***
— Лина, можно с вами поговорить? — сестра Аврелии оборачивается на отвлекший ее голос. Позади, в простом одеянии, стояла лучшая подруга сестры. — А, Риана. Конечно можно. — Серафимка слегка улыбается в ответ. — Это насчёт Аврелии, что с ней? Я уже пять дней ее не видела, я даже приходила к ее келье, но она не открывала. Я волнуюсь за нее. — Я тоже. — с тяжёлым вздохом признаться Лина. — Уже вот шестой день как она заперлась у себя в келье и никуда не выходит, я сомневаюсь что она даже выходила поесть и попить. — Но почему? Что с ней произошло? — Я не знаю. Все произошло шесть дней назад, она проснулась и начала бредить. Я попыталась ее успокоить, но она закричала и буквально вытолкнула меня из кельи, а после заперлась. На этом все. Как бы я не стучала, как бы не молила, за эти дни она так и не открыла мне. В тот, первый день, мне даже пришлось идти до своей кельи полностью голой. Разговор Сороритас проходил в движении, две сестры Милитант шли по одному из множества коридоров Монастыря в одну из столовых, но последние метров тридцать Лина прошла одна, ведь Риана остановилась как вкопанная, слова старшей Сестры повергли ее в небольшой шок. — Г-голой?! — пискнула Риана. — В-вы что провели ночь вместе? В двоем? В одной келье? Г-голыми?! — Верно. — медленно кивает Лина. — Ночь, вдвоем, голыми. И поверь, мы не спали. Тебя что-то смущает? — Н-но вы же — сестры! — краснея от смысла сказанного выкрикивает Риана. — Как и вы с сестрой Мэл. — от этих слов Риана вздрагивает, словно ей влепили пощечину. — «Не очень опытная, но крайне прилежная ученица.» Вроде так она отзывалась о тебе. — на губах Лины играет хищная улыбочка. — Как вы… — шепчет Риана, лицо все красное и девушка почти срывается на плач. — Но… Вы же… Родные. — как последнее доказательство приводит Риана. — Вот поэтому мы и были вместе. Какой бы хорошей подругой ты ей не была, никто не сможет понять и поддержать ее, как родная сестра. И доставить удовольствие тоже. — Лина подмигивает и ближе подходит к Риане. — Но хватит, об этом. Идём в столовую, я хочу есть. А после мы пойдем к Аврелии вместе, хорошо? — девушка кивает и шагает к столовой за Старшей Сестрой. Но все же, слова Лины не выходят у юной девушки из головы. Она практически призналась в любовной связи сестрой. Но могла ли девушка считать что их связь была более запретной чем ее связь с сестрой Мэл? Ведь она сама, совсем недавно, под покровом ночи, пришла к келье сестры Мэл и робко постучалась к ней в дверь. И пришла она совсем не для совместной молитвы. Как она могла тогда в чем-то обвинять двух родных сестер? Но все же, это информация затронула в душе Рианы струнки обиды. В столовой царило, уже такое привычное, оживление. Сервиторы-служки выдавали сестрам привычные порции аппетитно пахнущей еды, а огромные бочки с вином, что стояли в открытом доступе, обеспечивали сестер почти безграничным количеством сладкого алкогольного напитка. Получив свою порцию еды и вина, что было необычайно насыщенного красного цвета, Риана и Лина уселись на ближайшее свободное место. — Обожаю эти сладости. — со счастливым видом Риана начинает завтрак с излюбленной части — пирожных. Лина не столь нетерпелива и начинает прием пищи в установленном порядке. — А что там за толпа? — Удивлённо спрашивает девушка когда наконец-то замечает собрание в человек десять, стоящих вокруг кого-то или чего-то, в паре столов от них. Лина пожимает плечами, давая понять, что это, не особенно и интересует ее. — О, милая, не надо так стесняться. Завтра, после утренней молитвы, когда другие сестры уйдут, подойди к Сестре что проводила ее и признайся в своих чувствах и желаниях. Я уверена, что она все поймет. Обе девушки переглянулись. Нет, их не удивили слова говорящей. Подобные разговоры теперь слышались повсюду в Монастыре. Их удивило то, от кого они донеслись. Ведь это был голос Аврелии. Не теряя более ни секунды, две девушки направились к толпе, расталкивая собравшихся девушек. На обычной металлической лавочке, что была соединена со столом, сидела Аврелия. Выглядела она, мягко говоря, не очень. Уставшие глаза и огромные мешки под ними, впалые щеки и живот, спутанные и растрёпанные волосы, а на пальцах рук и вовсе отсутствовали все ногти, оставив лишь напоминание о себе в виде обломков и запекшейся на крови. Но, тем не менее, голос Аврелии был необычайно бодрый и звонкий, а девушка словно излучала некую невидимую ауру, которая манила к ней словно люмосферы мотыльков в ночи. На Аврелию хотелось смотреть, слушать, прикасаться. И десять девушек, что смотрели на Аврелию восхищённым взглядом и лёгким румянцем на щеках, что впитывали каждое ее слово, было лучшее тому доказательство. — Риана! Сестра! — Аврелия радостно вскрикнула и встав, стиснула в объятиях сначала одну девушку, а затем другую, нарочливо прижимаясь всем телом и неожиданно сильно, что не возможно было ожидать от истощенной Сороритас. — Как я рада вас видеть! — на Лину и Риану упали недобрые взгляды других Сестер. — Аврелия? Что с тобой случилось? Ты выглядишь ужасно. Во что ты одета? — сестра и подруга засыпали Аврелию вопросами. — Ну… ничего особенного. Просто мне нужно было побыть одной, подумать и все такое. — Подумать? Все такое? Да тебя будто пытали! Ты была в лазарете? Ты ела? Пила? — Не волнуйся сестра, я чувствую себя превосходно. Я уже не голодна, а после сна и вовсе приду в порядок. Вам нравится мой наряд? — Аврелия развернулась вокруг себя, демонстрируя сестре и подруги свой нынешний наряд. Госпитальерка была одета в короткие шорты к которым, ремешками крепились чулки в крупную сетку, с заметными дырами, девушка была боса, а на груди был предмет одежды что можно было смело назвать бюстгалтером, он был лишь слегка закрытие обычного и даже больше подчеркивал чем скрывал. И где только Аврелия достала такую одежду в стенах Монастыря? Возможно картину портило только физическое состояние девушки, но, словно парадокс, лишь больше притягивал взгляд. — И в таком наряде тебе разрешили разгуливать по Монастырю? Что будет если тебя увидеть кто-то из Целестинок или других Старших Сестер? — Так они видели! — хохочет в ответ Аврелия. — И лишь улыбались в ответ, да смотрели на меня так, что казалось они наброситься на меня прямо там, в коридорах Монастыря. И поверь, совсем не для того чтобы наказать. Возможно выпороть, но совсем в другом смысле. А что такое сестра? — Аврелия подходит к сестре так близко, что их груди плотно прижимаются друг к другу. — Жадина. Надо уметь делиться, сестра. — последние слова Аврелия шепчет Лине на ушко, для чего ей пришлось встать на цыпочки. — Ах ты… — Только и может вымолвить старшая из сестер от такой разительной перемены в младшей. Ведь меньше недели назад она была такой невинной, такой непорочной. Но Лина совсем не против такой перемены. Ведь сладкий шепот сестры заставляет дрожать все тело, до такой степени, что колени слегка подгибаются. А до этого ее не доводили даже умелые в любви Целестинки. — Ну, а тебе, Риана. Тебе нравиться мой наряд? — Теперь Аврелия подходит вплотную к подруге. — Д-да. — Заикающе отвечает Риана не в силах отвести взгляд от девушки. — Ну, раз все довольны… — Аврелия томно улыбается. — То я пойду, мне еще многое нужно сделать. — Аврелия, постой! — Не унимается Лина. — Ты так ничего и не объяснила! — Со временем я все тебе расскажу. Когда мы будем наедине. В моей келье. А вы, сестры, — девушка обращается к десятку Милитант, что до не давнего момента окружали ее. - Не забывайте что я вам говорила. И не стесняйтесь заходить ко мне в келью, если вам что-то не понятно. — Аврелия весело подмигивает и, развернувшись на месте, направляется к выходу из столовой. Виляя бедрами так, что притягивает к себе взгляды всех присутствующих Сестер. Казалось даже безмозглые сервиторы провожают ее взглядом. Риана и Лина непонимающе переглянулись — их удивило, даже слегка шокировало. Но не радовать не могло. Перемены в Аврелии радовали их и не только их. И смущенный смех десяти молодых девушек было тому лучшем доказательством.***
Прошло две недели с того дня когда Риана вместе с сестрой Аврелии случайно встретили ее в столовой. С тех пор они еще пару раз пересекались в коридорах Монастыря, но Аврелия тут же убегала сославшись на дела. Риана вздохнула и вздохнула и прошла в свою келью, она только-только пришла из душевой, в которую прошла сразу после очередного обхода. Новая напарница ей не нравилась. Слишком много говорила и постоянно делала весьма и весьма непрозрачные намеки. Но на лицо девушка была весьма посредственна и сложена она была довольно нескладно, так что Риана позарилась бы на нее лишь в самой безвыходной ситуации. Девушка еще раз вздохнула и откинула колючее одеяло. Вставать на утренюю молитву надо было меньше чем через шесть часов, а пропускать утренюю молитву у сестры Мэл она точно не собиралась. Но прежде чем девушка успела лечь, ее отвлек тихий стук в дверь. — Кто? — вопрошает девушка подходя к двери. Гостей она точно не ждала. — Риана, это я. — Аврелия? — в голосе девушки слышится нескрываемое удивление. Риана открывает дверь и вынуждена отойти на несколько шагов назад, когда подруга бесцеремонно входит в тесную келью. — Что-то случилось? За две недели девушка вернула форму и даже стала красивее чем прежде. Ногти отрасли, а истощение исчезло. — Ничего важного, просто я поняла что мы давно не проводили время вместе. Я присяду? — Риана кивает и гостья садиться на край кровати, показывая рукой чтобы хозяйка кельи села рядом, что девушка и спешит исполнить. — Знаешь, я скучаю по нашим обходам, скучаю по нашим разговорам, скучаю по тебе. — Аврелия накрывает ладонь девушки своей. Внезапно Риана понимает зачем к ней пришла Аврелия. Ведь она совсем недавно, точно так-же приходила к келье сестре Мэл, сразу же после отбоя. Она говорила о разных вещах, слегка касалась женщины, а после… Риана смотрит в глаза подруги, где пляшут озорные искорки и считает что им больше не стоит терять времени, после чего подается вперед, накрывая губы подруги своими. Вначале Аврелия не отвечает, слегка опешив от таких быстрых действий подруги, но вскоре начинает отвечать и даже перехватывает инициативу. Две девушки отстраняются друг от друга только тогда, когда им становится не достаточно воздуха. Легкие горят огнем и обе девушки тяжело дышат. На запретное действие намекает лишь тонкая ниточка слюны, что блестит в тусклом свете люмосферы. — Как же я долго этого ждала. — сквозь тяжелое дыхание признается Риана. — Хи-хи-хи. — Аврелия задорно смеется. — Какая-же ты нетерпеливая. — девушка быстренько целует подругу в губы и встает перед ней. На Аврелии был накинут плащ, в котором они обычно делали обходы вместе, и она одним движением скидывает его. Под плащом гостья была абсолютно нага и Риана буквально впивается глазами в идеальное тело подруги. Пожирая его взглядом, Риана осматривает подругу с ног до головы, нарочно медленно, стараясь запомнить каждый её миллиметр. Сама Аврелия тоже не спешит переходить к дальнейшим действиям. Ей нравиться когда на нее вот так похотливо пялятся. Ее заводит это. — Ммм… Ты так всю ночь и будешь смотреть? — похотливым тоном спрашивает Аврелия, через несколько минут «смотра». Для Рианы это словно команда к действию, она с преисполненным похотью рычанием бросается на подругу, и, впившись ей в губы, падает с ней на ложе. После яростной, наполненной стонами, борьбы языками, Риана отрывается от подруги и начинает покрывать поцелуями и вылизывать сперва лицо Аврелии, а потом опускаться ниже, охаживая своей страстной лаской идеальное для нее тело. Аврелия же, с довольной улыбкой постанывала, позволяя подруге доставлять ей удовольствие. Она только поглаживала ее по голове, говоря при этом комплименты ее стараниям. Риана же это распыляло еще сильнее. Облизав и обсосав сперва шею, а затем и грудь, она, вылизав живот, наконец-то добралась до истекающей любовными соками промежности госпитальерки. — А вот тут давай уже вместе. — Хихикнув, Аврелия внезапно крепко схватив Риану за волосы, подтащила ее к своему лицу, поцеловала, после чего приподняв, развернула, и посадила истекающим соками влагалищем себе на лицо. Застонав от ощущения языка подруге на своем лоне, Риана наклонилась и начала в ответ вылизывать промежность Аврелии. Вылизывала в прочем недолго, неожиданная искусность Аврелии в любовных делах быстро заставила девушку забыть про все и безостановочно стонать, полностью отдавшись ощущениям, доставляемыми пальцами и языком подруги. В конце концов, испытывая один оргазм за другим, Риана, особо громко закричав от удовольствия, повалилась без сил на подругу. — Хи-хи, Риана, жаль что все же, что твоя выносливость пока никуда не годится. — Сказала Аврелия, аккуратно вылезая из-под подруги. После чего наклонилась, и нежно поцеловала в щечку тяжело дышащую девушку. — Но ничего, скоро у нас будет много времени, что бы ее натренировать. Аврелия целуя тело девушки спускается все ниже и вновь присасывается к влагалищу подруги, вырывая из ее уст один стон за другим. Риана так и не попала на утреннюю молитву к сестре Мэл.***
Ещё месяц прошел с тех пор, как Аврелия навестила келью своей лучшей подруги. С тех пор девушки проводили вместе почти каждую ночь. Подруги наслаждались близостью друг с дружкой, теплом, ласками, разговорами. Да и более младшие сестры часто заходили в келью Аврелии, на разговор. Который обычно кончался только вечером и гостьи выходили изможденные, но счастливые и удовлетворённые. Но Аврелия не забывала и свои обязанности сестры госпитальерки. У девушки неожиданно хорошо начали выходить разнообразные наркотические и стимулирующие вещества. Зачастую два в одном. Отчего она весьма поднялась в глазах Катарины и многих Целестинок, последние даже иногда навещали многообещающую молодую сестру сами или приглашали в свои кельи. Аврелия не отказывала никому. Девушка возвращалась в свою келью когда ее внимание привлекла одинокая женская фигура, что постоянно елозя стояла и заглядывала куда-то за угол. Из-за которого слышались томные воздыхания. Аврелия тихонько подошла к фигуре и заглянула ей через плечо, пытаясь рассмотреть что-же так ее привлекло там, за углом. А за углом, в тени статуи Бога Императора, происходила уже привычная сцена для Монастыря. Две сестры ласкали друг друга, ничуть не стесняясь что их могут обнаружить. Миниатюрной сестрой Элизабет из Серафимок грубо пользовалась широкоплечая и мускулистая сестра Арэла из Воздаятельниц. Она буквально вдавила меньшую девушку в стену и полностью доминировала над ней. Арэла грубо целовала ее, одной рукой держа Элизабет за волосы, а второй играя с промежностью, от чего Серафимка могла лишь сладко стонать и кричать, и то, только тогда, когда ее рот не был заткнут языком Арэлы. — Подглядывать нехорошо. — шепчет Аврелия на ушко другой девушки почти касаясь его губами. От этого другая девушка вскрикивает так громко, что ее крик разносится далеко по коридорам Монастыря, а ещё она подпрыгивает на добрый метр вверх, от испуга и неожиданности. После чего сползает по стене на пол. — П-прошу вас, не надо так делать. — еле-еле шепчет девушка и Аврелия с легким удивлением узнает в ней сестру Лизель, одну из Целестинок Канониссы. Лизель выглядит очень уставшей. Большие мешки под глазами и взгляд, что почти не может ни на что сфокусироваться, а нижняя губа припухшая и со следами зубов, от того что Лизель постоянно прикусив ее, чтобы сдержать очередной томный вздох желания. — Прости, сестра Лизель, я не хотела тебя пугать. — Аврелия заглядывает за угол, казалось крик Целестинки должен был спугнуть эту парочку, но Серафимка и Воздаятельница даже не заметили этого, они были полностью поглощены друг другом. — Н-нет, я не про это. — отвечает Лизель и медленно подниматься, опираясь на стену. — А-а-а, ты про мой шепоток в твоё ушко. Неужели не понравилась? — Аврелия обиженно надувает губки. — Напротив… — Ну тогда, может, пройдем ко мне? — Аврелия делает весьма непрозрачный намек. От которого Лизель вздрагивает и наконец фокусирует взгляд на госпитальерке. — Нет… Я не могу, мне нельзя. — жалобно и шепотом произносит Лизель. — Нельзя? Но почему? — Аврелия в удивлении приподнимает одну бровь. — А, ты должно быть та Целестинка что запретили испытывать любое удовольствие. Лизель, да? Сколько ты себя уже так пытаешь? — Месяцев пять. Или шесть? Не знаю, я сбилась со счету. Я… Я пойду. — Разве я тебя отпускала? — Аврелия хищно улыбается и преграждает путь Лизель рукой, после чего прижимает ее к стене. — Я просто не могу отпустить столь бедную девушку, особенно когда она так долго не получала удовольствие. — Аврелия вновь шепчет последние слова на ушко Целестинки. — Ч-что ты себя позволяешь? Н-немедленно дай мне пройти, я старше тебя по званию. — Лизель использует свой единственный довод, но при этом девушка дрожит всем телом от тёплого и влажного шёпота Аврелии. Собирая последние капли воли чтобы не наброситься на девушку перед собой и изнасиловать ее прямо посреди коридора. Лишь обещанное наказание от Канониссы останавливало ее. Жадный и грубый поцелуй был ответом Целестинке. Аврелия не пыталась быть нежной, она понимала, что почти сошедшей с ума Лизель этого не нужно. Она грубо играла с языком старшей по званию Сестры, прокусывала до крови ее губы. Вкус крови только больше разжигал их пыл. Не прерывая поцелуй, Аврелия сильно сжала рукой грудь другой девушки, в это время ее колено уперлось между ног Лизель. — А-а-а-а… — Лизель закричала во всю мощь легких. Даже таких нехитрых ласк, женщине что была вынужденна воздерживаться более пяти месяцев, хватило с лихвой. Лизель сильно задрожала всем телом и рухнула на пол. Продолжая сильно дрожать, извиваться и кричать. Такой долгожданный оргазм не прекращался несколько минут. Все это время Аврелия наблюдала за этой сценой с улыбкой и не скрываемым удовольствием. — Надо же, — протянула госпитальерка, — кажется я перестаралась. Девушка присела и провела рукой между ног Лизель, поднеся мокрые, от любовных соков, пальцы ко рту, Аврелия с нескрываемым удовольствием облизала их. Лизель кончила обильно и сильно, штаны женщины были насквозь мокрыми. Грубая ткань не могла впитать такое количество влаги и любовные соки девушки уже начали образовывать под ней лужу. — Эй, ты вообще жива? — Лизель не ответила, от бурного оргазма она потеряла сознание. Женщина даже не моргала, но тяжелое и прерывистое дыхание указывала на то, что Целестинка до сих пор жива, хоть и ели-ели. — Разве я могу бросить ее здесь? Я ведь заставила кончить ее всего-то один раз. Как это печально. Ладно, давай продолжим это в другом месте. Говорившая сама с собой Аврелия, взяла бесчувственную Лизель на руки и понесла в свою келью. Причем несла с легкостью, которую нельзя было ожидать от такой молодой девушки. Впрочем встречающиеся же по пути сестры на это внимание не обращали, а только понимающе улыбались. Донеся до своих покоев бесчувственную женщину, Аврелия бесцеремонно бросила ее на кровать, после чего порывшись в своих вещах, достала инъектор и несколько колб с разноцветными жидкостями. — Ладушки, сейчас я приведу тебя в чувства, но сперва давай избавимся от этого тряпья — Аврелия начала быстро раздевать Лизель. — О… Какая прелесть. И как можно скрывать такую красоту? — промурлыкала она, когда закончила и голое тело целестинки престало перед ее очами. Хотя физически тело у Лизель можно было назвать привлекательным из натренированной фигуры, не утратившей объемных форм, но Аврелию привлекли в первую очередь многочисленные шрамы, хирургическими вмешательствами превращенные в различные завивающиеся символы еретического значения. — Ну ничего, скоро это можно тебе будет носить в открытую. — Аврелия провела ногтем по одному из них, зловещему символу с кругом и серпами, от чего тот начал кровоточить. — очень скоро. — Добавила она с темной усмешкой. После чего, сделав из простыни несколько веревок, она привязала каждую конечность целестинки к разному концу кровати, надежно зафиксировав ее. Ну, а затем Аврелия взяла инъектор, зарядила в него сперва, одно из своих веществ, а затем, вколов первое Лизель, вколола ей другое. Реакция была довольно быстрой, через пару минут целестинка явно пришла в себя и начала удивленно оглядываться, пытаясь понять что с ней. — Что… — поняв что она мало того что связана, так еще и растянута в разные стороны, она начала дергаться. — Немедленно прекрати, как ты сме-кхм! — Тсссс! — Аврелия заткнула Лизель поцелуем, от чего та сразу затихла и начала жадно отвечать. — Сдерживаться и отказывать себе это грех, не так ли? Ах, как же Каннониса с тобой плохо поступила. Но ничего, я накажу тебя вместо нее. Испытаешь по одному оргазму за каждую неделю воздержания. — Прошептала она, начиная сношать целестинку пальцами, от чего та практически мгновенно кончила. — Ой, какие мы чувствительные. Думаю нам надо будет пожестче. — садистки улыбаясь, Аврелия свела пальцы в кулак и начала им входить во влагалище связанной женщины. — Благо ты тут я погляжу хорошо разработана. От траха кулаком Лизель могла только по животному кричать, извиваясь в конвульсиях от обрушиваемого на нее одного оргазма за другим. На десятом оргазме, когда всякие признаки интеллекта исчезли из глаз Лизель, Аврелия, и так быстро сношая ее рукой, решила сделать пожёстче и начала пальчиками свободной руку проникать в анус женщины, что вызвало у Лизель еще более безумные крики, прекрасно слышимые за пределами кельи. Но привлеченные ими сестры, несмотря на любопытство и даже желание, так и не решились зайти внутрь. Если-бы не путы из простыней, то Лизель точно нанесла себе повреждения — ломала кости, срывала ногти с пальцев, откусила язык. Ведь препараты Аврелии не только пробудили ее из глубины спасительного обморока, но и во много раз усилили чувства женщины, что и так были обостренны до предела. Губы Аврелии жгли словно раскаленное железо, укус или след от ногтей — словно плоть рвали пиломечом, а пальцы девушки, что нещадно таранили ее влагалище и вовсе были чем-то непередаваемым. — Переходим к тяжелой артиллерии. — улыбнулась Аврелия доставая из-под кровати огромный страпон. Совсем как тот, которым Вероника недавно насиловала свою подчиненную. Лизель не кричит даже когда игрушка грубо входит в нее и бьет по стенкам матки подобно тарану о крепостные ворота. Сознание давно покинуло ее.Десять часов спустя.
Аврелия сидела на кровати у себя в келье, положив ногу на ногу. Лизель, абсолютно голая, сидела на коленях перед ней и вылизывала сапоги юной госпитальерки. Через несколько минут Аврелии это надоело и она с силой ударила Целестинку по лицу, отчего та отлетела в стену и упала на пол безвольной куклой. Но спустя мгновение, Лизель вскочила и начала неистово мастурбировать, заняв такую позу, чтобы Аврелии открылся лучший вид. — Ой, кажется я ее сломала. — Из кельи Аврелии донесся чистый и звонкий смех, вперемешку с криками экстаза Лизель.***
— Ты делаешь успехи, Аврелия. — За спиной девушки стоит Вероника и наблюдает как та, пересыпает несколько сот грамм порошка небесно-голубого цвета по маленьким кожанным мешочкам. — Я приятно удивленна. А удивляться было чему, совсем недавно девушка боялась свою наставницу как огня, после того что она с ней сделала. Избегала ее, даже бросила все свои новые обязанности. Но сейчас… Сейчас девушка вновь вернулась в лаборатории Ордена Госпитальеров и начала создавать и синтезировать наркотические и стимулирующие вещества с ранее неведомом мастерством. Даже сама Вероника, Старшая Госпитальерка, что была так искусна в этом деле, смотрела на молодую ученицу с завистью. — У меня был хороший учитель. — Аврелия улыбается и бросает свое занятие, вплотную подходя к своей наставнице. — Скажите, сестра Вероника, а ваша маленькая ученица заслужила награду? — Девушка смотрит снизу вверх прямо в глаза женщины, а ее плотно прижатое тело не составляет труда догадаться что за награду девушка имеет ввиду. — Мне помниться я как-то уже награждала тебя, но ты этого не оценила. — То была другая Аврелия, госпожа, молодая и глупая. — Девушка проявляет инициативу и обнимает наставницу за талию, плотнее прижимая к себе. — Не играй со мной. — Со сталью в голосе предупреждает Старшая Госпитальерка. — Что вы, госпожа, я еще и не начинала. — Аврелия выпускает наставницу из объятий и чуть отходит от нее. После чего берет ее за левую руку и снимает надетую на нее перчатку, оголяя протез женщины. Аврелия поочередно берет каждый палец протеза в рот и нарочно медленно обсасывает его, стараясь взять их как можно глубже в рот. При этом все еще смотря в глаза наставницы. После пяти минут таких ласк Аврелия отступает еще на шаг, а Вероника смотрит на пальцы своего протеза, что обильно покрыты слюной девушки, а после и на нее саму. Девушка же перед ней смотрит в ответ — выжидая. — Никому меня не беспокоить! — Вероника отдает резкий приказ и, грубо схватив Аврелию за запястье, тащит в свой кабинет. Аврелия от этого звонко смеется, Вероника же совершенно открыто горит от страсти и желания. Те госпитальерки что видели это, смотрели парочке в след с нескрываемой завистью. Ворвавшись в свой кабинет, Вероника запирает дверь и без всяких нежностей резко поворачивает Аврелию к себе, после чего с животным стоном впивается ей в губы. Аврелия однако совершенно не сдается напору начальницы, и с не меньшим пылом отвечает, начиная битву языков за доминирование. Вероника, хоть и встретила сопротивление, но не сдается и две любовницы стоят так минут пятнадцать, нещадно пытаясь языком побороть соперницу. Параллельно они срывали с друг друга одежу и грубо, до синяков впивались в тела друг дружке, пытаясь заставить прогнуться под себя. В конце концов, поняв что никто здесь не желает уступать, две порченые Сорротиас разрывают поцелуй и сделав пару шагов назад, тяжело дыша смотрят друг другу в глаза. В конце концов, углы губ Вероники дергаются, затем начинают медленно ползти вверх и в конце концов, старшая госпитальерка начинает заливисто смеяться. Аврелия же смотрит на это с довольно усмешкой. — Хахаха… Ну хорошо, наша скромница действительно переменилась в настолько хорошую сторону. — Отсмеявшись, произносит Вероника. — Госпожа, я только стараюсь идти в ногу со своими сестрами. — Сделав невинное личико, отвечает Аврелия, вызывая новую порцию смеха у Вероники. — Ну хорошо, я позвою поиграть тебе на равных — Старшая Госпитальерка подошла к комоду и достала оттуда толстое двухсторонее дилдо. Введя его себе во влагалище, Вероника подходит к Аврелии, которая уже расселась на рабочем столе и пригласительно расправила ноги. Через минуту комнату захлестнули стоны, когда две госпитальерки сношались друг с другом искусственным фалосом, соприкасаясь своими лонами друг с другом. Вероника стонала громче, ее хирургически удлиненный язык высунулся из ее рта и она и облизывала им свои соски. — Ах-ха, госпожа, давайте еще — простонала Аврелия, и Вероника кинула ей еще одно дилдо, чуть менее толстое и не такое длинное, зато с функцией вибратора. Поймав его, Аврелия приподнялась и включив вибрацию, ввела его себе в анус. Вероника, достав себе еще такое, повторила за ученицей. Комнату накрыли еще более похотливые стоны. Однако отдавшись похоти, Вероника не заметила, как оставшаяся куда более сдержанной Аврелия, с коварной улыбкой, одной рукой начала нажимать кнопки на встроенной в рабочий стол главной госпитальерки системы связи. Несмотря на все перемены монастыря, госпитальерное крыло благодаря строгости Вероники, даже после обращения требовавшей от подчиненные безотлагательно исполнять свои обязанности, все так же работало без всяких перебоев. Госпитальерки прилежно исполняли свои ежедневные обязанности, заботились о пострадавших сестер, готовили препараты и исполняли прочие дела. Однако все это прервалось, когда из всех динамиков крыла стали слышны исполненные похотью крики Старшей Госпитальерки. Удивленные сестры прекратив свои обязанности, переглядывались и краснели, вслушиваясь, как их лидер между вскриками и стонами, шепчет одобряющие слова своей партнерши. Удивление однако быстро сменилось возбуждением от услышанного, а затем уже и не прикрытым желание. Под стоны Вероники, госпитальерки начали недвусмысленно переглядываться друг с дружкой и находящимися на лечении сестрами. Раз уж старшая в открытую заявляет о своих желаниях, то почему нельзя и им? Сперва одна, а затем вторая, третья и четвертая, решаются и где нерешительно, а где и со страстью, впиваются в губы стоящих рядом подруг, затем, полностью забыв про публичный стыд, начинают оголяться и делать более смелые вещи. Несколько минут и госпитальерное крыло монастыря охватывает всеобщая оргия. Забыв про все, сестры целовались, лизались и сношали себя и подруг подходящими подручными предметами. Те сестры, что по делам заходили в крыло, тут же присоединялись к увиденной оргии, а некоторые звали своих любовниц и подруг. Когда Вероника, наконец насытив свою похоть с Аврелией, покинула свой кабинет, то обнаружила свое крыло в полном хаоса, с собравшимся в нем немалой частью ордена. Когда она поняла кто в этом был виноват, от Аврелии уже и след простыл. — Вот же… Мелкая дрянь! — Совершенно беззлобно говорит Вероника и улыбается. После чего идет вглубь крыла — навести порядок.***
— Да-а-а! — С губ Лины и ее партнерши срывается единый крик и две девушки падают на кровать совсем обессиленные. — Неплохо. — Наконец произносит девушка из отряда Лины и любовно поглаживает своего командира по щеке тыльной стороной ладони. — Неплохо? — Лина надувает губки от обиды. — И только? Раньше ты говорила другое. — Раньше —да. Но сейчас я стала опытней, Лина. — Молодая Серафимка отворачивается от начальницы и смотрит в потолок своей кельи. — Ах, как же я хочу трахнуть твою младшею сестренку — Аврелию. — Аврелию? — Лина приподнимется на локтях и озадаченно смотрит на другую девушку. — Она только встала на истинный путь, положить ее к себе в кровать будет проблематично. Знала бы чего мне это стоило, а ведь я ее родная сестра. — Ха-ха-ха. Лина, ты слепа? — От этих слов Лина удивленно приподнимает брови. — Да твоя сестра это нечто! Весь Монастырь только и говорит о ней! Сестры, от просто рядовых, до Целестинок, выстраиваются в очередь чтобы, хоть часок, провести у нее в келье. Сестры шепчутся что она любима Темным Принцем даже больше чем наша Канонисса. Неужели ты правда не видишь это? Вместо ответа Лина хмурит брови. Конечно она видела что ее сестра приняла истинный путь, но она думала что Аврелия только в его начале. Лина решает что на днях надо будет зайти к младшей на разговор.***
Лина входит в келью сестры без приглашения. Но младшая сестра слишком занята грудями другой девушки чтобы заметить это. — Аврелия! Нам надо поговорить. Несколько минут Аврелия еще играет с грудями ее нынешней партнерши, после чего наконец отстраняется, вытирая губы от лишней слюны. — А, сестра! — Аврелия мило улыбается. — Поговорить мы всегда успеем. Лучше присоединяйся. — Ты. — Лина показывает на девушку чьего имени она не знает. — Вон! — Но сейчас моя очередь! — обиженно отвечает девушка. — Я ждала этого почти неделю! — Значит подождешь еще! — Лина не любит повторять дважды, она грубо хватает непонятливую девушку за волосы и тащит ее ко двери, после чего вышвыривает ее голышом в коридор и запирает дверь. От девушки еще долго слышиться ругань в сторону Лины. — Как грубо, сестра! Она и правда долго ждала. — Что с тобой произошло, Аврелия? — М? Ничего. Я просто увидела истину. И отдалась ей без остатка. И именно ты показала мне ее. Я благодарна тебе. — Аврелия говорит все это сидя голышом на кровати и смотря на сестру самым невинным взглядом что есть у нее в арсенале. Лина долго смотрит в ответ. Внутри нее опять вскипает ревность. Ее любимой младшей сестренкой снова пользовались все кто хотят. Все, но не Лина. Ревность растет с каждй минутой и вот она вырывается наружу подобно вулкану. Старшая сестра бросается на младшую и вдавливает ее в кровать, после чего жадно целует. Аврелия не может пошевелиться, да она и не пытается, давая сестре насладиться своей властью — Знаешь, а ведь я ждала тебя к себе много раньше. — С хитрой улыбкой говорит Аврелия когда их, с сестрой, поцелуй наконец прекращается. — Ты моя! Только моя слышишь! — Лина нависает над младшей сестрой и смотрит на нее взглядом в котором читается ревность, похоть и злость. — Собственница! — Со смехом отвечает Аврелия. — Надо уметь делиться, сестра. Но сегодня — да. Сегодня я твоя и только твоя. В ту-же секунду язык старшей сестры снова проникает в рот младшей. И снова Аврелия позволяет сестре делать все что та хочет, лежа словно безвольная кукла. Лина же распаляется все больше от полной пассивности сестры, ее разум тонет в пучине желаний от осознания своей власти над ней. Аврелия дергается, когда Лина до крови кусает ей губы, после чего отстраняется и облизывается, оставляя небольшой кровавый след на своих губах. В глазах же чистая одержимость, доведенная до безумия. - Ты принадлежишь лишь мне. Ты, твое тело, твои желания. - Рычит старшая сестра, на что Аврелия только улыбается. Лина снова бросается на сестру, зубами кусая ее правую грудь и левой рукой сжимая левую грудь. Аврелия лишь болезненно-сладко стонет, когда зубы и ногти сестры впиваются ей в кожу. А затем вскрикивает от того, что оставшейся свободной рукой Лина входит ей во влагалище, одновременно сжав клитор. Лина пировала телом сестры всю ночь до самого утра. Аврелия совершенно не сопротивлялась, хотя такая пассивность только распыляла ее сестру на еще более жестокие действия. В конце концов, Лина прекратила, когда выбилась из сил, а все тело Аврелии покрывали синяки, следы от укусов, засосов и кровоточащие царапины. Однако несмотря на это, Аврелия спокойно пошла в столовую как ни в чем не бывало, только бросив насмешливый взгляд на обессилившую Лину, когда покидала свою келью.***
С той ночи прошло еще несколько месяцев. За это время монастырь окончательно погрузился в скверну Слаанеша. Никто больше не пытался скрывать или сдерживать свои желания, разнузданное поведение стало повсеместным и различные извращения практиковались совершенно в открытую и без всякого стыда. Молитвы были исключительно богохульны, как и разговоры сорротиас между собой и всегда сопровождались извращенными оргиями. Жительницы монастыря в перерывах между боевыми тренировками, которые остались единственным делом, которое командиры ордена заставляли выполнять их безукоризненно и в этом вопросе не делали никаких поблажек, предавались удовлетворению своих самых низменных плотских желаний, будь то похоть или обжорство. И Аврелия принимали во всем этом самое активное участие, часто вместе с Линой и Рианой. — Сестра Аврелия? Канонисса хочет видеть вас у себя. — одна из Целестинок Катарины принесла эту весть девушке когда та ужинала. Ужин был надо сказать, невероятно богатый, даже по меркам того, во что превратилось постоянно меню монастыря. Та нехотя оторвалась от кормящей ее с ложечки каким-то невиданным ею раньше, но очень вкусным, десертом, другой девушки. — Чего хочет Канонисса? — Этого я не знаю, мне просто было велено передать эти слова. И она хочет видеть тебя немедленно. Надув от обиды губки, Аврелия все-же встала, бросив взгляд на евших рядом Лину и Риану, и пошла вслед за Целестинкой в личные покои Канониссы.***
— Я рада, что такая молодая сестра подает столь большие надежды. — Катарина мило улыбнулась. Аврелия ожидала что Канонисса вызывает ее к себе для чего угодно, но ни как не на ужин. В покоях Катарины стоял небольшой круглый столик, накрытый шелковый скатертью. Десятки различных фруктов и конфет, лучшее вино и несколько мясных блюд ожидало девушку. Сама Катарина облачилась в роскошное вечернее платье из черного шелка, глубокие вырезы платья открывали вид на идеальное тело женщины, чего Аврелия не могла не оценить. — Все благодаря вам, госпожа. Вам и истинной вере что вы принесли. — Аврелия вернула улыбку и отрезала небольшой кусочек стейка, после чего отправила его в рот. Блюдо было приготовлено идеально. Отлично подобранные специи, поджаренная корочка, но внутри мясо имело нежный розовый цвет и чуть кровоточило. Стейк с кровью идеально подходил к красному вину из личных запасов Катарины. — Мясо просто изумительное. — Спасибо. Его готовила Лизель. Ты ее знаешь? Конечно знаешь. Ведь именно ты почти сломала мне ее. — Ковыряясь вилкой в тарелке говорила Катарина. — Она обрела ясность ума только через несколько дней. И мне пришлось ее наказать — ведь она ослушалась приказа. Жаль, так забавно было смотреть как она изнывает по ласкам других сестер. — Я не сомневаюсь что вы придумали достойное наказание. — Конечно. Привести сюда Лизель. — Катарина отдала приказ одной из Целестинок что стояла у двери, та мигом выскочила из покоев Канониссы спеша исполнить приказ. Через несколько минут Целестинка появилась вновь, женщина катила перед собой кресло-коляску на котором и сидела Лизель. Женщина старательно смотрела в пол. Аврелия удивленно вскинула бровь когда поняла что у ее недавней любовницы нет ног. — Отрезать, приготовить и подать к нашему столу свою собственную плоть. Разве не чудесное наказание? — Катарина хищно улыбнулась и отправила в рот кусок человечины. — Изысканно. — Кивнула Аврелия. — Я рада что попробовала Лизель на вкус во всех смыслах этого слова. — От слов девушки Катарина залилась громким и звонким смехом. — Я рада что не ошиблась в тебе. Идем, — Катарина встает из-за стола, Аврелия спешит повторить это действие, — я покажу тебе кое-что действительно интересное. Кое-что, что наконец решит все наши судьбы. — Благодарю, Лизель. — Аврелия склоняется над искалеченной женщиной. — Надеюсь еще насладиться твоими блюдами. - Целестинка вздрагивает от этих слов, а Аврелия спешит за Катариной. — Куда мы идем, госпожа. — В главный храм. Все уже готово к Пробуждению.***
Аврелия плакала, молилась, умоляла, истерила и просто молчала в апатии. Но никто не видел и не слышал этого. А все потому-что они поменялись с голосом местами. Вернее с Голосом. Теперь Аврелия была точно уверенна, это не она сошла от происходящего с ума, а кто-то поселился у нее в голове. Поселился и перехватил контроль. И делал столь ужасные вещи, что Аврелия и представит не могла. Она горела от стыда когда они начали облачаться в столь откровенную одежду. Она молила Голос прекратить когда они пришли к ее подруге — Риане. Она ужасалась что они сотворили с Лизель — старшей по званию Сестрой. Она ненавидела Голос за то, что они вновь оказались в кабинете этой ужасной женщины — Вероники. Она не верила происходящему когда к ней в келью пришла ее родная сестра и они позволили Лине грубо насиловать их всю ночь на пролет. Старшая сестра оставляла на теле младшей все новые синяки, царапины, засосы и следы от зубов. Крича что младшая принадлежит лишь ей одной. А Голос смеялся над недальновидностью Лины. Ведь это она принадлежит им. Она и весь этот мир. Аврелию стошнило, если-бы она могла, когда узнала что на ужине у Канониссы она ела человеческую плоть. Но голос лишь облизывался на этот повод. А сейчас Голос смеялся и кричал от восторга. Ведь скоро все совершится. Наконец-то…