Don't Forget To Breathe (Не Забывай Дышать)

Ее глаза были такие глубоко-карие, что в них было легко потеряться. Цвет темного шоколада завораживает, и я почти могла видеть миллионы историй, скрывающиеся за ними. Мы с Камилой обе сидели, скрестив ноги посреди моей гостиной, смотря друг на друга. Было решено, что мы обе будем отвечать на вопросы друг друга, пока нам комфортно отвечать на них. Прежде чем мы сели, она заняла немного времени, чтобы исследовать гостиную и спросила о фотографиях, находящихся в ней. А именно про ту, которую мы с Алисией сделали в колледже, во время поездки на Гавайи, где у меня мокрые волосы, а порванная футболка проделывает отличную работу, показывая мой живот. Она сказала мне, что Гавайи — одно из тех мест, которые она всегда хотела посетить. Следующие несколько минут у нас был приятный разговор, после чего она села. [прим. переводчика: фото — https://em.wattpad.com/9a5792ce5920fa9a49ef1d2e14939e92b1c046d4/68747470733a2f2f36362e6d656469612e74756d626c722e636f6d2f66333062343436363630376132636263383561643431333866396434646630302f74756d626c725f6f6339646b696a477477317671343062656f365f3235302e706e67?s=fit&h=360&w=720&q=80] Сейчас прошло уже почти десять минут в полнейшей тишине. Мы просто сидели и изучали черты лица друг друга. Я не знаю, почему мы неожиданно решили замолчать. Но тишина стала тяжелой, и чем больше времени проходило, тем страшнее мне было разрушать ее. – Знаешь, я лизтоман, – сказала она, наконец-то совершая то, что я так боялась делать. В ответ на ее заявление моя голова совсем слегка наклонилась, задавая немой вопрос. – Тот, кому все время нужна музыка, – объяснила она. – Так что эта тишина, вроде как убивает меня. Я усмехнулась. – На улицах нет музыки, – бездумно сказала я. Она улыбнулась, явно не обижаясь на мой комментарий. – Ну, ты очевидно просто не слушала. Ее заявление заставило меня улыбнуться. Она продолжает оставлять меня в восхищении от себя, а мы все еще едва общались. Но этот комментарий помогает мне увидеть, какой она человек. Она из тех, кто находит искусство в темных переулках и слышит музыку в городских звуках, которые другие ненавидят. Мой вопрос, как она может быть такой оптимисткой, пережив столько всего? – Как давно ты бездомная? – выпалила я, срывая пластырь. [прим. переводчика: фраза, используемая тогда, когда говорят или спрашивают что-то, что могло бы принести боль, не оттягивают и не выжидают подходящий момент.] – Думаю, пять, почти шесть лет, – не дрогнув, ответила она. – Сколько тебе лет? – я продолжила поток вопросов. – 24, – сказала она. – А тебе? – В следующем месяце будет 25. Она кивнула. – Почему ты помогаешь мне? Я улыбнулась, приостанавливая скорость нашего допроса. – Ты не оставишь это, ха? – Ты бы поняла, почему я полна решимости получить ответ, – сказала она. – Люди не совершают поступков из доброты душевной, только если они не хотят что-то взамен, – продолжила она. – А как ты можешь заметить, мне нечего тебе дать. Мои глаза изучали ее черты, пока она говорила. Это не звучало сердито или даже оборонительно, только честно. Она попросту озвучивает свой опыт, и я не могу винить ее за это. – Так ты думаешь, что я могу делать это по эгоистическим причинам, – подумала я вслух. – А это так? – Нет, – быстро ответила я. – Я не знаю, почему решила заниматься этим, но если бы я делала это эгоистично, я бы не хотела хранить анонимность, – упомянула я. – Ты просто была слишком умна и поймала меня. Казалось, что это придало ей облегчение, так как было похоже, что эта мысль не приходила ей в голову. Она кивнула и видимо расслабилась, давая мне понять, что это моя очередь задавать вопрос. – Ты кажешься образованной, – заметила я. Она кивнула. – Это не вопрос. – Ты ходила в колледж, – добавила я. – Тоже не вопрос, – сказала она с небольшой ухмылкой. – Вопрос в том… – я приостановилась. – Как я дошла до такого, – закончила она вместо меня. Я кивнула, ожидая свой ответ. Между нами повисла тишина, пока она с любопытством наблюдала за мной. Я поняла, что она спорит, быть ли честной со мной или нет. Ее губы совсем немного приоткрылись, и я засияла, ожидая услышать то, что ей предстоит сказать. – Быть может, однажды я расскажу тебе, – предложила она. Мои брови нахмурились, а плечи опустились, заставляя ее улыбнуться. – Но, чтобы отменить стереотипы: я не была рождена сиротой, я не подросток в бегах или преступница, не сумевшая найти работу после тюрьмы, – сказала она. – Я не принимаю наркотиками, и никогда не принимала их, а еще никогда не продавала. Я солгу, сказав, что некоторые из этих теорий не приходили мне в голову, так что я рада слышать, что ничто из вышеперечисленного не является правдой. – Хорошо, – сказала я, слегка кивнув. Я безмолвно приняла решение, отложить все серьезные вопросы в сторону, я подумала, что чем комфортнее ей станет со мной, тем больше она раскроет в дальнейшем. – Так, каким был твой первый поцелуй? – спросила я. Ее лицо сморщилось самым очаровательный образом, который только можно представить, после чего она заговорила, – Извини? Я пожала плечами. – Твой первый поцелуй, – повторила я. – Каким он был? Она хихикнула и потрясла головой, так что я решила озвучить свои мысли. – Мы стали действительно серьезными, и я понимаю, что есть определенные вещи, которые ты пока не хочешь говорить, – сказала я. – Так что давай начнем с основ. – Первый поцелуй относится к твоим основам? – усмехнулась она. Я пожала плечами. – Пока я росла, у меня было много друзей-парней, я никогда не была хороша в девчачьих разговорах, но судя по каждому подростковому фильму, который я когда-либо смотрела, да, это основы. Она улыбнулась и выделила секунду, чтобы проанализировать мой ответ, и я начала переживать, что может быть этот вопрос тоже был слишком личным. – Я была в старшей школе, – сказала она. – На первом году обучения, его звали Виктор. Я кивнула и вздохнула с облегчением, когда она начала рассказывать свою историю. – Я нравилась ему, я знала об этом, потому что он не особо это скрывал. Однажды я шла в сторону главного кампуса от ряда передвижных кабинок в задней части школы, где находился мой класс. Он шел в мою сторону, и я улыбнулась, поздоровалась с ним, и он сделал то же самое. Мы шли навстречу друг другу, и я предположила, что он собирался обнять меня, но когда он подобрался достаточно близко, он просто поцеловал меня, – продолжила она. – Это был неожиданный, но, думаю, не плохой поцелуй. Я кивнула и была слегка расстроена тем, что этот опыт не был с женщиной. Полагаю, у нас с Алисией так много друзей геев, что я забываю о том, что гетеросексуальные люди иногда существуют. – Вы двое встречались после этого? Она помотала головой. – Неа, он был бабником, и мне нравятся девушки. Я улыбнулась и сразу же почувствовала легкость. Это кажется более знакомым. – Хорошо, тогда эта история не считается, – сказала я. – Первый поцелуй с девушкой. Она улыбнулась. – Наталия Мильяччи, – начала она. – Эта итальянская девчонка, на которую я сильно запала за год до выпуска. Меня пригласили на вечеринку, и я не знала, что она была у нее, – объяснила она. – Она была очень красивой: у нее были черные волосы и такие большие зеленые глаза, и… Она остановилась, и на секунду я не знала почему. Пока я не осознала, что подхожу под описание того типа девушек, которые ей нравятся. – Эм, ну, в общем, – сказала она. – Мы играли в игру "Правда или Действие", и кто-то задал ей поцеловать меня, и она выполнила, и это было отлично, – нервно посмеялась она. Я кивнула и улыбнулась, решая не отмечать то, что и так было очевидно для нас обеих. – Ну, – сказала она. – Что еще они спрашивают в подростковых фильмах? Я усмехнулась. – Эм, думаю, вопросы про секс. Она пожала плечами. – Я девственница, так что тут я не многим могу поделиться. Мои глаза встретили ее, и она кивнула, безмолвно заверяя меня, что все в порядке с тем, чтобы задать последующие вопросы, которые прилагаются к этому заявлению. – Личный выбор, ждешь до брака или просто пока не получилось? – Ничего из вышеперечисленного, – ответила она. – Наверное, жду, чтобы быть влюбленной, этого никогда не случалось, а потом, когда я стала бездомной, я была больше обеспокоена поисками еды на день, нежели отсутствием своей любовной жизни, – объяснила она. – Не пойми меня неправильно, – добавила она. – У меня была девушка, о которой я глубоко заботилась, но это была не любовь. Я кивнула, и она поменялась со мной ролями, спрашивая тот же самый вопрос. Я сообщила ей о Альберте Моррисоне, парне, который запихал свой язык мне в горло, неожиданно подтвердив мои подозрения о том, что я была лесбиянкой. Я также рассказала ей о моем первом поцелуе с девушкой, с Люси Вивес, которая была моей девушкой в старшей школе. И еще о том, что моим единственным сексуальным партнером была Алисия, так как я тоже ждала, чтобы быть влюбленной. Здесь все еще было много неотвеченных вопросов, так как это определенно приняло неожиданный поворот, но теперь нам, безусловно, было более комфортно друг с другом, и прямо сейчас это все, о чем я могла бы просить. Остаток вечера мы провели, обсуждая начинки для пиццы, и то, почему случайному цитированию Оскара Уайльда следует быть социально приемлемой вещью. – Ну, должно быть странно, кричать цитаты во внешнем мире, но, по крайней мере, мы можем делать это друг с другом, – сказала я, откусывая кусочек пиццы. На данный момент, мы уже обсудили наши любимые цвета: мой был небесно голубой, а ее красный; наших любимых авторов, любимые фильмы и книги, и мы ожесточенно беседовали на все эти темы. Я никогда раньше не чувствовала такой легкости с кем-то за такой короткий промежуток времени, даже с Алисией. Часть меня чувствовала, будто я знаю Камилу целую вечность, хотя прошло всего 24 часа с тех пор, как она официально ступила в мою жизнь. Она невероятно умна, и изучение ее мыслей просто завораживало меня. – Я рада, что теперь у меня есть кто-то, с кем можно быть странной, – усмехнулась она. Прозвенел дверной звонок, и я незамедлительно посмотрела на часы, зная, что еще было слишком рано до возвращения Алисии домой. Не говоря уже о том, что у нее нет причин звонить в дверь, когда у нее есть собственные ключи, поэтому я знала, что это была не она. Прежде чем пойти к двери, я указала на пятно соуса, которое было у Камилы на толстовке. – Вот дерьмо, – сказала она. – Твоя одежда, мне очень жаль. Я отмахнулась и сказала ей не переживать. – Я вывела из нее больше пятен, чет ты можешь себе представить, – хихикнула я. – Просто сними ее, я положу ее в стиральную машину и дам тебе что-нибудь другое, – поручила я. Мы разошлись в противоположных направлениях, она в сторону прачечной, в которую поручила ей пойти, пока я сама пошла к входной двери. Я открыла ее и встретилась лицом к лицу со знакомой женщиной, той, которую я припоминаю с обложки определенного журнала. Женщина гордо стояла с уверенным видом, или высокомерием, в зависимости от того, как это воспринимать, который есть у совсем немногих людей. На ней были черные солнечные очки и белое обтягивающее платье, которое очень верно очерчивало ее тело. – Алисия дома? – незамедлительно спросила она. Я вежливо улыбнулась и решила возместить недостаток подобающего приветствия. – Нет, ты Нормани, верно? Она медленно подняла руку вверх, снимая очки. Ее глаза пронзили меня лазерами, и казалось, она искренне обиженна вопросом, как будто я четко должна знать, кто она. – Да, – безучастно ответила она. – Где Алисия? Я почувствовала, как ярость разливается в моем животе, но учитывая то, что это первое впечатление, которое я произвожу на подругу своей девушки, я просто глубоко выдохнула и вежливо ответила. – Она сказала, что сегодня будет с тобой, – ответила я ей. Она фыркает. – Видно, как много ты знаешь. – Прошу прощения? – незамедлительно говорю я, вставая в оборону. – Я прилетела ранним рейсом, но последние две недели я была в Париже на модельном заседании. Я вернулась раньше, но насколько Алисии было известно, я должна была быть за пределами страны всю следующую неделю. Мою девушку можно охарактеризовать многими словами, но я никогда не связывала ее с термином лгунья. Мне хотелось думать, что Нормани исключительно разжигает проблему, но у нет мотива для этого. – Лорен, эта квартира огромная, я не могу найти прач-, – Камила остановилась, когда осознала, что у нас гости. Я обернулась, найдя ее, держащей мою толстовку в своих руках, вместо своего тела. Я мгновенно смогла увидеть ее ребра из-за недостатка питания, но я бы солгала, сказав, что не уделила секунду, чтобы полюбоваться впервые приоткрытой кожей. – Оу, – я услышала, как говорит Нормани, вырывая меня из транса. – Я не хотела прерывать. Блять, у нее складывается неправильное впечатление. – Нет, это не то, что ты думаешь, она подруга, – говорю я ей. Ее ухмылка увеличивается, пока она медленно подняла свои очки, надевая их обратно. Не сказав ни слова, она ушла, и я выпустила вздох, зная, что я ничего не могла поделать с этим, кроме как объяснить все Алисии, когда она придет домой. Я обернулась, видя Камилу с широко раскрытыми глазами, глядящую на меня, как олень при свете фар. – Прошу, не говори мне, что я только что случайно разрушила твою жизнь, – взмолилась она. Небольшая улыбка умудряется найти путь к моим губам, пока я трясу головой. – Не переживай, я все исправлю, – сказала я. – Давай найдем тебе футболку. ——— – Как ты делала это? – поинтересовалась я, пока мы с Камилой стояли на балконе, глядя на город. – Этот город невероятный, но также отвратительный и опасный, – сказала я. Она пожала плечами, пока ее руки покоились на перилах. – У меня не было особого выбора, – упомянула она. На протяжении нескольких минут мы молча наблюдали за движением города, прежде чем она вновь заговорила. – Эй, а ты знала, что Нью-Йорк оплатит билет в один конец для любого бездомного человека, у которого есть место, чтобы где-нибудь остаться? – спрашивает она. Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на нее, и ее глаза все еще сосредоточены на улице, на которой она привыкла жить. – Нет, не знала. Она оборачивается, чтобы встретить мой взгляд, и предлагает небольшую улыбку. – Случайный факт дня, – говорит она. Я улыбнулась. – Почему ты не использовала билет? – Ну, у меня не было места, чтобы где-нибудь остаться, – пожала плечами она. Это создает вопрос о том, где ее родители. Были ли они здесь, в Нью-Йорке? Она сказала, что не была сиротой или сбежавшей из дома. Где, черт возьми, ее родители? – Лорен! Голос моей девушки надломился, когда она назвала мое имя, и мы с Камилой обменялись взглядами. После ухода Нормани, я объяснила ей, что мне еще предстоит сообщить Алисии о ней, и она любезно предложила уйти, но я не позволила этому случиться. Она знала, что мне нужно было поговорить с моей девушкой наедине, так что, без нужды что-либо говорить, когда мы вошли внутрь, она направилась в ее спальню, а я обнаружила себя, идущей в сторону гостиной, чтобы найти Алисию. Мы нашли глаза друг друга, и потратили секунду, чтобы решить, кто из нас разобьет тишину. – Я говорила с Нормани, – сказала она. Я кивнула, зная, что это было всем, что я могла сделать, чтобы на данный момент не обвинить себя. Если я начну слишком защищаться, она подумает, что я была виновата или что-нибудь в этом роде, но если бы я совсем не ответила, она бы просто разозлилась. – Просто скажи мне, что это не правда, – пожала плечами она. Я взглянула на черты ее лица, и хоть там не было никаких признаков слез, я могу видеть грусть. – То, что она застала здесь со мной женщину без футболки? – спросила я. Она кивнула, и я медленно приблизилась к ней, но прежде чем я смогла взять ее за руку, она сделала шаг назад. Я не могла просто сказать да, поэтому я решила сначала все объяснить. – Здесь была бездомная девушка, которая спала в переулке рядом с нашим зданием, и примерно на протяжении последнего месяца, я анонимно помогала ей, оставляя ей одежду и деньги на еду, – сообщила я. Она открыла рот, готовая перебить, предположительно чтобы спросить, какое, черт возьми, отношение это имеет ко всей ситуации, но я подняла руку вверх, давая ей сигнал позволить мне закончить, прежде чем она заговорит. – Вчера она выяснила, что я была ее помощником, и я пригласила ее войти, позволила принять душ, и дала ей свою одежду, – сказала я. – На которую она что-то пролила, и ей пришлось переодеться, вот именно тогда пришла Нормани, вот что и кого она увидела. – Почему я должна поверить тебе? – незамедлительно спросила она. – Потому что раньше я никогда не лгала и не хранила что-нибудь втайне от тебя, – возразила я. – Так почему ты скрыла это?! – ее голос стал громче. – Если все настолько невинно, то почему ты не рассказала мне? Я вздохнула и решила не повышать голос. Я меньше всего хотела довести дело до огромной ссоры. – Я знаю, мне следовало сказать тебе раньше, но я просто не видела в этом важности, пока она не стояла в нашей гостиной. – Вчера, – сказала она. – Когда мы обе были здесь, почему ты не рассказала мне? – Ты ушла в кровать, я подумала, что ты могла насладиться отдыхом, и я бы смогла рассказать тебе сегодня, – ответила я. – А потом я проснулась, а тебя уже не было, – я вздохнула. – Детка, у меня нет причин врать, ладно? Она несколько минут изучала меня, принимая информацию. После стольких лет, проведенных вместе, мы обе знали, когда одна из нас говорила правду, так что ей лучше знать. Не говоря уже о том, что если бы я хотела перевести это во что-то серьезное, я бы спросила, где, черт возьми, она была, когда сказала, что должна быть с Нормани, но я решаю доверять ей, точно так же, как она должна доверять мне. – Ладно, – мягко ответила она. – Она здесь? Я кивнула. – В комнате для гостей. – Когда она уходит? – спросила она. Я не хотела забираться обратно на крючок, с которого только что слезла, но нужно признать, что этот вопрос расстроил меня. – Она не уходит, – сказал я, удостоверившись, что эта идея звучала для меня абсурдно. – Ей некуда идти, Алисия. Она кивнула и пожала плечами. – И это очень грустно, но она не наша ответственность, Лорен. – Может быть и нет, но у меня не хватит духа, послать ее спать на земле в переулке, зная что здесь есть свободная спальня, которую никто не использует, – возразила я. – Лорен, – сказала Алисия, понизив тон. Это был ее способ пытаться оставаться спокойной, когда она злится. – Она должна уйти.