My personal rapist

       — Бён Бэкхён! Если ты сейчас же не спустишься, я тебе все кости переломаю, спалю и положу в красиво украшенный гробик! — походу, я его реально разозлил. Что-то я засиделся. Неужели, мне нужно отрываться от такого прекрасного вида ради этого идиота. Ладно, любимого и лучшего друга.        — Уже спускаюсь! — крикнул я, вставая и смотря в окно. Теперь мне предстоит выслушать его речь. Лучше бы продолжал смотреть в окно. Ну, Бэкхён, сам виноват. А теперь вдох, выдох и приготовились.        Я спустился и увидел своих друзей. Сюмин с Тао рубились в приставку. Виднелись очень яркие картинки в стиле «розовые пони скачут себе по цветочному газону», что-то в этом есть. Предатели. Кёнсу же стоял на кухне в розовом фартуке, держа свои ручки по бокам. Обиженный взгляд и нервно поджатые губы. Хех, До Кёнсу, прошу, не убей меня. Я, конечно, не против, но сейчас не в тему мой труп. Извини.        — Ты, блять, почему так долго мне мои полотенца приносил?! — меня взяли за ухо, оттягивая его вниз. — Я же попросил нормальными словами! Ты корейский не понимаешь?! Или опять засиделся около своего окна?! Бён Бэкхён! — на последнем предложении До стукнул меня по голове поваренной лопаткой. Айщ, как же больно! Ну, Кёнсу...        — Ауч! Мне же больно! Отпусти! Принес я твои полотенца! Булка и Панда, спасайте! — Тао цокнул и, отвернувшись, продолжил играть, а Мин просто показал средний палец. — Ой, как приятно. Я тоже вас люблю! Друзья, блин.        — Ах ты ж, тварь такая! Когда меня уже слушаться будешь, а? — Кёнсу отвернулся от меня, перемешивая что-то в кастрюльке. Пахло вкусно.        — Ты мне не папа, я не так уж и сильно провинился. Отвянь, — я сел на стул, смотря на действия своего друга. А точнее, на его жалкие попытки дотянуться до полки с приправами, и, о боги, ура, победа, приправа в руках. Всё-таки он омега.        — Так ты еще и смеешь мне «отвянь» говорить! Бэкхён! — одна секунда и я на полу, прижатый всем весом этой тушки. И как он вообще может весить столько, когда внешне похож на скелета? Ух, мне сегодня от всех достанется, чувствую своей покалеченной жопой.        — Кёнсу-я, перестань. Ты же знаешь, что я не специально. Остынь, пожалуйста. У меня и так всё тело болит, — новые синяки и раны дали о себе знать тупой болью, это не сильно больно, скорее неприятно.        — Ах, да, я забыл, что тебя сегодня опять отлупили. Так вот, Бэкхён, ты не должен позволять им с тобой такое делать. Они же ненормальные! У них крыша едет, а ты позволяешь пользоваться. Издеваются над тобой каждый год, а ты даже и не пискнешь. Тебе что, так сильно нравится приходить домой побитым? Бэкхён, пойми ты уже наконец. Мы, омеги, не должны себя вести так. Омеги должны быть...        — Порядочными и милыми пушистыми кроликами? — спросил я, подняв бровь и поднявшись на локти. Надоело слушать одно и то же каждый раз. Хватит.        — Откуда ты... — удивился Кёнсу. Его глаза сейчас из орбит выпрыгнут, если так продолжится.        — Ты мне каждый раз одно и тоже говоришь. Может, хватит? — я встал, отряхнув свою задницу, и посмотрел на ничего не замечающих Сюмина и Тао. Как они вообще могут спокойненько играть, когда меня тут...        — Прости, я больше не буду, — Кёнсу отвернулся от меня, сминая уголок своего фартука. Кажется, это его задело.        — Эй, ты чего? — я обнял его со спины, кладя свою голову ему на плечо. Всё таки, каким бы он ни был, я его всё равно люблю. Моя совушка.        — Ничего. Завтра новенькие придут, ты как? — он посадил меня за стол. Даже помог придвинуть стул, надо же, забота. Хотя, чему я удивляюсь, это же Кёнсу. За это и люблю. Он, как солнышко, сначала печет сильно-сильно, а потом, к вечеру, остывает и становиться таким теплым и приятным.        — Нормально, — я хмыкнул. Что это с ним?        — А что, если придет твой истинный или наши? — Видно, что он переживал, очень. Но ведь сейчас волнение ни к чему.        — Ты, случаем, не уприложился где-то головой об стенку, пол? Что ты несёшь вообще... — ведёт себя как ребёнок, на самом деле.        — Бэкхён, я серьёзно, — даже если и серьёзно, мне всё равно. Даже если это вселенская важность, мне всё еще всё равно.        — Мне всё равно на моего истинного. — даже мой истинный меня же избегать будет. Однозначно, я уверен.        — Ты просто так сдашься? Даже не будешь бороться? — сил больше нет моих бороться. Уже переборолся. Достаточно.        — А смысл? Я - бедная, некрасивая омега. Да ещё и посмешище для всей школы. Кому такой истинный нужен? Скорее, легче на собаке жениться, но не на мне. Трахать собаку приятней, чем меня.        — Прекрати. Ты не бедный и красивый, — спасибо и за это, Кёнсу-я. Спасибо за заботу. Я очень это ценю. Правда.        — Тогда почему все надо мной издеваются? — и правда, почему я? Неужели, в мире так мало людей?        — Ты просто козёл отпущения, — Кёнсу, не смотри на меня так, мне это не поможет. Ничего уже не поможет.        — Хоть что-то.        — Уже поздно, — он посмотрел на свои часы и помахал рукой ребятам.        — Пора спать? — подорвался Тао со своего места, прибегая к нам, как собачка к хозяину. О! Кажется, они меня заметили. Ну, наконец-то.        — Да, пора, — Кёнсу забрал Тао с Сюмой в охапку, — Бэк, ты идёшь?        — Я посижу ещё немного и пойду спать, — грустно улыбнулся я. Хочу пойти прогуляться. Мне плохо.        — Ладно, но не потеряйся опять. — ухмыльнулся Хуан. Конечно, они же знают меня. До мозга костей знают.        — Спокойной вам ночи.        — Спокойной.

***

       Ночь и тишина - это довольно тесно связанные вещи. Ночью тихо, тихо когда ночь, когда нет людей. Люблю ночь. Она мой дом. Странно говорить такое, но день для меня, как тюрьма. Днём я иду в школу и домой, так каждый день. Никакого разнообразия. Скучно жить вот так. Хорошо, что моим родителям всё равно на меня. Я могу оставаться у Кёнсу, только чтобы в школу ходил.        Когда идешь после дождя, на улице пахнет свежестью. В такую погоду не многие захотят выйти, подышать воздухом, но только не я. Дышать дождём. Хм, надо мне что-то с этим делать. Это уже как привычка, а мне нельзя привыкать. Всякий раз, когда я привыкаю к чему-то, через какое-то время я уже не могу увидеть это или, даже, возможности нет. Так печально. Слышу пение птиц. Не слишком ли поздно? Ладно. Они успокаивают, если честно.        Слышны машины, вдалеке сирены полицейских, кто-то опять нарушает закон. И меня это, как всегда, бесит. Они...что, жить нормально не могут? Зачем же рушить свою жизнь... У вас она, в любом случае, лучше, чем у меня.        Мой любимый парк. Тут никогда никого нет. Никто сюда не приходит. Слишком мрачно для людей, а для меня это как раз в пору. Шуршание листвы немного приглушенно звучит из-за капель на них. Они, наверно, удобно устроились.        Подул ветер. На меня попадали маленькие капельки. Хочется закричать, что я жив, но я устал. Сил хватает только на то, чтобы думать и перебирать ногами. Вот это идеально. В голову в такие моменты приходит много мыслей, достаточно просто остановиться под любым деревом и постоять с минуту, сразу по телу пройдет приятное ощущение, как будто сама природа тебя обнимает руками, хочет защитить. Хоть кто-то меня защищает. Хоть кто-то обнимает. Постоять и почувствовать, как тебе на плечо упадет очередная холодная капля, а в этот момент тело отзовется дрожью. Как подует ветер и эта дрожь усилится, но это не противно. Нет, это настолько хорошо, что лучше чувства вы не найдете нигде. Чувства...хорошо, что я вообще могу чувствовать.        Иногда каждый человек мечтает вот так посидеть в тишине, слушая собственные мысли, а не мысли других людей. Подумать о своей жизни, а не о жизни других. Подумать, наконец, о том, зачем вообще сейчас жить, зачем вообще ты существуешь. Я всегда об этом думаю. Зачем же жить? Но, я думаю, что даже если я и умру, меня не вспомнят.        Стоя на пороге дома, очень хочется обернуться и попрощаться с природой. Наверное, она единственная, которая может забрать все ненужные мысли и унести их далеко по направлению ветра. Плохие мысли унести в пустоту. Прошу, пожалуйста, забери меня отсюда. Я хочу жить нормально. Как нормальная омега со своим истинным, а не быть шлюхой в глазах даже своей матери. Почему же всё так плохо, что же я такого натворил, что получаю такое наказание? Заслужил ли я это? Скорее всего, заслужил. Я ничего не делал, не сопротивлялся своей судьбе.        Моя судьба. Какая же ты? Надеюсь, в будущем я смогу нормально дышать. Но смогу ли я любить кого-то через пять или, даже, десять лет...я не знаю. Эта обида на свою жизнь очень сильно засела во мне навсегда. Сомневаюсь, что кто-то сможет заглушить её. Хотя, если подумать, можно заглушить новой болью. Но это уже слишком. Кто захочет сделать мне ещё больней, чем есть сейчас? Кто-то поистине ужасный и жестокий, у которого была сложная, запутанная жизнь. Этот человек убьёт меня без поднятия руки. Но, а что если... он как раз и поднимет свою руку на меня. Будет меня убивать физически и душевно. Ну что ж, никогда такого не хотел. А если я полюблю его, когда он будет ненавидеть меня? Нет, я не могу. Мне нельзя, я погублю не только своё тело, но и сердце. Которое я оберегал долгими годами от чужих колючих лап.        О чём я вообще думаю? Какое полюблю? У меня что, уже крыша поехала? Ясно. Пора домой идти.        Захожу в дом тихо, все уже спят. Ложусь спать, завтра новые мучения. Как же я ненавижу это. Но что, если это не просто мысли? Что, если на самом деле появится такой человек? Я не хочу, но хочу.        Чёртов садист.