Уродам не позволено (Freaks aren't allowed)

Той ночью Северусу приснился кошмар с участием его пушистого, когтистого сына, которого толпа равнодушных министерских чиновников настойчиво желала запереть ото всех во имя безопасности окружающих. Он резко проснулся, чувствуя, как быстро билось сердце в обтянутой пижамой груди, и мужчина с трудом сумел отогнать от себя навязанные сном страшные видения. Он зажег небольшой прикроватный ночник, надеясь успокоиться при виде мирно спавшего у него под боком сына, но с удивлением встретил встревоженный взгляд зеленых глаз маленького мальчика. – Почему ты не спишь? – мягко поинтересовался Северус. – Тебе снился плохой сон, папоцька, – торжественно ответил ребенок. – Действительно, – легко согласился Северус, вытягивая руку, чтобы пригладить необычно взлохмаченные волосенки сына. Мальчик с удовольствием подставлял голову под поглаживания, и Северус улыбнулся. – Так я тебя разбудил? Его малыш опустил глаза, обеспокоено прикусив нижнюю губу. – Значит, разбудил? – Северус аккуратно повернул голову Гарри к себе. – Ты повтолял мое имя, папоцька, – медленно сказал ребенок, смотря на него с беспокойством. – Должен признать, что мой сон в большой степени был посвящен… – начал он, забыв, что разговаривает с четырехлеткой. Увидев пустой взгляд Гарри, он мысленно хлопнул себя по лбу и поспешно перефразировал: – Другими словами, мне почти все время снился ты. – Я плохо себя вел? – умоляюще посмотрел на него Гарри, явно надеясь на отрицательный ответ. – Да не то чтобы плохо, – Северус не знал, что ответить. – Но были другие люди, и они хотели забрать тебя у меня. Неожиданно его сын начал кивать со знанием дела. – Тебе тоже это снилось? – Все время, – шепотом признался ребенок, крепче вдавливаясь в обнимающие его руки. – Хочешь об этом поговорить? Сын покачал головой, отказываясь. – Хм, – Северус задумчиво посмотрел на ребенка, уже начинающего засыпать. – Если однажды все же передумаешь, то я всегда готов тебя выслушать и успокоить, – смягчившимся голосом предложил он. – Холосо, папоцька, – сонно прошептал Гарри. Северус погасил свет и тоже улегся. Его маленький малыш уже размеренно сопел, уткнувшись ему в грудь. Обвив его руками, Северус закрыл глаза, надеясь, что в этот раз его сны будут спокойнее. *** Было истинной пыткой наблюдать за страданиями маленькой сестры, которые причиняла ей ее магия, загнанная внутрь, не имеющая выхода. С самого нападения тех ужасных маглов она боялась снова выпустить ее наружу. Семья пыталась объяснить, что в произошедшем не было ее вины, и что ее магия тоже ни в чем не виновата, но Ариана не слышала – или не могла услышать – их. Они просто не сумели заставить ее понять. Поэтому мать привела специалистов со стороны, и те пытались заставить сестренку пользоваться магией, заставить ее увидеть, что магия не страшная, или, Мерлин упаси, не злая. Но все планы проваливались один за другим, до тех пор, пока от его сестры не осталась одна оболочка. Это все еще была Ариана, их маленькая Ариана, но ее характер полностью изменился, и иногда у нее случались спонтанные, неконтролируемые приступы ярости, которые было очень непросто прекратить. И да, они пытались их прекратить. Они все старались, и все безуспешно. К тому времени, как Альбусу пришла пора отправляться в Хогвартс, их мать наконец устала от любопытных взглядов и досужих сплетен соседей, пересудов и перешептывания за спиной, преследовавших их, куда бы они не пошли в Насыпном Нагорье, и они переехали в Годрикову Впадину, в надежде начать все заново. А его сестра превратилась в темный, грязный секрет их семьи. Вне дома о ней не говорили. И если им необходимо было куда-то съездить, что случалось довольно редко – из-за той же Арианы – они никогда не брали ее с собой. Она будто бы и вовсе не существовала. Если к ним приходили гости – тоже весьма нечастые – то девочку прятали в ее комнате, и мать накладывала Запирающие и Заглушающие Чары на ту половину дома. И все-таки они все еще любили ее, по-прежнему обращались, как с членом семьи. – Ну, перестань, Ари, – уговаривала его молодая версия, пока они молча наблюдали в сумраке комнаты. – Я только хочу, чтобы ты посмотрела, как я накладываю это заклинание. Тебе не придется больше ничего делать. Как и в его воспоминаниях – и в кошмарах – она отказалась; ее руки были прижаты к ушам, а глаза плотно зажмурены, не желая ни слышать, ни видеть навязчивую демонстрацию. – Просто оставь ее в покое, Альбус, – к юному Альбусу подошел Аберфорт с сердитым выражением на восьмилетнем лице. Хоть старый Альбус и не помнил этого, но теперь от него не ускользнула благодарность, написанная на личике его сестры. – Аберфорту всегда удавалось лучше ладить с Арианой, чем мне, – признался он посмотревшему на него Джеймсу, когда они незаметно выскользнули из комнаты. – Это тебя разозлило? – осторожно спросил Джеймс. – Нет. Джеймс пронзил его недоверчивым взглядом, и Альбус вздохнул. – Нет, мой гнев появился немного позже. *** На следующее утро после завтрака папочка усадил их на диван и сказал, что им нужно поговорить. – То, что случилось вчера, не должно повториться, – мягким голосом велел папочка, глядя на него, пока терпеливо ждал ответа маленького Гарри. – Но они плохо о тебе говолили! – возмущенно запротестовал он. – И о тебе тоже, я помню. Я был там вместе с тобой. Но, сынок, нельзя вот так вот набрасываться на людей, как это вчера сделал ты. Ты должен учиться самоконтролю. – Но они смеялись над тобой, – начал он снова, и его губка задрожала, чего он даже не заметил. – Ты не должен меня защищать, понимаешь. На самом деле, все ровно наоборот. – Но… – не желал сдаваться Гарри, но его прервал длинный палец, нежно прижавшийся к губам. – Сейчас ты будешь слушать меня, понял? – тихо сказал папочка, по-доброму глядя на него своими темными глазами. Маленький мальчик молча кивнул. – Я понимаю, что твоя «тетушка» не показала тебе, как должны вести себя нормальные взрослые по отношению к детям. И, наверное, поэтому ты чувствуешь необходимость и желание заступаться за меня. Однако, поскольку я – настоящий взрослый, то я способен позаботиться и о себе, и о тебе. Понимаешь? Маленький Гарри серьезно кивнул. – Не говоря уж о том, что раз я являюсь опекуном не вполне законного ребенка, – продолжил папочка, – то всякий раз, как ты на кого-нибудь нападешь, проблемы будут у меня. Гарри почувствовал, как его глаза испуганно расширились, пока он шокировано смотрел на своего Высокого Человека. – Я не хотел, папоцька! Позалуста, позалуста, плости меня! – взмолился он, придя в ужас от мысли, что их могут разлучить из-за его глупого поведения. – Успокойся, Гарри, – сказал его папочка глубоким голосом, сильнее прижимая его к груди. – Позалуста, – все еще дрожал мальчик. – Я просто хотел, чтобы ты осознавал последствия своих действий. Это вовсе не означает, что я собираюсь оставить тебя или позволю кому-то отнять тебя у меня, – успокаивающе заверил его папочка. И Гарри не смог ничего с собой поделать и залился слезами облегчения, плотно обхватив своего Высокого Человека, насколько хватало рук. Папочка позволил ему выплакаться, а затем, когда слезы начали утихать, подбросил ему новую пищу для размышлений. – Кроме того, я могу придумать замечательное наказание для всех, кто осмелится тебя обидеть. Ты можешь сделать их несчастными лишь ненадолго, а вот я смогу причинить им гораздо больше неприятностей, которые продлятся намного дольше. Папочка улыбнулся ему, и маленький Гарри робко улыбнулся в ответ. – А сто именно ты им сделаес, папоцька? – нерешительно поинтересовался он, все еще крепко обнимая папину шею. – Хм, – задумался папочка. – Мне кажется, будет лучше, если я тебе это продемонстрирую. Папочка встал, держа его на руках, и направился к камину. Он потянулся к горшочку, стоящему на каминной полке, и достал из него горсть чего-то, напоминающего песок. – Смотри, это называется путешествовать с помощью «летучего пороха». Не отпускай меня и лучше закрой глазки, хорошо? – Холосо, папоцька, – сразу же пообещал он, с нетерпением ожидая увидеть новое волшебство. – Ну и отлично, – похвалил папочка, плотнее обхватывая руками спину маленького Гарри. Он бросил «порох» в камин, и в очаге вспыхнуло зеленое пламя. И его Высокий Человек громко сказал: – Больничное Крыло Хогвартса, – прежде чем шагнуть в странный огонь. Шок, который испытал Гарри, заставил мальчика сделать в точности так, как ему велел папочка, и он вцепился в его мантию, как утопающий хватается за своего спасителя. А затем вдруг неприятное кружение прекратилось, и через пару мгновений малыш Гарри уже недоуменно моргал, очутившись в новом помещении. Когда же его зрение прояснилось, он понял, что находится в Больничном Крыле, где встретил ту леди-доктора по имени Поппи. И, кстати сказать, та уже спешила им навстречу! – Пливет! – он робко ей помахал, выглядывая из-за обнимающих его рук папочки. Доброе лицо женщины смягчилось от улыбки, когда она узнала посетителей. – Ну, Гарри, ты сегодня выглядишь гораздо бодрее, чем когда я тебя видела в последний раз! – воскликнула она, упираясь руками в бедра. – В этот раз мы избежали радости общения с нашим многоуважаемым директором, – раздраженным голосом объяснил его Высокий Человек. – Хм, – последовал единственный ответ. – Если ты не возражаешь, мы бы хотели принести извинения тем дегенератам, которые начали весь этот бардак вчера вечером, – надменно заявил гаррин папочка. Мальчик недовольно посмотрел на папочку, но предусмотрительно промолчал. В конце концов, его Высокий Человек упоминал что-то насчет демонстрации. – Это очень мило с твоей стороны, Северус, – с подозрением посмотрела на них женщина. – О, да мне совсем не трудно, – заверил его папочка с зубастой ухмылкой, увидев которую, Гарри тоже широко ухмыльнулся. – Ага, – ответила Поппи со знающим видом. – Чтобы никакого необратимого вреда, молодой человек, – погрозила она пальцем строго. – На случай, если я понадоблюсь, я у себя в кабинете. Она оставила их одних. Маленький Гарри с предвкушением смотрел на папочку. И тот, нехорошо улыбнувшись, сказал: – Сейчас они у нас попляшут. *** Они подошли к кроватям, на которых лежали мальчишки, и остановились у изголовья самой ближней. – Мистер Брокли, мистер Хёрст и мистер Стикли, кажется, я еще не представил вам моего сына, – начал Северус, одарив каждого из гриффиндорцев мрачным взглядом. – Не так ли? – с угрожающей улыбкой добавил он. Он им покажет, как обижать его ребенка. – Нет, сэр, – в унисон ответили те, начиная бледнеть, как с удовлетворением отметил Северус. Повернув ребенка в своих объятиях лицом к ним, он сказал: – Это мой сын. Гарри Поттер-Снейп, – мерзавцы совсем побелели, и Северус гнусно усмехнулся, когда один из них – мистер Хёрст – затрясся от ужаса. – Вам он может быть больше известен, как Мальчик-Который-Выжил, – ехидно продолжил он, надежно усаживая ребенка на бедро. – Гарри, скажи глупым мальчикам, что ты сожалеешь, что не позволил мне выполнить свои обязанности в качестве твоего отца, – попросил Северус, обменявшись тайной усмешкой с сыном. – Я созалею, – голосом, в котором не чувствовалось ни малейшего сожаления, буркнул недовольный, несмотря на обещание скорого возмездия, Гарри. – Вы принимаете извинения? – угрожающе сузил глаза Северус. Подростки горячо закивали, сами начиная наперебой извиняться. – Отлично, – низким голосом сказал Северус. – А чтобы убедиться, что вы не скоро забудете этот урок… – он быстро взмахнул палочкой три раза. – Это поможет вам получше его запомнить, – с язвительной улыбочкой закончил он. Северус очень гордился своим сыном. Ребенок умудрился дождаться, пока они не окажутся в безопасности своих покоев, прежде чем разразиться восторженным смехом. Северус трансфигурировал носы идиотов в свиные пятачки, а затем добавил заклятие, которое заставит их продержаться целую неделю. – И что скажешь, – обернулся Северус к все еще хихикающему малышу, – разве так не гораздо лучше? *** Несколькими ночами позднее – Папоцька? – спросил Гарри из своего уютного гнездышка из одеял, в котором сидел рядом с Северусом. – Гарри? – ответил Северус, притягивая мальчика ближе и взмахом палочки зажигая неяркий свет. – Поцему моя мамоцька-ангел больсе к нам не плиходит? – огромные зеленые глаза внимательно смотрели на него, терпеливо ожидая ответа, которого у Северуса не было. – Я не знаю, – честно признался он. – Ты думаес, я ей больсе не нлавлюсь? – О, Гарри, она любила тебя больше всего на свете. Ты был – и остаешься – ее самым драгоценным существом в мире, – оказалось вовсе не тяжело говорить о Лили и ее любви к сыну. Лили очень нравилось быть беременной, и она просто обожала быть матерью. – Плавда? – его маленький мальчик казался изумленным подобной мыслью. – Да, – уверенно подтвердил Северус, нежно поглаживая мягкие волосики. – О. – Что «о»? – быстро переспросил Северус, встревоженный несчастным тоном ребенка. – Тетуска говолила, сто меня никто не мозет любить. И поэтому ей и дяде плислось со мной возица. – Она тебе все наврала, – решительно объявил Северус, снова заходясь яростью при мысли о злобных тварях, доставшихся мальчику в качестве родственников. – Я точно знаю, что твоя мама очень тебя любила. Как и твой папочка, впрочем. – Мой длугой папоцька, – подчеркнул его сын, остро посмотрев на него. – Хм. Знаешь, этот папочка тебя тоже любит, – счел себя обязанным прояснить Северус, на случай, если Гарри и в этом сомневался. – Этот? – сын легонько ткнул его в бок крошечным пальцем. – Этот, – согласился Северус, затаскивая ребенка себе на живот, чтобы взглянуть поближе. – Этот, папоцька? – снова спросил мальчик, начиная весело посмеиваться, прежде чем начать щекотать его. – Нет, этот! – вскричал Северус, начиная в свою очередь щекотать сына, заставив того завизжать от смеха. Наконец, когда импровизированная битва закончилась ничьей и они снова улеглись, погасив свет, Гарри добавил финальную точку в их разговор. – Я тебя тозе люблю, папоцька, – зевнув, признался малыш, сворачиваясь в уютный клубок у него под боком. Северус почувствовал, как по лицу расплылась широченная, счастливая улыбка, и был благодарен за скрывавшую ее тьму.