В порыве чувств (рабочее)

      Она помнит, как все начиналось.       Это была последняя неделя обучения в коллеже. Впереди лето и поступление в ВУЗ.       Сперва казалось, что мечта, наконец, осуществится. Париж будет в безопасности, акумы уйдут в историю, а постоянный риск прекратится. Последний одержимый, которого Леди Баг и Кот Нуар очистили, передал послание героям: завтра в полдень, на вершине Эйфелевой башни. После этого он сам сломал зараженный предмет.       Конечно, они пришли. Юные спасители Парижа были готовы, казалось, ко всему. Засада, взятие заложников, битва с самим Бражником… Но они не были готовы к тому, что высокий статный мужчина в черно-фиолетовом костюме и с тростью в руках просто спокойно предложит сделку. Он отдает им два камня чудес, свой и камень Павлина, а они взамен отпускают его и не пытаются ему мстить. Прямо или косвенно. А на логичный вопрос Кота о причинах такого поступка, Бражник ответил, что его приоритеты поменялись. Леди Баг была, в общем-то, не против такого развития событий, но ее напарник явно искал подвох. И она не винила его. За два года он просто привык к тому, что Бражник — враг, зло. Ей самой было сложно поверить этому мужчине, но она старалась. Она сама не понимала, почему, но у нее было ощущение, что он говорил правду. Тогда Бражник просто попросил Нуара отойти с ним на пару минут. Нервно подергивая хвостом-ремнем, Кот подошел к своему заклятому врагу, демонстративно не выпуская шест из рук. Всего одной тихой фразой Бражник потряс Нуара до глубины души. Тогда, не зная того, что она знает сейчас, Маринет очень испугалась, увидев, как лицо ее напарника становится белым, как мел, а глаза распахиваются в ужасе. Что можно было сказать Коту, чтобы добиться такого эффекта? Она стремглав бросилась к нему, подхватывая оседающего на площадку парня. А он, казалось, даже не заметил ее рук, поддерживающих его. Впервые за время их знакомства принимая ее помощь он не отпустил каламбур и не начал флиртовать со своей Леди. Он просто смотрел своими огромными зелеными глазами на мужчину и тихо повторял: «Нет. Я не верю. Нет-нет-нет.».       И только через два года, сидя на кухне и общаясь с бывшим Бражником по видеосвязи, она спросит, что же он тогда сказал Коту. А мужчина улыбнется и процитирует: «Адриан, я просто хотел вернуть твою маму. Прости меня, сын.».       Она помнит, как Нуар вырвался из ее рук и убежал. Помнит, как Бражник отдал ей камни и, поправив глубокий капюшон толстовки, что он одел перед превращением, ушел с площадки на вершине Эйфелевой башни. Помнит, как возвращала камни чудес мастеру Фу. Она тогда хотела и свой отдать, ведь герои нужны только в час беды. Но мастер сказал ей, что серьги Божьей Коровки должны остаться у нее. Также, как и кольцо Черного Кота останется у ее напарника.       И она помнит, когда все пошло под откос.       В тот же день она дала интервью, в котором объявила о том, что уходит на покой, потому что Бражник более не угрожает городу. — Сегодня вечером, — сказала она тогда, — я в последний раз выйду на крыши города. Леди Баг прощается с Парижем!       Она не стала искать пропавшего где-то Кота, поэтому он узнал обо всем из выпуска новостей. И на последнем патруле нашел ее. Страшно подумать, скольких сил ему стоило тогда решиться на признание. Но она и так знала, что он хотел ей сказать. И потому не дала ему произнести ни слова. Она знала, что сделает ему больно, но думала, что в любом другом случае ему было бы еще больнее. Тогда она искренне считала, что выбирает для него меньшее из зол. — Леди Баг и Кот Нуар больше не нужны этому городу. Поэтому пора спрятать маски в дальний ящик и жить как обычные люди. Прощай, напарник, я рада, что мою спину прикрывал именно ты.       А после она побежала так, как не бегала никогда. Ветер свистел в ушах и она не слышала ничего, кроме стука своего сердца. На то, чтобы оторваться от Нуара, у нее ушло почти сорок минут. Трансформация слетела в темном переулке в двух кварталах от пекарни «TS». Вернувшись домой, Маринет поднялась к себе в комнату и выпустила Тикки из сумочки. Маленькая красная квами поняла все без слов и просто обняла хозяйку. — Девочка моя, — голос мудрой малышки был пропитан теплой грустью. — Помни, что бы ни случилось, ты всегда можешь разбудить меня и я помогу тебе, чем смогу.       Крохотные алые лапки стерли со щек Мари непрошеные слезы. Девушка помнит, как рвалось сердце, когда она сняла сережки и убрала их в коробочку, в которой когда-то нашла их.       А еще она помнит, как сердце, кажется остановилось. На следующий день. С двойной жизнью было покончено и она решила наверстывать упущенное. И после уроков призналась в своих чувствах Адриану. Она проигнорировала тот факт, что весь день он ходил сам не свой, что вид имел совершенно невыспавшийся. Что он умудрился поругаться с Нино. Она просто отмела эти факты как незначительные. И когда в ответ на ее признание он просто сорвался и наорал на нее…       А вот как она вернулась домой девушка не помнит. Не помнит, как на скорую руку переделала карнавальную маску под подобие маски Леди Баг. Не помнит, как одевала свое лучшее белье. Не помнит, о чем говорила с Тикки и как убеждала маленькую квами помочь. Не помнит дорогу до особняка Агрестов. В память врезались зеленые глаза одноклассника, обнаружившего за своим окном ушедшую на покой героиню Парижа. А в тех глазах перемешались удивление, боль, радость, обида, обожание. Дикая смесь, но ей тогда было плевать на это. Она пришла к нему, чтобы сделать предложение, от которого невозможно отказаться. — Это мой последний день в Париже, — лихорадочно шептала она на ухо парню. — И я хочу запомнить его навсегда. Поможешь?       Он тогда не успел ничего сказать. Но на ее поцелуй ответил страстно. Когда она отменила трансформацию, на ней было только белье и красная маска. И едва его пальцы коснулись алого шелка на ее лице, она перехватила его руку. — Даже не пытайся ее снять.       Это были последние осмысленные слова, что были произнесены в той комнате в эту ночь.       Утром Маринет проснулась на несколько минут раньше. Но она позволила себе немножко понежиться в объятиях любимого. Поэтому девушка успела придержать падающую маску, когда Адриан аккуратно развязал ленты, удерживающие алую преграду на ее лице. Против ожидания, сердце не дрогнуло. Оно начало биться очень ровно. Так ровно, как может работать только механизм. Совершенно не стесняясь своей наготы, она поднялась с кровати, повернулась спиной к парню и через плечо бросила ему уже ненужную маску. Тихая команда — и по ее телу прошла волна трансформации. К Агресту-младшему повернулась абсолютно спокойная Леди Баг. — Спасибо тебе, — огонь в глазах девушки потух, голос ее стал неживым. — Теперь мне будет гораздо легче покидать этот город, Адриан. Я увидела твое истинное лицо. Я доверилась тебе и сняла костюм, попросив лишь не трогать маску. Ни одна акума не била меня сильнее.Ты просто предал мое доверие. Прощай.       Миг — и ее уже нет в комнате. Ей всегда было интересно, о чем он подумал, когда увидел на простынях кровь? Что почувствовал?       Вернувшись домой, она заперлась в своей комнате и проплакала весь день, хороня свою первую любовь. Он разбил ей сердце дважды за эти сутки.       Через неделю Маринет Дюпен-Чен улетела в Марсель.       Все лето она работала, чтобы пробиться в институт, о котором мечтала. И она сделала это. Она поступила в Марангони. Институт, что в свое время закончил Дольче. Это было очень тяжело, но девушка хотела доказать самой себе, что и без маски чего-то стоит. Через неделю после начала учебного года она узнала, что беременна. Четвертый месяц. Даже если бы было желание, аборт уже невозможен. Тогда не скатиться в истерику ей помогла Аля. Подруга слегка дрожащим голосом шутила, что Мари — счастливица: токсикоза нет, пристрастия в еде не поменялись, животика почти не видно. Они проговорили всю ночь. На вполне резонные вопросы о том, кто отец и когда она успела, Маринет вздрогнула. В этом плане в ее жизни был только один мужчина — Адриан. Но этого рассказать она не могла. К горлу подступили рыдания. — Когда я прилетела сюда, я встретила парня, — сквозь слезы шептала она. Никогда еще ей не было так тяжело врать подруге. — Знаешь, Аль, такого… Высокого зеленоглазого блондина. Он был так похож… И я… А он…       Аля пообещала подготовить Тома и Сабину к такой новости.       После разговора с подругой бывшая Леди Баг достала свои серьги и разбудила Тикки. Ей очень нужна была моральная поддержка от того, кто знает всю правду.       Через три дня состоялся один из самых тяжелых разговоров в жизни Маринет Дюпен-Чен. Она сообщила родителям, что беременна от неизвестного парня и собирается оставить ребенка.       Еще один тяжелый разговор был в деканате, когда она просила дать ей академический отпуск. Но ей тогда сказали, что это очень престижное заведение, и если она не относится к обучению достаточно серьезно, то ее тут не держат. Возможно, это было не совсем законно, но это мир моды. Мир, где конкуренция не бывает честной. Начиная с института. А если учесть, что это был Марангони, входящий в мировую десятку самых престижных институтов моды…       Мари помнит, как работала на износ. Единственное, что заставляло ее есть и спать — осознание того, что в ней растет новая жизнь. Преподаватели поражались ее упорству, были сражены ее талантом, ставили ее в пример всем потокам и курсам. Девушка стремительно обгоняла программу по всем предметам. Будучи на последнем месяце, она смогла выпросить возможность сдать некоторые зачеты и экзамены в феврале. И сдала их, опередив остальной поток на три месяца. Когда подошел срок, преподаватели просто освободили ее от занятий на две недели. Больше выкроить не смогли. А декан, невзлюбившая девушку в начале учебного года, поставила свою подпись под приказом, переносящим оставшиеся зачеты и экзамены на начало второго курса.       В первых числах марта на свет появились близнецы Дюпен-Чен.       Эмили и Луиджи. Златовласые и голубоглазые. Как дедушка… — Знаешь, подруга, таких деток называют «алиментными», — смеялась Аля. — Блондинистые, при брюнетке-маме. А глаза голубые будут? Это откуда вообще? — Ну, у меня голубые, — отшучивалась Мари. — У тебя синие. У них еще могли быть зеленые, как у… — девушка замялась, зная, что напоминание об отце детей очень нежелательно. — Короче, голубых просто не должно быть. — Может у кого в родне были? — неуверенно предположила Маринет, вспоминая Габриэля Агреста. — Ну тогда сто процентов «алиментные». В твоей семье голубых глаз ни у кого нет, значит, ты собрала все рецессивы с другой стороны. — Кого собрала? — Рецессивы. Слабые гены, которые обычно подавляются.       Аля еще долго над этим подшучивала.       В течении следующей недели с прибавлением ее поздравило половина бывших одноклассников. Ким и Алекс, Айван и Милен, Макс и Роуз. Нино регулярно появлялся на заднем плане во время разговоров с Алей. А остальные… Ну что ж, не так уж и близко они общались. Адриан даже не написал. И как ни старалась девушка убедить себя, что ей все равно, у нее это не получилось. Да, он не знал что это его дети. Но легче от этого не становилось.       Малышам было по три месяца, когда их маме позвонил бывший одноклассник.       С самого утра Мари было не по себе. Она постоянно дергалась, вздрагивала от любого резкого звука, все валилось из рук. Дети, чувствуя мамину нервозность, плакали почти не замолкая. В обед, кое-как укачав малюток, Маринет тихонько включила телевизор, чтобы отвлечься. Но получилось наоборот. — С вами Надья Шамак и новости из центра Парижа. Сейчас мы находимся около площади Монмартр. Здесь… Кхм… Двое Котов Нуаров сражаются с новыми злодеями.       Голос из прошлого принес кошмар в настоящее. Маринет неверящим взглядом впилась в экран ноутбука. Там, перепрыгивая с фонаря на фонарь, металось две одинаковые черные тени. Вокруг них вились три разноцветных сполоха. Желтый, рыжий и синий.       Первой мыслью, пробившейся к сознанию, была: «О Боже!!! Неужели снова Бражник?».       Второй мыслью была: «Нужно срочно туда лететь!!!».       А третью мысль перебил вызов от Али по видеосвязи. На автомате ответив, девушка увидела того, кого совсем не ожидала. — Черт. Я опоздал, да? Ты уже видела репортаж? — Бывший одноклассник, видимо, действительно был обеспокоен. — Я… Да… Я вылетаю первым же рейсом… — Нет. Ты никуда не полетишь, — в голосе парня Мари, совершенно неожиданно для себя, услышала приказные ноты. — Там мои родители! — Попыталась возразить девушка. — А Бражник снова нападает… — Это не Бражник. А ты должна думать о своих детях. — Как не Бражник? — переживания за родной город и за близких мешали связно мыслить.       Каким-то краем сознания девушка понимала, что задает глупый вопрос. Но она никак не могла осознать, в чем же глупость. Ее глаза выцепили знакомую деталь на черно-рыже-фиолетовом, что мелькало на экране. — Маринет Дюпен-Чен! Посмотри на меня внимательно! — Парень, видя ее состояние, повысил голос. — Я новый Бражник. — Натаниэль?       Она, наконец, поняла, за что зацепился ее взгляд. Брошь Мотылька. Отчаянно-рыжий Натаниэль Курцберг выглядел, пожалуй, забавно, будучи облаченным в костюм предыдущего хозяина этого камня. Не хватало только маски, которая раньше закрывала почти все лицо. До девушки медленно доходил смысл увиденного и услышанного. Она помнит, как тяжело давалось ей это осознание. — Мари, тебе нельзя прилетать, слышишь? Камень Леди Баг не должен сейчас возвращаться сюда! — Крикнул напоследок парень и отключился.       Весь день она не могла дозвониться ни до Али, ни до Нино. В парижских новостях мелькали Леди Вай-Фай, Пузырник, Фараон, Зверочеловек, Каменное Сердце, Темный Рыцарь и многие другие. Бывшие жертвы акум Бражника, сменяя друг друга, теперь сражались спина к спине с Котом Нуаром. А против них бились Оса, Лиса и Павлин. Защитников города спасал только тот факт, что новые злодеи пока не разобрались со своими способностями. Иначе Нуара бы уже не было в живых. Когда-то так гармонично дополнявший ее стиль боя, теперь он постоянно попадал под удары своих напарников. Случайно его задевали, или он сам лез поперек, с печальной периодичностью бывало и то, и другое. Казалось, за год он разучился работать в команде.       Вечером, после того, как она уложила детей спать, девушка еще раз попыталась дозвониться до подруги. И ей, наконец, ответили. Мельтешение и неразборчивое восклицания Али быстро сменились четкой картинкой. На огромном диване в какой-то незнакомой комнате развалились явно очень уставшие Нино и Натаниэль. Рядом плюхнулась сама мадмуазель Сезер. В кресле по соседству восседал мастер Фу, а чуть погодя в кадр вошел Габриэль Агрест. — Клевый мониторчик. Хочу себе такой же, — пробормотала Аля. — Здравствуй, Леди Баг. Не виделись с тех пор, как я отдал тебе свой камень.       Сидя в кухне, нервно размешивая сахар в остывшем чае и слушая бывшего Бражника, Маринет поняла, что год назад она сделала огромную ошибку, когда, в порыве чувств, сбежала из Парижа.       Габриэль отдал камни потому, что увидел, как Кот Нуар запрыгнул в комнату его сына и снял трансформацию. Под маской оказался Адриан, который без сил упал на свою постель. Осознание того, что на протяжении двух лет он сражался с собственным сыном, сильно ударило по нему. Через день Бражник отдал брошь Мотылька Леди Баг. Целый год после этого он старался хотя бы просто поговорить с сыном, но натыкался сперва на ярость и ненависть, а затем на холодное презрение. Год. А сегодня ранним утром к Агресту-старшему пришел мастер Фу и привел с собой рыжего паренька. Хранитель сказал, что Кот Нуар выкрал три камня из хранилища и разбросал их в неблагополучных районах города. Ситуация была очень опасной, так что было решено пожертвовать тайной личности в узком кругу, чтобы защитники города смогли действовать более эффективно. Юноша же, что пришел вместе с пожилым китайцем, стал новым хозяином броши Мотылька. И ему, Габриэлю, неплохо было бы немного помочь мальчику советом. Ближе к полудню на улицы вышли новые злодеи. В количестве трех штук. Две девушки, Оса и Лиса, и парень-Павлин. И они помнили, что Бражник в свое время охотился на талисманы Черного Кота и Божьей Коровки. Никто не знал, куда делась Леди Баг, но они решили, что если достаточно пошуметь, она придет.       Бои шли с переменным успехом. Ни одна из сторон никак не могла взять верх. К вечеру злодейское трио вымоталось настолько, что в один момент просто исчезло с поля боя, уйдя, по всей видимости, зализывать раны и восстанавливать силы. У героев же были другие заботы. Кот Нуар, собиравшийся было направиться в квартиру, которую снимал уже примерно полгода, был отловлен Натаниэлем, прижат к стенке и допрошен с пристрастием. После его «исповеди», перемежаемой ругательствами и шипением, его отец не выдержал. — До тех пор, пока ты не вернешь хотя бы один из тех камней, что ты обратил против Парижа, двери моего дома закрыты для тебя. — Да плевать мне на тебя и твой дом, папочка. В городе вновь появились злодеи, а значит, она скоро вернется. Я увижу свою Леди.       Рассказ закончился где-то через час. — Теперь уже ничего не изменишь. Так что пока тебе нельзя сюда, — Агрест-старший устало откинулся на спинку кресла. — Ты должна сохранить серьги Божьей Коровки. — Они сильны, но не особо умны, Маринет, так что не беспокойся, мы тут справимся, — подала голос дремавшая до этого Аля.       Из комнаты раздался плач. Мари пришлось отвлечься от разговора и сходить за сыном. Едва малыш появился в кадре, Габриэль встрепетнулся и внимательно вгляделся в окно видеочата. — Мадемуазель Дюпен-Чен, это Ваш ребенок? — очень серьезным тоном спросил мужчина. — Да, — устало ответила девушка. — Вам когда-нибудь говорили, что таких детей называют «алиментными»? — продолжал он расспросы. — Аля постоянно говорит. — Последний вопрос, мадемуазель. Как давно я стал дедушкой?       Луиджи был очень похож на своего отца. Только глаза дедушкины. И Габриэль заметил это сразу же. — Не говорите ему. И о том, что я Леди Баг тоже. — Хорошо, подруга, как скажешь. — улыбнулась Аля.       Все эти воспоминания накатили на Маринет, когда она вышла из лимузина и увидела родителей и Габриэля. — Рад снова увидеть Вас вживую, мадемуазель Дюпен-Чен. — поприветствовал ее месье Агрест.