***
Оказавшись на палубе, Сехун увидел огромного змея с тремя головами, похожими на головы кальмаров и длинными мощными хвостом и щупальцами, ловко утаскивающего членов его команды под воду. Капитан до сих пор не мог поверить в то, что морское чудовище, о котором он слышал достаточно легенд, действительно существует. Он видел, как пираты бегают по палубе туда-сюда принося ядра и готовя пушки и пистолеты, чтобы бомбить по чудищу. И именно в этот момент одна из голов животного приблизилась к кораблю и оторвала мощными клыками часть правого борта, отбрасывая дерево в воду. Сехун понял, что дела обстоят ещё хуже, чем он думал, и поэтому он приказал Каю встать за штурвал и поворачивать корабль назад, а сам достал пистолет и начал целиться в чудище, стреляя прямо в одну из голов. Вот только это действие только сильнее разозлило морского змея. Он взревел и принялся атаковать корабль. Вокруг всё затряслось, сильные волны били по кораблю, а ужасный грохот раздавался со всех сторон. По чудовищу начали попадать снаряды из пушек, заставляя того издать громкий вой и разорвать одного пирата на куски. Кровь погибшего альфы дождём полилась на корабль и всех тех, кто там находился. Сехун зло прорычал, приказывая стрелять в монстра снова и снова, при этом каждый раз намереваясь отрубить его хвост. Бой был долгим и тяжёлым, многие члены команды Сехуна погибли, палуба окрасилась в кровавый цвет, а Кай старался вырулить в другую сторону. Ядра закончились, как и порох, пушки было нечем заряжать. Теперь все сражались со змеем вручную, нанося ему огнестрельные раны из пистолета и пронзая мечами его головы. Хун не сдавался, даже несмотря на то, что силы были неравны. Он бился с морским чудовищем, терпя боль в руке, где остались следы от клыков монстра. Пират до сих пор не понял, как змей не разорвал ему руку своей челюстью. Он отвлёкся на какое время, перевязывая кровоточащую руку, когда перед лицом возникла широкая пасть одной из голов зверя, намеревающаяся сожрать альфу. Но ей помешал ловкий омега, который вовремя оттолкнул Сехуна в сторону и мечом вырвал два клыка зверю. — Какого хрена ты здесь делаешь?! — закричал Сехун, поднимаясь с пола и вставая спиной к спине Ханя, готовясь в любой момент отразить атаку монстра. — Почему ты никогда не слушаешь меня?! Я ведь сказал тебе сидеть в каюте! — Для чего ты учил меня сражаться? Чтобы я прятался в углу, пока ты рискуешь своей жизнью?! — из-за угла снова показалась голова чудища, от которой граф ловко отбился и прижался спиной к спине Сехуна, который в этот момент тоже отбивался от второй головы змея. — И на кой-чёрт ты только свалился мне на голову?! — Если я для тебя такая заноза в заднице, то не надо было нападать на мою семью, красть меня и делать всё, что ты делал. — Ты не то, что заноза, ты бревно в заднице! Тебя убить мало! И хоть эти слова сильно задели омегу, он сдержался и продолжил биться с монстром, нападающим на корабль. Он умело отбивал атаки змея, вспоминая всё, чему учил его капитан. У него в душе накопилась злость на Сехуна, на его поведение и характер, которую Хань выплёскивал на голову чудовища, начавшего болезненно реветь. Он кромсал его голову, зло крича и проклиная всё на этом свете, в том числе и свою любовь к чёртовому пирату, который просто растоптал его сердце. Когда голова поднялась в воздух, омега упал на колени, хватая ртом кислород и пытаясь прийти в чувство, а в этот момент над ним пролетела тень Сехуна, отразившая атаку змея. Альфа приземлился на пол, а отрубленная голова змея упала в воду, разбрызгивая её во все стороны. Чудище завыло, лишившись одной головы и приступило к ещё более активным действиям, а Сехун и Лухан снова встали спина к спине. — Зачем ты спас меня? Мог бы позволить ему убить меня, — Сехун молчал, следя за каждым движением животного, и сжимал кулаки, выслушая всё, что говорит ему чёртов омега. — Ты ведь сам сказал, что я для тебя бревно в заднице! Тогда почему ты спасаешь меня и запрещаешь мне общаться с другими альфами?! Почему так реагируешь на тот поцелуй с Ченом?! Я же ничего не значу для тебя! А это значит, что я могу спать с кем угодно и когда угодно, и ты не имеешь права мне указывать! — Вот и трахайся с другими, шлюха! Мне всё равно! После этих слов они больше не пересекались. Лухан отражал атаки змея, снова выражая всю свою злость на него, а Сехун помогал своим людям. Несколько раз змей снова задел его клыками, оставляя новые раны, и капитан уже начал сомневаться, что они выживут сегодня. Все идеи о том, как победить эту тварь закончились, а новые придумать не получалось, так как все мысли альфы занимал чёртов омега, за которого он каждую минуту беспокоился. Он постоянно искал графа глазами, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке. И каждый раз он облегчённо выдыхал, замечая Ханя на другом конце судна. Ситуация оказалась сложнее, чем все думали, морское чудовище не отступало, всё агрессивнее вгрызаясь в корабль и разрывая пиратов на куски. Каю приходилось труднее всех, ведь вести корабль и сражаться одновременно с гигантской змеюкой не каждый сможет. А Сехун в это время придумал новый план: он приказал своим людям сложить оставшиеся бочки с порохом и ромом в сети, и начать поднимать их на мачту, что пираты сразу же принялись исполнять. Хун забрался по сетке на мачту, контролируя всё оттуда и вновь ища глазами своего истинного, которого, к его удивлению и ужасу, не было нигде. Капитан беспокойно начал осматриваться по сторонам, чувствуя, как сердце волнующе начало колотиться. Что-то случилось, ведь Лухан не мог просто так испариться. И стоило ему об этом подумать, как он увидел, как щупальца чудовища схватили омегу и принялися тащить его к уродливой морде змея. Капитан незамедлительно схватил канат, с помощью которого он пролетел через весь корабль и прицелился. Он не спешил стрелять, хотя стоило бы, ведь Лухан почти задыхался от хватки монстра и его уже готовилась сожрать одна из голов, но Сехун боялся, что заденет омегу и ранит его. Он пытался собраться с силами, но страх завладел им, и он никак не мог сосредоточиться. Но когда он всё же осмелился нажать на курок, чудовище взвыло, отпуская омегу и ударяя хвостом по воде. Лухан полетел вниз и уже готовился принять удар о корабль, но темноволосый альфа вовремя поймал его, смотря на него беспокойным взглядом. — Ты в порядке? — Лухан неуверенно кивнул, а Сехун осмотрел тело истинного на наличие серьёзных ран, но, не найдя их, опустил его на пол и тут же прижал к стене. — Пригнись, — и в этот момент мимо них пролетела разъярённая голова змея, заставившая омегу прижаться вплотную к вздымающейся груди капитана. Сехун обнял его, ощущая, как стучат их сердца. — Я ведь говорил остаться в каюте, — проговорил альфа на ушко истинному, целуя мочку. — Почему ты меня никогда не слушаешь? После этого Лухан посмотрел на альфу, видя в его тёмных глазах заботу и беспокойство. Он тут же застыл на месте, не веря своим глазам. Се действительно беспокоился и боялся, что с омегой может что-то случиться, и Лу это видел. Впервые в жизни он видел в глазах альфы тёплые чувства. От этого сердце замерло в груди, ожидая дальнейших действий или слов от альфы. И в эту секунду взгляд Ханя упал на кровоточащие, израненные руки капитана, на которых даже живого места не было. — Ты ранен, — невесомо коснувшись жутких ран, Лухан обеспокоенно посмотрел на Хуна, сидящего напротив него и внезапно приблизившегося. — Пустяки, — прошептал он, мягко касаясь губ омеги и утягивая его в поцелуй. Лухан ответил, не задумываясь, обнимая пирата за шею и вслушиваясь в жуткое шипение змея, нападающего на команду Сехуна. Они должны помочь остальным, но страх потерять друг друга был куда сильнее долга в эту минуту. — Главное, что с тобой всё в порядке, — прошептал Сехун, на мгновение прерывая такой сладкий и какой-то нежный поцелуй, после вновь наслаждаясь сладким вкусом чужих губ, не в силах отстраниться от них. — Капитан! Мы закончили! Нам нужна ваша помощь! Сехун нехотя отстранился, смотря то на Лухана, то на своих людей, ищущих его. Он впервые в жизни не знал, что ему делать. С одной стороны, он не может бросить Ханя, а с другой — подвести команду. Его сердце разрывалось, а он сам впервые не знал, что делать. Но почувствовав нежные омежьи ручки на шее, он посмотрел на него, принимая мягкий поцелуй в губы и слушая его приятный шёпот. Лухан заверил его, что всё в порядке и что он сможет справиться сам. Капитан недоверчиво посмотрел на него, борясь со своим безумным сердцем, которое только и делало, что мешало здраво мыслить, волнуясь за омегу, но потом лишь кивнул, отходя от графа и убегая в сторону мачты. Оказавшись возле команды, Сехун посмотрел на сетку с бочками, висящую на самом верху мачты, и змея, бушующего рядом с ней. Приказав всем готовить оружие и целиться в сетку, альфа снова принялся подниматься на мачту, стараясь удержаться на ногах и ловко увернуться от голов чудища. Он продолжал забираться по сетке наверх, хотя руки уже ослабели, а перед глазами всё плыло. Сердце по-прежнему рвалось к графу, о котором беспокоилось больше всего, но Хун понимал, что нужно сначала покончить со всем этим, а потом думать об истинном. Поднявшись наверх, он запрыгнул на сеть с бочками, начиная раскачивать её из стороны в сторону, одновременно отбиваясь от настойчивых голов монстра. Чудищу нужно было подобраться поближе, чтобы план Сехуна сработал. И это случилось только благодаря Чену, который ещё больше разозлил змея, выстрелив ему точно в глаз и заставив приблизиться к кораблю на опасное расстояние. И в этот момент капитан сильнее раскачал сеть и приказал своим людям стрелять по ней, при этом готовясь вовремя спрыгнуть. Послышались выстрелы, и для Сехуна всё начало происходить, как в замедленной съёмке. Он кувыркнулся и полетел вниз, чтобы взрывающиеся бочки не задели его. Чудище взревело и забилось в конвульсиях, мгновенно уходя под воду. Вторая голова отлетела, а наполовину раненный хвост и едва целые щупальца подхватили капитана в воздухе, унося за собой под воду, тем самым отомстив за боль, причинённую ему. — Капитан! — Сехун! — испуганный крик Лухана раздался по всему кораблю, а сам омега подбежал к остаткам правого борта и принялся вглядываться в теперь спокойное море, в котором не было ничего, кроме обломков корабля и кровавых следов. Прошла минута, две. Сехуна по-прежнему нигде не было. Омега не мог поверить в это, в уголках глаз скопились слёзы, а сердце замерло, боясь той правды, что свалилась на них. — Нет! Сехун! — Лухан! Стой! — Чен подбежал к плачущему омеге, пытающемуся спрыгнуть за борт. Он прижал его к себе, не обращая внимание на все его попытки выбраться и искать капитана в глубинах моря, и пытался успокоить его. У Ханя началась истерика, он перестал брыкаться и просто повис в руках рыжего альфы, который изо всех сил старался держать себя в руках. Граф лишь просил отпустить его и позволить помочь Сехуну, на что Чен отвечал: — Он мёртв, Лухан… Ты ни чем не сможешь ему помочь… На корабле воцарилась тишина, пираты стояли на палубе, шепча каждый что-то себе под нос, а потом положили оружие на палубу, вставая у бортов и прощаясь со своим капитаном. Так было принято у всех пиратов. Если они любили и уважали своего капитана, то после его смерти прощались с ним, обещая беречь корабль, его близких и себя самих. Чен тоже шептал прощания, продолжая держать плачущего Лухана, который не хотел верить во всё происходящее. Корабль начал отплывать от этого места, а граф терял последний шанс спасти своего альфу. Он просто смотрел на отдаляющуюся часть моря, где омега потерял последнего близкого ему человека. И хоть этот человек принёс много боли, но он также принёс и много счастья, он подарил Ханю новые чувства, заставив того подарить ему своё сердце, влюбил его в себя, о чём омега больше не жалел, открыл ему новый мир, наполненный опасностями и приключениями, и показал, как можно получить наслаждение, проводя время с пиратами-разбойниками, а омега даже не смог отплатить ему за это. Лухан сидел на палубе возле мачты и беспрерывно смотрел в одну и ту же точку, сердце в груди не двигалось, замерев навеки вместе с любимым альфой, слёз не осталось, поэтому граф сидел с опухшим лицом, не подавая никаких признаков жизни. Пираты проходили мимо него, такие же бледные и поникшие, и начали заделывать корабль, который пострадал больше всех. Все те, кто выжил, приносили доски и заделывали ими борт и пол, пытаясь придать кораблю прежний вид. Вот только без Сехуна этот корабль никогда не станет прежним. Вместе с капитаном погибли и команда, и корабль, и Лухан, который во всём винил только себя и который больше не знал, что ему делать. Что делать в этом мире без Сехуна?***
Лухан стоял в каюте капитана, перед столом, где теперь сидел Кай, который сам назвал себя новым капитаном и теперь делает, что хочет. Когда это случилось, пираты начали возмущаться, ведь они знали, каков Кай на самом деле, вот только осознание того, что пиратский корабль без капитана - это недопустимо, заставило пиратов согласиться с кандидатурой Кая. А Лухану до сегодняшнего дня было всё равно, он думал только о Сехуне и глубоко внутри чувствовал, что их связь не прервалась, а значит, тот ещё жив. Он знал это, и ему было просто необходимо остаться на корабле и попытаться найти своего истинного, без которого жизнь казалась каким-то мучением. — И почему я должен оставить тебя на корабле? — надменно и самодовольно спросил Кай, закинув ноги на стол, теперь принадлежащий ему, а Лухан стоял совсем потерянный и бледный, словно он пережил нечто ужасное и невообразимое. Хотя именно так и было на самом деле. — От тебя нет никакого толку. Пол моешь ты ужасно, мечи чистить не умеешь. Для какой цели мне держать омегу на корабле? — Кай, прошу тебя. Мне нужно остаться здесь, — Хань не хотел говорить Каю, по какой именно причине он должен остаться на корабле. Оттого он и молчал, испытывая терпение альфы и надеясь, что человек, которого он больше всего на свете ненавидел, сжалится над ним. Вот только Лухан как всегда был наивен, ведь такой как Кай не умеет испытывать жалость. — Что ты хочешь? — Хм… — Кай усмехнулся, придумывая, какую выгоду может принести этот омега. — Ты уже выздоровел? — омега непонимающе кивнул, заставляя «капитана» расплыться в самодовольной улыбке. Кай поднялся, хитро и надменно смотря на графа, которому становилось не по себе от этого взгляда, а затем подошёл к нему сзади и прошептал на ушко: — Тогда будешь моей шлюхой. После этих слов Кай прижал Ханя животом к столешнице, пресекая все его попытки освободиться. Пират связал руки омеги за спиной, выслушивая кучу нецензурных слов в свой адрес. Лухан пытался выдернуть руки из цепких верёвок, но крепкий узел не позволял ему даже пошевелить запястьями, поэтому граф попытался ударить альфу ногой, но тот привязал стопы парня к столу, перед этим раздвигая их и любуясь аппетитными бёдрами и ягодицами графа, стоящего перед ним в весьма откровенной позе. Лухан проклинал его, пытался выбраться и не допустить того, что с ним хотели сделать, но чёртовы верёвки и сильный альфа не позволяли ему сделать ни малейшего движения. Кай завязал Ханю рот, чтобы не слышать его надоедливые крики, и одним резким движением спустил штаны омеги до связанных стоп, начиная осматривать идеальное тело парня. Хань заскулил, понимая, насколько никчёмно его положение и что его главный кошмар теперь становится явью. Он дёрнулся, пытаясь вновь выбраться, но тут же почувствовал обжигающий хлопок по ягодице, от чего он готов был закричать, но повязка, закрывающая рот, не позволяла ему сделать это. — Теперь я понимаю, что Сехун нашёл в тебе. У тебя просто невероятные бёдра, я уверен, он трахал тебя только из-за них, — Кай усмехнулся, снова ударяя по красной ягодице и вызывая у омеги сдавленный и болезненный скулёж. Альфа чувствовал своё превосходство над тем, кого он давно мечтал поставить на место. Он ещё несколько раз ударил Ханя по заднице, затем стягивая свои штаны и несколько раз проводя по вставшей плоти. Он наклонился к уху дрожащего омеги и коснулся головкой члена неразработанного ануса, тем самым заставляя Ханя сжаться и испуганно вылупить глаза. — Если он был таким собственником, то почему не поставил на тебе метку? Хм, видимо, рассчитывал пережить всех, — пират издал смешок, сильнее надавливая головкой на сжавшийся анус омеги. — Советую тебе расслабиться, ведь капитанам достаётся всё самое лучшее, а это значит, что теперь ты будешь подчиняться мне. И «капитан» грубо и резко вошёл в беззащитного, плачущего и скулящего от боли омегу, начиная сразу же двигаться, не давая тому даже привыкнуть к его размерам. Лухан плакал, стискивая зубы, и продолжал сопротивляться, пытаясь избавиться от этой ужасной боли. Столешница царапала его живот, ноги дрожали, а анус горел, не в силах выдержать размеры Кая. Пират продолжал вбиваться в графа, наслаждаясь тем, как неразработанные стенки ануса плотно сжимают его член. Сначала входить было тяжело, но потом что-то смазало проход омеги и Кай смог ускорить темп, входя в парня до основания. А этим чем-то была кровь, которая теперь неприятно стекала по бёдрам Ханя, заставляя его мычать громче. У него даже смазка не выделялась, потому что он не был возбуждён, он был готов умереть на этом самом столе, мысленно прося прощения у Сехуна. Ему было больно и стыдно, что он не смог противостоять альфе, что не смог уберечь себя от этой боли и кошмара, обрушившихся на него. Сехун бы за это оскорбил его, обозвал шлюхой и не разговаривал бы на протяжении нескольких дней, а может даже дал бы звонкую пощёчину, чтобы в следующий раз омега точно знал, как надо противостоять альфе. Эти мучения длились невообразимо долго для Лухана. Он успел расцарапать себе весь живот, искусать губу и натереть верёвками кожу на запястьях. А также он успел несколько раз морально умереть и провалиться от стыда сквозь землю. Кровь давно засохла на ногах, а тело ниже пояса до колен он совсем не чувствовал. И единственное, чего он теперь желал больше всего на свете, чтобы этот кошмар прекратился. И это наконец случилось. Кай вышел из него, кончая тому на бёдра и ноги, после натягивая на себя штаны и самодовольно наблюдая за тем, как остатки крови вытекают из опухшего ануса графа. Альфа развязал его ноги и, натянув на него штаны, вывел из каюты, выкидывая в трюм, где Хань больно ударился головой. — Теперь, чтобы оставаться на корабле, ты должен предоставлять мне себя как оплату. Кай громко рассмеялся, уходя прочь в свою каюту, а вокруг полуживого омеги столпились пираты, которые стали помогать плачущему Ханю. Чанёль развязал его руки и снял со рта повязку, а Чен взял на руки и отнёс на койку, садясь рядом с ним и пытаясь успокоить. Он сказал остальным пиратам выйти, а сам перевернул Ханя на живот и стянул его штаны, осматривая тот ужас, что сотворил с ним Кай. Он заметил, как Лухан сжался и попытался оттолкнуть Чена ногами, но тот принялся успокаивать его: — Не бойся, я не сделаю с тобой того же, — он намочил тряпку, начиная стирать засохшую кровь с бёдер и ягодиц дрожащего омеги, который никак не мог перестать плакать. Рыжий пират осторожно провёл между его ягодиц, касаясь холодной тряпкой красного ануса, и под тихий скулёж графа принялся аккуратно смывать остатки крови. В другой ситуации Лухан бы даже не позволил прикоснуться к себе, но сейчас ему было всё равно. Он был настолько истощён, что не было даже сил пошевелиться. Он постоянно видел перед собой силуэт Сехуна, который смотрит на него зло и с обидой, отчего Ханю становилось ещё хуже. Всё тело ломило, каждую секунду напоминая графу о том ужасе, что он только что пережил. Когда Чен тщательно обработал все раны омеги, он снова натянул на него штаны, укрывая покрывалом и оставляя возле койки кувшин с водой. Напоследок он погладил Ханя по волосам и ушёл, намереваясь разобраться с Каем, причинившим столько боли беззащитному омеге. Хоть рыжий пират до этого и злился на Лухана за то, что тот подверг опасности его омегу, но после смерти Сехуна вся его злость испарилась, и он готов был сделать что угодно, чтобы помочь молодому графу, который испытал столько боли в столь раннем возрасте. Пират зашёл в каюту капитана, громко хлопая дверью, и заставил Кая, усмехаясь, посмотреть на него. «Капитан» сидел за столом, закинув на него ноги и надменно улыбаясь, отчего Чену захотелось вмазать ему. — Не смей трогать его! Он беззащитный омега, который не заслужил всего этого! Он и так сломлен после смерти капитана, не ломай его ещё сильнее! — Во-первых, капитан здесь я. А во-вторых, не смей так разговаривать со мной! — Кай зло прошипел, испепеляя взглядом рыжего альфу, также злобно и ненавистно смотрящего на него. — Почему-то когда Сехун избивал его кнутом, ты не вступился за этого смазливого омежку, а теперь ты сразу стал героем?! — Капитан делал это неосознанно, он по крайней мере понимал, какую ошибку он допустил. И самое главное, он никогда не брал его силой! — Кай ударил кулаком по столу, приходя в ярость. — Ещё раз говорю, что капитан здесь я! — он гневно посмотрел на Чена. — Посмеешь снова мне перечить, я принесу ему столько боли, сколько даже в аду невозможно получить, а затем убью его. И поверь, у меня даже рука не дрогнет!***
Оставшись в трюме наедине с самим собой, Лухан плакал, сжимая в руках покрывало. Он слышал весь разговор Чена и Кая через стену, отчего его сердце ушло в пятки, а осознание того, что его ад ещё не закончился, плотно засело в голове. Лухан не хотел больше испытывать этой боли, не хотел быть подстилкой для того, кого он всегда недолюбливал, не хотел быть тем, чьим телом могут пользоваться когда угодно и где угодно. Но он не мог ничего сделать. Покинуть корабль он не мог, ведь цель найти Сехуна по-прежнему была главной в его голове, но как он сможет выдержать всё это? От него и так ничего не осталось, а его продолжают ломать и убивать изнутри. — Сехун, — прошептал не перестающий плакать омега, — Прости меня… Прости меня, любимый… Прости… — слёзы снова рекой полились из глаз. Лухан сильнее сжал в руках покрывало и, утыкаясь лицом в подушку, тихо просил прощения у истинного, вспоминая, как тепло было в его объятьях, и понимая, что без них невыносимо холодно и больно. — Я люблю тебя, Сехун…***
На ночном небе сверкали яркие звёзды и полная луна, освещающая берег острова. Море было спокойно, омывая несильными волнами песочный берег и смывая следы, оставленные выжившим капитаном, потерявшим своё судно и команду. Сехун выбрался из воды, выплевывая солёную жидкость, а затем падая на мягкий песок. Его силы иссякли, воздуха не хватало, раны на груди и руках ужасно ныли, заставляя пирата морщиться от боли. Он полуприкрытыми глазами смотрел на звёздное небо, такое чистое и яркое, что можно было смотреть бесконечно. Смотря вверх, Сехун вспомнил, как огромный морской змей унёс его под воду и как любимый омега испуганно выкрикивал его имя. Тогда он чудом смог освободиться, повредив мечом глаз чудища и выплыв на поверхность, вот только корабля уже не было, а ему пришлось несколько дней плыть до суши самостоятельно. И теперь, когда он достиг берега, он должен был бежать и искать такую необходимую питьевую воду, чтобы не умереть от обезвоживания, но сил у него просто-напросто не осталось. Он просто лежал на песке, терпя боль в незаживших ранах и думая об истинном, оставшемся на корабле. — Лухан… — шёпот смешался с окружающими звуками, растворяясь в них, а альфа провалился в сон, чувствуя тревогу на сердце, рвущемся к его любимому беззащитному омеге.