного монолога Дессел на несколько мгновений замолчал, выслушивая ответ, а потом буркнул что-то, до ужаса напоминающее по интонации какое-то страшное испанское ругательство, бросил трубку и торопливо вышел. Только после этого Себастьян выдохнул. Всё это выглядело слишком эмоционально. Испанский язык всегда казался Себастьяну языком весёлых парней, и звучал в его голове исключительно в шутливых интонациях. Но то, как говорил Дессел, агрессивно выделяя букву «р», выглядело угрожающе, и впервые в жизни Себастьян задумался о том, что не только знакомый ему немецкий мог звучать так, словно собеседник проклинал тебя каждым словом.       Опомнившись, Себастьян обернулся на Алана, который всё ещё сидел здесь. Они вместе проводили взглядом хлопнувшего дверью разъярённого Дессела. Алан, вернувшись к разговору, только поудобнее перехватил трубку.       Себастьян вспомнил, для чего он, собственно, сидел здесь, и решил ещё раз набрать номер Алисии. То, что предыдущие два раза она не взяла трубку, уже не так напрягало Себастьяна, потому что он вдруг осознал, что она вовсе не должна была сидеть у телефона и ждать его звонка. Себастьян мысленно рассчитал: сегодня было воскресение, время у них было послеобеденное, значит, в Лондоне сейчас было десять утра, а в выходные Алисия в это время как раз вставала. Снова слушая гудки, Себастьян почувствовал, как в душе затеплилась надежда.       Старый телефонный аппарат подозрительно звякнул, гудки прекратились, в трубке послышалось странное шипение, прекратившееся через несколько мгновений, и Себастьян услышал мужской голос:       — Слушаю.       Себастьян, не успев ничего сообразить, от неожиданности с бешеной скоростью выдал:       — Привет, — опомнившись, что это была не Алисия, он, смутившись, зачастил ещё быстрее: — Это Себастьян Моран, можно Алисию?       Выговорив всё это и дожидаясь ответа, Себастьян наконец задумался над тем, что произошло. Вместо Алисии трубку поднял мужчина. Какого чёрта там делал мужчина? Пока на том конце провода кто-то, прикрыв трубку рукой, говорил что-то, Себастьян пытался оправдать мужчину в квартире у Алисии.       — Как вы говорите? — снова заговорил мужчина.       — Себастьян Моран, я…       — Себастьян Моран, — повторил собеседник, перебивая его.       Образовалась пауза. Себастьян вдруг отчётливо понял, что сейчас тот мужчина вёл переговоры с наверняка стоящей рядом Алисией. Оставалось только дождаться, согласится ли она подойти к телефону. Когда всё затянулось, Себастьян решил напомнить о себе:       — Вы не могли бы передать телефон Алисии?       — Лис, я… — громко сказал мужчина, забыв, что нужно было говорить тихо. Откашлявшись, он добавил, уже обращаясь непосредственно к Себастьяну: — Она… она в ванной. Ей что-то передать? Или вы перезвоните позже?       — Передайте ей, — Себастьян на мгновение замер, потому что в голове чётко пронеслось: это был конец.       Себастьян не до конца ещё понимал, что произошло, но ощущение того, что всё рухнуло, уже накатывало. Присутствие в такое время мужчины в доме Алисии, называющего её «Лис», не могло трактоваться никак иначе. Сейчас нужно было сказать что-то, ставящее жирную точку в их отношениях. Силясь придумать что-нибудь ёмкое, Себастьян старательно думал, но в голову не приходило ни одной удачной фразы. В голове вообще было пусто. Закатив глаза, злясь больше на себя, чем на кого-то другого, Себастьян произнёс то единственное, что пришло ему в голову и имело хоть какой-то смысл:        — Передайте, что я желаю ей счастья. Всего доброго.       Дождавшись торопливого: «И вам», Себастьян положил трубку и решительно встал. Идя к выходу, он кивнул Алану, который всё ещё разговаривал.       У выхода Себастьян наткнулся на Юэна, сжимающего между пальцами почти докуренную сигарету. Он что-то обсуждал со стоящим рядом с не слишком довольным лицом Виктором. Юэн смеялся, активно жестикулировал и выглядел абсолютно счастливым. Себастьян кивком попросил у него сигарету, закурил. Выдохнув, он поинтересовался:       — Куда Дес пошёл?       — Хрен его знает, — неопределённо пожал плечами Юэн.       Виктор, который выглядел ещё более недовольным от того, что теперь рядом с ним стояло два курящих человека, морщась от дыма, сказал:       — Он пошёл в сторону столовой.       Себастьян не знал, стоило ли ему пойти за Десселом. С одной стороны, Дессел сейчас был раздражён. Наверняка он был не в состоянии оценивать происходящее здраво. Ещё убьёт Себастьяна в порыве ярости, не оценив его желание помочь. Но, с другой стороны, он, возможно, нуждался в поддержке. Впрочем, Себастьян всё равно не знал, что сказать Десселу, чтобы успокоить. Себастьян из всех эгоистичных побуждений понимал, что ему бы сейчас подумать о том, что произошло с Алисией, а не решать проблемы друга. Но только он начинал размышлять об этом, как мысли путались, он всё ещё не осознавал ничего. Слишком это казалось невероятным, слишком невозможным.       Себастьян, осознав, что думать об Алисии сейчас было бессмысленно, решил пойти и помочь Десселу. В этот момент к их курящей компании подошёл Алан. Выглядел он как довольный кот, который наконец-то добрался до молока. Оглядев всех хитрым взглядом, он спросил:       — А чего у вас лица такие кислые? Юэн вон один среди этого царства уныния нормальный. А что с Десселом? Где он, кстати? Выглядел не лучшим образом.       — Не лучшим? — взорвался Себастьян.       То, как выглядел Дессел, однозначно нельзя было охарактеризовать как просто «не лучшим образом». Дессел выглядел так, что и слепой бы всё понял. Но только не Алан. «Этот павлин может думать хоть о ком-то, кроме себя? — думал Себастьян раздражённо. — Видит же, что что-то случилось, так зачем так показушно радоваться?»       — Он, очевидно, расстроен результатами своего звонка, — перебил Себастьяна Виктор, тон которого был абсолютно спокоен, в отличие от Себастьяна, готового метать молнии, но и в нём чувствовался укор.       — Да? — задумчиво переспросил Алан и тут же продолжил прежним тоном, потому что его просто распирало: — Знаете, я и не заметил, как за это время среди вас соскучился по нормальным людям, с которыми можно спокойно поговорить. Юэн, — наклонился он к мальчишке, — сейчас речь не про тебя, ты здесь единственный источник нормальности, напоминающий мне почему-то мою прежнюю жизнь. Но всё-таки, — Алан выпрямился, — я давно так хорошо не проводил время.       — Я за Десом, — не выдержал Себастьян и, бросив сигарету, почти бегом отправился по направлению, указанному Виктором.       Дессела он нашёл довольно быстро. Тот стоял, опираясь о стену столовой, сложив руки на груди. Дессел никак не отреагировал на появление Себастьяна, хотя Себастьян был уверен в том, что Дессел слышал звук его торопливых шагов и тяжёлое дыхание.       Дессел достал из кармана штанов мятую пачку сигарет. Если Себастьян всегда стрелял сигареты у Юэна, то Дессел курил только свои. Его сигареты были намного дешевле, чем у мальчишки, которого родители активно снабдили деньгами, и худшего качества. Сколько раз Юэн предлагал Десселу хотя бы попробовать свои, но тот неизменно отказывался. Даже если случалось так, что свою пачку Дессел забывал где-нибудь, ему было проще вообще остаться без сигарет в этот раз, чем взять чужую.       Выудив сейчас одну, Дессел полез в карман за зажигалкой, но её там не оказалось. Опустив уже почти поднесённую ко рту руку с сигаретой, он тяжело выдохнул и наконец посмотрел на Себастьяна. Не сказав ни слова, он приподнял брови в немом вопросе. Будто не знал, что у Себастьяна и зажигалки своей не было, всё у Юэна. Осознав свою ошибку, Дессел запихал сигарету обратно в пачку и засунул руки поглубже в карманы, снова опуская взгляд в землю.       — Всё нормально? — спросил Себастьян, проклиная себя за этот бессмысленный вопрос: конечно, ничего не было нормально, именно поэтому он и пришёл. Но сказать что-то другое Себастьян не смог: всю дорогу, пока искал Дессела, пытался выдумать начало разговора, но так и не смог и решил импровизировать. Получилось плохо.       Дессел даже отвечать не стал, но Себастьян заметил, как он приподнял бровь. Этот жест не был злым, скорее, Дессел вместе с Себастьяном понимал глупость вопроса и даже нашёл в себе силы ухмыльнуться. Себастьян, понимая, что сейчас сотворит ещё одну глупость, потому что с человеком, у которого явные проблемы, нужно говорить по-другому, продолжил:       — Это твоя девушка?       — Уже нет, — спустя несколько мгновений наконец глухо ответил Дессел. — Уже давно.       — Зачем звонил тогда? — спросил Себастьян, осторожно, всё ещё боясь взрыва, приближаясь к Десселу.       — Убедиться, что всё хорошо.       — Убедился? — спросил Себастьян, наклонив голову, и тут же понял, что не смог до конца контролировать голос, и он выдал его интонацию.       — Нет! — вскинулся на месте Дессел. Несколько раз вдохнув и выдохнув, он уже спокойнее объяснил: — Не понимает, что я как лучше хочу. Хочу помочь. А она говорит, что это не моё дело.       «Но ведь это и правда не твоё дело, если вы уже не вместе», — подумал Себастьян, понимая, что эти мысли не стоило не то что озвучивать, Десселу не нужно было видеть на его лице даже их отражения.       — Она думает, что я слишком сильно давлю на неё, — продолжил Дессел. — Когда уходила, так и сказала, что не хочет жить с человеком, который командует ею, — он со всей силы ударил кулаком в стену, но это не помогло, и он выругался: — Чёрт бы её побрал! Как будто у нее мозги есть, чтобы самой думать. Чёртова малолетка!       Дессел и правда иногда уж слишком любил переходить на менторский тон, указывая всем, как надо делать. Даже если девушка и нуждалась в подобных наставлениях, то у Дессела явно не получалось делать это так, чтобы она не чувствовала себя ущемлённой.       Себастьян замер на месте, не решаясь сказать что-нибудь. Он решил, что просто даст Десселу высказаться, и сейчас чувствовал, что друг сказал не всё.       — Не надо было с ней связываться. Пусть бы её там отымели. Только чтоб не… — Дессел спрятал лицо в ладонях. Рука подрагивала.       Себастьян наконец решился сделать последний шаг, разделявший их.       — Ты спас её?       Дессел убрал руки от лица и вдруг засмеялся. Громко, с надрывом. Закинув голову назад, он всё никак не мог остановиться. Смех оборвался так же резко, как и возник. Дессел опустил глаза и закусил костяшки пальцев на трясущейся всё сильнее руке.       — В испанских трущобах каждый день кого-то насилуют. А я решил спасти одну такую жертву, — Дессел начал качаться взад-вперёд. Взгляд у него стал пустым. — Она тогда посмотрела на меня и сказала только: «Gracias». И я понял, что зря это сделал.       Себастьян приобнял Дессела за плечи, стараясь успокоить. Прожив всю свою жизнь в Лондоне, Себастьян слабо представлял себе трущобы, но перед глазами встали картины тёмной испанской улочки. Мусор, грязь, шныряющие туда-сюда тощие облезлые кошки. И девушка в самом тёмном углу, над которой нависает Дессел. Девушка смотрит ему в глаза, на её щеках ещё не высохшие слёзы, и она шепчет ему такое простое «спасибо». Себастьян проклял своё богатое воображение и задумался: почему оно так ярко воспроизводило все самые жуткие воспоминания из жизни Дессела?       Спустя несколько минут Дессел легко оттолкнул Себастьяна и, отвернувшись, спросил:       — А твоя как?       — Никак.       У Себастьяна так и не было времени думать об Алисии. Он совершенно не собирался делать это перед Десселом, который только что рассказал ему свою историю.       — Пойдем возьмём у Юэна зажигалку, ты курить хотел.       Дессел, повернувшись к Себастьяну, бросил на него уже абсолютно спокойный взгляд, соглашаясь с предложением.       Вечером Себастьян незаметно для всех вышел покурить и пошёл в другую сторону, чтобы, если кто-то ещё захотел бы к нему присоединиться, не наткнулся на него. Невыносимо хотелось побыть одному. Всё то, что он представил себе в первый день после приезда сюда, оказалось реальностью. Может, детали и были другими, но суть оставалась той же: Алисия ушла, стоило ему исчезнуть на месяц. Себастьян успел поверить, что это были всего лишь фантазии его перегруженного мозга, а оказалось, что всё произошло именно так. Это было неприятно, но ожидаемо. Себастьян не винил Алисию, он вообще считал это закономерным исходом. Подумать о ситуации до конца Себастьяну, несмотря на все предпринятые им для уединения усилия, не удалось, потому что за спиной раздались шаги:       — Ты Юэна не видел?       Себастьян выбросил сигарету и вздохнул: он не хотел сейчас видеть никого, а особенно Алана, который, ко всем своим прочим характеристикам, пришёл только для того, чтобы искать своего мальчишку.       — Видишь же, что его здесь нет.       — Я думал, вы вместе пошли. Он же мог уйти раньше, вот и спрашиваю, не видел ли. И вообще, вы же обычно туда ходите, чего ты здесь стоишь?       Алан говорил беззаботно, потому что его единственной сейчас проблемой были поиски Юэна, и Себастьян поджал губы. Алан всегда так и нарывался на увесистый удар в челюсть именно за это своё нежелание видеть чувства других. На этот раз, как и во все предыдущие, Алан отделался лишь почти безэмоциональным от Себастьяна:       — А ты не подумал, что я здесь именно потому, чтобы ты, зная, что обычно мы курим в другой стороне, не искал меня здесь?       За время этого недодиалога Себастьян так и не повернулся к Алану, но сейчас, даже стоя спиной, чувствовал, что тот был озадачен. От Алана не стоило ждать ни малейшего понимания, потому что он был слишком занят собой, но сейчас он поразил Себастьяна своей реакцией:       — Прости, я не подумал.       Себастьян от неожиданности даже развернулся к Алану лицом, чтобы убедиться, что это действительно был он. Судя по лицу Алана, он был слегка — а для него это было уже много — обеспокоен состоянием Себастьяна, и это льстило. С другой стороны, служило доказательством того, что Себастьян, должно быть, выглядел так херово, что поколебал даже непроницаемого Алана.       — Что случилось?       Алан продолжал удивлять. Кроме желания участвовать в судьбе ближнего, Себастьяна поразило в поведении Алана ещё и то, что тот, в отличие от него самого, обошёлся без этого дурацкого вопроса «Всё хорошо?»       — Девушка ушла, — неожиданно для себя признался Себастьян. Он не хотел разговаривать об этом с Десселом, но Алану почему-то выложил. Может, просто потому, что тот оказался рядом в нужное время. — А я уж надеялся, что вернусь к ней после всего, — окончательно разошёлся он, наконец почувствовав острую необходимость выговориться. — Мы бы стали одной из тех пар, которые так красиво встречаются в аэропорту, и жили бы вместе дальше счастливые, пройдя такое испытание.       Алан смотрел на него исподлобья, внимательно слушая. Себастьян замолчал, ожидая получить свою порцию поддерживающих комментариев, которые Алан, решивший вдруг стать таким внимательным, просто обязан был отпустить.       — А ты надеешься вернуться? — спросил наконец Алан.       Он говорил несерьёзно, но Себастьян почему-то почувствовал облегчение, даже позволил себе улыбнуться. Да, точно, у него тут были проблемы посерьёзнее, чем какая-то ушедшая от него девушка, пусть эта девушка и была лучшим, что случилось с ним за много-много лет.       — Да пошёл ты, — Себастьян беззлобно толкнул Алана.       Тема была исчерпана, и Себастьян сомневался, что у него будет ещё необходимость и желание к ней возвращаться, больше тут обсуждать было нечего. Поэтому Дессел снова останется в неведении относительно того, что у Себастьяна произошло с Алисией. Тем более что произошло именно то, о чём Себастьян и рассказывал Десселу, так что можно было сказать, что Дессел и правда был в курсе всего.       — Пойдём поищем тебе Юэна, — добродушно сказал Себастьян. — Странно, что он не в казарме, потому что, когда я брал у него сигарету, он никуда не собирался.