Morning Comes (часть 5 и далее)

Утром Брюс находит маленький конверт, спрятанный под его любимой кофейной чашкой. В любое время, написано на карточке. Блестящий предмет выпадает на кухонный пол. Совершенно ясно, для какого замка предназначен ключ. Никаких сомнений. Брюс благодарен, что Кларк оставил его таким способом, не сказав ни слова. Иначе это было бы в некотором роде объяснение. Ключ от квартиры… Это серьёзно, не так ли? Брюс весь день таскает его в кармане, размышляя, что делать. Доходит до того, что ключ практически обжигает его бедро. Он все еще думает об этом глубокой ночью, укрытый успокаивающими тенями. Кларк написал ему во второй половине дня: «CK (Кельвин Кляйн – прим. пер.) – это действительно удобно. Ты же знаешь мой размер». Невинный способ завязать разговор, который мог бы развиться в соблазнительном направлении, но Брюс убеждён, что это привело бы к следующему: «Ты нашёл ключ? Что думаешь? Всё хорошо? Или мы продвигаемся слишком быстро?» Так что Брюс ему не ответил. Не потому, что захотел отдалиться. Он просто и правда не знает, что чувствует по поводу всего этого. Одежда была ошибкой, это точно. Это казалось хорошим способом… Сделать что? О чем я только думал? Брюс спрашивает себя об этом, возвращаясь в пещеру. Покупать подарки – нормальная, широко распространенная стадия ухаживаний. Одежда, духи, украшения, туфли, машины – все всегда ожидали, что он будет дарить шикарные вещи. Это часть игры, в которую время от времени любил играть Брюс Уэйн, но он никогда не вкладывал в это душу. Кларк должен был заказать ему ключ ещё до того, как узнал про одежду. Теперь они в расчёте. Это не погашение долга – это обмен, произведённый в правильный момент. Приглашение. Хочу ли я быть приглашённым? Брюс обдумывает это, пытаясь уснуть без таблеток. (Насколько проще засыпать, когда Кларк лежит в постели рядом с ним.) Когда ты слишком долго отсекаешь эмоции, появляется проблема: однажды ты захочешь пересмотреть концепцию и испытать чувства, но не узнаешь ни одно из них и не сможешь вспомнить их названия. Это как оказаться в библиотеке, идти мимо тысяч шкафов с книгами, глядя на заголовки, и внезапно осознать, что ты всю жизнь был неграмотным. ___ Приближается День святого Валентина, и Кларку не хватает смелости пригласить Брюса на свидание. После истории с ключом между ними наступило охлаждение. С тех пор они не разговаривали, не как любовники, во всяком случае. Кларк не может понять, в каком темпе должны развиваться их отношения. Между удивительным сексом с самого первого дня и узнаванием их самых тёмных секретов трудно обнаружить все остальные этапы обычного знакомства. Шаг вперед, два назад, если считать текст «занят, поговорим в четверг» показателем. Четверг – пятнадцатое. Разумеется, продвижение вперед – естественный путь. Ма не хочет давить, но она умирает от нетерпения и желания познакомиться с Брюсом. Лоис начинает подозревать, что что-то не так. И День святого Валентина… Конечно, это бездушный фальшивый праздник, подпитываемый жаждой наживы, но для Кларка это что-то значит – пойти на свидание с кем-то особенным четырнадцатого февраля. Кроме того, что плохого в том, чтобы придерживаться традиций? Открытка с несколькими приятными словами еще никого не убивала. Являясь тем, кто больше заинтересован в отношениях, он испытывает болезненные уколы уязвленного самолюбия. Кларк вздыхает: возможно, он должен быть выше этого. Перестать отслеживать социальные сети «Уэйн Энтерпрайзис». Избегать копания в истории Бэтмена. Воздержаться от прокрутки блогов сплетен и размышлений над фотографиями прошлых завоеваний Брюса. (Все они настолько великолепны, что физически больно смотреть.) Притвориться, что совершенно не ждет сообщения или звонка. В конце концов, они не дети: сейчас не время для милых свиданий и бесконечных прогулок. Ему вообще нравятся долгие прогулки? гадает Кларк. Не стоит удивляться, что Брюс – всё, о чем он способен думать. Радостен он или удручён, молчалив или разговорчив, его мысли устремлены к человеку с октябрьскими глазами. Ничего не остается кроме как сдаться. ___ Валентинов день в Метрополисе выдаётся холодным. Белый снег создаёт красивый фон для красных и розовых уличных украшений. Все чувствуют нервное возбуждение, даже если и пытаются это отрицать. После всех страданий, причинённых несколькими сражениями с самим собой, Брюс всё-таки может причислить себя к тем, кто не в силах устоять перед проделками Купидона. Он собирается устроить Кларку сюрприз в виде ужина в его квартире. Это то, что делают хорошие бойфренды… и Брюс, к своему удивлению, хочет быть таковым. Потребуется время, чтобы разогреть правильные мышцы, сгибая и разминая их как следует, но он надеется, что в конечном итоге добьётся успеха. Романтический поступок кажется хорошим началом: его деревенский мальчик оценит такую попытку. И быстро простит маленькую невинную ложь о плотном графике. Звук, с которым ключ отпирает дверь, вызывает странное удовольствие. Брюс легко входит в квартиру Кларка, будто уже тысячу раз так делал. ___ – Кларк, мой жёсткий диск у тебя? – Лоис выглядит так, будто страшно торопится, набивая спортивную сумку бумажными папками с документами. – О чёрт! – Кларк нервно потирает шею. Вчера Лоис одолжила ему свой внешний диск: там были некоторые файлы, которые могли ему пригодиться. – Прости, Ло, я совершенно забыл. – Так, я уезжаю в Ди-Си (District of Columbia. Округ Колумбия – официальное название Вашингтона – прим. пер.) через пару часов, не возражаешь, если я сама его заберу? – Нет, конечно. У тебя же есть ключ? – Есть. Береги себя, Смолвиль. – Я заглажу свою вину, – обещает он, пока Лоис надевает пальто. – Зачем ты вообще отправляешься в Ди-Си? – Конфиденциальная встреча, – она подмигивает ему и выбегает за дверь. ___ Брюс хмурится, когда слышит, как открывается дверь: у него должно было быть ещё как минимум два часа до того, как Кларк вернётся с работы. Главное блюдо пока не готово, не говоря уж о десерте. Всё хорошо, успокаивает себя Брюс, не всё должно идти по плану. Шаги неправильные. Шпильки цокают по полу, и вдруг Лоис Лейн, самый высоко ценимый журналист «Дейли Плэнет», смотрит ему прямо в глаза. – Брюс Уэйн, – говорит она. И всё. – Мисс Лейн, – Брюс приветствует её настолько любезно, насколько это возможно, кладя на кухонный прилавок свежевскрытый гребешок. На секунду он хочет нацепить образ развесёлого недоумка, который столько раз выручал его из неприятностей. Однако безжалостный взгляд, сверкающий как меч в ярком солнечном свете, подсказывает, что она на такое не купится. Каждый из них имеет полное право спросить: «Какого чёрта ты здесь делаешь?» Но почему-то никто не желает спрашивать. – Я надеюсь, это останется между нами. – Брюс выбирает небрежный шарм, потому что это всегда самая лёгкая маскировка. – Видите ли, это сюрприз. – Сюрприз, – повторяет Лоис, быстро оглядывая кухню. – Конечно. – Да, – Брюс начинает чувствовать себя больным. – Итак… могу ли я вам чем-то помочь?.. – Нет, нет. Я только прихвачу одну вещь… Одну свою вещь, я имею в виду. – Она идёт в комнату; ясно как день, что она не чужая в этом доме. – И ухожу. Будто меня тут никогда и не было. – Верно, – ему бы подавиться своим фальшивым хихиканьем. – Спасибо за ваше благоразумие, мисс Лейн. – Удачи, мистер Уэйн. – Судя по её плотно сжатым губам, она бы тоже сейчас с радостью умерла на месте. Брюс прислушивается к звуку её высоких каблуков, закрыв глаза и сосредоточившись на дыхании. Убедившись, что Лоис покинула здание, он разбивает гребешок на мелкие кусочки. ___ Перри даёт зелёный свет статье про Адама Прайса, так же известного как Энтони Дуглас. Можно сказать, что он был почти доволен, когда Кларк изложил эту идею. «Лучше сделай это хорошо, Смолвиль», – вероятно, в его словаре это означает «великолепно». Когда Кларк возвращается в свою квартиру, там как-то странно пахнет. Наверное, ужин моего соседа, он пожимает плечами. Забудь про запах – статья ждёт. Это должно быть в два раза лучше обычного, чтобы Брюс зубами вцепился. А если он взбесится… что с того? ___ Брюс бежит сквозь замёрзший лес. Его горло и лёгкие болят от ледяного ветра, но ему всё равно. Кровь кипит в венах, заставляя его чувствовать себя горячим, кожу покалывает, она зудит. Он позволил ей сохранить ключ. Как он мог проглядеть это? Всё было так очевидно. Маячило прямо перед его носом, сверкая, как клинок в лучах солнца. Лоис Лейн, журналист, которая первой вступила в контакт. Блестящая женщина. И привлекательная, если снимки в айфоне Кларка хоть какой-то показатель. Особенно несколько сделанных со вкусом ню из его коллекции. Да, он взломал каждый файл, копая всё глубже и глубже, даже если чувствовал себя так, словно проворачивает нож в собственных кишках. Лоис и Кларк веселятся, обедают вместе, путешествуют, любят друг друга. Лоис всегда была рядом для него, была с ним, поддерживая в самые трудные моменты, когда Брюс был ослеплён ненавистью. Она знала Кларка и присутствовала в каждой части его жизни. Он позволил ей сохранить ключ. Брюс бьёт кулаком по следующему дереву, мимо которого пробегает, ссаживая кожу на костяшках пальцев. Конечно, они были вместе. Это естественно. Всё, что нужно, это немножко «химии» и подходящее время. У них было и то, и другое. Это потому что они нормальные, думает он, в отличие от тебя. Всегда подозрительный. Холодный. Злой. Чертовски странный. Не в состоянии больше, блядь, функционировать среди людей. Нормальные люди взаимодействуют, строят отношения, а ты? Парень из дальнего космоса и то ведёт себя более человечно, чем ты. Даёт тебе возможность снова почувствовать себя живым. Что ты можешь дать ему взамен? Будет ли это лучше чем то, что дала она? Не обманывай сам себя. Ты ничего не стоишь. Он внезапно останавливается, и его рвёт. Они снова будут вместе. У них столько общего. Они могут пожениться и завести детей. Даже после расставания у них всё ещё есть чувства друг к другу – поэтому у неё до сих пор есть ключ. Для Кларка Брюс – экзотическое приключение. А она – дом. Нет, думает он, это не закончится вот так. Я не собираюсь позволять всему закончиться вот так. Над Готэмом встаёт луна. Любой засранец, который решит сделать что-то глупое сегодня ночью, очень, очень об этом пожалеет. ___ Встретимся вечером после работы. «Геринг», комната 801. – Б. Кларк испытывает смешанные чувства по поводу этого сообщения. Они часто встречаются в отелях: так СМИ не пронюхают, что Брюс посещает одно и то же место каждый раз, как бывает в Метрополисе. Предложение не является чем-то необычным, но что оно говорит об их текущем статусе? Я правда тороплю события? Кларк вздыхает. Крошечная его часть хочет быть «мстительной», показать средний палец и просидеть весь вечер над статьёй, которую Брюс запретил ему писать. Но эта часть никогда не победит. Одна мысль о том, чтобы держать Брюса в объятиях и заглядывать в его глаза, превращает Кларка в лужицу. Всегда глупец во имя любви. ___ Брюс понимает, что ждёт Кларка так, как обычно ждёт добычу: он сверхвосприимчив, все его чувства обострены, сердечный ритм снижен. Он широко открывает рот и гримасничает, чтобы расслабить напряжённые мышцы. Ничто не должно выдать ярость, которая кипит внутри него. Одна мысль о той женщине заставляет его видеть красную пелену перед глазами. Держи себя в руках, ты, кусок дерьма, он хмурится сам на себя. Возможно, уже пора приготовить ванну. Чуть позже человек, который открывает дверь и приветствует своего гостя, является образцом идеального самообладания. – Привет, – на губах Брюса ленивая ухмылка, – как поживаешь? – Не слишком хорошо, – Кларк кладёт ладонь на его щёку, когда они целуются. Непосредственный мальчик, всегда голодный до ласки. Брюс скользит кончиком языка в тёплый рот, ощущая вкус, которого ему так не хватало. Тихое хныканье говорит ему, что не только он тут жаждет большего. – Вот сейчас я в порядке, – Кларк улыбается, слегка поджимая губы. – Жаль, что я не смог сделать это вчера, – ложь даётся Брюсу легко, одна его рука покоится на пояснице Кларка. – Но мы всё наверстаем. – Итак, почему ты позвал меня сюда? – Возможно, – он дразнится, понижая голос, – ты знаешь, что самое лучшее в этом месте? – Вид? – И это тоже, но ванна намного круче. Она ждёт тебя. В глазах Кларка зажигаются шаловливые огоньки. Его лицо светится всякий раз, когда он возбуждён. Интересно, заметила ли она… Как бы то ни было, похоже, она сдержала своё слово: их общий друг, кажется, понятия не имеет о неудачной встрече. – Тогда мне лучше избавиться от одежды, – мурлычет Кларк. – Отличная идея, – одобряет Брюс. В ванной комнате приятно пахнет лавандой, ванилью и сандаловым деревом. Белый мрамор блестит в слабом свете свечей. Кларк удовлетворённо мычит, медленно погружаясь в молочную пену. – Всё хорошо? – спрашивает Брюс, стоя в дверном проёме. – Всё великолепно. Спасибо тебе, – Кларк вытягивает свои длинные ноги. – Не хочешь присоединиться ко мне? Иногда Брюс очень близок к тому, чтобы признать, насколько он ненавидит обнажаться перед кем-то. Суровые годы оставили уродливые следы на его теле. И то, что его возраст становится заметен, не помогает. Неуверенность изводит его, когда они занимаются любовью при включённом свете. Чаще всего он старается оставаться одетым, пока они не закончат. Она не похожа на человека с проблемами принятия собственного тела… – Этой ночью всё только для тебя, – Брюс расслабляет челюсти. – Я сейчас вернусь. Алкоголь должен помочь ему немного снять напряжение. Он приносит бутылку «Дом Периньон» и два бокала для шампанского на серебряном подносе. – Мистер Уэйн, вы пытаетесь меня соблазнить? – Кларк улыбается. Такой застенчивый. – А ты хочешь, чтобы я тебя соблазнил? – Брюс выгибает бровь, узнавая отсылку. Бутылка открывается с лёгким хлопком. – За прекрасный вечер, – он предлагает тост и усаживается на бортик ванны. – За нас, – говорит Кларк, когда бокалы встречаются с нежным звоном. Напиток изысканный: сухой и бодрящий, как ранняя осень, с горько-сладким намёком на финал. Было бы очень жаль выпить его одним махом. – Чем ты был так занят? – спрашивает Кларк, его взгляд и голос мягкие, как облако. А-ах, вот и вопросы. Нечто естественное как дыхание для большинства пар. Для Брюса это ещё одна необходимость скрывать правду. – Переговоры с Китаем, – отвечает он. – Не уверен, сколько могу им дать, не лишившись руки и ноги. – Снова работаешь по ночам? – Кларк пытается скрыть своё любопытство под маской невинности. Это не может одурачить Брюса. Ангелы с порочными лицами использовали на нём всевозможные трюки в течение долгих лет. – Да, – он решает дать ему зацепку. – Группа отчисленных из колледжа идиотов придумала новый вид рогипнола (рогипнол – седативный препарат, прославившийся как «наркотик для изнасилований» – прим. пер.). Таблетки выглядели как сахарные сердечки. И поступили на чёрный рынок аккурат ко Дню святого Валентина. Этого достаточно. Кларк не должен знать, что сделал Брюс, когда нашёл лабораторию. Гордон жаловался, что снова пришлось топтаться по зубам. Она не была бы такой жестокой… – Прости, – шепчет Кларк. – Не думай об этом. – Брюс опустошает бокал и закатывает рукава. – Намочи волосы, – велит он и берёт маленькую бутылочку шампуня. – Ты собираешься помыть мне голову? – Таков план. Ты что, не хочешь? – Нет, мне нравится. Только… – счастливый румянец ползёт по его щекам, – это так мило с твоей стороны. – Просто расслабься, – просит Брюс и ухмыляется. Форма черепа Кларка знакомая и чуждая одновременно. Проще говоря, между криптонцами и людьми должна быть связь. Такое сходство не может быть простым совпадением. Учёные выдвигают несметное количество теорий; сам Брюс склоняется к направленной панспермии*. Это усугубляло его бессонницу, подпитывая её образами богов со звёзд, готовых уничтожить результаты их неудавшегося эксперимента и вернуть себе планету во имя высшей расы. Это было давно, до того, как он узнал секрет Кларка. Кэл. Ребёнок звёзд. Недостающее звено. Прямо здесь, в его руках, такой тёплый и обычный. Неудивительно, что она влюбилась в него… – Ты просто мастер, – с благодарностью выдыхает Кларк. Брюс думает, что массировал его голову немного слишком грубо, но сложно быть слишком грубым с Суперменом, не правда ли? Так много приятных способов это выяснить. После ванны он приказывает Кларку не двигаться и насухо вытирает его полотенцем с головы до ног. Полувставший член не ускользает от его внимания, но он предпочитает игнорировать его. Они займутся им через минуту. – Что это? – спрашивает Кларк, когда Брюс наливает что-то в свои ладони. – Аргановое и мандариновое масло, – объясняет он. – Не шевелись. Он нежно втирает масло в кожу Кларка, начиная с икр, и медленно поднимаясь выше. Тело пришельца – идеальное сочетание плавных изгибов и твёрдости. Крепкие мышцы в основе, волоски и немного жира тут и там, горячая кровь, бегущая внутри, человеческий облик с его крохотными несовершенствами, всё это скрывает нечто большее, чем простой человек. Наблюдать за ним с такого близкого расстояния, прикасаться к нему таким интимным образом, когда ноздри наполнены запахом масла… Это почти как медитация. – Брюс… Он настолько увлёкся своими действиями, что не заметил голода в глазах Кларка. Воздух между ними заряжен, искра может проскочить в любую секунду. Становится всё труднее дышать. Брюс сглатывает, добавляя несколько последних мазков на грудь Кларка. – Я бы хотел кое-что попробовать, – тихо произносит он, – ты можешь сказать «нет». Если это не твоё, я не буду настаивать. Просто будь честен со мной. – Что там у тебя? И это сводит его с ума: робкий энтузиазм Кларка в постели. Вопреки тому, во что все верят, не так уж много людей действительно наслаждается сексом. Брюс переспал с достаточным количеством парней и девушек, которые относились к этому как к способу чего-то добиться, но никогда не получали настоящего удовольствия, не чествовали красоту телесного. Но Кларк.. он на самом деле так сильно это любит. Наверняка ей это в нём нравится… – Иди за мной. И прихвати шампанское. – Они молча идут в спальню. – Встань на колени рядом с креслом. Кларк покорно подчиняется. Брюс может слышать его тяжёлое дыхание. Хороший мальчик. Интересно, как он отреагирует на то, что дожидается его на прикроватном столике. – Ты можешь использовать зелёный, жёлтый и красный код. – Шёлковый шнур кажется почти жидким на ощупь. – Зелёный означает, что всё хорошо и я могу продолжать. Скажи «жёлтый», если что-то причиняет тебе неудобство. – Он ставит на столешницу анальную пробку среднего размера. – Я остановлюсь и попробую что-нибудь другое. Скажи «красный» – и я немедленно перережу верёвку, никаких вопросов. – Брюс кладёт парамедицинские ножницы рядом с забытыми очками. – Ты не должен разрывать путы самостоятельно. Мы можем решить, хотим ли продолжить или закончить на сегодня. Никаких сил, если я не попрошу тебя использовать их. Понял? Как и ожидалось, Кларк с готовностью кивает. – Хорошо. Мой голос – единственное, что ты можешь сейчас слышать. – Брюс ласкает покрасневшие щёки Кларка тыльной стороной ладони. – Ты же хочешь сделать своего папочку счастливым, сынок? – Да, папочка, – Кларк втягивает воздух, будто умирал от желания сказать это. Извращённый малыш. Брюс вознаграждает его поцелуем в губы. – Не двигайся. Мир всё ещё там, холодный и враждебный, но сейчас у них есть своя реальность. Чем тяжелее или мощнее энергия, скрытая внутри субъекта, тем красивее будет работа с верёвкой. Вот почему лучше применять связывание с теми, кто внутри больше, чем снаружи. Брюс использует очень простую и лёгкую технику: обычно он находит сложные обвязки более радующими взгляд, однако сейчас он не уверен, что сможет продержаться достаточно долго, чтобы создать что-нибудь художественное. Он делает так, чтобы надёжно ограничить подвижность Кларка, начав с верхней части туловища и затягивая верёвку крест-накрест. Никто не произносит ни слова. Их тяжёлое дыхание выражает гораздо больше, чем когда-либо могли бы сделать слова. Когда руки и кисти Кларка прочно связаны за спиной, Брюс решает применить немного творческого подхода. Он сильно натягивает шнур, который врезается в грудные мышцы Кларка, приподнимая их и заставляя выпятиться. «Зелёный», – шепчет его сладкий мальчик, даже не открывая глаз. Код поощряет Брюса на дальнейшие действия: он складывает верёвку пополам и захлёстывает петлёй талию Кларка, завязывая узел на пояснице, а затем пропускает концы между его ягодиц и ног и подводит под петлю на талии. Ещё один узел. Брюс повторяет это снова и снова, пока витки спереди не принимают ромбовидную форму, надлежащим образом дразня самую интимную часть тела Кларка. – Ты прекрасен, – Брюс обходит его по кругу, держа в руке шампанское и любуясь своей работой. – Коснись пола лбом, – командует он. Верёвка в расщелине между ягодиц выглядит чертовски горячо. – Знаешь, какой мне открывается вид? Всё, что я вижу, это твоя дырка, – он делает глоток, – маленькая сжимающаяся голодная дырка. Мы должны накормить её, согласен? – Да, папочка, пожалуйста! – Хороший мальчик. Так вежливо попросил. – Он берёт анальную пробку и достаёт из тумбочки бутылочку смазки. – Хорошие мальчики получают награду. – Пробка легко скользит внутрь, заставляя связанное тело Кларка содрогаться. Брюс усаживается в кресло и расстёгивает свою ширинку. – Иди сюда, малыш. Не дожидаясь дальнейших распоряжений, Кларк приближает рот к паху Брюса и с жадностью прижимается, прежде чем обхватить губами пульсирующую плоть. Брюс мычит, позволяя себе просто наслаждаться моментом. Супермен, аккуратно связанный и стоящий на коленях, сосёт его член так, словно у него никогда больше не будет другого шанса. Это достойно тоста. Он опрокидывает в себя шампанское и сосредотачивается на тёплом рте, заглатывающем его член. – Медленнее, – просит он, проводя пальцами сквозь волосы Кларка. – Вот так, папочкин хороший мальчик. – Он достаёт из кармана маленький пульт. Удивлённое умпф! Кларка вызывает волну дрожи, сбегающую вдоль его позвоночника. Пробка вибрирует на самой маленькой скорости. – Тебе нравится? Продолжай сосать, дорогуша. Я хочу кончить в твой сладкий рот. После секундного колебания Кларк произносит «ж-жёлтый», не глядя ему в глаза. Брюс раньше не замечал, что его деревенский мальчик не очень-то заинтересован в том, чтобы получать его таким образом. Позор. – Хорошо, детка. Ты всё делаешь правильно, не останавливайся, – он переключает вибрацию на более высокий уровень. – Думаешь, сможешь кончить вот так, не касаясь себя? – Я попробую, – бормочет Кларк и поднимает на него взгляд. – Я сделаю это для тебя, папочка. Стоит признаться, что, если бы не превосходный самоконтроль, Брюс кончил бы тут же. – Хорошо, – у него грубый голос, когда он ласкает волосы Кларка. – Хочешь, чтобы я говорил с тобой, детка? Приглушённое ммм звучит как положительный ответ. – Ты выглядишь таким красивым, когда твои губы на моём члене. У тебя так хорошо получается. Мой развратный маленький мальчик… Верёвки тебе недостаточно? В следующий раз я собираюсь использовать цепи. Ты можешь легко их сломать, но ты не будешь. Потому что ты хороший мальчик, который слушается своего папочку… Я буду держать тебя наполненным… Я буду входить в твою задницу каждый раз, как мне захочется, ты никогда не будешь пустым… Это то, что тебе нравится больше всего, правда? Ты любишь, когда я вхожу в твою задницу. – Он нажимает на пульт и слышит, как пробка начинает двигаться быстрее. – Ничто не делает тебя счастливее, чем папочкин член. Ты всегда так красиво его просишь. Папочка собирается наполнить тебя, детка, не волнуйся. Я собираюсь трахнуть тебя так сильно, что ты… Мгновенье Кларк выглядит так, будто задыхается, а потом широко раскрывает рот и кончает с долгим срывающимся криком, уткнувшись лбом в бедро Брюса. Он великолепен. – Это мой мальчик, – шепчет Брюс. Он не может вспомнить, когда в последний раз его член был настолько твёрдым. Возможно, в Новый год. Возможно, каждый раз, когда Кларк прикасался к нему и улыбался. – Ты так хорошо справился, малыш. Папочка гордится тобой. Теперь я могу сделать то, что обещал? – Да, пожалуйста, – он ухмыляется. Брюс избавляется от пробки и берёт его прямо на полу. Внутри почти слишком горячо, чтобы терпеть, он такой влажный и раскрытый, что Брюс хватает Кларка за бёдра и просто раз за разом входит на всю длину. Она никогда не сможет так им обладать. Вот в чём Брюс наконец-то побеждает, погружаясь в задницу Кларка по самые яйца. Мой, мой… тихо шипит он на каждом толчке. Не её. Не сейчас. Оргазм нарастает в его чреслах, становится всё труднее сделать вдох. – Да, это твоё, папочка, – стонет Кларк, заставляя Брюса достичь грёбаной орбиты. У него в глазах настоящие звёзды, его ноги трясутся, голова плывёт, и он никогда, никогда не сможет отказаться от этого, отказаться от него. – Папочка пользуется тем, что ему принадлежит. Проходит столетие, прежде чем он может подняться. Кларк остаётся на месте, милый и послушный, как обычно. Как только путы разрезаны, они перебираются на кровать, Брюс покрывает тело Кларка лёгкими поцелуями. Верёвка не оставила ни единой отметины. Ожидаемо, но всё равно зачаровывает. – Что бы ты хотел на ужин? – Брюс поднимает трубку, чтобы заказать обслуживание в номер. – Стейк, – говорит Кларк, растянувшись на простынях. – Картофель фри. Тако. Шоколадный пудинг. Целую коробку самсы**. – А основное блюдо? – Не знаю, может, чизбургер? – Сделано и сделано. Кларк хихикает и прижимается губами к ладони Брюса. То, что это не может продолжаться, по-настоящему разбивает сердце. С каждой секундой они всё ближе к прощанию. Он не может обманывать себя: в конце концов Кларк вернётся к ней, а он останется ни с чем. ___ Примечания переводчика: * Панспермия – теория возникновения жизни на Земле путём занесения «зародышей жизни» из космоса. Эти самые зародыши плывут в космическом пространстве под действием давления света или переносятся метеоритами и развиваются, попадая на планеты с благоприятными условиями. Проще говоря, Брюс верит, что криптонцы «засеяли» Землю. ** Самса или самоса – пирожки с разными начинками, блюдо кучи национальных кухонь. Лично мне написание «самса» привычнее.