Я, кажется, с ума сойду От этих диких оборотов! Как будто сотня идиотов Горланит хором ерунду. И. В. Гёте, «Фауст»
Да где же это… вроде, сюда не клал. Хм. И тут нету. Ой! Какие люди! Простите, не заметил. По уши в поисках. Гарри таки поступил, и это дело надо бы и отметить. Поздравить, так сказать! А подарок-то я посеял. Посмотрите, под Вашим креслом ничего нет? Точно? Никакой коробочки, невзрачной такой, серой? Есть?! Спасибо большое! Сразу надо было у Вас спросить. Даже если и не оригинал, а плод вашего воображения, то подойдёт. Я же не говорил, что там? Как там говорится-то… «Книга — лучший подарок!». А «Фауст» — ещё и полезный. Не надо на меня так смотреть! Гарри же умный мальчик, он ещё таки Гёте цитировать будет, уверяю! Момент.***
Нибрас подбрасывает коробку. Та взмывает под самый потолок комнаты, ударяется о него и исчезает. Слышится скрип, писк и шелест.***
Вот и славно. Ммм? А, это — Иваныч, ничего особенного. Птица обычная, жирная, но умная. Сейчас, должно быть, уже летит к Хогвартсу. Слушайте, я же Вас не спрашиваю, как и почему воображение читателей может делать предметы в книге? Нет? Вот и Вы, пожалуйста, не спрашивайте меня о странностях комнаты. Ни к чему. Пусть это будет такая вот небольшая условность, без объяснения и смысла. Лучше расскажу, что было после нашего похода за покупками. И шрам! Чуть о нём не забыл. Но — обо всём по порядку.История седьмая. Невозможная платформа.
После того, как Гарри стал счастливым обладателем условно нужного «волшебного» хлама, семья решила основательно заняться его образованием. Учебная программа Хогвартса была какой-то однобокой, и родич рисковал сильно отстать от Дадли в плане общего развития. Вернон решил проблему в своей неподражаемой манере — записал на Поттера долг в пару сотен фунтов, наказал отдать без процентов и только с заработанных денег, а не из наследства, и закупил литературы на полную школьную программу. Рассудив притом, что ничего нового лет за семь в науках не появится. Гарри, под надзором тётушки, был засажен за ускоренный курс обучения всему, сразу и помногу. Мнение самого мальчика в расчёт никем не принималось, ибо нечего. Август пролетел незаметно. Тридцать первого числа мы устроили небольшое чаепитие с тортом, посчитав, что «праздником» отбытие в школу-интернат строгого режима ну никак не является. Порядки Хогвартса вообще окунули в состояние ступора даже меня, не говоря уж об остальных. Никаких свиданий с родственниками! Никаких выходных, в смысле — выхода за территорию школы аж до третьего курса! Никаких выходов за территорию Хогсмида, кроме как на каникулах! В школу — только на поезде! Обратно — так же, и никак иначе! Никакой магии вне Хогвартса! За «колдовство» и зельеваренье дома — отчисление. За рассказы магглам о мире магии — суд и тюремный срок, вплоть до пожизненного! Последнее, правда, относилось к порядкам так называемого «мира магии» в целом, но возмущение от этого не проходило. У многих учеников, как рассказал мне приятель из Лютного, был хотя бы один родитель-маггл. И от него приходилось держаться в секрете и второй половинке, и детям. С учётом же того, что закон распространялся на магов только с момента распределения на один из факультетов Хогвартса, ситуация складывалась и вовсе бредовая. С рождения по дому летают предметы — и тут на тебе! Ничего не знаю, мама/папа/дедушка/бабушка/тётя/дядя (нужное подчеркнуть), тебе всё кажется и вообще я на девять месяцев тупо сбегаю из дома каждый год. А если родители — оба магглы?! Словом, волшебники Англии заставили нас таки немножко понервничать. Ситуацию нужно было как-то решать, и чем скорее — тем лучше. Честное слово — в Раю и то порядки либеральнее. Не говоря уже о Преисподней. Первого сентября Петунья и Гарри отправились на вокзал. В письме, которое мальчик получил перед Днём Рожденья, был вложен билет на тот идиотский конвойный поезд. С вокзала, найдя телефонную будку, Тунья позвонила домой. К телефону подошёл Дадли, который уже через минуту воплем на оба дома позвал дремавшего в саду меня: — ДЕДУШКАААААА!!!!! МАМА ЗОВЁЁЁЁТ!!! Я чуть с кресла качалки, наспех трансфигурированного из остатков срубленной яблони (Мардж страшна не только лицом, но и в гневе), не упал. Но к телефону таки подошёл, да. — Аллоу? — Нибрас, это ёбнутое безумие!!! — Тунья, свет очей моих, ты ли это? Что такое? Вы опоздали? — Если бы!!! Тут нет платформы!!! Просто нет — и всё!!! — Цэ как, а? Не понял юмора. — Нибрас, скажи мне, может на Кингс-Кроссе быть платформа с дробным номером? — Шо?! — Номер девять и три четверти. Три. Четверти. Нас уже полиция насмех подымает, Нибрас!!! Признавайся — твоя шутка?! — Золотце, ну что ты такое говоришь, а? Я же совершенно безобидное существо! — Демон. — Но же таки не Мефистофель! Сейчас буду. Это было плохо. Очень. Прямо-таки до визита толстого северного пушного зверя. Если Гарри не поедет в Хогвартс — будет плохо, ибо магический контракт. Если поедет, но не так — будет плохо и обидно, для него, ибо в школе ещё и отчитают, прежде чем НЕ принять. А про справочные службы маги в Англии как-то даже и не думали. Узнать, где же чёртова платформа, можно было только методом тыка. Я переоделся в купленную ещё во время ожидания Гарри у Мьирдана мантию и спортивный костюм, и в таком экстравагантном наряде перенёсся прямо к Поттеру. — Привет. — Привет, деда. — Мальчик обнял меня. В груди защемило, и я понял, что сейчас либо разнесу вокзал по кирпичику, либо найду проклятые 9 и ¾. Никому не позволено обижать внука! И фиг с ними, с поколениями! — Будет, будет. Гарри, подумай и скажи — ты видел тут что-нибудь странное? — Не считая твоей одежды и появления с запахом серы? Видел. Целых семь штук. Вон, справа стоят. Справа от нас находилась колонна, поддерживавшая крышу вокзала. У неё толпилось несколько ярко-рыжих субъектов разного пола и возраста, производивших жуткий гвалт. Их одежда перещеголяла безумностью даже мои треники — на полноватой женщине были одновременно: дождевик (чёрный), лифчик (красный), рубаха (жёлтая, расстёгнутая), юбка (серая) и джинсы (синие). На девочке лет десяти — шорты, юбка и, внимание, ночнушка. Криво обрезанная по талии, от чего смахивала на простынку из советского «Карлсона», ту, которой мужчина в самом расцвете сил пугал незадачливых жуликов.Всё — белое в мелкий синий горошек. Четверо парней постарше гордо носили свитера, майки и какое-то ножное рваньё. Видно, отобрали у бомжей, причём — с потерями. Цвет у всей их одежды был красным. Самый взрослый представитель мужского пола был в замаранном сером костюме с цилиндром, жёлтой рубахе и красном галстуке…с золотой заколкой. Украшенной рубином на пару тысяч фунтов. Пока челюсть Петуньи, обратившей внимание на семейство бомжей-попугаев, летела на встречу с Аидом, я вежливо постучал по плечу проходившего мимо бобби. — Доброго дня, офицер! Я прошу Вас простить бестактность старика, но не кажутся ли таки Вам вон те люди чуточку странными? Просто интересуюсь, ничего более! — Доброго. Вот дерьмо!!! Бравый полицейский тоже заметил живописную компанию. Рот его открылся, шляпа съехала на самый лоб, а глаза заморгали в ритме крыльев колибри. Совладав с эмоциями и засвистев, что паровоз, представитель сил правопорядка устремился к идиотской группе. Добежал. Привёл в удивление. Тот, что был в костюме, показал было какое-то удостоверение, но полицейский послал его Валлийским лесом. Женщина, внезапно, ударила неожиданного визитёра по голове сумочкой и, пока жертва аксессуара приходила в себя (в сумке, должно быть, лежали кирпичи), вся компашка ломанулась к колонне. И растворилась прямо в ней. Полицейский поднялся, поморгал, сплюнул и зашагал прочь. За всей этой сценой наблюдали, помимо нас, ещё три зрителя. На скамье, около которой была телефонная будка, сидела девочка с родителями. Сходство было видно с первого взгляда — отец, высокий мужчина с каштановыми волосами, стоявшими торчком, передал дочери цвет волос и пристальный взгляд, а мать, блондинка аппетитного телосложения — губы и овал лица. Словом, девочка была маленькой копией мамы, но с волосами и взглядом папы. Гарри смотрел на неё, пожалуй, даже больше, чем на рыжих идиотов. Исчезновение оных девочка встретила глубокомысленным кивком. Поттер сие движение заметил и как-то понял, поскольку сразу же подошёл к семейству. — В Хогвартс? — спросил он. Отец семейства смутился, но ответил, встав и сжимая руку дочери.- Абсолютно. Как понимаю, ты — тоже? — Гарри Поттер. Моя тётя, — указывает на Тунью, всё ещё переваривавшую данные о нарядах рыжих, — Петунья. И дедушка, Ни… — Николас Брас, с Вашего позволения! С кем, скажите же, имеем честь плыть в одной лодке? — Лодке? А, магия и всё такое. Джон Грейнджер. Гермиона, как понимаю, будущая соученица Гарри. И Джина, жена. Джон при этих словах с такой нежностью посмотрел на дочь и супругу, что мне захотелось подпрыгнуть и закричать «Горько!». Или просто — подарить им плюшевого мишку. Что и было сделано (прощайте, три доски со скамейки). — Так вы маг, мистер Брас? — Таки не то что бы нет, но и не очень то и да. Немного умею, а вот в рамки совершенно не вписываюсь. Скажите, Джон, а Вы верите в Бога? — Зачем спрашивать, Николас? Можно ведь и так? — Конечно-конечно, что Вы! Лучше даже Ниб. Ник — звучит несколько банально, не находите? — Забавно. Да, верую. Отец был священником, да и я бы стал, если б не женился. Ой. Ой вэй. Услышав, что Гарри обратил внимание на девочку с таким отцом, я внутренне сжался. Сами понимаете — в семье моей пра-(пра)-правнучки у него отсутствовал даже шанс на… как бы сказать?.. богобоязненность. А за последний год вероятность обращения к «светлой стороне силы» и вовсе сошла к нулю. Интригующее, так сказать, знакомство. Но напряжённое. — Как любопытно! Священник и отец ведьмы. Извините, если обидел! Ну, не магичкой же называть девочку. — Соглашусь. Ниб, Вы что-то знаете про Хогвартс? — спросила меня уже Джина. — До прискорбного мало. Но уверен — Гарри уже понял, как нам попасть на платформу, да? Поттер кивнул. Взял тележку, на которою уже были погружены оба чемодана и клетка с Иванычем, разбежался и влетел в ту самую колонну. Против ожиданий Петуньи, издавшей вскрик, он исчез. Гермиона, взяв за руки родителей, прошла за моим пра-(пра)-правнуком, а Тунья в последний момент буквально влетела в них. И я остался на нормальном Кингс-Кроссе с двумя тележками новых знакомых. Эх! Повторив манёвр Гарри (что было непросто, так как тележки пришлось связать друг с другом), я всё же смог попасть на дурацкую платформу и сам. Где она находилась и как с неё в принципе могли вести пути — выше моего понимания. Точнее сказать, выше понимания с учётом способностей магов Англии. Будь на дворе хотя бы семнадцатый век — и я сказал бы, что на вокзале устроили складку пространства. Но на дворе был век двадцатый. А чары, способные удержать большое место в малом, нужно обновлять раз в месяц. Так что единственным возможным вариантом был договор какого-то мага с демоном, выше меня рангом. Демон, скорее всего, встроил в двух точках своего домена порталы, которые перебрасывали людей и поезд. В самом же домене воссоздал вид вокзала. Из всех моих знакомых ни один не мог похвастаться подобным альтруизмом — платформа 9 и ¾ занимала площадь самого Кингс-Кросса. Да и поезд был намного больше, чем стандартный. Похоже, заколдовали и его, и ветку железной дороги. Что-то здесь не чисто, уверяю Вас! Как бы то ни было, мы попрощались с детьми, загрузили их с вещами в последний вагон ярко-красного состава и стали ждать отправления. Гарри и Гермиона махали нам руками из окна. Петунья и Джина пустили слёзы. Мы с Джоном хмурились. — Ниб, можно Вас на секунду? — Ну, разумеется. Дайте угадаю — Вы хотите спросить за платформу? — Я беспокоюсь за детей. Учебники дочери и близко не описывают ничего подобного. И это напрягает. — Меня тоже. Если честно, только за крест не хватайтесь, не поможет, то я Гарри не совсем и дед. Ну, от Вас, как кажется, скрывать нечего. Но это-то позже объясню. Видите ли… К краткому пересказу истории Берга Грейнджер отнёсся хоть и осуждающе, но с пониманием. Правда, назвал демонолога «идиотом». Похоже, с этим парнем, который Джон, таки можно иметь дело! Надеюсь. — Вот. И получается, что без вмешательства, так сказать, коллеги тут не обошлось. — Я всё понимаю, но не вижу проблемы. Разве души того предполагаемого мага ему не достаточно? — За такую площадь? И два портала?! Да ещё — иллюзии неба, погоды, защита от местных жителей и банальная атмосфера?! Нет, на одну душу такое не тянет. И на сотню — тоже. Мне-то с Гернихом повезло, усилия, в сущности, потребовались только сейчас. Да и, по правде говоря, это скорее в удовольствие. А вот наш неведомый друг пашет как минимум раз шесть в год. И усилия затрачивает бешенные. — Действительно. Может быть, кто-то из местных в курсе? О, вон тот, вроде, приличный. Спросим? — Спросим. Выделенный Грейнджером из толпы субъект был похож на родного брата Мьирдана, только с нормальными глазами и белыми волосами. Представившись Люциусом Малфоем, он показал себя приятным, хоть и немного снобским собеседником. Лорд Малфой поведал, что местные не знают о платформе решительно ничего. Им вообще такая идея в голову не приходила, так как магглы на платформе не появлялись от слова «никогда». А остальные — привыкли. Наши догадки привели Люциуса в замешательство и напряжение. Посоветовав мне немного попридержать Грейнджеров в поле зрения, пока он не решит возможные проблемы с Министерством Магии (так община магов Великобритании обозвала своё правительство), Малфой удалился. Пригласив Джона и Джину погостить на Тисовой улице, я перенёс всех нас домой. Ещё во время обсуждения странных порядков Хогвартса, мне вспомнилось, что в памятную ночь восемьдесят первого в лоб Гарри был вживлён кусочек моего рога. Каких-то особых возможностей это мальчику не дало, а вот я мог, в теории, за ним приглядывать. Вспомнив эту важную особенность организма пра-(пра)-правнука, мне оставалось только собрать всех в зале, наколдовать большое зеркало и щёлкнуть пальцами. Начался просмотр фильма «Как Гарри и Гермиона в Хогвартс поступали».***
Нет, нет, нет. Не делайте такое выражение лица, пожалуйста! Ну, не надо, не надо, нет-нет-нет. Всё должно быть постепенно. Вон, и огонь почти погас. И чаю надо бы Вам подлить. Я же таки не говорю, что это прямо всё! Просто нужен небольшой перерыв. Зеркало, запись — это дело не быстрое. Его ещё придумать нужно. Вы же не думаете, что кино было для одноразового пользования, да? Надо ведь и семейный альбом делать, и воспоминание для Гарри важное. А до каникул он, глядишь, и забудет. Даже с Омутом Памяти не получится. Дети — ветреные!