***
Середина ноября — не самое удачное время для длительного полёта на метле. Белле не посчастливилось прочувствовать на своей шкуре этот не подпадающий под сомнение факт. Два часа в воздухе от Уилтшира до Лондона и ещё час до какого-то затрапезного городка Литтл Уингинг! Промозглый ветер забирался под полы подбитой мехом мантии, срывая к Мордредовой бабушке согревающие чары, от влажности волосы противно липли к лицу и шее, а ноги — то ли от холода, то ли от неудобной позы — утратили чувствительность и гудели. Беллатриса не рисковала разжимать закоченевшие пальцы на древке с тех пор, как час назад чуть не свалилась с метлы в попытке, не сбавляя хода, обновить Дезиллюминационное. Опять дурацкая привычка переоценивать собственные силы, словно чёрт за левым плечом, уговорила взяться за дело сгоряча, без должной подготовки, едва поднявшись с больничной койки и толком не восстановив магических сил после Азкабана. Теперь волшебница только угрюмо шмыгала потёкшим носом и проклинала всё и всех разом, надеясь, что провидение, неумолимо тянущее её уже третьи сутки в ничем не примечательный пригород Лондона, хочет, чтобы Белла прикончила парочку мерзких маглов. Иначе она просто-напросто лопнет от раздражения, крепчающего с каждой секундой. Безусловно, это было провидение. Хотя какой-нибудь магл или недалёкий волшебник и могли бы назвать это чувство, которому так сложно сопротивляться, интуицией, но это было именно волеизъявление самой магии, требующей от Беллатрисы лететь всё дальше и дальше, петляя между абсолютно одинаковых коттеджей Литтл Уинтинга, или как его там. Этот внутренний холод, от которого ноет сердце, и путающиеся, лихорадочные мысли возвращали женщину обратно в Хеллоуин восемьдесят первого. Тогда, взяв себя в руки, Белла сделала то, что считала правильным, а не то, что подсказывало предчувствие. И что же вышло? Позор, разорение, тюрьма, почти сумасшествие… нет, в этот раз она не будет сомневаться. Белла снизилась и немного неуклюже спрыгнула с метлы, приземлившись на заднем дворе скучного, неотличимого от сотен других двухэтажного дома. Хотя был самый разгар дня — где-то четыре часа, не позже — на улице не оказалось ни души. Только на заборе вылизывался огромный пёстрый кот, при появлении Беллатрисы сразу же сиганувший в ближайшие кусты. Ведьма была готова поклясться, что его мамаша понесла от самого жмыра (2), но откуда в таком захолустье жмыры? Белла тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, и бесшумной поступью приблизилась к окну, желая заглянуть в дом. За стеклом угадывались смутные очертания кухни или столовой: кто этих маглов разберёт с их Мордредовыми приспособлениями? Но посреди комнаты стоял гарнитур из стола и нескольких стульев, а к стене был придвинут сервант с посудой — что одно, что другое выглядело тошнотворной безвкусицей, даже в полумраке окна. Беллатриса в отвращении сморщила нос и прицелилась палочкой в приоткрытую форточку, шепча заклинание: — Homenum Revelio(3)! В доме никого не оказалось, что было удачно — стоило осмотреть помещение до того, как живущие здесь маглы вернутся. — Specialis Revelio(4)! — на всякий случай Белла проверила дом на наличие чар, которых, как она и думала, не оказалось вовсе. — Alohomora(5)! Дверь, ведущая с заднего двора прямиком на кухню, с лёгким скрипом отворилась. Видимо, с наступлением осени и началом повсеместной слякоти хозяева перестали ей пользоваться, чтобы не разводить в доме грязь. Белла же кружила по комнате, беззастенчиво — и неосмотрительно — оставляя следы на светлом ковре. Хотя леди Блэк и не могла поспорить в утончённости вкуса с младшей сестрой, но всё в оформлении дома вызывало у неё рвотные спазмы — от салатовых штор в мелкий оранжевый цветочек до, казалось, сотен фотографий какого-то жирного поросёнка, украшавших стены и каминную полку. Беллатриса, пытаясь игнорировать гениальные дизайнерские решения хозяев, сосредоточилась на поиске любой странности, которая могла привести её в этот дом. Всё ещё действующее заклинание обнаружения распылилось в воздухе, будто рисуя тропки и окутывая дымкой некоторые предметы: посуду, какую-то магловскую штуковину с приделанным к железному баку шлангом, кухонную раковину… — Здесь живёт волшебник? — Беллатриса в удивлении приподняла брови. «Если и живёт, то только ребёнок-грязнокровка, на доме нет совершенно никаких чар, да и магия вокруг скорее похожа на остатки стихийных всплесков, а не на осознанное колдовство», — ведьма презрительно поджала губы. — Надеюсь, ты хочешь, чтобы я прикончила этого выродка. Резкая боль в висках, будто кто-то вгоняет в каждый по раскалённому гвоздю, пришла так неожиданно, что Белла пронзительно закричала, обхватывая голову руками. К счастью, пытка почти сразу прекратилась. — Намёк понят, — Беллатриса утёрла выступивший от боли и ужаса пот со лба и тяжело опёрлась на косяк двери, ведущей в коридор. — Что ж, значит, малявка нужен для чего-то ещё. В таком случае, подождём. Ждать пришлось недолго. Кто-то задёргал ручку входной двери, видимо, судорожно пытаясь вставить ключ в замочную скважину. Белла только успела проверить, держатся ли ещё скрывающие чары, как дверь распахнулась и в коридор на всех парах влетел растрёпанный мальчишка, на вид лет четырёх. Он попытался сразу захлопнуть дверь, но в проём успел протиснуться ещё один, омерзительно раскормленный пацанёнок с фотографий. Мелкий сразу бросил все попытки помериться силой в борьбе за дверь и почему-то рванул в сторону чулана под лестницей. — Лови его, Пирс! — заверещал доморощенный поросёнок и кинулся с кулаками на жертву. Пирсом, по всей видимости, был тощий, как жердь, мальчишка, который как раз бегом поднимался по крыльцу, спеша присоединиться к травле. Толстяк тем временем пытался завалить лохматого мальчишку на пол, но тот забился в угол между проходом в кухню и лестницей, совсем рядом с Беллой, и стоически переносил удары, стараясь только не упасть. «Или же будут бить ногами», — отстранённо подумала ведьма, всё ещё не вмешиваясь в потасовку. — Так его, Большой Ди, выбей из него всю дурь! Будет знать в следующий раз, как выпендриваться перед учителями! — крысёныш подбадривал приятеля, гадко хихикая. — Да, думаешь, ты тут самый умный, а? — толстяк схватил жертву за воротник и ощутимо встряхнул, отчего голова мальчугана чуть было не поздоровалась за стеной. — Тут — точно да, — тихо, но твёрдо ответил тот и сразу согнулся пополам от удара в живот. — Всё, Поттер, ты покойник! «Поттер?!» — Беллатриса готова была взвыть от злости и раздражения. «Моё предназначение — драклов Поттер?!» В голове снова начал нарастать гул, и женщина решила задуматься над вопросами справедливости попозже, сейчас стоило спасать заморыша. — Muffliato(6)! Conjunctivitis(7)! — оглушённые и ослеплённые, хулиганы испуганно завизжали и принялись тереть глаза, пытаясь избавиться от несуществующего песка. — Я всё маме с папой расскажу! — истошно заходился «Большой Ди». Белла скинула Дезиллюминационные и зажала готовому закричать Поттеру рот ладонью. Оттащив напуганного до чёртиков мальчишку на кухню, ведьма вновь взмахнула палочкой, стирая следы своего пребывания в доме и приманивая метлу. Изначально она собиралась и до Гриммо добираться по воздуху, но с избитым, перепуганным ребёнком, который может в любую минуту начать вырываться и орать, это было бы проблематично. Беллатриса покрепче перехватила мальчишку и прошипела: — К Мордреду всё! Apparate(8)!***
Приземление вышло не самым удачным. Покачнувшаяся Белла едва успела перехватить кинувшегося бежать Поттера за шкирку. — Ты укусил меня, мерзкий мальчишка! — с негодованием воскликнула ведьма. — Что, так хочется расщепиться или оказаться заживо замурованным в каменной кладке? Так я тебе это сейчас сама устрою! Никогда, слышишь меня, никогда нельзя сопротивляться, если аппарация уже началась! — Отпустите меня! Не трогайте! Кто вы такая? — Гарри, не обращая внимания на слова похитительницы, вился ужом, пытаясь выпутаться из мешковатой куртки, чтобы рвануть в сторону ближайшего магазина или просто найти взрослого прохожего, как их учили в школе. Но одетая в чёрный балахон женщина, с такими злыми глазами, держала крепко. Ослеплённый ужасом, мальчик даже не задумывался над тем, как они оказались на совершенно незнакомой улице, явно вдали от дома Дурслей. — Прекрати вырываться, Поттер! — Беллатриса развернула ребёнка лицом к себе, вцепившись в плечи для надёжности. Мальчик озадаченно уставился на женщину невообразимо яркими зелёными глазами и замер. Блэк вздохнула с облегчением и отпустила одну руку, чтобы вытереть пот со лба: парная аппарация выжала из неё все силы. — Откуда вы знаете, как меня зовут? — подозрительно спросил Гарри, но опять бежать не спешил. — Я хорошо знала твоих родителей, — с лёгкостью соврала Белла. — … Гарри, — добавила она в расчёте на то, что оборвыш угомонится и пойдёт по-хорошему. Мимолётно проведя пальцами с длинными ногтями по щеке ребёнка и приторно улыбнувшись, ведьма понадеялась, что мальчишка поведётся на ласку. Однако фраза вызвала неожиданный эффект: этот неугомонный истошно заорал «на помощь!» и опять дёрнулся из захвата. — Мои родители были алкоголиками и преступниками… дядя Вернон постоянно так говорит! А вы, значит, тоже плохая, пьёте и воруете детей! Перед глазами Беллы заплясали чёрные точки — первые вестники надвигающегося бешенства. Да плевала она на то, что грязный магл втирал про Поттеров, женщина просто хотела, чтобы маленький визгля заткнулся и перестал дёргаться! — А ну стоять! — Беллатриса ощутимо тряхнула мальчика. Тот сразу напрягся и втянул голову в плечи, будто ожидая удара. — Твой дядя — жалкий, бессовестный лгун. Джеймс и Лили не были ни алкоголиками, ни преступниками, — «хотя, если Поттер пил с Сириусом, то прикладывались они с кузеном крепко». — Этот мерзкий магл просто завидует, что они были волшебниками, а он — нет. — Волшебниками? — изумлённо прошептал мальчик. — Как добрая фея из «Золушки»? Беллатриса в первый раз слышала про какую-то там «Золушку», но энергично закивала: — Да-да, они были добрыми волшебниками! И я, — Блэк с чувством прижала руку к груди. — Я тоже добрая волшебница. Гарри скептически посмотрел на «добрую волшебницу» — похитительницу детей и даму явно склочную. Её внешний вид смущал ребёнка куда больше, чем заявление о существовании магии. Осознавая, что выглядит довольно пугающе, Белла попыталась достучаться до детских мозгов словами, так тщательно их подбирая, что физически чувствовала свою интеллектуальную деградацию до уровня пятилетки. — Конечно же и я, и ты — самые настоящие колдуны! Сам подумай: я была у вас дома, а меня никто не видел… — Вы просто прятались! — … я не пряталась! — прикрикнула Беллатриса, но быстро взяла себя в руки. — Это были Скрывающие Чары. Вы меня просто не видели. А потом, когда эти хулиганы тебя били, я их наказала магией и… — Вы только в них что-то кинули! — не сдавался упрямец. — Не что-то, а заклинание, — сквозь зубы выдавила женщина. — и в конце мы с тобой переместились сюда. Посмотри, это же не твоя улица, это — Лондон. Как же мы могли оказаться здесь за одно мгновение, если это не магия? Гарри крепко задумался. Мальчик действительно не знал этого места и не мог объяснить, как похитительница утащила его сюда так быстро. Но если она не врёт, то что же получается? Он настоящий, самый настоящий волшебник! А вдруг женщина ошибается? Скорее всего, так и есть. Он же просто Гарри. — Мне жаль, но вы ошиблись. Я не могу быть волшебником, — чуть не плача, сознался он. — Я не умею колдовать. И дядя Вернон говорит, что я бесполезный и никчёмный. Таких волшебников ведь не бывает? — Как ни жаль, но таких большинство… — пробурчала Белла. — Перестань повторять наглую ложь своего дядьки! Ты просто ещё маленький, дети не могут колдовать. Сколько тебе лет? — Шесть, — Гарри за спиной, чтобы не видела женщина, оттопырил пальцы на руках, будто это помогало лучше считать. Ведьма критически осмотрела ребёнка: совсем мелкий, тощий, заморенный, на лице — будто одни огромные зелёные глазищи. Она не дала бы ему больше четырёх лет, даже головой понимая, что ребёнок Поттеров должен быть старше. Судя по изношенной одежде и заметным мозолям на руках, жилось ему нелегко. Опекуны явно измывались над мальчишкой, скорее всего, били. Белле была чужда жалость, но ненавидеть она умела. «Вот же твари! Ждите, я приду по ваши души!» — В шесть лет ещё рано колдовать, — заявила ведьма и наконец распрямила спину, выпуская мальчика из крепкой хватки. Теперь он вряд ли убежит. — Но, когда будет можно, я научу тебя. Только для этого нужно слушаться, понятно? — она выразительно посмотрела на Гарри. — Ну так что? Ты хочешь быть волшебником или мне вернуть тебя дядьке с тёткой? Глаза ребёнка засверкали неописуемым восторгом. Он радостно хлопнул в ладоши и сразу сжался, будто побоялся так ярко проявлять эмоции. — Конечно! Конечно, я очень хочу… — голос сошёл на шёпот. — Тогда веди себя смирно. Нам придётся долго ждать, — Беллатриса тяжело опёрлась на фонарный столб. На площади Гриммо было, как и раньше, безлюдно. За всё то время, что они с Поттером-младшим орали друг на друга, по улице не прошло ни одного человека, никто даже не выглянул в окно. Блэки действительно нашли идеальное место для укрытия. А может, причиной всему была целая паутина заклинаний, наложенных на дом параноиком Орионом. Стоило бы ожидать, что мальчишка начнёт выспрашивать, что ждать да как долго, но тот вёл себя тихо. Даже не так — забито. Белла понимала, что ребёнок молчит не потому, что ему неинтересно, а потому, что страшно напоминать о своём присутствии, так что ведьма решила сжалиться. Кроме того, пять лет не имея собеседника, сейчас она была согласна даже на поттеровского отпрыска. — Это заколдованный дом, в котором живёт моя тётка. Мы сейчас не видим, но там есть ещё одна дверь, волшебная. У тётки тот ещё характер, поэтому пускать нас она не хочет. Но это всё равно когда-нибудь случится, просто надо подождать. Гарри серьёзно кивнул и впился в дом глазами, не желая пропустить момент, когда появится дверь. Белла фыркнула. В голове роились тысячи вопросов, на которые не было ответов. Мордред, да если Вальбурга её не пустит, то «леди Блэк» — всплыло в памяти язвительное обращение Малфоя — даже переночевать негде и не на что. Из всех вещей у неё только метла, по-хорошему одолженная, а не подаренная, да массивный перстень главы рода. — Кольцо теперь твоё, Беллс, — Нарцисса аккуратно надела печатку на указательный палец сестры. Ободок мгновенно сжался до нужных размеров, а квадратный, предназначенный для мужского украшения камень, немного закруглился и вытянулся. — Я выкупила его у гоблинов после смерти отца. За свой сейф, — чуть вздрогнув, договорила она. Нарциссе не приходилось нуждаться, так как Люциус исполнял любой каприз жены, но потеря сейфа означала, что младшая из сестёр Блэк теперь полностью зависима от семьи мужа. А при живом тесте — это почти кабала. — Цисси! — Белла порывисто обняла сестру, не зная, как выразить благодарность, которую испытывала. Она отплатит ей. Обязательно отплатит. Беллатриса поёжилась от подувшего вечернего ветра и поплотнее запахнула мантию. Окунувшись в воспоминания и размышления, ведьма и не заметила, что прошёл уже почти час, как показывал наколдованный Tempus(9). Женщина потянулась, разминая затёкшие мышцы, и только тут вспомнила о своём маленьком компаньоне. Бросив на него взгляд, Белла испытала что-то сродни уколу совести: обнимает себя руками, часто переступая с ноги на ногу в попытке согреться, губы посинели от ноябрьского холода, а из носа вот-вот потекут сопли. Блэк потянулась за палочкой, чтобы наложить согревающие, но, уже выхватив, вспомнила, что на заклинание аппарации потратила весь запас магии. «Всё, последнее средство, и если эта стерва не откроет дверь, то я закутаю мальчишку в мантию», — скрепя сердцем, подумала она. — Вальбурга, старая ты кошёлка, поимей совесть! — что было сил закричала Беллатриса, отчего Гарри предсказуемо дёрнулся. — Открывай немедленно или пожалеешь! Как есть сплавлю в Лютном папочкину побрякушку! — она демонстративно выставила вперёд руку с надетым кольцом главы рода. Несколько мгновений ничего не происходило, но вдруг пространство исказилось, и дом начал изменяться. Даже Белла с некоторым удивлением наблюдала за такой сложной и искусной магией, что уж говорить о ребёнке, открывшем рот от изумления. Зачарованная дверь распахнулась, и на пороге показалась высокая сухая старуха, с нескрываемым презрением смотревшая на незваных гостей. — Ты не сделаешь этого. Ты умрёшь от голода, украдёшь, убьёшь, обманешь, но этого ты не сделаешь. — жёстко бросила она в ответ Беллатрисе и круто развернулась на каблуках. — И это единственная причина, почему я тебя впускаю.