ANOTHER / ДРУГОЙ

      […]       На наручных часах Дилана показывало 4:25 PM, когда автомобиль занял одно из свободных парковочных мест у высотного дома, на шестом этаже которого находилась квартира О`Брайена. Все утро его руки не могли найти покоя. За небольшим кухонным столом, бесшумно допивая свой кофе, парень украдкой бросал угасший взгляд на блондинистого Джастина, который в свою очередь был несказанно спокоен.       Ну, или он просто хотел, чтобы Дилан видел его таким.       В том или ином случае, брюнет не знал, что нужно делать. Потерянность отображалась во всем, что он пытался сделать. Растерялся, когда шел в туалет, и зашел не в ту комнату. Куря на балконе, чуть не уронил пепельницу на пол, а когда выходил из квартиры, смотря на уведомление в телефоне о подъехавшем такси, ударился лбом о дверной косяк.       И поэтому теперь у парня невероятно болела голова.       По крайней мере, Дилан очень старался в это верить. Ведь если головная боль была вызвана другими причинами, то проблемы не за горами. А если быть еще точнее, то совсем близко.       Ему определенно надо было разобраться в том, как именно Джастин влияет на его состояние. И вообще, почему именно Джастин, а не кто-то другой оказался его спасательным кругом.       Джастин остался за закрытой дверью своей квартиры, только в этот момент дав волю своим эмоциям. Видимо все-таки научился держать себя под контролем в некоторых ситуациях. Потому что очень не хотел, чтобы Дилан видел, как все на самом деле хреново.       […]       – У меня нет на это времени, Роберт, можно просто отвезти меня в Кенмор?       Бибер невероятно нервничал от того, что будет находиться в Вашингтоне еще несколько часов из-за внезапно появившихся дел Роберта. Непонятно, почему в данный момент ему так резко захотелось уехать отсюда в почти забытый город, но Джастин слишком сильно чувствовал эту тягу. Словно два магнита с разными полюсами находятся друг от друга в считанных миллиметрах, но их все еще удерживают.       Джастин просто чувствовал. И этому не нужно было объяснений.       – Мистер Бибер, мне просто необходимо заехать в одно место именно сейчас, – Роберт пробубнил это почти под нос, что было совершенно на него непохоже, продолжая свой маршрут вдоль улиц в пункт своего назначения.       Иногда Джастин забывал о том, что Роберт вовсе не является его личным водителем, поэтому может позволить повести себя, как конченый по отношению к мужчине. И слишком часто за последнее время ему становилось стыдно за то, что он делал, или за то, о чем он просто думал.       Слишком давно, когда у Джастина были родители, с которыми на его стене теперь так много запечатленных воспоминаний, мама говорила ему, что стыд – это то, что подтверждает наличие твоей совести. И порой парню казалось, что у него этой совести гораздо больше, чем должно быть.       Минуя несколько кварталов, Роберт остановил автомобиль у высокого офисного здания и, не проронив ни слова, захлопнул за собой дверь. Парня, оставшегося в салоне, передернуло.       Он вспомнил свой сон, в котором со второго этажа дома в Кенморе по лестнице скатилась его голова. И самое страшное, что сон был настолько реальным, отчего по рукам снова поползли мурашки. Неприятные и устрашающие.       И самое странное, что теперь в Кенмор ему захотелось еще больше.       […]       – Я встретил парня.       Так резко рассёк тишину приятный мужской голос, от которого Шоун даже не вздрогнул. Наверное, слишком привык к внезапным откровениям Дилана, которые, к сожалению, в последнее время случаются слишком редко.       Тем не менее, мужчина поёрзал в кресле и поставил кулак под подбородок, тем самым подтверждая свою готовность слушать парня до тех пор, пока тот не решит остановиться. Облысевший полностью мужчина сидел в своём кресле напротив Дилана, полностью внимая.       Время близилось к 6 вечера, и брюнет помнил, что у мистера Шоуна сегодня был запланирован долгожданный ужин с дочерью, которая на несколько дней прилетела в Вашингтон. Поэтому времени было в обрез.       – И я не понимаю, почему я чувствую себя лучше, когда его голос звучит рядом со мной, – абсолютно растерянный и пытающийся отыскать ответы там, где их совершенно быть не может, продолжил Дилан. – То есть, понимаешь, у меня в голове снова начинает греметь молот, а он просто говорит про то, что на улице хорошая погода, и молот утихает.       Парень уставился в окно, за которым поднимался бушующий ветер. И, кажется, этот ветер идеально вписывался в спускающийся на город вечер. Дилану просто пришло в голову, что если бы по всему Вашингтону оборвало провода, и город погрузился в полнейшую темноту, то он бы все равно нашел Джастина.       Даже в кромешной темноте при отсутствии слуха и голоса. При отсутствии зрения и обоняния. При отказе всех органов чувств. Он бы нашел его потому, что внутри становилось теплее, как только он находился рядом. И Дилан начинал бояться, что без этого просто не выживет.       Такое это странное ощущение – думать о человеке, который попадает в твою голову от того, что ты увидел, как поднимается ветер.       И почему О’Брайен вообще об этом подумал?       – Ты говорил, что у тебя с Лорой все в порядке, а затем приходишь и заявляешь про парня, от которого вся боль проходит, а ты чувствуешь себя гораздо лучше, – мистер Шоун прищурил свои и без того маленькие глаза, склоняя голову вбок. – Дилан, ты не думаешь, что твои чувства к Лоре немного неверные?       – В каком смысле?       Дилан и правда не понял, что имеет ввиду психиатр, говоря о «немного неверных» чувствах. Разве такие бывают? Или это очередные психические высказывания?       И, кажется, Дилан покраснел.       – Что ты чувствуешь к Лоре? – громкий вопрос прозвучал в небольшом кабинете, впитываясь в кожу молодому парню.       – Я…       О’Брайен запнулся, будто забыл слова, рассказывая стихотворение на школьном конкурсе, и сгустил брови, не отрывая взгляда от окна. Мысли поплыли. Ему нужно было охладиться.       Поднявшись на ноги, он подошел к журнальному столику и налил в небольшой прозрачный стакан немного воды из графина. Жидкость оказалась прохладней, чем он ожидал, и это несомненно обрадовало.       Пересохшее горло было смочено, и парень вернулся на место.       Шоун все так же внимательно наблюдал. Высматривал движения, брошенные в сторону взгляды и облизывание тонких губ. В первую очередь, это была его профессия, а во вторую, он так привык – наблюдать.       Иногда наблюдение дает больше информации, чем глубокий длинный разговор.       – Я не знаю, – совершенно искренне сорвалось с губ парня. – Мне с ней как-то…       – Как-то что? – перебил мужчина, приоткрыв губы и приподняв голову над кулаком, немного вытянув шею.       – Как-то удобно, – завершил Дилан, шумно выдохнув через нос.       – То есть, ты признаешь, что этот парень нравится тебе? – вопрос психиатра прозвучал настолько быстро, что застал Дилана совсем врасплох.       Он нахмурился и перевел взгляд прямо в глаза мужчине.       – С чего такие выводы? Где я сказал, что он вообще мне нравится?       На тонких губах Шоуна образовалась легкая улыбка. Она всегда располагалась на его лице, если он понимал, что чертовски прав.       – Я начал сравнивать его с Лорой и ты продолжил это делать в своей голове, отвечая мне на вопросы о ней, – голос мужчины прозвучал слишком внятно и четко, чтобы пытаться переспросить или уточнить, что он имеет ввиду.       Дилан молча поднялся с кресла и скрылся за дверью, уверяя себя, что делает это потому, что Шоуну пора ехать на встречу с дочерью, а не потому, что не хочет отвечать на заданный ему вопрос.       […]       Кенмор встречал своей тишиной и темнотой всех жителей. Но Джастину казалось, будто темнота была только перед его глазами.       Поворот за поворотом, и автомобиль останавливается у двухэтажного дома на семнадцатой улице, от которого странно веет холодом. Бушует невероятный ветер, который сопровождал их от самого Вашингтона.       Взгляд невольно приковался к дому напротив, в окнах которого было абсолютно темно, из-за чего у Джастина внутри поселился комок черной пустоты. И какой-то обиды. Такое ужасное чувство, которое нельзя объяснить.       – Спасибо, Роберт, – выдавил парень, встречаясь глазами с уставшим мужчиной, сидящим за рулем. – И еще раз извини меня за сегодняшнее, ладно?       – Давайте забудем это, мистер Бибер, – качнул головой Роберт, поджав губы. – Я буду возвращаться в город, если вы не против, не хочется ехать в одиночестве по ночной трассе.       Джастин кивнул, имитируя понимающую улыбку, и практически сразу услышал визг колес, после чего закрыл за собой дверь дома, ключи от которого покоились в его руке.       Дом сразу окутал тишиной. И парень почувствовал себя немного некомфортно от резкой смены обстановки. Густая темнота ползла вдоль стен и пола, поглощая Джастина все сильнее.       Он протянул руку к выключателю, аккуратно нажав на него, будто боясь напугать самого себя резким движением, после чего в коридоре над его головой зажглась желтая лампочка, заключенная в старую люстру. Свет был немного неприятным, в глазах рябило, но это не помешало Джастину разглядеть через дверной проем, что на кухне у холодильника лежал перевернутый стул, а по полу был рассыпан белый порошок, издалека похожий на сахар.       Единственная мысль, почему-то сразу пришедшая в голову, – наверху были воры. Хотя совершенно логично, что это не так, хотя бы потому, что дверь открылась без проблем. И для чего ворам вдруг рассыпать сахар и переворачивать стул на кухне?       Что нужно вору на кухне?       Что вообще нужно вору в этом забытом старом доме, который промерз до последней вещи в кладовой?       И в этот момент Джастин окаменел.       Гитара.       И со скоростью, которой ему не удавалось развивать никогда в жизни, он ринулся по чертовой скрипучей лестнице наверх, ощущая собственное сердцебиение почти в своей глотке. Виски сжимало с такой силой, что понимание происходящего не посетило голову парня даже в тот момент, когда он забежал в свою комнату и увидел, как у окна расположилась темная фигура.       Темнота уже успела расположить к себе, хотя Джастин все же удивился, как ему удалось не зацепиться за дверной косяк или за перила на старой скрипучей лестнице. Обычно это происходило постоянно, а здесь в полной темноте он искусно обошел все препятствия.       Джастин стоял, как вкопанный, всматриваясь в темноту, пытаясь разглядеть силуэт. В голове начали тикать часы.       Раз. Два. Три.       Знакомый запах тронул кончик носа, когда фигура напротив будто переступила с ноги на ногу, так и не обернувшись. Очертания фигуры больше походили на мужские, и Джастин уже почти не сомневался, кто именно стоял перед ним.       Но какого хрена?       Подушечки пальцев ощутили воспоминания от прикосновений к прохладной коже спины, покрытой узорами от удара молнии, а вдоль позвоночника побежали мурашки. Такие глупые мурашки.       Только Джастин не понимал от страха они или от приятных воспоминаний о прошлой ночи, проведенной на балконе с видом на Вашингтон, открывающийся с тринадцатого этажа.       – Ч-что ты здесь делаешь? – голос подсел от странного напряжения внутри, из-за чего пришлось неприятно прочистить горло.       – У меня есть запасной ключ от твоей двери.       И снова мурашки.       Он находился в одной комнате с человеком, который вел себя предельно непонятно, но от его запаха кружилась голова. И Джастин стал замечать за собой подобную реакцию только на этого человека.       И это было, мягко говоря, странно.       Все, что должно было волновать нормального человека, например, почему у Дилана есть запасной ключ или для чего он пришел в момент, когда Джастина не было, Бибера совершенно не волновало. Точнее, перестало волновать в тот момент, когда парень резко развернулся к нему лицом, очертания которого были слишком четко видны даже в темноте.       Немного вздернутый нос, густые черные брови и вечно приоткрытые тонкие губы, словно вызывающие на что-то явно большее, чем простой разговор.       Джастин громко выдохнул, после чего в комнате повисла абсолютная тишина.       Дилан стоял в паре метров, абсолютно бесстыже рассматривая Джастина с ног до головы.       – Никогда не уходи, не сказав ни слова, ладно? – совершенно необдуманно задал вопрос блондин, тут же укусив себя за внутреннюю сторону щеки, почти чувствуя слабый привкус железа.       – Никогда не отпускай, ладно? – голос Дилана прозвучал слишком громко, практически не характерно его манере разговора, но Джастин решил этого не заметить.       Потому что от неловкости в горле снова запершило, отчего хотелось судорожно закашлять, но ситуация, происходящая в комнате, не позволяла нарушить саму себя каким-то там кашлем.       И поэтому…       – Не отпущу.

/Gemini – Blue/

      Едва заметная улыбка на тонких губах.       И Бибер в который раз сходит с ума, ну, или просто думает так, потому что делает медленный шаг, как охотник, преследующий хрупкое животное, хотя хрупким сейчас чувствует только себя. Затем еще шаг и чуть ощутимое касание в районе кисти руки, поймавшей дрожь от приятной неожиданности.       Смысл был в том, что Джастин не понимал, что нужно чувствовать в таких моментах. Единственные отношения в его жизни закончились, практически не начавшись. В выпускном классе в школу пришла девчонка и записалась в его класс на историю. Пара месяцев непонятных фраз в сторону друг друга, а потом неожиданный поцелуй на веранде домика ее тети на ранчо.       Три месяца недоотношений, а потом ее переезд в Лондон и следом свадьба с парнем, от которого она забеременела через несколько недель после знакомства.       В общем, Джастин не знал, как это, когда внутри все дергается и трепещет от одного только запаха его кожи. Вернее, теперь узнал.       И абсолютно точно в это поверил в момент, когда с силой в его губы вцепились холодные, почти ледяные губы с привкусом сладкой мяты, мгновенно заставляющие потерять рассудок. Свихнуться. Сдвинуться по фазе. Сойти с ума.       Как там это еще говорится?       Джастин не знал.       Но он чувствовал прилив этих диких горячих эмоций, рвущих все внутренности и заставляющих сердце колотиться в несколько десятков раз быстрее. Губы Дилана двигались настолько искусно, цепляясь за трещинки на его собственных губах, отчего начинали шевелиться волосы на макушке.       Темнота так контрастировала с пламенем в центре комнаты, которое бушевало между губ двух молодых парней. Такое адское и приносящее бесконечное удовольствие.       Джастин боялся сделать что-то не так после прошлой ночи с опытом отказа, поэтому выжидал, когда парень с белесой кожей даст хоть какой-то намек на то, что штаны все-таки опустятся на пол вместе с тканью, которую они прикрывают.       А еще Джастин дико боялся, что торопится.       Но в следующее мгновение холодная рука О’Брайена медленно поползла вверх по смуглому мужскому предплечью, встречаясь с рукавами футболки, а затем, минуя ткань, пальцы спутались с блондинистыми волосами на затылке. За что получил рваный выдох прямо в свои губы.       Воздух пропитался нежной страстью, плавным влечением их друг к другу. Такая необъяснимая тяга ровно с того момента, как Джастин увидел его в окне напротив. Такое умопомрачение, когда сидел ночью на рампе и увидел его, сидящего на другой стороне. Такой сдвиг с катушек, когда губы о губы и темнеющие глаза.       Джастин провалился в него, потому что хотел.       Не знал, к чему это приведет, именно поэтому вся эта идея доставляла больше удовольствия.       И то ли неосознанно, то ли слишком правильно продуманно подался вперед, подталкивая брюнета к подоконнику, практически вплотную прижимаясь к нему. С каждой секундой дышать становилось все тяжелее, Джастин почти задохнулся, когда Дилан прильнул к его шее, рисуя узоры кончиком языка на разгоряченной коже, едва ощутимо прикусывая кожу.       Ноги подкашивались. Джастин вел себя, как девственница при первых ощущениях, но это было невероятно.       Подушечки пальцев впивались в крепкие мужские руки, пытаясь заставить себя просто-напросто не свалиться на пол от крышесносных ощущений в районе своей шеи. Джастин держался, как мог, но чувствовал, что осталось ему недолго, поэтому резко наступил на Дилана, заставив того четко упереться в подоконник спиной.       С губ сорвался тихий вздох, и Бибер почувствовал дикое напряжение в своих брюках, которые почти рвались от того, что сила трения становилась все больше. Он не понимал, что творил, когда переходил от губ к щекам, спускался к ключицам, таким освежающим на вкус, и снова возвращался к тонкой линии губ.       Целовал каждый уголок и взлетал до небес от чувства такой ужасающей близости.       Дилан громко дышал, изредка издавая рваные звуки, которые просто не мог удержать в глотке, горящей изнутри. Джастин был слишком жарким, почти обжигающим, и парень наслаждался его огнем, пытаясь поймать каждую искру от прикосновения тел разной температуры.       А искры ощущались. Жалко, только не сверкали в глухой темноте.       Джастин шумно вдохнул и затаил дыхание, ощущая прикосновения в области живота, сразу полностью напрягшегося. Мышцы под футболкой сразу заиграли, а чуть ниже уже почти взорвались. То, что он хотел Дилана О’Брайена в этот самый момент, уже ничего не могло оспорить.       И никто не пытался этого сделать.       – Ты хочешь этого? – выпалил Бибер, зачем-то поймав Дилана за руку, которая, в свою очередь, плавно перемещалась ниже и ниже.       Ему показалось, что он услышал стук сердца Дилана. Тишина, повисшая в комнате, практически задушила Джастина за последующие несколько мгновений. Пережала горло, зажала рот и нос, накрыла лицо подушкой.       – А ты не чувствуешь? – ответный вопрос слетел с приоткрытых губ, и Джастин снова задышал.       Улыбнулся, пытаясь спрятать океан эмоций, и снова вернулся к губам. Целовал, кусал, оттягивал поочередно каждую губу зубами, чувствуя дрожь по собственной коже.       И тонул.       В омуте своих же ощущений.       Дилан схватил его за выпирающую ткань брюк пальцами, а потом ловко скользнул второй рукой внутрь.       Джастина разорвало. Подобно шарику, который проткнули иголкой. Все, что чувствовал, теперь расплескалось по комнате, погруженной во мрак.       Стон вырвался из глотки и, оттолкнувшись от всех стен, вновь вернулся к нему, заставляя повторить. И Джастин повторил, только уже значительно громче и насыщеннее.       Дилан двинул рукой за плотной тканью трусов, заставляя парня потерять контроль над собственным телом. И прикрыл глаза, наслаждаясь его кожей в своих руках. Чувствовал запах, слышал рваное дыхание, стоны и ощущал бешеное сердцебиение в своей груди.       Крепче сжал ладонь и почувствовал, как Джастин схватился за его плечо. Затем двинул ею. Повторил движение.       Снова повторил, увеличивая амплитуду, и всмотрелся в лицо, находящееся в нескольких дюймах от него.       Такое чистое и блаженное. Такое ровное и… идеальное?       Джастин приоткрыл рот, пытаясь поймать больше воздуха, чтобы не задохнуться в этой чертовой комнате. Держался за плечо О’Брайена и подавался бедрами навстречу тому, что делал сейчас брюнет.       Невероятно.       Мужские пальцы захватывали каждый сантиметр чувствительной кожи, так умело и правильно.       Все внутри сжалось.       – Ди-илан, – Джастин протянул его имя, ощущая колкую свежесть на кончике языка. – Я…       – Я знаю, – услышал в ответ тихий шепот, сопровождающийся тяжелым дыханием. – Давай.       И Джастин подался вперед сильнее, чем несколько минут назад. Затем еще раз и еще. Длинные прохладные пальцы искусно владели ситуацией.       А в следующее мгновение в губы Джастина врезалась умопомрачительная свежесть, смешивающаяся с идеальной поверхностью языка. Джастин покорно впускал его в свой рот, боясь пропустить хоть малейший грамм этих нереальных ощущений.       Секунда.       Две.       Три.       – О, Боже! – тягучий стон прямо в губы Дилана, который тут же поймал его своим ртом, а сразу после подхватил и Джастин, который почти обмяк в его руках.       – Ты кончил прямо себе в трусы, – О’Брайен взъерошил волосы на голове Джастина, который уже успел сесть на кровать. – Мне следует гордиться собой?       Бибер лишь прикрыл глаза и подвинулся, будто приглашая парня лечь рядом. Силы в момент улетучились. Внутри все горело. Что-то прекрасное разливалось по венам.       Через несколько мгновений кровать чуть скрипнула, а матрац рядом немного прогнулся. Джастину в нос ударил запах свежести, словно Дилан только что вылез из душа, и мозг почти сразу же отключился.       Рука непроизвольно устроилась на бедре брюнета.       И всю ночь Джастин улыбался во сне.