Черная Башня

На земле царила уже глубокая ночь, стрелки отбили полночь и Маэва погасила последний свет, оставив лишь настенную лампу над диваном. По комнате скользили длинные мягкие тени, шёл дождь, и в кристальной тишине можно было услышать, как разбиваются о крышу капли. Микеле не хотел спать, сидел в гостиной и крутил в руках книгу, загибая потрепанные уголки, думал о своём. Немного болела щека и ладони, и он подозревал, что завтра будет ходить с синяком на пол лица, и придётся врать ещё и Резенди, а то Мота здесь и так слишком сильно ненавидят. За что?.. Сам он не винил Флорана ни в чем, его действия казались логичными, даже желанными, ведь еле заметная ранка на щеке ничтожная плата за его настоящие эмоции. За его злость, чистую и прозрачную, боль и понимание. Микеле ещё не совсем осознавал, чего добивается, чего он ждёт от такого как Флоран, просто хотелось помочь, остаться рядом, убедить Мота, что так, вдвоём против всего мира, им будет легче, доказать ему, что есть надежда, и, если даже он не захочет, насильно вывести к свету. Заставить не прятаться под маской хотя бы наедине с Микеле. Хлопнула дверь в конце коридора. Микеле поднял голову. Как и в первую их встречу, он видел лишь тень, Флоран, а это, несомненно, был именно он, остановился на секунду, посмотрел на него, наверное, и ушёл на кухню. Локонте проводил его взглядом. И почему ему не досталась способность читать мысли, он бы отдал сейчас так много, чтобы просто понять Мота, не основываясь на своих суждениях на догадках, а знать наверняка. Терпения его хватило секунд на десять, бесшумно захлопнув книгу, он сполз с дивана и, завернувшись в куртку, отправился на кухню. Мот сидел за столом. Свет Микеле включать не стал, как и всегда, горела лишь настольная лампа, и в её свете лицо Флорана выглядело ещё более усталым, измученным каким-то, словно собственные мысли не давали ему покоя уже много часов. На итальянца он даже взгляда не поднял, смотрел в стол, сцепив пальцы, и думал о чем-то. На костяшках правой руки виднелся еле заметный алый след. Микеле не сказал ему ни слова, прошёл к холодильнику и достал из морозилки лёд. Холод неприятно колол кончики пальцев, и Локонте завернул пакет в полотенце, прикладывая его к щеке. Стало немного легче. Хотя как-то он слышал, что тепло помогает лучше, но где в башне найдешь что-то настолько тёплое… -Вам не удастся сбежать, — глухо проговорил Флоран. Микеле обернулся на голос и удивленно поднял брови. На секунду он вдруг почувствовал резкое противное раздражение от того, что Флоран даже не удосужился извиниться перед ним. И сейчас ведёт себя так, будто не произошло ничего. Это было неправильно. Как минимум… обидно. -С чего ты взял? -Ещё никому не удавалось. Ни одному из пленников, если кто-то и покидал это место, то только вперёд ногами. -Так значит мы станем первыми. Микеле упал на стул напротив него и принялся буравить острым внимательным взглядом. Мот медленно поднял глаза. «А вот запрещенные приёмы использовать не надо» -Почему ты так не веришь в нас, план идеален, мы готовы, осталось лишь дождаться назначенного дня и все, не успеешь оглянуться, и мы на свободе. Флоран рассмеялся, тихо и как-то слишком невесело. -Ты знаешь, сколько уже было таких планов?.. Микеле фыркнул. Он злился. Как можно быть таким непрошибаемым, как можно настолько не верить в собственные силы, настолько бояться все изменить. -Пока ты сам не захочешь, Флоран, ты никогда отсюда не выберешься, — прошипел он и резко поднялся из-за стола. Пора перестать накручивать себя, он просто устал, и голова болит после удара, все просто сложилось так. Ни чьей вины здесь нет. Он уже развернулся, чтобы уйти, как почувствовал железную хватку на своём запястье, Мот не порывался насильно усадить его на место, но и отпускать явно не желал. -Что ты хочешь? — раздраженно буркнул Микеле. Злость и обида душили изнутри, он смотреть в пол, чтобы случайные не встретится взглядом с Мотом, и лишь чувствовал, как от места, где пальцы Флорана обхватывают его руку, по всему телу расходится тепло. -Останься. Мот почти уронил его себе на колени, уткнулся носом в плечо и закрыл глаза. Микеле не дышал. От Флорана пахло дождём и сигаретами, и он был настолько тёплый, что в какой-то момент все равно стало, если Флоран обнимет его сейчас, он уже всю ночь не замерзнет. -Тогда я буду об тебя греться, — пробормотал Микеле и нагло прижался спиной к груди Мота, заставляя обнять себя за плечи. Тот не возражал. И он вдруг понял, что вот оно, извинение, безмолвное, тихое, покорное, самое искренне из всего, что происходило с ним. Микеле забрался к нему на колени с ногами, прижался щекой к плечу и положил замерзшие ладони на живот, он так боялся того, что Флоран уйдёт сейчас, скинет его на пол и не вернётся больше, но не мог остановиться. Хотелось стать ещё ближе, обнять, оплести руками и ногами, дышать его запахом, жить его теплом, стать частью его. И почувствовать, согреть изнутри, утопить в собственной нежности и научить улыбаться. Ведь у Флорана такая прекрасная улыбка. Мот обнял его за плечи, тихо выдохнул на ухо и коснулся губами волос, он не шевелился, почти не дышал, и Микеле отчаянно боролся с желанием закрыть глаза и просто уснуть. -Я не хочу, чтобы ты влезал в это, не хочу, чтобы тебя убили, — еле слышно прошептал Флоран. Микеле покачал головой. -Меня не убьют, ничего не случится, просто… я так хочу домой, здесь так холодно. Все время дождь. Я не могу здесь. Он почувствовал, как руки Мота обняли его сильнее, Флоран мягко провёл пальцами по его плечу к талии и обратно. И так странно было, всегда такой холодный, сейчас он словно держал в руках самое хрупкое бесценное чудо, так нежно и аккуратно, что казалось, это и не его объятия вовсе. -Прости меня… Микеле почувствовал горячее дыхание над ухом, и улыбнулся тихо. Голос Флорана, мягкий и глубокий, перекатывался теплыми волнами, и итальянец не заметил, как уснул. Боли он больше не чувствовал. Кажется, потом его донесли до кровати и закутали в одеяло, он точно не помнил. Но утром он обнаружил, что поверх собственной, на плечи ему накинута куртка Флорана, а на тумбочке возле кровати лежит распечатанная пачка обезболивающего.