And Counting

6 апреля, 2014 Проснувшись, Мингю не почувствовал себя ни на йоту старше. Это был его семнадцатый день рождения, и в этом возрасте он ожидал почувствовать изменения вроде пробуждения подросткового идиотизма и гай-монов (по словам Джунхуэя, это было вполне вероятно, потому что гормоны были мифом). Он убедил себя в том, что чудесным образом проснётся с членом побольше, с твёрдыми кубиками, с какой-никакой растительностью на щеках и над верхней губой и с выросшей самооценкой. Но эта картина походила на миф даже сильнее, чем чёртовы гормоны. На самом деле Мингю не ощущал никаких изменений, так что осознание того, что он повзрослел на год, пришло к нему только тогда, когда он проверил телефон, наткнувшись на бесконечное количество поздравлений от друзей и одноклассников. Вон-вуа поменял название беседы на "с днем рождения, мин-гадость" Кому: с днем рождения, мин-гадость От: Вон-вуа С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ Кому: с днем рождения, мин-гадость От: Июль пасибки вону ялт Кому: с днем рождения, мин-гадость От: Конь с днём рождения, мингю! а ты заткнись, июнь джун* фак Кому: с днем рождения, мин-гадость От: Июль к твоему сведению я тебе ХЕН Кому: с днем рождения, мин-гадость От: Вон-вуа джун хен никогда не поздравит мингю с др Кому: с днем рождения, мин-гадость От: Июль у меня есть кое чо для тя мингю ;D Кому: с днем рождения, мин-гадость От: Конь пожалуйста, нет Кому: с днем рождения, мин-гадость От: Июль это ВЕЩЬ, бро Кому: с днем рождения, мин-гадость От: Вон-вуа и под "вещью" ты имеешь в виду порно-журналы ктрые тебе подогнал сосед Кому: с днем рождения, мин-гадость От: Конь ЛМАО Кому: с днем рождения, мин-гадость От: Июль ЭТО БЫЛО ТОЛЬКО ОДИН РАЗ ОМФАШАЛЧЬЧДСЬЬ!!!!!!!!!!!!!!!!! Кому: с днем рождения, мин-гадость От: Вон-вуа но это же было [ухмыляющееся лицо] Кому: с днем рождения, мин-гадость От: Июль еще слишком рано для этого с др мингю контролируй своего парня Кому: с днем рождения, мин-гадость От: Вон-вуа Я НЕ ЕГО ПНАРЕЬШВВЛЧЬЬС ХВАТИТ КОНЬ ОСТАНОВИ ЕГО Кому: с днем рождения, мин-гадость От: Конь ты серьёзно только что назвал меня конём гм поКА [знак пис] Кому: с днем рождения мин-гадость От: Июль АХАХАХАХХАХАХАХАХАХАХАХХАХАХАХАХ* Мингю засмеялся, читая беседу, в которой состояли он, Вону, Джунхуэй и Сокмин. Ничего необычного; перебранки, поддразнивания и просто сама цель чата «один-человек-всегда-должен-быть-не-прав-пока-этот-человек-не-ты» — это действительно раздражало. Но это нравилось ему. Он понятия не имел почему. После того, как он потратил добрые двадцать минут на то, чтобы ответить на каждое сообщение — потому что все вдруг посчитали нужным расписать параграфы по двести слов, — он поднялся с кровати и направился в ванную комнату. Он сделал всё необходимое — искупался, почистил зубы, прополоскал рот, и так далее, — затем побежал в свою комнату, завязав синее полотенце внизу живота, преследуемый паром из душа. В процессе тщательного обдумывания дня рождения прошлой ночью его наряд был уже выбран и лежал сложенным на его вращающемся стуле. Сынчоль назвал это его самым гейским поступком за шестнадцать (семнадцать) лет жизни; Мингю считал свою идею умной. На самом деле в ней было немного и от одного, и от другого. Когда Мингю вошёл на кухню, он увидел маму, готовившую что-то, предназначенное, как ему показалось, для него. Переоценив собственную значимость, он чмокнул её в висок, проходя мимо и схватив ролл кимпаба. — Утра, мам… — Он остановился на полумысли, стоило маме отобрать у него еду. Мингю выглядел оскорблённо, опустошённо и недоумевающе. — Это не для меня? — Не для тебя, — подтвердила она, продолжив складывать роллы кимпаба в пластиковый контейнер. — Сегодня ты готовишь себе сам. — Но сегодня мой день рождения! — Он надул губы, надеясь, что это её разжалобит. — Я ожидал домашний завтрак от лучшей мамы на свете. Она шутливо передёрнулась, и он отпрянул. — Ему семнадцать, а он до сих пор хочет, чтобы мама делала всё за него, — пробормотала она. — Это для моего коллеги. — Почему для тебя важнее твой коллега, чем я? Он что, сделал тебе как-то кимпаб, и ты теперь должна отплатить ему тем же? — Мингю! — Ладно! — Он вмиг поднял руки в защитном жесте, шагнув подальше от матери, которая была пугающе ниже его. — Ладно, боже… Я сварганю себе рамён. Как ни удивительно, рамён всегда был альтернативой для Мингю. Он умел готовить, это точно, но у него банально не было мотивации для каких-либо попыток. Вместо этого всякий раз, как его мама работала в утреннюю смену или выкидывала нечто подобное, он довольствовался острым рамёном. Будучи изобретательным, Мингю использовал варёные яйца и зелёный лук как секрет вкусной лапши. Сынкван отзывался о его рамёне как о «необычно изысканном», что он принимал не за что иное, как за комплимент. В то утро мама Мингю покинула дом в странной спешке, напомнив ему принять витамины до того, как она вернётся. Он кивнул, помахал ей на прощание, а затем принялся есть свой позорный завтрак (именно так он и назывался: позорный завтрак или позавтрак). Всасывая нити горячей лапши, Мингю слышал со своего места, как Сынчоль говорил по телефону. Его голос был серьёзным, но не неуютно серьёзным; на самом деле он звучал нейтрально, с нотками делового тона. Мингю было интересно, с кем его брат болтал с самого утра (а может, было не так уж и рано; просто было такое чувство). Когда со стороны лестницы послышался приглушённый топот, он вскинул голову и поймал Сынчоля на пороге кухни. — С днём рождения, братан, — торопливо поздоровался Сынчоль, взъерошив волосы брату, прошагав мимо. Братан? — Сколько там тебе лет? Восемнадцать? Мингю провёл пальцами по причёске, поправив её, и ответил, — Вообще-то семнадцать. Сынчоль присвистнул. — Ты определённо не выглядишь на семнадцать. — Ты имеешь в виду, я выгляжу старо? — Более-менее; mas o menos. — Он схватил булочку с кремом с кухонного острова и разорвал упаковку. Надев рюкзак на одно плечо, он откусил жирный кусок от лакомства. — Надеюсь, я правильно это произнёс? Не знаю, у меня была «С» по испанскому на втором году. Хей, у меня урок через полчаса, так что я вынужден отложить праздничную пургу на потом. — Он сунул мизинец в отверстие в ключах, достав их с подставки, прежде чем распахнул входную дверь. — С меня причитается, брателла! Мингю закатил глаза, услышав, как дверь захлопнули и закрыли на замок, когда он ткнул желток палочками. Отчего-то наблюдение за тем, как желток вытекает в рамён, было куда интереснее, чем болтовня (попытки болтать) Сынквана на французском. — «Братан», «брателла»… наверное, это новые тренды, — Сынчоль ведь всегда следовал моде. Когда рамён едва заполнял его тарелку, затрезвонил его телефон. Он схватил его, проведя по экрану, не проверив, от кого звонок. — Это Мингю. — С днё-ё-ё-ём ро-о-ожде-е-ени-и-ия-я те-е-ебя-я… Губы Мингю растянулись в широкой улыбке. — Вону, ну хватит— — С днём рождения, дорогой Мингю-ю-ю… с днём рождения тебя-я-я! На том конце линии под завывания и выкрикивания Вону состоялся концерт одного человека. Польщённый, Мингю прикусил губу и откинулся на спинку стула, не переставая счастливо улыбаться. — Это всё? — Что, никакого «спасибо»? Никакого «я люблю тебя, Вону»? — Спасибо, я люблю тебя. — Мингю закатил глаза. — Что-нибудь ещё? — Как тебе идея провести денёк в домике на дереве? Отпразднуем твой день рождения только вдвоём. — Что ты задумал? — Это, мой друг, конфиденциальная информация, которой я не могу поделиться. Мингю поднялся, направившись с пустой тарелкой к раковине. Подойдя к той, он включил воду и сжал мобильник между ухом и плечом. — Должен ли я быть напуган? Ополаскивая посуду, он различил, как Вону сказал, — Нет, совершенно. Мингю был слишком недоверчив, чтобы принять предложение. Пусть он и был тихим и скрытным, иногда в Вону просыпался вредитель. Если дело касалось Вону, никогда нельзя было знать наверняка, потому что либо его сюрпризы были чересчур сюрпризными, либо его планы шли точно так, как он и рассчитывал, как бы ты ни старался ему помешать. Это было жутковато, но в то же время впечатляло. — Ладно, — вздохнул Мингю, отмывая тарелку губкой и капелькой мыла с запахом зелёного яблока, — встретимся в домике. — Давай лучше встретимся у озера примерно к полудню. — Решено. Проведём день вместе. ·̇·̣̇̇·̣̣̇·̣̇̇·̇ ••୨୧┈┈┈୨୧•• ·̇·̣̇̇·̣̣̇·̣̇̇·̇ ••୨୧┈┈┈୨୧•• ·̇·̣̇̇·̣̣̇·̣̇̇·̇ Мингю прибыл к озеру в без минуты полдень; небо было чистое, чертовски чистое — флуоресцентно-синий заполонил горизонт. Не было ни облачка, не считая пушка, бродившего над городом без сопровождения. Как и ожидалось, солнце светило радостно, по-сокминовски радостно, однако было достаточно добрым, так что о нём свидетельствовал лишь скоп бусинок пота на висках Мингю. Даже ветер был поспокойнее, чем в остальные дни той недели, и щипал его за щёки лёгкими прикосновениями. Погода выдалась слишком красивая — слишком приятная, — чтобы ехать на машине, поэтому Мингю решил пройтись к домику. Прогулка была неплохая; он обнаружил новый семейный ресторанчик, который не замечал прежде, поприветствовал парочку стариков, с которыми здоровался каждый день, будучи ребёнком, и встретил разных людей — всех в майках. На мальчиках была обычная одежда — только без пиджаков и свитеров, — кое-где в пятнах. Девочки нацепили шорты и юбки, и их волосы наконец-то не разлетались бесцельно по воздуху. Вону ждал его у высоких стеблей рогоза, держа в руках обувную коробку «Adidas» и рассеянно поправляя причёску. На нём была чёрная футболка, контрастировавшая с мингюевой белой, и он хихикнул над этим себе под нос. Взор старшего, потянувшись к одинокому облачку на небе, миновал Мингю. Он присмотрелся, переведя взгляд обратно на своего лучшего друга, и озарился улыбкой. Он тотчас принялся приплясывать, запев традиционную песню для именинника. — Чувак, прекрати, — фыркнул Мингю, схватив Вону за плечи в попытке остановить его, — ты меня позоришь. Проигнорировав его, Вону улыбнулся лишь шире. Мингю мог поклясться, что видел, как из ушей старшего повалило конфетти; но не в каком-нибудь кровавом, сумасшедшем смысле, конечно. — С днём рождения! Мингю пошутил, — У меня день рождения? — Кончай прикидываться; ты же в курсе, тебе теперь семнадцать. — В курсе, — вздохнул он. — А вообще, лучше бы не было. Ты знаешь, вечная молодость и всё такое. Вону напомнил, — Семнадцать — это ещё не дряхлость. — Но совсем скоро мне исполнится шестьдесят, и я буду проводить дни, попивая сок из чернослива с другими стариками моего возраста. — Сколько ты ставишь на то, что я буду в числе этих самых попивающих-сок-из-чернослива стариков? Мингю осклабился. — Твои лучшие подтяжки и вставную челюсть. — Ты, мелкий гадёныш, они мне пригодятся. Затем они засмеялись, и ничего не звучало так же искренне и тепло. Их смех идеально сочетался, словно они были созданы, чтобы смеяться вместе. — Так, — Мингю по привычке скрестил руки у груди, — что ты запланировал для меня на сегодня? Вону ухмыльнулся, развернувшись и зашагав прочь от рогоза. Мингю последовал за ним. — Много чего, но я не собираюсь рассказывать тебе об этом сейчас; просто наблюдай за происходящим и будь счастлив. — Ты меня пугаешь. В ответ Вону на мгновение обернулся и сложил пальцы в знаке мира, дав понять таким образом, что он согласен с вердиктом. Мингю приподнял уголки губ, когда его взгляд снова упёрся в спину Вону. Оставив рогоз позади, Мингю замер на месте, тогда как Вону продолжил движение. Впереди их ждало клишированное оформление: клетчатый красно-белый пикничный плед, постеленный поверх грязной земли, деревянная корзина с едой прямо посередине и свечка с запахом цветущей вишни у невысокого мольберта. Вону посмотрел на Мингю, хихикнув, а последний на это только по-дурацки моргнул. — Давай же, чувак, — Вону устроился перед мольбертом, в другом углу от яблочного соуса. — Что это? — Я собираюсь нарисовать тебя, — Вону принялся раскладывать свои кисточки и краски, — аналогичными цветами**. — Мингю медленно и неуверенно потопал к пикничному убранству, расположившись рядом с Вону. — Не здесь! — Старший окунул палец в синей краске и пустил его по правой щеке Мингю, отчего тот отпрянул. — Сядь напротив меня, чтобы я смог нарисовать тебя. Мингю закатил глаза, пересев, не беспокоясь из-за мазка на лице так, как следовало бы. — Ладно, ладно. Однако когда его взгляд снова обратился к Вону, губы того засверкали озорной улыбкой, которая была одновременно милой и подозрительной. Мингю опять же не понимал чего ожидать. Пока он готовился спросить то, что крутилось у него в мыслях, Вону открыл обувную коробку, которую держал до этого, и явил на свет пучок переплетённых ромашек. — А ещё ты должен надеть это. Мингю усмехнулся. — Ты сделал мне цветочную корону? Нахмурившись, Вону заявил, — Эй, я приложил немало усилий для этого; я потратил три часа на то, чтобы смастерить это, и час на подбирание цветов с земли. — Не нужно было, Чон. — Определённо нужно было, Ким. Мингю протянул руку забрать венок и аккуратно надел его себе на голову. Он попробовал перекрасить свои волосы в более тёмный оттенок коричневого две недели назад, и успешно, так что белые ромашки привлекательно смотрелись на его локонах. Он не представлял, как выглядит, но по мнению Вону, он выглядел потрясающе. — Идеально, — прошептал Вону, улыбнувшись, не обнажая десён. — Самообольщение не приведёт тебя ни к чему хорошему, Вону, — подразнил Мингю. Он воззрился на зажжённую свечу и указал на неё. — И для чего тут свечка? Вону напрягся, его щёки покраснели. — Это— я просто подумал, что это будет мило. На самом деле Вону решил, что это будет романтично. Его любовь к Мингю была односторонней, поэтому он решил, что это будет самое близкое к свиданию с ним, что ему удастся получить. Таким образом Вону мог представить, будто они встречаются. Пусть это и была ложь. Они были друзьями — лучшими друзьями. Он должен был уважать это. — Ты же в курсе, что означают свечи? — брови Мингю заплясали, пока он дразнил Вону, заставив последнего покраснеть даже гуще. — «Baby, grind on me»***. — О господи, заткнись. — Займись уже делом, Вону. — Твоя незрелость отвлекает меня. В конце концов Вону всё-таки начал рисовать Мингю. Проводя кисточкой по полотну, наслаивая синий на зелёный, фиолетовый — на синий, он слушал планы младшего на колледж. Его всё ещё одолевали сомнения о его будущем, но у него была куча идей на этот счёт. — Я присоединюсь к студенческому братству и буду не по-детски зажигать, — пошутил он. Но так как они обсуждали его будущее, Вону был серьёзен. Он злобно уставился на Мингю, и стоило последнему понять что к чему, он дал Вону слово, что такого никогда не случится. Вону поверил ему — не до конца. Из-за разговоров между ними процесс протекал медленно, однако спустя примерно час он был завершён. Мингюев профиль был изображён на холсте разными оттенками трёх цветов. Очень выделялась его линия подбородка, а также его приоткрытые губы. Вону редко удавались глаза, ему требовалась практика в этом деле, так что он нарисовал их закрытыми; ресницы касались его кожи. Светотени и контуры лица Мингю нравились Вону больше всего в портрете. — Готово. Мингю подполз к Вону, чтобы оценить творение. Уже с первого взгляда он был впечатлён детализацией и кропотливостью. Насыщенные цвета красиво сочетались с мягкими, подчёркивая примечательные части его лица. Его футболка приспустилась сбоку, являя миру его ключицу, и что-то в этом придавало работе страсти. Даже тёмно-синий мазок на его щеке не портил впечатления от картины. — Блин, — сказал он на выдохе, — я выгляжу горячо. — Ты всегда так выглядишь, — поправил старший, смеясь. Мингю улыбался, вбирая в себя каждую строчку рисунка. — Нет, правда; ты чертовски хорош в искусстве. Я и не подозревал, что у тебя такой талант, Вону. Вону опустил взор на собственные руки и обнажил дёсны, робея. — Я практиковался. — Я могу отнести это домой? — Конечно. — Прелестно. — Мингю взглянул на пальцы Вону, хихикнув над краской, засыхавшей на них. Это было не забавно, но мило и вызвало у него смех. — Кажется, одарённость и неряшливость никуда друг без друга, а? Вону пожали плечами. — Мне это не мешает. — Что же следующее по плану? Я вроде как предвкушаю это, что бы ни было следующим. Широкой улыбки Вону было достаточно, чтобы ответить на любой другой вопрос Мингю. ·̇·̣̇̇·̣̣̇·̣̇̇·̇ ••୨୧┈┈┈୨୧•• ·̇·̣̇̇·̣̣̇·̣̇̇·̇ ••୨୧┈┈┈୨୧•• ·̇·̣̇̇·̣̣̇·̣̇̇·̇ Иногда вода ослепляла, отражая солнце. Мингю заметил это, когда Вону показал ему маленькую лодку, которую он купил за полцены. Её продал ему тот же человек, у которого он получил пикап, и этого было достаточно, чтобы напугать Мингю до усрачки; однако Вону каким-то образом убедил его в том, что это было абсолютно безопасно. Пока они катались на лодке, Вону сделал кучу фотографий Мингю на их полароидную камеру, все с разных углов. Он выглядел совсем как ангел на большинстве из них, венок из ромашек украшал его голову точно нимб. Вонуевым любимым был снимок, где он запечатлел его несколько подбородков, и стоило им взглянуть на результат, они взорвались хохотом, так что лодка слегка накренилась. — Ты выглядишь так уродливо, — просипел Вону, указав на слои кожи, накладывавшиеся друг на друга. Мингю в отместку щёлкнул его по задней части шеи, но всё равно рассмеялся. На середине пути катание на лодке стало тяжким делом, потому что Мингю вдруг забыл, как грести. Тем не менее, они продолжали болтать, время от времени отмечая способности Мингю в гребле — или, лучше сказать, их отсутствие. — Джун-хён рассказал тебе о том, что случилось между ним и Минхао? — начал Мингю, гребя круговыми движениями. Он не представлял, почему в сентиментальных романах это дело описывали таким простым. — Нет? Что случилось? — Вону посмотрел на воду. — К слову, мы не сходим с места уже пятнадцать минут. — Тогда попробуй сам. — Он протянул Вону вёсла, отчего тот только вздохнул, пересев. — В общем. Они чуть не расстались на прошлой неделе. — ЧТО? Выброс Вону был таким внезапным, таким неприлично громким, что его тело среагировало под стать. Его руки опустились в шоке, вёсла взлетели над озером на миг, прежде чем плюхнулись обратно, обрызгав их. Мингю хихикнул, смахнув капли воды с виска. — Успокойся, они уже со всем разобрались. — Он вздохнул, потерев лицо и подперев затем ладонью подбородок. — Джун-хён решил сделать Минхао сюрприз в академии, но объявился в тот момент, как он обнимал новенького. Он понял это по-своему и устроил сцену, и не будь там нас с Хансолем, его бы вышвырнули. Минхао накричал на него за незрелость. — Всё было настолько плохо? — Настолько. Я никогда не видел, чтобы Минхао поднимал на кого-то голос, так что это немало всех удивило, и даже Джун-хёна. Потом Джун-хён что-то ему ответил, и Минхао жутко смутился, он заявил, что ненавидит его, и велел убираться. Глаза Вону округлились. — Ненавидит? Бля, не может быть. Это объясняет, почему Джун вёл себя как полнейший придурок недавно. — Это правда. И всё-таки они помирились через пару дней. — Отношения звучат страшно. — Чертовски страшно. — Да. — Наступила тишина. Спустя несколько мгновений он спросил, — Эй, как думаешь, лодка перевернётся, если мы встанем на неё ногами? — …Хочешь попробовать? — Мингю, нет. — Но это ты спросил. — Мне было всего лишь любопытно. — Думаешь, она бы перевернулась? — Да. — Время протестировать твою гипотезу. Мингю поднялся, вытянув руки по бокам для баланса, игнорируя просьбы Вону прекратить, и замахал ими в попытках не свалиться в озеро. Лодка закачалась из стороны в сторону, Вону инстинктивно схватился за её борта и принялся выкрикивать всякий бред. После того, как она накренилась, едва не касаясь воды, он зажмурился и задержал дыхание, готовясь к худшему. Но в этом не было надобности, потому что они не упали. Младший ухмыльнулся, самоуверенно, самодовольно. — Ха, я же сказал, она не перевернётся. — Не помню, чтобы ты что-либо об этом говорил, — прояснил Вону, раскрасневшись из-за недостатка кислорода, который он позволял себе вдыхать в связи с тем, что Мингю по-прежнему стоял и лодку по-прежнему трясло. — А теперь можешь, пожалуйста, наконец-то сесть, чтобы мы не упали? Мингю закатил глаза и последовал совету старшего. Однако когда он опускался на место, его нога слегка соскользнула. Он споткнулся о собственную пятку, слишком сильно наклонился набок и в мгновение ока оказался за бортом. Вону заорал, — Чёрт бы тебя подрал, Мингю! — пока младший отплёвывался от противной озёрной воды, промокший от цветочного венка до пальцев ног. — Мерзость, — закашлял Мингю, очищая горло от воды, которую он случайно проглотил. Вону нагнулся над ним с явными признаками беспокойства в глазах. — ЧУВАК, ТЫ В ПОРЯДКЕ? — На секунду Мингю просто уставился на Вону, сморщившись из-за послевкусия от грязной воды, оставшегося на внутренних сторонах его щёк и на его языке. Затем его вдруг прорвало на дикий хохот. Старший брызнул водой в лицо Мингю в раздражении. — Не смешно, Мингю! — Очень смешно, — поправил Мингю, перестав смеяться и вытирая воду, которой запустил в него Вону. Сощурив глаза из-за яркого солнца, он поднял взгляд на последнего. — Может, тоже нырнёшь? — Ни за что. — Вону выпрямился, отвернувшись. Закатив глаза, Мингю вытянул руку и сказал, — Ладно, тогда хоть помоги другу. Старший посмотрел на него со злобой. — Я не собираюсь давать тебе руку, в фильмах это обычно завершается тем, что помощника тоже утягивают в воду. — Он взял весло и протянул его Мингю, будто бы он был пауком в ожидании того, как его вышвырнут из пятизвёздочного отеля. — Держись за конец. — Окей. — Но будучи жестоким, Мингю расплылся в назойливой и высокомерной усмешке, которой был известен, и приподнял бровь. Берясь за весло, он заорал, — Присоединись ко мне! — и дёрнул его на себя. Вону упал в воду головой, и нечто настолько обыкновенное заставило Мингю расхохотаться сильнее, чем за весь день. Когда его голова показалась из озера, он стал наугад размахивать руками, атакуя Мингю цунами воды. Мингю прикрылся локтями от беспрерывного обрызгивания, — Йа, йа, йа! Чон Вону! — без конца слетало с его губ. Казалось, Вону не собирался прекращать брыкаться и нападать, находясь в воде, так что Мингю схватил его за запястья — хорошенько постаравшись для этого, — а затем прижал его ближе. — Ненавижу тебя за это! Мне вообще-то очень нравились эти штаны, Ким! — пожаловался Вону, не распахивая век и сморщив нос, сводя Мингю с ума, отчего у него всё кружилось и вихрилось в животе. Мингю воскликнул, — Вону, открой глаза; с тобой всё в порядке, как и с твоими штанами! — по крайней мере он надеялся, что с его штанами всё было в порядке. Когда Вону открыл глаза, они тотчас засверкали яркими бликами, и Мингю осклабился. — И всё же это было достаточно смешно, не считаешь? Блять. Блять, блять, блять — святое блядство. Что за— Почему мы так близко? О боже, моё сердце бьётся так бешено, наверное, он тоже это слышит, это было всё, о чём Вону мог размышлять, пока Мингю смотрел на него снизу вверх, улыбаясь и будучи неземным и плавя одним взглядом. Их разделяли жалкие несколько дюймов. Если бы старший опустил взор, то различил бы рельефные линии мингюева торса. Проклятье, и обязательно Мингю нужно было надевать белую футболку? Вону уставился поверх головы Мингю и легко рассмеялся. Венок из ромашек по-прежнему сидел на той, пусть и криво и промокнув. Он медленно высвободил запястья из хватки Мингю и потянулся к венку, чтобы поправить его. Поняв чего добивался Вону, Мингю улыбнулся уже не так решительно и ощутил гул в животе и сердце. — Твоя корона висит неправильно, ты выглядишь странно, — подразнил Вону, придвинувшись ближе, чтобы достать до макушки Мингю. И когда он закончил, они оказались тесно прижаты друг к другу, чувствуя чужое дыхание. Синий мазок растёкся по коже Мингю, и Вону не спеша провёл по нему большим пальцем, стирая. Вокруг внезапно потеплело, однако атмосфера от этого стала только уютнее. Каким-то образом взгляды обоих опустились с глаз к переносице и к впадинке над верхней губой. Мингюевы губы — они отвлекали, а всякий раз, как Вону отвлекался, он размякал, и любой контроль был потерян. Мингю оцепенел от вида вонуевой дуги купидона и контуров его губ. Они были розовыми и напоминали ему сладкую вату. Его ладони обнимали лицо Вону, скулы которого врезались ему в подушечки пальцев. Он почувствовал, как старший неторопливо опустил руки и коснулся его предплечий, и сам того не осознавая, он подался ближе и ближе и ближе — вплоть до того, как расстояние между их губами сократилось до минимума. Сердце колотилось невпопад, дыхание замедлилось, и Вону пытался осмыслить, что происходило. Это происходило; спустя месяцы увлечения и любви к Мингю это вот-вот собиралось произойти. Они собирались поцеловаться. Вону мечталось снять это на полароидную камеру и запечатлеть мо— Стоп. Камера— Запечатлеть— — Чёрт, фотки! Вону отпрянул и поплыл к лодке, застав Мингю врасплох. Мингю часто заморгал, и его сердце забилось чаще, чем до этого, стоило ему понять, что он пытался сделать — что он чуть не сделал. Он едва не поцеловал своего лучшего друга; лучшие друзья таким обычно не промышляли. Он был потрясён. Мингю перерабатывал произошедшее, а Вону, тем временем, перекинул руки через борт лодки, глазами бегая в поисках фотографий и полароидной камеры. Он бы не пережил, испортись они — это бы нарекло весь день обречённым, — но когда он заметил их беспорядочно раскиданными под его стороной лодки, его обдало облегчением. Он вздохнул, осклабился и прислонился к дереву, успокаивая себя после мини-инсульта. Воспоминания не повредились. — К нашей удаче, — выдохнул Вону достаточно громко, чтобы Мингю его услышал. Младший поднял взгляд на Вону, залившись краской от волнения и смущения, — снимки спасены, и камера тоже. Мингю прочистил горло, кивнул и натянул улыбку, мягкую, как бы то ни было. — Спасибо вселенной, да? Его голос треснул в конце. Чёрт его дери. Вону посмотрел на него и рассмеялся, отчего желание Мингю поцеловать его лишь усилилось. — Это подарок на день рождения, — сказал Вону, — от вселенной тебе. Ох, как же сильно Мингю хотелось поцеловать Вону. ·̇·̣̇̇·̣̣̇·̣̇̇·̇ ••୨୧┈┈┈୨୧•• ·̇·̣̇̇·̣̣̇·̣̇̇·̇ ••୨୧┈┈┈୨୧•• ·̇·̣̇̇·̣̣̇·̣̇̇·̇ В дом Мингю они вернулись только через два часа, чтобы сыграть в Super Smash Bros. Сначала они не хотели выбираться из озера, каким бы мерзким и вонючим оно ни было. Вону сделал пару снимков Мингю в воде, и один снимок себя, где он притворялся, что кусает рогоз. Младший смотрел на него с нежностью, счастливый тому, что Вону был счастлив. Затем они поплыли обратно к пикнику и, приблизившись к суше, затолкали лодку вместе. Оставшееся время они провели, набивая животы рулетами с курицей-гриль, сделанными мамой Вону, и задув свечу на торте с Черепашками Ниндзя. — Прости, у них не было «семнадцати», — извинился он, воткнув свечку с числом пять в оранжевую глазурь. Они поделили торт напополам. Их промокшая одежда подсохла под солнцем, но в ней всё ещё было некомфортно находиться. Мингю предложил отправиться к нему домой и переодеться, и Вону легко согласился. Вдвоём они собрали вещи и потопали к пикапу Вону. — У тебя отстойное радио, Вону, — сказал Мингю, пытаясь поменять радио-станцию. Он пожал плечами, он уже слышал это более тысячи раз с тех пор, как купил машину. — Главное, хоть какая-то музыка выходит. Добравшись до дома Мингю, Вону взял картину, а Мингю — пакет с мусором. В это время, он знал, у его мамы должен был быть перерыв, и Сынчоль наверняка освободился после уроков. Поэтому он нажал на звонок, взглянув на Вону, прежде чем уткнуться в дверь. Дверь открылась, и Сынчоль высунул из-за неё голову, округлив глаза. — Что ты здесь делаешь? — Я живу здесь, хён, — напомнил Мингю, различив смешок Вону сзади. — Нет, — Сынчоль раскрыл дверь шире на дюйм, — я имею в виду, я думал, тебя не будет подольше. — Что-то не так? — произнёс Вону, его брови взметнулись в недоумении. Сынчоль ответил, — Нет… просто… — Он тяжело вздохнул и понизил голос, заговорив снова. — Слушайте, я хочу, чтобы вы оба ушли. Идите в домик на дереве или куда-нибудь; я сообщу вам, когда можно будет вернуться. Мингю крепко сжал в руках пакет, в нём просыпалось тревога. — Что происходит? Где мама? — Просто слушайся и уходи; к нам кое-кто явился, и я не хочу, чтобы ты мешался. Следом изнутри послышался голос, незнакомый Мингю. — Сынчоль? Это Мингю? — Не имея представления о том, кто это был, и не в силах узнать этот тон, он забеспокоился. Сынчоль тихо выругался, закрыв глаза и несильно ударившись головой о разукрашенную дверную раму. — Да! Он, — Сынчоль поднял на Мингю взволнованный взгляд, — прямо здесь… — Впусти его! Столько времени минуло. Сжав руки в кулаки, Сынчоль распахнул дверь для Мингю с Вону. Опустив взор под ноги, Мингю заметил пару туфлей, которая не принадлежала ни ему, ни его старшему брату. Он ступил внутрь, и Вону зашагал за ним, но Сынчоль внезапно потянул его назад. Его взгляд не выражал ничего, кроме серьёзности. — Контролируй себя, когда увидишь его, — потребовал он. — Увижу кого? Громкое шарканье по полу привлекло внимание мальчика, и младший из них троих встал как вкопанный на месте в полном неверии. Мужчина ростом с Вону и такой же смуглый, как Мингю, расположился у дивана в гостиной. Кожа вокруг его глаз покрылась морщинками, его волосы тут и там окрасились сединой. У него были уши как у Сынчоля и глаза как у него. Это был его отец. Спустя десятилетие Мингю наконец встретился лицом к лицу со своим отцом, с человеком, на которого он должен был равняться, взрослея. Он выглядел солидно, его рубашка в полоску была не заправлена в тёмные джинсы, и его волосы блестели, намазанные гелем, отражавшим уличный свет. И это было нелепо. Его отец выглядел как богатый и непоколебимый мужчина, в то время как его мама была его абсолютной противоположностью; она была в стрессе, стараясь заработать достаточно денег для обоих сыновей и для заботы об их доме. — Мингю, это правда ты? — Его отец улыбнулся, скрестив руки у груди. Мингю постоянно так делал. — Вау, мой младший сын так сильно вырос; даже не верится. Вону пробормотал, — Сын? — пытаясь осмыслить происходящее. — Только посмотри на себя, ты выше, чем твой отец и твой старший брат. Сынчоль, ты никогда не говорил мне, что он такой высокий! И твоё лицо — такое красивое и в точности как у меня! Как твои оценки? А вообще, в каком ты сейчас классе? Оу! Кстати об этом, твоя мать сказала, что сегодня твой день рождения. — Он так много болтал, что Мингю едва ли был способен вставить слово. В любом случае ему нечего было сказать, так что он молчал и продолжал пялиться на него с недоверием. — С днём рождения, сын. Он мог ответить чем угодно, однако он так распереживался, что в голову ничего не приходило. Всё, что у него получилось выдавить — это: — Так вот сколько времени требуется трусу, чтобы заглянуть и поздравить сына с днём рождения? Это всё испортило. Его отец больше не улыбался, и Сынчоль ткнул его в бедро. Именно в тот момент его мама вошла в комнату, остановившись при виде своего младшего сына у двери. Сынчоль предупредил, — Мингю. Тем не менее, злоба уже вскипела в нём и все его слова заново зазвучали у него в мыслях. Он фальшиво осклабился, будто присутствие его отца было настоящей шуткой, и ухмыльнулся. — Так вот как выглядит мой отец. — Сухой смешок слетел с его губ. — Какая досада. Я вроде как ожидал, что будучи моим отцом, ты запомнишь дату моего рождения, и это грустно, что маме пришлось говорить тебе об этом. Ты кажешься таким удивлённым встрече со мной, тому, какой я, потому что ты и секунды не потратил на то, чтобы проведать нашу семью, с тех пор как свалил— — Мингю, достаточно, — сказала его мама. — О, кстати, ты пропустил почти десять дней рождения, но всё в порядке! Это был лучший подарок, который я от тебя получил: твоё отсутствие в большей части моей жизни. — Он схватил Вону за руку и улыбнулся отцу, прежде чем направиться вон. — Просто чтоб ты знал, это худший подарок. Я не хочу видеть тебя отныне никогда. Дверь с шумом захлопнулась, и Вону проскулил. Хватка Мингю на его запястье была крепкой, и то начинало побаливать. — Гю, — позвал он, пытаясь замедлишь шаг, — тебе надо успокоиться. — Я в норме, — прорычал он, — давай лучше пойдём к тебе. Вону был в замешательстве. Он желал, чтобы Мингю хоть раз его послушался и подавил свой гнев, и что важнее всего, он желал помочь. Однако помогать Мингю было то же, что помогать пятилетнему негоднику, и было невозможным делом, если только не постараться выведать у него, что он чувствует. — Гю! — Вону потянул Мингю на себя, пока тот не побрёл дальше. Их глаза сконцентрировались друг на друге на какое-то время; мингюевы были полны нетерпения, вонуевы — заботы. В конце концов младший ослабил хватку, и Вону воспользовался возможностью, переплетя их пальцы. — Это было неожиданно, я понимаю, но, пожалуйста, просто— успокойся. Взгляд младшего смягчился. Спорить было бесполезно, он знал, что ему нужно было на мгновение остановиться и взять себя в руки. Кивнув, он согласился, — Хорошо. Остаток совместного времени они провели у Вону, искупавшись и переодевшись в чистую одежду, пахнувшую порошком, и смотря «Наруто» в гостиной вместе со всеми его кузенами и кузинами. Вернувшись домой на закате, Мингю не обнаружил отца, и он не представлял, когда они теперь встретятся. Эта мысль заставила его новообретённое чувство вины задержаться подольше.