Тем временем в доме Блэков

Меньше всего Гарри ожидал, что утро начнётся со сладкого запаха, затопившего гостиную, и негромкого бряцания посуды. Мальчик глубоко вдохнул, пытаясь втянуть приятный аромат в сон, переплетая с привидевшимся сюжетом. Пугающие ночные образы потонули в мягкой подушке под щекой, а тепло потрескивавшего всю ночь камина отогнало пугающие тени. Поэтому под утро Гарри снилось что-то уютное и защищённое, как дом убийцы-Уолдена. Уолден. Ребёнок подскочил с дивана и поспешно заозирался. С того момента, как Гарри связал с голове взрыв в доме Дурслей и Макнейра, мальчик старался не выпускать последнего из виду. Весь день Гарри исподлобья наблюдал за «другом Беллы» (впрочем, сомневаться в этом не приходилось, сама миссис Блэк оставила Гарри на попечение Уолдена) и не расслаблялся ни на минуту. Во всём, что делал Макнейр, Гарри искал злой умысел и двойное дно: как тот готовил ужин, как гнал мыться в ванную комнату, как уменьшал собственную пижаму и даже как стелил диван в гостиной. В глазах Поттера, Уолден умудрялся делать всё совершенно злодейским способом. Вот и сейчас мужчина, насвистывая под нос, мешал в кастрюльке что-то совершенно чудовищное. И чудовищно вкусно пахнущее. — Ты проснулся? — Уолден озорно подмигнул, оценивающе разглядывая подопечного. Тот предпочёл отмолчаться, наполовину прячась за косяком двери и прожигая Макнейра подозрительным взглядом. Подобное поведение скорее веселило мага, чем напрягало, ведь в недоверии к Уолдену неожиданно раскрывалась поразительная уверенность мальчишки в Белле. — Она совершенно точно заберёт меня, — вчера вечером заявил Гарри, проведя несколько часов в активных размышлениях. — Так что я тут ненадолго. Уолден подумал, что Белла обзавелась самым преданным своим поклонником: в длинной череде всевозможных воздыхателей, Поттер совершенно точно стоял первым. — Садись за стол, потом приведёшь себя в порядок, — Уолден махнул перепачканной в овсянке ложкой в сторону массивного дубового стола, за которым Поттер выглядел, как храбрый портняжка в доме великана. Ребёнок был совсем худющий и мелкий, его недоразвитость бросалась в глаза. Ещё и покрытый синяками, которые не доверил сводит вчера Макнейру. — Нет, — мальчишка юркнул под рукой Уолдена в коридор, не позволяя мужчине зажать себя у края ванной, чтобы нанести лечебную мазь. — Мне это не нужно! — гордо заявил Гарри и начал поспешно застёгивать пижамную рубашку. Макнейр решил не настаивать, понимая, что коснуться себя ребенок не позволит. Впрочем, сам Поттер мазь наносить тоже не собирался, явно не доверяя всему, что предлагал мужчина. Лохматый, зеленоглазый и насупленный, мальчик выглядел умилительно, внимательно следя, чтобы Уолден клал еду и себе, и ему из одной и той же посуды. Гарри подозревал, а Уолден еле душил зарождающийся смех. Ребёнок смотрел, как мужчина разливает кашу по тарелкам, как снимает со сковороды яичницу и делит на части. Во рту собиралась слюна. Тётя Петунья готовила из рук вон плохо, да и Гарри почти не доставалось еды, если не считать объедков со стола Дурслей. Уолден же готовил просто, но вкусно, что немного выбивалось из злодейского образа, поэтому Гарри ел ещё с большим остервенением: понимая, что ему вкусно, и порицая себя за то, что ему вкусно. Макнейр внимательно осматривает ребенка, впалый живот, словно присохший к спине, руки-веточки и лицо, на котором выделяются только огромные глаза. Мужчина разрезает напополам приготовленную для Гарри отбивную и кладёт на тарелку. Уолден исподтишка смотрит, как мальчик ест. Как заглатывает, словно голодал не одну неделю, как вгрызается в мясо. — Ещё? — Гарри не отвечает, и Макнейр, поняв по взгляду, кладёт на чужую тарелку ещё половину, наблюдая всё ту же картину. Он не удивлён, когда чуть позже Поттера рвёт. Уолден не делает из этого проблемы и ничего не говорит, только успокаивающе похлопывает ребенка по плечу. Макнейр чувствует, как злоба, исходившая от Беллы и казавшаяся такой безосновательной, вгрызается в сердце. Он желает Дурслям смерти. Он почти готов сорваться в Литтл-Уининг, чтобы удостовериться в их гибели и почувствовать удовлетворение. — У меня сегодня дела, но ты — если, конечно, хочешь, — Уолден смешливо щурится, — можешь составить мне компанию. Гарри на предложение хмурит брови, судорожно соображая, не зовёт ли его Макнейр на очередное гнусное преступление. Уолден мысленно фырчит, и без легилименции читая всё по лицу мальчика. — Это куда это? — настороженно спрашивает Поттер, и Уолден расплывается в интригующей улыбке. Через полчаса, закончив завтрак и прибравшись на кухне (Уолден всё-таки засмеялся, заметив, с каким восторгом Поттер наблюдает за заколдованной щёткой, надраивающей посуду), они вышли из дома и направились к вытянутой деревянной постройке, стоящей в отдалении. Чем ближе подходили Уолден и Гарри, тем отчётливее становился запах земли, сена, навоза и того самого запаха, будто въевшегося в кожу Макнейра. Лошади. Животные радостно заржали, увидев хозяина. Два прекрасных гнедых скакуна нетерпеливо переступали с копыта на копыто и тянули шеи, чтобы уткнуться влажными носами в ладонь Уолдена. Мужчина ласково чесал лошадей вдоль грив, а Гарри с плохо скрываемым интересом таращился на грациозных, совершенно чёрных скакунов, что нетерпеливо таранили ограждение стойла. Макнейр проследил за направлением взгляда мальчика и, уже открывая загон кобылицы, чтобы вывести первой из хлева, будто невзначай предложил: — Бездна ждёт жеребят, поэтому сейчас только пасётся. Но, думаю, Бес будет не против прокатить нас. В изумрудных глазах Гарри горело неприкрытое предвкушение. В конце концов, конь ему ничего не сделал, а общество убийцы-Уолдена Поттер как-нибудь потерпит.

***

— Артур Уизли, — Вальбурга смерила мужчину, стоящего на пороге её дома, надменным взглядом. — С каких пор обыски проводят гражданские? Заместитель начальника Отдела по борьбе с незаконным использованием изобретений маглов тоже приосанился, пытаясь скопировать статную позу Блэк-старшей, но все его усилия с треском провалились, стоило женщине вскинуть бровь на эти жалкие ужимки. — Добрый день, миссис Блэк! Министерство благодарно вам за сотрудничество и решило провести обыск в наиболее мирном ключе. Наш отдел проводит схожие процедуры, поэтому меня отправили провести досмотр, — Артур, не зная куда деть руки, запихнул их в высокие кармашки видавшего виды жилета и принялся нервно перекатываться с пятки на носок. Мужчина всё ждал, когда чванливая старушенция наконец-то пустит его в дом, перестав держать на пороге, как какого-то побирушку. — В таком случае, передайте мистеру Дамблдору, что я тоже благодарна, за столь деликатное отношение к моему возрасту, — не приминула вставить Вальбурга, ясно давая понять, что и так понятно, кто именно вертит Министерством и по чьему указу ручную шавку спустили с поводка. — Уж кому, как не достопочтенному главе знать, как нелегка старость, — бросила Блэк и прошла обратно в дом. Артур нахмурил брови: Вальбурга фактически прямым текстом указала на то, что Дамблдор уже далеко не в лучших летах. Он мудр, но силен ли он как раньше? Уизли не сомневался, что могущественнее волшебника до сих пор не найти. Победитель Грин-де-Вальда — это не абы что! — Если вы не против, то я начну, — войдя в гостиную, Артур вытащил из кармана палочку. — Если вы не против, — Вальбурга демонстративно тяжело опустилась на диван. — Я пока выпью чая. Как только устанете перебирать реликвии моего рода, приглашаю присоединиться. Эльф как раз сегодня наведывался в бакалею, — Блэк щёлкнула пальцами и перед ней появился поднос с угощением. — Вам ведь нравится, когда вас потчуют лимонными дольками? Уизли заскрипел зубами и принялся работать ещё быстрее, чтобы за монотонным колдовством сканирующих заклинаний не отправить старуху в последний путь. — Не имею ничего против лимонных долек, мэм, — щёки Уизли по красноте конкурировали с огненно-рыжими волосами. — Да? — недоверчиво протянула Вальбурга, вынимая из вазочки злополучное лакомство и придирчиво осматривая. — А я вот всегда находила в них что-то плебейское. В чём интерес есть магловскую чепуху, когда существует так много волшебных сладостей? — женщина брезгливо опустила дольку обратно в вазочку и вместо этого достала шоколадную конфету. Стоило ведьме её раскусить, как по комнате разлился аромат розового сада. Вальбурга довольно улыбнулась. — Вы бы нашли язык с нашими близнецами, — хохотнул Артур, представляя, какими конфетками сорванцы угостили бы злобную бабку, — им тоже всё не имется усовершенствовать обычные конфеты. — Вряд ли, — Вальбурга отпила чай из чашки и только тогда продолжила, давая Уизли возможность побагроветь от сдерживаемого раздражения. Совершенно невыносимая особа, как и все Блэки! — вряд ли мне представится возможность с ними пообщаться. Как поживает Матильда? Артур отвлёкся от сканирования очередного шкафа и недоуменно уставился на собеседницу. — Возможно, вы имели в виду Молли? — Молли? Неужели это полное имя? — Вальбурга увлечённо выбирала очередную конфету. — И чего ожидали её родители, выбирая чистокровной ведьме такое имя? И что же, у Мальчика-Который-Выжил тоже полное имя «Гарри»? — женщина скривила губы. — Салазар-заступник, у современных родителей совершенно отсутствует чувство прекрасного. «Сказала женщина по имени Вальбурга», — ехидно подумал Артур Уизли, но промолчал. Этот день сулил ему ещё не одно оскорбление. Уже стоя на пороге и надеясь как можно скорее распрощаться с язвительной старухой, Артур услышал вопрос: — И как вам, мистер Уизли, нравится пресмыкаться? — на губах старшей-Блэк играла насмешка. Артур, уже было шагнувший на улицу, развернулся всем корпусом. В голубых глазах мужчины плескался неприкрытый гнев. — Я никогда не стоял на коленях перед Лордом, поэтому не знаю, что значит пресмыкаться, — горячо ответил Уизли, полностью уверенный в своей правоте. — Однажды мы все стояли перед ним на коленях. Артур снисходительно хмыкнул и направился в сторону витой калитки, бурча под нос что-то о «детских сказках» и «сбрендивших старухах». Вальбурга смотрела вслед мужчине и думала, что нет печальнее зрелища, чем предатель крови — волшебник из Изначального Рода, забывший своего Лорда и сюзерена и служащий новым богам.

***

Нарцисса едва успела взмахнуть палочкой, чтобы подхватить старинную вазу, нечаянно — нечаянно ли? — задетую одним их мракоборцев. — Палочку убрать! — рявкнул Грозный Глаз, подойдя со спины, и гоготнул, когда от неожиданности Нарцисса прервала заклинание. Раздался хрустальный звон — и ваза разбилась на мелкие осколки, на которые тут же опустился сапог очередного сотрудника Аврората. — Чистота крови, — гаденько передразнил Грюм и, тяжело опираясь на изуродованную ногу, обошёл Нарциссу по кругу, пристально разглядывая, словно препарируя. Зачарованный глаз вращался в орбите с бешеной скоростью, и леди Малфой много стоило не выдать того омерзения, которое женщина испытывала от общества Грозного Глаза: запах перегара, казалось, забивал лёгкие, от порванного камзола несло псиной, а сам Грюм не знал не только приличий, но и понятия личного пространства. Что, безусловно, было ему на руку в комнатах допроса. Умение оказалось не лишним и при обыске особняков чистокровных. «Погроме», — засела в голове едкая мысль, разъедающая последние крохи чувства защищённости. Малфой-мэнор был открыт для мракоборцев уже пять лет, самым ужасным из которых, конечно, был первый. Тогда блюстители порядка могли ворваться и посреди ночи. Переворачивали мебель, топтались грязными сапогами по персидским коврам, сдёргивали портреты предков со стен и выкидывали из шкафов вещи, не заботясь о их сохранности. Уносили из дома всё, конфискацию чего хоть как-то могли объяснить. Гордецам-Малфоям потом часто приходилось пить успокоительное на кухне, куда в мирное время не заходил ни один уважающий себя аристократ. Нарцисса помнила, как Абраксас, отмеривая нужное количество капель пустырника в фарфоровую чашку, не смог удержаться от шпильки: — Хорошо, что они не знали, что из этого сервиза пил Тёмный Лорд, — протянул мужчина, рассматривая на свет тонкую окантовку, — а то бы и его прикарманили. Нарцисса и Люциус невесело улыбнулись. Это был самый безвкусный чай в их жизни. Малфой-мэнор лежал в руинах, хотя война давно была позади. Мракоборцам не была знакома доблесть победителей. Во время одной такой облавы они хотели перевернуть вверх дном и комнату ещё совсем маленького Драко, но Нарцисса буквально закрыла ход собой, обнажив идеально чистые предплечье и угрожая спустить родовую магию на любого, кто переступит порог спальни её сына. Только одному мракоборцу — мужчине уже в летах — удалось пройти в детскую под строгим надзором леди Малфой, что не позволила приблизиться к ребенку ближе расстояния трёх шагов. Капитан отряда, молча осматривавший покои, уже на выходе из комнаты обронил с ленцой: — Одну волчицу уже протащили в цепях по улицам. Что стоит вырвать зубы у второй? Узнав об этом, Люциус запретил жене препятствовать Аврорату хоть в чём-то, боясь однажды потерять Нарциссу навсегда. — Вас интересует что-нибудь ещё, мистер Грюм? — гордо вскинув подбородок, поинтересовалась леди Малфой. — Интересует? — Грюм подался ближе, словно плохо расслышал. — Да, меня крайне интересует, как твой меченый муженёк помог твоей чокнутой сестрице выйти на волю! — мужчина брызжал слюной, и Нарцисса почувствовала, как мерзкая капля коснулась открытой шеи. — В таком случае, вы не найдёте в нашем доме ничего сверх уже сказанного в зале суда, — чеканя слова, тихо ответила хозяйка Малфой-мэнора. — Может потому, что мы не всё осмотрели? — мракоборец расплылся в торжествующем оскале, услышав пронзительный детский крик.

***

Стоило страже вывести Беллатрису из зала суда, как всем допрашиваемым лордам по министерской почте прилетели повестки в Аврорат. — Люциус, — Абраксас придержал сына за локоть, — я буду ждать в Министерстве, пока не закончатся допросы. Допросы не закончились и глубоко за полночь. Абраксас весь день встречал в коридоре и отпаивал — кого тонизирующими, кого огденским — бывших соратников и старых друзей. Уже вышли хмурый, но собранный Аллен Розье; красный, как рак, от сдерживаемого гнева Гвенн Гойл; изрядно потрёпанные Крэбб и Эйвери. Люциуса не было. Абраксас уже готовился брать Аврорат штурмом, когда дверь открылась и дежурный мракоборец выкинул из неё Люциуса. Мужчина не мог стоять на ногах и тяжело опёрся на отцовские плечи. — Папа, — на бледных губах запеклась кровь, — пап, я не могу прийти в таком виде домой. Там Нарцисса. Абраксас слепым взглядом смотрел на, казалось, размозженную ногу сына, отстранённо думая, что в скором времени Люциусу тоже понадобится трость.

***

Когда мужчины, предварительно наведавшись к знакомому лекарю в Лютном переулке, всё-таки вышли из камина в малой гостиной, то им представился весьма плачевный вид раскуроченной гостиной. Мебель была или опрокинута, или поломана, картины выпали из рам, а шторы висели оборванным тряпьём. И посреди всего этого погрома в кресле сидела Нарцисса. С идеально прямой спиной. В пыльном платье. С выбившимися из некогда гладкой прически прядями. И со сжатой до побелевших костяшек палочкой в руке. На коленях женщины, подрагивая во сне, спал Драко, которого мать так и не решилась передать эльфам. — Я выкинула их, — Нарцисса крепче прижала к груди сына, желая защитить от всех невзгод, и провела пальцем по мокрой от слёз щеке ребенка. Абраксас сжал виски и взмахом палочки поставил на ножки своё любимое кресло, в которое и опустился напротив невестки. — Как? — Мэнор помог. Люциус, всё это время опиравшийся на полку камина, прихрамывая подошёл к жене. Та выглядела борцом — в конце концов, у неё всегда был пример в виде Беллы перед глазами — но на самом деле Нарцисса такой не была. Нежная, ласковая, она была надёжным тылом, а не грозной силой. Нарцисса сжимала палочку и боялась, что ей придётся воспользоваться ещё раз. — Ты всё правильно сделала, Цисса, — потревоженную ногу прострелило болью, когда Люциус сел на подлокотник кресла, прижимая голову жены к своей груди. — Скажи, Люциус, — голос Нарциссы глухо отдавался в сердце. — Сколько мы ещё будем пресмыкаться? Малфой скользил взглядом по когда-то уютной малой гостиной, по выжидающему взгляду постаревшего за этот день отца, по хныкающему во сне сыну, по белокурой макушке, доверчиво уткнувшейся в плечо, по искалеченной мракоборцами ноге. Люциус смотрел на то горе, что принёс в его дом «Свет» и тоже переступал черту: — Больше ни дня.

***

Сердце Гарри бешено стучало, вторя ударам копыт. Бес нёсся во весь опор уже полчаса и, не тормозя, перемахивал через встречающиеся на лесной тропе поваленные грозой деревья. За спиной мальчика иногда задорно подбадривал лошадь или радостно гикал Макнейр. Его возгласы и просьбы бежать быстрее уверяли Гарри в том, что всё идёт как надо и бояться совершенно нечего. Делал ли это Уолден специально? Кто знает. Но кроме раскатистого смеха мужчины, ребёнка частенько поддерживала и крепкая рука. Макнейр был действительно сильным. Узнав о хобби волшебника, Поттер не преминул мысленно сравнить своего «няньку» с боевым конём: высоким, выносливым, с широкой грудью и затянутыми в тугой хвост тёмно-русыми волосами. Озвучивать свои наблюдения Гарри не решился, не представляя, как на это отреагирует Уолден. Хотя, тот на большую часть вещей отвечал добродушным смехом. — Тпррруу, — мужчина натянул поводья, вынуждая Беса притормозить и перейти на лёгкую трусцу. — Ну как тебе? Здорово, правда? Гарри кивнул. Здорово — не то слово! Здорово было проводить время с Уолденом. Есть вкусную еду, спать в мягкой постели, мыться в горячей ванной, скакать на лошадях — и при этом чувствовать постоянную поддержку и смешливое одобрение. Макнейр казался бы потрясающим, если бы Гарри не знал, что тот был убийцей. И то, что мальчик жил нормальной жизнью, потому что Дурсли больше, возможно, не жили, отравляло всю радость. Отравляло и только начавшие складываться взаимоотношения с Уолденом. — Гарри, давай сыграем в игру, — мужчина взял детскую ладошку и сжал на слабых поводьях, давая «повести». — Какую? — настороженно последовало в ответ. Уолден не видел лица мальчика, но готов был поспорить, что тот подозрительно свёл брови к переносице. — Будем задавать друг другу вопросы и честно отвечать. По очереди. На какую-то минуту между наездниками повисла тишина, прерываемая только фырчанием Беса, но потом Гарри всё-таки ответил: — Хорошо, но я начинаю, — Уолден опять предсказуемо засмеялся и сделал приглашающий жест рукой. — Зачем ты убил Дурслей? Что ж, это было ожидаемо. Ответ на этот вопрос Макнейр подготовил заранее, не будь он слизеринец: — Я не хотел их убивать. Мы с Беллой думали, что утечку газа заметят раньше, и это просто выгонит твоих опекунов из дома. Но, видимо, они зажгли плиту на кухне. Эти маглы умерли по своей глупости, а не потому, что мы это планировали, — Уолден специально приплёл Беллатрису, зная с каким пиететом к ней относится ребенок. Может, и Макнейр за счёт этого получит послабление. — То есть это несчастный случай? — Гарри даже обернулся, с надеждой в изумрудных глазах смотря в лицо мужчины. — Это был несчастный случай, — «как и планировалось». Уолдену не было стыдно за ложь. Как ни прискорбно, но взрослым в принципе очень редко бывает стыдно перед детьми. На счастье Макнейра, Гарри не почувствовал лжи и довольно улыбнулся. Ответ ему явно понравился и разрешил сложную эмоциональную борьбу внутри мальчика. — Мой вопрос! Почему тебе так нравится Белла? Уолдена разрывало от любопытства. Он был влюблён в Беллу в юности, восхищался ей в молодости, горевал по ней долгие годы после и сейчас — был искренне привязан к ней. Но большинство людей видели в Белле только орудие убийства и сумасшествие, которые не вызывают ничего, кроме страха. — А тебе она разве не нравится? — удивлённо спросил Поттер, на что предсказуемо услышал тихий смех. — Нравится, но я хочу знать, почему она нравится тебе. Гарри закусил губу. Может, у него и полегчало на сердце от того, что Уолден оказался лучше, чем показалось сначала, но отношения с Беллой — были чем-то очень личным. — Волосы. — Тебе нравятся волосы Беллы? — Макнейр, принимая ответ, кивнул, хоть мальчик и не мог этого увидеть. Смоляная копна так и тянула запустить в неё пальцы, накрутить на кулак и…, но Гарри-то совершенно точно думал не об этом. Мальчик смущённо опустил голову вниз, пряча покрасневшие щёки. — Волосы Беллы очень похожи на мамины.

***

Дамблдор сидел за столом, схватившись за голову. Правильно говорят: беда не приходит одна! Сначала выпущенная из Азкабана Беллатриса Блэк, потом её же эскапада в зале суда и пожар на Тисовой улице, унёсший жизни двоих: Вернона Дурсль и Мальчика-Который-Выжил. Из рапорта мракоборцев следовало, что на кухне выбило вентиль газовой трубы. Вернон Дурсль, скорее всего, зажёг свет на кухне и искра электричества из неисправной проводки вызвала возгорание. Гарри же, возможно, погиб ещё до взрыва — от удушья. Дамблдор смотрел в разложенные на столе документы и не мог поверить в случившееся. Мальчик пережил Аваду, стал национальным героем и по предсказанию должен был убить Волдеморта в будущем сражении. Но надежду магического мира убило не тёмномагическое проклятье, выпущенное из палочки врага, а утечка газа и, как позже наверняка напишут в газетах, «преступная халатность опекуна ребёнка — Альбуса Дамблдора». Феникс перенёс хозяина из зала Визенгамота прямо на полянку у дома Дурслей, где уже тушили пожар и оказывали помощь пострадавшим магловские службы. Дамблдор, не тратя времени даром, потушил огонь взмахом палочки. Всеми свидетелями позже всё равно займутся обливиаторы. Директор вбежал в дом и кинул Гоменум Ревелио, показавший, что живых людей в доме не осталось. Потому что Гарри Поттер уже давно был мёртв. Дело усугублялось тем, что связать Беллатрису Блэк и трагедию на Тисовой улице получалось исключительно косвенно. Приспешница Воландеморта могла желать смерти мальчику, могла подстроить убийство, но Гарри погиб от несчастного случая и даже подстроить его Белла была не в состоянии, если только не наложила на Дурслей Империо. Но доскональные проверки показывали одно: опекуны Поттера не подвергались никакому магическому воздействию. Слабенький след ослепляющих чар чувствовался только на их сыне, Дадли, но и тот, скорее всего, являлся последствиями стихийного выброса Гарри. Так оставался открытым вопрос, как Белла (если это была она) подстроила смерть ребенка и как вообще узнала, где находится мальчик — ведь для магического мира место его проживания оставалось загадкой. Получалось, что преступника не было. А виноватый нужен всегда. Дамблдор в раздумьях откинулся на спинку кресла. — Альбус? Немедленно впустите меня! — директор узнал перепуганный голос министра и, нацепив на лицо извечную маску чудаковатого старца, разблокировал камин взмахом палочки. — Что-то случилось, Милисента? — Дамблдор гостеприимно указал на кресло перед своим столом, на котором сразу появился чайный сервиз. — Вы должны немедленно отпустить Беллатрису Блэк, кем бы она там ни являлась! — миссис Багнолд и не подумала садиться в кресло. Вместо этого она упёрла руки в бока, вперивая разозлённый взгляд в главу Визенгамота. — Дорогая моя, боюсь, это недопустимо, — директор старчески покашлял, от чего министр Магии нахмурилась. — Что же произошло? Палата Лордов подала Вам петицию? Лорды периодически всё-таки доносили пожелания по работе Министерства в канцелярию, на этом считая свой долг перед обществом исполненным. Петиции копились, Багнолд отписывалась, что правки приняты к рассмотрению, а потом благополучно забывала о них, как и многие другие министры до неё. Впрочем, лорды не особенно и настаивали. Поэтому подобный ажиотаж Милисенты в свете возможных действий оппозиции выглядел совершенно неадекватно. Дамблдор осуждающе посмотрел на собеседницу поверх очков-полумесяцев: голову могущественного волшебника сейчас тревожили мысли посерьёзнее, чем внутренние дрязги Министерства. — Хуже! — женщина всплеснула руками и нервно заходила по комнате. — Хуже, господин директор: они требуют назад свои деньги.