ХоХ
– Призрак? – произнесла Удзуме с недоверчивым выражением лица, восседая на своем обычном месте напротив Наруто. Во главе стола сидела Мия, спокойно поедая традиционный японский завтрак из лосося, вареного риса, и тамагояки, и слушая разговор с легким весельем. Сидящую слева от светловолосого шиноби Кусано, до сих пор трясло, как осиновый лист, и она держалась за блондина, как будто тот был спасательным кругом, справа же находилась Мусуби. Обычно там была Акицу, но когда Мусуби надулась, что не можешь сидеть рядом, Наруто решил ввести для правого бока сменную систему. На завтрак, это было место Мусуби, Акицу – в обед, и попеременно через день на ужине. Данная система показала себя достаточно эффективной до сих пор, хотя и прошло всего два дня. Уже настало утро после того как Кусано заползла в кровать к Акицу, Мусуби и Наруто, и блондин как раз закончил объяснять Мие и Удзуме, почему Кусано обнаружилась спящей с ними, а не с Мией. Вся история не заняла много времени, Наруто не увлекался проработкой сюжета, по крайней мере, не в этом случае. При написании рассказов блондин знал, как правильно приукрасить события, что могли подтвердить продажи его книг, но составляя отчет, блондин был весьма краток и точен. – Ну, это все объясняет, – левая рука Мии приподнялась, чтобы прикрыть ее улыбку. Блондину было несложно определить по безмолвной дрожи ее тела, что хозяйка поместья Идзумо была готова рассмеяться в любой момент. – На мгновение мне показалось, что вы пробрались в мою комнату, и забрали ее сами. Правый глаз Наруто непроизвольно дернулся, когда он посмотрел на приветливо улыбающуюся женщину. – Я не лоликонщик, ясно? – он скрестил руки на груди, показательно надувшись на слова лавандоволосой. – Уфуфуфу... – его ответ, казалось, лишь сильнее развеселил хозяйку, даже Удзуме начала хихикать над его неудачей. К счастью, ни Мусуби, ни Кусано не поняли намеков, судя по тому, как они, наклонив головы почти одинаковым образом, моргали в замешательстве. По крайней мере, Наруто молил Бога, чтобы они не поняли, последнее, что ему было нужно сейчас – какой-либо безобидный комментарий Мусуби, вызвавший еще больше причин для парочки посмеяться на его счет. Наруто не был уверен, понимает ли Акицу, впрочем, даже если и так, он не сомневался, что Снегурочка ничего не скажет. Что неплохо, потому как ему придется меньше иметь дело с насмешками или, возможно, смущающими высказываниями. Хотя Наруто пришлось признать, было что-то хорошее в том, что Мия чувствовала себя в своей тарелке, чтобы дразнить его. Кроме нее этим занималась лишь Удзуме, но обычно она делала это в форме остроумных шуточек и небольших комментариев о его предпочтениях, когда дело доходило до одежды его секирей. Ну или она просто наблюдала за хаосом, создаваемым Мусуби и Кусано вокруг него. Ей, кажется, особенно нравилось смотреть его жизнь, будто это какой-то фильм или ТВ-шоу. Когда же Мия дразнила его, это являло собой небольшие безобидные комментарии, на которые Наруто мог легко ответить ответным залпом. Также наличествовал тот факт, что Мия являлась единственным членом поместья Идзумо, кого Наруто считал равным себе. Это никак не было связано с тем, что она являлась собственником дома и поэтому, технически главой на его территории, но с тем, как она вела себя. Наруто был уверен, что Мия, возможно, понимает хотя бы часть того, что он испытал, лучше, чем кто-либо другой. Кроме того, она была самым близким живым его знакомым, действительно ощутившим потерю настолько глубокую, что та оставила почти физический шрам. В некотором смысле, это заставляло его ощущать фиолетововолосую хозяйку ближе к себе, чем других жильцов дома Идзумо. Имелась еще одна причина, почему он наслаждался ее присутствием, и это приносило ему как умиротворение, так и чувство вины. Мия не была связана с ним. Он не мог чувствовать ее эмоции за пределами простого наблюдения. Больше чем что-либо другое, это заставляло ценить время с красивой, но зачастую скромной женщиной на вес золота. Быть в состоянии поддерживать беседу и знать, что ваши мысли и эмоции являются именно вашими подкупало блондина, часто он говорил с одной из своих секирей и даже не понимал, что все время разговора бездумно повторяет мысли и эмоции девушки с которой был связан. Это делало время с Мией важным, ведь он не только позволял ему вести разговор, не теряя себя, но и выражать свои эмоции без влияния его девочек. Удзуме также была возможным вариантом, ведь он также не был с ней связан. Но обычно девушка являлась лишь на завтрак, обед, ужин, и вечернее кино. Иногда она задерживалась и смотрела тренировки Мусуби, или издевалась над «гаремом» Наруто, но по большей части либо спала в своей комнате, либо работала. Наруто не знал, чем она занимается, но несколько раз он видел ее довольно вымотанной. Он бы хотел узнать об этом больше, но это не являлось его делом, поэтому он оставил ее в покое. С Удзуме, проводящей большую часть времени вне дома, и Кагари, которого не было видно в любое время суток, он обратился к Мие. И она не разочаровала его. Он и Мия часто перешучивались в перерывах после ее спаррингов с Мусуби, и пока он не затевал что-либо со своими секирей. Или во время совместной готовки ужина: Наруто отказался позволить женщине делать большой ужин одной, хотя и знал, что она конечно чертовски хороший повар. Но он не тот человек, чтобы просто сидеть и бездельничать. Кроме того, ему нравилось готовить. Это расслабляло. Конечно, Мия пыталась спорить, утверждая, что она останется без работы, если он будет постоянно готовить. Это была отчасти шутка, в конце концов ей принадлежала гостиница Идзумо. Так что, Наруто возразил ей, просто сказав, что тот, кто делает столько работы, не должен быть вынужден готовить ужин на всех один. В конце концов, они решили пойти на компромисс. Они будут готовить вместе по вечерам, по воскресеньям Наруто будет готовить весь день, а Мия – по пятницам. В течение вечеров же совместной готовки часто летали колкости туда и обратно. Все это в шутку, конечно. Ни один из них на самом деле не произносил ничего оскорбительного по отношению к другому, и оба наслаждались компанией друг друга. Несмотря на это, иногда Мия просто заканчивала диалог чем-то, что вызывало пресловутую тучку над головой блондина. Как сейчас. – Как бы то ни было, – продолжил блондин, уступив победу Мие, вернулся к первоначальной теме. Он, вероятно, мог бы что-нибудь подумать, но не был в настроении для борьбы с ней, – Акицу-чан, Мусуби-чан и я обыскали дом сверху донизу. Мы подумали, что она могла увидеть грабителя или что-то типа того. Он правда не думал, что грабитель окажется достаточно глуп, чтобы войти в этот дом, Мия, судя по всему, имела дурную репутацию на районе, как женщина, которой никогда не стоит перечить. Поди, узнай. – Однако, мы никого не нашли, не говоря уже о призраке, – Наруто не был уверен, что думать о страхе Кусано. С одной стороны, она не казалась одной из тех, кто лжет просто так, с другой же, девочка жаловалась на то, что все остальные могут спать с ее «онии-тян», а она нет. Вполне вероятно, что она всего лишь услышала странный шум и использовала трюк – «я видела призрака», чтобы спать рядом с ним, Наруто не считал, что малышка была достаточно коварна, чтобы на самом деле использовать такую тактику, но, возможно, девочка была хитрее, чем выглядела. Не первый раз, когда он обманывался парой щенячьих глаз, хотя последний раз это и произошло несколько тысяч лет назад. Он не рассматривал всерьез этот вариант, потому как просто невозможно подделать такую панику, что исходила от дриады, когда она ворвалась в его комнату прошлой ночью. Наруто знал многих людей, бывших лучшими актерами, которых когда-либо видел свет. В то время как поведение Кусано вполне возможно было сыграть, так показать эмоции не казалось возможным. Эмоции тесно связаны с возбуждением нервной системы, и разные гормоны вызывали определенные реакции. Имелся простой факт – люди могут ломать комедию и притворяться, чтобы показать себя определенным образом, но никакие действия не способны подделать подлинные чувства и эмоции. Наруто также учитывал тот факт, что Кусано являлась девятилетним ребенком. Большинством, что могло сыграть так невероятно проявление эмоций, были некоторые его знакомые куноичи, и очень, очень талантливые актрисы. Идея, что ребенок с душой нараспашку может так притворяться, прямо скажем, смехотворна. Посмотрев налево, Наруто заметил, что Кусано до сих пор дрожит, держа в руках ложку. Она все еще не привыкла пользоваться палочками для еды, как все остальные. Да, подумал он про себя, Кусано никак не могла иметь столь невероятное актерское мастерство. – Призрак был женщиной с длинными волосами и в очках, – малышка секирей заикалась, отвечая на его слова о безрезультатных поисках. Не очень хорошее описание, но было темно и Кусано, вероятно, запаниковала, так что Наруто не думал об этом. Не зная его мыслей, маленькая дриада продолжила. – И у нее был очень страшный смех. Мия зажмурилась. – Ты сказала – длинноволосая девушка в очках? – спросила она, и в ее взгляде появилось недовольство. На другой стороне стола оживилась Удзуме, посмотрев на самую маленькую секирей из присутствующих. – Эй! Это прозвучало как… – Удзуме, – в голосе Мии явно имелось предупреждение. К счастью для грудастой брюнетки хозяйка не использовала свою маску Ханья, скорее всего из-за присутствия Наруто. С тех пор, как лавандоволосая узнала, что он пытается воссоздать ее маску, она делала все возможное, чтобы не использовать ее рядом с ним. Это вызвало некоторые проблемы, потому как оказалось несколько моментов, когда Мия просто не могла управлять другими без... ужасающей помощи. Хотя по большей части, казалось, было достаточно лишь знания, что Мия может использовать маску, чтобы держать в повиновении ее арендаторов. Наруто также был уверен, что она использовала маску, когда его не было рядом, или, возможно, даже загоняла в уголок тех, кому хотела прочитать лекцию лично, чтобы он не узнал об этом, хотя это и чисто его гипотеза. Реакция Удзуме более или менее подтвердила предположение Наруто о использовании маски Мией в его отсутствие. Секирей, носящая рубашку со звездой, внезапно занервничала, а ее взгляд остановился на точке за плечом Мии, и хотя там ничего не было, она все еще выглядела взволнованной. – … как ни о том, кого я когда-либо видела, – заявила она с улыбкой, настолько вымученной, что Наруто не был уверен в том, что ее еще можно назвать улыбкой. Как и невероятно неестественный смех, все это явно указывало на чудовищный страх, пронизывающий девушку. Наруто нахмурился, посмотрев на парочку, их слова и действия подтверждали теорию Кусано о еще одном жильце в доме. Было очевидно, что эти двое знали о госте, и, хотя блондин не мог удостовериться в виду отсутствия Кагари, но он был уверен, что и пользователь огня также знает о скрытом арендаторе. Не то, чтобы Наруто мог с уверенностью утверждать, что Кагари знает об этом, ведь он не видел того дольше чем несколько минут с начала жизни в поместье Идзумо. Вечный шиноби не был уверен, что верна ли его теория или нет, но у него сложилось впечатление, что пиромант активно пытался избегать его. Это не то, что можно взаправду определить без серьезных доказательств, но некоторые действия, совершенные парнем намекали на это. Убежденное игнорирование ужина, возвращение ранним утром и проведение остатка дня в своей комнате, нахождение какого-то предлога, чтобы покинуть комнату, когда блондин заходит туда – все это указывало на то, что пользователь огня избегает его, хотя причины подобного оставались полной загадкой для Наруто. – Уфуфу, я уверена, что Ку-чан просто приснился кошмар прошлой ночью, – сказала Мия с тихим смешком. Она спрятала свои улыбающиеся губы за длинной тканью кимоно. – Это бывает, когда дети ложатся позже, чем обычно, – закончила она, и Наруто понял, что она имела в виду. Одна из немногих вещей, которая быстро стала традицией для гостиницы – смотреть фильмы вместе, появившаяся на следующий день после того, как они сходили в кино, когда Удзуме сказала, что им стоит повторить подобное еще раз. Мия, как ни странно, согласилась первой, после чего его секирей не могли не поддержать идею. Даже Акицу оказалась категорично за еще один поход в кинотеатр. Так что Наруто капитулировал. Не сказать, что у него был особый выбор, даже если у блондина имелась сила воли, способная противостоять сочетанию моэ его секирей, было немало других способов победить его. Мия, например. Пусть женщина и не пугала его ни в малейшей степени, Наруто обнаружил, что его уважение к владелице дома Идзумо растет с каждым днем. Это никак не было связано с дружескими подтруниваниями между ними, скорее с ее способностью читать настроение окружающих и реагировать соответствующим образом. За исключением его самого, лавандоволосой с легкостью удалось разгадать личности всех остальных в течение нескольких дней после встречи с ними. Что требовало мастерства. Еще более впечатляюще было то, что она, казалось, могла заниматься своими делами таким образом, что, выполняя свою работу, находила время побыть рядом с большинством жильцов, проживающих под ее крышей, вместе или по отдельности. Для него – сидя на веранде и распивая чай в тишине, или готовя ужин с дружескими шутками. Для Мусуби – тренируя ее во дворе, Кусано помогала ей в саду (хотя Наруто часто и сам присоединялся в этом), а с Акицу ведя тихую беседу. Наруто не знал, о чем они говорили, но выражение лица Акицу во время ее общения с Мией позволило выдвинуть несколько хороших теорий. Кроме того вещью, обеспечивающей согласие Наруто несмотря ни на что, вновь оказались узы. Нельзя сказать, что трудно было сопротивляться, когда все три его девочки хотели что-то сделать, и их эмоции текли сквозь связь так яростно, что Наруто ощущал себя человеком на плоту, попавшем в ураган. Это было совершенно невозможно. И даже если бы блондин мог сопротивляться, он не был уверен, что это имело бы значение. Дело в том, что когда его секирей чего-то хотели, Наруто не мог не согласиться. И поэтому Наруто пришлось уступить. Конечно, хотя он и согласился снова сходить в кино, имелся тот простой факт, что они не могли посещать его каждый вечер. Нет, конечно, могли, но учитывая то, что по вечерам показывали только премьеры, это было довольно дорого. Наруто мог без проблем заплатить за них всех, но тогда остальные могли задаться вопросом, откуда у него берутся деньги, если он нигде не работает. Из-за этого Мия могла что-то заподозрить и, возможно, обыскать его комнату, найдя рукописи Ича-Ича. Для нее уже было подозрительным то, что он не пропустил ни одного платежа за проживание, несмотря на отсутствие работы. Он мог, конечно, сказать, что его давно умершие родители оставили ему немалое наследство, что также хорошо подтверждало его историю путешественника, но он знал, что если будет неосторожен, то вскоре Мия или кто-либо другой начнет подозревать его во лжи. Так что Наруто решился на компромисс в вопросе походов в кино. В тот день, когда они решили еще раз посмотреть фильмы и поняли, что не могут делать так каждый день, Наруто сходил и купил новенький Blu-ray DVD-плеер, большой плоскоэкранный телевизор и несколько десятков фильмов разных жанров. Это было немного дороговато, и ему пришлось объясняться с Мией, но удалось выйти из потенциально опасной ситуации, лишь с лекцией о разумной трате своих денег. После этого компании удалось, наконец, посмотреть фильмы, не выходя из собственного дома. Они договорились смотреть по фильму каждый вечер после ужина для того, проводя время вместе. И хотя этой традиции было лишь два дня, время просмотра фильма все больше и больше походило на какое-то семейное торжество, где все жильцы дома Идзумо – не считая Кагари – могли расслабиться и побыть вместе. Наруто испытывал смешанные чувства по этому поводу. Стоило признать, что было приятно стать частью чего-то вроде новой традиции поместья Идзумо. Отдых с его секирей и двумя другими женщинами – членами семьи оказался приятным опытом. Тот факт, что каждая из женщин (кроме Кусано, слишком маленькой, чтобы войти в эту категорию) была чрезвычайно красива, несомненно, радовал глаз. Но независимо от количества получаемого удовольствия, один вопрос, появившийся у Наруто с момента соединения с Мусуби и раскрытия проекта «Секирей», продолжал гореть в его сознании. Как долго продлится эта мирная веселая жизнь?ХоХ
Оставшаяся часть завтрака прошло нормально, единственное, что было непривычно – Кусано не липла к нему из-за страха перед возможным призраком, живущим в гостинице. Отсутствие прилепления, не страх. На самом деле, с самой первой встречи Кусано липла к Наруто как клей. Девочка отсутствовала рядом лишь, когда один из них принимал ванну, или когда наступало время сна. За исключением прошлой ночи, конечно, когда малышка пробралась к нему в постель. После завтрака Наруто обнаружил, что моет посуду на кухне с тремя его секирей. Вся сцена представляла из себя управляемый хаос, и действие, отнявшее бы у одного Наруто менее получаса, оказалось завершено лишь через час с лишним. Несмотря на то, что блондин мог завершить эту же задачу гораздо быстрее, в действительности он не желал прерывать деятельность по причинам, которые твердо решил игнорировать. Им удалось разработать целую систему из них четырех. Кусано приносила посуду из гостиной, неся их над головой примерно так же, как и грязную одежду, помогая Наруто в уборке комнаты на днях. Несмотря на текущий энтузиазм, ее пришлось даже уговаривать, прежде чем маленькая дриада согласилась хотя бы на чуть-чуть отойти от Наруто из-за происшествия с «призраком» ночью. Тем не менее, согласившись помочь, благодаря обещанию Наруто защитить ее, маленькая секирей приступила к задаче с большим энтузиазмом. В отличие от прошлого раза, когда она должна была кинуть одежду в корзину, на этот раз Кусано передавала грязную тарелку, миску или другую посуду Наруто. Как имевший наибольший опыт, Наруто взял на себя мытье посуды. Раковина перед ним оказалась заполнена почти на три четверти теплой мыльной водой с большим количеством пены, плавающей на поверхности. Блондин уже закатал рукава своей оранжевой кофты и надел пару оранжевых резиновых перчаток. Всякий раз, когда Кусано приносила ему грязную посуду, он окунал столовый прибор в воду и использовал щетку, чтобы очистить его от оставшейся с завтрака еды. Большинство, вероятно, нашло бы данную задачу унизительной и скучной, но учитывая возраст Наруто, он легко мог утверждать, что привык к такого рода вещам. Так же привычно, как и дышать. Закончив, вечный шиноби передавал чистую посуду Мусуби, державшую в руках большую тряпку. Ее задачей была сушка, к которой она приступила с таким же энтузиазмом, как и ко всему остальному. Девушка напевала какую-то незатейливую мелодию, опознанную Наруто как саундтрек из вчерашнего фильма – «101 далматинец». Забавный факт, замеченный им в девушке – несмотря на свои действия, Мусуби все еще была в своих боевых перчатках. Последним членом уборочной бригады из четырех – ну или трех с половиной – человек была Акицу. Ее задачей стало сложить все сухие приборы на надлежащее им место в кухне, что она и делала медленно и методично. Каждая вытертая Мусуби тарелка тщательно изучалась Акицу в течение почти целой минуты, прежде чем девушка медленно шла к той полке, шкафу, ящику или месту, где та должна находиться. В большинстве случаев такой способ возвращения объектов на их законное место затруднил бы работу, но из-за медленного процесса очистки методы Акицу вполне работали здесь. К моменту окончания работы уже почти было девять часов. Наруто слегка зевнул и потянулся руками над головой, умиротворенно услышав хруст суставов. – Ну, – начал он, вернув руки обратно вниз. – Теперь, когда все сделано, думаю, стоит пойти насладиться приятной горячей ванной. – Ванной? – Мусуби на секунду прищурилась и, наклонив голову набок, бросила на него взволнованный взгляд. – А можно я присоединюсь, Наруто-сама? Хочешь, я потру тебе спинку? – спросила она, практически подпрыгивая на месте, без сомнения, думая о последнем совместном приеме ванны. Кроме того, это был и единственный раз, когда они принимали ванну вместе. После этого Наруто отказался мыться со своими секирей, и хотя часть его чувствовала себя виноватой, он знал, что это к лучшему. Ему нужно сохранять как можно большую дистанцию между собой и девочками, с которыми он связан. Слишком поздно, чтобы сделать что-нибудь с узами, и слишком поздно, чтобы вернуть Наруто в момент слабости, когда он еще не осознавал, насколько сильна эта связь, что привело к мытью с Мусуби. Однако это не значило, что он не может начать сейчас. – Не в этот раз, Мусуби-чан, – произнес Наруто, слегка покачав головой. На его лице появилась кривая улыбка, когда кулачный боец насупилась. – К тому же, разве ты уже не принимала ванну утром, после вашего спарринга с Мией? – спросил он, хорошо зная, что его первая секирей вновь получала уроки от мощной фехтовальщицы, маскирующейся под мирную хозяйку. Большая шишка на ее голове служила явным доказательством. – Оо, ну да, – голос Мусуби звучал действительно удивленно, в чем Наруто даже не сомневался. Он уже понял, что его первая секирей, помимо общей рассеянности, как правило, забывала многие вещи, не связанные с ним, схватками или любовью. Склонность девушки сверхфокусироваться на этих трех предметах, хотя и вызывала восхищение, увеличила ее и без того впечатляющую забывчивость. Честно говоря, Наруто почти удивился, что она еще не сообщила другим жителям гостиницы про его способность клонирования, хотя она могла и забыть об этом случае. – Я совсем забыла об этом, – продолжила она, покачав головой и высунув язык. – Моя вина. – Я и не сомневался, – ответил Наруто сухо. – Ах, – при звуке еще одного голоса, все присутствующие посмотрели на Акицу, чей взор был устремлен на Наруто, прежде чем она отвела взгляд, и легкий румянец окрасил ее щеки. – Я тоже бы хотела помыть спину Ашикаби-сама, – призналась она, глядя в пол со слегка подавленным выражением на лице. Наруто пришлось прикусить губу, чтобы не согласиться с ней. Хотя и было трудно не уступить в какой-либо просьбе Мусуби, но это не казалось невозможным. Частично это было связано с тем, подумал Наруто, что если он объяснял причину своих действий, эмоциональная рукопашница была абсолютна счастлива от любого принятого решения. Напротив, когда дело доходило до Акицу, отказать ей в чем-либо было практически невозможно. Наруто полагал, что это из-за ее личности – она была настолько покорна и ненавязчива, что выполняла все его просьбы без колебаний и вопросов. Короче говоря, она напоминала ему о Хаку, мальчике, являвшимся первым настоящим врагом в его жизни и давшем самый важный урок, что он получал, урок, позже ставший его девизом. Это сходство было тем, что делало сопротивление Акицу трудным, если не невозможным. – Ах... гм… – Наруто пришлось промычать несколько секунд, одновременно проделывая быстрые медитационные упражнения, чтобы контролировать свои чувства и желания, прежде чем он смог дать ответ. – Сожалею, – извинился он, – но я собирался лишь быстро ополоснуться, так что это будет пустая трата времени для вас, присоединиться ко мне. – Ах, – Акицу подняла глаза на него, склонив голову набок. – Ясно, – кивнула она, казалось сама себе. – Хорошо... значит ммм, – Наруто замолк на мгновение, нахмурившись. Вероятно, сказать «увидимся позже» будет не совсем верно, особенно учитывая то, что увидит их снова, как только закончит мыться. – Значит, скоро увидимся, ладно? – Окей! С легким паром, Наруто-сама! – ответила Мусуби, размахивая обеими руками. Рядом с ней Кусано подражала старшей секирей, смотря на блондина с улыбкой на лице. Ну, отметил Наруто, хотя бы процесс мытья посуды унес всех страхи его маленькой секирей. Достаточно хорошая причина, чтобы мыть посуду лишние полчаса, как казалось Наруто. – Хорошо, – пробормотал блондин, быстро махнув левой рукой, повернулся и вышел из кухни в коридор через гостиную. Зайдя в покрытый деревянной плиткой холл, Наруто едва не столкнулся с Кагари, следующим в прихожую из его комнаты. Только благодаря тому, что оба они остановились, столкновения удалось избежать. – Эй, Кагари-сан, – Наруто поприветствовал единственного мужчину в доме, не считая его самого, с той же непринужденностью, что часто исходила из этого плейбоя. – Давненько тебя не было видно. Это было совершенное преуменьшение, парень избегал его как чумы со спасения Кусано из сотворенного ею леса. Наруто не знал, в чем заключалась проблема, но, как и всегда блондин выкинул это из своей головы. Проблемы Кагари не были его делом, и если человек хочет держаться подальше от него, то пока он не делает чего-то затрагивающего Наруто или его секирей, блондин мог мириться с поведением седоволосого мужчины. – Ах... эм... извините, – начал Кагари, с практически яростно дергающейся левой рукой. Она уже двинулась вверх, на мгновение, прежде чем он вернул ее обратно. Наруто показалось, что это было сознательное усилие Кагари не почесать грудь, привычка, замеченная у повелителя огня еще во время спасения Кусано. Он также обратил внимание на покрасневшие щеки Кагари, и его участившееся дыхание. – Я был... очень занят... так что не имел много... времени, чтобы остаться и... расслабиться... – человек говорил в промежутке между вдохами и выдохами. Наруто поморщился: – Работа? Ты выглядишь так, как будто не должен даже выходить из комнаты, – заявил он, осмотрев другого мужчину сверху донизу. – Серьезно, Кагари-сан, ты выглядишь весьма дерьмово. Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? Может тебе стоит позвонить и взять выходной? Озвучив предложение, Наруто попытался найти причину странного поведения этого человека. Это могло быть истощение, Наруто знал, что помимо работы в хост-клуб, Кагари также являлся Хранителем Неокрыленных секирей. Хотя блондин понятия не имел, сколько секирей оставалось неокрыленными, все равно это звучало как каждодневная работа, особенно если считать мастера Йоми стандартом ашикаби. Однако, блондин отбросил эту идею практически сразу, если бы это было простое истощение хорошие восемь-десять часов сна должны были легко помочь с ним. Впрочем, Наруто основывался в своей теории на физиологии шиноби. Возможно, секирей имели больше общего с обычными людьми, чем он первоначально подумал? Кагари болен? Вполне вероятно. Наруто до сих пор ничего не знал о внутреннем строении и органах секирей. Однако, если МБИ каким-то образом улучшали их, то они бы наверняка дали бы невероятную иммунную систему, способную уничтожать любые болезни и яды. Но если пиромант был болен, то, возможно, это не так. Разумеется, учитывая его огненную природу, Наруто стоило задаться вопросом, мог ли Кагари, несмотря на это заболеть. Блондин был почти уверен, что Хранитель Неокрыленных ходил с аномально высокой температурой, исключительно благодаря его стихийной природе. Если это так, то любой штамм бактерий или вирус должно было просто выжечь из его организма еще до заражения, и то же самое со всеми типами ядов. Так что же тогда с ним? – Я в порядке, – звук голоса Кагари вывел блондина из размышлений. – Вам не стоит беспокоиться обо мне. Наруто посмотрел на огневика, прошедшего мимо него, лишь для того, чтобы спустя секунду упасть на колени. – Э-эй! – Наруто действительно ощутил ростки беспокойства. Блондин уже почти сделал шаг вперед, чтобы удостовериться в состоянии пользователя огня, когда засомневался в своих действиях. Почему он заботится об этом человеке? Они редко разговаривали друг с другом ранее. Фактически, единственный раз, когда у них имелась достаточно длительная беседа, была встреча в Дендрарии, и то она велась лишь о Кусано, плюс несколько вопросов пироманта после победы Наруто над Йоми. Они ничего не знали друг о друге, ничего серьезного во всяком случае. Наруто знал, что Кагари является Хомурой, или, возможно, Хомура, является Кагари, семантика не играла большой роли для кого-то, живущего под множеством личностей. Да, он знал, что Кагари был Хранителем Неокрыленных и мог манипулировать огнем, но кроме этого, единственное, что Наруто знал об этом человеке – его работа в хост-клубе. Наруто, вероятно, казался еще большей загадкой для Кагари. Это было сделано специально, разумеется. Блондин никому не говорил о своих тайнах и истинном прошлом. Мия, возможно, знала немного больше о нем из-за его моментов слабости, как и Мусуби, но никто кроме них, и он намеревался сохранить такое положение вещей. Тогда почему он пытался помочь? Может, это все эмоции, принесенные связью. Наруто хорошо знал о собственных эмоциях, отрицать их, уже заставивших совершить несколько ошибок новичков, было бы верхом глупости. Тем не менее, он не думал, что они уже зашли настолько далеко, что он беспокоился за того, кого едва знал. Они влияют на него сильнее, чем казалось ранее. Это все еще не вполне объясняло, почему он беспокоился за пользователя огня. Может быть, потому, что они жили рядом? Да, должно быть так и есть. Он и Кагари, возможно не были друзьями, но они снимали жилье под одной крышей, и поэтому было правильно беспокоиться о своем соседе по дому. Разложив все свои мысли по полочкам, Наруто преодолел несколько шагов, отделяющих его от Кагари. Небольшой внутренний диалог блондина занял несколько секунд, так что огневик успел подняться на ноги, хотя и стоял, прислонившись к стене, с рукой, прижатой к груди, гримасой на лице и тяжелым дыханием. Все лишь подтверждало мысли Наруто, что парень чувствует себя не очень хорошо и должен оставаться в постели. Протянув руку, Наруто собрался положить ее на плечо парня и предложить вернуться в комнату, пока он не сделает чего-нибудь легкого перекусить, однако, в момент контакта его руки с Кагари, тот отшатнулся и попытался ударить блондина. Наруто просчитал движение уже в тот момент, когда плечо Кагари лишь начало двигаться, и блондин мгновенно отпрыгнул назад на несколько футов. В момент соприкосновения его ног и пола, светловолосый шиноби уже стоял в боевой стойке, с гудящей чакрой, готовый призвать кунай. Кагари тоже, казалось, обрел второе дыхание, выпрямившись и смотря на Наруто со странным выражением, что блондин не смог опознать. Смесь гнева, ненависти и отвращения; хотя Наруто и не думал, что они действительно были направлены на него. Потому как имелась еще одно чувство в глазах человека, чуть не оказавшаяся сюрпризом для Наруто. Стыд. – Какого черта это было, Кагари? – спросил Наруто, мотнув головой, чтобы избавиться от странных эмоций. Должно быть, он начал лучше контролировать себя, ведь остудить кипящий котел эмоций заняло лишь секунду. – Извини, – Кагари поморщился, казалось, осознав, что он сделал. Его левая рука лишь на мгновение поднялась и потерла грудь, прежде чем вернуться вниз. – Мне не нравятся чужие прикосновения, – продолжил он. – Тогда, вероятно, тебе стоило сказать это пораньше, – поморщившись, ответил Наруто. Он не поверил, что Кагари ни на секунду, было что-то еще, вызвавшее подобную реакцию, мужчина явно что-то скрывал. Прищурившись, на мгновение, блондин покачал головой и прервал предыдущую мысль. Конечно, он что-то скрывает, ведь он – секирей. Может быть, его гнев был как-то связан с этим, задумался блондин. Возможно, секирей принимали прикосновения лишь их ашикаби? Нет, поморщился Наруто, найдя несостыковки. Если бы это было так, то Мусуби никогда бы не позволила Мие прикоснуться к ней. Он бы предположил, что это может быть связано с тем, что они были одного пола, но он и Кагари тоже. Хотя, возможно, именно поэтому? Может мужчины-секирей агрессивнее, чем женщины? Такое вполне вероятно, предположил блондин. Хотя эта теория также оставляла немало вопросов без ответа. Например, почему он так выделяет Наруто, когда он даже не является секирей. Если бы это какой-то территориальный спор, то можно понять такого рода действия Кагари. Имелось немало территориальных видов животных, возможно, секирей тоже являлись такими? Может сделанное с ними МБИ пробудило дремлющие животные инстинкты? Возможно, Кагари ощущал еще одного «альфу» на своей территории? Нет, это тоже неправдоподобно. Наруто не был секирей, и потому отсутствовала необходимость делить территорию. Он ведь не мог украсть потенциального партнера, то есть ашикаби, у секирей, что было практически единственной причиной, почему большинство мужчин делили территорию в первую очередь. Так что тогда это было? Тьфу, покачал головой блондин, осознав, что вновь думает о посторонних вещах. Какое его дело, если Кагари охраняет свою территорию? Наруто – не секирей, так что это его не касается. – Я сожалею, – извинился Кагари, и, похоже, потребовалось совсем немного усилий для признания. Неизвестно, был ли пользователь огня действительно расстроен, но казалось, что тот чуть не давился своими словами. – Я постараюсь быть внимательнее в будущем. Выпрямившись, Хранитель Неокрыленных секирей, казалось, вновь получив второе дыхание, прошел мимо Наруто, даже не пожав руку блондина в спешке: – Прошу меня извинить, но мне действительно нужно идти. Наруто сдвинул брови, при виде того, как Кагари натягивает свои ботинки и выходит из дома. Он думал о том, после пойти за парнем, остановить его и заставить вернуться в комнату. Блондин был уверен, что Мия не одобрит возвращение Кагари домой в виде ходячего мертвеца, а он был уверен, что так и произойдет. Но после некоторых раздумий решил не делать этого. В конце концов, что Кагари делает в свободное время, не было делом Наруто. Тем не менее, это была одна из самых странных ситуаций в его жизни.ХоХ
После инцидента с Кагари, Наруто, наконец, удалось попасть в баню, вымыться и найти немного времени для себя. Стоило признать, что если и имелось что-то в Японии, чего ему действительно не хватало, то это определенно купальни. Для японцев купание было более средством не очищения, но отдыха. Важный факт приема ванн в Японии заключается в том, что тело должно быть тщательно вымыто до прихода в купальню, и только после можно насладиться ею. Он пробыл в купальне не так долго, как хотелось бы. Позже – может быть, но пока Наруто не мог по-настоящему насладиться ванной поместья Идзумо из-за его секирей. Они были живой стаей, вот уж точно. Уже достаточно странно, что они не находились здесь в данный момент. Наруто собирался приготовить обед, когда Мусуби сказала ему, что хочет сделать нечто особенное. Он даже немного колебался, не потому, что плохо думал о ее готовке или что-нибудь подобное, ему даже нравилось ее карри, но ведь так он обычно расслаблялся. К сожалению, он вновь недооценил как силу связи между ними, так и моэ эмоциональной девушки. Стоило Наруто столкнулся с сочетанием неодолимого желания сделать для него что угодно и взгляда, неизвестным способом совместившего сексуальность и невинность, то бессмертному блондину оставалось лишь сдаться. Особенно учитывая тот факт, что все три его секирей действовали согласованно, что еще больше мешало сопротивлению. Хотя сейчас они точно не готовили. Когда Удзуме услышала, что они решили готовить обед, то сказала, что им требуется надеть кое-что особенное, прежде чем идти на кухню. Пышногрудая секирей в звездной футболке заманила его троицу в свою комнату, где они и находились уже десять минут. Наруто не знал, что они там делают, но не волновался. Ему было чем заняться, ведь Кусано пришла в его комнату, утверждая, что видела призрака, и это не то, к сожалению, что можно сделать при посторонних. Ну, можно, конечно, Акицу уже видела эту способность, но Наруто не хотел показать ее Мусуби с Кусано. Одна из них не могла хранить тайны, уже бы раскрыв его теневых клонов несколько раз, если бы Наруто не успевал ее остановить. Он не спускал глаз с Мусуби просто, чтобы убедиться, что она будет держать рот на замке. Кусано не показывала себя ненадежной, но все же она еще ребенок. Дети печально известны тем, что не могут хранить секреты. Присев со скрещенными ногами у дерева во дворике, как и при поиске Кусано, Наруто прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Его дыхание замедлилось, он дышал так медленно, что если бы кто-то наблюдал за движением его грудной клетки, то предположил его смерть. Когда дыхание Наруто замедлилось, его тело стало неподвижным. Не жестким, но спокойным настолько, что все движение прекратилось. Ведь для того, чтобы собрать природную энергию для входа в Режим Отшельника, нужно оставаться совершенно неподвижным. Так происходило потому, что природная энергия мира была весьма нестабильна и не предназначена для использования людьми, отчего собирая ее, нужно гармонизировать себя с миром и природой вокруг. Достижение, которого очень мало кто смог достичь, ведь при неправильном сборе природной чакры рискуешь превращением в статую жабы. К текущему моменту лишь три человека могли претендовать на титул Сеннина, или Отшельника. Наруто был одним из них, точнее он был тем, кого можно назвать истинным мастером сендзюцу. Единение с природой являлось одной из немногих вещей в этом мире, позволявшей блондину оставаться вменяемый в течение долгих лет одиночества. Больше, чем хобби, больше, чем удовольствие, единение с природой ближе всего приводило его к чувству мира с самим собой. Из-за регулярной практики в сендзюцу, ему потребовалась ровно одна секунда на сбор достаточного количества природной чакры для входа в Режим Отшельника. Когда Наруто позволил природной энергии течь сквозь него, то мгновенно ощутил изменения внутри. Природная энергия, наполнив его тело и слившись с его чакрой, усилила ее до ранее невообразимого уровня. Всегда было интересно чувствовать, как сенчакра соединяется с его собственной чакрой. Честно говоря, стало неожиданностью для блондина, что он все еще способен использовать сенчакру, но Наруто просто списал это на тот факт, что единственным требованием для изучения искусства отшельника был большой объем чакры, что у него имелось в избытке. Мгновение, Наруто позволил себе погреться в чувстве единения с природой. Во время использования Режима Отшельника, чтобы определить есть ли Кусано в Дендрарии, у него не было права на роскошь гармонии, приходящей со сбором природной энергии. У него не было времени. Но теперь, без какой-либо опасности рядом, блондин отложил минутку, чтобы должным образом почтить связь с природой. Как и всегда, это было удивительно, ощущать невероятную близость со всем вокруг. Наруто был деревом за его спиной, травой под его телом, цветами в саду. Он был един со всем этим, как и они с ним. В такие моменты Наруто воистину находился в покое. Однако у Наруто имелась другая причина для входа в Режим Отшельника кроме желания слиться с окружающим миром. И с осознанием этого, Наруто принялся за работу. С Режимом Отшельника, позволяющим ему чувствовать чакру, Наруто начал сканировать поместье Идзумо. Было удивительно легко почувствовать секирей, отметил Наруто. Возможно потому, что у них не было такого контроля над своей чакрой, как у шиноби его эпохи, или, может быть, у них просто имелось больше чакры, но все они ярко пылали подобно ярким звездам в ночи. Он ощущал всех секирей вокруг себя, не только в поместье Идзумо, но каждую секирей в радиусе тридцати четырех километров. В общей сложности двадцать восемь, и все ощущались по-разному. Наруто отбросил тех, что находились далеко, обратив все внимание на доме рядом с ним. Он мог легко отличить своих секирей. Во всяком случае, он мог чувствовать их гораздо четче, чем кого бы то ни было, и не просто их наличие, но и их настроение. Он чувствовал восторг Мусуби от показанного ей Удзуме, того, что наверняка произведет впечатление на ее ашикаби. У Кусано ощущалось волнение, несомненно, связанное с вопросом, понравится ли это ее онии-тяну. Кроме этих двух он чувствовал желание и надежду Акицу, что ашикаби-сама одобрит имеющееся у нее. Значит, Удзуме дала им какую-то одежду. Как странно. Удзуме как и его секирей ярко светилась в его сознании. Ее эмоции оказались гораздо расплывчатее. Он не был связан с ней, так что трудно было сказать, что конкретно она чувствует, но основной эмоцией в ее разуме являлось веселье. Возможно, она задумала какую-то шутку над ним? Если да, то интересно, что за одежду она выдала его девочкам. Смещая свое внимание, Наруто осмотрел и другие места в доме. Мия находилась в своей комнате, и ее эмоции необычайно мрачны. Как ни странно, он чувствовал ее намного сильнее, чем Удзуме. Первым, что он отметил, было то, что она была до смешного сильна. Во время Четвертой Великой войны шиноби Наруто сражался с настоящими монстрами, шиноби настолько сильными, что едва способными считаться людьми. Сандайме Райкаге с его невероятной способностью – практически неразрушимым кожным покровом, и чрезвычайно мощной чакрой был в состоянии сражаться на равных с Гьюки. Кабуто, с его собственной версией Режима Отшельника, полученной благодаря обучению у призыва Змей в пещере Рьюичи. Кингин с их невероятными запасами чакры, умением использовать чакру Курамы, и заветными инструментами Рикудо Сеннина – Benihisago и Kohaku no Jōhai. Саске с его мощной чакрой и способностями Мангёко, Тоби и его странные пространственно-временные ниндзюцу, и многие, многие другие. Он встречал и сражался со всеми ними, с их смертельно опасными в бою уникальными способностями. Сила Мия могла соперничать с единственным человеком, кого Наруто не смог победить в одиночку. Учиха Мадара находился на ином уровне по сравнению со всеми остальными противниками блондина. Его чакра была мощнее, чем у любого другого живого существа, способности его Мангёко нереальны, навыки в ниндзюцу находились на уровне, которого никто не мог надеяться достичь. Этот человек являлся воплощением силы, и в сочетании с его Риннеганом и способностями Сенджу Хаширамы был не по зубам Наруто. Лишь с помощью Киллера Би получилось не только выжить в той схватке, но и запечатать его в мощное фуиндзюцу, изобретенное Наруто. Тот факт, что Мия действительно имела столько сырой силы, был не только невероятным, но и невероятно ужасающим. Наруто все еще был сильнее, чем она, но это было скорее результатом его проклятья, чем из-за природных запасов чакры. Тем не менее, только то, что женщина была слишком сильна, ничего не значило. Кроме того, Наруто мог расслабиться, ведь она была его другом и не пыталась навредить его секирей. Вскоре Наруто перевел свое внимание, не желая вторгаться в пространство женщины еще больше. По какой-то причине, воспринимая ее через сендзюцу, он ощущал себя грязным, как будто задевал нечто личное. Наконец, внимание блондина переместился туда, куда и должно было попасть изначально. Последний житель поместья Идзумо и, если его теория была верна, «призрак» Кусано. Последний человек, которого он почувствовал, определенно был секирей, женщиной, если судить по ощущению ее силы. Ее способность ощущалась по иному, немного слабее, чем у других секирей в доме, и менее... живая? Не только живая, но чувствовалась как отчасти машина. Наруто никак не мог понять, почему ее сила казалась частично механической, тем более что он не мог ощущать машины с помощью сендзюцу, но каждый раз, когда блондин пытался определить, машинный было единственным словом, что приходило на ум при описании ее способности. Покачав головой, Наруто начал подбивать факты, подтвержденные скрытым жителем гостиницы Идзумо. Первое, имелся еще один человек, живущий рядом с ними, и он скрывался. Наруто не имел ни малейшего понятия, почему она пряталась, но учитывая, что он не видел за несколько дней ни одного признака ее присутствия, необходимость скрываться у этой женщины была огромной. Не сказать, чтобы это волновало его, в конце концов, это не было его делом. Второе, Мия и Удзуме, и, скорее всего и Кагари, знали, что эта женщина живет здесь. Это не сильно беспокоило Наруто, ведь у них, очевидно, имелись свои причины укрывать ее и не рассказывать об этом никому. Третье, они поддерживают существование этой женщины в тайне. И четыре, она – секирей. Теперь ему нужно решить, что стоит делать с этим знанием. Он мог просто игнорировать ее, разумеется. Мия, очевидно, имела скрытые причины скрывать ее, множество которых Наруто мог придумать с легкостью: начиная с побега от МБИ, до того, что она была опасна для себя, или других. Если это так, то, возможно, оставить девушку в покое было бы лучшим вариантом. Однако, Наруто не мог чувствовать себя комфортно, зная, что в поместье Идзумо имеется скрытый жилец, так что первый вариант можно отбросить. Значит, придется выбирать между вариантами два и три. Второй вариант – поговорить с Мией и спросить об этой женщине, вполне рабочий вариант, но имеющий и свои минусы. Если Наруто скажет хозяйке, что знает о скрытой секирей, ему придется не только объяснить, как он узнал о ней, но и рассказать женщине о его способности чувствовать секирей. Так что второй вариант также отбрасывается. Наруто намеревался держать свои силы и способности в тайне как можно дольше, что в идеале означало, что он никогда не раскроет их. Остался последний вариант – увидеть человека, скрывающегося в доме-интернате лично. К нему и склонялся Наруто больше всего. Может быть, эмоциональность Мусуби влияла на него сильнее, чем он думал, или, может быть, он просто становится менее осторожными из-за своих растущих все больше и больше эмоций. Еще до Четвертой Великой войны шиноби, блондин никогда не славился осторожностью и предусмотрительностью. Он был человеком действия, своего рода «направь на врага и отпусти». Во многом он был очень похож на Мусуби. Наруто не знал, возвращала ли упомянутая девушка каким-то образом прежнего его, или все-таки ее эмоции отражаются на его поведении. Но он точно знал, что ему не нравится мысль о неизвестном, живущем с ним в одном доме. Определенно, вариант номер три. Прекращение Режима Отшельника заставило круги вокруг глаз исчезнуть. Когда он открыл их, они были обычного голубого цвета, но зрачки по-прежнему оставались горизонтальными. Его личная разработка – сохранение сенсорных способностей сеннина, но без усиления от Режима Отшельника. Убрав почти все сенчакру из своего тела, за исключением области вокруг глаз, Наруто мог сохранять способность чувствовать и видеть чакру. Более того, когда Наруто находится в этом режиме, названным им Seeji no bubun Tenkan (частичная трансформация мудреца), то может собирать природную энергию в движении. Это было связано с тем, что он уже имел природную энергию в себе, и потому получал иммунитет к превращению в статую жабы. Как он сам сказал себе, это было впечатляющее изобретение, показывающее, как далеко он зашел в тренировках сендзюцу. Наруто был уверен, что даже сами Жабьи мудрецы, Фукусаку и Шима, не смогли бы придумать такое. Следуя за чакраобразом, Наруто вернулся в дом, поднялся по лестнице и повернул направо. Он обнаружил, что уставился на стену рядом с лестницей на третий этаж. Блондин на мгновение нахмурился, когда природная чакра исчезла, вернув его глаза в обычное состояние. Он смотрел на стену несколько секунд, недоумевая, как пропустил настолько явный секретный вход. Серьезно, помимо того, что у стены были щели со всех сторон, показывающие, что она может быть перемещена, скорее всего, благодаря какому-то поворотному устройству, имелся также факт, что на втором этаже поместья Идзумо отсутствует комната. Комната Наруто, Акицу и Мусуби имела номер двести два, комната Удзуме – двести три, и была еще одна пустая комната – двести четыре. Это означало, что в поместье Идзумо не хватает комнаты двести один, что Наруто должен был заметить задолго до этого. Конечно, Наруто не мог взять всю вину на себя. В конце концов, многое произошло. С таким количеством событий за такой короткий срок, было чудом, что наблюдательность блондина вообще работала – особенно учитывая присутствие Мии. У Наруто вроде как вообще не было времени, чтобы думать о том, почему гостиница Идзумо имеет на комнату меньше. Тем не менее, он чувствовал, что должен был заметить это с самого начала. Пропавшая комната была слишком очевидной подсказкой, что имеется гораздо больше, чем видно на первый взгляд, так что Наруто следовало, по крайней мере, заподозрить отсутствие номера двести один. Еще одна глупая ошибка, заставляющая Наруто осознать, как сильно ухудшились его навыки. По правде, это заставило его заволноваться. Если он совершил столь нелепую ошибку, то что еще он упустил? И не только в отношении поместья Идзумо и проекта «Секирей», но и в своей жизни. Слегка поморщившись и покачав головой, Наруто отбросил эти мысли. Он ничего не мог сделать с этим и другими вопросами прямо сейчас. Однако, имелось кое-что, что можно исправить в данный момент. Приложив руку к левой части стены, Наруто толкнул ее. Как он и ожидал, имелась какая-то ось, или возможно шарнир, посреди стены, позволяющий ей вращаться. Как бы то ни было, стена быстро поддалась его усилию, так что левая сторона, на которую давила его рука, ушла внутрь, а правая – выдвинулась к нему. Рассмотрев темноту комнаты перед ним, пронзенную лишь несколькими источниками слабого света, что Наруто опознал как мониторы, блондин вошел в секретный вход. Как Наруто и ожидал, небольшой номер был очень плохо освещен, единственный светильник, находящийся на потолке, не работал. Вместо него весь свет исходил от десятков мониторов, усеивающих все стены, исключая таковую с входом. Наруто заметил, по крайней мере, два десятка компьютерных мониторов различных форм и размеров, находящихся в том, что можно охарактеризовать только как упорядоченный хаос. Несмотря на то, что мониторы, похоже, были просто свалены вместе с отрицанием эстетики, блондин мог определить реальную цель их расположения. Вперемежку с мониторами валялись модемы и жесткие диски, произведенные самыми передовыми компаниями мира. Оставшийся кусочек номера был занят скомканным футоном, поверх которого валялись пустые пакетики от закусок и банки энергетиков. Короче, вся комната выглядела как хакерский рай. В дальнем углу комнаты, рядом с одним из больших мониторов сидела женщина. Как и все остальные секирей, встреченные им, эта была весьма красива. Вся в белом, она выглядела на двадцать-двадцать пять лет. Ее наряд был длинным платьем с глубоким декольте, обрезанным на плечах, с вырезами почти до бедер, и небольшим воротником вверху груди. Два отдельных рукава, по-видимому, прикрепленных к платью под подмышками, спускались практически до кистей. У нее были каштаново-рыжие волосы, спадающие вниз по спине, и собранные по бокам в пару косичек, а глаза оказались скрыты парой больших круглых очков поверх темно-красных глаз. Она открыла рот от шока, повернувшись к нему верхней половиной своего тела. Однако, в момент, когда ее взгляд уперся в Наруто, ее лицо обрело глубокий красный оттенок, частично скрытый слабым освещением. – Ух ты, а тебя тут неплохо, – легкомысленно прокомментировал Наруто, без любых признаков напряжения в голосе или на лице. Тщательно сделанная маска, применяемая им, когда он не чувствовал себя достаточно спокойным, и сейчас, блондин был совершенно обескуражен. При осмотре различных мониторы, разбросанных по комнате, Наруто заметил, что многие из них показывали различные помещения дома, включая то дерево, у которого он сидел несколько минут тому назад. Как давно она наблюдала за ним? Она чей-то шпион? Или, возможно, двойной агент или что-то еще. Нет, если бы она являлась двойным агентом, то раскрыла себя перед ним и попыталась бы втереться в доверие. Также можно исключить и версию со шпионом. Мия никогда не позволит шпионить в ее доме. Если, конечно, она не работает на Мию, но если это так, то женщина перед ним не шпионила бы за жильцами, не так ли? Ну, может, она бы наблюдала за ним. Он знал, что интересен Мие, это было не столь очевидно для кого-то еще, но одной из причин, почему хозяйка дома провела с ним столько времени, заключалась в желании узнать о нем побольше. Пока у Наруто выходило не выдать ничего по-настоящему компрометирующего, хотя и больше, чем он изначально предполагал, особенно после того появления Сео в Идзумо. С тех пор женщина показывала это немного более явно. Возможно, его отказ раскрыть свои секреты, вынудил Мию попросить эту женщину понаблюдать за ним? Однако Наруто показалось, что он заметил еще один монитор, показывающий Мию, сидящую в позе сейдза на полу храма, склонившую голову, пока дым от благовоний лениво плыл в воздухе перед ней, что сразу исключило вероятность наблюдения хозяйки через эту секирей. Она никогда бы не позволила шпионить за ней, так что вряд ли подозревала о действиях этой женщины. – Знаете, это грубо – шпионить за людьми, особенно когда ты живешь вместе с ними, – сказал он женщине, чье дыхание участилось. Она глубоко вздохнула, ее плечи заметно вздымались даже в столь тусклом освещении. Наруто нахмурился, заметив это, но пока выкинул из головы. Он сделал еще шаг вперед. – Так могу я узнать имя следящей за мной секирей? – сказал он. Упомянутая секирей моргнула, ее лицо смогло передать удивление даже с ускорившимся ритмом дыхания. – М-Мацу, – прохрипела она так, как будто пробежала марафон в жару. Румянец на ее щеках стал еще ярче, чуть ли не светясь в едва освещенной комнате. – Ну, Мацу, – продолжил Наруто, сделав еще один шаг. Сейчас он находился на коне, его разум нашел самый быстрый способ получить желаемую информацию – почему она шпионила за ним. Существует ряд методов допроса, которые он мог бы использовать, от психических и физических пыток до соблазнения и словесных игр. Поскольку он допрашивал секирей, то решил начать с последнего варианта. Он выбрал бы и соблазнение, но не был уверен, что оно сработает с секирей. – Я полагаю, поскольку ты была так любезна, чтобы сказать мне свое имя, то верным будет произнести мое. Я… – Узумаки Наруто, – перебила его женщина, повернувшись к нему. Она использовала руки, чтобы удерживать себя в сидячем положении, но они дрожали так сильно, что казалось, будто они откажут в любой момент. – Возраст: восемнадцать лет; рост: сто восемьдесят один сантиметр; вес: девяносто один килограмм; телосложение: худощавое, спортивное; цвет волос: блондин; цвет глаз: голубые; окрыленные секирей: номер восемьдесят восемь, Мусуби, номер ноль семь, Акицу, называемая также сломанным номером, и номер сто восемь, Кусано. В Синто Тэйто ровно девять дней, но уже окрылил трех секирей и заработал титул «Чудотворец» благодаря неожиданному окрылению выбывшего номера, Акицу. Кроме этого, Наруто – настоящая загадка, известно лишь, что он путешественник, посетивший за последние несколько лет ряд разных стран. Рука Наруто дернулась, практически призвав кунай. Если раньше он настороженно относился к этой девушке, то теперь прямо-таки параноидально. Хотя большую часть этой информации можно легко получить, так как она, по-видимому, следила за ним в течение некоторого времени, кое-что не являлось таковым. Насколько он помнил, в поместье Идзумо ни разу не упоминалось о том, что Акицу была выбывшим номером. Это означало, что она не просто шпионила за ним во время нахождения в доме. Единственной хорошей вещью для Наруто были слова Мацу о том, что он является настоящей загадкой, что означало, что собранная ей информация относилась к выложенной лично им. Это хорошо, это значит, что люди под его, кхм, руководством делают свое дело и устраняют любые нежелательные информацию и изображения, связанные с ним. Тем не менее, это слишком незначительно по сравнению с тем, что эта секирей шпионила за ним настолько долго. Во время пересказа всей найденной на него информации, Мацу принялась ползти на четвереньках, остановившись практически у его ног. Ее взгляд был непрерывно направлен на него, даже когда она наклоняла голову, и теперь, когда она была настолько близко, Наруто понял, что с ней что-то не так. Нет, не то, с ней что-то знакомое. Он уже видел подобную реакцию раньше. У Мусуби, как раз перед ее окрылением. И именно в момент озарения, Наруто заметил все остальное, что необходимо было заметить раньше. Как ее щеки ярко горели, когда она смотрела на него полуприкрытыми глазами, спрятанными за челкой и круглыми очками. Как соблазнительно она сидела, опираясь на руки, сдавливающие ее декольте. Запах ее возбуждения щекотал нос, пьянящий аромат, кружащий голову Наруто. Вскоре после сложения этих наблюдений, его глаза расширились в осознании. – Другими словами, весьма загадочная личность, – продолжала говорить Мацу, несмотря на осторожное отступление Наруто. Когда она заговорила, ее левая рука поднялась, чтобы прижать ладонь к своей груди, прямо под головой. – Вы, являющийся полнейшей загадкой для всех – мой ашикаби, номера ноль два, Мацу, – она проползла вперед еще один шаг, и Наруто сделал еще один шаг назад. – Теперь, – сказала она, сверкнув очками, что действительно встревожило блондина, – пожалуйста, успокойте это возбужденное тело своей густой, горячей ДНК. В заключение, она набросилась.