Нежный плен

Люциус проснулся от тихого хныканья рядом. Открыв глаза, мужчина ощутил движение и непонятную возню по левую сторону от себя. Кто-то жалобно всхлипнул. Сон мгновенно пропал, и Малфой махнул рукой вверх — пара свечей под потолком тускло осветили спальню. — Гарри? — сипло выдохнул Люциус, развернувшись к мальчику, лежащему на боку к нему лицом. Поттер, казалось, ещё не до конца пришёл в себя: веки мальчика слабо дёрнулись и открылись; парень закусил губу и отчаянно замычал, прикрывая лицо ладонью. Люциус не сразу заметил, что Драко не просто так обнимает юношу со спины. Догадавшись наконец, что происходит, Малфой неодобрительно изрёк: — Драко! Поверить не могу. Ты что, взял его без предупреждения прямо посреди ночи? Ты считаешь, ему мало от нас досталось вчера? …Вчера. Шёл уже десятый час, когда Люциус вернулся из душа к мальчикам. Они ещё долго обсуждали случившееся и выбирали план по устранению Воландеморта, который оказался бы для них самым безболезненным. Драко ревностно отнёсся к намерениям отца «воспользоваться чувствами Лорда» и обиженно вопрошал: — Почему тебе обязательно нужно ложиться под него?! Почему бы просто не попытаться купить у него эти чёртовы кольца? На что Люциус с горечью усмехался: — Ну, во-первых, это не мне придётся под него ложиться, а ему под меня. А во-вторых… Дракон мой, я просто не в состоянии их купить. У меня нет таких денег, даже если бы я заложил свой мэнор, зарплату и душу. Малфой-старший обещал, что сделает всё, что в его силах, чтобы план пошёл по маслу, ибо для своих любимых мальчишек он готов на всё… И его пламенные речи о своей нескончаемой любви в итоге уложили всех троих в постель, в которой Люциус показал всю свою доблесть. Мужчина помнил, как Гарри, которого брали уже третий раз кряду, постепенно стал всхлипывать: — Не могу больше… Больно… Не надо… К своему собственному недоумению блондин запамятовал, когда именно они решили остановиться, когда именно погрузились в сон. И вот сейчас посреди ночи — Люциус даже не представлял, который час — Драко, лёжа на боку и страстно постанывая, вколачивался в Гарри, который, по всей видимости, ещё толком не проснулся. Поттер был близок к тому, чтобы заплакать — это Малфою было заметно невооружённым глазом. «У мальчишки ведь и так всё болит после этих наших игрищ». — Гарри, малыш, — Люциус притянул голову скулящего гриффиндорца к себе и погладил его по взъерошенным волосам. — Шшш… Успокойся, родной. Мужчина неодобрительно покосился на изнывающего от страсти сына, но тот самозабвенно толкался в любовника, запрокинув назад голову. Малфой мог бы отругать наследника за то, что тот «не следит за манерами», но в этот раз предпочёл тактично промолчать, чувствуя, как Гарри уткнулся носом в его грудь, словно ища защиты. — Хороший мой… Маленький… — шептал ему на ухо Люциус. Драко отчаянно вжался в парня и с коротким высоким вскриком кончил, тяжело дыша. — П-прости, — пролепетал блондин, рука которого, только что оставляющая на бедре юноши царапины, сейчас нежно прохаживалась по животу и груди Гарри. — Прости, любимый… Не знаю, что нашло… Захотелось. Очень. Люциус ласково поцеловал затихшего Поттера в лоб и с укором взглянул на сына: — Дракон мой… Ты бы мог его хотя бы разбудить. — Ну, прости! — с жаром зашептал Малфой-младший. — Я спросонья не понял, что творю! Я люблю тебя. — Д-драко, — сонно пробормотал Гарри, с трудом развернувшись к парню. Они заключили друг друга в объятия. — И я… Я тоже… люблю тебя… сильно… — еле слышно ответил Поттер, и по его голосу Люциус понял, что мальчик вновь отключается. Парни засыпали у него на глазах. Малфой усмехнулся про себя и хотел было что-то с сарказмом сказать, однако лишь снисходительно вздохнул и потушил свечи ленивым взмахом руки. Погрузившись в уютную темноту, мужчина некоторое время глядел в потолок, размышляя о том, сколько ещё ночей им предстоит, страстных, нежных, бессонных… Когда кто-то может проснуться и захотеть заняться любовью с одним из самых дорогих сердцу людей. И тот поймёт и не будет против. А сколько ярких радостных дней они проведут втроём! Голова Люциуса закружилась от удовольствия, которое приносили резво проносящиеся в голове картинки: вот они заключают брак… вот магический мир приходит в норму… вот они переезжают на юга и целые дни проводят на побережье… вот они… втроём… вместе… всегда… навеки… С блаженной улыбкой на устах волшебник погружался в царство Морфея, благословляя эту восхитительную ночь и не подозревая о том, что в эту же минуту другой юный волшебник за тысячу километров от него никак не может заснуть — той же ночью Том Реддл, снедаемый горечью и одиночеством, рыдал в подушку. *** — Ну и что на тебя нашло, сын? — со слабой иронией в голосе спросил Люциус, широкой ладонью проведя по бархатной щеке наследника. Малфои стояли посреди длинного коридора Министерства, ведущего в кабинет для совещаний, и нежно держались за руки. Мимо сновали пожиратели, осторожно огибая блондинов и делая вид, что им совершенно до лампочки, что отец так раскованно, почти интимно притягивает торс сына к своему. — Не знаю, — робко пожал плечами Драко, несколько смутившись. — Очнулся вдруг с острым желанием, знаешь ли… — Твоё счастье, что Гарри тебя так сильно любит, — Люциус возвёл глаза к потолку. — Если бы ты вздумал присунуть мне, когда я сплю, то получил бы тумаков. — Это значит, что ты не так сильно меня любишь? — с вызовом спросил мальчик, вскинув голову. — Ты жизнь моя, родной, — выдохнул мужчина ему в лицо. — Не смей так говорить. Ты моё всё. Мимо снова кто-то прошёл. Драко скривился, успев разглядеть смазливое лицо Воландеморта, идущего рядом с одним из своих слуг. Да. Именно смазливое. После кардинальной перемены внешности Хозяина, мальчик нередко размышлял на эту тему. «Новый» Лорд казался вполне себе симпатичным молодым человеком — но, конечно, не во вкусе Драко — если не вспоминать постоянно, что за мерзкое чудовище за ним скрывается. Проклятая обманка, созданная медальоном Мартилиуса. Слизеринец не заметил, как Реддл задержал взгляд на Малфое-старшем и еле заметно улыбнулся ему, прошагав мимо. Люциус раздражённо покачал головой и посмотрел на принюхивающегося Драко. Волна отвращения прошла по лицу юноши. — Он что, надушился? — тихо прошипел он, с недоумением глядя на отца. — Похоже на то, — протянул мужчина, вдохнув тонкий медовый аромат парфюма. — Уже не знаю, что в его больной голове возникнет в следующую секунду. А, знаешь, сынок, может, мы зря лишний раз дёргаемся? Дождёмся, пока этот чёртов наркоман упьётся Эллеронием, да и дело с концом… — Люциус, — раздался приторно-сладкий голос сзади. Малфои развернулись. Том с интересом поглядывал на них издалека, и к своему негодованию Драко заметил, что выглядел Лорд безупречно: дорогой костюм, безукоризненно сидящий на молодом теле; шёлковые тёмные волосы красиво уложены… Что-то не то было в образе Реддла. Что-то… пугающе странное. Бузинная палочка в руках Воландеморта смотрелась в точности как оригинал, ибо Малфой-старший действительно был мастером иллюзии. — Сэр, — прохладно поприветствовал его Люциус. — Отойдём на минутку, — промурлыкал Том, за локоть оттащив Малфоя чуть подальше, в рекреацию. А затем… Затем для Драко прозвенел первый звоночек, кольнувший его внезапно воспалённое сердце: Реддл о чём-то мило щебетал с его отцом, любовно поглаживая воротник его рубашки. Мальчик слышал обрывки его речи: вчерашний вечер… я восхищён тобой… надо обговорить одно дело… зайди ко мне после совещания… от тебя каждый день пахнет сексом, чем это вы с Драко там занимаетесь?.. Во рту парня почему-то стало сухо, он сглотнул, водя по пересохшему нёбу волосатой гусеницей, оказавшейся у него на месте языка. Драко даже не заметил, как со спины к ним подплыл Сайлес со странным вытянутым сосудом. Тот был матовый, и понять, что за содержимое находится внутри, не представлялось возможным, однако пожиратель пояснил сам: — Мистер Реддл. Ваш Эллий, — и протянул сосуд Хозяину. Но тот на удивление всем присутствующим демонстративно отмахнулся: — Эллероний. Убери. Я не хочу. Завязал. У Сайлеса отпала челюсть, но, тем не менее, он покорно поклонился и поспешил восвояси. — Завязал ради тебя, — добавил Том, с сияющей улыбкой поглядев на и без того растерянного Люциуса. — Наркотики никого не красят. А я пытаюсь стать лучше. Пока Малфой соображал, к каким последствиям приведёт это его «лучше», Реддл приблизился к нему и… коротко поцеловал взасос. Драко остолбенел; внезапно в нём что-то зашаталось и с шумом рухнуло. Видеть, как кто-то ещё, кроме Гарри, целует отца в губы, оказалось для мальчика самой настоящей жестокой пыткой. — Пошли. Я начну собрание через пять минут, — как ни в чём не бывало пропел Том и зашагал в сторону кабинета, по пути одаривая обескураженного Малфоя-младшего своей самой ослепительной улыбкой. *** Драко злился. Эта неистовая плохо скрываемая злость сдавливала его внутренности, разъедала его душу и грозилась вылиться наружу потоком брани сродни той, что любит грешить Альгамбра. Парень сидел за круглым столом, глядя в одну точку и не замечая, как украдкой сжимает кулаки так, что ногти оставляют глубокие красные следы на мягких ладонях. Лорд о чём-то вещал, расспрашивал пожирателей о текущих делах, но слова лились мимо ушей мальчика. Временами Драко позволял себе взглянуть на отца, сидящего рядом, но тот избегал его внимательных серых глаз. Возможно, даже чувствовал себя виноватым, хоть и не подавал виду: что бы мужчина ни ощущал, лицо его практически всегда оставалось неподвижным, как корка твёрдой породы над кипящей лавой. Люциус ни на минуту не мог терять самообладание в работе с Лордом и с пелёнок учил этому сына. «Это не по-настоящему, — убеждал себя Драко, вновь и вновь прокручивая в голове этот гадкий поцелуй. — Отец просто держит себя в руках. Мы уничтожим этого ублюдка. Чёртов ходячий труп. Нацепил на себя маску молодости и теперь думает, что ему всё можно! Подумать только! Это мой отец! Только мой! Это мой мужчина!» Ногти впились в кожу до кровавых следов. Теперь он понял, зачем Хозяин вызвал их обоих. Он осознал, что тот хотел продемонстрировать ему. Это было самое долгое совещание за все годы, отметил про себя парень, когда Лорд объявил, что дела не ждут, и распустил всех по кабинетам. Драко во что бы то ни стало захотелось немедленно уединиться с отцом в укромном месте и очистить его от всей этой грязи. Впиться в его рот своими губами. Сказать ему о своих чувствах. Обвить его спину своими руками. И волком завыть о той ревности, что поглотила его ранимую душу. Однако в коридоре его ждал неприятный сюрприз. — Люциус, — «о, мерзость! в гробу я слышал этот голос!» — на пару слов. Воландеморт вновь «похитил» его отца. Вне себя от гнева Драко в открытую с ненавистью пялился на Реддла, воркующего с Люциусом, которого он прижал к стене и беззастенчиво водил пальцем по гладкой мужской щеке. Что-то прощебетав на ухо Малфою, Том отстранился. Люциус склонил перед ним голову в коротком поклоне. «Да, мой Лорд», — прочитал Драко по его губам. В непроницаемом лице Малфоя-старшего на этот раз не проскользнуло ни намёка на растерянность. Воландеморт тем временем заметил слизеринца, стоящего поодаль и бессильно наблюдающего за ними. В одно мгновение Том оказался возле парня и, водрузив свою руку на острое юношеское плечо, — Драко стоило невероятных усилий не скинуть её с себя с омерзением — посмотрел на него с таким превосходством, с каким высокомерный победитель обычно смотрит на проигравшего соперника. — Драко, мой мальчик, — прозвучал надменный голос Реддла, — не обижайся, но твой отец проведёт эту ночь со мной. Ещё немного, и из-за стиснутых челюстей начнут крошиться зубы. — Мы с ним немного порезвимся. А ты, кстати, можешь отправляться в мэнор. На сегодня ты свободен. Ещё мгновение, и кровь застынет в жилах. — О, не ревнуй так, дурачок, я же чувствую твои эмоции! Том с садистским наслаждением потрепал волосы парня и удалился, увлекая за собой Люциуса, который покорно проследовал за Хозяином, не удосужившись даже обернуться. Драко вылетел из Министерства и возвёл глаза к небу. Ветер вцепился в его лицо колючими когтями. Дождь хлынул с неба потоком слёз, омывая и без того влажное лицо мальчика, хлебнувшего в тот день глоток горького, всепоглощающего, ослепляющего чувства — ревности.