Проблема с мертвыми девушками

      Истории о суициде — это новая мода в подростковой литературе. Несколько названий произведений по этой тематике были известны уже давно — «13 причин почему» популярней всех — но множество подобных книг были опубликованы именно в 2015 году, включая «Я была здесь», «Ты не виноват» (русское название, оригинальное — «All the Bright Places»), «My Heart and Other Black Holes» (не переведена на русский), «Playlist for the Dead» (также не переведена, как и следующие две), «When Reason Breaks» и «The Last Time We Say Goodbye».       Конкретно каждая книга из перечисленных (в конце концов, некоторые я читала) написаны поэтическим языком и эмоционально насыщенны, получили награды и контракты на съемки кино по мотивам. Но в качестве группы, эти книги выявляют некоторые паттерны, которые по-настоящему необходимо обсудить. Нет никакого вреда в целом множестве книг о депрессии и самоубийстве, если предмет обрабатывается чутко и реалистично. Но эти книги должны быть написаны очень аккуратно, так как они имеют силу либо помочь нуждающемуся читателю, либо раздавить его окончательно. И хотя индивидуально эти книги очень хороши, как группа, они показывают тенденции, которые несколько тревожат.       Одна из ключевых проблем — то, с какой точки зрения написана книга. Некоторые из книг этой тематики ведутся от лица персонажа, кто сам задумался о суициде, но большинство из этих книг посвящены другу или родственнику человека, совершившего самоубийство, кто пытается выяснить, почему. Это интересные и эмоциональные истории, которые, безусловно, стоят того, чтобы их рассказывали, но если они представляют собой большинство историй о депрессии и самоубийствах, то в результате получается только взгляд со стороны. Главные герои пытаются открыть тайну самоубийства другого, потому что они уже не могут спросить их самих об этом, но это выбор сюжета, где ответом часто становится «мы никогда не узнаем». Персонаж, совершивший суицид, не имеет голоса, не говорит за себя. Мы не узнаем о его чувствах, его страхах через его собственные слова, с его личной перспективы. Все — только через призму восприятия кого-то, кто не думал о суициде, не был в депрессии, кто воспринимает все через свои понятия горя, гнева и вины.       Это даже в какой-то мере верно для книг, в которых персонаж, совершивший суицид, получает вначале главы, рассказанные с его точки зрения. Например, в «Ты не виноват» оба центральных персонажа изначально думают о самоубийстве, но один из героев перестает быть фокальным — по сюжету, за несколько недель до того, как этот персонаж действительно совершает самоубийство. Или в «My Heart and Other Black Holes», как фокальный персонаж, так и другой главный герой думают о самоубийстве, но фокальный персонаж отходит от своих суицидальных мыслей, в то время как другой герой этого не делает. В самых вопиющих примерах создается впечатление, что автор хочет использовать самоубийство, чтобы создать печальную серьезную книгу, фактически не затрагивая реальности самоубийства с точки зрения самих самоубийц. В лучших примерах же это говорит о нежелании бороться с самыми темными, самыми грязными частями сюжетной линии. В любом случае, это часто создает чувство «инаковости» для суицидального персонажа и затуманивает реальные эмоции и оставляет мотивации самоубийства в тайне.       У этих книг почти всегда есть крайняя преднамеренность. Герои находят суицидальных партнеров, сидят на форумах про суицид, они прилагают все силы, чтобы их смерть вышла неясной и непонятной, они планируют письма с предсмертными записками, даже оставляют сложные загадки для своих близких, которые те будут разгадывать. Сюжет с тщательно продуманной головоломкой, пожалуй, лучше всего представлен в «13 причин, почему» [речь о книге, экранизация на момент написания статьи еще не вышла - прим. пер.], где суицидальная девушка отправила послания тринадцати людям, которых она обвиняет в ее смерти. Этот сюжет не только отрывает нас от суицидальной героини, но и превращает ее в довольно мерзкую фигуру, которая была невероятно жестокой в смерти. Даже те, кто оставлял записки подобрее, могут быть восприняты как неприятные личности, так как мы задаемся вопросом, почему они не сказали своему другу, что происходит, до того, как они умерли, или даже почему они должны были выйти из игры, а не просто быть честными. В целом, это представляет самоубийство как загадку, которая должна быть решена, что-то, что испытывают другие, что мы должны объяснить, чтобы понять.       Но когда мы действительно видим глазами самоубийц, причины обычно оказываются довольно ясные. В то время как рассказы о самоубийстве друга обычно заключают, что «у нее была депрессия» или «мы никогда по-настоящему не поймем, почему», рассказы о суицидальном герое обычно дают действительно веские причины, почему этот герой может захотеть покончить с собой. Отец оказывается убийцей. Они оплакивают внезапную смерть родственника или даже чувствуют ответственность за эту смерть. Они подвергаются насилию и унижению дома, и самоубийство кажется единственным выходом. Это может привести к созданию более интересных историй, но это также создает впечатление, что депрессия и суицидальные мысли непременно должны провоцироваться чем-то непереносимым. Те, у кого депрессия без каких-либо явных причин, или те, у кого причины менее драматичны, выглядят в сравнении как те, чья депрессия необоснованна, а идея о том, что суицидальные мысли являются симптомом психического заболевания, теряется за скрытым смыслом «оправданной депрессии» и «неоправданной депрессии».       Это не означает, что я думаю, что авторы намеренно дают подобный посыл. Ни на секунду не думала. И каждая книга в отдельности — это всего лишь история персонажа и конкретной ситуации, которую автор хотел рассказать. Но если рассматривать их как группу, в этих книгах прослеживается определенный нарратив про людей, которые могут быть склонны к самоубийству, и о тех людях, с которыми мы можем себя идентифицировать. Как-то легче читать историю девушки, которая кончает жизнь самоубийством, потому что ее сестра погибла в автокатастрофе, чем читать историю девушки, которая делает то же самое, потому что она страдает от депрессии, и поэтому книги избегают бороться с настоящим мраком депрессии. Те, у кого есть «веские причины», рассказывают свои истории и слышат собственные голоса. Те, у кого причины более обыденны, не становятся протагонистами, и их боль проявляется через взгляд другого героя. Основное внимание уделяется влиянию их боли на других, а не на самой боли.