Главный храм крепости-монастыря ордена Белого Сияния. Некогда величественный, самое святейшее место ордена Сороритас, их самая большая гордость, нынче был осквернен.
Статуи Бога-Императора что стояли у стен исчезли, делая главный храм ещё больше. Священные тексты на колонах что поддерживали свод храма, заменились на богохульные надписи и символы, огромная статуя Бога-Императора что стояла прямо напротив входа была осквернена. Вместо головы Его, была козлиная голова со слишком длинным высунутым языком, на груди Бога-Императора красовалась одна женская грудь, а разведённые руки, которыми он некогда обнимал всех прихожан, заменились на отвратительного вида щупальца из плоти. Алтарь остался не тронутым, а вот книга с молитвами Ему исчезла. На ее месте был тошнотворный том такого же огромного размера. Вот только не страницы из человеческой кожи были исписаны темными молитвами и ритуалами, обложка книги была сделана из вечно влажного человеческого мяса, книга время от времени слегка шевелилась, будто дышала. В центре храма стоял огромный саркофаг исписанный неизвестными рунами и символами.
Храм был битком набит людьми. Все сестры Белого Сияния и приставленные к ним сестры госпитальеры и диологус, а также ещё сотни, если не тысячи людей — похищенные жители Леонэ 3. Юноши и девушки, мужчины и женщины, мальчики и девочки. Все наги и в цепях, закрепленных у них на шеях, руках и ногах, со свежими шрамами, изображающими символ Темного Принца на телах, многие из которых ещё кровоточили. От людей исходил плач, мольбы отпустить и сжалиться, молитвы Ему, кто-то просто молчал смирившись со своей судьбой, но ничто из этого уже не могло их спасти.
Сами Сороритас стояли большей частью неорганизованно, кто как. На каких-то сестрах, преимущественно лишь Милитант, и то исключительно Старших Сестер и Целестинках, были силовые доспехи, а в руках было оружие, правда уже без печатей чистоты и флёр-де-лис. Судя по напряженным лицам, полных нескрываемого недовольства, им было поручено следить за тем, что бы ничто не нарушило порядок грядущего действия. На других были наряды, один другого вызывающие, открывающие прекрасный вид на тела девушек и подчёркивающие все их изгибы и формы, такими нарядами могли похвастаться разве что самые лучшие бордели в шпилях Ульев. На третьих сестрах не было ничего, они без всякого стыда стояли полностью нагими, свободно демонтируя свои самые сокровенные места. Для ритуала Пробуждения не хватало всего двух фигур.
Катарина и Аврелия входят в храм последними, даже те две Целестинки что были вместе с ними в покоях Канониссы вместе с Лизель уже здесь. Но это не удивительно, ведь пока Канонисса лично провожала свою подчинённую до храма, то на полчаса застряла с ней в одном из коридоров. Катарина страстно и жадно целовала и ласкала девушку, желая проверить правдивость слухов что гуляли по Монастырю на счёт персоны Аврелии. Катарина осталось вполне удовлетворена проверкой. Глаза всех присутствующих обращаются на двух вошедших, казалось даже пленные перестали рыдать и молиться, полностью забывшись и смотря лишь на двух вошедших. Катарина громко цокала каблучками, чей стук эхом отражался от стен храма, Аврелия же напротив, шла совершенно бесшумно. Канонисса, под восхищённые крики Сестер, прошла к алтарю, с любовью проведя кончиками пальцев по саркофагу когда проходила мимо него. Аврелия остановилась недалеко от входа в храм, быстро найдя глазами в огромной толпе родную сестру и лучшую подругу.
— Мои дорогие и возлюбленные сестры! — тем временем, встав за алтарь, начала Катарина. — Вот-вот совершиться то, чего мы ждём вот уже столько времени, совершиться то, к чему мы так тщательно готовились, совершиться то, для чего мы и были рождены! Ведь сегодня возродится тот, благодаря которому мы и узнали что такое жить для себя. Жить без правил и моральных норм, жить наслаждаясь каждым моментом жизни, будь то деликатесы и вино, удар хлыста или жаркий поцелуй Сестры! — с каждым словом Катарины шум в храме нарастал. Сороритас выкрикивали хвалу своей госпоже и их новому Богу, находясь в нетерпении и предвкушая то, что вот-вот произойдет. Аврелия заметила, как по помещению храма начали растекался едва заметные клубы какого-то газа, который не оказывал заметных влияний на сестер, за-то вдохнувшие его пленники тут же прекращали скулить и начинали постанывать от охватившего их невероятного возбуждения, о чем говорили мигом вставшие члены у мужчин, юношей и мальчиков, а так же заметно затвердевшие соски и начавшая течь между ног любовная смазка у женщин, девушек и девочек. — Узрите же клетку нашей госпожи, — Катарина жестом показала на саркофаг в центре храма, — великой Уль’фарины Пожирательницы Сердец! А теперь сломаем же последнюю печать, Сестры! Сломаем и насладимся ее величием, а после получим обещанную нам награду! Да начнется ритуал Пробуждения! — Катарина вскинула руки вверх, часто и тяжело дыша, словно после бурной ночи с ее Целестинками. Под возбужденные крики сотен девушек и женщин, началось самое развратное, мерзкое и противоестественное действие за все время с тех пор как вернулась Канонисса.
Сестры начали ласкать и ублажать ближайших невольников. Они целовали их так страстно и жадно, что люди начали задыхаться. Острые ноготки Сороритас оставляли на их телах кровоточащие царапины, рты множество засов и следов от зубов. Мужская половина постанывала от удовольствия когда руки Сороритас что есть сил надрачивали их возбужденные члены, а ловкие пальчики играли с их яичками и анусами. Сестры садились на их лица, чтобы сильные мужские языки ласкали их киски или предоставляли все свои дырочки под их полное пользование, и пленники с животной страстью входили в них. Пленницы же сладко стонали когда ловкие язычки искушённых в этом деле Сороритас ласкали их соски и клиторы. Тонкие пальчики проникали в обе их дырочки и работали с дикой силой, заставляя девочек, девушек и женщин содрогаться всем телом. По храму раздались тысячи возбужденных криков и стонов, нарастающих с каждой минутой, а вскоре к ним добавились и крики боли, когда в дело вступили хлысты и горячий воск. Громкоговорители разносили эту вакханалию звуков по всему монастырю, наполняя каждый его уголок порочными звуками.
Коррумпированные сестры раз за разом заставляли пленников испытывать оргазм за оргазмов, словно намереваясь выжать их до дна. Но вот одна из девушек-невольниц, совсем молоденькая на вид, лет шестнадцать, в шестой раз издала особенно громкий крик постепенно сходящий на нет и снова обильно кончая, затряслась всем телом. Хотя это было не удивительно, ведь две сестры госпитальерки просто присосались к ее грудям, лаская друг друга своими пальчиками, а в анусе и влагалище девушки торчали два огромных вибратора работающих на полную мощность. В руках Сороритас тут же, казалось из ниоткуда возникли бритвенно острые кинжалы, после чего, в одно мгновение с шестым достижением пика экстаза невольницей, они разом вонзили один кинжал ей в сердце, а другой в чресла. Уже практически не слышимый крик-стон девушки и вовсе сошёл на нет, когда ее лишили жизни в момент экстаза. С влажным звуком девушка упала на каменный пол храма, и никто из окружающих не обратил на это внимание. Но дальше началось нечто совсем противоестественное, даже на фоне безумной вакханалии вокруг. Из ран девушки полилось огромное количество крови, которое не стало собираться в лужу под трупом хозяйки. Вместо этого рубиновая жидкость медленно, словно сахарный сироп, устремилась к саркофагу. Камень саркофага впитал в себя кровь словно губка и казалось, что руны и символы на нем, налились светом, на который было больно смотреть.
Такое происходило повсюду в храме. Стоило только кому-то из пленников шесть раз достичь пика экстаза, как тут же сестры убивали его, после чего переходили к новой жертве. Кровь же несчастных текла к саркофагу и он впитывал ее. И за всем этим следила Аврелия. Девушка, все так же не способная контролировать себя, испытывала чистейший ужас. Она поняла, что в монастырь проникла скверна хаоса, но глядеть на полнейшее падение ордена, чьи сестры полностью отдались проклятью и приносили в жертву невинных добрых подданных Императора, было совершенно другим уровнем кошмара. Голос же уже совершенно в открытую торжествовал.
Ах, как же давно это было! Я просматривала твою память, и ты была права насчет того, что за «свет» меня сразил на этом месте. Конечно в той истории умалчивали тот факт, что под тем местом, где сейчас стоит этот, пока уродливый, монастырь, одним пернатым мерзавцем была спрятана ловушка для меня, на которую сейчас ты смотришь, и которую открывают наши дорогие сестры. Эта кровь на самом деле значит практически ничего, так, просто поворачивания ключа в замочной скважине. Самое важно условие для того, что создать «ключ» и вставить его было «Полное развращение чистейшей чистоты». Хех, какой же это пернатый ублюдок шутник. Но мне повезло, что ваш скудоумный Империум решил создать тут монастырь, а мои последователи из числа смертных остались мне верны. Теперь же я освобожусь и миры снова будут биться в похоти и боли, когда я сожму на них свои когти и клешни. И ты, моя сладкая Аврелия, была избрана стать одной из ближайших помощников мне в этом.
Оргия и смертоубийство происходили в течении многих часов, как только одна партия невольников заканчивалась, Сестры приводили новую, благо Катарина, не зная сколько именно понадобится, приказала похитить людей с запасом, а трупы прошлых жертв утаскивались служками из храма. Аврелии хотелось бежать, спрятаться как можно дальше, связаться с ближайшим Имперским Флотом и потребовать разбомбить монастырь с орбиты, но все что она могла это биться запертая у себя в голове, пока новая хозяйка ее тела улыбалась и ласкала себя глядя на эту кровавую оргию.
— Сестры! — полным экстаза голосом вскричала Катарина. — Это вот-вот произойдет! Возрадуйтесь, ведь наша миссия завершена! Великая Уль’фарина Пожирательница Сердец вновь свободна!
И словно слова падший Канониссы были последним ключом к этому. Саркофаг завибрировал и загудел, руны загорелись колдовским пламенем и с каждой секундой, саркофаг вибрировал и гудел все сильнее и сильнее, руны пылали так, что было больно глазам. Ближайшие Сестры и пленники, которых не успели принести в жертву, бились в экстазе, из их глаз и ушей текла кровь, а крик входил в оглушительный резонанс с саркофагом. И вот, произошло то, чего так старательно добивалась Катарина и чего так долго ждал демон. В ослепительной вспышке света — саркофаг исчез, а на его месте стояло существо и его крик, полный наслаждения и радости, прокатился по всему монастырю и эхом раздался в Имматериуме.
Более десяти метров в высоту, с кожей слегка фиолетового оттенка, четырьмя руками, нижние из которых заканчивались бритвенно острыми когтями. Почти человеческое лицо можно смело назвать идеальным. На лбу росло пара рогов, с продетых в них золотыми кольцами, Светлые волосы демона спадали до самой поясницы, ее тело несло на себе шесть грудей, что росли друг под другом и уменьшались на размер. Набедренная повязка спадала до самого пола и была сделана из легкого розово-фиолетового шелка с рунной Темного Принца на ней, длинные ноги демона заканчивались человеческими ступнями, с черными и острыми ногтями на ней. Прекрасное и одновременно отвратительно порождение Варпа. На демона хотелось смотреть и восхищаться, прикасаться к его коже и поиграть с ее грудями, но в то же время хотелось блевать от его вида, бежать как можно дальше или убить себя, лишь-бы ее руки не прикоснулись к тебе.
Уль’фарина медленно оглядывала храм, купаясь в взглядах Сороритас полными фанатизма и похоти. Не принесенные же в жертву пленники смотрели на демона с чистейшим благоговением и рабским обожанием, порождение варпа одним лишь своим присутствием полностью поработило их разум. Сестры и пленники, на которых падал взгляд демона, падали на пол и бились в экстазе наслаждения.
— Госпожа! — среди криков похоти прозвучал слабый голос Катарины, что едва сдерживала себя чтобы не присоединиться к подчиненным. — Я сделала все так, как мне и было велено. — Канонисса на коленях подползла к демону. — Я надеюсь на заслуженную награду.
— И она последует немедленно. — заговорила Уль’фарина. Голос демона был ярким, звонким, мелодичным, его хотелось слушать вечность, отдав все, лишь бы он не прекращался. — В качестве награды, я вкушу твою кровь и плоть, а твоя душа отправится в Шесть Кругов.
Катарина успела моргнуть лишь раз, прежде чем огромный коготь демона пробил ее насквозь.
— Ты хорошо поработала и по этой части у меня никаких претензий к тебе нету. — Хранитель Секретов со сладкой улыбкой смотрела в лицо шокированной женщины, пытающейся полным крови ртом спросить «За что?», пока жизнь стремительно покидала ее. — Но видишь ли, твоя жадная натура потом стала бы помехой для моей избранницы, ты просто не смогла бы покорно отойти в сторону, так что я решила заранее лично избавиться от тебя.
Уль’фарина подняла тело женщины над собой и начала с жадностью пить теплую кровь Канониссы. Остальные Сороритас ни как не отреагировали на убийство своего командира, казалось даже наоборот, они восприняли это с удовольствием, особенно Лизель и старшие командиры, которых Катарина обращала лично.
— Как сладко. Как вкусно. Как возбуждает. — стонал демон глотая кровь и жадно слизывая ее своим длинным языком со своего лица, шее и грудей. — С кровью падшей благочестивицы ничего не сравнится!
Уль’фарина, закончив напиваться крови, неестественно широко раскрыла рот и бросила в него тело Катарины, после чего проглотила в один присест. А потом демон, облизнувшись, перевел взгляд на вход в храм, где находилась ее избранница. Аврелия. Что сейчас лежала в позе эмбриона и плакала, содрогаясь всем телом. Когда Уль’фарина вновь обрела физическое тело, то она покинула тело девушки и Аврелия вновь вернула контроль над своим телом, но те ужасы что они творили не могли просто уйти из сознания молодой госпитальерки.
— Аврелия, — демон устремил свой взгляд на сломленную девушку, — хватит плакать, моя сладкая, ведь я всегда выполняю свои обещания. Подойди ко мне, поцелуй мои ступни, принеси мне клятву в верности и ты станешь тем, кем я обещала. Стань мое невестой, Аврелия, и ты получишь власть большую чем ты можешь себе представить. Ты будешь новой Канонисой переродившегося «Белого Сияния» и все эти девушки будут готовы выполнить любое твое желание. А от меня дары и силу, что помогут тебе еще больше возвыситься. — Уль’фарина улыбнулась обнажая острые зубы и протянула к девушке одну из своих рук.
Но минута сменялась другой, а Аврелия все так-же плакала свернувшись на полу.
— Аврелия! — обиженно воскликнул демон. — Я так долго этого ждала, не заставляй меня ждать еще. Я не хочу тебя наказывать!
Аврелия кое-как поднялась держась за стену, ноги предательски тряслись не в силах выдержать хозяйку.
— Вот так, сладенькая, иди ко мне. Я — ваш новый свет.
Девушка окинула взглядом храм — трупы жителе планеты, Сестры что смотрят на нее с неким обожанием и завистью и тошнотворно-притягательный демон. Аврелия была права во многом, а в особенности в том — что в монастыре произошло нечто ужасное. И теперь все они обречены, а что еще хуже, они сами с радостью бросились в пучину порока и объятия мерзкого демона, отринув все чему они клялись и служили. Отринув Его. И теперь Аврелия может сделать лишь одну вещь — спасти себя. Девушка развернулась и побрела прочь из храма, все еще опираясь на стену, но с каждой секундой ноги слушались все лучше и лучше и вскоре девушка сорвалась на бег. А из ее глаз, не переставая лились слезы, слезы о тех ужасах что она сотворила, слезы о вечном клейме предателей, слезы о пропавшей в этой пучине порока, старшей сестре.
— Ах, никак не сдается. — вздохнула Уль’фарина. — Но ведь за это я ее и люблю и теперь мне хочется ее еще больше. Поймайте ее, — приказал демон своим новым рабам указывая на открытые двери храма, — поймайте и приведите. Живой. Та кто справиться с этим, может просить у меня что угодно!
Сотни голосов раздались в храме и следом из него хлынул поток Сороритас. Они толкались и отталкивали друг друга, всем хотелось исполнить желание их новой повелительницы и доставить ей непокорную Сестру.
***
«Бежать, бежать, бежать.» Лишь эта мысль была в голове у Аврелии, но куда? В оружейную, чтобы взять болтер? Нет, там будут искать ее в первую очередь. В свою келью? Там во вторых. По всему монастырю звучит тревога и из соседних коридоров слышен топот множества пар ног. За ней охотятся и думать, что будет если ее поймают, Аврелия не хочет. Надо сбежать из монастыря! Угнать один из «Носорогов» и в космопорт, там сесть, проникнуть, захватить любое летающее средство и прочь с планеты на любую ближайшую подконтрольную Империумом планету, дабы рассказать что произошло. И пусть ее потом пытает Инквизиция, а после и вовсе убьет, но зато ее душа будет чиста перед Богом-Императором, а еретички получат по заслугам.
Путь до гаражей ордена растягивается на пару часов, ведь приходиться прятаться от бывших боевых товарищей. Но стоило только ей зайти в гаражи, как сильный удар в висок отправляет девушку на холодный бетонный пол. По щеке струиться что-то теплое и липкое, в глазах туман, что пока не хочет расступиться. Не желая останавливаться, Аврелия из последних сил ползет в силуэту «Носорога», остается молить Императора чтобы он был заправлен.
— Я знала что ты пойдешь сюда, Аврелия. Умная девочка, решила сбежать как можно быстрее. — Аврелия с ужасом узнает этот голос. Голос сестры. Голос Лины.
— Лина! Сестра! — кричит Аврелия, ни капли не беспокоясь о том, что ее голос может привлечь сюда остальных Сороритас. — Разве ты не видишь что произошло? Скверна Хаоса проникла в наш дом! Все сестры давно пали, они отвернулись от света Бога-Императора, — при упоминании гнилого божества Лина хмуриться, — продали свои души в вечное рабство! И за что?! За еду, вино и плотские утехи со своими Сестрами? Прошу, сестра, идем со мной. Мы еще можем сбежать от этого, спасти наши души, рассказать что здесь случилось! — Аврелия плачет от бессилья и боли от удара сестры. Хоть она и молит сестру, но в душе понимает что это бесполезно.
Прежде чем ответить, Лина заливается громким и задористым смехом, что эхом отражается от стен помещения. Серафимка продолжает наступать на младшую сестру, а ты лишь медленно отползает.
— Спасти?! Нас уже поздно спасать, сестра. Ты разве ничего не видела? Все сестры, без остатка, отдались этому пороку и отринули Труп-на-Троне. И ты в первую очередь!
— Н-нет!.. — глотая слезы проговорила Аврелия и затрясла головой так сильно, что слезы забрызгали во все стороны.
— ДА! Любимица Темного Принца, Вторая после Канониссы, Невеста Уль’фарины! — Лина передразнивала те титулы которыми называли ее младшую сестру. — Ты одна из основных фигур этого действия! Без тебя бы всего этого не произошло! И ты хочешь сбежать и вернуться к «этим»? Да тебя тут-же сожгут на костре Инквизиции за это! — Лина нависла над сестрой, та уперлась спиной в броню «Носорога» и ей больше некуда было убегать.
— И что теперь? Сдашь меня этому демону? Свою собственную сестру?
— Нет. Сколько раз тебе повторять, ты принадлежишь лишь мне!
Мне! И если тебя получу не я — то никто.
С криком ярости Лина набросилась на Аврелию. Руки серафимки сомкнулись у нее на шее, после чего старшая, начала бить младшую затылком об адамантин брони «Носорога».
— Се… ра! Ос… вись! — молила девушка свою сестру, стараясь расцепить стальную хватку у себя на шее. Но с каждой секундой удушья, с каждым ударом головой — силы покидали Аврелию. — Прошу.
Но Лина не отвечала. Ее глаза сверкали похотью и безумием, а на губах была широкая и безумная улыбка. Сейчас она хотела лишь задушить свою младшую сестру. Ей не достался ее первый поцелуй и ее невинность, но тут она будет первой. Тьма заполняла разум девушки все больше и больше.
— Прости, сестра… — из последних сил шепчет Аврелия. — Но я не могу… умереть здесь… я должна…
Рука Аврелии тянется к боевому ножу на поясе Лины. Тот легко выходит из ножен и так-же легко входит в шею сестры. Руки Сороритас разжимаются, а из глаз пропадает безумие и она с неким неверием осматривает Аврелию. Девушка пытается что-то сказать, но из раны на шее со свистом выходит воздух и кровавые пузыри, а изо вместо слов выходит лишь кровь. Лина тянется к сестре в последний раз, но вместо повторной попытки убийства, лишь гладит ту по щеке, чтобы упасть к ней в объятия. В начале девушка лишь кашляет, пытаясь вдохнуть так много живительного кислорода, а после срывается на горький плач и и баюкает труп сестры на руках. Прижимая ее к себе и зарываясь лицом ей в волосы.
— Прости… Прости… Прости… — сквозь рыдания шепчет Аврелия. Усталость и измождение, как физические, так и моральные, взяли над Аврелией вверх. Она так и уснула с трупом сестры в руках.
***
Аврелия не знала сколько прошло времени прежде чем она проснулась, но видимо достаточно, ведь тело Лины уже остыло.
— Недалеко же ты убежала. — над Аврелией раздался чарующий голос демона. — Но поискать себя заставила. И даже убила ради свободы. И кого? Родную сестру? Хвалю, ты все больше начинаешь мне нравиться. Ты словно Фулгрим, убивший брата на полях Иствана 5. Скажи, ты наигралась с ней в последний раз, когда она была еще теплая? — Уль’фарина залилась звонким и задорным смехом.
Аврелии хотелось закричать на демона за столь грубые слова, проклясть его, напасть на него и еще множество вещей, но все что она могла это баюкать тело сестры и шептать ей слова извинения. В шее Лины все еще торчал нож, но лицо выражало счастливую улыбку.
— Идем, Аврелия, — продолжал демон, —Твоя судьба предрешена и уже давно.
— Человек сам строит свою судьбу… — Аврелия слабыми губами шепчет одну из самых главных истин Империума и ее руку сжимаются на рукоятке изящного мельта пистолета сестры. Дрожащими от усталости руками, она, словно в знак неповиновения, поднимает пистолет и направляет его на демона.
— Ха-ха-ха! — Уль’фарина вновь заливается смехом. — Это тебе не поможет. Тогда я была ослаблена после битвы, теперь же, когда я так напитана силой, этот «священный свет», даже не поцарапает меня.
Хранитель Секретов прекращает смеяться и протягивает Аврелии руку.
— Хватит, Аврелия. — голос демона стал успокаивающим и теплым. — Ты думаешь, что если поддашься мне, это будет плохо? Я предлагаю тебе все что твой разум смог бы вообразить, и даже такое, что сейчас вообразить не способна. В том числе и спасение души твоей сестры. — глаза Аврелии расширились. — Да, ты думаешь, что ее душа, уже замаранная моим повелителем, попадет к Анафеме? Или твоя, той, кто все время до этого дня зарывала голову в этот отвратительный песок и не пыталась ничего увидеть? Та, кто убила свою сестру, а теперь готова эгоистично сыграть в героя и окончательно обречь ее на вечные муки? — лицо демона исказилось в улыбке, одновременно кошмарной и прекрасной, когда он увидел, как эмоции Аврелии окрасились в стыд. — Я могу вернуть душу твоей сестры назад, мне это ничего не будет стоить. Подумай о том, что тебе предлагают, Аврелия. Подумай. Или исправить то что ты только что сделала, и воспарить словно на крыльях, в сладкий рай греха моего повелителя. Или остаться тут, внизу, проклятая всеми. Что ты выберешь, Аврелия? — спросила Уль’фарина, держа протянутую молодой девушке руку.
Аврелия опустила глаза, и уставилась на мельта пистолет в ее руках. Все ее естество, все ее обучение Адепта Сорротиас, твердило ей о том, что она отвергла соблазны демона. Но стыд и слова демонов нещадно хлестали по ее решимости. Ведь она и правда виновата. Виновата в том что была совершенно слепа, когда в монастыре начали твориться странные вещи. Виновата в том, что сама поддалась греху с сестрой. Виновата, что когда услышала голос в голове, глупо испугалась, вместо того что бы проявить решимость. И виновата в сестроубийстве, даже если Лина пыталась сама убить ее. Разве Бог-Император позволит такой как она даже приблизиться к его трону? Мерзкая мысль, что ей осталось только пасть дальше, и доверившись демону, попытаться исправить хотя бы последний свой грех, не должна была находиться в ее мыслях, но она уже не могла от нее отказаться.
Аврелия перевела взгляд на протянутую руку демона, а затем снова на мельта пистолет. Принять проклятье, которое уже не казалось таковым, или принять ответственность, какое бы будущее ее не ждало. Демон молчал, полностью отдав право выбора девушке.
И Аврелия приняла решение.
