ANOTHER / ДРУГОЙ

      Будний день шел абсолютно своим чередом, как и должен был идти год, месяц или день назад. Дождь, накрапывающий со вчерашнего вечера, прорвал небесное полотно, заливая все улицы небольшого, ужасно серого в такие дни Кенмора. Укутанное в теплый кашемировый свитер тело почему-то никак не хотело согреваться, поэтому решение греться вместе пришло само собой.       Дилан шагал по небольшому супермаркету, крепко держа в руке корзину с различными гадостями, типа чипсов и поп-корна, и почти увлеченно слушал девушку, так грациозно порхающую рядом. В ее кровь выбрасывалось невероятное количество эндорфина каждый раз, когда Дилан предлагал провести время вместе.       ─ Он предложил пожить вместе, а Катрин, ну, как обычно, ты знаешь.       Ну, конечно он знал. Когда каждый разговор сводится к одной теме ─ отношения лучшей подруги Лоры ─ хочешь ты этого или нет, твой мозг заставляет тебя запоминать это. И Дилан никогда не винил Лору в этом ─ прекрасно знал, куда она пытается двигаться.       Нормальные отношения.       Этим похвастать они не могли. Да и вообще, можно ли назвать отношениями те встречи раз в два месяца, когда кто-то из вас заезжает на чай, перерастающий во что-то интересное, а потом вы просто созваниваетесь раз в неделю, потому что так надо?       Это длилось уже не один год, и Лоре нужно было развитие. Дилан видел все эти попытки завести разговор вроде «может, пора съехаться?» или «хочу засыпать с тобой». Но все это стандартно сводилось на нет. Дилан не мог.       Повернулся на прилавок, хватая большую колу, и вновь посмотрел на девушку. Красивая. Настолько, что хотелось постоянно говорить ей об этом, и Дилан знал, что определенно скажет, но не он. А он просто будет рядом, когда уже невыносимо хреново.       ─ У нас закончилось молоко, ─ проговорила торопливо Лора, наверное, сама не успев понять это слово.       «Нас».       Ну, нет никаких нас, Лора.       Дилан сказал это, про себя, конечно же. А вместо этого натянутая улыбка и кивок головы:        ─ Возьми молоко, а я пойду на кассу.       Девушка испарилась до того, как О’Брайен успел это заметить, и медленно поплелся к кассе, осматривая прилавки с фруктами, соками, выпечкой и всякими подобными продуктами. Прошло уже несколько дней, а голова у него совсем не болела, несмотря на то, что с Бибером они пересеклись только пару раз, и то, одним из них была встреча взглядов из окон. Они просто кивнули друг другу, а потом Джастин задвинул штору.       Дилан немного встряхнул головой, невольно оглядываясь, когда очутился у кассы. Лора уже спешила с пластиковой белой бутылкой в руках и вскоре присоединилась к нему в очереди, располагая ладонь на мужском локте, скрытом под свитером.       […]       ─ Ты сегодня такой умиротворенный, ─ вдруг так тихо возле уха, заставляя встрепенуться, ─ домашний.       Лора скрестила ноги перед собой, усаживаясь удобнее перед телевизором, и прижалась к мужскому боку. Напоминало призыв к действию, Дилан был уверен.       Закинул руку девушке на плечо, аккуратно оглаживая нежную ткань свитера большим пальцем, тем самым заставив Лору устроить свою голову ему на плечо. Пусть, если ей так нужно. Он понимал, каково это ─ хотеть чувствовать.       Она чувствовала. Он хотел чувствовать. В этом и была их разница.       ─ Мне с тобой так хорошо, ─ она шепчет, мягко и нежно, едва заметно улыбаясь и посылая этот невесомый порыв чувств брюнету, который в свою очередь грызет изнутри щеку, почти через силу пытаясь изображать подобную улыбку на своем лице. ─ Я думаю, что ты ─ тот, которого я заслуживаю.       Не говори так, Лора. Прошу, не порть все это.       ─ Все может быть, ─ Дилан лишь хмыкнул и наскоро облизал пересохшие вдруг губы. ─ Фильм начинается, давай смотреть.       И он заметил, как она съежилась. Почти растворилась в этой комнате, в этом диване, в этом свитере. А он все продолжал гладить ее плечо, чувствуя, как в груди жжется тупая боль, которая может перерасти в головную, убийственную.       Дождь тарабанил по крыше все сильнее, и казалось, что этот вечер, который должен был быть таким обычным и правильным с присутствием Лоры, просто никогда не закончится.       Когда кадры старого фильма, который для просмотра выбрала Лора, сменились титрами, плавно скользящими по экрану снизу вверх, Дилан немного подался вперед, ставя на журнальный столик ведро с поп-корном. Девушка заснула на его плече еще на середине фильма, если не раньше, это было обычным делом, поэтому левая рука Дилана откровенно затекла и теперь отдавалась неприятными коликами.       О’Брайен аккуратно вытащил руку из-под женской головы и уложил девушку на диван, накрывая ее пледом. Слишком нежно, Дилан. Не переборщи.       Он не знал, зачем вообще устраивает этот спектакль с имитацией нормальных отношений. Но уже не мог над этим думать, все равно это ни к чему не приводило. Он однозначно любил Лору, но, возможно, не той любовью, которую она ждала от него.       Так привычно отнес ведро с остатками еды на кухню, выпил воды и уперся бедром в столешницу. Лора не разрешала ему курить в доме, поэтому всегда приходилось выходить на высокое крыльцо, невероятно мило отделанное фигурными балясинами. Почти как кукольный домик среди серой пятнадцатой улицы. Всего в паре кварталах от его дома, но абсолютно отличной атмосферой. В этом доме было ужасно уютно.       Часы на запястье показывали начало десятого, и на улице уже было откровенно темно. Пасмурное небо всегда заставляло улицу погружаться во мрак на несколько часов раньше положенного. И сегодняшний день не был исключением. Дилан стоял на крыльце, упираясь ладонями в деревянные перила, покрытые золотистым лаком, и всматривался в темноту, в которой изредка проблескивали фонари проезжающих машин.       День прошёл. И все.       Какого хрена все, если раньше подобные дни приносили массу удовольствия или хотя бы успокоения?       Дилан не знал ответа на этот вопрос. Просто стоял на крыльце и курил свои отвратительно горькие сигареты, которые почему-то до сих пор помогали. Голова начинала гудеть, значит, пора собираться и направляться в сторону дома.       Бросил окурок куда-то в темноту, замечая, как огонёк падает на влажную после дождя траву, и аккуратно прикрыл дверь за своей спиной, возвращаясь в дом. Лора все так же лежала на диване, устроившись на собственной руке вместо подушки. В комнате была тишина. И абсолютно не в его стиле будить уже полностью расслабленную девушку, поэтому он просто взял свою куртку и вышел на улицу, вновь набирая полные легкие прохладного воздуха.       Молча побрел по улице. Вечерний Кенмор не внушал доверия.       И почему он почти отматерил себя в своей же голове, что так и не взял номер Бибера? Непонятно.       [...]       – Да у тебя здесь практически романтическое гнездышко, чувак.       Уильям растянулся в кресле у телевизора, рассматривая битый час окружающую его гостиную. Джастин был безоговорочно счастлив этому внезапному порыву друга встретиться, потому что если бы не присутствие Уила – он бы просто сошёл с ума. Ну, или всё-таки уже дошёл бы до двери О’Брайена. С пятнадцатой попытки за три дня.       Или с двадцатой.       – Романтики тут, – блондин оглядел помещение, повторяя за другом, – хоть отбавляй, конечно.       Уильям засмеялся и протянул Джастину свою бутылку пива, призывая чокнуться, что тот и сделал. Звон от столкнувшегося стекла почти оглушил, но это быстро скрылось в разговорах. Обо всем. Как обычно.       – Но я все равно не верю, – отставив бутылку на столик, произнёс Уил. – Хочешь мне сказать, что в этом Кенморе нет ни одной девчонки с округлой задницей? – он взглянул на друга, сузив глаза. – Не-а, Бибер, ты что-то скрываешь от меня, так не бывает.       Джастин лишь показушно закатил глаза, за что тут же получил толчок в плечо, заставивший растянуться в ухмылке. Девчонки-то, может, и есть, но они ему неинтересны.       Совершенно.       Какие девчонки, парень, когда тут через дорогу...       Про себя. Снова ни слова вслух.       – Я просто ни с кем не виделся, – выдавил из себя, как будто подавился собственными словами. – Глушь, понимаешь? – Джастин наклонился, упираясь локтями в колени и сдерживая зевоту. – Да к тому же, я вроде сюда не к девчонкам приехал, а просто отключиться ото всего. Надоело.       Уил хмыкнул, но промолчал. Он знал, когда нужно заткнуться, за что Джастин так искренне и ценил эту дружбу, возникшую уже несколько лет назад. Доставать вопросами могло порой входить в компетенцию Дженсена, но грани он не переступал.       Полумрак сейчас не казался таким душащим, как пару дней назад, а немного охрипший телевизор, в принципе, перестал действовать на нервы. Джастин даже позволил себе обрадоваться этому факту. Сегодня в этом доме, таком, кажется, забытом, не было пусто. Он невольно оглянул комнату.       И вдруг.       Ощутил, как все тело содрогается. Разум просто накрывает пеленой – такой ужасно чёрной, что впору выколоть себе глаза. Джастину страшно, боже. А на лице прикосновения, чертовски приятные и возвращающие в реальность. Запах в носу. А потом.       Губы. Влажные. Немного соленые. Похоже, что на них слезы.       – Джастин, – голос гремит над его ухом, как гром среди ясного неба, – ты в порядке?       Ты в порядке?       Джастин не знал. Очень похоже на очередные воспоминания, которые до этого почему-то были вытеснены из черепной коробки. Ему так казалось. И поцелуй, конечно же.       Поцелуй, который он не помнит. Также, как поцелуй с...       Твою мать.       Язык шевельнулся во рту, будто ловя тот самый вкус. Он вспомнил.       – Я... – Бибер замялся, откашливаясь и рассматривая дно бутылки. – Будешь ещё пива?       Уильям прищурился, всматриваясь куда-то между глаз друга. Наверняка он что-то подозревал. Слишком уж на лицо были все вот эти внезапные провалы и озарения. Но молчал. И за это ему огромное спасибо.       Просто спасибо.       Он кивнул, после чего Джастин поднялся с кресла и направился на кухню, мысленно колотя себя по голове. Как можно было забыть? Эти губы. Такие отвратительно вкусные губы, вгоняющие в краску и заставляющие дышать. Ему просто необходимо было встретиться с О’Брайеном, чтобы сказать ему, что помнит. Чтобы он просто знал – этот поцелуй был чем-то странно важным, кажется. Таким...       Стоп, Бибер. Ты же понимаешь, что ты говоришь о поцелуе с парнем? Или ты из этих? Что носят почти женские вещи и пахнут, как будто не выходят из спа, крася своё лицо.       Нет, он не из таких, конечно.       Достал пиво из двери холодильника и нащупал в кармане джинсов хрустящий пакетик.       Последний раз он планировал им воспользоваться, когда у него оборвался вечер с молоденькой фанаткой его группы. Месяц назад она подловила Джастина после выступления в ресторане и откровенно намекала на то, как возбуждается от него. На следующий день она должна была прийти на их выступление в бар, после чего был запланирован интересный вечер, но она так и не появилась.       Хрустящая фольга зашуршала в заднем кармане, заставляя Джастина усмехнуться. Не жизнь, а сплошной набор несбывшихся историй. Вернувшись в гостиную, он отдал Уильяму обещанную бутылку темного пива, а сам подошёл к одному из окон и почему-то со злостью задвинул штору, после того, как увидел до сих пор погруженный во мрак дом напротив.       – Саймон хочет переехать в Калифорнию, – Дженсен закинул ногу на мягкий подлокотник и отпил немного из бутылки, убирая свободной рукой волосы с лица. – Говорят, там весело.       – Он давно поговаривает о переезде, но никак не может осмелиться, – Бибер повёл плечами и выключил толстый ящик, издающий шипение, погружая комнату в уже полюбившуюся тишину. – Слова всегда даются проще действий. Все хотят что-то изменить, но никто не хочет терять то, что имеет. Такая вот идиотская истина, Уильям.       Парень поджал губы, ощущая, как алкоголь начинает обволакивать разум.       Сегодняшнее опьянение было очень нужным. Таким, черт возьми, нужным.       Уильям молча крутил бутылку в руке, словно боялся лишний раз сказать что-то, что может снова начать раздражать. А это в последнее время случалось часто. Достаточно часто.       – Ты же приехал что-то обсудить, правда?       Слишком давно они знали друг друга, чтобы пытаться утаить, кажется, очевидные вещи. Джастин сжал зубы, отчего на щеках проступили желваки, когда Дженсен резко повернул голову, встречаясь с глазами друга. Он всегда так делал, когда пытался настроить себя на серьезный разговор.       И вот, сейчас пройдет несколько секунд, и он скажет это. Осталось только посчитать.       Раз. Два. Три.       – Меня больше не вставляет, – Дженсен поджал губы, все еще держа в руках бутылку с алкоголем и заметно нервничая. – Ну, в смысле, я люблю музыку и все такое, но я больше не хочу играть на сцене. Мы начали играть вместе потому, что это было круто и приносило удовольствие. – Уильям смотрел прямо в глаза, словно искал поддержки, и был растерян, потому что не знал, найдет ли. – Теперь я… не знаю. Я просто больше не хочу.       Джастин молчал, хоть и был готов к тому, что Дженсен рано или поздно заговорит об этом. Потому что уже давно замечал эти попытки начать разговор, но все было как-то не так: то обстановка не та, то людей много. Поэтому Бибер ожидал, когда этот момент наступит.       И вот. Получите – распишитесь, так сказать. Лучший друг оставляет то дело, что они начинали вместе, поддерживая друг друга.       – Это совсем по-свински с моей стороны, да? – Уильям осторожно покосился на Джастина, напрягая скулы. – Ну, то, что я так просто решаю выйти. Я знаю, это наше общее дело, и я должен…       – Дженсен.       Спокойный, но достаточно уверенный тон обрубает вдруг начавшийся поиск оправданий и самостоятельное закапывание себя.       – Я понял, – Джастин кивнул, на несколько секунд поджав губы и заставив тишину упасть на плечи. – Все в порядке, ладно?       Уильям молчит, и Бибер принимает это молчание за «ладно». Бросает взгляд в сторону окна, которое оставил открытым, отмечая, что время уже слишком позднее, а О’Брайен до сих пор не включил свет в своем сраном окне.       – Кто живет в доме напротив? – молчание рассекает вопрос, сорвавшийся с губ Уильяма, и взгляд парня застывает на друге. – Ты же не думал, что я не замечу вот эти постоянные гляделки в сторону окна?       Джастин хмыкнул. Почти незаметно.       – Его зовут Дилан, мы познакомились с ним в магазине, – отвечает абсолютно честно, чуть ли не кусая себя за язык. – Обычный парень, с которым можно покурить вечером.       Губы Уильяма сжимаются, и он кивает головой, продолжая высматривать что-то в лице Джастина. А затем смотрит на часы на своем запястье:       – Черт, мне же завтра рано выезжать.       – Я постелю тебе в соседней спальне на втором этаже, идем, – Джастин оставил бутылку на журнальном столике и, запустив руку в волосы, прохрустел костяшками пальцев.       Игнорируя противный скрип ступенек на лестнице, парни быстро поднялись на этаж выше, после чего свернули в одну из комнат. Джастин заходил сюда только однажды, когда только приехал и осматривался в доме, выбирая себе комнату. Эта комната была другой.       Двуспальная кровать, зеркальное трюмо и гардеробный шкаф. В углу у окна расположился антикварный стол с несколькими полками сбоку, на которых устроились пару книг со слоем пыли. Вероятно, здесь жили сами хозяева, а комната, которую выбрал Джастин, выступала детской или комнатой для гостей.       На кровати покоилось жесткое покрывало, под которым скрывалось постельное белье приятного бежевого цвета. Риэлторы подготовили дом для сдачи или продажи, поэтому все постельное белье было абсолютно новым.       – Покрывало отстой, сейчас посмотрю что-то потеплее, – проговорил быстро Джастин, открывая шкаф, полностью забитый вещами. – Странно, что вещи хозяев все еще здесь.       – Может, это прошлые жильцы оставили? – Уильям присел на край кровати, нажимая на матрас. – Мягкая.       – Не знаю, – Бибер хмыкнул, натыкаясь на плед. – Вот, этот теплый.       Бросив его в Дженсена, он улыбнулся.       – Насчет группы, кстати, – замялся, но тут же кашлянул, будто прочищая горло. – Все, правда, в порядке, мы что-то решим, позже. А сейчас спокойной ночи.       Тихо закрыл дверь, попадая в полностью погруженный во мрак коридор. Внизу остались бутылки, и Джастин просто ненавидел оставлять уборку после посиделок на утро. Поэтому сбежал по лестнице, попадая в гостиную. Пара наполовину пустых бутылок на журнальном столике и еще пара пустых под ним.       Взяв все бутылки в руки и невольно вздрогнув от звука, который они издали при слабом ударе друг о друга, он резко остановился, замечая, как в окне напротив загорается желтый свет.       А возле окна стоит парень, четко смотря на Джастина. Бибер поднял руку с бутылкой, имитируя приветствие, и Дилан повторил его.       Хорошо, доброй ночи, О’Брайен.       Почему-то стало спокойнее. И Джастин поймал себя на мысли, что это ненормально. Кто-то влияет на его спокойствие. Кто-то просто вернулся домой, и ему стало спокойнее. Так быть точно не должно.       В голове все сбивалось в кучу, когда ненароком в эту голову попадал О’Брайен.       Стоп, Бибер, ладно? Ты не в своем уме, перебрал с алкоголем, и вот тебе результат.       В общем, тормози.       Пришел в себя только в момент, когда бутылки со звоном опустились в мусорное ведро рядом с кухонным гарнитуром. Как будто в нескольких дюймах от лица хлопнули в ладоши, как в доброй игре жмурок. По голове прошел звон, а по телу толпа неприятных мурашек. Наверху скрипнул пол, вероятно, Уильям пошел в ванную комнату.

/Billie Eilish – when the party’s over/

      Джастин сел за стол, уставившись в телефон. Он уже больше трех недель не разговаривал с мамой, хотя та обещала позвонить, как только все успокоится. Такой период есть у большинства пар, которые живут друг с другом не первое десятилетие. По крайней мере, так говорила сама мама. Некие разногласия в семье, которые просто необходимо пережить.       И Джастин согласился на то, что не будет поддерживать с ней связь какое-то время, чтобы просто дать ей не рассеивать внимание ни на что, кроме своих эмоций. Она так хотела, а Джастин уважал выбор матери. Всегда.       Наверху снова скрипнул пол. А потом.       – Джастин.       Такой странный. Такой тихий. Такой нужный сейчас, почему-то.       Дилан стоял на самой последней ступеньке лестницы, облокотившись на перила. Склонив голову вбок. Улыбаясь так странно-прекрасно. И Джастин почему-то подумал, что так могут улыбаться только сумасшедшие. Но мысль пролетела настолько быстро, что зацепиться за нее не удалось.       И не очень-то и нужно было.       Потому что.       – Я соскучился.       Ты это сказал? Ты только что это сказал?       Да, я это сказал, и что?..       Ничего, Бибер, просто ничего.       А в ответ снова улыбка и едва заметный язык в уголке рта. Он словно провоцировал Бибера. Так было нельзя. И сознание ревело от этого. Нельзя, потому что это ужасно. Потому что так не должно быть.       Бибер, очнись.       Ты смотришь на парня. Ты все еще здесь?       Кажется, больше не здесь.       Мысли просто покорно покидают разум Бибера, когда Дилан медленно спускается по лестнице, позволяя Джастину проводить взглядом его кисти рук, его ровные плечи и аккуратную поступь.       Кажется, наслаждается этим пристальным взглядом парня посреди коридора.       И за какую-то сотую мгновения оказывается в шаге от Бибера. Слишком близко. Недопустимо близко. Потому что еще немного вперед и их носы столкнутся. И снова столкнется что-то странное. Что-то, чего не бывает.       – Ты просто не представляешь, как нужен мне, – Джастин почти не слышит, что говорят эти губы, на которые он не может насмотреться.       Все еще влажные от его языка.       – Я…       – Да. Ты.       И губы открываются, ловят дыхание, которое оставляет странный привкус на языке. Который колит. Устрашает.       – Джастин!       Резкий поворот головы. И растрепанный Дилан в проеме распахнутой входной двери.