***
Шея Стива вкусно пахла, в постели рядом с ним было тепло, и Баки не смог удержаться: провел ладонью от груди вниз, к твердому животу, а потом прижался всем телом сзади, задыхаясь от счастья. Просто потому, что можно. Каждое утро он начинал с попыток поверить, что он теперь не в Казарме, не приходит в себя после крио, не готовится к заданию, а просто живет. Гуляет, ест, занимается любовью со Стивом… постоянно хочет касаться его. Непреодолимая, жадная потребность быть рядом с ним просто оглушает в первые мгновения после пробуждения, и Баки малодушно поддается ей. - Мхм, - выдохнул Стив, подаваясь назад, прижимаясь к паху твердыми ягодицами. – Добр утр. Баки молча поцеловал его в шею, в плечо, ощущая такую выворачивающую душу преданность, такую слепую любовь, что в груди стало тесно, а глазам – горячо. Стив, кажется, понял – развернулся к Баки, притиснулся плотно, позволяя их телам идеально совпасть друг с другом. Кажется, если бы его тело не было рассчитано на запредельные нагрузки, он умер бы прямо сейчас – сердце не выдержало бы. Когда Стив с намеком толкнулся бедрами, жарко выдохнул в шею что-то нежное, а Баки смотрел на подсвеченные рассветными лучами верхушки деревьев и понимал – если у него отобрать Стива, он просто умрет в тот же момент. Получит травму, не совместимую с нормальным функционированием. Отпустив эту мысль, он просто растворился в этом мире, на какие-то жаркие, лучшие в жизни мгновения, становясь его частью. Он увидел широко раскинутую сеть и людей-узелки на пересечениях блестящих нитей. Эти узелки – пары, а иногда и целые семьи, их много, бессчетные тысячи, но одна точка сияла особенно ярко, от ее пульсации по нитям бежали ослепительно яркие волны, будто рассылая всем, кто с ней связан, сигналы счастья. Эта точка – его Стив. Стив, через которого Баки соединяется с прекрасным новым миром, становясь его частью. Пусть немного кособокой и неидеальной, чуть закопченной по краям, но подходящей, нужной. Нужной Стиву.***
Стук в дверь – по всей видимости, ногой – разбудил их уже настоящим, поздним, утром. Стив, резко подняв с подушки взлохмаченную голову, посмотрел на часы и, чертыхнувшись, вскочил, натягивая штаны. - Рамлоу, - коротко напомнил он. – Одиннадцать утра. Снятие триггеров было назначено на девять… Это он. И Мирра. Баки тоже поднялся, оделся в то, что было разбросано по комнате и, кое-как пригладив волосы, быстро спустился вниз. За дверью действительно оказался командир с мирно спящей на его руках женой. - Прости, - Баки пропустил его в гостиную, но тут же замолчал в ответ на угрожающий взгляд. – Спальня на втором этаже, - шепотом продолжил он. - Покажу. Идем. Они бесшумно поднялись по лестнице, и Баки, открыв перед командиром дверь, оставил гостей наедине. Стив нашелся на кухне. Баки готов был отдать что угодно, чтобы и дальше можно было вот так просто подойти со спины к самому лучшему человеку и, обняв его, уткнуться лбом между лопаток, чувствуя, как двигаются его руки, готовя завтрак, как невесомо пальцы проходятся по запястью – всего на мгновение, но так приятно. Подставлять спину проникающим в небольшое окно солнечным лучам и не думать ни о чем, кроме того, что и завтра, и послезавтра можно будет – так. Услышав едва различимые шаги командира, Баки на мгновение замер, решая, отпустить Стива или нет. И решил, что нет. Лишь повернул голову, прижавшись к широкой теплой спине щекой, чтобы видеть вход. - Утро, - поздоровался Командир, будто видеть Солдата, льнущего к своей Основе, как секс-мод, было для него в порядке вещей. - Доброе утро, - отозвался Стив, и его голос пророкотал под щекой у Баки, как волна по каменистому берегу. – Тосты и кофе. Блинчики будут минут через пять. - Спасибо, - отозвался Командир, встречаясь взглядом с Баки. Если он и заметил браслеты, то ничего не сказал. Первый из всех. И Баки был этому рад – в такое хорошее утро не хотелось оправдываться и объяснять, почему Стив разрешил ему занять чужое место. Уж командир-то совершенно точно знал, что оно, это место – не его. Закончив с тостами и разлив кофе по чашкам, Стив потянул Баки, заставляя встать перед ним, нежно взял лицо в ладони и поцеловал, прижимая к высокой столешнице. Будто они были одни. Будто не было ничего естественнее – вот так выставлять на обозрение свои самые уязвимые места. - Я приготовлю блинчики, - в губы ему сказал Стив. – Сделаешь наш соус? «Соусом» Стив называл смесь из сливок и джема, которую Баки удавалось взбивать в пышную пену, используя бионику. Хоть какое-то мирное применение его руки, по сути, являвшейся оружием. - Сделаю, - тихо ответил Баки. «Для тебя я сделаю все», - осталось невысказанным, но Стив понял, как всегда все понимал про него. Командир молча пил кофе и не отводил взгляд, будто в том, чтобы смотреть, как целуются другие, не было ничего особенного. Баки в который раз подумал о том, что в этом мире люди не прячут свое счастье, а радостно делятся им с другими. И сразу, следом – о том, как жилось его Стиву тут, среди счастливых людей. Как он чувствовал себя, вот так же наблюдая за почти невинными ласками других, их неосознанными движениями навстречу, стремлением быть ближе каждую минуту. С трудом оторвавшись от Стива, он пошел к холодильнику, достал оттуда сливки и джем, и принялся взбивать, прислушиваясь к завязавшемуся разговору. - Как все прошло? – спросил Стив. - Нормально. Знаешь, эта Ванда… она жуткая. Красивая, маленькая, но такая, будто… - Будто прихлопнет и не заметит, - закончил за Командира Стив. – Она очень сильный менталист. Пьетро тоже был? - Ну, а ее братец… ты видел скорость, с которой он двигается? - Ну, вот так у них распределены дары, - усмехнулся Стив. – Они сиамские близнецы. Ну, в ментальном смысле, конечно. Одно целое. - Не представляю, как Пьетро подпустит кого-то к ней, - после длинной паузы заметил Командир. – Мужика, я имею в виду. Стив странно порозовел, но ответил: - Он и не подпустит. Одно целое, я же тебе сказал. Во всех смыслах. Баки удивило не то, что брат с сестрой могли составить пару, а реакция на этот факт Стива. Потому что в их мире изредка случалось, что разнополые моды одной серии испытывали друг к другу интерес именно сексуального характера, особенно в пубертатном периоде, но это строго и жестко пресекалось. Виновных обнуляли и перекидывали в смежные десятки. Но почему бы в мире, где Основа может взять себе боевой мод и любить его так, будто они ровня, не быть и таким вот странным союзам? Брат и сестра – подумаешь. В его серии были девочки. Всего две. Удивительно похожие на него самого, да и на остальных: голубоглазые, темноволосые, ладные, не очень высокие. Так, наверное, могли бы выглядеть его сестры, если бы они у него были. Если бы он сам мог быть человеком, родившимся от мужчины и женщины, а не получившимся в результате кропотливой работы по подбору нужных генных характеристик. - … и тогда она просто коснулась висков Мирры, и глаза у нее, знаешь, налились краснотой. И вокруг рук тоже такие всполохи, как огонь, - продолжил Командир. – Хорошо, что я за стеклом был, - признался он. – Иначе… - Вот как ты это видишь, - неожиданно перебил его Стив. – Как красные волны. Странно, - он поставил перед ним стопку блинов и взглянул коротко, исподлобья. – Ты проходил тесты на сенситивность, когда попал сюда? - Конечно. Роджерс, к чему ты клонишь? – Командир склонил голову к плечу, и Баки в одно мгновение оказался перед Стивом, ощутив даже не угрозу, а лишь очень слабый намек на нее. - К тому, что я вижу все эти алые сполохи, когда Ванда работает, лишь периферическим зрением, как и остальные проявления даров, - после паузы ответил Стив, целуя Баки в шею. – А не имеющий способностей не должен видеть вообще ничего. У меня ты ничего не замечаешь? - Нет, - оглядев его, ответил Командир. – Возможно, потому что ты лапаешь Барнса, а не мою жену. Фыркнув, Стив еще раз поцеловал Баки за ухом, ловко стянул его волосы в хвост на затылке и снова занялся блинчиками. - Я вижу, - сам не зная, зачем, сказал Баки. – Не всегда. Но ты светишься голубым. Будто ореол вокруг. Стив снял со сковороды очередной блинчик и отложил лопатку, внимательно на него глядя. - Когда именно? – мягко спросил он. – Бак? - Когда мы в постели. Будто сеть вокруг, нити от тебя уходят куда-то далеко, и ты – голубая точка, пульсирующая, яркая. И когда тебе хорошо, от тебя будто волны расходятся, и другие, кто с тобой связан, знают, что тебе хорошо. Со мной. Лицо у Стива было до того ошарашенным, что даже Командир ничего не сказал, хотя – это было видно – ему хотелось. - А в другое время? – хрипло спросил Стив, и от звука его голоса Баки занервничал. – Сейчас? Посмотри на меня и на Брока. Есть разница? Баки честно пытался понять, о чем тот спрашивает, но у него не выходило. Командир это командир, а Стив – это Стив, как вообще можно сравнивать? - Я… - А сейчас? – Стив подошел к нему вплотную, обнял и поцеловал так глубоко и жадно, что на короткое мгновение Баки ослеп от его света, а Командир, который был виден краем глаза, остался темным. Но не просто неподсвеченным, а будто был проколом, дырой в бумаге. Провалом. - Да. Ты светишься, а Командир – черный, как земля, - подумав, ответил Баки, наблюдая, как сияние вокруг Стива угасает. - Латентная сенситивность, - выговорил Стив, отпуская его. – Это странно. Но если вспомнить, что ваши Основы – наши предки, то все вполне объяснимо. Видимо, в результате многочисленных экспериментов с генным набором, они случайно активировали у тебя ген сенситивности. Тот, из-за угасания которого когда-то случился Исход. - Это чего, - подал голос Командир, - Барнс через тебя к вашей сетке подключается? - Похоже на то. Надо заказать расширенные тесты, - ответил Стив, и, взглянув на Баки, быстро добавил: - Никакой боли, никаких пыток и прочей гадости, я же тебе обещал. Ну, может, кровь возьмут – исследуют генный набор. И просветят в пси-томографе. Это все не больно. - Я не боюсь боли, - решил все-таки внести ясность Баки. – Если нужно, я… - Знаю, - Стив опять обнял его и погладил по голове, как Макса. – Но, все же, все тесты абсолютно безболезненны. И я ни на шаг от тебя не отойду, обещаю. Баки, ругая себя за слабость, с облегчением выдохнул и уткнулся лбом в его плечо. Он не любил быть уязвимым. Стив был его, а вот Командир не должен был видеть его таким. Но, с другой стороны, у Командира и не должно быть таких одновременно смеющихся и обеспокоенных глаз, будто… Будто он и вправду переживал не только о функциональности вверенной ему боевой единицы. А беспокоился и о самом Баки. Хотя, по сути, 32557 Командиру никто.