Мы пойдем ко дну с этим кораблем

— Бросить якорь! Живее убирайте паруса! Нужно успеть до отлива! — старпом кричал на команду так, что заглушал даже рев разбушевавшегося моря. Непогода настигла их почти три дня назад, когда после неудачного, абсолютно неприбыльного нападения на полупустое торговое судно они повернули в сторону Маракаибо, пополнить запасы пресной воды. Ветер совершенно противился их курсу, в конце концов пришлось отказаться от планов, тем более что все силы уходили на то, чтобы не дать гигантским волнам перевернуть корабль и разгромить его в щепки. Тэрон почти не сомкнул глаз с тех самых пор, как ветер переменился. Его одежда не просохла ни разу, благо хоть воды было теперь в достатке. Дождь все хлестал по палубе, не имея намерений прекращаться, в этот сезон это было обычным явлением, оставалось лишь переждать непогоду. Остров на их пути подвернулся очень кстати, в самый прилив они подошли к нему на мелководье, и только сейчас капитан смог разжать руки на штурвале. — Мистер Эванс, — бесцветным голосом Тэрон позвал своего старпома, и Люк подошел, глядя сверху вниз, но весьма уважительно. — Прикажите команде осмотреть берег, всем быть начеку. И примите командование на несколько часов, мне нужно отдохнуть. Он прослушал утвердительный ответ помощника, окинул взглядом корабль и окрестности и спустился в капитанскую каюту. Сил хватило на то, чтобы разложить мокрую одежду сушиться и рухнуть в постель. Обычно моряки спят в одежде, чтобы в неожиданных ситуациях всегда быть собранными, но не Тэрон. Однажды это привело к тому, что, когда их корабль атаковали, он командовал своими людьми голым и заработал шрам поперек ягодиц. Впрочем, уважения команды он не потерял, и от привычки не избавился. Капитан Эджертон всегда считался экстравагантным, это подтверждали все: и команда, и его пленники, и шлюхи в портах, которые это слово и выговорить-то не могли. Тэрон тратил большую часть своей добычи на корабль. Валлийский пес по вооружению не уступал лучшим испанским и английским флагманским судам, в трюме практически никогда не было течей, лучшая парусина была покрыта вышивкой, сверкающей на солнце, а борта и днище пропитаны особым средством, привезенным из Китая, благодаря которому оно меньше обрастало раковинами и водорослями. Это стоило больше, чем пара новых кораблей, особенно если добавить к сумме обстановку капитанской каюты, схожей с изысканнейшими лондонскими домами, которые он видел только ребенком и лишь издали, пока жил в столице. Привычный к непогоде и бурной морской стихии, Тэрон проснулся сразу, как только снаружи стало тихо. Буря прекратилась, погода сменилась так же скоро, как и всегда в сезон дождей. Захотелось почувствовать под ногами твердую почву спустя стольких дней в море, и, хотя капитану не казалось, что достаточно отдохнул, он поднялся на ноги. Надев рубаху и штаны взамен промокших, Тэрон перекинул перевязь через голову и, прицепив к ней шпагу и пистолеты, покинул каюту, поднявшись наверх. Отлив оголил побережье вокруг острова, корабль теперь стоял на отмели, вода едва доходила человеку до груди. Тэрон мог бы просто добрести до суши, но за эти дни и так достаточно промок. Высадившись, он оставил остальных на берегу, а сам двинулся вглубь острова, скорее из интереса, чем из надежды найти там приличную пресную воду или дичь на замену до тошноты опостылевшему вяленому мясу. Ноги сами несли его, непривычно легко после качки. Позади вскрикнула птица, и Тэрон обернулся, а когда не нашарил ничего глазами и повернулся обратно, то встретил прямо носом дуло пистолета. Ха! Он испортил статистику. Тэрон вел ее. Все англичане целятся в лоб, испанцы в сердце, но ниже оного, поскольку не знают анатомии, а вот пираты целятся куда попало, их редко учат. Колин же почему-то метил в лицо, но не торопился с выстрелом. Они стояли и разглядывали друг друга, впервые встречаясь при свете дня с того памятного события тринадцать лет назад. Колин был все еще в мокрой одежде, его волосы торчали из-под шляпы, перья на которой свисали облезлыми прутьями. Мундир смотрелся жалко, сам Ферт смотрелся жалко, особенно когда мялся с выстрелом, а пистолет все сильнее трясся в его руках. Теперь Тэрон обратил внимание и на его измученный вид, запавшие глаза и ввалившиеся щеки, потрепанный наряд. А ведь странно. Ферт следовал за ним с самой Тортуги по пятам, и затем словно отстал, пропал из виду. Неужели шторм так измотал его? — Будешь стрелять? — Тэрон уже потерял терпение, даже схлопотать пулю в лоб не так занудно, как стоять и смотреть в дуло, которое тычется в лицо и не желает исчезать. — Будь уж так любезен. Только… он ведь не заряжен? На что ты рассчитывал, устраивая этот спектакль? — На то… — голос Колина тихий, слабый, глаза под тенью от шляпы похожи на ввалившиеся дыры. -…что ты выстрелишь первым. Ради всего святого, пристрели меня уже. — Где твой корабль? — Или дай мне пулю, я сделаю это сам. — Как долго ты здесь находишься? — Да пошел ты к черту, Эджертон! — Ферт замахнулся, не выпуская пистолета из руки, но был слишком слаб. Ему казалось, что он действует быстро, на деле же движения были очень заторможенными. Тэрон мог уйти от удара любым удобным ему способом, а выбрал из всех подножку. Колин прилетел ему в руки, оставалось лишь приноровиться, распределить вес, чтобы взвалить тощее, но длинное тело на плечо. Почему-то вопрос о том, чтобы бросить Ферта здесь или убить его не стоял. Думать об этом сейчас не хотелось. — Попрошу тебя без глупостей. Моя команда не сильно жалует офицеров флота, — в ответ не последовало никакой реакции, тело на его плече обмякло, возможно, Ферт лишился чувств. — Если я правильно все понял, твоя команда взбунтовалась и решила продолжить плавание без тебя? Наверно, и правда, потерял сознание, раз не отве… — Я плавал с ними много лет, а когда три года назад мы перешли под командование английского флота, они решили остаться со мной. А сейчас оказалось, что нажива и разбой им по душе больше, чем славная служба королю. Пираты! — Ха! Твой первый бунт? Ничего, привыкнешь со временем. Кстати, а на что ты истратил свою пулю? — Они не дали мне пулю. Разоружили и скинули с корабля посреди ночи. Думаю, это просто везение, что этот остров оказался поблизости. Колин говорил все тише и тише, и это было к лучшему. Эджертон вышел на побережье, к нему тут же подбежали его матросы, чтобы выяснить кто это. Он не ответил им, но было и так прекрасно видно, кого капитан притащил на корабль, тем более, что шляпа свалилась с Колина и осталась на месте их встречи. Матросы помогли усадить Ферта в шлюпку и погребли к «Псу». Тэрон держал своего пленного одной рукой за плечи, чтоб не завалился в сторону, и думал. Скоро прибой, да и ветер переменился, он сможет отплыть на Маракаибо, как и планировал, только что делать с Фертом? Не высадить же его в Порт Рояле, право дело, чтобы он вернулся к офицерской службе, отбил себе обратно «Святую Анну» и продолжил свою погоню за ним. Даже звучит глупо. Колин рядом вдруг тихо рассмеялся, словно какая-то забавная мысль пришла ему в голову. Тэрон взглянул на него с молчаливым вопросом. — Ты оставишь меня на нем, да? На Острове сдохших англичан? Это был бы логичный финал. — Тогда зачем бы я стал увозить тебя с этого острова, коли желал, чтобы ты умер подобной смертью? — Откуда мне знать, что у вас, пиратов, на уме? Этот ответ так разозлил Тэрона, что он не заметил, как шлюп причалил к кораблю. Это вместо благодарности? Как будто он не знал, как жил Ферт до того, как стал капером! Какие ужасные вещи совершал, какие о нем ходили истории, сколько крови он пролил, сколько золота повидали трюмы «Анны». А теперь…пираты? Тэрон взобрался на борт и скомандовал: — Пленного накормить, и в карцер. Быть готовыми к отплытию! Как только начнется прилив, мы ни минуты здесь не задержимся. Колина уволокли в трюм. Он сидел там, пока не потерял счет времени, даже не знал, в море они уже или нет. Он отсчитывал дни по тому, сколько раз его кормили. Кажется, они заходили в порт, матросы таскали мимо провизию, но в жизни Ферта ничего не менялось. Пока спустя, наверное, дней десять с тех пор, как он сюда попал, его камеру не отомкнули и не выволокли наверх. Он думал, что свет его ослепит, так отвыкли глаза, а морской бриз просто вернул его к жизни. Когда он все же смог различать окружающий мир, он увидел, что ничего не изменилось. Тэрон стоял рядом со штурвалом и через трубу вглядывался вдаль, его старпом вел корабль. — Подойди, — Тэрон махнул, и Колина отпустили. — Стой. Как же от тебя воняет, сделай шаг назад. Смотри. Он протянул Ферту трубу и указал в сторону, где на горизонте виднелся корабль. Колин узнал его и без того, узнал бы везде и всегда. Его «Анна». И они ее нагоняют.