***
Два дня до суда Уолден Макнейр начал усиленно стареть в двадцать лет и искренне наслаждался процессом. Что может быть лучше уединённого домика за несколько миль до ближайшего населённого пункта? Или тихого вечера в хорошо протопленной гостиной с бокалом глинтвейна, а в праздничные дни — огденского? Что, в конце концов, лучше, чем проводить ночи в собственной постели? Поэтому настойчивое гудение камина, сообщавшего о ночном визитёре, вызвало у Уолдена только раздражение и желание по-старчески покряхтеть, вставая с кровати. — Кому там не спится? Что, нельзя было до утра подождать? — уже шаркая тапочками в сторону гостиной, бурчал себе под нос мужчина. — Кто там? — грозно рявкнул он в просвет камина, снимая блокирующее заклинание. В пламени начал проявляться знакомый овал женского лица, обрамлённый копной вьющихся волос. Макнейр сидел не шевелясь, до рези в глазах вглядываясь в огонь. По ту сторону магической связи на него также ошарашено смотрела Беллатриса Лестрейндж. Он не помнил её такой изнурённой. Она его — таким потухшим. — Бел-ла? — прошептал Уолден, не доверяя собственному голосу. Изображение зарябило, и Макнейр, боясь разрушить наваждение — а он был уверен, что это именно оно — подался вперёд, чуть ли не опаляя кожу жаром. — Впустишь? — прощёлкало пламя, казалось, заранее похороненным голосом. В этот момент Уолден не допустил даже мысли, что это может быть чей-то жестокий розыгрыш — да и кто знал? — не подумал, что Беллатриса никак не могла связаться с ним по камину, потому что из Азкабана не заходят в гости. Но Уолден, не задавая лишних вопросов, отодвинул зачарованную решетку, освобождая путь своему мороку. Белла, на ходу отряхивая от золы платье, прошла в комнату. По въевшейся на подкорку привычке ощупала внимательным взглядом обстановку. Её взгляд скользнул, опаляя, по фигуре Уолдена и вперился в лицо мужчины — изучающе, с затаённым интересом, которому Макнейр не мог найти причины. Да и вообще единственное, о чём мог думать Уолден, — это что Беллатриса пришла босая. В домашнем платье, с распущенными волосами, что тяжело падали на плечи. — Ты спал, — растягивая гласные, озвучила она очевидное. Макнейр кивнул. — Ты не в Азкабане, — Белла тоже кивнула. Они неловко мялись, не смея ни приблизиться друг к другу, ни заговорить. Он смотрел на её босые ступни, она — на его сжимающиеся и разжимающиеся ладони. — Ты должен мне помочь, — голос Беллы каймой вплёлся в разлившуюся тишину. Уолден, без раздумий, кивнул. Белла зябко потерла заледеневшую ступню о лодыжку. Уолден сделал шаг вперёд. — Я убью тебя, если предашь, — Беллатриса скрестила руки на груди, молясь, чтобы не покраснеть. Уолден кивнул опять и улыбнулся. Мужчина сбросил с ног свои, единственные в доме, тапочки, жестом предлагая Белле обуться. И в этот момент Блэк подумала, что некоторые люди — на свою беду — совершенно не меняются.***
Ночь была бессонной, наполненной прерывающими речь затяжным молчанием, глотками терпкого чая и неудобными вопросами. Как, почему, где, кто и самый пугающий — что собираешься делать. Белла сидела, закинув ногу на ногу, и болтала висящем на кончиках пальцев тапком. Она пожала плечами и зачерпнула десертной ложечкой варенье из банки, которую удерживала за горлышко одной рукой. — Я теперь глава Рода Блэк. И чем же мне ещё заниматься, кроме как Родом? — угощение отправилось в рот, а Белла по-птичьи склонила голову к плечу. Уолден раньше думал, что Азкабан должен делать людей серьёзнее, заставлять повзрослеть под гнётом обстоятельств. На деле же оторванность от мира консервировала своих жертв в том возрасте, когда их заточили, не давая развиваться дальше. А в случае с Беллой — так и вовсе эмоционально откатила назад. И чем серьёзнее были вопросы, тем более асоциальными были повадки Блэк, призванные в море лжи спрятать каплю правды. За эту ночь Макнейр уверился, что безумной Белла не была. Но её логика — и раньше нестандартная — теперь имела привкус хорошо организованного сумасшествия. — Рехнуться можно, — дослушав до конца рассказ Беллы, подвёл черту Уолден. Наполеоновские планы Блэк с трудом укладывались в голове. — Если промахнёмся хоть в чём-то, то в этот раз в Азкабан отправимся вместе. Беллатриса рассмеялась, запрокидывая голову назад. — Тебе понравится, — мужчина решил не уточнять, что же Белла имела в виду — безрассудный план или путёвку в магическую тюрьму. Как бы то ни было, а рано утром Макнейр вышел из камина особняка на Гриммо, любезно открытого Вальбургой Блэк. Пожилая женщина стояла посреди гостиной, снисходительно рассматривая прибывшего мужчину. Уолден неловко отряхнул на его взгляд и так чистую мантию и поклонился. — Доброе утро, мэм. Приятно видеть вас в здравии, — Уолден ненавидел говорить с дамами из высшего общества. Казалось, что шотландский акцент ещё сильнее режет ухо, а с языка вот-вот сорвётся крепкое словечко. — Здравствуйте, мистер Макнейр, — Вальбурга царственно протянула руку для поцелуя. За этими неловкими (исключительно для Уолдена) расшаркиваниями, их и застала Беллатриса. — Я ухожу, тётушка, — промурлыкала она, спускаясь по лестнице на первый этаж. — Буду к ужину. Блэк-старшая внимательно осмотрела племянницу с ног до головы и перевела строгий взгляд на гостя: — Ведите себя прилично, молодой человек. Уолден изумленно округлил глаза, но всё-таки выдавил из себя: — Да, мэм. Когда Вальбурга, чинно вышагивая, скрылась в темноте коридора, Макнейр шёпотом обратился к Беллатрисе: — Она серьёзно? Нам уже по тридцать шесть лет! Беллатриса фыркнула, вставая вплотную к Уолдену и позволяя обнять себя за талию для парной аппарации. — Серьёзнее некуда. Поэтому опускать руки ниже не советую. Где-то в глубине дома довольно улыбалась уставшая от одиночества миссис Блэк.***
— Мерзкое местечко, — Беллатриса наморщила носик и с нескрываемым презрением осмотрелась. Аппарация выбросила их на безлюдный пустырь. Недалеко виднелся грязный серый забор, измалёванный бесталанными художествами, а ещё дальше, наползая друг на друга, ютились проржавелые с зимы склады-гаражи. — Такое же мерзкое, как и сами маглы! — женщина брезгливо запахнула края мантии и двинулась в сторону захламлённых построек. Уолдену ничего не оставалось, как последовать за Беллой. Ему тоже претил магловский мир, не зря же когда-то в молодости Макнейр вступил в ряды Пожирателей. Его раздражали потребительское отношение не-магов к природе, их неразборчивость, отталкивающая распущенность нравов и полнейшее неумение ценить и приумножать то, что имеешь. Как и большинство чистокровных, Макнейр свято верил, что воспитанные маглами грязнокровки обрекают на погибель родной ему мир, а, следовательно, им нужна крепкая рука, что заставит идти по верному пути. Как пастух направляет стадо, так и маги должны были контролировать своих неразумных соседей по планете. Именно неоспоримая для многих чистокровных глупость маглов, приравнивавшая их к животным, развязывала руки и успокаивала совесть большинства пожирателей. Конечно, были и совершенно фанатичные исключения. Вон, Белла и вовсе отказывала маглам в душе, испытывая к ним жалости меньше, чем к кроликам, купленным к ужину. — И чем же маглы отличаются от животных? — Беллатриса сидела на подлокотнике кресла Селвина, манерно обмахиваясь веером. — Тем, что они умнее? Спорно. Они издеваются над своей планетой, убивают друг друга в погоне за богатством, живут памятью — дай Мерлин — о своих дедах и бабках и мыслью — хорошо если о детях. Их пресловутая совесть ограничивается случаями, когда последствия неминуемы прямо сейчас. Но стоит посмотреть на годы вперёд — и это уже не их дело! Но хуже всего то, что грязнокровки приходят в наш мир и навязывают это болезненное мышление, отравляют умы наших детей, растлевают их, обещая равенство и выбор, а на самом деле всучивая безродность и распущенность, — Беллатриса с отчётливым щелчком сложила веер и шутливо ударила им по лбу Лойда Селвина. — Вот как надо отвечать на вопрос родителей, почему ты ступил в наши ряды, а не «да они все, как засранец Роджерс, этот грязнокровный ублюдок»! — Уверен, что мы здесь найдём что-нибудь подходящее? — Белла играла палочкой, крутя её между пальцев. Они протискивались мимо близко стоящих гаражей: проход был завален строительным мусором, утопленным в сточной протухшей воде. Уолден смачно выругался, в очередной раз напоровшись носком сапога на затаившуюся в грязном месиве железку, и с завистью наблюдал, как впереди, с грацией королевской особы на ковровой дорожке, шествует Беллатриса. — Я иногда наведываюсь сюда, если нужно подменить какую-нибудь животину, — Уолден смущённо отвёл глаза, когда Белла вопросительно посмотрела на него, обернувшись через плечо. — Иногда приходится казнить совсем уж безобидных зверьков, или настолько редких, что убить рука не поднимается. Вот тогда я подкидываю вместо них трансфигурированных маглов, а зверей… — Ты раньше об этом сказать не мог?! — Беллатриса в раздражении всплеснула руками. Ведьма встала, как вкопанная, и резко повернулась к Уолдену лицом. — Я нервничаю, что заклинание необратимой трансфигурации не сработает, а ты, пять раз выслушав план, ни разу не обмолвился, что уже это делал! — Белла шипела рассерженной кошкой, надвигаясь на спутника и неминуемо прижимая того к грязной стенке. — Погоди, то есть ты никогда этого не делала? — брови Уолдена с каждым словом поднимались всё выше. — Ни разу? И решила вот так, с наскоку, проводить обращение в человека? На это Беллатриса фыркнула и, подобрав подол мантии, приняла стратегическое отступление, вновь удаляясь вперёд по узкой тропе. — Тугодум! — Чокнутая! Впрочем, обмен любезностями на том и закончился, хоть и мог благодаря взрывному нраву Беллатрисы вылиться в полноценную потасовку. Впереди замаячил просвет, и вскоре парочка наткнулась на плачевное, но не редкое в мире маглов зрелище: какой-то бомж копался в мусорном баке в поисках съестного. — Подойдёт? — Вполне, — Белла подтянула перчатки и перехватила поудобнее палочку. Вытащив из корсета кусок пергамента, испещрённого мелким почерком, ведьма передала заклинание собственного сочинения Макнейру. — Разберись пока с чарами, может, где-то есть ошибки. Хотя их, конечно же, не может быть, — Уолден подавил улыбку в зародыше, не рискуя будить в Блэк и так спящую чутким сном фурию. — Вы кто такие? — показалась наконец из бака лохматая голова и с подозрительностью уставилась на необычно одетых людей. — Что тут забыли? — А я пока разберусь с подопытной свинкой, — продолжила Белла и обворожительно улыбнулась, направляясь танцующей походкой к бродяжке. — Что вам надо, клоуны? — набычился бомж, решивший всё-таки добиться ответа. — Не жалей. Здесь этого хлама полно, — крикнул вслед ведьме Уолден, не отрывая взгляда от пергамента. Беллатриса, хищно щурясь, занесла палочку. *** — Ну как, похож? — Уолден приподнял от асфальта и развернул к Беллатрисе лицо бывшего бомжа, а теперь чуть ли двойника Гарри Поттера. Тот уже не кричал, а только скулил, непрестанно поглядывая на другую стенку под брюхом моста, где были свалены в кучу «неудавшиеся эксперименты». — Подправь нос, покороче, — Беллатриса придирчиво осмотрела результат волшбы Макнейра, сравнивая с отражением в зеркале, в котором отображалось испуганное лицо Поттера. Вдоволь натренировавшись, маги решили связаться с мальчиком по зачарованному осколку, так как оказалось, что ни одной колдографи, или хотя бы её магловского аналога, у Беллы не было. Заранее отойдя подальше, чтобы вопли пойманного бродяжки не достигали ушей ребенка, Беллатриса его шёпотом позвала. Ответ не заставил себя ждать. — Алло? — неуверенно ответил Гарри. Он явно опять сидел в чулане. В свете фонарика его лицо казалось нездорово жёлтым, а скула — тёмно-фиолетовой от наливающегося синяка. Белла придирчиво осмотрела ребёнка, насколько позволяло зеркало. Её глаза недобро блеснули. — Ты в порядке? — прошептала женщина, пытаясь понять, насколько далеко зашли в своих издевательствах твари, называющие себя опекунами. — Всё хорошо, я думал, будет хуже, — прошелестели на том конце. Беллу била злая дрожь. Она поквитается с ними, уже очень скоро. Жаль, что не своими руками. — Через два дня за тобой зайдёт один человек. Слушайся его, и всё будет хорошо. Осталось недолго, — Беллатриса не стала размениваться на слова утешения: Поттеру надо потерпеть ещё чуть-чуть. И Блэк была уверена, что он справится. — А теперь повернись-ка к свету и замри. Вот так получив изображение юного героя, парочка бывших Пожирателей уже битый час пыталась слепить достойную копию мальчишки. К слову сказать, чары трансфигурации лучше получались у Макнейра, а глаз наметан — у Беллатрисы. Поэтому, настрадавшись по отдельности, волшебники теперь пробовали объединить усилия. — У тебя громамонт что ли по ушам прошёлся? — в очередной раз взвизгнула окончательно выведенная из себя Белла. — Темнее глаза делай! — ведьма направила палочку в глаз очередного подопытного, произнося заклинание, от чего тот протяжно взвыл и, похоже, умер от болевого шока. — Потрясающе, — резюмировал Макнейр, добавляя яда в голос, и оттащил полутрансфигурированный труп в общую свалку. — Вот так? — Уолден аккуратно подправил переносицу лже-Поттеру и отодвинулся, любуясь проделанной работой. — Вот теперь очень похож, — удовлетворённо кивнула Белла и убрала сохранившее изображение Гарри зеркало в карман мантии. — Теперь осталось избить, чтоб синяки успели поджить за два дня, и можно расходиться по домам. Бывший бездомный свернулся в позу эмбриона и безнадежно переводил взгляд огромных зелёных глаз с мужчины на женщину. — Он выглядит, как ребенок, — Уолден нахмурил лоб. Что-что, а издевательства над детьми он считал делом недостойным. — Как раз сейчас в Литтл-Уининге, возможно, избивают настоящего ребенка, — пожав плечами, здраво заметила Беллатриса. — Но если ты такой неженка, то, так и быть, уступлю тебе разбираться с трупами, — пропела ведьма и замахнулась для первого удара.***
День суда Макнейр посмотрел на вяло плетущуюся стрелку наручных часов и разочарованно вздохнул. Время тянулось медленно, словно издевалось над мужчиной. Через пять бесконечных минут в Министерстве начнётся слушание по делу Беллатрисы, а значит не раньше чем через полчаса Макнейр выйдет из-под защиты укромного сквера и, наколдовав дезиллюминационные чары, опасливыми перебежками двинется в сторону дома номер четыре на Тисовой улице. Сейчас же Уолдену не оставалось ничего другого, как ждать и в последний раз проворачивать в голове план действий. Ещё вчера вечером они с Беллой до пены у рта спорили, как поступить с Дурслями. В представлении Беллатрисы опекуны Поттера должны были погибнуть медленной и мучительной смертью. Блэк желала им всех возможных страданий и так сокрушалась, что сама не сможет свершить справедливость, что чуть не выла от досады. Уолден же считал такую кровожадность излишней, в конце концов, у Дурслей рос сын, немногим старше Поттера, а детей маги не трогали никогда. Единственная попытка Тёмного Лорда убить младенца закончилась весьма плачевно, что ещё раз подтверждала: детоубийство — худшее из преступлений. Дело было не в лишении дитя жизни, а в полном прерывании рода. По меркам волшебников некоторые люди вполне заслуживали смерти, но нет хуже наказания, чем остаться без наследия и памяти в этом мире. Поэтому Беллатриса, хоть и кипела от негодования и даже в запале ссоры скинула со стола фарфоровую чашку (за что немедленно получила от тётки), но на предложение Макнейра согласилась. Уже успокоившись, леди Блэк, как генерал перед своим войском, прогуливалась взад-вперёд перед сидевшими на диване Уолденом и Вальбургой. — Последний раз: когда заседание будет в самом разгаре, ты, — украшенный фамильным перстнем палец, которым Белла покачивала в такт своим словам, указал в грудь Макнейра. — возьмёшь трансфигурированного нами магла в дом Дурслей, подменишь Поттера и… Уолден невольно сглотнул при воспоминании об этом «и». Если у него не получится, то путёвка в Азкабан обеспечена всем троим. Мужчина опять покосился на циферблат часов и нервно кивнул сам себе, увидев что стрелки наконец-то доползли до нужного положения. Под дезиллюминационными чарами Макнейр осторожно вышел на улицу, порадовавшись, что стылые сумерки уже разогнали местный жителей по домам. Волшебник поправил ремень объёмной сумки, откуда торчала голова клона. Тот осоловело хлопал глазами и почти не подавал признаков жизни. Мужчина поморщился, вспоминая искорёженное детское тельце, которое всего час назад голосило грубым басом, пока Уолден не приложил лже-Поттера об стену. Потому что другого способа заткнуть бывшего бомжа так и не обнаружилось. — Минимум магии! — Беллатриса поставила локти на стол и запустила пальцы в непослушную гриву. — Всё должно выглядеть, как несчастный случай. Легко сказать. Уолден раздосадованно скривил губы и, оглянувшись вокруг, потянул заднюю дверь дома Дурслей. На кухне было пусто. Быстро прикрыв за собой дверь, мужчина прислушался. Из гостиной доносилось невнятное бормотание и визгливый смех. Макнейр поморщился и, заткнув нос краем мантии, дёрнул на себя вентиль газового стояка. Тот заскрипел, не желая сдаваться без боя, и Уолден замер, проверяя, не привлёк ли шум хозяев. Впрочем, Дурсли были очарованы говорящим ящиком не хуже, чем Империусом. — Ха-ха-ха, ты только глянь, пап, — маленький поросёнок ткнул локтем в брюхо взрослого хряка, привлекая внимание. — Дадличек, не скидывай кофточку, а то простынешь! — сюсюкала сидящая рядом с ним женщина, поправляя сыну воротник. Уолден налёг на вентиль всем весом и всё-таки выдернул его из стояка. В воздухе сразу разлился запах газа. Не тратя больше времени, Макнейр подхватил сумки и, стараясь не шуметь, прошёл в коридор. Дверь чулана была заперта только на засов. На счастье Уолдена, уже готового проверить у себя наличие талантов взломщика: дракл бы пробрал, всё без магии! Гарри лежал сломанной куклой на продавленном матрасе, прижимая к груди худые коленки. Когда в мрачный чулан проник коридорный свет, мальчик подскочил и испуганно прошептал: — Кто здесь? — Кто-кто, — ответила ему пустота. — Добрый волшебник. Зеркало с собой? — ребёнок быстро закивал, шаря глазами по дверному проёму. — Зажимай рубашкой нос и бегом к задней двери! Когда Гарри мышкой проскользнул мимо Уолдена, тот сгрузил с плеча сумку, потянул из неё полуобморочного клона и уложил подмену на тахту в том же положении, в каком обнаружил Гарри. Уже выходя в коридор, мужчина обернулся и сердце его непроизвольно сжалось: мальчишка и правда мог однажды умереть здесь. В одиночестве, в темноте, сворачиваясь в клубочек в поисках тепла и утешения. Да, они с Беллатрисой поступают правильно. Уолден закрыл дверь чулана и задвинул засов. — Ну всё, парень, пора уходить, — Макнейр промчался сквозь кухню, в которой уже было тяжело дышать, и подхватил на руки ошарашенно озирающегося Поттера, накладывая скрывающие чары и на него. Когда они были уже в сквере, в доме четыре по улице Тисовая раздался взрыв.***
— Вы их убили! — прошептал Гарри, уставившись в пустоту, где, как он подразумевал, находился мужчина. — Дом взорвался! — пискнул мальчик, прежде чем мозолистая ладонь зажала ему рот. — Тихо! — шикнул Макнейр и, прижав брыкающегося ребенка к груди, рванул вперёд, отдаляясь от коттеджа Дурслей, как можно дальше, пока туда не прибыли мракоборцы, а может и сам Дамблдор. Только пробежав не меньше пяти кварталов, мужчина решился аппарировать, укрывая ребёнка полой мантии. Ещё когда они с Беллатрисой превращали — пытали — лондонских бомжей, Уолден удивился, какой Поттер маленький. Но сейчас, держа на руках его настоящего, а не подделку, Макнейр осознал, какой же мальчишка замученный и слабый. Почувствовав под ногами мягкую землю вместо асфальтовой дорожки, Макнейр снял дезиллюминационные чары и отпустил ребёнка, давая прокричаться. Гарри душили слёзы. Он не любил Дурслей, желал сбежать от них, особенно после выволочки, устроенной за ночёвку вне дома. Вернон чуть не размозжил подопечному голову о стену, но Петунья вовремя остановила мужа. Именно после этого наказания, Поттер пообещал себе, что сделает всё, чтобы Беллатриса Блэк забрала его с собой в волшебный мир. А та взяла и прислала вместо себя настоящего убийцу! — Вы убили их! — набрав в лёгкие побольше воздуха, бесстрашно завопил мальчишка. Уолден в защитном жесте скрестил руки на груди. — Не убивал. — Убили! — А вот и нет. — Вы взорвали дом! — Дом они взорвали по глупости сами, я этого не планировал, — стараясь отвечать спокойно, Уолден с каждым новым вскриком Поттера морщился всё больше. На самом деле, он даже обрадовался, услышав отзвук взрыва: изначальный план сымитировать отравление угарным газом был очень ненадёжным. Уолден мог не выдернуть клапан, Дурсли могли выйти на шум или до того, как газ заполнит всё помещение. В конце концов, кто-то мог приглядеться к лже-Поттеру повнимательнее и найти какое-нибудь мелкое несоответствие. Но взрыв уничтожил все следы. — А теперь, если накричался, пошли в дом, — Макнейр отвернулся и пошёл с небольшому особняку, приютившемуся под склоном холма. Через несколько метров мужчина услышал, что мальчик всё-таки решил последовать за ни-разу-не-добрым-волшебником, а не торчать одному в чистом поле. Догнав Уолдена, Гарри испытующе заглянул ему в лицо, забегая вперёд. — Где Белла? — Макнейр удивленно уставился в ответ, не ожидая, что ребенок так легко назовёт Блэк по имени. Складывалось ощущение, что тот ждал встречи с ней, как с единственной заступницей в мире. А то, что Уолден оказался негодяем, так Беллатриса тут не при чём. — Возможно, ты увидишь её уже сегодня вечером. «А может никогда», — мужчина стиснул челюсти, не позволяя себе думать о худшем исходе, при котором Беллатриса покидает зал Визенгамота в сопровождении дементоров. Акууратный домик с черепичной крышей всё приближался, уже можно было разглядеть тяжёлые ставни и кованые перила крыльца. Всё добротно, опрятно, видно, что хозяин вкладывал душу в своё жилище. Но Гарри было не до открывавшихся видов. Он насуплено шёл шаг в шаг за магом, надеясь, что Белла не оставит их наедине надолго. — Как вас зовут? — не сменив обвинительного тона, продолжил мальчик. Уолден фыркнул. «Любопытный какой» — Уолден, — здраво решив, что «Белла» и «мистер Макнейр» рядом не стояли, представился волшебник. Они вошли в дом, в котором вкусно пахло хвоей и чем-то терпким, чему Гарри не знал названия. Но запах ударил в ноздри и сразу напомнил, как Уолден прижимал к себе Поттера, пока нёсся по улицам Литтл-Уининга. Камин затрещал, сообщая о посетителе. — Ну, вот и Белла, — Макнейр задорно подмигнул ребёнку, но тот лишь нахмурил брови. Уолден разблокировал камин, но вместо Беллы на ковёр ступила Вальбурга, при виде которой Гарри хоть и втянул голову в плечи, но всё-таки подошёл ближе. В его понимании злобная старушенция заслуживала куда больше доверия, чем потенциальный убийца. — Мистер Макнейр, у нас мало времени, — быстро начала пожилая женщина, лишь походя скользнув по лицу Гарри. — Беллатрису задержали. Вряд ли заседание возобновят, пока идёт расследование в доме Дурслей. Макнейр в смятении запустил пятерню в волосы. — Да они так могут держать её под стражей до второго пришествия! — возмутился он. — Будем надеяться, что дело постараются замять, и тщательного расследования не будет, — Вальбурга пожевала губы, задумчиво разглядывая мальчика. — Придётся вам последить пока за ребенком. На Гриммо в любой момент могут пожаловать мракоборцы. — Постойте, — у Уолдена из головы напрочь выветрились все манеры, и мужчина схватил уже шагнувшую обратно в камин Вальбургу за локоть. — Что мне с ним делать? Я же не нянька! Блэк-старшая смерила Макнейра недовольным взглядом, и тот резко отдёрнул руку. — Всё бывает впервые, мистер Макнейр. Заодно примерите на себя роль родителя, — злорадно добавила Вальбурга и исчезла в зелёном пламени. Уолден в растерянности посмотрел на Гарри, который едва сдерживал слёзы, с тех пор как понял, что у Беллатрисы проблемы, и забрать его волшебница сможет ещё не скоро. — И когда теперь придёт Белла? Уолден устало потёр переносицу. — Не знаю. Но лучше бы ей поторопиться.