Черная Башня

Следующим утром, а вернее, уже днём, Микеле проснулся от того, что кто-то очень громко выяснял отношения за дверью. Сначала ему показалось, что к ним вновь пришли солдаты, но потом, прислушавшись, понял, что это всего лишь Маэва. И отчитывает она, видимо, Диан. -Прекрати вопли, сколько можно, — послышался низкий мужской голос и Микеле удивленно распахнул глаза, садясь на кровати. Это был Флоран, его итальянец узнал бы из тысячи. И это было странно. Ведь Мот никогда не появляется днём, и уж тем более не ведёт светских бесед с женской половиной их этажа. Замотавшись в одеяло, как в тогу, Микеле высунул свой любопытный нос из комнаты и увидел всю компанию, расположившуюся посередине комнаты. Диан, стоя возле стола, держала в одной руке испачканную зеленой краской кисточку, а другой быстро писала ответы на праведные возмущения Маэвы. С другой стороны, стараясь держаться подальше от них, скучал Флоран. Все такой же, в майке и джинсах, как раньше, слишком тёмный и слишком чужой для этой комнаты. -Доброе утро, — Микеле зевнул и, чуть ни наступая на края одеяла, подошёл к Моту, упираясь лбом ему в плечо. Повисла гробовая тишина. -Доброе утро, — ответил Флоран, тепло взглянул на Мика и поднял взгляд на Маэву. -Дурдом, — заключила та, звонко захлопнув рот, и, развернувшись, ушла к себе. -А что произошло? — пробормотал Локонте. -Видимо у неё плохое настроение. Диан постучала ручкой по столу, привлекая внимание, и протянула Моту лист с одной единственной фразой. «Так ты мне поможешь или нет?» -Он тебе поможет, — ловко отойдя назад, француз поставил Микеле перед девушкой, а сам, забрав со стола открытую на середине книгу, уселся на диван, делая вид, что его здесь вообще нет. -Точно дурдом… Не слушая тихого беззлобного ворчания Локонте, Диан протянула ему набросок, на котором изображена стена за диваном, сейчас на ней было нарисовано что-то яркое и абстрактное, Диан же предлагала сделать сидящую на ветке птицу, а возле неё оставить отпечатки собственных ладоней. И эта идея, навсегда запечатлеть их здесь, яркими и живыми наперекор всем запретам и правилам, так понравилась Микеле, что он согласился, едва увидев набросок. Как так случилось, и, главное, когда, что его жизнь здесь перестала быть адом, Микеле не понял. Просто случилось и все. За его спиной распускались крылья, самые настоящие, пусть и не видимые никому, он снова дышал, снова творил. У него вновь были друзья и Флоран… Флоран это вообще отдельная тема. Они перепачкали в краске все руки, всю стену, и, главное, всего Мота, который, как ни удивительно, даже не особо сопротивлялся. Теперь поверх обоев красовался алый отпечаток ладони Диан, золотой Микеле, а рядом с ним, едва-едва касаясь пальцами, тёмно-синий Мота. И только одного не хватало. -Да не буду я этим заниматься, это же… не для меня это! Маэва, чуть ли ни насильно вытащенная Диан из комнаты, удивленно осмотрела новый рисунок и уставилась на Флорана, спокойно разглядывающего свои испачканные разноцветными разводами руки. -Все как раньше, да? — тихо усмехнулся Мот, переводя на неё взгляд. -Да, у меня прям… дежавю, — тихо ответила Маэва. Что они имели ввиду, Микеле не понял, но решил, что обязательно спросит у Фло сегодня ночью. Ведь он же рассказал ему о своей жизни, пришла очередь Мота поднимать занавес. Девушка подошла к столу и покрутила в руках кисточку. -Резенди бы оценил, — тихо усмехнулась она, раскрасила себе ладонь и прижала её к стене, оставляя яркий, блестящий след. И вот теперь их творение было закончено. А Маэва, хитро улыбнувшись, развернулась к Моту и оставила на его носу яркий оранжевый след. -Теперь точно все, — сквозь смех выдавила она. И Флоран уже почти кинулся за ней, как засмеялись Микеле и Диан, а итальянец взял его за руку, ещё больше размазывая краску. Будто знал, что так он точно не станет вырываться. -А тебе идёт, — тихо произнёс он, — давай и тебя разрисуем. И дальше уже девушки не могли сдержать смеха, смотря, как Локонте, сверкая широченной улыбкой, по всей комнате гоняется за убегающим от него Мотом. 888 Gem Club — Soft Season На следующий день Флоран принес небольшую плоскую коробку, отдал ее Маэве и принялся с интересом наблюдать, как она пытается ее вскрыть. -Это подарок? — поинтересовалась Мелин, разрывая желтоватую бумагу вместо оберточной фольги. -Как сама захочешь, — Мот пожал плечами и только улыбнулся, когда девушка бросилась обнимать его, сжимая в руках коробки с музыкальными дисками, — помнится, где-то у нас пылился магнитофон. Маэва любила музыку, любила танцевать, в такие моменты пропадала вся её строгость, она становилась обычной девушкой, красивой, лёгкой, изящной. Нечасто она позволяла себе это, но иногда, пока никто не видит, Маэва танцевала. И в такие моменты не было никого красивее её. И сейчас, держа в руках диски, она готова была простить Моту все на этом свете. -Включай, — тихо усмехнулся он. Она кивнула, быстро и немного нервно, будто боясь, что сейчас все закончится, отдала Флорану подержать коробку и принесла из комнаты старых магнитофон прошлой эры. Сейчас такими уже давно не пользовались, а раньше в каждом доме стояли. -Не живой оркестр, но все же. Маэва завороженно слушала тихую нежную музыку, мягким покрывалом накрывающую комнату, чувствовала, как лёгкие переливы обнимают её, согревают, отдавая такой необходимый здесь покой. -Спасибо, — еле слышно прошептала она. Флоран положил руку ей на плечо и несильно сжал пальцы. Она накрыла его ладонь своей. -Все для тебя. Как и раньше. Мелодия сменилась другой, появился тихий, хрипловатый голос, потом ещё и ещё, все песни старых времён, ещё не забытые, но уже не звучащие на улицах. Хотя сейчас из музыки не осталось почти ничего. Из-за двери показалась сонная физиономия Локонте, её обладатель мягко улыбнулся, подошёл к Моту и привалился к нему плечом. Последнее время он только так и ходил, растрепанный, закутанный во что-то, но, ни смотря ни на что, всегда накрашенный. Флоран коснулся носом его волос и обнял за плечи. -Ты хорошо на него влияешь, — Маэва хитро сверкнула глазами, отступив назад, легко крутанулась вокруг своей оси и начала танцевать. Непринужденно, изящно, будто всю жизнь этим занималась, она слышала и чувствовала музыку так же, как и они, как часть своей души, что-то родное и неотъемлемое. Она была такой же. Настоящей. Скинув теплую кофту, Микеле подхватил Маэву под руки и, смеясь, закружил в танце. Песня вновь поменялось, Мелин изящно поклонилась, тряхнув длинными волосами, а Микеланджело, развернувшись на каблуках, сцепил пальцы на запястье Флорана, вовлекая его в танец. -Я не танцую… Мик, я же не танцую… -А теперь танцуешь. Маэва рассмеялась, а Микеле мягко поймал его за руки, переплетая пальцы и прижимаясь совсем близко, так, что теперь мог чувствовать исходящее от Мота тепло, его запах, видеть, как тот улыбается одними глазами. Мот не умел танцевать, как и сам Микеле, но им было весело, легко и, казалось, кроме них нет никого в этом мире. И впервые за последние много лет Флорану было так хорошо и так просто с кем-то. Казалось, Микеле сам светился, будто солнце, что ещё недавно грело им ладони, сияло у него внутри, будто он сам был Солнцем. Таким ярким и сильным, что никакие стены не могли сдержать его. Локонте обнял Флорана за шею, прижимаясь всем телом, чувствуя, как изящные, такие красивые пальцы касаются его талии, и встал на мысочки. Теперь они были одного роста. Наверное, стоило сказать что-то, но в голове итальянца царила звенящая пустота, лишь слышно было, как стучит кровь в висках, а Мот дышит, медленно и спокойно. Будто все так и должно быть. -Mio sole, — прошептал француз и Микеле широко улыбнулся, слыша, как мягко перекатываются звуки его родного языка. «Флоран…» -Мелин! — кто-то ударил по железной двери и Мот резко прижал Микеле к себе, задвигая его за спину. В коридоре слышались тяжелые шаги, отдававшиеся глухим звоном вокруг. Тут же Диан спряталась за спину Моту, выключили музыку, и Маэва, до этого такая лёгкая и изящная, мгновенно изменилась, мгновенно утратив всю свою женственность. С отвратительным лязгом повернулся ключ в замке, в комнату ввалились двое солдат, во главе со скалящимся в улыбке Довом Аттья. Мот тихо зарычал. -Подумать только, все в сборе, — усмехнулся мужчина. -Что тебе надо? — холодно произнесла Мелин. Он посмотрел на неё, разглядывая красивое безэмоциональное лицо, и, видимо не найдя того, чего хотел, вновь обернулся к Флорану. Злить его было веселее. -Я принёс вам радостную новость, ваша подруга, помнишь её, Мот, она чуть ни отгрызла тебе руку, — Флоран молчал, прожигая Дова ледяным взглядом, — я решил отпустить её. Вернуть в ваш, так сказать, дружеский кружок по интересам. -Ноэми? — из-за спины Мота высунулась Диан, её резко задвинули обратно, но Аттья услышал и медленно кивнул. Как и в прошлый раз солдаты под руки втащили в комнату грязное тело, бросая под ноги Маэве. Та не шевельнулась. -Ещё раз она попытается сбежать, мы её убьём, — с улыбкой пожал плечами Дов, — развлекайтесь. Лица Ноэми видно не было, его скрывали длинные рваные волосы, все её руки были в синяках и порезах, она отчаянно прижимала колени к груди, обнимая их, и не издала не единого звука, пока дверь за солдатами не закрылась. Но только стоило стихнуть шагам, как Флоран резко развернулся, выдергивая запястье из пальцев Локонте, и, обойдя его, скрылся в своей комнате. Микеле проводил его удивленным взглядом. -Ноэми? Эй, — Маэва аккуратно погладила девушку по волосам и убрала ей руки от лица, — все хорошо, теперь ты здесь, тебя никто не тронет. В глазах Диан блестели слёзы, она села рядом с остальными и взяла подругу за руку, гладя её пальцы. Возле неё опустился и Микеле. Он не знал, кто перед ним, но весь вид Ноэми вызывал жалость и желание защитить, она была очаровательная, хрупкая и, как оказалось, достаточно красивая. Банально-красивая. Микеле легко улыбнулся и попытался заглянуть ей в лицо. Такое спокойное… В следующую секунду жёсткие пальцы вцепились ему в горло, опрокидывая на спину, и теперь уже Ноэми нависала над ним, злая, грязная, с бешеными, расширившимися зрачками, она шипела что-то невнятное, все сильнее сжимая руки. И вот теперь красивой она уж точно не была. Её попытались оттащить назад, Микеле извернулся, ударил её по голове, Гарсия клацкнула зубами возле его запястья, оставляя на коже тонкий алый след. Откуда в ней вообще столько силы, учитывая, сколько она провела взаперти… Перед глазами Микеле уже поплыли круги, он яростно замотал головой и, вскинув бедра, все-таки перевернул их, теперь уже сам сидя на Ноэми и отдирая ее цепкие пальцы. Гарсия рычала, плевалась слюной и пыталась толи укусить его, толи поцарапать. -Отпусти его! Отпусти! — от девчачьих воплей в голове уже звенело, Ноэми не разжимала рук, ни на секунду не отрывала взгляда, и даже не заметила, когда её схватили за плечо и буквально выдернули из-под Микеле, чуть ни переломав кости. Она заорала, а Мот, встряхнув её пару раз, кинул на диван, с которого она вновь грохнулась на пол. -Заткнулись все! — рявкнул Флоран. Гарсия сплюнула кровь, шатаясь, поднялась на ноги. -Как я надеялась, что ты сдох, — она закашлялась, откинула за спину волосы и с вызовом посмотрела на Мота. Ее бледное лицо, в крови, пыли и слезах, с ввалившимися щеками трещинами на губах, еще не зажившим шрамом на подбородке, исказилось в гримасе ненависти, и Мот лишь презрительно фыркнул, вздернув уголок губ. -Твои надежды не оправдались… Она вновь хотела бросится на него, но Локонте, легко вскочив на ноги, остановился между ней и Флораном, поворачиваясь спиной к французу. Будто это именно ему угрожала опасность. -Давайте просто все успокоимся, — быстро произнес он. Ноэми сверлила его взглядом, будто пыталась испепелить на месте, а Флоран… Флоран молчал. И от этого становилось немножечко спокойнее. -Он прав, успокойся, прекрати, — Маэва обняла подругу за плечи, не позволяя больше смотреть на Микеле, и чуть ли ни насильно увела в ванную. Только когда за девушками закрылась дверь, Микеле позволил себе выдохнуть. Теперь Ноэми не казалась такой милой, а вызывала лишь желание держаться от неё подальше. А лучше держать подальше её, чтобы она не вторглась в их маленький мир. Птицы на стенах не примут тех, кто придушит их создателя. «Нет, думать так неправильно. Ноэми не плохая, просто ей тяжело пришлось» Микеле потер шею, понимая, что теперь останутся синяки, и обернулся к месту, где ещё недавно стоял Мот. Теперь там вновь никого не было. «Они с Мотом друг друга недолюбливают» Диан, поднесла блокнот к лицу Микеле и хмуро уставилась в пол. Итальянец только кивнул. Похоже теперь Гарсия будет «недолюбливать» ещё и его, и, если не попробует придушить, это уже можно будет считать чудом. Хотя, ведь ей просто плохо, она не понимает, что происходит, и, возможно, когда она выспится и успокоится, они смогут нормально поговорить. И ему уже не будет так отчаянно не хотеться впускать ее и свою только наладившуюся жизнь. 888 -Извини, что напала на тебя. Микеле резко повернулся на голос и увидел стоящую в дверях Ноэми. На ней была чистая рубашка Маэвы, а волосы аккуратно собраны в хвост. Она улыбалась. -Ничего страшного, — итальянец привычно кивнул и поднялся с кровати, подходя к ней. Ни смотря на все уговоры и попытки оправдать ее, не хотелось, чтобы она заходила к нему в комнату, Ноэми была такой же, обычной девушкой, но что-то, Микеле ещё не понял что, отличало её от всех. Это шло откуда-то изнутри, будто аура или энергетическое поле, но общаться с Ноэми не хотелось. А уж тем более пускать к себе. Но Гарсия улыбалась вполне искренне, прятала руки за спиной и, возможно, стояло хотя бы попытаться дать ей шанс. -Ты новенький здесь, верно? Я не видела тебя раньше. -Верно. Несколько дней назад прибыл. Девушка кивнула, будто ответ Микеле открыл ей на что-то глаза, и, потянувшись, потрепала его по волосам. -Это хорошо, ты милый. Локонте с трудом заставил себя не отстраниться. То, что происходило, было странно, обычно именно он нарушал границы, лез обниматься, хватал всех за руки, для него не существовало личного пространства, хотелось обнять весь этот мир. Кроме Ноэми. Она шагнула назад и потерла пострадавшее плечо. -Болит? — на автомате спросил он. Она кивнула. -Здесь всегда что-то болит. Маэва сказала, скоро пройдёт. Кстати, что у тебя за способность? -Могу на пару секунд останавливать время, — не стал врать Локонте, — сказать честно, абсолютно бесполезная штука. -Да, наверное, ты прав, — она кивнула, — хотя, с помощью нее можно достичь много. Микеле пожал плечами и поспешил перевести тему. -Как давно ты здесь? -Дольше, чем следовало бы, — Гарсия упрямо сжала губы и убрала руки в карманы, будто плечо ее больше не болело, — папочка Мота меня не любит, как и он сам, впрочем, за то, что мне еще не насрать на собственную жизнь. Она подняла на Локонте взгляд, и он вдруг понял, что с ней не так. У Ноэми не было души. У каждого здесь она существовала, искалеченная у Мота, зашуганная у Диан, несгибаемая у Маэвы, даже у Дова была душа, пусть гнилая и черная, но была. А у Ноэми не было. -Разве твоей первой мыслью, как ты попал сюда, не было желание сбежать? — между тем поинтересовалась Гарсия. -Думаю, она была у каждого… -Не строй из себя зануду, это привилегия Мота. Микеле скрипнул зубами. Опять Флоран не угодил. -Скажи, что ты хочешь от меня? — как можно спокойнее поинтересовался он. Ноэми раздражала, и отделаться от нее хотелось как можно скорее. -Я думала, что ты другой, не такой, как они. Видимо зря. Все вы здесь жалкие трусы. Вскинув голову, Гарсия развернулась и ушла в девчачью комнату. Микеланджело потер виски. Отлично поговорили… Не прошло и часа, как к нему в комнату заглянула Диан, робко улыбнулась и попросила остаться хотя бы ненадолго. Микеле против не был, из всей башни, не считая Флорана, только в компании Диан он мог быть самим собой, она ничего от него не требовала, не навязывала собственное мнение и с радостью выслушала бы что угодно. По крайней мере Локонте хотелось в этой верить. -Что-то случилось? — он закрыл книгу и отложил в сторону, подвинул ноги, и Диан упала рядом с ним на кровать, прислонившись спиной к стене. «Они с Маэвой перемывают кости каждому второму в башне, и мне надоело слушать, как Ноэми всех ненавидит» Итальянец понимающе хмыкнул. -Всем здесь непросто. Уверен, она всего лишь еще не отошла от шока… «Ты ведь не считаешь так» Локонте замолчал. Конечно, он не считает, но настраивать Диан против ее подруги, даже если она ему и не нравится, просто неприемлемо. Неправильно. И сам он никогда не опустится до того, чтобы попытаться поссорить кого-то. Диан подхватила лежащую на подушке книгу, прочитала название и автора и вопросительно подняла брови, вновь оборачиваясь к Микеле. Тот пожал плечами. -А что? Это Ницше. «О чем?» Диан, устроившись у него под боком, сложила руки на коленях и преданно заглянула в глаза, убеждая, что ей очень и очень интересно. И Микеле, тихо радуясь, что она предпочла его компанию остальным, легко улыбнулся и пустился в пространные философские размышления о сверхчеловеке и его месте в этом мире. Они просидели так до самого вечера, пока Диан чуть ни заснула, устроив голову на плече Локонте. Ей было тепло, голос Микеле, мягкий, с тягучим итальянским акцентом, убаюкивал, и уходить никуда не хотелось. Хотя… уже было пора. «Не уверена, что он был прав» — написала она, сонно потерев кулаком глаза -Каждому свое. Ты уже засыпаешь… Микеле погладил ее по плечу и Диан, подхватив блокнот, беззвучно пожелала ему спокойной ночи, скрываясь за дверью. Микеле прислушался. Еле слышно шумело море, дождя сегодня не было, и от тишины, царившей вокруг, закладывало уши. Итальянец рассеянно улыбнулся, подхватил кофту и выскользнул за дверь, уже зная, кого он увидит сейчас. Ночь здесь принадлежала лишь двоим. Когда Микеле зашёл на кухню, то даже не удивился, заметив там Мота. Флоран что-то читал, но тут же отложил книгу, едва Локонте опустился напротив. -А я рассказал Диан про Ницше, ей почему-то не понравилось, — Микеле сверкнул улыбкой и подвинул к себе чашку Мота, принимаясь размешивать мёд. -Ей только семнадцать, чего ты хочешь, — пожал плечами Флоран. Микеле что-то невнятно пробурчал. Подумать только, Диан ещё ребёнок, а уже такого насмотрелась. -А во сколько ты сюда попал? — спросил он, глядя на Флорана поверх чашки. Мот нахмурился и опустил взгляд. Так странно было, стоило им оказаться здесь вдвоём, мир вокруг исчезал, они будто переносились в свою собственную вселенную, маленькую галактику вне времени и пространства, где никому, кроме них, не было места. Здесь можно было говорить о чем угодно, тайны не услышит никто, не узнает и не расскажет, они навсегда утонут в чашках с чаем и запахе мёда. И Флоран вдруг понял, что может сказать правду, произнести то, о чем не говорил уже много лет, и Микеле, единственный, с кем он был готов делить эту маленькую вселенную, все поймёт. И никому не растреплет. Ведь Микеле рассказал обо всей своей жизни, о взлетах и падениях, позволил вновь окунуться в яркий водоворот красок под названием свобода. Словно олицетворение самой жизни, он лишь немного приподнял завесу прошлого, и словно перенес Флорана в детство. Где не было смерти и не было башни. Где каждый день светило солнце. -В тринадцать, — тихо ответил Флоран. И поморщился, будто даже слова эти оставляли горечь на языке, — я здесь с основания. «Пятнадцать лет. Все пятнадцать лет» Он задумчиво разглядывал собственные пальцы, не решаясь вновь поднять взгляд, и лишь вскинул голову, когда руки Локонте легли ему на плечи. Микеле, подтащив стул и сидя уже совсем рядом, обнимал его крепко-крепко, уткнувшись носом куда-то в шею и, как показалось Флорану, даже не дышал. Или боялся вздохнуть. Мот осторожно коснулся его волос и почему-то даже не оттолкнул, хотя, наверное, надо бы. Но у их мира не существовало правил, а значит, итальянец с солнечной улыбкой мог делать все, что захочется. -Все не так плохо, как кажется, это же даже не настоящая тюрьма, — словно в своё оправдание, произнес Мот, — не жалей меня. Микеле поднял голову и посмотрел ему прямо в глаза. Взгляд у Мота гипнотический, отвернуться невозможно, глубокий и очень грустный, словно ему уже сотни лет, дней, секунд, и все это время он провёл здесь. В бесконечном холоде и бесконечном одиночестве. -Я не жалею, я тобой восхищаюсь. Флоран опустил глаза, вновь думая о чем-то своём, и Микеле прижался к нему ещё ближе, чувствуя щекой жесткую щетину, вдыхая запах мёда и дождя. Запах Флорана. -Мы выберемся отсюда, обязательно выберемся… Мот тихо фыркнул, осторожно пропуская сквозь пальцы высветленные пряди, и еле заметно кивнул. Словно и правда поверил. -И станем лучшим дуэтом Франции. Я помню. Микеле рассмеялся, рвано, навзрыд, и сильнее сцепил руки, вжимаясь носом в шею Флорана. Он помнил, и Фло, его Фло, тоже помнил, от этого становилось так радостно, так невообразимо горько, как от хрустальной мечты, что должна разбиться вдребезги, но пока она прекрасна, а скоро ты изрежешь об неё все пальцы. Так же и Мот, он был той самой мечтой, которую Микеле продолжал сжимать в окровавленных ладонях. И ни за что не отпустил бы. -Кто-то идёт, — вдруг произнёс Мот. Микеле словно током ударило, он резко дернулся назад и чуть ни упал со стула, Флоран успел поймать его за руку. Их стеклянный мир покрывался трещинами, и в какой-то миг Локонте понял, что он разобьется, развалится, рухнет, и Мот уйдёт, уйдёт и не появится больше! -Вау, неожиданно. Голос Ноэми стал звоном бьющегося хрусталя, её фигура, обезображенная тенью, словно уродливая клякса осталась на осколках. Внутри поднималась ярость. Она не имела права. Мот поднялся из-за стола, вылил чай в раковину и остановился перед Микеле, окидывая Гарсию равнодушным взглядом. Из одежды на ней было лишь полотенце, которое она крутила в руках, её тело покрывали синяки, и, наверное, она была красивой. Только не здесь и не сейчас. -Неужели у тебя появился друг, Мот… Вот уж не ожидала, — Ноэми, мягко ступая по кафельному полу, подошла к столу, оперевшись на него бедром, — или это вместо Тамары? -Неужели ты до сих пор злишься на неё? — насмешливо протянул Флоран, — она ведь продержалась дольше тебя. Ноэми злобно прищурилась. -Зато она мертва, а я нет, — процедила она. -Это ненадолго. Микеле, осторожно выйдя из-за спины Флорана, улыбнулся ему уголками губ. -Спокойно ночи, Мот, — мягко произнёс он. -Спокойной ночи, Локонте. Обойдя Ноэми, будто её здесь и не было, они разошлись в разные стороны. Микеле чувствовал, как у него от раздражения подрагивают пальцы. Он готов был порвать её, не смотря на то, что она девушка, что она, по большому счёту, ничего ему не сделала, он готов был убить её просто за то, что она есть. Как она посмела разрушить их вселенную… «Успокойся, все не так плохо, как тебе кажется, это всего лишь один испорченный вечер» Микеле сел на кровать, запустил пальцы в волосы и вдруг неожиданно улыбнулся. Флоран гладил его по голове, и сейчас, от него совсем немного, но все же пахнет чаем. И самим Флораном. Это мысль почему-то успокоила, на фоне всего, что произошло, что ещё произойдёт, Микеле был уверен, любые закидоны Ноэми казались такими жалкими и незначительными. Ведь ни смотря ни на что, Мот останется, они встретятся снова и Микеле научит, обязательно научит, его искренне и широко улыбаться.