— Тебя послушать, так я виноват в том, что случилось! — Артур натянул рубашку и принялся так яростно застегивать пуговицы, что странно, что все они уцелели. — Извини, пожалуйста, что какой-то придурочный гангстер решил палить по прохожим!
Имс провел руками по лицу, стараясь успокоиться.
— Это не гангстер! Тебя пытались убить, Артур.
— Если бы меня пытались убить, — Артур сцепил зубы, явно тоже пытаясь сдержаться, — то стреляли бы в меня, а не в этого мальчика, тебе не кажется?
— Слава всем богам, что убийца такой криворукий, но тебя тоже задело.
Артур отмахнулся.
— Это просто царапина, несерьезно.
— Несерьезно? — снова вспылил Имс. — То, что на тебя уже не в первый раз покушаются, — это, по-твоему, несерьезно?
— Скажи еще, что вчерашняя вспышка в городе была исключительно ради того, чтобы меня могли укусить.
Имс бы не удивился. Но иногда втолковывать что-то Артуру было совершенно бессмысленно.
— Если ты не хочешь увольняться, я понимаю, — беспомощно сказал он, опускаясь на стул и смотря, как Артур заканчивает одеваться, — я понимаю, правда, Арти. Но хотя бы возьми отпуск, отстранись, пока все это не остынет или пока маньяка не найдут. Мне не нравится, куда все движется…
«Мне страшно», промолчал Имс, но он был уверен — Артур и сам все понимает.
Когда ему сообщили, что звонят из госпиталя Бет-Изрэйел на Манхэттене, потому что его супруг был ранен в уличной перестрелке — Имсу показалось, он ненадолго развоплотился. Полностью утратил контроль над телом и мыслями на несколько секунд, а когда пришел в себя, трубка уже валялась на полу, взывая к «мистеру Имсу» голосом дежурной сестры.
Имс был на месте через рекордные полчаса, несмотря на Нью-Йоркские пробки, успев навоображать себе картины одну страшнее другой, но когда он зашел в смотровую, Артур был на ногах и вполне здоров, только царапина на плече напоминала о случившемся. Второму пострадавшему — студенту, с которым Артур разговаривал, когда все произошло, — повезло меньше. Его пока никто не собирался отпускать домой. И да, Имс был согласен, что все это могло быть случайностью, действительно нелепой уличной перестрелкой, но внутренний голос орал и орал, что все не так просто.
— Отвези меня домой. — Имс вскинул голову, выныривая из воспоминаний, и обнаружил, что Артур — уже полностью одетый — стоит совсем рядом. — Имс, я хочу домой.
Всю дорогу домой Имс старательно думал об ужине. Чтобы не думать ни о чем другом.
— Закажем что-нибудь? — спросил он, как только дверь квартиры закрылась за ними. — Так будет быстрее, чем готовить.
Артур кивнул и, бросив сумку у двери, ушел в спальню, не закрывая за собой дверь. Имс слышал, как он там ходит, и эти знакомые звуки успокаивали, расслабляли, пока он искал листовки служб доставки и звонил по первому же найденному номеру.
— Артур, ты не возражаешь против пиццы? — крикнул он, опуская трубку. — Потому что если возражаешь, я все равно ее за…
Руки обвили его вокруг талии, и Имс резко замолчал, оборачиваясь.
— Когда ее привезут? — спросил Артур.
На нем были спортивные штаны и больше ничего, то есть
совсем ничего, Имс чувствовал, так тесно соприкасались их бедра — и, вроде как, ему задали вопрос?
— Через сорок минут, — выдал он последнее, что сказал оператор.
И явно угадал с ответом — Артур потянулся и поцеловал его раскаленным, вышибающим дыхание поцелуем. Оторвался на секунду, глядя в глаза странным серьезным взглядом, и снова прижался, впиваясь в рот Имса губами.
Не то чтобы тот возражал.
Всего через минуту Имсу стало жарко в тонкой рубашке, тесно в джинсах, неудобно в собственной коже — так бывало всегда, когда Артур был рядом, и чем ближе, тем сильнее Имсу хотелось сменить облик, превратиться во что-нибудь прекрасное, необычное, поражающее воображение. Привлекающее внимание — с того самого первого момента, как Артур остановил на нем взгляд.
Десять лет прошли как десять дней.
— Арти? — позвал он, задыхаясь, дрожа от нахлынувшего возбуждения. — Что ты?..
— Я просто хочу, — отрезал тот, затыкая Имсу рот ладонью и принимаясь терзать поцелуями шею.
Как же Имса возбуждали его руки! Голые, опасные без перчаток, покрытые этими смертоносными татуировками, и Имс немедленно обхватил пальцы губами, принимаясь покусывать и ласкать языком. Он чувствовал, как Артур на самом деле напряжен, какая горячая у него кожа и как под ней сокращаются мышцы — и, кажется, он понимал, о чем Артур говорит. Тот никогда бы не признался, но страх достучался и до него, и Артур слишком часто видел смерть, чтоб игнорировать, когда она начала уделять ему столь пристальное внимание. Пережитый и так и не погасший испуг, желание и сочувствие смешались в Имсе, вскипели и ударили в голову, и он не помнил, как оказался в спальне, впечатывая Артура в матрас, — а тот даже и не думал сопротивляться.
— Скорее, — торопил он, пока Имс сбрасывал одежду и стягивал с него штаны, даже не заботясь о сохранности вещей, — ну же, быстрее! И даже не вздумай быть нежным…
Имс и не думал быть нежным. Его тело менялось, повинуясь скачущим бессистемно мыслям, татуировки стекали по рукам, пока он прижимал ладони Артура к кровати, и Имс точно знал, что его глаза сейчас потемнели — потому что у Артура были карие глаза, самое прекрасное, что Имс видел в своей жизни.
— Мне страшно, — шептал он лихорадочно, — мне больно, я злюсь, — и если он прижмется еще самую капельку ближе, то они сольются в одно тело, и именно об этом Имс всегда мечтал в такие моменты. — И это все из-за тебя, Артур, потому что я люблю тебя. Ты не посмеешь меня бросить, ты не посмеешь… дать… себя убить!
А потом его накрыло волной, и Имс не слышал, что ответил Артур.
Но он слышал, когда Артур шептал ему в ухо целую вечность спустя:
— Я никогда тебя не брошу.
Даже если я дам себя убить, я не брошу тебя, клянусь.
И кто-то, наверное, счел бы это обещание зловещим — но только не Имс. Имс всегда ценил романтичную сторону Артура.
Ночью Имса разбудил телефонный звонок. Он подскочил, мгновенно напрягаясь — и расслабился, задев локтем спящего Артура. Ему снился госпиталь, он вспомнил.
Артур рядом завозился, и писк телефона смолк.
— Смит. Да, дома, где мне еще быть… — Имс откинулся на подушку и закрыл глаза. Артуру нередко звонили ночью, его подопечные были безразличны к времени суток, а сотрудники мнили себя летучими мышами. — Нет, он уехал в пригород по семейным обстоятельствам, я дал ему отпуск на три дня, это не командировка, он не работал, — Артур внезапно сел, стягивая с Имса одеяло. — Что? Да, конечно. Я сейчас приеду.
— О нет, — сонно застонал Имс.
Он это ненавидел!
Но Артур просто толкнул его в плечо, заставляя открыть глаза.
— Имс, проснись! — громко сказал он. — Имс, Гарри мертв!
Имс сел так резко, что перед глазами замельтешило. Что? Гарри Доман мертв? У парня было отменное здоровье, и он никогда не превышал скорости при езде, да он даже не курил, как он может быть мертв? Такие, как он, живут до ста лет.
— Как это произошло? — спросил Имс, наблюдая, как Артур слетает с кровати и принимается одеваться. — И куда ты собрался?
Артур замер, устремляя на Имса удивленный взгляд. Словно уже успел все объяснить и не понимает, откуда берутся глупые вопросы — впрочем, его лицо тут же озарилось пониманием.
— Я же тебе не сказал, — он натянул брюки. — Он в нашем морге. Имс, он не просто умер. — Пальцы Артура застыли на пряжке ремня, и Имс как-то сразу понял, что ему совсем не понравится то, что Артур собирается сказать. — Нэш сказал, что Гарри… что Гарри напал на людей. Многие пострадали.
Имс сам не заметил, как оказался у шкафа, уже в джинсах, поспешно перебирая свитера одной рукой и вытаскивая носки другой. После случившегося все в нем протестовало против самой идеи отпустить Артура на работу одному. Ночью, после покушения, когда там тело сошедшего с ума Гарри. И Имс, конечно, отдавал себе отчет, что с этим телом Артур управится гораздо ловчее него, но…
— Я тебя отвезу, — объяснил он в ответ на недоуменный взгляд Артура. — Знаешь, что-то захотелось прогуляться.
— Ну разве что прогуляться, — ответил Артур и больше не возражал.
Салливан Нэш встретил их в лобби, он мялся около поста охраны и терзал стаканчик с кофе, и его усталое лицо озарилось радостью, стоило Артуру пройти через двери, но тут же скисло, когда он увидел Имса. Обычно Имс не преминул бы пошутить, что их «некромант Салли» ни минуты ночного дежурства не может провести без босса, но не сегодня.
Пока они быстрым шагом шли в морг, Нэш рассказал все, что знает — не так уж и много, полиция не спешила делиться информацией, а сам Нэш заступил на дежурство меньше часа назад.
— Свиньи, — бранился Артур. — Ни крупицы не уступят, как будто от этого зависит их зарплата! И если бы был толк от такой секретности — мне нельзя расспросить зараженных, а им от показаний все равно никакого прока.
Имс был с ним, в общем-то, согласен, хотя, с другой стороны, еще не хватало Артуру опрашивать свидетелей.
Нэш поведал, что Гарри официально уехал по делам семьи, но на самом деле все знали, что у него проблемы с девушкой. То ли она собиралась переезжать, то ли ее что-то не устраивало в их отношениях, но слухи ходили, что у них не все гладко. Пикантности придавало то, что девушка — Энн — тоже была некромантом. Имс помнил, что Артур что-то рассказывал ему про эту Энн, дескать, Гарри хотел бы, чтобы они работали вместе — но дальше желаний Гарри дело не шло.
И вот Гарри отправился решать свои сердечные дела, а дальше отчет полиции приобретал откровенно кинематографический сюжет. После заката влюбленные решили прогуляться, дошли до главной площади городка, где проводила свободное время вся местная молодежь — а потом Гарри принялся кричать, как безумный, и содрал перчатки. Двое прохожих, которым не повезло оказаться с ним рядом, теперь находились в психиатрической клинике, а Энн, которая исцелила их, Гарри отправил в кому.
Прежде чем потерял сознание и умер.
Тело погрузили в скорую и доставили сюда.
Сошедший с ума и пытающийся поднять армию зомби некромант был воистину достоин собственного сценария для фильма категории Б — если бы не лежал сейчас в морге.
— Спасибо, Нэш, — Артур даже не стал переодеваться, просто натянул поверх одежды халат. — Я сам. Имс, ты не мог бы…
— Конечно, — с готовностью согласился Имс.
Он видел, что Нэшу до колик охота поассистировать, но Артур был не в том настроении, чтобы с ним спорить, и патанатом удалился, наверняка негодуя про себя. И если бы речь шла о простом вскрытии, Имс горячо поддержал бы его трудовое рвение, но Имс подозревал, что Артур зовет его не просто так.
— Ты думаешь, что он…
— Был одержим, да, — невесело ответил Артур.
И это, конечно, меняло все.
Тело никто не удосужился накрыть, и Имс немедленно пожалел об этом, потому что выглядело оно пострашнее жертв эпидемии зомби, а Имс и тех-то не больно любил разглядывать. Кровь, казалось, текла отовсюду — из глаз, носа, ушей, просачивалась через кожу и почему-то не сворачивалась, заливая стол и капая на пол.
— Интересно, — сказал Артур отстраненно, обходя стол и прикасаясь к телу Гарри осторожно, словно то в любой момент могло взорваться. — Видел такое когда-нибудь?
Имс видел, но никогда на мертвых.
— Не на мертвых, — сказал он. — Уверен, что он мертв?
— Абсолютно. И я видел однажды, — продолжил Артур. В его голосе появилась злость, холодный расчетливый гнев, и Имс подобрался, потому что теперь Артур в любой момент мог совершить что-нибудь незаконное или по меньшей мере странное, — знаешь, что будет, когда об этом узнает пресса? Если еще не знает, что вряд ли.
— Да, — коротко ответил Имс, делая шаг вперед.
Он знал, и это пугало его до чертиков. Некромант, одержимый духом, превращает людей в зомби. Чтобы провести параллель с предыдущими вспышками, не понадобится даже подумать. Уже завтра у их порога будет стоять толпа озабоченных граждан, мечтающих заковать Артура в кандалы, сдерживающие дар, — а то и вовсе отрезать ему руки. Если раньше до этого не додумается достойный Питер Браунинг, их милый, заботящийся о безопасности граждан будущий сенатор.
— Стоять, — тихо сказал Артур, и Имс резко остановился.
Под его ногами тускло светилась ограда. Имс знал, что она окружает часть прозекторской, видел ее несколько раз, но обычно она была деактивирована. Сейчас же линия протекала тонким белым ручейком, отгораживая стол, тело Гарри и Артура. Точнее, отгораживая Имса и выход
от них.
— Артур, я не уверен, что это хорошая идея, — Имса что-то тревожило во всем этом, и пусть Гарри был мертв — в этом Артур не мог ошибаться, но отчего-то его тело не казалось Имсу
безопасным. Артур снял перчатку — медленно, вдумчиво, — провел ладонью по груди Гарри, размазывая кровь, растопыривая пальцы, словно пытался рисовать таким диким, нечеловеческим способом. — Артур?..
—
Смит? — прошептал Гарри.
Незаконное. Точно.
Голос Гарри звучал незнакомо, непривычно уху, в нем что-то свистело и булькало, и Имс сжал пальцы на животе, стараясь подавить естественный страх живого перед мертвым.
— Да, — коротко сказал Артур.
Гарри сел — это далось ему непросто, но он все цеплялся и цеплялся окровавленными пальцами за край стола, пока не получилось, и Артур явно не собирался ни помогать, ни мешать ему, просто стоял и следил отстраненно, и Имс на самом деле любил и ненавидел смотреть, как Артур работает.
—
Энни, — пробулькал Гарри. Бывший Гарри. —
Энни.
— Расскажи мне, как ты умер, — потребовал Артур.
— Энни жива, — одновременно с этим сказал Имс.
Он знал, что трупу неинтересно, что с Энни, это просто память о последних минутах, и настоящего Гарри там больше нет, но он не мог промолчать в ответ на эту мольбу.
—
Энни, — повторило тело.
Ему и правда было все равно.
— Как ты умер, скорее! — Артур нетерпеливо встряхнул руками. — Что произошло?
—
Мы гуляли. Разговаривали. Энни говорила про опыты… про опыты… Я ее отговаривал…
— Какие опыты? — поторопил Артур. — Ну?
Гарри замолчал. И, после паузы:
—
Я. — Имс поежился, он смотреть не мог на этот труп и в то же время не мог отвести взгляда, и какая-то незначительная деталь постоянно цепляла глаз, но какая? —
Его. — Кровь уже не сочилась, она хлестала, и Артур поднял руки, хмурясь, теперь они светились целиком, свет красноватый из-за покрывающей их крови. Имс видел такое кровотечение, но у живого, никогда у мертвеца. —
Съел!
— Артур! — заорал Имс, бросаясь вперед, радуясь, что Артур не додумался сделать ограду непроницаемой для него.
И в то ж мгновение грудь Гарри вздулась и лопнула, как воздушный шарик, разбрызгивая кровь, выпуская на волю своего обитателя. Черную мерзкую тварь, плюхнувшуюся со стола прямо в лужу крови, и им повезло, потому что обычно эти паразиты были гораздо быстрее, но несколько часов в трупе замедлили его. Имс раскинул руки, выпуская когти, следя за малейшим движением: паразит будет искать нового хозяина, и какое же счастье, что они в ловушке — вот только Имс не хотел такой участи ни себе, ни Артуру.
— Артур, отойди за ограду.
— Но Гарри…
— Артур, отойди за ограду!
— Что здесь происходит? — донесся от двери наполненный ужасом голос.
— Касович… — выдохнул Артур.
Тело Гарри с грохотом обрушилось на пол — чтобы тут же зашевелиться, выбросить вперед руки в попытке достать живых. Опускаясь на четвереньки, Имс успел подумать, что убьет этого сопляка, а потом он перестал думать вообще.
***
Джонни трясло, будто в него ударила молния. Обхватив себя руками, он сидел на диване в кабинете Смита и позорно трясся, стараясь стереть из памяти последние полчаса жизни. Он шел сюда стажером! Ему никто не говорил про зомби, и демонов, и монстров, в которых превращаются нормальные на первый взгляд люди. Сейчас Джонни был абсолютно уверен — лучше было оставаться в лечебнице и пройти карантин. Он не хотел иметь ничего общего с некромантией, никогда больше!
Смит, по-прежнему в пропитанном кровью халате, толкнул его в колено и протянул стаканчик с дымящимся кофе.
— Выпейте это, — приказал он. — Вам надо согреться.
Что Джонни было надо — так это оказаться подальше отсюда, но он безропотно взял стаканчик. Покосившись на дверь. Ему все время казалось, что она вот-вот распахнется, и внутрь ворвется окровавленный мертвец. Или черная отвратительная тварь, при одном взгляде на которую у Джонни замерзали все внутренности. Или чудовище, в которое превратился Имс…
— Что ты здесь забыл ночью? — спросил Имс, и Джонни некстати вспомнил, что чудовище уже внутри.
Имс, почти голый, копался в шкафу. Джонни глупо подумал, что вряд ли ему подойдет одежда Смита, а потом подумал еще глупее, что Смит вполне может хранить что-нибудь для мужа, но зачем?.. У них что, часто тут такие происшествия?
И действительно, что Джонни делал тут ночью?
Он помнил только, что ему пришло в голову покопаться в архиве, но вот что именно он собирался там искать? Похоже, потрясение все же стерло что-то из его памяти, вот только, к сожалению, не то, что хотелось.
— Я не помню, — жалобно сказал он. — Я хотел взглянуть на документы, и мне пришло в голову не ждать до утра.
— Очень зря, — отозвался Имс.
Смит тем временем беззвучно разделся — рубашка под халатом тоже пострадала, — натянул первый попавшийся джемпер и уселся за стол. Откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза.
— Касович, вы не должны были при этом присутствовать, — сухо сказал он. — И кто вам дал ключ от прозекторской?
Джонни пожал плечами.
— Дверь была открыта.
В ответ на взгляд Смита Имс вскинул руки в защитном жесте.
— Мне показалось, я закрывал, — заявил он. — Но мне и в голову не пришло, что нам надо запираться.
Джонни глотнул кофе, и в мозгах у него немного прояснилось. Он впервые задумался, а что сам Смит делает тут ночью.
— А разве у вас есть ночные дежурства? — спросил он.
Смит, в этот момент как раз распекающий Имса за беспечность, резко замолчал.
— Нет, — сказал он после паузы. — Обычно нет. Меня вызвали, потому что погиб один из сотрудников.
Джонни почувствовал, что бледнеет. Сотрудников? Так этот…
это тело там — это был сотрудник?
— И это?.. — он вяло взмахнул рукой.
— Гарри Доман, да, — кивнул Смит. — Он был некромантом. Произошел несчастный случай, он погиб, а его подруга попала в больницу.
Больше он ничего не добавил, но по раздраженно сжатым губам Джонни понял, что лучше воздержаться от дополнительных расспросов. Хотя оставался еще Имс. Который как раз налил кофе себе и Смиту и развалился на диване, откидывая голову на спинку, — слишком близко к Джонни, как показалось последнему. Вблизи Имс казался каким-то… зыбким. Джонни не знал, что тому причиной — волнение после инцидента или он всегда был таким, — но черты лица, очертания одежды и фигуры постоянно менялись, слишком незначительно, чтобы заметить что-то одно, но в то же время слишком явно, чтобы не обращать внимания.
— А то черное, гадкое, — спросил Джонни, и его передернуло от воспоминания. — Что это было?
Имс повернул голову, переводя на Джонни взгляд. Его глаза были зелеными — а Джонни запомнил их серыми.
— Дух-паразит, — невозмутимо сказал он. — Попадает внутрь, и тебе конец — начинает жрать тебя изнутри. Изгнать его почти невозможно, только вырезать живьем, а сам понимаешь, как много шансов на выживание после такой процедуры. — Он сжал в кулаке опустевший стаканчик с таким громким хрустом, что Джонни поежился. — Ну либо пару-тройку опытных шаманов и уповать на лучшее, но никто не ходит с парой-тройкой шаманов в кармане. К счастью, — Имс вновь отвернулся, прикрывая глаза, — ему не так-то просто пролезть в тебя, так что они редко бывают опасны. Этот просто застрял в трупе.
Джонни эта тварь не показалась «не опасной». Да и Имс, который, очевидно, и был тем самым опытным шаманом, в ее присутствии не выглядел спокойным и безмятежным. А с другой стороны, Джонни не знал, как определять эмоции у того огромного, когтистого и зубастого, уродливого, как жертва ядерной войны, чудовища, в которое Имс превратился. Может, это был как раз спокойный и безмятежный вариант.
Смит тем временем разговаривал с кем-то по телефону. Джонни прислушался. Вроде как речь шла о пациентке в коме, и он припомнил, как Смит упоминал попавшую в больницу подругу Домана.
— И какие прогнозы? — допрашивал Смит. — Она свидетель преступления, нам важно знать, когда с ней можно будет поговорить… Ясно. Да, спасибо, мисс, я еще перезвоню.
Бросив трубку, он досадливо нахмурился и побарабанил по столу пальцами.
— Она в коме и не разговаривает, — сообщил он наконец. — И непонятно, когда она придет в себя и придет ли. А полиция заявится сюда через, — он выглянул в окно — там светало, — пару часов и начнет требовать ответов на свои вопросы. Вопросы, надо думать, будут вроде: «А все ли некроманты опасны для общества?», «А правда ли, что мистер Доман хотел совершить массовое убийство?» и «А как вас лучше всего обезвредить?»
В его голосе звучала неприкрытая горечь, и Джонни неуместно подумал, что ему и самому было бы интересно узнать ответы на эти вопросы. Ну, до того, как у него открылся этот ужасный дар.
— Артур… — подал голос Имс.
Но тут в дверь постучали. Забарабанили даже, будто стоящий в коридоре не мог ждать ни секунды.
— Смит! — Это был голос Роберта Фишера, ни у кого больше не было такого недовольного, нетерпеливого и высокомерного одновременно тона. — Артур, ты там? Я вхожу — и надеюсь, вы там не трахаетесь, потому что твои методы разнообразить… Черт. — Он замер на пороге, посмотрел на Джонни, на горку окровавленной одежды на полу, закрывшего лицо ладонями Артура — и широко улыбнулся. — Какой потрясающе неловкий момент.
— Фишер, ты клялся, что никогда не будешь напоминать, — пробормотал Артур.
Роберт взмахнул рукой, словно отбрасывая что-то несущественное.
— Раз уж я приехал сюда ни свет ни заря — из-за твоих драгоценных проб, Смит, которые ты даже не в состоянии нормально подписывать! — то я имею право самую малость тебя унизить. Мы же друзья.
Джонни поспорил бы с таким определением дружбы, но счел за лучшее не открывать рта.
— Если бы ты был мне другом, то накормил бы меня, — сказал Смит, горестно разглядывая стаканчик из-под кофе.
Фишер задумался.
— Справедливое замечание, — серьезно сказал он наконец. — Идем, несчастный, я куплю тебе сэндвич. Но твой муж кормит себя сам! — и, не слушая возмущенного протеста Имса, он добавил. — Я уже слышал про Гарри…
В столовой к ним присоединилось еще несколько сотрудников — знакомых Смита, которые тут же вовлекли его в разговор, и Джонни старался не вслушиваться в полное энтузиазма обсуждение надрезов на селезенке. Вместо этого он разглядывал Роберта Фишера. Вблизи тот был так же красив, как издалека, и походил больше на какую-нибудь звезду, а не на лабораторного работника. Голубой халат, конечно, оттенял его глаза — но Джонни легко мог представить Фишера в белом лимузине в окружении фотомоделей с бокалом шампанского и следами кокаина под носом.
— Извините, мне кажется, я вас где-то раньше видел, — признался он, когда Фишер заметил его взгляд и вопросительно поднял брови.
Имс засмеялся в чашку. И тут же постарался сделать виноватое лицо, но весьма неубедительно.
Фишер нахмурился.
— Мой отец — Морис Фишер, глава «Фишер-Морроу», вы могли видеть меня в телерепортаже или газете, но мы давно не общаемся. Или с дядей. Он возглавляет «Линию жизни». И не надо на меня так смотреть, Имс, ты знаешь, что я не разделяю его взглядов!
— Чьих взглядов? — Смит отвлекся от разговора и обернулся.
— Дяди Питера, — ядовито ответил Фишер.
Джонни слышал про «Линию жизни» — все слышали. Они боролись с некромантами. Точнее, как утверждал Питер Браунинг в своих интервью, он «нисколько не хотел дискредитировать эту благородную и нужную профессию, но простые люди — такие, как вы, как я, — им нужна защита, нужна уверенность, что и до, и после смерти к ним будут относиться с уважением».
Джонни считал программу Браунинга слишком радикальной, хотя после сегодняшнего вполне признавал, что уважения к мертвым некромантам не хватало.
— Он не всегда был такой, — тем временем Фишер что-то доказывал Имсу. — Ты помнишь, что случилось с «Препаратом-А»? Питер воспринял все это слишком близко к сердцу — кто знал, что его потянет в политику? До этого он нормально относился к некромантам, черт, да я сам собирался стать некромантом и слова дурного от него не слышал.
— Вы хотели стать некромантом? — удивился Джонни.
Фишер вздрогнул, словно только теперь заметил, что разговаривает не только с Имсом.
— Да, — коротко ответил он. — Хотел. Но не стал.
— Вы передумали? — Джонни, напротив, живо заинтересовался разговором.
Если есть человек с этим даром, который смог отказаться, смог это все прекратить, то, значит, и Джонни не обязан всю жизнь заниматься некромантией, он сможет выкинуть это из головы и забыть, как страшный сон! Руки Фишера были самыми обычными, без татуировок, и перчаток он не носил.
— Я бы половину будущего наследства отдал, чтобы не передумать, — резко сказал Фишер и отвернулся к Смиту. — И что же это за такую прекрасную мускатную печень вы тут обсуждаете без меня?
Джонни отодвинулся подальше, мечтая выключить эти голоса и не слушать ни про какую печень, сколь бы прекрасной она не была.
— Ты привыкнешь, — спокойно сказал Имс, откусывая от сэндвича. — Скоро.
***
— Артур, слушай, — Имс затащил его в свой кабинет, оглянулся в поисках Колина и, не обнаружив последнего, быстро продолжил. — У меня есть идея.
— Если она как-то связана с отъездом в другую страну и…
— Нет, — Имс встряхнул его за плечи. — Хотя раз уж ты сам предложил, было бы неплохо. Но я о другом. Эта девушка, Энн, подружка Гарри. Помнишь, он говорил про какие-то опыты?
— Он больше не заговорит, Имс, — с сожалением сказал Артур. — Слишком повреждены легкие и шея, к тому же, он был одержим и ничего не вспомнит, паразита-то теперь нет…
— Да нет же, — Имс снова его перебил, лицо у него было серьезное-серьезное, и Артур прикусил язык. — Я про Энн!
— А что Энн? — Артур высвободился и отошел к дивану, усаживаясь и вытягивая ноги. Ему хотелось спать, а диван этот, он знал по опыту, был довольно удобным. — Она в коме, ни живая, ни мертвая, и ничего нам не скажет, даже если знает.
— Неужели, — отстраненно произнес Имс. Он шагнул к Артуру, останавливаясь посередине комнаты, и засунул руки в карманы, и по его лицу Артур сразу понял, что именно Имс задумал.
— Это слишком опасно, — тут же сказал он.
— Да уж не опаснее общения с Гарри, — Имс перекатился с мысков на пятки, приблизился и уселся на диван рядом, задумчиво жмурясь, словно уже прикидывал про себя план действий.
Артур потер виски. Да, Имс был прав — общение с подсознанием Энн точно было не опаснее вскрытия трупа одержимого некроманта, но трупы, даже одержимые, были Артуру все же привычнее.
— В одиночку опасно, — настойчиво сказал он. Ни при каких обстоятельствах он не позволит Имсу лезть туда одному. — От меня помощи мало Имс, хорошо бы вреда не было.
Это была правда. Прикосновения Артура могли оказаться непереносимыми для существа, неустойчиво балансирующего между жизнью и смертью — и отправить в одну или другую сторону. И Артур знал, в какую вероятнее.
Артур хотел бы знать правду, но не ценой жизни и так многое пережившей девушки.
— Мы можем позвать Кобба, — неожиданно предложил Имс.
— Он со мной полгода не разговаривает. Думает, я принял сторону Мол.
Имс хмыкнул.
— При этом, насколько я знаю, он очень даже разговаривает с Мол.
Артуру нечего было на это ответить. Да, Дом разговаривал с Мол — если это называется «разговаривать», — но Артур никогда не пытался понять их отношения. Его это не касалось. Если Мол не хотела связывать жизнь свою и детей с криминальными делишками Дома, она была в своем праве. А если Дом не желал бросать эти делишки, то Артур тоже не всегда бывал законопослушным, он не осуждал.
А если при этом они не могли держаться друг от друга подальше — что ж, Артуру было знакомо это чувство.
Главное, что Дом учился у Майлза, он отлично знал дело. С ним у них были бы реальные шансы на успех.
— Я позвоню ему, — решил Артур. — Может быть, он согласится. Черт, Имс, если все вскроется — меня уволят. А с тем, что видел Касович, хорошо если не повесят на первом же столбе.
— Тебя не уволят, даже если ты будешь делать с телами что-то совсем непотребное, — Имс покачал головой. — А что до Касовича — держи его при себе, и надеюсь, он будет молчать.
— Никаких угроз, Имс, — твердо сказал Артур.
Имс только улыбнулся.
— Пойду поработаю, дорогой, — заторопился он, вставая. — А то уволят меня. Запрешь за собой дверь?
Артур кивнул и растянулся на диване, прикрывая глаза.
— Пятнадцать минут, — пообещал он. — А потом меня ждет полиция.
