Архив

*** Одинокие прохожие мелькают за стеклом автомобиля, автопилот хорошо справляется с поставленной задачей, только вот ярость продолжает душить. Стискивает горло стальной хваткой. Ночь, холодная, дождливая, она впитывала в себя весь свет города. Подпитывая мой гнев. Меня - Габриэля Райса, героя войны, командира передового спец отряда быстрого реагирования Овервотч, незаслуженно преданного еще больше унижают! И кто!? Снова этот высокомерный ублюдок Моррисон! Именно его рук дело все эти эксперименты! Униженя, процедуры, лекарства... Контроль гнева? - Все это бред! Я контролирую свою ярость! Я ей управляю! Кулак врезался в бронированную дверь лимузина... осталась вмятина, а рука даже не заболела. - Убожество! Ну и убожество! Еще несколько ударов и стекло, предназначенное выдерживать прямое попадание противотанкового снаряда, треснуло. - Я ее контролирую, слышишь меня, смазливый жополиз!? Обрывки диалогов в голове сумбурны, они всплывают снова и снова, возвращая в реальность и доводя до исступления. "Это необходимые меры, командир Райс. Это должно помочь" Злость, бурлящая внутри, буквально застилает глаза. Но я все еще сдерживаюсь из последних сил. Скоро, уже совсем скоро наступит долгожданное успокоение. Голос врачей, тихий, на краю сознания. Сквозь стены колбы, наполненной фосфоресцирующей жидкостью, звуки еле различимы. Они смотрят на показания приборов, качают головами и лыбятся, скалятся, думая, что я слепой... Но нет, они ошибаются, я вижу все, каждый их шаг наперёд. Когда процедура заканчивается, приходится вырубить одного из врачей, а второго взять за глотку и надавить. Его писк, походящий на жалобный стон кролика, попавшего в медвежий капкан, изрядно веселит. Он клянется, что это приказ высшего порядка, что даже Джек и его подстилка Циглер не в курсе.... Может быть я бы и поверил этим бредням, если бы желание спасти свою шкуру не затмило его разум. Все же, я не стал его убивать. Еще рано убивать "своих". После каждой из процедур меня продолжают заверять, что средства должны помочь. Но кажется, эффект с каждым разом становиться все слабее. Боевая форма говорите? Еще пару таких приступов и в штабе может случиться массовое убийство. Интересно, как бы они пытались меня остановить? Я бы успел забрать с собой многих. Бесполезный мусор. Стадо радостных выродков, сбежавшиеся на готовенькое. От подобных мыслей начинает болеть голова. Сжав ее ладонями боролся с очередным приступом. Казалось, что в череп вбивали раскаленные гвозди. Хотелось кричать, корчится... и вдруг она отступает, так же неожиданно. Но даже так злость не уходит, не отступает, скребет череп. Она концентрируется где-то внутри. Пожирает все, выжигает. Через несколько минут лимузин останавливается возле моего дома. Дождь подействовал отрезвляюще, холодные капли попадали за воротник, охлаждали пылающий гнев, но как только двери открылись, все началось по новой. Пара охранников в холле, стоят возле лифта и смотрят, шепчутся за спиной, я слышу их смех. - Чего вылупились, ублюдки? Но они не реагируют на мои слова, к сожалению. - Еще раз замечу такой взгляд, раздавлю ваши головы вот этими самыми руками. Трусливые сволочи, отвернулись, отвели взгляд, но я же знаю, что как только я поднимусь к себе их смех продолжится. Надавил на кнопку вызова слишком сильно, она треснула, снова платить... сколько я уже потратил на ремонт этого чертового дома? Лифт ползет мучительно медленно, словно пытка для моей нервной системы. Блестящая поверхность в очередной раз сминается под ударом кулака. Весь день в моей памяти рассыпается на фрагменты. Где был я и где была ярость? Нет, это то же самое. Ярость - это я. Этаж ##. Двери открылись. В коридоре горел оранжевый свет, дождя здесь не было слышно. Из звуков только стук сердца, хриплое дыхание и легкое гудение кондиционеров. Вот и нужная дверь. Замок пискнул принимая ключ-карту, дверь с шипением отворилась. В апартаментах не горел свет. Все чувства на миг отступили, если бы только... Но на измятых простынях вижу лишь забытое ею кружевное белье, полупрозрачная ткань поддатливо ложиться в руку. Ее запах дурманит, из груди вырывается почти звериный рык. Закрываю глаза. Это было вчера: Разговор отдавался болью в сердце, приятный голос, черные волосы рассыпавшиеся по подушке блестели в свете городских огней. Тогда, каждый ее жест, даже звук дыхания разжигал ярость. Ладони обхватили тонкую шею, оставляя алые следы, слыша как она хрипит я чувствовал возбуждение, хотелось трахнуть ее, убить и трахнуть снова... Но она не обращала внимания на боль, расстегнула ширинку на брюках и с видимым усилием наклонилась, чтобы сделать это, ни смотря ни на что... И я не смог ее остановить... или не хотел?... После, лежа на измятых простынях, она спросила: - Убьешь ли ты меня, мой герой? - Когда-нибудь, ты доведешь меня окончательно... - Буду надеяться, что этот день настанет не скоро, я все еще хочу тебя. - Ты только и умеешь, что раздражать. Оттолкнув ее, встал с постели, но ее пальцы сжали бедро... эти губы... едва заметно приоткрылись. И вновь я почувствовал возбуждение... - Чертовка! Я буду трахать тебя всю ночь, чтобы завтра ты не смогла встать с постели! И в этих словах уже не было ни грамма злости. - Да, мой герой, именно этого я и хочу. Воспоминания вновь осыпаются осколками. Мне это нужно... Рука сама тянется к телефону, набираю до боли знакомый номер, кажется каждая его цифра выжжена на сетчатке. Гудки, мучительные, нескончаемые или мне кажется, прошло только две секунды с начала вызова. - Да, мой герой? - Приезжай, ты нужна мне.