Механика души

Напрасно Себастьян пытался остановить Сиэля. Андроид торопился угнаться за неугомонной бабочкой, которая то исчезала впереди, то появлялась вновь, мелькая между тенями деревьев. В свете луны ее крылья тоненько мерцали, оставляя за собой голубой след. Ох уж эта проказница бабочка, вы так не считаете?.. — Сиэль, не беги так быстро! Сиэль, это может повредить тебе. Но Сиэль продолжал бежать со всех ног: кроличьи уши костюма так и колыхались на ветру. Еще бы: ведь бабочка верно знала, где находится загадочная и столь недосягаемая душа, которая нужна роботам во что бы то ни стало. «Но зачем?» — спросите вы. И Сиэль, разумеется, не ответит вам. Как не ответит и Себастьян. — А пока вы спрашиваете да думаете, бабочка улетает! — Сиэль грозно помашет вам пальцем и будет, разумеется, прав. Поэтому, пожалуйста, лучше помогите ее догнать. О, так у вас нет сачка и бегаете вы неважно?.. Ну что ж, тогда хотя бы не мешайте и просто понаблюдайте пока. Не думая. Рано или поздно, все встанет на свои места. … Итак, Себастьян нагнал Сиэля, когда тот внезапно остановился: бабочка обогнула вересковый куст и, сделав невесомую и виртуозную петлю в воздухе, села на длинный и узкий нос Себастьяна. — О. Здравствуй, — сказал мужчина. Сиэль даже будто обиделся, что бабочка выбрала нос товарища, а не его собственный. Но только он открыл рот, чтобы выразить это, как раздался шум и человеческие голоса: — Копай быстрее! — шикнул один голос. Он доносился со стороны вересковых зарослей, похожих по форме на спящую кобылу. — Ты это слышал? — тревожно спросил второй голосок, он был значительно тоньше и слабее первого и принадлежал явно трусливой особи, — Папа уже ищет нас, а если он узнает?.. — А может это вовсе и не папа, а тот псих в плаще — Лемминг или Фламинго, как его там! — Не пугай так! Под покровом ночи, вооруженные фонариками и игрушечной лопаткой, соседские мальчишки Калагены копали яму, и не удивительно, что бабочка изменила траекторию своего пути: достаточно было посмотреть на содержимое той коробочки, которую дети хотели спрятать в землю. С ее дна, рассыпаясь гроздьями, как крупные и блестящие виноградины, смотрели настоящие глаза. Они были самые разнообразные: голубые и зеленые, карие и фиолетовые, глупые и злые, хитрые и — не очень. Дети заметили андройдов сразу, как только те приблизились. Сиэль подошел к краю ямки и, со свойственным ему любопытством, как у ребенка, заглянул внутрь. Окинув все россыпи глазных яблок критичным взором, он ткнул указательным пальцем в сторону ящичка. — Мой глаз! — воскликнул он и требовательно посмотрел на Себастьяна. Посмотрел так, словно сообщил ему очень важную новость и тот непременно должен отреагировать и даже что-то сделать. — Себастьян, мой глаз! Но вместо Себастьяна ему ответила бабочка на его носу — она взмахнула крыльями. Интересно, что она хотела сказать?.. — Это опять вы! — воскликнул первый мальчишка, — нет там твоего глаза, даже не смотри! Это был тот самый отпрыск Калагенов по имени Джон, который сучком вырвал глаз Сиэля да так и удрал с ним. Сиэль забыл, что Чойс вернул его глазное яблоко обратно, и оно лежит где-то в оставленном доме. И вряд ли они уже вернутся за ним. — Твой хозяин забрал его у нас, — поддакнул второй и, на всякий случай, прижал шкатулку к груди. — Но эти он не заберет, так ему и скажи! Вперед выступил Себастьян: — Сиэль, учитывая прошлый опыт общения с данными личностями, я настоятельно рекомендую тебе отойти от них, как минимум на двадцать метров. Воздух наполнился детским смехом: — Какой смышленый! Ты слышал это, Джон? Если я захочу выковырять твой глаз, я это сделаю. Вы все так запрограммированы, что не можете нанести вред человеку. — Уж мы проверили это на восьми… нет, девяти андройдах! На это Себастьян склонил голову набок, и бабочка решила переместиться с кончика носа на плечо. Черная прядь пощекотала ее механическое и крепкое крыло. — Так поступать нехорошо. Дети должны понимать такие вещи. Мама не читала юным Калагенам в детстве сказок? Калагены переглянулись с тем видом, с которым дети сообщают друг другу безмолвную новость: «О чем говорит этот дурак взрослый? Он, что, не понимает очевидных вещей?», а затем тот, что был постарше, направился к Себастьяну с лицом полной решимости и готовности, а также бойкости и дерзости: — А, знаешь, что? — попутно он поднял с земли ветку, похожую на окаменевшего ужа. — А вот мне нравится и твой глаз! И что ты сделаешь, если я вдруг захочу его присвоить? Ведь я — маленький ребенок, и ты не можешь меня ударить! Ты вообще ничего со мной не можешь сделать, совсем-совсем ничегошеньки! А вот я — могу и сделаю! — Да, просто вырви ему глаз, Джон! — подбодрил его брат. Ему глядеть на это было так потешно, что он захохотал до колик в животе и едва не выронил из рук драгоценную шкатулку: глазные яблоки тускло сверкнули в лунном свете, напоминая о какой-то кукольной грусти и безысходности. Джон привстал на цыпочках и всмотрелся в мраморно-белое лицо мужчины: — Эй, а у тебя тоже красивый глаз, — прошептал он, — не такой, конечно, как у этого пупса, но необычный и красный, как клюква. Прямо находка для нашей коллекции! «Глаз — алмаз!», — так бы сказал наш учитель, верно, братишка? — «Глаза — это зеркало души, так и хочется пощупать!», — спародировал чей-то голосок мальчишка и захохотал. — Просто вырви глаз, Джон! Насади как червя на крючок, и дело с концом! Но, в отличие от Сиэля, который был ниже самого Джона, Себастьян был выше глазоковырятеля на несколько голов, и Джону, при всей его браваде, стоило только оказаться лицом к лицу с машиной, чтобы внутри стало как-то боязно и несмело. Глаза этого андройда разительно отличались от всех, что они с братом выковыривали до этого, это он верно отметил, правду сказал. Алые зрачки с бархатной малиновой каемкой глубоко и тускло мерцали, питаясь из недр механического процессора-ядра, это Джон тоже где-то вычитал, как и про непреложные законы, созданные еще основателями андройдов, о, их-то он запомнил, так, как и падре не запоминает «отче наш» — ведь такие знания были залогом огромного веселья и целого путешествия по неизведанному миру, в котором они с братом могли выдумывать свои методы изучения и пополнять коллекцию-сокровищницу. Гуру-глазоковырятель показал им истинную красоту и смехотворную сущность глаз. Он сказал, дескать, глаза андройда — это тоже душа, хоть и непохожая на человеческую. «Она такая… эм… кукольная, эта душа, но уметь охотиться и выковыривать — это целое искусство, а я простых дурачков не обучаю, но вы мне кажитесь ребятами хоть куда». Джон и его брат быстро доверили свои восприимчивые умы и руки опытному глазоковырятелю. Они находили андройдов, оставшихся без присмотра хозяина, и умело, тактично и дерзко лишали их всего одного глаза. Скоро о глазных ворах покажут в новостях, вот потеха будет! Гурманы-ценители механических зрачков, а также душ! Берегите своих андройдов и почаще проверяйте им глазки и… их наличие, ха-ха! Теперь Джон и Себастьян смотрели друг на друга, не мигая: ребенок воображал себя кем-то большим, чем был на самом деле — коллекционером, а не просто держателем лесного сучка, а андройд решал непростой для него алгоритм — как предотвратить лишения глаза, и, судя по положению ветки в руке, — правого. Однако, не успел он предусмотрительно отойти в сторону, как Джона со спины толкнул Сиэль. Толкнул так, что мальчишка больно и шумно упал на землю и при этом сломал маленький кустик — тот так и хрустнул под тощей задницей. — Противный глазоковырятель! — воскликнул Сиэль. — Себастьян, ату его, ату! — Ты что это делаешь, а?! Ты как посмел толкнуть меня? — завопил Калаген. Он с изумлением, как напуганный поросенок, воззрился на андройда снизу вверх. Себастьян повернулся к Сиэлю, он вдруг оказался в определенного рода замешательстве: — «Ату», Сиэль, я не совсем понимаю, что это значит. Сиэль и сам застыл на месте, размышляя над этим, а, действительно — что?.. Кто-то громко захлопал в ладоши, и звук вышел какой-то радостный и слишком громкий. Со стороны леса вышел незнакомец. — У вас тут весело, как ни погляди! Оба Калагена повернули к нему головы и с восторгом закричали: — Алоис! — Да, это я, — невысокий и голубоглазый юноша присел в реверансе на манер девушки, — Простите, что задержался, малыши. На самом деле, пришел немного раньше, но эта сцена заинтересовала. Я-то думал, вы позвали меня посмотреть на ваши достижения, но тут оказалось куда интереснее! Джон, тебя, что обижают эти машины? — Он посмел ударить меня! Представляешь? Толкнул на землю! — Он не дает Джону свой глаз! — Это который высокий? Ай-ай-ай! Вот это новость! — поцокал языком Алоис. У него были ярко-голубые большие глаза, светло-пшеничные волосы и очень светлая кожа, так что в лунной темноте юноша сам был похож на андройда. — Мой глаз — является неотъемлемой частью меня и необходим для выполнения у всех функций, к которым я предусмотрен, — отчеканил Себастьян. Сиэль за его спиной очень серьезно поддакнул ему: «Да, именно так!» — Вы только поглядите, — протянул Алоис не без нотки восхищения. Он прошел мимо братьев, — один из которых помогал Джону подняться со сломленного куста и отряхнуть колючки, — и встал напротив двух андройдов. Сначала он оглядел обоих с головы до ног, внимания не лишилась и бабочка на мужском плече. — Вы только поглядите, — повторил он и обошел их кругом, — высший класс, я сначала даже решил, что это люди. — Нет, это андройды нашего соседа. Который Лемминг или Флеминг, как его там… — А что такие первоклассные машинки делают ночью в лесу, а не ставят грелки своему господину дома? — юноша задал вопрос Калагенам, но ответил Сиэль, он сделал шаг из-за спины Себастьяна: — Мы ищем душу! Голубые глаза резко увеличились и действительно стали напоминать кукольные. Они воззрились на единственный синий глаз робота: — Что, прости? Мне послышалось, или ты сказал «душа»? Сиэль кивнул: — Можно и одну на двоих. Какое-то время Алоис молчал, а затем расхохотался, так неожиданно, что маленькие Калагены вздрогнули вместе со своей коллекцией. Разумеется, гуру-глазоковырятель знал, что такое душа, и что роботы ее не ищут. — Занятно, это очень занятно! Кто вас этому науськал? Малыши, ваша работа? — Они сами по себе странные, даже их хозяин это признавал, говорил они сломанные на всю голову. — Странные? — задумчиво протянул юноша и обернулся к андройдам: — Говорите ищите душу. Зачем она вам? Сиэль и Себастьян переглянулись, Сиэль пожал плечами, а Себастьян ответил: — На данный момент мы не можем ответит на этот, несомненной любопытный, вопрос, Алоис, однако, мы подумаем над ним. Алоис вновь расхохотался: — Аха-ха-ха! Вот умора! Они подумают над тем, зачем им душа! Вы это видели? — Алоис, нам нужен их глаз, как ты думаешь? — заискивающе полюбопытствовал Джон, ему слова андройдов о поиске душа показались не особенно интересными и сколько-нибудь важными. Смех блондина резко оборвался, и юноша мрачно воззрился на детей: — Вот глупые! А не пора ли маленьким детишкам в их кроватки да спать? Уверен, у малышей сегодня был тяжелый, трудный день. — Но, Алоис, мы первые их нашли, — запротестовал было Джон, однако, делал он это очень неубедительно, да и свою ветку-ковырялку где-то потерял. Брат уже потянул его за рукав назад, мол, пойдем, раз говорит. — А я повторяю, что вам пора спать. Идите, — голос блондина приобрел стальные и нервные оттенки, и те сразу поняли, что лучше не спорить. Иногда гуру-глазоковырятель выходил из себя, уж они как-никто знали и видели последствие этого: оно хранилось в баночках с прозрачным желе, глядело пустым взором с серебряных блюд и полок. Такое количество глаз им и не снилось. — А как же шкатулка, что ты хотел посмотреть? — сделал последнюю, скромную попытку Джон, — мы много раздобыли, думали поделиться с тобой… — Мне не нужны ваши глаза! — нетерпеливо рявкнул Алоис, — Идите домой, детки, в люлю, и сладких вам снов! — Что ж, пошли, Джон, — шепотом попросил младший Калаген и повел брата за собой. Джон напоследок сказал Сиэлю, что доберется до его последнего глаза, а тот показал ему язык и спрятался за Себастьяна. Когда дети исчезали за деревьями, Алоис улыбнулся, глаза его просияли: — Ох уж эти детские забавы и игрушки, не так ли? — Детские забавы нынче не попадают под определение «детские», — отозвался Себастьян. — Я погляжу ты не глупый! А что насчет мелкого? — Я тоже не дурен собой, — за плечом Себастьяна всколыхнулись кроличьи уши. — Так, что вы здесь оба делаете и, где ваш хозяин? — спросил Алоис с интересом. Он как-никто знал, что андройды просто так ночью одни в лесу не слоняются и, тем более, не ищут души. Не охотились же они за малышами Калагенами, в конце концов? Но тогда их хозяин либо остолоп, либо остолоп дважды. Сиэль ответил со свойственной ему по природе прямотой: — Чойс мертв. — Как это? — Не дышит, однако пачкает пол. — Вы вызвали помощь? Андройды не ответили, тогда Алоису пришло на ум одно-единственное решение в данной ситуации: — Отведите меня домой. — У нас нет дома. Что ж, андройды иногда требовали точностей, иногда таких глупых, о которых можно и не догадаться сразу. — Хорошо, — терпеливо сказал Алоис, — отведите меня туда, где лежит этот ваш Чойс. Так вы понимаете? Сиэль как-то тяжело поднял голову на Себастьяна: бабочка покоилась на плече и не собиралась отправлять в новое путешествие, было непонятно, как и почему она начинала свое движение или вовсе прекращала его. Если бы она полетела сейчас, он бы не анализируя, двинулся за ней, но поскольку она молчала, то можно было и послушать этого странного глазоковырятеля. — Бабочка, Себастьян, — маленькая рука только коснулась механического насекомого, и то замерло, готовое к чему-то. Сиэль осторожно взял его за крылья и спрятал в нагрудный карман пиджака Себастьяна. Нежно погладил его: здесь тебе будет покойно. Это их маленький, с Ниннет, секрет. — Теперь мы можем идти к мертвому Чойсу, — сообщил Сиэль и первым шагнул в сторону дома, спрятавшегося между пихтами и елей. Его слова прозвучали беззаботно и просто, так приглашают после крикета пройти в буфет съесть по паре парфе и пропустить стаканчик-другой пузырчатого лимонада. А шагая между кочек, поросших вереском и мхом, Сиэль и вовсе замурлыкал мелодию из клипа про корейских рыбок «Пунь-пунь»: — Тарам-там-там, цуни-цуни… пунь-пунь!.. Задорная и глупая мелодия в голове Алоиса прошла мимо, как наждачная бумага: «Правда, к мертвому?» — подумал он прежде, чем сделать первый шаг следом. Он сильно сглотнул, а между лопаток пробежалась волна колких мурашек: «Любопытство, Алоис, сгубило индюка. Он в суп попал».