Имя ему — Локи

Крепостная стена Асгарда. На ней — Один задумчиво смотрит вдаль. Входит Бальдр, за ним бежит Фригг, последним обречённо тащится Хёд. Один оборачивается. Фригг: Погоди, сынок! Бальдр! Подумай — зачем тебе всё это? Это же… Бальдр: Отец, я пришёл к тебе с просьбой. Фригг: Не слушай его, Один! Это чистое безумие! Бальдр разворачивается к Фригг, берёт её руки в свои и мягко, но уверенно говорит: Бальдр: Матушка, прошу тебя, позволь мне изложить отцу свои устремления. Я всё понимаю, правда, но я должен. Я чувствую, что это важно. Фригг: И это может убить тебя! Бальдр: И я приму эту цену. Так же, как отец отдал глаз за мудрость, я положу жизнь за истину. Фригг: Какую истину надеешься ты там найти? Бальдр выразительно смотрит на мать и, так и не сказав ни слова, поворачивается к отцу, преклоняя колено и прижимая правую руку к сердцу. Бальдр: Отец! Я прошу тебя отпустить меня из Асгарда. Я намерен покинуть нашу обитель незамедлительно, дабы путешествовать по всем девяти мирам в поисках истины. Один: Можешь встать, сын мой, и ответить на вопрос своей матери: что за истину ты ищешь? Бальдр поднимается и теперь говорит со всеми присутствующими. Бальдр: Для вас не секрет, что я не понимаю извечной вражды между нами и обитателями Йотунхейма. Чем они так отличны от нас? Или от людей, созданных когда-то тобой, мудрейший, и братом твоим Локи? Я не понимаю войн, отец. Не понимаю, зачем мы пополняем Хелевы угодья несчастными душами? Душами павших ни за что? Спроси любого воина, отец, за что он сражается. Он ответит: «За то, чтобы вернуться к своей семье. Ведь коль не убью я — убьют меня». Но зачем он уходит от семьи на кровавые битвы? Во имя чего? Когда он может быть там, с ними, не боясь больше никогда не увидеть улыбки своих детей по вине шального копья? На это нет ответа, отец. Мы воюем… ради войны. Твои создания — люди — и те хвалятся, что попадут в твои чертоги, если погибнут в битве. И идут на смерть. Ради этих пиров в золотых стенах Асгарда! А ведь их век столь короток! Не проще ли было бы не воевать? Быть может, я чего-то не понимаю… И я хочу найти ответы. Я хочу бродить по всем мирам. Хочу узнать йотунов и огненных великанов Муспельхейма, людей и карликов, ванов и… Всех, отец! Я хочу знать, можно ли остановить эту нескончаемую бойню! Позволь мне, прошу! Фригг: Вот видишь, Один! Это же самоубийство! Именно то, сынок, против чего ты так ратуешь! Бальдр: Благая цель оправдывает риск! Хёд: Смотри, брат, чтобы эти поиски не погасили твой свет. Порою истина куда хуже неведения. Бальдр: Мой свет, Хёд, погаснет лишь тогда, когда душа отправится в Хель. Фригг: Как бы эти слова не были пророческими, Бальдр! Бальдр: Отец? Один: Что ж, твои стремления мне понятны. Но не забыл ли ты, мой сын, кто я? Я — бог войны. Спроси лучше меня, зачем мы воюем! Бальдр: Не сочти за оскорбление, отец, но ты сам сказал, ты — бог войны. Ты не можешь быть бесстрастным в данном вопросе. Один: Возможно. Тогда, коль ты хочешь сам узреть трагедии других миров, следуй этому зову, Бальдр. Я не знаю, вернёшься ли ты и что ты принесёшь. И не поймёшь ли ты наконец того, что видит твой брат своими незрячими глазами. Ступай. Фригг: Один… Там великаны, Один! И там не будет Тора! Или Локи! Он будет совсем один… Среди врагов! Бальдр: Это ты считаешь их врагами, матушка, а я думаю, они равны нам. Фригг: Один… Один (довольно грозно): Я отдал за мудрость свой глаз. Я пребывал в бесконечной агонии повешенного на Мировом Древе, пока не миновала полная луна. И я знаю цену истине. Быть может, я не понимаю, чего так хочет найти наш сын, но я уверен, что душа его не успокоится, пока он сам не заплатит за знания. Пусть они его разочаруют. Но это будет его вина, его выбор, его опыт. Пусть он идёт, Фригг. Вот моё слово. Бальдр (снова падая на колено и прижимая правую руку к сердцу): Спасибо, отец! Бальдр встаёт, подходит к Хёду, дружески ударяет его по плечу. Бальдр: Идём, Хёд! С тобой мне будет, пожалуй, тяжелее всего расстаться. Мой мрачный брат… Бальдр и Хёд уходят. Один заметно опечален. Он некоторое время смотрит на уходящих сыновей, затем вновь глядит вдаль. Один: Какие же они разные! Невероятно, что оба — наши сыновья. Как солнце, прекрасен и светел Бальдр и, как луна, молчалив и печален Хёд. Две стороны одной медали… И как горячо они любят друг друга! Такие разные… Фригг: Ты не говоришь о самом главном, супруг мой. Один: О чём же? Фригг: Зачем ты его отпустил? Ты мог бы… Один: Я уже всё сказал. Фригг: Но ведь ты любишь его больше, чем любого из своих сыновей! Да и можно ли не любить… Он — как весна, как солнце, как юность. И ты отправил его на бойню! А если он не вернётся? Один: Тогда нам вернёт его Хель. Фригг: Сомневаюсь… Мало богов посещало её обитель… Захочет ли она отдать такой ценный приз? Один: На нашей стороне её отец. Фригг: Локи лишь на своей стороне, ты это прекрасно знаешь. И если наши пути сходятся сейчас, это не значит, что они не разойдутся завтра. Фригг выжидающе смотрит на Одина, но, понимая, что больше ничего не добьётся, уходит. Один: Завтра… (Продолжает стоять на стене, задумчиво глядя вдаль. Постепенно верх стены темнеет так, чтобы Одина было уже не видно.)