Уродам не позволено (Freaks aren't allowed)

Хогвартс стал свидетелем интересного феномена. Пробудившаяся некоторое время назад магия была очень древней и мощной. Во всяком случае, должна была быть, учитывая, на что она оказалась способна. Поначалу перемены, вызванные ею в замке, показались простыми и почти незаметными. Например горгульи, охранявшие кабинет Дамблдора, внезапно перестали принимать установленный им пароль. Доступ позволялся только эльфам и портретам. Если их просили, то они посещали кабинет директора только для того, чтобы доложить, что ничего особенного там нет, если не считать таковым отсутствие хозяина. Через сорок восемь часов магия снова вмешалась, и теперь люди больше не пытались проникнуть в кабинет. И если бы кому-то из преподавательского состава вздумалось проверить Охранные Чары, то они узнали бы, что и с ними произошли значительные изменения. В особенности Отталкивающие Заклинания, которые охватывали весь коридор, ведущий к кабинету и личным покоям Дамблдора. Они представляли собой очень сложный комплекс магических плетений и воздействовали только на тех, кто активно думал о том, чтобы найти директора. Чары были сходны по действию с Маглоотталкивающими Заклинаниями, которые обычно накладывались на места проведения крупных магических мероприятий навроде Чемпионата Мира по квиддичу. То есть они заставляли человека, подвергшегося им, вспоминать о каком-то чрезвычайно важном деле, которое ему срочно нужно разрешить. Однако сила воздействия древней магии на этом не остановилась, но продолжала сочиться из щелей и углов волшебного замка до тех пор, пока о директоре не начали вспоминать лишь случайно. Все в Хогвартсе знали, что Дамблдор был где-то там, но если бы кто-то спросил их, то ни один не сумел бы ответить, где конкретно он находился. *** Маленький Гарри прилежно семенил за своим Высоким Человеком по коридорам Хогвартса. Его маленькая ручка крепко цеплялась за два длинных пальца ладони его папочки, в то время как Капитан был крепко прижат к боку Гарри. Они направлялись в Большой Зал, чтобы поужинать с другими профессорами и студентами тем вечером. Папочка объяснил маленькому Гарри, что сегодня за столом будет гораздо меньше студентов, чем всегда, учитывая каникулы, которые должны закончиться к концу недели. Папочка хотел, чтобы у Гарри была возможность вза… взаимо… взаимо-действовать с учениками сейчас, чем когда ими будет переполнена вся школа. Все это он объяснил Капитану по пути в Большой Зал, чтобы его медведь смог лучше понять, в какой ситуации они окажутся. Прежде чем войти в Зал через дверь, которая была – как пояснил Гарри папочка – секретным входом, использовавшимся преподавателями, папочка наклонился и взял его (и Капитана) на руки. Затем усадил Гарри к себе на бедро, в то время как Капитан оказался надежно зажат между ними, и они вошли внутрь. Маленький мальчик неосознанно задержал дыхание, сам неуверенный, чего он боялся, но помнил по опыту, что неизвестное никогда не приносило ему ничего хорошего. – Дыши, малыш, – тихонько велел ему на ухо Высокий Человек, и Гарри от удивления громко выдохнул. – Папоцька, – прошептал он, широко распахнув глаза, когда они заняли свои места. – Поцему они все так лазглядывают меня? – А они разглядывают? – небрежно уточнил его Высокий Человек. Маленький Гарри бросил робкий взгляд на стол, за которым сидели студенты, и подтвердил сказанное испуганным кивком. – А откуда ты знаешь, что они разглядывают именно тебя? – спокойно спросил папочка, накладывая еду на тарелки. – Потому сто я цюствую их глаза, – встревоженно прошептал маленький мальчик, начиная дрожать в обычно таких утешающих объятиях своего Высокого Человека. Его реакция заставила папочку обратить на него все свое внимание, и на мгновение маленький Гарри даже отбросил страх, взглянув в спокойные темные глаза своего Высокого Человека. – А может быть, они разглядывают Капитана? – мягким голосом предположил папочка, когда его дрожь чуточку уменьшилась. – Но зацем им его лазглядывать? – недоуменно спросил Гарри, сразу же забывая о пугающих его студентах, пока пытался обдумать слова Северуса. – Может быть, дело в том, что они еще никогда не видели столь прилично одетого медведя? – едва уловимо улыбнулся его Высокий Человек. – Но он одет тоцно так зе, как ты и я, папоцька, – указал Гарри, вопросительно и непонимающе глядя на него. – А мы с тобой одеты очень прилично, – гладко заверил его Высокий Человек. – Плавда? – Да, – подтвердил папочка, разворачивая его так, что он увидел полную тарелку вкуснейшей еды. Она была мучительно близко и пахла настолько изумительно, что маленький мальчик мгновенно осознал, что он ужасно проголодался. Ничего удивительного, что вскоре присутствие студентов и их взгляды перестали волновать Гарри, так как он был занят очень важным делом – насыщал ноющий от голода желудок. *** Наевшись сам и скормив большую часть еды Гарри, Северус, в очередной раз опустив взгляд на сына, застал его за новым разговором с Капитаном. С трудом удерживаясь от широчайшей ухмылки при виде ужимок ребенка – учитывая их текущее местоположение – Северус потянулся за чашкой чая. – Он совершенно очарователен, – неожиданно заметила Минерва со своего места слева от них. – А сто это знацит? – озадаченно поинтересовался звонкий голосок. – Это такой способ сказать, что она считает тебя просто до тошноты милым, – с усмешкой пояснил мужчина. – Фе-е, – скривился черноволосый мальчик у него на коленях. – Северус! – прошипела с раздражением Минерва, довольно сильно шлепая его по руке. – Эй! – оскорбленно воскликнул Гарри. Он вытянул свои маленькие ручки, обхватил ими руку Северуса и дернул ее на себя, подальше от Минервы. – Не смейте бить моего папоцьку, моего Высокого Целовека! – возмущался ребенок. Северус открыл было рот, чтобы запротестовать, но, увидев смущенное выражение на лице обычно самоуверенной до надменности коллеги, быстро передумал. – Тебе не больно, папоцька? – крошечная ладошка все еще заботливо ощупывала его руку, пока малыш не сводил с Минервы разъяренного – весьма снейповского – взгляда. – Кажется, не очень, – с надрывным вздохом признался Северус. Встревоженные зеленые глаза внимательно посмотрели в его темно-янтарные. – Северус, – начала Минерва, но Гарри оборвал ее новым очень неприятным взглядом, до боли напомнившим профессору о новоявленном папочке этого ребенка. – Нам нузно домой, папоцька, – решительно заявил его сын, настойчиво потянув его за другую руку – ту, что не была подвергнута столь жестокому обращению, – с мысленной невольной усмешкой подумал Северус. Северус пожал плечами, бросив взгляд на Минерву, которая смотрела на них с собственной недовольной гримасой, а затем нагнулся, чтобы подхватить на руки сына и Капитана. Чтобы подольше разыграть неожиданное представление, он поднял ребенка «не пораненной» рукой. – До следующей встречи, Минерва, – снова тяжело вздохнул Северус, наградив ее ядовитой ухмылкой, когда ребенок отвернулся. Вырвавшееся у пожилой леди сердитое рычание добавило последнюю ноту в восторженную сонату сегодняшнего вечера, когда Северус пружинистым шагом направился в Подземелья. *** Маленькая детская ладонь крепко ухватила старческую, и Альбус последовал за девочкой к опушке леса, ни о чем не спрашивая. – Что мы здесь делаем, Ариана? – наконец выдохнул Альбус, не в силах отвести взгляд и посмотреть на что-то, кроме своей маленькой сестренки. – Папа собирается уйти, – просто ответила та, как будто это все объясняло. – А разве ты не хочешь с ним попрощаться? Она отрицательно помотала головой. – Почему же? – Альбус присел на корточки, чтобы быть с девочкой на одном уровне. – Я не люблю прощания, – призналась она, торжественно посмотрев на него своими чересчур взрослыми глазами. Горло Альбуса сжалось, и он смог только кивнуть. Ариана, настаивающе потянула его за руку и повела дальше в лес. Таким образом, их не оказалось в доме, когда сердитый Персиваль ушел, но с помощью Джеймса им удалось вернуться до того, как обнаружили отсутствие Арианы. *** Северус вышел из Большого Зала, неся на руках Гарри и Капитана, когда им заступили дорогу трое старшекурсников-гриффиндорцев. И эти нахалы, каковыми, впрочем, являлись и остальные представители этого дома, посчитали себя достаточно важными персонами, чтобы нагло полагать, будто у них есть право интересоваться его личной жизнью. – Это ваш ребенок, профессор? – спросил один из них весьма непочтительно, в то время как остальные осмелились неуважительно окинуть его взглядом с головы до ног. Северус почувствовал, как напрягся и застыл его маленький сын, и эта привычная уже реакция вкупе с их отвратительным поведением вылилась в презрительный, раздраженный ответ: – Это не вашего ума дело, вы, тупые недоноски! – прорычал он, заставив всех троих испуганно отшатнуться. Северус развернулся на каблуках, эффектно взмахнув мантией, и уже направился в уютную безопасность своих покоев, когда внезапно осознал, что его маленький ребенок издает звуки, напоминающие сердитое рычание. Снова обернувшись к уходящим гриффиндорцам, он понял, что те должно быть сказали что-то отвратительное ему в спину; что-то, ускользнувшее от его слуха, но Гарри, похоже, прекрасно сумел расслышать их слова. – Поверить не могу, что из всех людей именно он умудрился размножиться, – заявил своим гогочущим, как пьяные лошади, приятелям один из мерзавцев. – Этот пацан больше похож на утопленную крысу, чем на ребенка. И ничего удивительного, в принципе: тот такой же урод, как и его омерзительный папаша. Северус пришел в ярость, но прежде чем он смог разорвать гаденышей на сотни маленьких кровоточащих ошметков, его сын как-то вывернулся из его рук и на крейсерской скорости рванул прямо к ним. Северус с изумлением смотрел, как мальчик трансформировался прямо на бегу, и к тому времени как он добрался до этой жалкой пародии на людей, его сын уже превратился в маленького черного – и весьма злобного – медвежонка. Он быстро последовал за Гарри, не желая, чтобы сын пострадал от рук этих будущих обитателей Азкабана, но в то же время понимая, что никто не обрадуется – ну, кроме него, разумеется – если студенты получат неизлечимые повреждения от острых лап разозленного, все еще не зарегистрированного четырехлетнего анимага. К тому времени, как Мастер зелий добрался, свалка уже прекратилась, и все трое паршивцев страдали от глубоких кровоточащих царапин, оставленных когтями его сыночка, и один из них осторожно баюкал руку, сломанную в том месте, где Гарри прокусил ее. Как только медвежонок оказался в безопасности в объятиях Северуса вместе с Капитаном, он успокоился и быстро превратился обратно в его маленького растрепанного мальчика. К этому времени Минерва с Поппи уже подбежали к месту происшествия, и пока колдомедик занималась пострадавшими, МакГонагл, сжав губы в тонкую ниточку от ярости, уставилась на него. – Северус, что ты наделал? – срывающимся от гнева голосом выпалила она. Он быстро рассказал обо всем, что произошло, но тут и Гарри решил вставить свои пять кнатов. – Они сказали, сто я улод, – плачущим голосом пожаловался его малыш сквозь большой палец, прочно обосновавшийся во рту. – Они что? – недоверчиво переспросила выбитая из колеи Минерва. – Они сказали, сто я улод, – на сей раз с нотками гнева в голосе повторил ребенок. – Но папоцька говолит, сто это не плавда. Да, папоцька? Северус быстро кивнул и крепче прижал к груди расстроенного ребенка. – И они обизали моего папоцьку, – горестно всхлипывая, продолжил мальчик. – Они не долзны обизать моего папоцьку, никада, – донеся до взрослых все, что он хотел, Гарри тихо заплакал. – И они не должны были обижать моего сына, – согласно прорычал Северус, начиная утешающе поглаживать ребенка по спутанным, взлохмаченным волосам. Минерва около минуты смотрела на них со странной смесью гнева и грусти и наконец уточнила: – И ты не сделал ничего, кроме как прекратить драку, Северус? – Им просто повезло, что у меня не было возможности отреагировать, – низким, срывающимся голосом проскрипел Северус, покачивая Гарри в объятиях. – Видимо, да, – согласилась Минерва, глядя на Северуса с новым выражением уважения в глазах. – Уложи его спать, а завтра поговорим. Затем она махнула рукой, и они отправились в свои комнаты – домой.