Железногорский Дозор

Со среды зарядили дожди. Дурацкая погода - утром тепло и солнышко, а уже через пару часов невесть откуда взявшиеся тучи проливаются обильным дождем. И холодно. А еще, в среду в город вернулся Верхолазов. Игнат направился в редакцию одной из местных газеток. Кто в наше время газеты читает? Пожалуй, только те, кто их выпускает. Ну и еще пенсионеры, те для которых интернет - вроде невиданного инопланетного зверя. Однако журналист Верхолазов был в городе достаточно известной личностью. Игнат зашел на его сайт, посмотрел. Много ядовитого сарказма на тему насущных местячковых проблем, какие-то призывы к возмущениям по поводу увеличения квартплаты, журналистские расследования "подвигов" и перемещения капиталов "олигархов" местного пошиба. Стандартный, вобщем-то, набор. В редакции у Верхолазова был крошечный, но личный кабинетик. Казалось, массивная фигура журналиста, работавшего сейчас за компьютером, занимает собой его весь, целиком. Но Игнат нашел возможность втиснуться и даже усесться на стул напротив. И невольно вспомнил, как его описывала Маркова. Здоровенный, да. Неприятный. Черная, курчавая шевелюра, будто и не ведавшая расчески. Такая же косматая борода, почти скрывающая полное лицо. Хитрые, цепкие глаза, непропорционально маленькие, блестели за стеклами очков в массивной оправе. Облачен Верхолазов был в допотопный темно-синий спортивный костюм "USA Champion". - Наслышан, наслышан, - игриво начал Верхолазов после приветствия, - И с чем в наш скромный городок пожаловал светлый дозорный? - Наслышан? - Игнат приподнял бровь, - И от кого же? - Есть, есть у меня свои... источники. И о вас лично я слышал, много слышал. - со значением добавил темный. Опытный журналист легко и непринужденно переводил стрелки, превращая опрашивающего в опрашиваемого. Собственно, сейчас Игнат должен спросить: "Что вы обо мне слышали?" И вот уже Верхолазов задает вопросы, а Игнат рассказывает о себе, будто дает интервью для новой статьи. - Я занимаюсь делом погибших в городе девочек. - пресек эти поползновения Игнат, - Мне известно, что вы проводили собственное расследование по этому поводу... - От Ма-а-арковой. - догадался Верхолазов, - Ну, конечно! Не удивлюсь, если она вам напела, что я в этом замешан. - А вы замешаны? - А похоже? Игнат вздохнул. - Меня больше интересует то, что вы смогли разузнать, если у вас есть какие-то сведения... - Неужели вы, дозорный, меньше знаете, чем простой журналист? Имелась у Верхолазова привычка перебивать собеседника. - Это было в 2008-м. Девять лет прошло. Вы же наводили справки по горячим следам. - А я обязан... помогать следствию? Игнат подумал, что Роман слишком часто бывает прав. Ах, как хочется применить "Длинный Язык" или "Исповедь". Только пока их применение будет недостаточно обоснованно, и направь верткий темный протест в Дозор - Игната по головке не погладят. - Вообще-то, обязаны. Расследование санкционировано так же и Дневным Дозором. Если хотите, я сделаю официальный запрос в Московский офис. Но было бы проще не беспокоить Завулона. Вам не кажется? Журналист немного сдулся, хоть и продолжал пыжиться: - Это в самом деле было давно, вы же понимаете. Я уже и не помню ничего. И поудалял все за ненадобностью. - он качнул косматой головой на компьютер. - Почему статья так и не вышла? - спросил Игнат в лоб. - Не вышла? - Верхолазов вдруг стал каким-то растерянным, словно сам удивлялся этому. - Я просматривал в библиотеке подшивки газет того года. - Ах, да... - темный с трудом пытался вспомнить, - Тогда, кажется, у меня появились более интересные темы. А это... И потом, что родителям душу травить? Им и так досталось. У нас тут ведь все друг друга знают, против меня бы весь город ополчился. И мама меня просила. Мама? Ясно было, что Верхолазов врет. Но вот в чем именно, и зачем? - На чем вы хотя бы остановились? - Да не помню я! - вспылил Верхолазов, злясь больше, кажется, на самого себя, - С Марковой поговорил по поводу Савиной и всё! Ничего интересного она не сказала. - Все же, я надеюсь, что вы припомните хоть что-нибудь, - Игнат встал, понимая, что большего сегодня не добьется, - Вот моя визитка. Позвоните, когда будете готовы к разговору. Темный вздохнул со слишком явным облегчением. Визитка Игната исчезла в его огромной лапище. - Конечно, конечно. С тем и расстались. Игнат отправился навестить еще одно место, где находили погибших девочек с периодичностью в шесть лет. Правда, прошлый год стал исключением. Почему бы? Раньше здесь был какой-то из стационаров больничного комплекса. Затем, его закрыли для ремонта, обнесли забором, и... забыли. В те смутные времена, когда страна меняла один флаг на другой и учила слова нового гимна, денег на ремонт, как видно, не нашлось. А после не находилось необходимости что-то менять в этом закоулке мира. Вот уже лет тридцать. Днем тут было тихо. Но, за множество прошедших ночей успели стать выбитыми все стекла до единого, почернели от времени и копоти стены, а что не почернело, было исписано всеми известными назаборными словами и изрисовано баллончиковой краской каракулями с претензией на граффити. Трава и деревья внутри забора становились все выше, все гуще с каждым годом, а бутылок, банок и прочего мусора - все больше. Последней найденной здесь девочкой была Надя Гостина, в июле 2010 года. За шесть лет до нее погибла Надя Шилова, еще на шесть лет раньше, точно здесь же нашли Надю Козину. А до нее, еще шесть лет назад была 23-летняя Надежда Ломова. Она работала санитаркой в этом самом здании, незадолго до того, как стационар закрыли на ремонт. Что она делала там в свой законный выходной, так и не выяснили. Просто пришла, просто открыла окно на третьем этаже, просто прыгнула с подоконника. Никто этого не видел, никто не знал причин. Поплакали, поудивлялись, схоронили и забыли. А если вернуться на еще на шесть лет назад? А когда и здания никакого здесь не было? Что тут было, Бог теперь знает. Удивительно, но закономерность никого не заинтересовала. В каждом закрытом деле значилось - суицид. Последняя смерть, семь лет назад, все-таки побудила власти огородить здание бетонным забором и нанести красной краской предупреждающие надписи вроде "запрещено" и "опасно". Но пролезть под бетонной плитой ничего не стоило. Было здесь душно и сыро, как в тропиках, Игнат мгновенно взмок в своей куртке. Туфли вымокли в пропитанной дождевой влагой траве. Он остановился перед фасадом, уперев руки в бока. Странное чувство, будто здание, само здание черными провалами окон наблюдает за ним, без агрессии, с любопытством. Он постоял немного и побрел, путаясь ногами в траве, вокруг здания, поглядывая сквозь сумрак. Да, здесь вот лежала одна из девочек, вероятно - Гостина, Игнат видел снимки из ее дела. Едва заметный след смерти еще проглядывался в сумраке. А вот дальше - странно. Будто уже безжизненное тело вдруг возникло тут из ниоткуда. Умерла девочка не здесь, это точно. Игнат посмотрел вверх, на окно третьего этажа, откуда, согласно результатам полицейского расследования, она выпала. А вот и нет! Ничего подобного. Игнат ясно видел, что в здание она даже не входила. Пошел дальше. Следы предыдущих смертей разглядеть оказалось еще сложнее, это было слишком давно. Тем не менее, каждая из них - произошла не здесь. Здесь, возле этого странного здания никто не умирал. Да и внутри тоже. Никогда. Игнат шагнул на первый слой сумрака и остолбенел. Здания не было вовсе, никакого, ни руин, ни видимости стен, только деревья и трава. Повинуясь наитию, он рванулся на второй слой, с трудом - все же его уровень не позволял проделывать такие трюки самостоятельно, а только при помощи специального амулета. Вопреки ожиданию, здание здесь имелось, но какое-то размытое, будто в тумане. Из окон лился мягкий, теплый свет, почти осязаемый, казалось, протяни руку - и коснешься теплого бело-желтого столба. Безумно захотелось рвануться туда, внутрь, по ступеням когда-то парадного входа, к теплу, к уюту, к чему-то очень родному и желанному. Он тряхнул головой, прогоняя наваждение, одновременно выдергивая себя назад, в реальный мир. Ну уж нет! Знаете, что мы сделаем? Прогуляемся пока так. Вне сумрака от загадочной эйфории не осталось и следа. Просто брошенные стены, провалы в полу, кругом грязь и мусор. И только чье-то нечеловеческое, сосредоточенное внимание сделалось настороженным. Рискнул остановиться у того самого окна и выглянуть наружу. Но ничего особенного не почувствовал. Уронил напоследок с ладони крохотный маячок магической сигналки. Теперь ему будет известно о каждом, кто явится сюда. Почему лето 2016-го здесь, вопреки сложившейся страшной традиции, прошло без очередной смерти? И значит ли это, что нынешние июнь-июль пройдут без жертв хотя бы здесь? Вопросы, вопросы... И еще надо навести справки по поводу увиденного в сумраке. Черт! Будь здесь Семен... Он бы уже вышел на след загадочного убийцы! Неужели Гесера не беспокоит, что возникшие проволочки из-за непрофессионализма Игната могут стоить кому-то жизни? На скамейке возле дома сидел Иван, сегодня в фиолетовой ветровке и без рюкзака. Сам тоже почти фиолетовый от холода, видимо долго ждал. В окоченевших пальцах дешевая сигаретка. Подскочил, увидев Игната, в серых глазах радость и нетерпение. Только что хвостом не виляет. - У меня новости, Игнат, - начал он без предисловий. - Какие? - тепло улыбнулся тот. К черту новости. Игнату достаточно оказалось одного его присутствия здесь, чтобы все проблемы показались вполне разрешимыми. - По поводу твоего расследования. Я кое-что узнал. В гостях у Игната, отогревшись горячим, сладким чаем, Иван поведал: - Маркова наша. Я справки навел. Она классухой у Савиной была. - Я знаю, - вздохнул Игнат. В самом деле - что такого серьезного мальчишка мог разведать? - Не-не-не! - замотал головой Иван, - Не то! Батя Савиной тогда из семьи ушел к ней. - Что??? - Морковка его увела. У нее же каждый год новый хахаль. Мужик-то нормальный, жену, говорят, любил и дочку, ну, эту - Надежду. А тут вдруг - хлоп! Как с ума сошел. Савина потом в школе на Морковку орала, ну, обзывала. Все слышали. Угрожала, между прочим. А недели через две ее и убили. Игнат удрученно прикрыл глаза ладонью. Мгновенно вспомнился Верхолазов: "С Марковой поговорил и - всё!" - Какой я дурак, Иванушка. Какой же я дурак.