/Ryan Star – Losing your memory/
Слишком много радостных лиц на фотографиях определенно вводили Дилана в состояние, при котором испытываешь дикую зависть. Он видел, как широко улыбаются все люди на снимках, как их глаза блестят от счастья, а не от слез, как привык парень. Уже которую минуту смотрел на фотографии и кусал внутреннюю сторону щеки, кажется, чувствуя вкус собственной крови. – Мое последнее счастливое воспоминание из детства – сладкая вата из центрального парка, – вдруг произнес брюнет, поправляя футболку на своих плечах и переводя взгляд на Джастина, застывшего у стола с салфеткой в руках. – Я любил сладкую вату ровно до того дня, когда я впервые заметил на своем теле эти следы. Снова это молчание, повисшее над головами парней. Дилан сжал губы в тонкую линию и снова взглянул на снимок, где Джастину было пять, и он обнимал свою мать, которая целовала сына в волосы. За их спинами сверкали огни чертова колеса и салюта. – Это ведь день независимости? – Дилан указал на этот снимок, прикусив губу. – Да, в центральном парке, – тут же проговорил блондин, приближаясь к парню и усаживаясь в кресло прямо напротив. – Это был самый странный день независимости за всю мою жизнь. Какому-то парнишке пришлось вызывать скорую прямо посреди выступления Фенти, его отец тогда так разорался, что все присутствующие обходили их стороной. Джастин также уставился на снимок и невольно улыбнулся. – Это был мой первый день независимости, я так объелся попкорна, что до сих пор на него не могу смотреть. Дилан сжал скулы, бросая кроткий взгляд на электронные часы на холодильнике. Ночь становилась все гуще, а сдерживаться удавалось все труднее. – Отец был единственным, кто мог помочь ему, – проговорил вполголоса и облизнул губы, замечая на себе взгляд Бибера. – Этот мальчик, у него было предобморочное состояние, а нужного препарата в кармане его отца почему-то не оказалось. – Дилан потер ладонью вдруг раскрасневшуюся щеку и глубже устроился в кресле, пытаясь не дать себе уснуть. Джастин сел в кресло напротив, все так же держа в руках кухонное полотенце, и уставился на парня, внимательно разглядывая его лицо. И только сейчас заметил эти наполненный чем-то невероятным взгляд. И почему-то Джастин подумал, что такой взгляд бывает у людей, которым больше нечего терять. Такие люди всегда бросаются в омут с головой во всем – будь это любовь или какое-то увлечение. Встретив такой взгляд в толпе, ты точно не назовешь себя самым бесстрашным человеком. Такие взгляды бывают у людей, которые пережили такую боль, от которой люди кончали жизнь самоубийством. Дилан сидел прямо перед ним и смотрел. Тихо набирал в легкие воздух. А Джастин думал, что на него наслали проклятье, потому что он просто не мог отвести глаз от этого парня. – Этот мальчик из центрального парка, – с невозможной тяжестью на плечах проговорил Бибер, сжимая в пальцах полотенце, – это ты? О’Брайен молчал. И ответ не был нужным. Джастин и сам не понял, для чего спросил. – Мне было 4 года, когда меня сбила машина на семнадцатой улице, – едва смог разобрать тихий шепот блондин, все еще не отрываясь, смотря на Дилана. – На голове 12 швов, вследствие чего регулярные обмороки. Если бы Бибер себя не контролировал, то его состояние тоже могло бы назваться предобморочным. Коктейль из стыда и чувства отвратности к самому себе. – Прости. Серьезно? Прости? – Ты когда-нибудь падал в обморок? – Дилан произнес это таким голосом, что Джастину будто прилетела пощечина. Резкий и почему-то внезапно холодный тон вырвался из-за тонких губ, которые Джастин поцеловал какое-то количество мгновений назад. Казалось, словно это было в прошлой реальности. Теперь Бибер находился в своей реальности, которой не существовало больше нигде. Его окатывало ведром мурашек каждый последующий раз, как О’Брайен проговаривал хоть слово или издавал едва слышимый звук. – Не падал, – спустя тринадцать секунд ответил парень, по-моему, перестав дышать. – Обычно люди чувствуют что-то вроде потери сознания, полностью отключаются. Обычно обморок похож на резкое засыпание, когда ты сильно устаешь и моментально отключаешься, стоит тебе почувствовать расслабление. Мое же состояние во время моих обмороков несколько отличается от других, – Джастин заметил, как дрогнула нижняя тонкая губа Дилана, а потом они настолько плотно сомкнулись, что кожа, имевшая розовато-коричневатый оттенок, вдруг стала совершенно белой. Джастин почему-то молчал. Он правда не сталкивался с обмороком, его здоровье было самым что ни на есть железным. Его не сбивала машина, он никогда не получал сотрясения мозга и никогда не разбивал голову. Всего лишь дрался с парнями с соседнего района и несколько раз попадал в полицию за хулиганство. – Мое состояние во время обмороков состоит в том, что… – Дилан замолчал, а затем резко впился в Джастина глазами. – Ты только не пугайся, хотя, это невозможно, наверное. В общем, если я падаю в обморок, то во мне что-то переключается и сознанием овладевает другой человек. Как правило, это бывает ненадолго, может быть на час или два, а потом я возвращаюсь. Можно мне воды? Бибер молча проследовал на кухню, наполнил прозрачный сосуд жидкостью из фильтра и также молча подал стакан темноволосому парню, вдруг сильно занервничавшему. Сознание Джастина просто переклинило, он еще не мог отойти от того, что насмехался над этим парнем ему в глаза. Странно, что Джастин мог чувствовать это настолько сильно. Как будто это намерено было пущено по его кровеносной системе. Так отвратительно тягуче и тяжело разливалось по молодому мужскому организму. – Помнишь, когда я пришел к тебе утром? – смочив пересохшее горло, проговорил Дилан, вытирая уголки губ подушечками пальцев правой руки. Джастин кивнул, вспоминая момент, когда он увидел Дилана в зеркале прямо за своей спиной. А затем случилось то, что повторилось сегодня уже два раза. По телу прошли странные мурашки. – Это был не этот я, который сейчас разговаривает с тобой. В голове у блондина пролетали однотипные мысли. Он бредит? И почему-то именно в этот самый момент Джастин понял, в какой заднице он оказался. Вероятнее всего, этот парень страдает расстройством, про которое писал Дэниел Киз в своем романе, который Бибер в свое время прочитал от корки до корки не меньше девяти раз. <I>Раздвоение личности.</i> А еще Джастин понимал, что яма, в которую он упал, оказалась гораздо глубже, потому что этот парень ему, кажется, нравился. – Ты болен? – все, что выдавил из себя Бибер, после чего снова замолчал и продолжал рассматривать парня напротив. Такого совершенно невероятного. Как и показалось ему в тот самый вечер, когда они сидели на рампе, освещавшейся несколькими фонарями. Он разглядывал его профиль, думая, что таких профилей просто не может быть. Джастин думал, что сошел с ума в тот момент, когда наткнулся на него в магазине и почему-то задержал на нем взгляд дольше, чем на других людях. Джастин не понимал, почему это происходит. И сейчас его вдруг осенило, что Дилан нравился ему. Своей таинственностью и этим нереальным взглядом. Что-то невозможное и магическое происходило сейчас внутри Бибера. Он ждал ответа, надеясь, что он будет отрицательным. – Я не Билли Миллиган, Джастин, – расстроенно усмехнувшись, произнес Дилан. – Я убийца. […] Глубокая ночь заполонила всю квартиру, когда полная тишина захватила весь город. В комнатах было темно и тихо, а еще тепло, но больше Дилан комфорта здесь не чувствовал. Лучшим вариантом было встать с дивана, стоявшего посреди гостиной, одеться, заказать такси и уехать отсюда настолько далеко, что никто бы не нашел его. Никто. Особенно Джастин, который услышал сегодня гораздо больше, чем должен был. И теперь он запутается в этом настолько сильно, что распутать этот клубок будет просто невозможно. И Дилан понимал, что путаться он уже начинал. И это было страшно. Ничто не сведет человека с ума так сильно, как его собственные мысли, поедающие изнутри. Откинув одеяло, брюнет сел на край мягкого дивана и схватил себя за волосы, чувствуя, как вдоль стенок черепа наступает боль. Он знал, что этого не избежать. Сегодня был слишком тяжелый вечер и вполне вероятно, что Дилан получит по заслугам за то, что позволил себе заговорить о своих проблемах с кем-то посторонним. Первым признаком всегда была боль, сравнимая с волнами в начинающийся шторм. Сначала совсем немного, а потом захватывает людей с ног до головы и уносит их в недры своей бесконечности. Аккуратно поднявшись на ноги, О’Брайен подошел к своим вещам, лежавшим на кресле у стены с фотографиями, на котором он сидел буквально час назад, и нащупал в кармане джинсов пачку своих сигарет. Дверь, ведущая на балкон, находилась у двери в комнату, где спал Джастин, и не дай Бог Дилану ошибиться и зайти не туда. Дернув за ручку, он оказался на небольшом крытом балконе, тут же обхватывая себя руками. Было довольно холодно, учитывая температуру днем. Через несколько секунд зажигалка фыркнула и мгновенно подожгла кончик сигареты, который ожидал своего часа, уже расположившись в зубах молодого человека. Первый клуб темного дыма выпорхнул в едва приоткрытое окно балкона, когда Дилан облокотился на узкий подоконник и чуть сжал его в своих ладонях. Легкий ветер, попавший в щель, пробежал по оголенной коже плеч и спины, раскрашенной узорами созвездий, словно на ней тонкими фиолетовыми линиями творил величайший художник. Единственной одеждой, прикрывавшей белесое тело, были тонкие домашние штаны, которыми великодушно поделился Джастин перед сном. Дилан совершенно не знал, как завтра смотреть ему в глаза. Поэтому в его голове уже крутился некий план, как избежать встречи с этими невероятно наполненными растерянностью и пониманием глазами. – Ты почему не спишь? – Дилан думал, что начал сходить с ума, когда обернулся и увидел засыпающего на ходу парня, так аккуратно хлопающего глазами. А подумал он так потому, что как только первая нота этого голоса достигла его уха, боль, все это время продолжавшая нарастать, вдруг замерла. Это работало уже второй раз. Дилан ни черта не понимал. – Скажи еще что-нибудь, – вдруг прошептал О’Брайен, затаив дыхание и всматриваясь в Джастина, в ожидании непонятно чего. – Пожалуйста, скажи./Red – Let It Burn/
– Что сказать? – голос смешивался с приятной хрипотцой, и брюнет снова почувствовал этот исцеляющий эффект. – Бросай сигарету и пойдем спать, – продолжил Джастин, наблюдая за тем, как Дилан прикрывает глаза от наслаждения, в то время как пепел с его сигареты почти падает на одну из тетрадей с недописанным текстом новой песни. Немедленно выхватив ее из пальцев парня, он выбросил почти полную сигарету в открытое окно, оказываясь практически в плотную к бледному телу парня с расписной спиной. – Ты действуешь, как лекарство, – прошептал Дилан растерянно, чувствуя сбитое дыхание в районе своего затылка. – Я не знаю, как это объяснить. Повисла тишина. Снова. Дилан с детства боялся тишины в своем доме на семнадцатой улице маленького городка под названием Кенмор. Та тишина заставляла бояться настолько, что у маленького Дилана тряслись коленки. Тишина, которая царила сейчас, заставляла бояться еще больше. – А я знаю, – проговорил Джастин, облизывая пересохшие губы. И для чего-то резко развернул Дилана за плечо к себе лицом, оставляя между их носами буквально несколько миллиметров. И в следующее мгновение с головой бросился в омут тонких вновь побелевших губ, обхватывая разгоряченными пальцами замерзшие мужские плечи. Несколько секунд Джастин не понимал, что он творит. Хотя, это чувство не покидало его до конца этой ночи. Он делал все, что он хотел. А в данный момент он безоговорочно хотел этого мутного персонажа, всеми силами удерживая его возле себя. И нет, Дилан совершенно не вырывался. Просто Джастин очень боялся потерять эту тонкую нить, которую так давно искал в чем-то или в ком-то. Он поехал в этот чертов Кенмор отвлечься, расслабиться и найти вдохновение. И он нашел его. Его. Такого потерянного парня с кучей проблем. Которого он так долго ждал. Поцелуй был настолько искренним и кипящим, что отрываться друг от друга не получилось ни у одного из них. Поэтому Джастин просто скинул все с небольшого журнального столика, включая эту долбанную тетрадь с недописанным текстом новой песни, и подтолкнул на него Дилана, устраиваясь между его ног. Дилан ловил густую эйфорию. Боль улетучивалась, словно ее вовсе не было. Оседало лишь невероятное наслаждение на плечах, ровно там, где изначально лежали его руки. Затихший город за окном пылал ярким пламенем. Дилан ощущал это пламя всем телом. Особенно там, куда плавно опускалась рука Джастина прямо в эту секунду. – Тише, – вздрогнул О’Брайен, уже почувствовав горячие пальцы на резинке тонких штанов. Выдох получился слишком громким и резким. Дилан не ожидал такого от себя, но этим он и отличался от других – он никогда не делал то, чего не хотел. – Я бы не хотел, чтобы это случилось, – прошептал прямо в губы Джастину. И в этот момент внутри Бибера рассыпался карточный домик, который он так уверенно строил эти несколько минут. – Я сегодня не в той форме, чтобы доставить тебе удовольствие так же, как ты это делаешь для меня, – продолжил Дилан спустя пару секунд. – Сегодня ты меня уже спас. Джастин невольно отступил, убирая руки от бледного парня. Но тот схватил его за запястье, снова притягивая к себе. – Ты – мое единственное лекарство, Джастин, – проговорил тихо и впился губами в мужские губы, с неземным удовольствием впитывая вкус мягкой кожи. – Не позволяй себе думать, будто ты делаешь что-то не так, – снова заговорил Дилан, отрываясь от поцелуя. – Потому что все, что ты сделал за эти несколько дней, было настолько правильным, что я не смогу выразить то, насколько я восхищаюсь этим. – Ты о чем? – Бибер нахмурился, не выпуская из виду губ, которые он только что чувствовал. – О том, что ты даже не подозреваешь, насколько ты сильный. – Ты боишься? – такой странный и детский вопрос, но Дилана он не развеселил. Потому что этот вопрос звучал первый раз в его жизни. Никто и никогда не интересовался тем, как он переживает, что он чувствует. Все было настолько однотипно, что иногда Дилан мог предугадать все, о чем люди будут с ним разговаривать. – Всю жизнь я боюсь того, что я сдамся, – ответил парень абсолютно серьезно, сжимая губы в тонкую линию. – Тогда зачем ты позволяешь себе сгорать здесь со мной, если потом ты станешь слабее? Джастин затих, затаив дыхание и задержав взгляд на вдруг потемневших глазах брюнета. – Я сгораю с тобой, потому что это того стоит, – произнес Дилан, оставляя на приоткрытых губах мокрый поцелуй. – Поверь мне.