Уродам не позволено (Freaks aren't allowed)

Мальчик начал набирать вес, немного, почти незаметно, но диагностические заклинания не лгали. Северус до смешного был благодарен за набор веса, и в то же время считал странным собственную благодарность за что-то такое незначительное, за кого-то незначительного. Он даже на радостях упомянул о Джеймсе, когда Гарри вспомнил о матери в последний раз. О том Джеймсе, на которого Гарри ссылался, как на «другого папочку», которого не знал , о котором не скучал, и неважно, был ли он жив или мертв. Он никогда не спрашивал о своем другом папочке, как о Лили. Конечно, та гораздо сильнее повлияла на мальчика, учитывая, что именно она спасла его, да еще и навещала его несколько раз. А что сделал Джеймс, в конце концов? И какое Северусу до него дело, вообще? Это он был с ребенком каждый день. Он заботился о нем, отвечал на вопросы, успокаивал страхи – насколько странным бы это ни казалось всем, кто был с ним знаком. Может, Джеймс и поучаствовал в создании мальчишки, но он стал тем, кто поддерживал его. Его, Северуса гребаного Снейпа все считают папочкой Гарри. Он позволил удовлетворенной улыбке скользнуть по губам при этой мысли. *** Северус не был уверен, было ли позволить Гарри оставаться в классе, пока он вел уроки, хорошей идеей или нет, но поскольку других вариантов найти не сумел, решил попытаться извлечь максимум из ситуации. Он обустроил небольшой уголок в школьной лаборатории, отделив несколькими неиспользуемыми партами, чтобы сыну было комфортно во время занятий. Затем Северус трансфигурировал старые поношенные мантии в мягкие матрасы и наложил на них Согревающие Чары. Успел как раз к началу первого сдвоенного урока у третьих курсов Когтеврана и Пуффендуя. Перед их приходом он отвел мальчика на приготовленное для него место и велел ему оставаться там все время уроков. – Но сто, если я захоцю пи́сать? – с беспокойством посмотрел на него ребенок. – Тогда ты просто пойдешь в ту дверь, – Северус указал на дверку прямо за укрытием Гарри, – и сделаешь там все свои дела. Он вручил сыну учебник для третьего курса и велел тихонько учить Капитана варить зелья. – Ты можешь прервать урок только в случае серьезной неотложной ситуации, – наконец закончил он. – Неот-лоз-ной ситу-а-ци? – озадаченно переспросил сын. – То есть, проблемы, – поправил себя Северус. – А, холосо, папоцька, – сказал его малыш с доверчивой улыбкой. *** Урок начался около часа назад, и Северус уже начал надеяться, что все пройдет гладко. – Папоцька? – он почувствовал, как маленькая ладошка подергала его за рукав, и поспешно присел на колено перед сыном. – Разве я не велел тебе оставаться на месте? – мягко спросил он, следя, чтобы тон оставался добрым. Его ребенок крепче прижал Капитана к груди, а затем придвинулся к нему. – Ты велел, папоцька, но я хоцю тебе сто-то сказать, – прошептал Гарри ему на ухо. – А это не может подождать до тех пор, пока урок не закончится? – Не-а, папоцька, – помотал головой Гарри и умудрился глубже пробраться в кольцо северусовых рук. – Ну, ладно, негодник. Что такое? – спросил Северус, вставая во весь рост с Гарри (и Капитаном) на руках. Он угрожающе посмотрел на студентов, посмевших поднять на них взгляд, и те быстро опустили головы обратно в свои котлы. Северус был доволен, что даже с маленьким мальчиком на руках он в состоянии вселить суеверный страх в сердца учеников. – Зелье того мальцика неплавильное, – шепотом поведал Гарри, показывая пальчиком в направлении той половины кабинета, которую занимали когтевранцы. – Которого? – с любопытством спросил Северус. – Того, с кастановыми волосами, котолый сидит в самом конце, – серьезно уточнил ребенок, торжественно глядя на него. Северус посмотрел туда, куда указывал Гарри, и понял, что речь идет о мистере Уитлби. Класс работал над Зельем против сорняков, но было совершенно ясно, что парнишка проявил разительную невнимательность, учитывая желтоватый оттенок его варева, которое на данном этапе приготовления должно было быть коричнево-красным. – Ты прав. Он определенно ошибся во время варки, – мягко сказал Северус мальчику, которого держал в объятиях. – А ты мозес его исплавить? – выжидательно посмотрел на него Гарри. – В мои обязанности исправление не входит. Мистер Уитлби вскоре заметит свою ошибку, если уже не заметил. Судя по диким глазам и покрывшимся потом лбу, Северус предположил, что ученик осознал, что сделал что-то не то. – Но оно зе мозет взолваца! – встревоженно воскликнул Гарри. – Это маловероятно, учитывая ингредиенты, которые используются в этом зелье. Северусу было очень любопытно, каким образом его сын вообще заметил проблему. Гарри ведь сидел на полу, вдали от остальных учеников. И жалкая попытка мистера Уитлби сварить Зелье от сорняков просто не могла быть видна ребенку с того места, где он находился. Вместо того, чтобы спрашивать у Гарри, как он узнал об ошибке, Северус решился на небольшой эксперимент. – Я не буду исправлять его зелье, но вот ты можешь попытаться, если хочешь, – улыбнулся он сыну. Лицо Гарри засветилось от счастливого удивления. – Плавда? Ты мне позволис, папоцька? – Позволю, – сказал Северус, чувствуя, как потеплело на сердце. Он подошел к парте Уитлби и опустил сына на пол. Прежде чем повернуться к парте, Гарри оглянулся на Северуса и протянул ему своего розового медвежонка. – Поделзи Капитана, позалуста. Северус с трудом сдержал усмешку при виде потрясенных физиономий своих учеников, когда спокойно взял игрушку из рук сына. Затем отошел на пару шагов, с интересом ожидая, как Гарри справится с задачей. – Профессор? – удивленно пробормотал Уиттлби, когда его сын решительно вскарабкался на лавку, стоящую у парты. – Мой сын предложил помочь с вашим зельем. Советую вам не отказываться от его щедрого предложения, – с насмешкой ухмыльнулся Северус. *** Эрик Уитлби понял, что попал еще до того, как это заметил профессор. Тем не менее, будучи когтевранцем, парень посчитал слишком унизительным попросить помощи при варке такого элементарного зелья, как Противосорнячное, особенно в присутствии пуффендуйцев. Он даже вздрогнул от одной мысли. С другой стороны, предложение «помочь» от мелкого ребенка было, пожалуй, еще унизительнее. – Слышь, пацан, я благодарен тебе за желание помочь, но я и сам справлюсь, уверяю тебя. – Галли, – сказал крошечный мальчик, наградив его пронзительным взглядом. – Прошу прощения? – Меня зовут не «пацан». А Гал-ли, – пояснил ребенок, сердито скрещивая руки на груди. – Ой, ну прости, – без особого сожаления извинился Эрик. – Ты – идиот, – имел наглость заявить тот. – А ты настоящая заноза, – не остался в долгу Эрик. У него был младший брат. Он отлично знал, как с ним обращаться, и если понадобится, был готов преподать наглому шкету парочку уроков. – Мой папоцька больсе тебя. И стласнее, – с хмурой гримасой на лице просветил его Гарри. Затем пацан отвел от него взгляд и осмотрел рабочий стол. Подтянув к себе учебник, ребенок указал пальцем на страницу, иллюстрирующую инструкцию приготовления зелья. – Видис? – Да? – саркастически откликнулся Эрик. – Тут говолится, нузно ТЛИ колеска ломаски,* – чтобы подчеркнуть сказанное, Гарри показал ему три маленьких пальчика. – Ну и что? – сердито пожал плечами Эрик. – Тогда зацем ты полозил ПЯТЬ? – обвиняюще уставился на него малец. – Не клал я, ты, мелкий нахал, – прорычал в раздражении Эрик. – Ну, конесно, это волсебная фея полозила, – сердито возвел глаза к потолку Гарри. За спиной раздалось фырканье, и Эрик понял, что профессор следил за каждым его движением. «Вот дерьмо». – С чего ты взял, что я так поступил? – понизив голос, спросил он. – Потому сто ты глупый, я тебе это узе говолил. – Почему ты уверен, что мое зелье неправильное? – недоверчиво посмотрел на пацана Эрик. – Потому сто оно пахнет неплавильно, – Гарри снова закатил глаза, но в этот раз Эрик не обратил на это внимания, пытаясь понять, что мелкий хам имел в виду. – Оно пахнет нормально. Как болотная грязь, которой пахнут все зелья, ты, маленький придурок! – прошипел в ответ Эрик. Взгляд, которым одарил его мелкий засранец на сей раз, ясно говорил, что его слова были слишком глупыми, чтобы заслуживать вербального ответа. *** Гарри смотрел на беспорядок на рабочем столе и хмурился. Он всего лишь хотел улучшить зелье, а не спорить с глупым учеником. Развернувшись на скамье, он внезапно понял, насколько высоко от земли он находится. Увидев отца в нескольких шагах от них, он посмотрел на него и помахал рукой. Его папочка подошел к ним, и Гарри выжидающе посмотрел вверх на своего Высокого Человека. – Дай луку, позалуста, – попросил он. Затем он схватился за ладонь, которую протянул ему папочка, и легко спрыгнул на пол. Не готовый пока отпустить ладонь своего Высокого Человека, он развернулся и потащил… э-э-э повел его к шкафу с ингредиентами. Его голова доставала только до третьей полки, да и то, если он вставал на цыпочки. Но теперь у него был папочка, чтобы поднять его на самый верх, и теперь Гарри мог добраться до ингредиентов, с помощью которых рассчитывал вернуть зелью глупого мальчика состояние, в котором оно должно быть. *** – Ты меня не слушаешь! – кричал на него Аберфорт. – А ты не слушаешь меня! – с такой же злостью орал в ответ молодой Альбус. Альбус и Джеймс молча смотрели, как ссорятся братья. Теперь, по прошествии многих лет, успев повзрослеть, Альбус понимал, что брат был прав на его счет. – С тобой Ариана не будет счастлива! Ты не знаешь, как нужно о ней заботиться! – продолжал кричать Аберфорт. – А ты не имеешь права о ней заботиться! Тебе самому всего лишь пятнадцать! Неужели ты не понимаешь, что я это делаю и для тебя тоже? Чтобы ты смог окончить школу! – наставительно сказал Альбус. Альбус с горечью скривился. Он был таким дураком, прости Мерлин, таким идиотом. – Да к Мордреду эту школу! Ты мне не отец! И не мать! Единственные предметы, которые я пропускаю в данный момент, это Магловедение и Прорицания! Какая ирония. Его брат снова и снова упрекал его в глупости, но Альбус перестал слушать после слов «К Мордреду школу!». – Я самый старший в семье, – чуть спокойнее напомнил молодой Альбус. Его слова заставили магию заструиться по комнате, и это старый Альбус чувствовал до сих пор. Их мать только что умерла, и они вернулись домой, чтобы позаботиться об Ариане. Но как только первое горе схлынуло, Альбус решил, что будет благородно взять на себя заботы о больной сестре и дать младшему брату возможность доучиться. Это будет правильно, говорил он себе, даже если принятое решение ломало все его планы. Он собирался отправиться в кругосветное путешествие, но отказался от него, ради семьи. О, какие высокие слова он говорил, и какой кучей дерьма они оказались. – Если бы ты и в самом деле заботился о ней, ты бы позволил мне заниматься Арианой, – снова попытался брат. – Именно потому, что я о ней забочусь, я это и делаю. Он был таким самоуверенным, таким самодовольным, так упивался мыслью, что он один знал, как будет правильно. Только повзрослев, Альбус понял, что поступал в точности, как отец. – Каков отец, таков и сын, – горько пробормотал он. В свое время Персиваль пошел за маглами, напавшими на сестру и заставившими ее бояться магии. Он не послушал увещевания матери и отправился за нападавшими, и это привело его прямиком в Азкабан. И Альбус, так решительно пытавшийся поступить правильно, на самом деле чуть не повторил судьбу отца. *** Северус наблюдал со всем классом, как его маленький сын кромсал и нарезал кубиками различные ингредиенты, ища свой путь к успеху. Он не имел ни малейшего представления, как ребенку это удавалось, учитывая, что ни один из ингредиентов, которые Гарри добавлял в варево, не имел никакого отношения к Зелью против сорняков. Но когда Гарри и мистер Уитлби отошли от котла, Северус увидел, что состав, по крайней мере, приобрел нужный цвет и консистенцию. А когда он налил несколько капель зелья на пучок сорняков – как магических, так и обычных – позаимствованных у любезной Помоны Стебль, оно подействовало так, как и должно было, если не лучше. – Превосходно, мистер Уитлби, – заявил он, про себя улыбаясь тихо сияющему сыну. – И отработка, – добавил он, заставив третьекурсника подавиться воздухом от удивления, смешанного с негодованием. – За что? – выпалил он с возмущением. – За то, что вы грубо разговаривали с моим сыном, – угрожающим тоном просветил его Северус. – Все свободны. А затем он взял своего ребенка на руки, вместе с розовым медведем, и они отправились домой праздновать с чаем и всякими вкусностями. * Для тех, кто не понял, перевожу речь Гарри. Он сказал «три корешка ромашки».