Смотреть ни в даль, ни в прошлое не надо; Лишь в настоящем… счастье и отрада. И. В. Гёте, «Фауст»
Признаться, многое из увиденного ну совершенно не может уложиться в моей голове. В одно время некоему демону-распорядителю праздников пришлось совсем немного, но постичь науку преподавания. Педагогика не входит в число моих любимых занятий, но и она бывает иногда полезна, особенно — когда имеешь дело с наследниками Рода. Если же Вас, например, оставят в обществе малолетних оболтусов, избалованных родительской заботой, и прикажут смотреть за ними на протяжении целого дня — разве Вам не пригодятся навыки учительства? Мне, вот, пригодились. Однажды, во время празднования очередного Дня Рожденья некоего персонажа — и не просите назвать его имя, если не горите желанием всё-таки увидеть изнутри камин! — на моё попечение были оставлены пятеро сорванцов. Приходились они самыми что ни наесть прямыми родственниками настолько именитым гостям торжества, что всякое возможное их недовольство значило бы для меня самое малое — понижение в ранге. И без того, между прочим, не самом высоком для адской иерархии. Дети вели себя точно так, как и подобает избалованным отпрыскам. Кричали, шумели, порывались друг с другом драться и доказывали себе, а заодно — мне, что родитель каждого легко способен закрутить в бараний рог отца другого. Теперь представьте ситуацию: дети, вместе с невольной нянькой, в одном помещении. Празднование проходит в соседнем. Стены здание имеет тонкие, звукопроницаемость просто чудесная. Кажется, что стоит лишь подумать, чтобы меня услышали. Не в той комнате, где нахожусь. Музыкальное же сопровождение таки отсутствует, ибо День Рожденья… этого господина… в общем, мероприятие скорее представляет собой официальный приём пополам с совещанием. Шум от детской возни совещание это, разумеется, сорвёт. Вопрос: что делать и как сберечь свою задницу? Ответ: маленьких бесенят надо как-то успокоить. Как? Судя по тому, что продемонстрировали преподаватели Хогвартса, детей надо было запугать. Мда, вот прямо иду — и строю жуткую рожу. Конечно! Ничего, что вид самой мелюзги кого хочешь доведёт до энуреза? В смысле, «кого угодно из людей». Это не считая того, что дети, будучи запуганными, после обязательно скажут любимым родителям. Я Вас умоляю, не смешно. Страх — оружие глупцов, тем более такой явный и ничем не прикрытый. Умные действуют чуть более тонко. Мне пришлось сыграть с детьми в одну игру, правила которой были выдуманы прямо на месте. По-простому, кто сможет перечислить больше каких-нибудь существ, не повторяясь, тот и выиграл. А чтобы всё было честно — каждый отвечает строго в одиночестве, поштучно. Говорил я при том с малышами тихим тоном, на грани шёпота. И приём, и мой ранг были спасены. Добрая, панибратски-заискивающая интонация, правильно подобранное выражение лица, отсутствие «взрослого» поведения, нулевое моральное давление — всё сыграло свою роль. Дети битых два часа соревновались в знании фауны. Но после того случая я решительно зарёкся хоть когда-нибудь работать с индивидами, которые не вступили в пору полового созревания. Ну, серьёзно! С маленькими поговорить-то можно, но разве это интересно? Увлекательно? Интимно? Нет. К чему я веду-то? Да учителя в этом, без сомнения, замечательном Хогвартсе, могли бы быть и помягче. Тем более — с такой разносторонней группой. Крики, строгость, угрозы и практические работы по зельеваренью не способствуют гармоничному развитию детской психики. Единственное, что понравилось — это трудотерапия от госпожи Спраут. Вот, кого можно назвать Педагогом с большой буквы! Ни тебе угроз, ни давления, даже сладкий «пряник» в конце. Замечательная женщина! Теперь же позвольте перейти к чуть менее живым вещам. Надеюсь, я Вам не надоедаю. Так вот, неживое… Архитектура замка и окружающего пространства! Знаете, в этой науке я не слишком большой специалист. Однако же с ходу могу указать на некоторые странности. И самая выдающаяся из них — теплицы. Видите ли, драгоценные, первые теплицы, оранжереи, появились веке этак в шестнадцатом. То есть больше, чем через половину тысячелетия после основания школы. И делать им в самом замке, казалось бы, нечего. С архитектурной точки зрения. Итак, внимание, вопрос: откуда постройки? И ответа, пока что, у меня нет. «История Хогвартса» ясно говорит о том, что комплекс оранжерей был в замке всегда. А вот почему он там оказался намного раньше, чем во всей истории рода человеческого — не ясно. Вторая архитектурная странность — тот класс, в котором у Гарри с однокурсниками будет проходить зельеваренье. С первого взгляда понятно, что эти помещения созданы не раньше двадцатого века. Напоминает скорее бункер, который должен защитить от ядерного взрыва, не правда ли? Но это касается только оснащения, а вот сами подземелья могли выкопать и Основатели Хогвартса. Значит, это — чья-то переделка старинного убежища? Хранилища? Винного погреба? Вопросов настолько больше, чем ответов, что я начинаю опасаться за Ваше внимание к разговору. Про «архитектуру» гостиных, коридоров и внутреннего пространства замка и говорить-то не хочется. Видно же, что предназначена постройка для гораздо большего количества народу! Или, что вероятнее — для меньших по размеру групп, изучающих совершенно иное количество предметов. Ничего общего ни со здравым смыслом, ни с банальной физикой то, что мы давеча могли видеть, не имеет. Почему? А Вы подумайте, как это путь через некие шторы-портьеры получается раза в три короче, чем по коридору. Чувствуете, как в голову закрадывается странное чувство неправильности? Вот! И я о том же. Ладно, не буду Вас утомлять. Лучше перескажу, что было за следующие пару недель. «Где время не в ходу», и всё такое прочее…История десятая. Немного истории.
Пребывание Гарри в Хогвартсе было не то, чтобы однообразным, но весьма размеренным. Каждый день начинался по тому же сценарию, что и предыдущий: проснулся, посмотрел в окно, помылся-почистился, заправил кровать, переоделся, посмотрел в расписание, собрался, вышел. Ежеутреннее изучение пространства за окном стало для мальчика неким ритуалом. Надо сказать, имевшим смысл. Если вода была светлой и прозрачной — день обещал быть ясным как в погодном, так и в моральном плане. Муть, как в первый раз, означала неведомое нечто. А чрезмерная активность водных обитателей — дождь. Вечером смотреть в воды озера Поттер немного побаивался, так как во второй день заметил вдалеке, глубоко, странное свечение. Выяснять его природу желания не возникло, но шторы с того момента были закрыты, распахиваясь только ранним утром. Ожидание в гостиной, к счастью, не менявшей своего внешнего вида, тоже стало традицией. Гарри умудрялся проснуться раньше всех остальных, и сидел в одном и том же кресле по часу, дожидаясь прочих первокурсников. В шкафах обнаружилось немало интересной литературы «магического мира», за изучением которой мальчик и проводил утро. Первокурсники уже к концу первой недели шутили, что если в гостиной читает Поттер — значит, на дворе утро. А если Грейнджер — то ночь. Гермиона, как и остальные слизеринцы, оказалась жуткой совой. Гарри же, в силу родства со мной, требовалось всего четыре-пять часов сна. По мере взросления эта цифра должна была уменьшиться и до часа. За неделю мальчик прочёл такие произведения, как «Сказки Барда Биддля» и «Магические Твари и Где Их Найти». Не скажу, что книги оказали какое-то влияние на его восприятие мира, но с уверенностью заявлю другое: в них содержалось горазд больше полезной информации, чем по названию предположить можно. Когда дети собирались в гостиной, они стройной колонной шли на завтрак. Джемма не солгала — жидкая кашица с водой сменились беконом, яичницей, молоком, чаем и даже сладостями. Точнее — фруктами, в изобилии предоставленными теплицами замка. Не шведский стол, конечно, но уже можно жить. После завтрака наступала череда из пяти уроков, которые не отличались разнообразием. Каждая тема, вернее — маленький приём из арсенала магов, будь то трансфигурация, чары или же зельеваренье, изучался достаточно долго и подробно. В своей «неподражаемой» манере преподаватели часами могли объяснять каждое заклинание, каждый состав. Были, правда, и два исключения: История Магии вместе с Астрологией. То, что Историю Магии ведёт призрак, было достаточно известным фактом. А вот чего выпускники Хогвартса не говорили, привыкнув хранить секреты школы, так это характер учителя. Профессор Бинс, и при жизни (если верить Флитвику) не отличавшийся увлекательным стилем повествования, после смерти превратился в этакий антипод Грибоедовского «читай не так, как пономарь, а с чувством, с толком, с расстановкой». Лекции по Истории Магии чаще всего превращались в дополнительные сорок минут крепкого сна. Поттер, с каждым днём обучения всё меньше ощущавший привычные для человека симптомы усталости, каким-то чудом игнорировал и тон, и скорость изложения Бинса. Мальчика привлекала возможность узнать о кровавых войнах волшебников и гоблинов, о похождениях его собственных предков, об исчезнувших магических расах и о многом, многом другом. Нельзя сказать, что Бинс как-то выделял Гарри. Но на вопросы, к удивлению нет-нет, да просыпавшихся учеников, охотно отвечал. И даже — немного эмоционально. — Профессор! Можно? — Да? — А когда был основан Хогвартс? — Молодой человек. Мне казалось, что вы прочли книги по этому вопросу? — Я многого не понял. Ну, пожалуйста! — И без просьбы расскажу. Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс была основана четвёркой так называемых Основателей в девятьсот пятидесятом году. Эта дата была раньше выбита над главным входом в замок, но во время одной реставрации камень, на который она была нанесена, был потерян. Замок строился Основателями на протяжении нескольких десятков лет, и школу в нём открыли как только строительство было завершено. Место, на котором четверо магов заложили Хогвартс, на сегодняшний день признано точкой сосредоточения магической силы, хотя некоторые исследователи не согласны с такой трактовкой. Я, например, обучаясь здесь испытывал некоторые трудности в овладении волшебством, что принципиально не является возможным в точке сосредоточения. Скорее всего, проблема заключается в том, что замеры большинства исследователей проводятся снаружи замка, в то время как внутрь исследователи не допускаются. — А разве в Хогвартс нельзя так просто войти? — Мистер Поттер, а кто-нибудь может так просто войти в гостиную факультета? Думаю, за последние годы традиции не поменялись. В моё время войти в гостиную мог только представитель того или иного «дома», так сказать. Замок защищён и от магглов, и от тех магов, которые в нём не обучаются. Чтобы войти в Хогвартс через главный вход — нужно быть учеником или сотрудником. По тому вас и везли на лодке. Тот причал был предназначен для осуществления эвакуации замка, но Основатели сделали такую мощную защиту, что пришлось использовать его и как вход для тех, кто учеником или сотрудником не является. Замок может выдержать осаду, длящуюся несколько десятков лет, за счёт примыкающего к нему пресного озера и теплиц, обеспечивающих растительной пищей. Когда-то в самом Хогвартсе держали скот, но в 1350 году, когда началась эпидемия Чёрной Смерти, животных было решено изолировать от учеников. Это решение, возможно, было недальновидным, так как вне стен замка звери оказались более уязвимы к внешним факторам. Оправдывает такие меры только то, что волшебники долгое время принимали чуму за разновидность проклятья, и опасались того, что его наложат на скот. В то время ещё были широко распространены заклинания, не требующие в применении нахождения цели в зоне прямой видимости. — А как же теплицы? — Каждый курс кто-то задаёт мне этот вопрос. Обычно на первом занятии. Но, видимо, вас уже тогда успели загонять, не так ли? Теплицы — изобретение Хельги Хаффлпафф, Основателя и первого декана факультета с гербом барсука. Насколько можно судить по сохранившимся жизнеописаниям Основателей, Хельга некоторое время жила в Римской Империи под именем «Пенелопа». Там она увидела, как некоторые земледельцы обустраивали над грядками навесы из дерева и слюды, что во время строительства Хогвартса подсказало ей идею помещений для выращивания растений. — Но профессор! Римская Империя пала, кажется, лет за пятьсот до основания школы! — Срок жизни магов до, примерно, четырнадцатого века нашей эры мог составлять и больше. Это уже во времена Инквизиции волшебниками были утрачены многие знания, в том числе — и секреты долголетия. Но вернёмся к теме нашего занятия. Сегодня мы разбираем историю первого зафиксированного восстания гоблинов, которое случилось в одна тысяча пятом году. Руководителем этого восстания был Эйнар Великий, считавшийся вождём племени Раис*. Этот гоблин сумел убедить соплеменников, что живущие на поверхности земли люди воруют их, гоблинов, собственность. Он объявил незаконной любого рода добычу «поверхностными жителями» полезных ископаемых, в особенности — камня и металлов. Его весьма своеобразный дипломатический талант позволил за относительно короткий, по меркам того времени, срок в сорок лет объединить под властью племени Раис разрозренные гоблинские племена. В одна тысяча четвёртом году гоблины впервые заявили о себе, как о существующей расе разумных существ, направив на место высадки датских воинов своё посольство. В те годы Англия часто подвергалась набегам датчан под руководством короля Свена Вилобородого. Свен, хотя и был крещён, оставался язычником и при том был неплохим волшебником. Он принял посольство гоблинов за какое-то варварское племя, из-за чего приказал их атаковать. Безоружные гоблины, составлявшие посольство, с трудом и большими потерями смогли покинуть поле боя. Эйнар, впечатлённый возможностями людей и раздражённый их воинственным нравом, за неполный год смог наладить некоторую оружейную промышленность, заключив договор с другим подземным народом, гномами. В 1005 году очередную высадку датчан встречали уже вооружённые гоблины, защищённые доспехами гномьей работы. Король Дании принял новую встречу с гоблинами за восстание англичан, подвергавшихся его набегам, и устроил с подземной расой показательное сражение. Сам он при том направился в более обжитые области острова. Когда поход Свена завершился и он вернулся к кораблям, то обнаружил на месте оставленной для зачистки «восставших» части войска только тела. Гоблины забрали всё оружие пришельцев, так же, как и их одежду. Посовещавшись с оставшимися воинами, а также поняв, что ему пришлось столкнуться не совсем с англичанами, Свен объявил гоблинов врагами своего народа. — А чем завершилось восстание Эйнара? — В общем-то ничем хорошим для людей и гномов. На человечество гоблины ополчились, как только увидели в руках датчан железные орудия. Поняв, что люди пришли откуда-то из-за моря, гоблины переселились вглубь острова. В процессе переселения, затянувшегося на почти четыре столетия, гоблины успели впитать некоторые знания от гномов, после чего попросту перерезали соседей. До сих пор не известно, остались ли в Англии настоящие гномы. Гоблины вытеснили их из подземных городов, которые находятся глубоко под современным Лондоном. Там же гоблины и живут по сей день. До подписания мирного договора в конце семнадцатого века гоблины только один раз в положительном смысле общались с людьми, и то — до рождения Эйнара. По слухам, именно они помогали Основателям при строительстве Хогвартса, на что косвенно указывает чересчур современная для людей система канализации. В таком ключе проходило не только описанное, но и остальные занятия у Бинса. Начав объяснять какую-то тему, он мог минут десять отвечать на, казалось бы, незначительный вопрос с места. Задавал этот вопрос всегда, или почти всегда, Гарри. Но Бинс был профессиональным преподавателем, и всегда возвращался к канве повествования. Поттер из-за того, что умудрялся записывать лекции, уже к середине второй недели стал весьма популярен на факультете — дети часто просили у него конспект. Мальчик не был бы моим родственником, если бы не просил что-то взамен. Обычно — сладости, которые тот же Малфой частенько покупал. Всего за две недели на Слизерине сложилось несколько то ли традиций, то ли стереотипов. Первое: утром в гостиной всегда читает Поттер, вечером — Грейнджер. Второе: у Малфоя всегда есть сладости, которыми он готов поделиться, если вежливо попросить. Третье: с Поттером Малфой не делится, если только в обмен на что-то. Четвёртое: у Поттера всегда есть конспект по «Истории», даже если его нет у Грейнджер или Малфоя. Пятое, и самое очевидное: самые яркие на факультете — Грейнджер, Малфой и Поттер. И именно их лучше всего подсылать к преподавателям. Совсем забыл упомянуть о судьбе созданной Вашим, дорогие мои, воображением книги. Во время завтрака, что был на второй день обучения, до учеников дорвались, наконец, почтовые совы. Иваныч произвёл то ли фурор, то ли катастрофу. Он оказался самой крупной и тяжёлой птицей. По этому, когда он летел с книгой в когтях, несколько сычей было сметено мощными крыльями. Кто-то из Райвенкло тихо возненавидел Гарри, так как сычи несли что-то очень хрупкое. Несли — были сбиты — раскокали. А Иваныч, нежно придавивший тушей Поттера, стал любимцем Хаффлпаффцев и Слизеринцев. Первых — за то, что насолил воронам (были у них «тёрки», были, чуть ли не хуже, чем у змей со львятами), вторых — за то, что просто был мягким, огромным, спокойным и внушавшим уважение одним весом. Книга была аккуратно положена Гарри в сумку, да там и осталась. Прочесть её он пока что не сподобился. Воскресенье, завершавшее вторую неделю, ознаменовалось небольшой заметкой в «Пророке», который Иваныч каким-то чудом притащил хозяину. Чудом — по тому, что на газету Поттер не подписывался, да в общем-то и не собирался. Судя по мрачному виду первокурсника с Райвенкло, наглый птиц вновь позарился на маленьких сычей. За что он их невзлюбил, сказать трудно. Как бы то ни было, заметка попалась на глаза Гарри, особенно после того, как Иваныч пробил лист и часть столешницы клювом, привлекая внимание. В ней было сказано: «В ночь с двадцать девятого на тридцатое августа была предпринята попытка ограбления банка „Гринготтс“. Как сообщает персонал, грабителю не удалось проникнуть далее входа в систему тоннелей. При попытке задержания грабитель смог скрыться, используя неустановленные чары. В результате неудачного ограбления какое-либо имущество вкладчиков не пострадало». Каким надо было быть идиотом, чтобы переться в банк гоблинов, Гарри не знал. Но уже то, что неизвестный смог уйти, внушало мальчику уважение. Он хорошо помнил, насколько жутковатым был Гриппухх.***
Вот, пожалуй, и всё, о чём хотел в этот раз рассказать. Оставим ненадолго зеркало — мне ещё нужно разобраться с его, так сказать, вывертами. Про Астрологию я не буду рассказывать, уж извините. Предмет пафосный, скучный и на практике — совершенно бесполезный. В том виде, в котором его преподают в Хогвартсе. Так что запасайтесь мыслями, а я пока пойду, проверю, как работает дурацкая железка. Ну, таки зеркало. До скорого!