***
- Лухан, помоги мне с готовкой, - Чен в очередной раз уговаривал Ханя ненадолго отойти от дел, которые дал ему капитан, и помочь ему. Как бы рыжий парень не старался, а готовить, как Лухан, у него не выходило. Так продолжалось на протяжении месяца. Лухан несколько раз пренебрегал угрозами Сехуна и сбегал к Чену, который никак не мог понять, почему омега не понимает простой истины: если капитан узнает, им обоим несдобровать. Омега постоянно злился и обижался на друга, который лишь посмеивался над ним и говорил, что такой, как Сехун, никогда бы не стал наказывать омегу, который решил отложить уборку его каюты на потом. И как бы Ханю не было страшно, он всё равно убегал помогать этому непутёвому пирату, заодно весело проводя время. Как только он заканчивал с помощью, быстро ускользал из трюма и возвращался в каюту капитана, которая стала для него уже родной. Граф принимался заново наводить там порядок, даже не подозревая о том, что внимательному капитану давно известно о его похождениях. Но один раз омега сильно задержался, выслушивая очередные шутки Чена. Поэтому когда он зашёл в каюту, то заметил Сехуна, стоящего возле двери и с каким-то холодом в глазах смотрящего на него. Тогда он был готов провалиться сквозь землю, выпрыгнуть за борт или просто где-нибудь скрыться. - Где ты был? - на удивление спокойным голосом спросил пират, видя страх омеги. Набрав в лёгкие побольше воздуха и побыстрее успокоившись, он решил сказать правду. - Я был с Ченом. Он попросил помочь ему с готовкой. - Постарайся меньше времени проводить с Ченом. Сегодня можешь быть свободен. С того дня Лухан стал больше общаться с капитаном, делиться с ним тайнами детства и просто сидеть в тишине напротив него, следя за тем, как читает или стоит за штурвалом. Именно тогда Хань заметил, что больше не боится Сехуна, а что самое главное - у него появились к нему чувства. А вскоре он понял, что хотел бы вот так всю жизнь провести именно с этим человеком. И пусть он являлся убийцей его родителей, граф готов остаться с ним хотя бы на всю жизнь.***
Одним вечером Лухан сидел на палубе, любуясь вечерним пейзажем и вдыхая морозный воздух, который приятно холодил кожу под одеждой. На сердце омеги впервые было так тепло и спокойно, словно он не на пиратском корабле, а дома с родителями. Но теперь вместо воспоминаний его мысли занимал один темноволосый капитан, который так плотно засел в голове пленника. За этот месяц Хань неплохо с ним сдружился, а ещё он понял, что Сехун не такой, каким кажется на первый взгляд. Его сердце умеет чувствовать и сострадать, оно не такое уж каменное. Но что самое главное, Хань понял, что у него появились чувства к альфе, который до этого избивал его и насильно держал на этом корабле, покидать который теперь не хотелось. Стоит только взглянуть на него, как сердце парня начинает ломать грудную клетку, бабочки в животе пробуждаются, а где-то в груди взрывается очередной вулкан, разливая тепло по всему телу. Ему постоянно хочется быть рядом с Сехуном, разговаривать с ним и видеть его настоящего. Не того жестокого пирата, готового убить каждого. Это всё лишь маска, которую просто нужно снять и открыть душу и сердце этого человека. - Эй, омежка, чего разгуливаешь ту... - один альфа из команды Хуна подошёл к Ханю, который тут же подскочил и удивлённо вылупился на него. Блондин принюхался, чувствуя, как потрясающий аромат яблок разливается в груди. Он жадно облизнулся, глаза сверкнули похотливыми огоньками. Схватив омегу за талию, громила наклонился к его шее, глубже вдыхая невыносимый запах. Лухан попытался оттолкнуть его, не понимая, что с ним происходит. Но этот наглый альфы в два метра ростом даже с места не сдвигался, он лишь принялся пробираться руками под свободную рубаху пленника, которого такое действие сильно напугало. И только почувствовав, как штаны становятся мокрыми и липкими, он понял, что у него началась течка, которая пришла так не вовремя. Наконец поняв, что происходит с альфой, Хань со всей силы ударил его коленом между ног, после чего по кораблю прошёлся болезненный крик пирата. Почувствовав свободу, омега помчался куда-нибудь подальше от озабоченных альф. Вот только на пиратском судне не было такого места, где бы он смог скрыться. Здесь повсюду альфы. Сердце парня бешено заколотилось, он боялся, что не сможет сбежать и разбойники будут издеваться над ним всю ночь. Нет, всю неделю. Страх быть избитым и изнасилованным огромным количеством альф становился сильнее. Осмотревшись, Лухан заметил каюту капитана, в которую он, не раздумывая, забежал, захлопывая дверь. Омега прислонился к стене, пытаясь отдышаться и хоть как-то успокоиться. По щекам текли слёзы, которые он всё время вытирал, но они продолжали течь без остановки. Штаны неприятно липли к коже, руки дрожали, а внизу живота мучительно тянуло. Он слышал разъярённый голос того альфы, который чуть не изнасиловал его. Он рассказал всем о течке Ханя и все пираты, находившиеся на палубе, побежали искать пленника. - Что ты здесь делаешь? - от неожиданности Хань подскочил, ошарашенно смотря на Сехуна, стоящего напротив него. Парень понял, что ему не удастся сбежать. Всё тело дрожало, а слёзы мгновенно засохли на щеках и глазах, позволяя омеге заметить изменения в выражении лица капитана. Он всё понял, вот только графа эта новость не радовала. Хун несколько минут просто смотрел на него, дыша через раз и думая, как ему поступить. Он хотел Ханя, чьи бёдра и запах были слишком великолепными, но не собирался брать его силой. Просто не хотел. Но, чёрт подери, так хотелось овладеть этим хрупким и дрожащим телом, которое только и ждёт его ласки. Он с большим трудом сдерживал себя. Наклонившись к уху напуганного омеги, он прошептал: - Я не буду брать тебя силой. Поэтому если не хочешь делить со мной постель этой ночью, то уходи. Я прикажу парням не трогать тебя. Лухан впал в минутный ступор. Он никогда бы не подумал, что Сехун скажет такое, что не станет его трогать и просто отпустит. По учащённому дыханию и крепко сжатым кулакам пирата было понятно, что он с трудом сдерживается. Хань уже хотел воспользоваться возможностью и сбежать, но до невозможности сильный аромат черники охватил его, парализовывая. Внутри всё начало гореть, смазка, которая до этого беспрерывно пачкала штаны, начала течь сильнее, а член в одно мгновенье стал твёрдым. Омега больше не хотел уходить, хотелось остаться и позволить своему истинному делать с ним всё, что тот захочет. Он хотел, чтобы Хун стал его первым альфой. Первым и последним... - Я не хочу уходить, - прошептал Лухан, смотря в тёмные глаза альфы, на чьём лице мелькнула довольная ухмылка. - Ты пожалеешь об этом. - Ни за что. Я не пожалею. Через мгновенье Ханя крепко прижали к стене, обхватывая руками его талию. Горячее дыхание обожгло его шею, медленно переходя на подбородок и останавливаясь на губах. Сехун смотрел на тяжело дышащего пленника, который соблазнительно провёл языком по нижней губе, затем прикусив её. Это всё казалось сном, от которого у капитана жуткий стояк. Он ухмыльнулся, подхватывая омегу под ягодицы и располагая его ноги на своих бёдрах. Почувствовав на своей шее нежные ручки Ханя, Хун не сдержался и впился в его манящие губы, затягивая их в грубый поцелуй. Ушей альфы тут же коснулось блаженное мычание пленника, от которого разум окончательно покинул его. Прикусив соблазнительные губы графа, Сехун проник языком в его рот, сплетаясь с чужим. От этого действия удовольствие расползлось по телам обоих. Лухан цеплялся за шею альфы, неумело отвечая на страстный поцелуй, и тихо постанывал, вызывая бурю эмоций в голове Се. Сильные руки капитана, сжимающие его бёдра, сводили с ума, возбуждая омегу сильнее. Его больше ничего не волновало, он поддался своему сердцу и инстинктам, принимая своего партнёра как истинного, а не как жестокого пирата, похитившего его. Терзая чужие губы, Хун прорычал, сильно прикусывая нижнюю, и резким движением скинул сапоги графа с ног, которые покоились на его бёдрах. Маленькие, словно детские, и аккуратные стопы Ханя оголились, по ним пробежал холодный ветерок, дующий из трещин в двери. От этого мурашки побежали по телу, заставляя парня сильнее ухватиться за шею своего альфы. А Сехун, тем временем, отстранил своего пленника от стены и, не глядя, понёс ценную ношу в комнату. Их губы, будто приклеились друг к другу, не отрывались ни на секунду. Страсть захватила их в плен, пробуждая новые чувства в каждом из них. Мысли парней путались, их разум затянуло чёрной пеленой, а инстинкты вырвались наружу. Вкус черники на губах альфы казался таким сладким, что Лухан готов был разорвать на нём одежду прямо сейчас и позволить взять себя так, что он не то, что стоять, он лежать не сможет. И когда в нём успели пробудиться мысли извращенца? Пересчитав почти каждую стенку, Сехун, не отрываясь от великолепных губ омеги, приблизился к кровати, падая на неё вместе со своим сокровищем, чей тоненький голосок заполнил всю каюту. Альфа продолжал кусать истерзанные губы, сражаясь в бесконечной битве с чужим языком, но стоило ему почувствовать каменный стояк Ханя, терпение закончилось, и капитан, отстраняясь, резко разорвал рубаху пленника пополам, швыряя её прямо на полку с книгами. В эту же секунду взгляд Сехуна начал рассматривать дрожащее омежье тело, которое явно превосходило тела других омег, которые были у капитана до него. Маленькое, хрупкое и беззащитное тело Ханя было бесподобным: розовые соски отвердели от нежного прикосновения холодного воздуха; впалый живот постоянно подрагивал, выдавая волнение графа; тонкая линия тёмных волос скрывалась за штанами, которые пирату также хотелось разорвать; глаза омеги были полуприкрыты и смотрели на О, а губы судорожно хватали воздух, которого в лёгких практически не осталось; его белоснежные руки лежали на кровати, затем перемещаясь на шею капитана. Сехун не мог налюбоваться этим идеальным парнем, который оказался его истинным. Все-таки природа приготовила ему такой умопомрачительный подарок в виде этого омеги. Он снова наклонился к Лу, целуя его. Большая ладонь Хуна несколько раз провела по дрожащей коже, спускаясь к бедрам, заставляя холодные мурашки пробежать по телу любовника. Капитан прислушивался к своим ощущениям и к тихим мычаниям, которые он впитывал прямиком в рот. В каждом сантиметре тела, которого он касался, появлялся жар и возбуждение. Лухан тоже провёл рукой вниз от щеки к шее Хуна. Ему так нравилось прикасаться к светлой коже пирата, что в конечном итоге, переродилось в зависимость. Течка стала просто невыносимой, возможно присутствие истинного так влияло на неё. Запах одурманивал, заставляя когда-то стеснительного и невинного графа умоляюще скулить. Он ухватился руками за верёвочки на спине Се, начиная судорожно развязывать их. Ему хотелось большего, хотелось увидеть и прикоснуться к телу истинного, подарить ему удовольствие. Хань быстро стягивает с альфы рубаху, разрывая поцелуй и заглядывая в чёрные глаза, от которых дрожь пробежала по телу. Глубоко вдохнув сводящий с ума аромат, он губами прикоснулся к шее альфы, покрывая её нежными поцелуями. Руки скользнули ещё ниже, проходясь по накаченной груди и поглаживая напряжённые мышцы на животе. Тело Сехуна было мускулистым, идеальным во всём, отчего Хань был готов трогать его, не отрываясь. Казалось, только глядя друг на друга, они могли услышать биение сердца. Настолько сильно оно билось о грудную клетку. Лухан продолжал целовать шею, плечи и грудь истинного, сгорая от желания и нетерпения. Он хотел как можно лучше изучить пирата, но тот больше не собирался мучиться и терпеть. Придавив своим телом возбуждённого и изнывающего омегу, Сехун одним резким движением стянул его штаны, отбрасывая их на ту же самую полку. Его взору открылся аккуратный небольшой член, с головки которого стекали капельки спермы, а из ануса обильно текла приятно пахнущая смазка. Хун жадно облизнулся, смотря на эту картину, а Хань, засмущавшись, быстро свёл колени и прикрыл руками возбуждённый член, который жаждал ласки. - Ещё раз сведёшь ноги или прикроешься, я с тобой церемониться не буду, - прорычал на ухо графу Сехун, прикусывая его и убирая руки Ханя. Как только большая рука пирата легла на колом стоящий член графа и принялась медленно надрачивать, Лухан протяжно застонал, хватаясь за широкие плечи истинного. Волны удовольствия пробежались по спине, что не могло не порадовать альфу, нависшего над своей "добычей". Их губы соединились. Языки сплелись, чувствовалась сладость дыхания и слюны. Хун надрачивал член графа, пока тот пытался отвечать на его поцелуй и при этом стонать как можно громче. Ему нравились руки капитана, которые ласкали тело пленника так, что он уже порхал где-то в звёздном небе, над полной луной, что освящала всё на своём пути. Они двигались так искусно, будто альфа только этим и занимался всю свою жизнь. Тело Ханя желало продолжения этих прикосновений, его дыхание стало томным. С губ срывались искренние стоны. Внизу живота чувствовался жар, а в анусе всё полыхало адским пламенем. Смазка начала неприятно прилипать к коже. Почувствовав, что омега уже на пределе, Сехун убрал руку с его члена, принимаясь поглаживать внутреннюю часть бедра, шире разводя стройные ножки истинного, который уже изнывал от возбуждения и жажды почувствовать в себе капитана. Прикусив нижнюю губу пленника, Хун отстранился от его опухших губ, усмехаясь и понимая, что наконец он получил желаемое. Лухан теперь полностью в его власти, обнажённый, сладко стонущий и такой покорный. Душа Се от радости улетела в ночное небо, сердце впервые за долгое время заколотилось в бешеном ритме, а член мучительно сильно давил на штаны. - Ты такой покорный сейчас, - прошептал пират, пытаясь не нарушить интимную атмосферу комнаты, и принялся медленно снимать штаны, при этом не отрывая возбуждённый взгляд от внимательных глаз омеги. - Таким ты мне нравишься больше. Похоже, течка очень хорошо на тебя влияет. Избавившись от последнего предмета одежды, капитан расположился между ног Ханя, быстро целуя его в истерзанные губы. Жар в низу живота стал невыносимым, пирату хотелось прямо сейчас грубо войти в стройное тело пленника, но он не мог. Хоть выступающая из ануса смазка и хорошо смазала стенки внутри, Хун решил немного растянуть его. Два пальца коснулись мокрой дырочки, мгновенно погружаясь внутрь и начиная быстро двигаться в жаркой тесноте. Лухан выгнулся дугой, громко вскрикивая. Ему не было больно. Наоборот, приятная нега захватила его, пропуская по его телу сильные заряды тока, от которых пальцы на руках начали дрожать. Пальцы Хуна расширяли вход, но он и так был уже мягким из-за течки, мышцы расслабились, и Хань уже был готов принять в себя Сехуна. - Ты уже познал альфу? - решил спросить капитан перед тем, как начать. Он знал, что Хань девственник, но всё же этот вопрос сам вылетел с его уст. Густо покраснев, омега отрицательно повертел головой. Этот вопрос был слишком неловким настолько, что граф уже начал сомневаться в том, что хочет, чтобы Сехун стал его первым альфой. - Тогда я постараюсь быть нежным, - когда длинные пальцы покинули его анус с хлюпающим звуком, парень хотел всё прекратить, но не успел он и слова сказать, как в него уже начал проникать огромный член капитана. - Но не сильно рассчитывай на это. Хань громко застонал, хватаясь за плечи нависшего над ним альфы, впиваясь ногтями в светлую кожу. От расширяющего стенки давления перехватило дыхание, но той боли, которую граф ожидал, не было. Он принял член Сехуна полностью, чувствуя, как внутри всё начинает полыхать. Ему приятно. Чертовски приятно ощущать Сехуна, именно Сехуна, внутри себя; чувствовать, как горячее дыхание опаляет его опухшие губы; слышать прерывистое дыхание пирата. Лухан притягивает его к себе за шею, вдыхая великолепный запах черники. Сехун дышит через раз. Ему нравится, как никем не тронутые стенки ануса истинного сжимают его. Войдя полностью, капитан начал двигаться быстро и резко, с первого раза попадая по заветной точке. Невероятно сильный аромат яблок, смешанный с черникой, дурманил разум альфы, заставляя того беспощадно вбиваться в податливое тело истинного. Лухан извивался под ним, громко стонал, больно царапал красную спину, заставляя пирата злобно рычать. Они оба покинули реальность, позволяя инстинктам управлять ими. Их губы снова встретились. Более влажные, чем обычно, губы, как будто тая, слились в страстном поцелуе. Сехуну и Лухану было мало, они хотели полностью овладеть друг другом, принадлежать друг другу и всю ночь не разрывать этот жаркий поцелуй. Приняв проникающий внутрь язык, взамен слов, Лухан обвил его своим. Много раз, иногда как будто сталкиваясь, они меняли угол и углубляли поцелуй. Они проглатывали смешавшуюся слюну. И снова, будто им было этого мало, впивались в губы друг друга. Чувствуя, как скользит внутри твёрдый жар, Хань приходил в небывалый восторг. Его член изнемогал от сильного возбуждения, буквально умоляя своего хозяина приласкать его. Но граф старался не обращать внимание на тяжесть внизу живота. Сейчас его заботил лишь сексуальный альфа, грубо и жёстко вбивающий его в скрипящую кровать и целующий так сладко, что слюна начинает стекать по подбородку. Руки пирата блуждали по стройному телу пленника, по светлой коже стекали капли пота. Дыхание Сехуна стало прерывистым, движения - быстрее. Он чувствовал как смазка Ханя помогает ему двигаться и доставлять удовольствие им обоим. - Сехун! - наконец оторвавшись от чужих губ, сладко простонал Лухан, когда альфа в очередной раз задел простату. От этого неземного звука у Хуна внутри всё взорвалось. - Громче, - довольно прорычал капитан, чувствуя, как приближается к своему пику. Хань выполнил его приказ, выкрикивая теперь уже любимое имя, но Хуну мало. - Ещё! Я хочу, чтобы весь корабль слышал тебя. Выкрикнув заветное имя настолько громко, что его наверняка было слышно за пределами судна, Лухан снова впился в губы пирата, ощущая возбуждающий жар в анусе. Член Сехуна набух, и граф знал, что и сам больше не выдержит. Капитан обхватил бёдра Ханя, сжав зубы и делая последний жёсткий толчок, и глубоко кончил, слыша удовлетворённый стон омеги, поспевшего за ним. Он быстро вышел из истощённого тела истинного до того, как развязался узел, и начал нежно и устало целовать в губы Ханя, который уже выпал из реальности. По их лицам стекали капли пота, смешиваясь друг с другом. Они наконец получили долгожданное удовлетворение, освободились от напряжения и оков. Они целовались так долго, что уже перестали чувствовать собственные губы. Но никто не собирался отстраняться. Оба теперь были похожи на наркоманов, которые ни на секунду не могут прервать нежный поцелуй. Наконец они отстранились друг от друга. Сехун посмотрел в карие глаза омеги, который счастливо улыбался ему и медленно проваливался в сон. Усмехнувшись, пират упал на мокрые и липкие от смазки простыни, поворачиваясь лицом к Ханю, который в этот момент крепко прижался к нему, утыкаясь носом в горячую грудь. Граф впервые чувствовал себя таким свободным и счастливым, из-за чего он смог наконец заснуть. А Хун ещё долгое время не засыпал, вслушиваясь в мерное сопение истинного и рассматривая улыбку на его лице. Он не знал, что с ним происходит и почему сердце так сильно колотится, но ему хотелось, чтобы каждую ночь Лухан вот так же обнимал его, прижимаясь к его груди. - Приятных снов, мой маленький пленник, - после этих слов Сехун поцеловал омегу в лоб, через пару секунд всё-таки проваливаясь в сон. И всю ночь ему снился Хань, стонущий его имя.