Антонио делает вид, что не сломал ребро

       Ловино пялился в потолок и молился о том, что он слышал совсем не то, чем оно казалось. В голове пронеслось несколько мыслей о том, что это: кошка, другая кошка, может, дедушка решил поиграть на барабанах, а может, это дом скрипел и стучал от старости.        — О, Господи, — вздохнул Ловино.        Может, это труба с теплой водой шаталась и ритмично стучала. Возможно, возможно это все-таки не кровать Феличиано долбилась об стену. Может, кошка научилась говорить, и это она, тяжело дыша, проговаривала имя Феличиано.        — О, Господи, — сказал Ловино уже сердито, но тихо.        О чем они вообще думали? Да какая разница, о чем они думали, почему они заставили его страдать? Феличиано знал, что брат и так с трудом засыпает. Но, несмотря на это, узкие-преузкие стены выдавали, что он явно веселился в постели.        Господи Иисусе, Ловино слышал все. Когда Людвиг произносил имя брата, когда они шептались, когда брат тихо хихикал и…        — Это просто пиздец, — проворчал Ловино.        О, а вот это они услышали. Шум за соседней дверью прекратился, и вместо него послышался шустрый шепот. Ловино поморщился.        — Ловино?        — Феличиано… Людвиг.        — Ээ, ты еще не спишь?        — Нет, блядь, Феличиано, я разговариваю во сне.        — А, ой…        — Вижу, ты передвинул кровать к другой стене. Точнее, слышу. Слышу, ты передвинул свою кровать.        Этот дебил засмеялся.        — Пожалуйста, прости меня, Ловино. Не рассказывай дедушке. Мы можем передвинуть кровать обратно.        — Было бы просто супер.        Людвиг прокашлялся.        — Ловино…        — Черт возьми, Феличиано, у вас одна минута.        Ловино должен был хорошенько подумать.

***

       В следующую пятницу дедушка уехал на встречу со своими старыми друзьями-однополчанами, оставив Ловино и Феличиано дома одних. Конечно, Людвиг был у них в гостях и смотрел фильм вместе с Феличиано. Никто из них и не заметил, когда Ловино повел Антонио наверх.        Антонио с улыбкой рассматривал комнату Ловино.        — Ого, никогда бы не подумал, что твой брат подружится с Людвигом! Они такие чудны́е. Ну, так вот, по домашней работе, я не…        — Я хочу, чтобы ты меня трахнул.        — Че? — туповатая улыбка не исчезла с лица Антонио.        Ловино сорвал с себя рубашку, не обращая внимание на свои пылающие щеки.        — Че слышал. У меня не так много времени. Не знаю, во сколько вернется дедушка.        Не был бы Антонио парнем-подростком, может, он бы подумал, с чего такое внезапное предложение и что вообще происходит. Но ситуация была обратная, так что он быстро расстегнул свою рубашку, остановив взгляд на Ловино, который скинул джинсы и встал у кровати.        Это был не первый раз, когда Антонио попросил его помочь с математикой. Это был и не первый раз, когда Ловино потребовал секса. Но это был первый раз, когда он не прикрывал рот рукой, когда стонал.        — Господи, Ловино, — Антонио тяжело дышал, лежа под ним, и все еще улыбался.        — Заткнись. О, боже!        Ебучий Людвиг. Ловино даже не знал, что они с Феличиано были… кем там они друг другу были. Какого хуя Феличиано ему ничего не сказал? Это уже не первый раз, когда Фели приводил кого-то домой, но это был первый парень. К тому же, это был Людвиг — богатенький сноб-качок.        — Он даже не упоминал об этом.        — Что?        — Ничего, замолчи.        Сколько раз они ходили на свидания? Предохранялся ли Феличиано? Нахуя он передвинул свою кровать к стенке, отделяющей его комнату от комнаты брата? Вообще ничего непонятно.        — Черт. Вот блин, почему нельзя сказать мне, что еще и с кем-то встречаешься?        — А мы что, встречаемся?        — Что? Нет. Я про брата. Да хватит пытаться поцеловать меня, сукин ты сын, лежи на месте!        — У него есть девушка?        — Господи Иисусе, ты просто бесполезен.