Однажды не сможем

      Выйдя с сигаретой в руках на улицу, Себастьян вполне ожидаемо наткнулся там на Дессела. Тот стоял, задумчиво глядя перед собой. Услышав шаги Себастьяна, он тут же поднял голову и кивнул, приветствуя и приглашая разделить его одиночество. Когда Себастьян подошёл, Дессел достал зажигалку и молча протянул её Себастьяну. Пока Себастьян закуривал, Дессел достал из кармана свои сигареты.       Несколько минут они просто курили, не разговаривая ни о чём. С Десселом Себастьяну было спокойно. Тот выглядел надёжным, сильным, один только его вид успокаивал, внушал доверие.       — Ты где был? — спросил Себастьян.       — Воздухом дышал.       Себастьян кинул быстрый взгляд под ноги, где валялось несколько окурков.       — Надышался? Дымом-то.       — Какая разница? — развел руками Дессел.       Себастьян выдохнул. Иногда ему казалось, что Дессел умрёт от рака лёгких, столько тот курил. К тому же эти дешёвые сигареты… Но Дессел будто и не думал о своём здоровье. И, что самое странное и одновременно немного обидное — выглядел он при этом здоровым как бык.       — Ты пропустил, как эти голубки начали там ворковать, — между делом поделился новостями Себастьян.       — Алан с Юэном?       — А ты знаешь у нас других голубков? — ухмыльнулся Себастьян.       Дессел на это только неопределённо пожал плечами, будто Себастьян ляпнул несусветную глупость, а он, Дессел, из снисходительности решил его не поправлять. Именно в такие моменты Дессел, хоть и был младше, заставлял Себастьяна чувствовать себя глупо и неловко. Впрочем, Себастьян давно привык, поэтому как ни в чём ни бывало продолжил:       — Алан, как наседка, вьётся вокруг своего Юэна. Только что в жопу не целует.       — Может, ещё и будет, — равнодушно бросил Дессел, пнув ногой маленький камешек.       После этого разговор замер. Через несколько минут Себастьян осторожно глянул на Дессела: тот стоял неподвижно и явно не испытывал ни неудобства, ни неловкости. Себастьян же начал замечать, как стремительно холодели пальцы на левой руке — правую немного грела сигарета, — однако уходить не хотел, потому что знал: Дессел не пойдёт с ним, а останется здесь, а возвращаться и проводить время в одиночестве Себастьян вовсе не хотел. Подумав, что непринуждённый разговор отвлечёт его от понижающейся температуры, он спросил первое пришедшее в голову:       — А ты Виктора не видел? Куда он делся? Весь вечер его нигде не видно.       Дессел покосился на Себастьяна. Несколько секунд он молчал, всем своим видом давая понять, что тема, поднятая Себастьяном для непринуждённой беседы, призванной слегка скрасить скуку, была ему мало интересна и что отвечать он не собирался. Себастьян, правильно оценив этот взгляд и осознав свою оплошность, сдаваться всё равно не собирался. В конце концов, выяснив, что Виктор был не таким уж плохим парнем, а дружба с ним — весьма полезной, Себастьян всеми силами пытался донести это и до Дессела. Но каждый раз натыкался на непреодолимую стену в виде вот такого молчаливого взгляда. В общении с Виктором Дессел не проявлял особого энтузиазма, а если и приходилось с ним разговаривать, всегда был грубее и ироничнее, чем обычно.       Но в этот раз, заметив спокойный взгляд Себастьяна и понимая, что тот не отстанет, Дессел бросил:       — А я почём знаю. Пошёл наверняка к своим дружкам из руководства.       Прикусив язык, чтобы не сказать чего-нибудь укорительного по поводу «дружков» Виктора — все сошлись на мнении, что на это нужно просто закрыть глаза, все, кроме Дессела, — Себастьян вернулся к той теме, с которой начал:       — Зря, всё веселье пропустил.       — Ты про этих? — с ухмылкой спросил Дессел и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — Не, он бы не оценил, — помолчав, он всё-таки не выдержал и добавил: — Религиозный фанатик, чего от него ещё ждать.       Себастьян поджал губы. Да, под подушкой у Виктора лежала не фотография девушки или порно актрисы, а библия; да, он молился время от времени, но назвать его религиозным фанатиком у Себастьяна язык бы не повернулся. Тут Дессел точно перегнул палку. Но в общем он был прав: Себастьян прекрасно замечал те неодобрительные взгляды, которыми Виктор одаривал Алана, когда тот уж совсем в наглую, забываясь, начинал приставать к Юэну. Виктор был уж слишком правильным, чтобы не быть таким — не толерантным. И это читалось чуть ли не с первых сказанных им слов.       Но Себастьян просто промолчал: защищать Виктора перед Десселом и тем самым портить ему настроение вовсе не хотелось. Бросив на землю окурок к тем, которые здесь уже успел оставить Дессел, Себастьян хотел было уходить, но передумал. В казарме его ждал гомон, Алан с Юэном, суета. А здесь было тихо, умиротворённо. Дессел не спешил заводить разговор, и Себастьян, внезапно устав от всего, был ему за это благодарен. Дессел сплюнул и тоже бросил ещё тлеющую сигарету под ноги. Себастьян запрокинул голову, вглядываясь в звёзды. Ночь была довольно облачная, но некоторые созвездия проглядывались. За время, проведённое в пустыне Афганистана, Себастьян успел вполне свыкнуться с тем, что здесь, в отличие от Лондона, небо было как на ладони. Поразившее своей глубиной с первого же мгновения, оно не перестало быть всё таким же удивительным даже спустя время. Вдалеке Себастьян, словно сквозь туман, разглядел невысокую, но всё равно внушительную гору. Себастьяну не нравились горы. Они только выглядели грозно, но на самом деле были абсолютно неинтересны. Когда смотришь на их издалека, то есть ещё в них какая-то прелесть, но достаточно только подойти, как окажется, что этот вид совсем ничего не стоил.       Себастьян оглянулся на Дессела. Тот, сложив руки на груди, думал о чём-то. Себастьяну стало вдруг невыносимо весело, захотелось говорить без умолку и смеяться над каждым глупым пустяком, словно он стоял сейчас не посреди холодной ночи в Афганистане, а в центре своего любимого бара в Лондоне. Каким далёким он казался сейчас, существовал ли он вообще где-нибудь или в голове у Себастьяна всё же смешались реальность и фантазии? Нет, казалось, бар всё же был реален: Себастьян точно помнил, что пришлось прекратить ходить туда, когда он начал встречаться с Алисией: она была против таких походов. Но бар был реальным, и уж точно реальным было хорошо проведённое там время.       — А ты знал, — начал Себастьян, ни капли не задумываясь над тем, какое слово скажет следующим, просто произносил то, что приходило в голову, — знал, что тут есть легенда о сотворении этого ужасного ландшафта?       Дессел покосился на него, как на больного, и ухмыльнулся:       — О чём ты?       — Об этих ужасных горах, — Себастьян широко повёл рукой, показывая на горы, словно экскурсовод на свои владения. — Так знал?       — Нет, но ты можешь поделиться.       — Если верить легенде, то… В общем, здесь же верят, что Аллах сотворил мир. Так вот, в конце у него остались отходы. Он долго думал, и всё никак не получалось их никуда пристроить, а выбрасывать было жалко. В конце концов он решил сбросить их на землю. Бросил и попал прямо сюда, в Афганистан, где мы сейчас стоим. Получились горы. Из мусора, который нигде не пригодился.       На секунду Себастьян задумался, а потом, подняв голову, с иронией в голосе добавил:       — Вот где мы находимся. На большой свалке, которая здесь устроена по воле Аллаха.       Себастьян покачал головой и поджал губы. Рядом раздался тихий вздох. Себастьян чувствовал, что Дессел был в чём-то с ним не согласен, но молчал. Себастьян терпеливо ждал: они никуда не торопились. Наоборот, казалось, что время здесь застыло только для того, чтобы двое мужчин, занесённых через полпланеты от дома, смогли спокойно покурить и порассуждать о всякой абсолютно неважной ерунде, лишь бы не говорить о серьёзных вещах.       Дессел ещё раз выдохнул, и Себастьян приготовился выслушивать возражения, но Дессел только коротко бросил:       — Пусть свалка, всё равно красиво.       Он потянулся за новой сигаретой, а Себастьян, заметив это движение, встрепенулся:       — Может, тебе уже хватит? — он кивнул на уже потушенные сигареты под ногами, среди которых только одна принадлежала ему самому.       Дессел недовольно скривился, но руку от кармана убрал. А от комментария удержаться не смог:       — Смеешься над Аланом, а сам за мной точно так же присматриваешь.       Себастьян мысленно сравнил себя и Алана. Осознав, что у него на месте Юэна был Дессел, он рассмеялся:       — Эй, не смей нас сравнивать! Это вообще другое.       — Конечно, — слишком уж серьёзно ответил Дессел и для большей внушительности ещё и медленно кивнул, словно умудрённый опытом старец, проживший долгую жизнь и поэтому считающий, что вправе учить молодёжь.       Себастьяна этот поучительный тон сперва развеселил: всё-таки он тут был самым старшим. Но потом ему в голову пришла мысль, которая напрочь убивала всё веселье. Не могла ли эта серьёзность быть защитным механизмом, реакцией на какие-то слова Себастьяна, в которых Дессел рассмотрел угрозу? И тут же проведённая им аналогия молнией сверкнула перед мысленным взглядом.       — Эй! — Себастьян проклял свой неизвестно куда пропавший словарный запас. — Эй, ты же не думаешь, что я… Ну… Я не это… Понимаешь, да?       Внимательный взгляд Дессела заставил Себастьяна ещё больше напрячься. Дессел смотрел на него так пристально, словно это раньше у него были только лишь догадки, а сейчас, вглядываясь в лицо Себастьяну, он надеялся понять всё наверняка. Себастьян настороженно ждал ответа.       — Нет, не думаю, — наконец сказал Дессел, похлопав Себастьяна по плечу. Тот с облегчением выдохнул. Стремясь разрядить обстановку, Дессел добавил: — Но если что, то мой ответ в любом случае нет.       — Да иди ты, — отмахнулся Себастьян и с оскорблённым видом добавил: — Это я ещё не направил на тебя всю свою обходительность, ты бы не устоял, — он подмигнул иронично поднявшему бровь Десселу. — Хотя тебе не стоит волноваться, я бы ни за что не запал на тебя. Ты слишком…       — Какой? — перебил его попытки подобрать слово Дессел.       После этого вопроса Себастьяну показалось, что у него голова пошла кругом. Разговор был шуточным, несерьёзным. Был ровно до того момента, как Дессел не задал свой вопрос, глядя прямо в глаза, требуя искреннего ответа. Дессел на самом деле интересовался мнением Себастьяна о себе. И сейчас этот интерес завладел им полностью, его бы не устроила вялая шутливая отмазка или невнятное бормотание. Дессел ждал ответ, а Себастьян совершенно не представлял себе, что он мог сказать. Вопрос поставил его в тупик, и Себастьян оглядел Дессела с ног до головы, словно надеясь найти где-то решение. Сейчас разница в их росте была незаметна, глаза Дессела были словно напротив глаз Себастьяна. Карие радужки будто отдавали желтизной, как у кошки или тигра. Всматриваясь в это желтоватое свечение, Себастьян терялся всё больше и больше, чувствуя, как увязает в этих чёртовых глазах. Дессел, казалось, вовсе не давил на него, но Себастьян чувствовал, что без ответа вопрос не останется, Дессел так или иначе получит своё, для него это было важно.       — Ты слишком, — Себастьян откашлялся, потому что голос за казалось бы недолгое молчание успел пропасть. — Слишком мой друг, — выпалил он. Сказал и понял, что это чистая правда. — Друг, — увереннее повторил он, сам радуясь тому, что нашёл такой простой и правдивый ответ, решающий все недоразумения. Радость от открытия придала сил для того, чтобы будто к слову шутливо сказать: — А друзей я, прости, не трахаю — табу, — он развёл руками.       Дессел ещё несколько мгновений всматривался Себастьяну в лицо, ища следы лжи. Радости Себастьяна он так быстро разделить не мог, потому что боялся ошибки. Убедившись, что Себастьян говорил правду, Дессел расслабился и криво ухмыльнулся:       — То есть посягать на мою задницу ты не станешь?       — Было бы на что, — облегчённо засмеялся Себастьян, который заметил эту секундную заминку.       Короткий разговор вымотал Себастьяна. Вопросы Дессела были похожи на эмоциональную мясорубку, в которой он выкрутил Себастьяна, желая понять, из чего тот состоял. Себастьян видел, как Дессел напрягся, задавая вопрос, и понимал, что ответ стал для него самого откровением. Они общались несколько месяцев, и за это время ни разу не понадобилось определение их отношений. Хотя сам Себастьян всегда чувствовал, что общение с Десселом отличалось от общения с Аланом, Юэном и Виктором, несмотря на то, что с ними он тоже был близок. Ответ на только сейчас заданный вопрос всегда лежал на поверхности, но именно этот разговор заставил Себастьяна не только озвучить его, но и признаться самому себе.       Думать об этом, мусолить эту тему становилось невыносимо, и Себастьян мысленно переключился на тему, предложенную Десселом. Интересно, а как бы отреагировал Дессел, если бы Себастьян сказал, что вполне в состоянии посягнуть на его гетеросексуальность? Себастьян точно знал, что Дессел относился ко всему этому намного проще, чем Виктор, но, чёрт возьми, сложно было найти кого-то, имеющего такое же негативное отношение к однополым парам, как у Виктора! Себастьян в качестве эксперимента позволил себе представить, что было бы, посмей он предпринять попытку приставать к Десселу. Он бы делал это совсем не так, как Алан, потому что для этого точно надо быть безмозглым и самовлюблённым. Только вот исход этого гипотетического приставания был бы один: Себастьян чётко представил себе, как тяжёлый кулак Дессела впечатывается ему в лицо. Скорее всего, Дессел сломал бы ему нос.       Покачав головой, Себастьян перевёл взгляд на Дессела. Не увидев в нём ничего нового, ничего такого, что могло бы привлечь его, Себастьян выдохнул: ему не придется давать Десселу поводов покалечить себя. Успокоившись на этот счёт, Себастьян поднял голову к небу и успел увидеть, как мелькнула вспышка.       — Звезда упала, — прокомментировал он, сам не зная зачем.       — Будешь загадывать желание? — насмешливо поинтересовался Дессел. По тону стало понятно, что он уже тоже вполне пришёл в норму после прошлого обсуждения.       — А почему бы и нет?       Себастьян прикрыл глаза, лихорадочно соображая. Находясь здесь, у него не было времени на какие-то посторонние мысли, мечты. Сжав руки в замок, Себастьян прижал их к губам, и тут же в голову пришла гениальная идея. Ну конечно!       — Ну что?       — Загадал, — заметив, что Дессел не делал даже попытки выяснить, что это было за желание, Себастьян продолжил: — Чтобы мы все вернулись домой живыми.       — Нельзя рассказывать. Теперь мы все сдохнем из-за тебя.       — Нельзя верить в глупые приметы, — со смехом толкнул его в плечо Себастьян. — Тем более в падающие звезды. Это ж я так… Кстати, ты знал, что тут есть легенда…       — Нет, даже не начинай. Не хочу больше слушать твои истории.       — Ты можешь говорить что хочешь, но я знаю, что тебе интересно.       — Вообще-то нет.       — Не ври. Так вот, ещё одна легенда…       — А ты хорошо подготовился к поездке. Может, ты сейчас путеводитель из кармана достанешь? Или разговорник?       — Мы с Алисией вместе читали, — глухо пояснил Себастьян.       За месяц до того, как Себастьян уехал, они с Алисией целый день провели на незастеленной кровати в номере дешёвой итальянской гостиницы. Шёл дождь, и они решили не выходить из номера. Алисия поставила ноутбук прямо на кровать, и он быстро перегрелся. Алисия смеялась, как ребёнок, и тыкала во все кнопки подряд, не особо надеясь его починить. Когда через пять минут она убедилась, что у неё ничего не получалось, она с серьёзным видом посмотрела на Себастьяна. Он подложил под ноутбук поднос, предварительно скинув с него стоявший там так и не съеденный завтрак, и перезагрузил. Алисия наградила его титулом программиста всех времён и народов и предложила вместо просмотра фильма почитать что-нибудь об Афганистане.       Сейчас казалось, что это было так давно, но Себастьян помнил весь тот день в малейших деталях. Откашлявшись, он, прекрасно понимая, что сейчас будет пытаться хотя бы мысленно вернуться в прошлое, начал:       — Легенда о том, что падающая звезда — признак битвы между демонами и пери.       — Пэри? — приподнял брови Дессел.       — Нет, мягче: «пери», — с улыбкой пояснил Себастьян. — Что-то вроде наших фей. Прекраснейшие девушки, помогающие достойным их людям. Сами они редко появляются на земле и действуют через птиц и зверей. Но могут встретить кого-то здесь, влюбиться и выйти замуж за этого человека. И дети от такого брака исключительно красивы.       Дессел, который весь рассказ слушал вполуха, потому что про себя пытался правильно выговорить название этих чертовых фей — «Помягче», — скептично подвел итог:       — Значит, падающая звезда говорит о том, что где-то в небе эти феи, — он скривился, — сражаются с демонами?       — Именно.       — Бред какой.       — Ты бы не женился на фее?       — Вряд ли хоть одна из них сочла бы меня достойным. Пусть они там сражаются со своими демонами, а мы тут будем с талибами. Каждому своё.       — А ты знал, что…       — Боги, что за ходячая энциклопедия! — взвыл Дессел.       — Что это уже четвёртая война нашей старушки-Англии в Афганистане?       — И что мы здесь забыли? — проворчал под нос Дессел.       — Два раза мы сами вторгались сюда, а третий — защищали Индию, когда она была ещё нашей.       — А сейчас занимаемся непонятно чем.       — Мы спасаем мир от боевиков Аль-Каиды и Талибана.       — Уверен? А может, мы захватываем Афган для Америки? Нам-то от этого ни холодно, ни жарко.       Себастьян запнулся с ответом: он не знал, что сказать. Он точно знал, что не согласен с Десселом в том, что Англия всего лишь помогала Америке. Нет, Себастьян был уверен, что они: он сам, Дессел, Юэн, даже самый последний парень в их отряде — все они ограждали мир от террористов, сосредоточившихся в этой стране. Террористы несли за собой смерть и разрушения уже много лет, и Себастьян был уверен, что они должны были освободить мир от этого. Вчера террористы нанесли удар по Нью-Йорку, завтра обрушатся на Лондон — никто не сможет предсказать, что придёт им в голову, и поэтому их просто необходимо было остановить. И мирными переговорами делу нельзя было помочь, нужны были солдаты, и Себастьян был в их числе сейчас.       Проблема, по которой он так и не смог ответить Десселу, просто озвучив свои взгляды, состояла в том, что за время пребывания здесь Себастьян понял, что не чувствовал себя и не хотел становиться жертвенной овцой, которую убьют ради счастья и процветания других. Себастьян и сам хотел жить в этом мире спокойствия, а не просто завещать его остальным. Себастьян осознанно пришёл сюда, знал, зачем он тренировался, но по-настоящему понял, что происходило, именно здесь, на тренировочной базе, а ведь дальше будет только хуже. И умирать за других Себастьяну хотелось всё меньше. Спасать мир хотелось, но пришло осознание того, что, возможно, придётся умереть самому. Раньше, в Лондоне, пока ему не приходилось вдыхать тяжёлый пыльный воздух, взаимосвязь спасения и смерти казалась сомнительной, и только здесь, под палящим солнцем и под звуки выстрелов эта взаимосвязь стала очевидной.       Себастьян не хотел говорить обо всем этом, не хотел выставлять себя наивным дурачком, не знающим жизни, даже несмотря на то, что это были его вчерашние мысли, с которыми он сам уже давно не был согласен. Он не хотел, чтобы Дессел всерьёз посмотрел на него как на придурка; не хотелось давать повода думать о том, что он, будучи старше Дессела, был намного глупее. Вместо этого Себастьян решил сам перейти в наступление, он хрипло спросил с наигранным вызовом, пытаясь скрыть собственную заминку:       — Ты же приехал сюда вместе со всеми. Зачем же ты здесь, если так скептично настроен?       — А у меня выбора не было. После шахт с моей историей мне некуда было идти. Без образования.       Себастьян не был уверен, что Десселу стоило менять спокойную, но бедную жизнь в Англии или даже Испании на жизнь в этой горной пустыне. Отсутствие образования вряд ли было большой помехой жизни в городе, а вот криминальное прошлое Дессела, о котором Себастьян время от времени задумывался, вполне могло стать той причиной, по которой Дессел и выбрал эту жизнь. Даже сейчас, когда вероятность того, что Дессел и правда не был законопослушным гражданином, была наиболее высока, Себастьяна это волновало мало. В куда большей степени его интересовал вопрос, сможет ли Дессел когда-нибудь рассказать ему, что такого произошло в его прошлой жизни. Впрочем, спрашивать не хотелось. Себастьяну вообще хотелось закончить разговор, чтобы ни в коем случае не вернуться к обсуждению войны: он был не готов обсуждать это, во всяком случае сейчас. Поэтому он поставил точку в разговоре:       — Пойдём в казарму. Тут становится прохладно.       Дессел удивлённо посмотрел на Себастьяна, словно ожидал продолжения беседы, но всё-таки согласно кивнул. Но уходить не спешил. Словно вспомнив, что не все темы были подняты, он пробормотал себе под нос:       — Ты как, кстати?       Себастьян, который уже был, фигурально выражаясь, одной ногой здесь, а другой — в казарме, обернулся. Вопрос был странный, и он даже не знал, как стоило ответить. И о чём вообще стоило отвечать.       Заметив, что Себастьян его не понял, Дессел недовольно поджал губы. Он и так чувствовал себя неловко, задавая такой, казалось бы, простой вопрос, а тут ещё приходилось пояснять, что он имел в виду, продолжая себя мучать. Проявление заботы никогда не было его сильной чертой, но сейчас он просто не мог не спросить. Поэтому постарался как можно быстрее проговорить:       — Ну, твоё возвращение в наши ряды. Простых смертных.       Себастьян наконец понял, о чём шла речь, и задумался. А действительно, как он? За последний месяц у него просто не было времени думать о том, что произошло. Тренировки, хоть и более расслабленные по сравнению с первыми днями на базе, всё же были напряжнее того, чём Себастьян занимался при снайперском обучении. И за всеми этими нагрузками думать о рухнувшей мечте было как-то не к месту. Сейчас, когда прошло время, Себастьян даже не чувствовал злости на такой поворот судьбы. Ну да, было и было. Обидно, конечно, но, в конце концов, может быть, что ни делается — всё к лучшему. Себастьяну даже не нужно было заставлять себя так думать, мысль как-то сама появилась в голове и прочно засела. Яркие эмоции, хоть и не самые приятные, не могли оставаться при Себастьяне вечно, поэтому сейчас он с чистой совестью, абсолютно не приукрашивая, сказал:       — Всё нормально. В конце концов, не могу же я вас одних бросить. Придётся отправиться вместе с вами на фронт и присматривать.