«Ведь всякий человек, рассудок свой имея, Берет оружие, какое бьет вернее.» И. В. Гёте, «Фауст»
Так, на чём мы там остановились в прошлый раз? Ах, да! День рожденья Петуньи, пробежка за козлятинкой и чудесное избавле… я хотел сказать, чудовищная пропажа такого милого пёсика. Ну, если Вы ещё не поняли, внимающие, то отношения с животным миром лично у меня сложились несколько напряжённые. В Аду, знаете ли, с различными тварями немножечко плохо. Живность-то у нас имеется, но вот характер её оставляет всякую надежду подружиться сразу, насовсем и в первые секунды знакомства. Приятным исключением является лишь Цербер, что стоит на страже Врат Преисподней. Милейшее, скажу Вам, существо! Ласковое, приветливое и верное хозяину. Увы, я этим самым хозяином ни в коей мере не являюсь. Посему предпочитаю попадать на посмертную родину окольными путями. О, вижу в ваших глазах вопрос: а зачем же я давеча принёс в комнату эти сосуды, стол, поднос и колонну? С последней-то несложно — её единственное предназначение суть есть обычная тумбочка. Или подставка, как Вам больше нравится. Напитки, однако же, проще держать именно на подставке, нежели в руках. Особенно с учётом того, что сегодня планируется немного подвигаться, пусть и в столь ограниченном пространстве. Слыхал от медиума, что по ту сторону экрана многие из Вас, вероятно, хорошо знакомы со всей историей Мальчика-Который-Выжил. И что-то мне подсказывает, что в истории этой некая жидкость серебристого цвета, да ещё и святящаяся, играет отнюдь не последнюю роль. Собственно, она-то и в кувшине. Но прежде, чем мы с Вами ей воспользуемся, позвольте мне прояснить один щекотливый момент. Однажды мне довелось увидать оригинальную трактовку похождений моего дорогого «коллеги», известного у Вас под именем Мефистофеля. В том спектакле были такие вот слова: «В Аду, где время не в ходу,/ Наполеон, из заточенья, / Явился Фаусту в бреду». Понимаете? Нет? Или всё-таки «да»? Ну, всё равно же объясню. Само понятие «времени», его «линейность», присущи лишь мирам живых. А вот в посмертии с этим несколько, так сказать, напряжённо. Проще пробить голым лбом стены Хогвартса, чем понять, как «время идёт» в Раю или у нас. Его, «времени», как бы и нет вовсе. Например, все грешники, попавшие в Ад, находятся там одновременно. И каждый отбывает положенный срок аккурат к моменту возрождения в том или ином качестве. Нет, так сложно. Вот! У Вас есть «общее время», единое для всех и каждого. У нас — «личное время», что исчисляется для каждого отдельно. А связь с Вашим «временем» так и вовсе кривовата, хоть и линейна. Для меня вот с момента смерти и до заключения памятного контракта с Бергом прошла пара тысячелетий. А на Земле за тот период минула пара десятков лет. С момента же заключения контракта и до встречи с балахонистым типом в Годриковой Впадине прошло от силы года три. В мире — сотни лет. По истории же Поттера я движусь хоть и с разной скоростью, но ровно в ритме повествования. И не ведаю о том, что же произойдёт на следующий день. Равно каким таки манером буду отдавать долг Дурслю, о чём он мне нет-нет, да и припомнит. Прошу только, не нужно подсказывать! Так же, как и, смею надеяться, Вам, мне интересна эта история. А спойлеры портят если не весь вкус, то добрую его половину. Теперь, когда мы разобрались с вывертами времени, вернёмся к братьям Вашим меньшим. Вернее — к Злыдню. Если Вы уже поняли из вышесказанного, то тем днём он чудесным образом пропал прямо с привязи. Мардж была вне себя от горя и бешенства! Первое-то понятно, никак, самое близкое существо исчезло. Второе же было вызвано фактом самой привязи. Спрашивается, я что, должен был оставить пса бегать по двору?! Ну уж нет, ни за какие души. Этой твари место у Адских Врат, а не в Англии. Кусачий, нервный, совершенно не игривый (обрубок, что заменяет ему хвост, на моей памяти не дёрнулся ни разу) и достаточно сильный, чтобы лапой отворить дверь в кухню. Толстую, дубовую и с плохо смазанными петлями. Я, демон, — и то прилагаю усилия! Гарри, который при всей своей нервозности отличается удивительной проницательностью, нашёл на земле отпечатки чьих-то сапог. Средних, ровной подошвы, на мужскую ногу. Примечательно, что вмяты в землю эти следы были достаточно основательно. Будто весил оставивший их с тонну! А вдавленные каблуки говорили то ли о кривости спины похитителя, то ли о наличии на ней тяжёлого рюкзака. Гарри даже рост определил, по сломанной ветке яблони. Получилось что-то около метра семидесяти. Словом, точно не великан, не карлик и не бесплотных дух. Звук, который мы слышали, понять не удалось. То ли пса застрелили (но где же гильзы? запах пороха?), то ли с такими эффектами исчезли. Но как тогда, спрашивается, прибыли? Не упали же с неба! Словом, вопросов было больше, чем ответов. Мардж забежала в дом Дурслей и вызвала полицию. Бобби* приехали быстро, обследовали место происшествия, пришли к тем же отсутствующим выводам, что и Поттер, да поделились кое-какими сведениями. Оказывается, случай пропажи собак уже не первый. А вполне второй. Первым исчез, с теми же уликами, самец немецкой овчарки на соседней улице. Утром того же дня, когда я воровал козла. Не успели мы переварить сказанное, как в полицейской машине ожила рация. С характерным хлопком испарилась третья собака, на этот раз дворовой породы. И — снова рядом. Стражи порядка пошли пешком, пообещав забрать машину от нашего участка через пару часов. За неполный год, прошедший с тех памятных событий, по всей Англии пропало ещё пара сотен псов. Объединяло их одно — мерзкий характер. Везде был один и тот же почерк. И ни в одном случае похитителя не увидели. О случае трубили и маггловские газеты, и «Ежедневный Пророк», который я стал выписывать просто из любопытства. Собаки исчезали повсюду — и из меноров, и из квартир, домов, даже Гринготтса. В последнем испарилась целая стая, жившая где-то на нижних уровнях хранилища. Гоблины возмущались, требовали найти виновника и, под шумок, закупили в Румынском заповеднике старого дракона. Что-то мне подсказывает, что закупили — не то слово. Выменяли? Шантаж? Как бы то ни было, вместо гавкающих охранников стал один, но — огнедыщащий. Знаю, знаю. Я в этот раз говорю слишком много, и на историю как-то не похоже. А что Вы хотите? Может, для Вас пролетела и пара дней, а мне-то таки надо и высказаться! Всё же, год — срок долгий. Да и Мардж достала. Постоянно звонит, к телефону иногда подхожу я и начинается… Надоела! Но, пожалуй, можно и историю рассказать. Сделаем мы вот так: Вы встанете с кресла, возьмёте кувшин со стола, нальёте в ближнюю к Вам чашу жидкость и окунёте в неё прелестное личико. Я же, глядя во вторую чашу, скажу за происходящее. Назовём это…История шестая. Инструментарий.
Мы с Вами, вернее — Вы и мой голос — в памяти Гарри Поттера. Её звуках и образах. Увы! Ни мысли мальчика, ни запахи здесь не доступны. Нет, Вы можете принюхаться, но вряд ли Вас устроит чувство заложенного носа. У моего пра-(пра)-правнука всегда, кроме зимы, аллергия. Лучше уж воспользуемся моими словами, да Вашим воображением. На календаре — первое августа тысяча девятьсот девяносто первого. На часах — девять утра. Погода стоит солнечная, но давеча обещали похолодание, туман и дожди. Хм. Пожалуй, буду говорить чуть в прошедшем времени — и Вам проще читать, и мне — рассказывать. Гарри и Нибрас стояли перед старой кирпичной стеной. Когда и кем она была поставлена — неведомо. Стенка давно заросла мхом, лишайником и кое-где была покрыта комьями земли. Словно её регулярно этими комьями закидывали. Поттер оглянулся, чтобы осмотреться лучше. И за ними, и слева, и справа были точно такие же стены. Разве что задняя принадлежала какому-то зданию, что было понятно по выходившему в «колодец» тёмному, узкому и зарешеченному окну. В самом «колодце», помимо невесть откуда взявшихся гостей, было пусто и сыро. Трава, росшая из промокшей от росы земли, доставала им до плеч. Пока мальчик крутил головой, демон наклонился, зачерпнул правой ладонью горсть земли (прямо с травой), с кряхтением размахнулся и швырнул в стенку. Комок ударился, трава с шипением втянулась в кладку, оставив ком почвы на кирпичах, и поверхность пошла рябью. Нибрас чистой рукой потрепал пра-(пра)-правнука по плечу и мощным пинком направил парня в это нечто, куда после шагнул и сам. — Даа-бго пожаловать в Лютный пе-ге-у-лок!!! — отряхнув несуществующую пылинку с брюк, просипел демон. Вид у него был крайне взбудораженный. — Ниб, ты серьёзно? Зачем это представление? Просто так — нельзя, а? — Поттер потирал пострадавшую от пинка часть тела, злобно зыркая на «деда». — Скучно! А таки всё ж пгиключение, шо пускай и мелкое. Идём! — выходя из дома, Нибрас всякий раз начинал то заикаться, то жутко картавить. Объяснял он эти выверты исключительно желанием поиздеваться над смертными. Гарри привычка родича дико бесила, но с ней приходилось мириться. Если старик упёрся, переубедить его не могло положительно ничто. Мальчик горько вздохнул, но потрусил за демоном. При своём росте Нибрас умудрялся как-то шагать со скоростью, нормальной, скорее, для бегуна. Мимо проплывали тёмные, грязные каменные здания, нависавшие над мощёной крупным булыжником мостовой. Крыши домов то и дело соприкасались, погружая переулок в вечные сумерки. Лишь два раза между ними мелькнул кусочек неба, частично закрытый поднимавшимся над домами дымом то ли от горящих очагов, то ли от работающих промышленных труб. Судя по зеленоватому цвету дыма, верно было второе. В Лютном переулке было тихо. Гарри видел, как тени, закутанные в мантии по самые лбы, жмутся к стенам. Задержать на хотя бы одном посетителе этого стрёмного места было сложно, глаза постоянно соскальзывали. Нибрас весело насвистывал «Бублики». Внезапно, когда в конце извилистой улочки показалось первое за десять минут белое здание, он остановился. Поттер едва в «деда» не врезался. — Гляди! Ггингоц! Будь тут Маммона — от счастья таки бы впал в ступог на неделю, дгуг мой златогогий. — А ты — на день, да? — Дай хоть минуточку насладиться этим волшебным чувством! Ты, газве, не слышишь, как пахнет тут золото? — Нос забит. — Да, вегно. Ну, тгонулись, тгонулись. — демон вновь понёсся по переулку, выбивая туфлями марш. — Давно уже, — пропыхтел мальчик, снова переходя на бег, — тронулись. Парочка вылетела на небольшую площадь перед «Ггингоцом». Теперь, когда стала видна золотистая надпись над входом, Гарри снова шёпотом проклял привычку Нибраса коверкать речь. Сияющие в лучах утреннего, не закрытого крышами и смогом солнца, буквы гласили: «ГРИНГОТТС БАНК». Здание было крупным, светлым, чистым, старинным и внушало то ли уважение, то ли — зависть. Колонны из белого мрамора тянулись от самой земли метров на пять, обрамляя полукруглое крыльцо, что состояло из одних ступеней. В прочем, оно было не таким уж и высоким, да и ступеньки были рассчитаны на кого-то ниже и демона. Если бы не присутствие родственника, Поттер мог бы преодолеть их одним прыжком. А вот на целых три с половиной метра, начинаясь после крупной дугообразной площадки, возвышались тяжеленные бронзовые двери. Они были украшены кованным плющом и колосками пшеницы, натёртыми до золотого блеска. Мальчик было заметил над входом надпись, но Нибрас щёлкнул его прямо по шраму. — И шо там таки тебе сдалось, а? Говогю в пегвый и последний газ, и слушай головой с ушами: не читай, чего не газумеешь. Серьёзно. Тут, милый мой, такая дгянь написана, что потом её из головы и не выкинуть. Впегёд! — демон первым взбежал по ступенькам и постучал в двери. Из-за них послышалось лязганье засовов и цепочек. Одна створка чуть приоткрылась. — Вот, ходят тут. Чего надо? Закрыто до полудня! Профессиональный аниматор пенсионного возраста уцепился в створку обеими руками, отжал сильнее и просунул внутрь голову. — Я таки не понял, вы неужто меня не гады видеть?! Ггипушшечек, гадость моя, глаза б тебя не видели. Шо ж ты так-то со стагиком болтаешь, свинка чегнокожая? — НИБРАС?! — Таки да, да ещё и с годственником! Пусти, а, гадость хвоста моего? Дверь приоткрылась ещё больше. «Дедушка» призывно махнул Поттеру, снова пропустил мальчика вперёд и сам вошёл в банк. Створки с лязгом захлопнулись. Члены Безымянного рода стояли в зале, напомнившем Гарри дикую помесь аптеки и библиотеки. По стенам возвышались стеллажи, полные золотых монет и слитков, разбавленных драгоценными камнями. Всё это богатство закрывали хлипкие на вид стеклянные створки. Ближе к центру зала, отгораживая посетителей от шкафов, тянулись ряды деревянных прилавков, какие Поттер однажды видел как раз в старой аптеке. Через каждые полметра в стенке, тянувшейся вверх от середины прилавка по горизонтали, было прозрачное окно-половинка. За ближайшим просматривался чей-то силуэт. — Шоб я так жил, как они деньги хранят, а! Пусть золото рекой утечёт из этого места, если нас тотчас не обслужат! — проорал Нибрас, на глазах лишаясь самообладания. Видно, для демона золото было немного вредно. Так, чуточку. До полной потери такта. Сквозь прилавок, аки приведение, просочился субъект. У субъекта на здоровенной голове были торчащие в стороны острые уши и лысина, на лице — нос-картошка, огромный рот, торчащие из нижней челюсти клыки, маленькие красные глазки, облачённые в золотистое пенсне, а кожа была насыщенного чёрного цвета с прозеленью. Одет он был в банальный пиджак и белую рубашку, увенчанную золотистым галстуком. На коротеньких ногах — чёрные туфли, по фасону скорее похожие на лапти со вздувшимся носком. Руки существа почти касались пола. Оно было ниже даже Нибраса — метр, не больше. — Как же ты бесишь, — пророкотало оно низким басом, — демонюга. — Эй, любезный, а где таки уважение к клиенту, я тебя спгашиваю! — Да ты скорее свой хвост сожрёшь, чем нам кнат отдашь на хранение. Проходили! — Попгошу хвост не тгогать, милейший! А то вы с моего канта гешефт не поимеете? Оно мине надо? — И то правда. Ребёнка-то зачем привёл, рогатый? Не жалко? — Ты таки меня будешь учить жалости, догогая моя жабка? Пгавнук. В восьмом, кажется, поколении. Клиент-с! — Чтоб тебя, Нибрас!!! А предупредить?! Я тут, понимаете ли, стою, спектакль разыгрываю, а он по делу пришёл! — существо всплеснуло руками и сгребло демона в объятьях. Тот заржал, но обнял неведомую зверушку в ответ. Гарри, должно быть, почувствовал, как его глаза вдавливаются в стёкла очков, раздуваясь от охуения. — Вот, знакомьтесь. Гагги Поттер, мой внук, будущий ученик Хогвагтса и наследник целых таки двух родов. Ггиппухх, гоблин, мой стагый друг и дигектог этого чудного золотохганного предпгиятия. Поттер несмело протянул руку гоблину. Директор банка пожал её неожиданно мягко, как что-то очень ценное. В красных глазках плясали смешинки. Неуловимо, но Нибрас и Гриппухх были похожи, как два мухомора из одного леса. Минут десять ушло на формальности. Гарри был торжественно выдан кошелёк, зачарованный на хранение сотни золотых. Как только количество монет менялось, они либо переносились из хранилища, либо — в него. По уверению гоблина, денег в сейфе Поттеров должно было хватить лет на триста полного и ежедневного опустошения кошелька. Нибрасу же был вручен договор, по которому демон становился опекуном своего наследника в «мире магов», то есть по законам волшебной общины Соединённого Королевства. Старый договор, выписанный на имя некоего А.П.В.Б.Д., был попросту сожжён. За опекунство демону полагалась десять золотых в месяц, и столько же — за управление делами мальчика, что было прописано в договоре. Зная ушлость «деда», Гарри, должно быть, начал думать над более вместительным кошельком. По крайней мере выражение его лица стало ну очень мечтательное. В само хранилище клиенты, в общем-то, и не должны были спускаться. Это делалось только в крайних случаях. Как сказал гоблин: «Такие русские горки не каждому космонавту по обеду!». Судя по электронным часам на запястье правой руки, он вообще плевал на разграничение общин магглов и магов. И потакал первым. Простившись с Гриппуххом, Нибрас и Гарри отправились за покупками. В книжный идти было бесполезно — зачем таки тратить деньги, когда в Хогвартсе есть библиотека? Национальное жмотство после посещения банка проснулось даже в мальчике, а у демона и вовсе слетело с резьбы. Всё остальное решили купить в Лютном, так как солнце палило уже просто нещадно. Спасительный туман никак не появлялся. Трущобы встретили парочку прохладой и спокойствием. Теперь, глядя на них в медленном темпе, Поттер стал замечать странности. Вот, например, старый и покосившийся дом, готовый рухнуть на мостовую. А окна — пластиковые, хотя и покрашены под дерево. Но белеет же! Или вот, невзрачная вывеска «Ингредиенты всего мира». В серебряной окантовке. Ручки на каждой двери — из того же металла. И решётки на окнах. И гвозди на мостовой. А грязь в сточной канаве, что тянется вдоль стен, подозрительно бурого цвета. На одном доме, почти под крышей, цепочка бурых же следов какой-то твари. Подоконник страшного маленького домика, напротив которого как раз просвет между крышами, засажен красными и жёлтыми фиалками, а сквозь шторы видно светлую комнату. То, что полчаса назад казалось тенью между домами, стало узкими проходами. Каждый шаг по Лютному переулку приносил понимание: это место совсем не то, чем кажется. Страшная витрина, скрывающая нечто волшебное. По-настоящему, как в старой сказке, а не словно в выставленном напоказ Косом переулке. Сказки Братьев Гримм в оригинале, знаете ли, на ночь бы читать не стоило! Но их прелесть от этого совершенно не теряется! Оба члена Безымянного рода торговались страшно. В «Ингредиентах всего мира» им сделали скидку в десять процентов, в «Котелке Агаты» — двадцать, как только хозяйка узнала Нибраса, в зоомагазине «Зеркало Баси» Поттеру и вовсе впихнули маленькую змейку в подарок, как дополнение к филину-альбиносу. Последний весил кило четыре, в сидячем положении доставая демону до груди. Нести это чудо пришлось как раз ему. Руки Гарри были заняты пакетами с гадостью для зелий. Иваныч (так представил птицу продавец) гордо восседал на плече Нибраса, делая того раза в два выше, коли смотреть на тень. За чудаковатой компанией, состоящей из огромного Иваныча и двух мелких человекообразных, леветировал здоровенный котелок, подаренный в «Котелке» уже демону. Ну, предупреждения же все помнят, да? Последним пунктом в списке был магазин волшебных палочек. Звался он «Инструменты Мьирдана». Внутри было светло, но тесно. Всё помещение занимали стенды, на которых были выставлены товары. Правда, их можно скорее было назвать произведениями искусства. Тонкие и толстые, длинные и короткие, деревянные, металлические, простые и инкрустированные, даже костяные — здесь были волшебные палочки самого невозможного вида. Нибрас входить в магазин не стал, а Поттера предупредил: «Не торгуйся. Таки не принято». Гарри с удивлением осматривал блестящие прутики. — Я могу быть Вам хоть чем-то полезен, юный? Из-под одного стенда выпрямился самый настоящий эльф. Не домовой — таких мальчик уже видел в Лютном переулке. Обычный. Сказочный. — Эммм… мне бы… палочку… — второй раз за день глазницы Гарри до боли сдавили глазные яблоки. Эльф был высок, остроух, изящен, внезапно черноволос и розовоглаз. — Краска. На улице с одним богатым часто путают, вот и пришлось, — Поттер облегчённо выдохнул, — перекрасить. Правша? Левша? Амбидекстер? — Правша. — Группа крови? — Первая положительная… а… — В роду нелюди есть? Кто? Когда? — Демон, Нибрас, прадед в седьмом поколении, стоит на улице. — Чудно. Ваш любимый цвет и блюдо? — Чёрный, любое мясо, жареное. Особенно — клефтико. — Это пока. Дед готовил? Не отвечайте, мы знакомы. Так, наследник, значит. Того самого рода, которого и нет, и есть, и не про нашу честь, так сказать. По магической линии, значит, в деда. Вот! Эльф запустил руку в волосы, вырвал волос, снял со стенда палочку и прошептал: «Фините Инкантатем!». Волос превратился в нечто. Чёрный прут, размером с карандаш и формы, как карандаш только что купленный. Поверхность в красных разводах. Вместо карандашной резинки на рукояти блямба с половину самой палочки. — Надрежьте ладонь. Возьмите в руку. Гарри полоснул по правой ладони ножиком из набора зельевара, который был в одном из пакетов «Ингридиентов». Брызнула кровь, при виде которой глаза эльфа почему-то потемнели. Поттер взял палочку и скривился от боли. Блямба засветилась и приняла вид стальной рукояти, идеально подогнанной под руку Гарри. Кончик палочки стал тоньше, усилив сходство с карандашом. На самом его конце бурел шарик. Бурый же цвет приобрели и разводы на поверхности. — Он ваш, Наследник. Инструмент Вашего Рода. Делается по одному раз в десять лет и хранится у меня на всякий случай. Для каждого — лично. Чёрное дерево, свинец, Ваша кровь, порошок из праха человека, опилок осины и кости дементора. С Вас ровно сотня золотых!***
Так, осторожно, осторожно. Не вдыхайте пару секунд. Всё, память испарилась. Понравилось? Не отвечайте сразу, выпейте чаю или что у Вас там на колонне. И, пожалуй, на сегодня и с Вас, и с меня достаточно. Шобы таки я ещё раз к Мьирдану зашёл, успокоиться вот прямо и не могу! По миру пустит! Но мастер, это да.