Полицейский участок
Пак Чеён, вяло потягиваясь, медленно и осторожно разлепляет сонные глаза. От увиденной картины сердце девушки уходит в пятки. Это, определенно, самое необычное утро в ее обычной подростковой жизни. — Не визжи так сильно, а то парней разбудишь, -сонно мурлычет Юно, почесывая глаза, — Их фантазия всегда выходит за рамки дозволенного, -парня словно не смущает его с Пак положении, ведь голова одноклассницы сейчас очень неожиданно находится на бедрах парня. У рыжеволосой появляется ощущение, что они лет сто уже вместе, снимают квартирку где-нибудь в центре, просыпаются вместе и делают друг другу яичницу с кофе. — Единственный, кто вышел за рамки дозволенного, находится рядом с тобой, -резко отстраняется от парня Чеён, хватаясь за голову и отчаянно пытаясь воскресить моменты вчерашней ночи. Делать этого критически не хочется, но приходится… Она вспоминает только свою истерическую панику, связанную с большим ударом по ее репутации прилежной девушки и покладистой ученицы. Ей было очень стыдно и обидно за то, что никто ей не верил. — Я напоминаю, что ты называла меня…-начинает Чон, а Пак тут же парализует. Глаза в миг становятся больше, а губы предательски дрожат. — Мягкой подушечкой, -шепотом кричит рыжеволосая и, закрыв глаза, начинает лупасить себя по голове. Она наконец вспоминает… В камере было темно и страшно. На скамейках спали Доён и Тэён. Пак же, облокотившись о стену, сидела с закрытыми глазами. Жуткая усталость била в голову и растекалась по всему телу. Хотелось спать, но было так неудобно, да и обстановка не для сна, мягко сказать. Напротив нее точно в таком же положении сидел Юно и молча смотрел куда-то в стену. Как обычно решил убить время своими мыслями и рассуждениями. Он был удивлен, как Чеён до сих пор не сломалась, как она стойко держится и не сдается. Он бы хотел этому у нее научится. — Я видел, как ты скатывалась набок, согнувшись буквой «Г», -от каждого слова Чона девушку бьет током, — Я просто хотел подставить свое плечо, но ты предпочла ляшку. Странный, конечно, выбор, -юноше было неловко говорить о вчерашнем конфузе, и это чувствовалось. Но несмотря на весь этот дискомфорт, с его лица не сходила улыбка. Он отчетливо вспоминает, как подсел тогда к Чеён, аккуратно и с некой долей заботы укрыл ее кожаной курткой и положил ее голову себе на плечо. Та тихо сопела ему в грудь, изредка шевеля головой и что-то бубня во сне, а затем рухнула на ноги. Юно впервые улыбнулся, глядя на нее. — Кто-нибудь, умрите вместе со мной, -срывается на крик Пак и будит тем самым остальных парней. Стоит ей услышать шорох Кима, как она сразу закрывает глаза и принимает самую странную позу для сна. — Пи-писать, хочу в туалет, -полумертвым голосом выдает шатен на весь обезьянник, медленно подползая к решетке. Сокамерница еле сдерживает смех, а затем крик о помощи, ведь до нее наконец доходит, что может сейчас предпринять чертов Ким Доён с бодуна. — Никто тебя не слышит, ссы в бутылку, -Ли нервно дергается, явно не радуясь своему выжатому состоянию и помятому виду. Он точно не хотел услышать стоны Кима, алкаша местного разлива, с утра пораньше. — Я стесняюсь. Тут же есть девочка, -указывает на якобы спящую Чеён юноша и снова начинает ворчать себе под нос. — Сука, а как орать на весь обезьянник, что ты хочешь ссать — это ты не стесняешься, -девушка еле сдерживает смех. Юно же вовсю хохочет, явно не собираясь рассказывать друзьям, что их одноклассница все слышит. Так ведь еще смешнее. И вот когда бутылка открыта и ширинка расстегнута слышится голос полицейского и стук его дубинки о решетку обезьянника. — Я сейчас от страха таких делов не наделал, -еле сдерживая свои физиологические позывы, подпрыгивает на месте Ким и быстро начинает приводить себя в порядок. — Вас вызывают на опрос, -косится на шатена юный помощник полицейского, внутренне убеждая себя в том, что ничего лишнего не увидел.***
Клацанье пальцев по кнопкам клавиатуры, шелест бумаг и скрип старенького вентилятора. На столе огромная кипа бумаг, пустые стаканы из-под кофе и календарь за прошлый год. Рабочий процесс тянется бесконечно. Настолько медленно, что снова хочется закрыть глаза и навестить царство Морфея. Наконец наступает очередь Пак и парней. Перед ними сидит пожилой мужчина в полицейской форме с большими мешками под глазами и жуткой ненавистью к этому миру. Он молча ловит бегающие по сторонам взгляды Доёна с Чеён и явно чего-то выжидает. Те всем своим видом говорят, что готовы рассказать все, согласиться со всем, лишь бы оказаться дома и мирно продолжить свое существование. Больше всего ведущего допрос поражают Тэён и Юно, на чьих окаменелых лицах не дергается ни один нерв. Пак мысленно завидует их спокойности в данной ситуации. На мгновение у нее появляется ощущение, что эти парни здесь не в первый раз, привыкли. Эта умиротворенность просто-напросто въелась им под кожу, а участок, строгий взгляд полицейского и бесконечные допросы стали плевым делом для них. — Так, детишки, успокойтесь, -устало трет переносицу, — Как ваше имя, молодой человек? -смотрит на Тэёна мужчина, держа ручку поблизости и ожидая скорейшего ответа. — Ничего им не говори. Не отвечай, Ли Тэён, -кричит на весь участок Доён, подпрыгивая на стуле. Полицейский кивает головой и молча записывает. Остальные бьют себя по лбу. Массовый фейспалм. — А твое имя как? -смотрит он на шатена, вопросительно изгибая седоватую бровь. — В жизни не скажу. Я вас ненавижу. Чтобы я, Ким Доён, послушал какого-то там старикашку, к которому я не питаю даже капли уважения — ни за что. Я не сдамся без боя, -полицейский опять записывает имя на бумагу. Все снова бьют себя по лбам. Ли даже тыкает локтем в бок Кима, лишь бы тот перестал распространять все эти глупости через свой не менее глупый рот. — А тебя как зовут, рыжая бестия? -девушка недоуменно кривит брови, удивляясь дерзости пожилого мужчины и смешкам со стороны сидящих рядом парней. — Пак Чеён, -слышится грубоватый голос за спиной. Все оборачивают в его сторону и видят довольно-таки высокого молодого человека в бежевой полицейской форме, с длинной черной челкой и большой коробкой пончиков в руках. — Не утруждайтесь, сонбэ, -аккуратно хлопает по плечу он пожилого человека, — Я позабочусь о них, -улыбается во все 32 юноша, садясь на место старшего. Тот облегченно выдыхает. Пройдя пару метров до другого кресла, он падает на него и начинает мгновенно храпеть. Зашуганные школьники минут пять просто смотрят на спящего полицейского с лютым ужасом и пытаются переварить в своих неокрепших головах данную ситуацию. У Доёна начинает дергаться глаз. Нервный тик обеспечен.POV Пак Чеён
— Офигеть тебя жизнь таскает, мелкая, -неловкую и затяжную тишину прерывает голос Ёнхо, — Не ожидал тебя здесь увидеть. Парни заметно притихают и с недоумением смотрят на юного полицейского, который беспрерывно сверлит меня удивленным взглядом. Я в свою очередь благодарю небеса, что попала именно сюда, в полицейский участок, где работает мой старший и единственный брат. Хоть какая-то от него польза. — Что прикопался? -резким рывком выдергиваю из его рук коробку с пончиками, — Я здесь не по своей воле переночевать решила, -не отрываясь от зрительного контакта и беседы с братом, раздаю ошарашенным парням вкусности с шоколадной глазурью. Пора бы мне представить им Ёнхо, а то уж больно удивленные у них глаза. — Хен, вот, ваше кофе, -подбегает к брату полицейский с более низким званием. Судя по тому, как отчаянно он пытается подлизаться к старшему, это новый сотрудник полиции, которого назначили помощником на двухлетний испытательный срок. Я всегда ругала брата за такое поведение к новеньким. Он не должен был пользоваться своим положением. Хотя, если он не будет им пользоваться, я с парнями здесь конкретно застряну… Сложно. — У нас только быстро заварное кофе, ничего? -виновато улыбается Ёнхо, на что парни одновременно кивают головами в знак согласия. Что с ними вообще? — Новенький, можешь идти, -приказывает черноволосый, замечаю, как тот расставляет последний стаканчик с горячим кофе. — Стой, -хватаю за рукав рубашки и тяну на себя, — Ты не заслуживаешь такого поведения к себе, так что я скажу это… Старший по званию писался в кровать до 8 лет, представляешь? -молоденький парень начинает смеяться, но заметив грозный взгляд моего брата, прячет лицо в ладонях и со смехом убегает прочь. Остальные тоже смеются, а у Тэёна вообще кофе из носа начинает бежать. — Ах-ха, мой оппа такой смешной, -в этот раз давиться кофе Чон Юно, — В смысле, старший брат. Его зовут Ёнхо, а-ка интернейшенал плэйбой или просто придурок местного разлива. Никогда не ощущала себя такой… Такой открытой и говорящей реально то, что мне хочется. В центре внимания. Может встреча с родным братом или эта сложившаяся уютная и дружеская атмосфера так на меня повлияли? В любом случае, сейчас я максимально весела и активна. — Ты исчадие ада, Пак Чеён, -фыркает брат, обиженно хватаю еще один пончик, — Я хотел было тебя и твоих приятелей отпустить, так сказать, по блату, но… — Чего ты ломаешься, братишка. Я же твоя родная кровь, -стучу себя по груди, яро пытаясь доказать полицейскому свою родственную близость. — Окей, вы свободны, шпана малолетняя, только кофе допейте, -махает рукой Ёнхо, гордо задирая нос и ожидая слова благодарности в свой адрес. — Спасибо, -одновременно отвечают парни, кланяясь и с ускорение дожевывая сладости. — Мы случайно не знакомы? -старший ловит взгляд Юно, который сейчас пытается сказать хоть слово через дрожащие губы. Кажется, он очень смутился этому вопросу. — Что ты пристал к человеку? У него была тяжелая ночь, -сейчас мне хочется защитить его. Должна же я оплатить его услуги мягкой подушки прошлой ночью. — Я бы даже сказал, жизнь, -вставляет свои пять копеек Доён, чем очень веселит молодого полицейского. Брат сразу забывает о всех распросах и поднимается с кресла, дабы проводить парней.***
На улице уже вовсю сияет солнце и шумят автомобили. Утренний Сеул сегодня особенно оживленный. — Простите, это больше не повториться, -кланяются парни. — Во второй раз так легко не отделаетесь, -улыбается брат, поправляя огромный ремень на штанах и щурясь от солнца, — Не ждите Чеён, ведь сейчас ей предстоит выслушать длинную лекция о том, как должна себя вести порядочная девушка. Парни смеются и уходят. Мы заходим обратно в участок и садимся на прежние места. — Мое братское сердце чует недоброе, -начинает читать нотации Ёнхо, — Эти парни… Ты с ними близка? — Они мои одноклассники, вообще впервые проводила с ними время. Ты же знаешь, что я не фанатею от всего этого, -опускаю глаза, от волнения начиная теребить краешек чужой толстовки, — Были причины. — И что… Они настолько серьезные, что ты решила выключить телефон, пуститься с этими придурками во все тяжкие и переночевать в участке? -с каждым словом брат становится все раздраженнее, а я более слабой. Напряжение сковывает тело и язык. Сейчас, сидя прямо напротив Ёнхо, я чувствую себя как на настоящем допросе. Во взгляде брата читается сплошная серьезность и желание пристыдить меня. Ни одной улыбки, ни одной искорки в глазах. — Я не выключала телефон, должно быть батарея села, -в голове появляется мысль, что он мог сломаться от попавшей в него воды, и это огорчало, так же сильно, как и мой страх признаться Ёнхо в том, что его сестра не может за себя постоять, — Почему ты сомневаешься во мне? Я не пила, и нахожусь здесь только по причине того, что ваш полицейский не удосужился все выяснить. И где был ты, черт возьми? — Патрулировал город, я работаю вообщем-то, -он раздраженно закрывает глаза и устало чешет переносицу — В любом случае… Это будет уроком. И тебе стоит прекратить общаться с этими парнями. В особенности с этим Юно. Если он мне кажется знакомым, значит не все с ним чисто. Держись от него подальше. Это приказ. — Какого черта ты мне приказываешь? Решил побыть родителем? -во мне все цепенеет от того, как строг со мной брат. Я ведь не вмешиваюсь в его жизнь, потому что она его. — Не будь такой, Пак Чеён. Я делаю, как лучше. Тебе нужно повзрослеть, -раздраженно выдыхает Ёнхо, снова начиная смотреть на меня с особой внимательностью. Но что значит повзрослеть?.. Врать самой себе, не показывать свое беспокойство, говорить только то, что от тебя хотят услышать, быть безэмоциональной амебой? В таком случае, я никогда не повзрослею. Иногда мне становится так обидно, что «режим брата» он включает только в моменты, подобные этой. Я редко ощущаю от него поддержку и заботу. Все, что он умеет — это троллить меня в любую свободную секунду, издеваться, щипая за щеку или придумывая новые клички. Но с тех пор, как он съехал от нас с мамой, я даже по его издевкам начала скучать. Мама успокаивает себя и меня, говоря, что Ёнхо уже взрослый и это его жизнь. Однако каким бы ты взрослым не был, не стоит забывать про свой родной дом, про место, где ты был маленьким. Мой брат этого, похоже, не понимает. Да работа, да бытовые хлопоты в его двухкомнатной квартирке, но неужели у него не остается минутки на нас с мамой? Я то стерплю его отсутствие дома, но маме очень тяжело. Она только недавно разучилась готовить на троих, всегда поставит лишнюю тарелку с едой и думает, что чего-то, точнее кого-то, не хватает. Я сначала смеялась над этим, но сейчас как-то грустно и пусто на сердце. Не думала, что буду скучать по обзывательствам брата и его вечном «Моя сестра такая страшненькая, я даже не могу отгонять от тебя ухажеров, ведь их просто нет». — Ты не можешь указывать мне, как жить? Ты просто не заслуживаешь моего уважения, -по щекам катятся слезы, которые я так грубо и быстро пытаюсь вытереть рукавами, — Иногда мне кажется, что тебя просто нет в нашей семье. Когда ты последний раз навещал маму? Ты хоть знаешь, в каком мы сейчас дерьме? Она пытается тянуть нас обоих, в то время как ты ни единого вонна в дом не принес. Куда, черт возьми, мы спускаешь все деньги? Тебе правда плевать? — Успокойся для начала…-Ёнхо теряется и начинает волноваться. Его взгляд мгновенно становится таким растерянным. Каким бы крутым и мужественным полицейским он не был, когда дело доходит до важных и родных для него людей, как он сам говорит, до «двух любимых женщин в его жизни», брат заметно меняется в глазах, в своем поведении. Как бы он себя не вел, но он дорожит нами. Пусть и не очень умело. — Почему ты ничего для нас не делаешь? Мама вкалывает на двух работах, а твоя сестра бежит после школы сразу на подработку в старом магазинчике. В нашей семье ты единственный мужчина, но давай честно… -я понимаю, что поступаю жестоко, но остановиться не получается, — Я не чувствую твоей поддержки. Ты живешь своей жизнью. — Перестань так говорить. Просто… — Что просто? -смотрю на него своими красными от слез глазами, ожидая услышать наконец хоть какое-то объяснение. Мне правда очень интересно, безумно. Я по природе своей стараюсь не накручивать себя, но эта тема для меня самая важная и животрепещущая. Потому что они — моя семья. А дороже семьи для меня ничего нет. — Просто иди домой. Поспи, попей чай с имбирем и забудь об этом Юно, -такой ответ бьет под дых, ведь это кардинально отличается о того, что бы мне хотелось услышать. А услышать я хочу простую правду. Какой бы она не была, но правду. И причем тут сейчас Чон Юно? — Я сама как-нибудь справлюсь, но, пожалуйста, не забывай заботиться о маме. Навести ее уже наконец, почини кран на кухне, я не знаю…-встаю со стула и ощущаю такую слабость в ногах, а еще в сердце, ведь все происходящее я пропускаю именно через него, — Просто побудь для нее достойным сыном.Дом семьи Пак
Мама встречает меня с не очень обеспокоенным и злым лицом, и это пугает. Очень сильно пугает и настораживает. Ведь у нее столько причин меня наругать и наказать домашним арестом или хорошей оплеухой. Все это очень странно… — Если ты ночевала у Ёнхо, то могла предупредить, -сразу же начинает беседу мама, а я коряво пытаюсь скрыть удивление и недопонимание на своем лице, — Я так волновалась, кому я только не звонила! У нее такие уставшие глаза. Тихий слабый голос. Тяжело смотреть на то, как на ней сказываются все эти подработки, домашние дела и беспокойство о бестолковой и беспризорной дочерью. Ей ведь и так нелегко живется, а я только усложняю ей жизнь своими тупыми и бунтарскими выходками. Не нужно было вчера уходить. Поддержав ее вчера, оставшись с ней, все было бы по-другому. Но нет, Пак Чеён больше нравится быть балластом и тяжелым бременем на хрупких плечах родного человека. — Прости, мам, -поднимая глаза вверх, чтобы не заплакать, накидываюсь на неё с объятьями, — И за сегодня и за вчера прости, -родительница стоит какое-то время в оцепенении, но затем обнимает меня в ответ и ободрительно хлопает рукой по спине. В грудной клетке сразу же ощущается тепло и уютно. Становится легче дышать, но ненадолго… — Я рада, что ты была у брата, а ни где-то еще. Мне стало так спокойно на душе, когда он сказал, что ты у него, -голос мамы дрожал, отчего мне становилось очень плохо и совестно, — У тебя ведь все хорошо? Безумно стыдно перед ней. Ощущаю себя полным ничтожеством. И сразу же прокручиваю моменты в участке, когда язвила в сторону Ёнхо, называя его плохим сыном и братом. А ведь он прикрыл меня… — Да все хорошо, -отстраняюсь от нее и махаю рукой, — Я пойду схожу в душ. Так устала.***
Кручу вентиль, прибавляя температуру воды. Очень горячо. Затылок и спина сразу становятся болезненно красными. Для меня это лишь жалкая попытка перебить боль в сердце. Мне бы очень хотелось смыть с себя всю грязь, которую сама замесила, а еще грязь, которую мне наговорили вчера на вечеринке, мне бы хотелось забыть вчерашний день, да и от утра сегодняшнего я бы тоже хотела избавиться. Вода тем временем пронзительно режет спину крохотными острыми иглами. Но вот слезы куда горячее, ведь в них столько обиды и зла на себя. Она копилась уже очень давно. Высушив волосы и надев новую чистую одежду, наконец успокаиваюсь. Достаточно зарядив телефон, включаю его и смотрю в экран. Огромное количество пропущенных звонков и сообщений от мамы, брата, Юкхея и Джису. Я заставила их волноваться… вчера JiS19:23
yoon.0h:
Не хочешь присоединиться?
19:29 chae.young: ??? Ты мне?19:34
yoon.0h:
Я думаю, после всего, что мы пережили, ты стала мне чуть ближе и я имею смелость пригласить тебя на дружескую посиделку, правда ведь?
19:40 chae.young: Ну, я не против…19:41
yoon.0h:
Тебе скинуть адрес или приехать за тобой?
19:42 chae.young: Адрес. Однозначно.19:43
yoon.0h:
Хорошо, буду ждать. Однозначно, хах.
Прокричав в подушку минут так десять, возвращаюсь в переписку с лучшей подругой. Мне срочно нужно с кем-то этим поделиться. Rose«Отстойник» для списанных поездов.
Cláudia Pascoal feat. Isaura- O Jardim
Место, где встретилось прошлое и настоящее, смерть и жизнь. Место, где создаются воспоминания. Здесь все пропитано запахом нафталина и ржавого железа. Металлические конструкции, камни, рельсы. Вдалеке вдоль розовой линии горизонта простиралась железная дорога, по которой изредка проезжали поезда разной длины, разного цвета, с грузом и без, с пассажирами и без них. Перед нами же, совсем близко, стояли вросшие в сухую землю ржавые списанные поезда, вагоны с облезлой голубой краской и потрепанные временем локомотивы. Нельзя было не заметить этот контраст.Для кого-то жизнь только начиналась, а для кого-то уже закончилась.
Все так символично, отчего сердце неприятно щемит.
Чон Юно встретил меня уставшей улыбкой и кивком темно-каштановой головы. Глаза его блестели точно сладкий мед. В зубах зажата сигарета, дым которой медленно клубится и растворяется в уличной воздухе, заставляя москитов держатся на расстоянии. При виде меня он быстро выбрасывает ее и со словами «Погоди минуточку» достает из черного гоночного автомобиля клетчатый плед. Такой же теплый и уютный, как улыбка Юно. — Как дела хоть? -интересуется парень, расстилая плед и хлопая рукой по крышке бампера, приглашая сесть рядом. На фоне всех моих подростковых крушений разговор с Чоном — глоток свежего воздуха. — Ну, такое, -пожимаю плечами, — Боюсь возвращаться домой, ибо паранойю о том, что мама узнает о моих ночных приключениях и ночевке в полицейском участке. Вот там не до шуток будет, -свесив ноги, старательно всматриваюсь в даль. В черепной коробке столько слов и мыслей. — Забавно, -кратко улыбается юноша, — Я не понимаю, зачем ты так загружаешься. Твой брат ведь хороший и понимающий парень, вряд ли проболтается. — Моя мама тот еще сыщик, она и без доноса Ёнхо может все разузнать, -грустно вздыхаю я, опуская глаза и нервно теребя пальцы. Все же между нами чувствуется неловкость. — Все же эффектно мы покутили, -снова на его лице расцветает улыбка от накативших воспоминаний. — Ну-ну. Почему все мои вечеринки заканчиваются тотальной катастрофой? -с горечью выдаю я, поднимая голову вверх и обращая свой взгляд на розовый закат. Юно же смеется, по всей видимости, вспоминая, как пересекся со мной однажды на вечеринке, другой и давнишней, на которую меня пригласил Тэиль. В тот раз я просто уснула на диване, полностью забив на громкую, разрывающую перепонки музыку и крики пьяных подростков. На следующее утро все считали должным показать свою фотографию со мной. Они, помнится, даже челлендж запустили «Фото со спящей Пак Чеён». Небо, что висит сейчас над нами такое серое и тихое. От этой обволакивающей приятной тишины не хочется убегать, ей хочется лишь наслаждаться. Если вдруг ты теряешься и не можешь услышать свои мысли, просто отдайся молчанию, ведь именно в этом рождается ясность. Лишь черные птицы иногда мелькают на небесном фоне, что определенно привлекает внимание и заставляет поднять голову вверх. Легкие обволакивает и заполняет свежий вечерний воздух. Он медленно растекается по венам и бодрит. От всех этих ощущений в сердце расцветают самые прекрасные цветы, которые возможно только почувствовать. — Тебе холодно? -Юно говорит это очень тихо, почти шепчет. Наверное, тоже не хочет нарушать эту прекрасно сложившуюся атмосферу простой тишины. Я не успеваю сложить слова воедино, как на мои плечи ложится кожаная куртка парня. Он смущенно шмыгает носом и отводит взгляд, всматриваясь в розовую линию горизонта. Сейчас я понимаю, что умереть от чувств вполне возможно. Я по-прежнему не верю, что между нами такое маленькое расстояние. Мы ведь были так далеко, а сейчас он тут, сидит рядом со мной. За этот момент хочется зацепиться мертвой хваткой и не отпускать. У нас ветер в волосах, в карманах и полное ощущение свободы. Я ругаю себя каждый раз за то, что смущаюсь любому его действию, палюсь, смотря только на него, слушая только его. Когда Юно рядом, чувствую себя слабой. Я всегда верила в то, что можно умело прятать свои чувства, хранить их в своем сердце, но в действительности все иначе. — Честно, -Чон поворачивается в мою сторону, чем очень смущает, — Ты ведешь себя очень странно, -мои глаза сейчас максимально ссужены, а губы сложены в недоброй улыбке. Мне правда хочется узнать, почему между нами сейчас гармония, а не глухая стена из ненависти и недопонимания. И зачем он меня сюда позвал? — Сейчас я настоящий, -улыбается юноша, меняя свою сидячую позу на более удобную. Он облокачивается двумя руками о бампер автомобиля, слегка выпячивая грудь. Наши руки теперь находятся очень близко. Они не касаются, но я уже ощущаю их тепло. Такое странное чувство. Юно продолжает что-то говорить, но я не слышу. У меня только одна мысль в голове… Неужели я к нему что-то чувствую? Если да, то когда это началось? В библиотеке, осенью? Ведь у всего есть своя точка отсчета, но я и понятия не имею, когда именно, почему и во сколько Чон Юно стал для меня совсем другим, особенным… Сейчас, в эту минуту, в эту секунду передо мной ни знакомый, ни друг, а парень. Очень красивый и, верю, с чистой душой и добрым сердцем… — Чертовски красивое место, -закрываю глаза от наслаждения. Приятный летний ветер щекочет нос и щеки. — Друг показал. И я сразу же влюбился… — Я тоже влюбилась, -я не стала загружать эту фразу уточнениями, ведь они были здесь не нужны. Я уже как полчаса влюбилась в это место, в прекрасный летний вечер, в сидящего рядом темноволосого юношу с покрасневшими отчего-то ушами. Будем считать, что от холода. — Тэиль до безумия любил это место, а я поначалу ворчал, мол что хорошего в этих поездах и голубых вагонах. Но потом, придя сюда без него, я наконец осознал всю ценность и значимость этого местечка. Здесь тихо и красиво. Самое то, чтобы разгрузить свой мозг, -тяжело выдыхает юноша, отводя взгляд куда-то в сторону. Одно упоминание о нем причиняет боль. И не только ему.Сломанная жизнь.
Сломанная судьба.
— Предлагаю одну вещь, -осознавая, о чем зайдет сейчас разговор, начинаю я, — Назовем ее «Бампер правды», -от моих слов Чон лишь недоуменно кривит брови. В его глазах застывают знаки вопроса. — Фишка в следующем: все, что мы говорим, сидя на этом бампере, остается на этом бампере. И как только мы с него слезаем, то сразу же забываем все сказанное. Договорились? — Хорошо, хорошо, я начну первым, -решительность и смелость парня приятно удивляют меня, — Мне до сих пор неловко разговаривать о чем-то с девчонкой. Это съедает изнутри. —Ох, -тяжелый вздох. Это чувство так взаимно. — Да все в порядке, -улыбается он, выставляя на показ свои милые ямочки, — Я хотел посетить это место именно с тобой. Как ни крути, Тэиль прошелся красной нитью и через твою жизнь. Что, кстати, между вами было? -серьезный взгляд в мою сторону. У меня по щекам не поддающиеся никакому контролю хрустальные капли, а в груди до жути неприятное ощущение, от которого хочется выть, потому что мысли о нем причиняют боль. — Да, просто, -от одного только упоминания о Тэиле становится тяжело дышать, — Не знаю, это было что-то доброе и трепетное. Мун был моим защитником, советчиком, моей родственной душой и моим очень хорошим другом. Всегда буду помнить, как заботился обо мне, как плакалась ему в жилетку, как хвалил мои рисунки, как мы вместе бросались прочь от этого поломанного мира. Этот парень всегда чувствовал, когда мне было тяжело. Всегда подбирал слова поддержки так точно, ловко, в нужную минуту и в нужную секунду. Или же он просто улыбался и предлагал пойти поесть токпокки, но я всегда отказывалась, ссылаясь на несделанные уроки и домашние дела. Сейчас я бы многим пожертвовала, чтобы просто посидеть с ним и поесть в какой-нибудь забегаловке… -на этом я останавливаю свою рассказ и смотрю на Юно, чье лицо сейчас выглядит очень грустным и бледным. Он тихо хрипит мне о том, чтобы я не останавливалась. — Именно Тэиль научил меня прислушиваться к своему сердцу, он раскрыл мне глаза на мою влюбленность к кое-кому. Однако пока у меня нет сил на эту дерзость. Возможно, когда-нибудь я расскажу этому человеку. Когда-нибудь мне придется это сделать, пока же пусть моя недосказанная правда трусливо спрячется в сердце, -когда я говорю это, все чувства будто поднимаются изнутри, из глубины сердца. Странное чувство.Прости меня, Чон Юно.
Только сильным подвластна правда.
— Да, это на него похоже, -грустно улыбнулся Чон, разглядывая поезд вдалеке, — Этот парень каждый раз ругал меня за то, что я не разговаривал с тобой на химии. Постоянно ворчал, мол это невежливо. — А ведь это правда, -слова собеседника вызвали на лице улыбку. — Я не изменюсь, прости, -усмехнувшись, выдает Юно и кладет свою руку поверх моей. Это просто дружеский, ободряющий жест для него и целый легион мурашек на спине для меня. Его руки такие же теплые, как и его сердце. — Раньше…-сжимая мою руку крепче, на выдохе начинает парень, — Мы думали, что все это игра. Нам срывало крышу от всех этих ощущений, эмоций. Мы с Тэилем были так по-счастливому глупы и беспечны. Все, что нам нужно было — это момент. Мы гоняли по ночному городу, и от этого нам срывало крышу. Эта игра в плохих парней, в тех, кем на самом деле не являлись, приносила нам счастье и ощущение полной свободы. За спиной крылья вырастали… Но кто мог знать, что играли мы не со своей юношеской храбростью, а со смертью…Есть ошибки, которые не исправишь.
Есть люди, которых не вернешь.
— Мне так жаль, -голос дрожит, а по щекам текут горячие слезы. Видеть разбитого Чона, думать о погибшем Тэиле — неописуемая боль. Такая боль, которая любит возвращаться, заставлять раны вновь кровоточить, напоминать о себе перед сном, которая любит растекаться по всему телу, сковывать его, стоит ей только захотеть, такая, что на сердце рубцы образуются, а на руках вены вскрываются сами по себе.Мун был дорог нам обоим.
Так же дорог, как и воспоминания о нем.
— Если я попрошу тебя помочь мне…-обессиленно начинает хрипеть Чон, но я не даю ему договорить. Пусть побережет силы. — Я помогу. Всегда. У нас впереди множество преград, которые, надеюсь, мы с успехом преодолеем, а еще общая мечта и желание доказать, что мы сильнее, чем кажемся и что мы тоже можем дать отпор. В наших сердцах целая вечность. Настала пора нашей бунтарской юности.Дом семьи Пак
Я быстро переступаю порог своего дома. Громко хлопнув дверью опираюсь на нее спиной, а затем скатываюсь вниз, пряча покрасневшее и опухшее лицо в ладонях. Сердце бешено бьется, и каждый удар больным звоном отдается в моих ушах. В голове только мысли о Тэиле, о Юно, их дружбе и о том, как все-таки тяжело парню переносить смерть близкого человека. Особенно, переносить это в одиночку. Ощущаю себя такой потерянной. Лишь ругань с кухни способствует моему возвращению в мир реальный. Вдыхая воздух полной грудью, ползу в нужную комнату. В ней я встречаю людей, которых совершенно не ожидала здесь увидеть. Я приятно удивляюсь приходу Ёнхо, ведь он прислушался ко мне. Наверняка, мама безумно счастлива. Как же я скучала по этому домашнему переполоху. — Йа, тащи разводной ключ, соседка, -смеется брат, прекрасно зная, как сильно раздражает эта кличка Юкхея. Понятия не имею, как он здесь оказался. Знаю только одно, бедняга решил навестить нас не вовремя. Сразу припахали. На кухне полный хаос, словно локация к фильму про постапокалипсис. Мама кричит из ванной, что не может найти швабру. Парни, кряхтя, пытаются починить кран. Вода хлещет во все стороны. Для создания рабочего вида они даже закатывают рукава своих футболок до плеча, выставляя напоказ свои мускулы. А-ля сантехники на минималках. Однако все это никак не способствует починке крана. Воды все больше. — Что за фильм вы собираетесь снимать здесь? -пытаюсь шутить я, не желая показывать им обоим свое настоящее настроение, ведь тогда возникнет очень много вопросов. Отвечать на них не хочется. — Взрослый, -начинает Ёнхо. — Немецкий, -продолжает Вон и хмыкает. Эти парни всегда на одной волне. Я молча сажусь за кухонный стол и наливаю стакан холодной воды в надежде, что хоть это приведет меня в чувство.