— Как Вам спалось сегодня ночью, Джон?
Он снова сидел в мягком удобном кресле с видом на книги и неподвижного кролика. За окном грохотал дождь, заливая улицы и обрушиваясь настоящим водопадом на головы и зонты. Пришедшему на сеанс Джону как раз посчастливилось попасть под немилость природы, и сейчас с пшеничного цвета волос по лицу крупными каплями стекала вода. Джим участливо предложил ему бумажные полотенца и плед, с легкомысленной улыбкой сетуя на то, что с таким ливнем приходится отменять планы на вечер.
— Спасибо, прекрасно, — Ватсон смахнул со лба намокшую прядь, грея заледеневшие пальцы в складках пледа.
— А что насчет кошмаров? — спросил доктор Мориарти, перебирая в руках какие-то бумаги, — Вам они снились?
— Нет, их не было, — Джон покачал головой, и, поразмыслив, решил добавить, — Я принял с вечера снотворное, так я обычно лучше засыпаю, — заметив вопросительный взгляд доктора, он сказал, — Но я принимаю их нечасто. Не больше трех раз в неделю.
— На самом деле, я бы назвал такую дозу недостаточной, — чуть нахмурив брови, произнес Джим, — Да, в некоторых случаях пациенту советуют не увлекаться подобными препаратами. Но в Вам бы я рекомендовал увеличить прием до пяти раз в неделю, даже невзирая на то, есть ли в этом острая необходимость. Ваш мозг, Джон, привык выполнять свои функции непрерывно, именно поэтому Вам и снятся кошмары. Из-за того, что правое полушарие Вашего мозга усиленно работает во время сна, Вы обычно и видите те тревожные образы. Это перегруженная нервная система посылает Вам сигналы о том, что ей необходим отдых. Поэтому с этого дня стоит увеличить приемы. Разумеется, все они будут проходить не без моего наблюдения.
— Хорошо, если это нужно…— Согласился Джон, хоть рекомендация доктора слегка и удивила его. Обычно остальные психиатры, узнав о снотворных, практически запрещали Ватсону принимать их и советовали заменить препараты ромашковым чаем и дыхательными упражнениями.
— Я хочу, чтобы Вы прошли небольшой тест, — сказал Джим и протянул ему листы и ручку, — Он, конечно, до ужаса скучен и банален, но, обещаю, много времени он не займет.
Джон склонился над тестом, представляющим собой стандартный опросник с четким разграничением ответов в стиле «да/нет». Таких тестов он напроходил за всю свою жизнь уйму, и теперь мог отвечать, не дочитывая вопросы до конца. Во время того, как Джон был занят тестом, Джим ни на минуту не сводил с него изучающего взгляда. Он то и дело задерживался на руках, что быстрыми росчерками выводили на бумаге буквы, с нажимом царапая бумагу. Потом возвращался к сосредоточенному лицу, на котором меж бровей коротким штрихом пролегла морщинка. На мгновение забывшись, Джим закусил губу, но быстро осознав свое движение, вернул себе прежнее спокойствие.
Спустя пять минут Джон вернул ему заполненный тест. Джим бегло просмотрел результаты, кивнув самому себе.
— Что ж, хорошо, — наконец произнес он, поднявшись на ноги, — У меня есть для Вас кое-что в качестве небольшого задания.
— И что же это? — с ноткой любопытства поинтересовался Джон. Доктор Мориарти не ответил ему, лишь слегка улыбнулся в ответ. Нагнувшись, он вытащил из-под стола небольшую клетку-переноску, в которой сразу кто-то зашевелился.
— Я взял ее у знакомого ветеринара, — объяснил Джим, ставя клетку на стол и жестом подзывая Джона к себе, — Ну же. Подойдите.
Приблизившись к рабочему столу, Джон с изумлением смотрел на то, как доктор Мориарти с величайшей осторожностью достал из клетки исхудавшую кошку. Та беспрестанно мяукала и поджимала под себя лапы. Когда Джон оказался рядом с ней, то заметил, что одна из ее лап была туго перевязана бинтом. Он поднял вопросительный взгляд на доктора.
— Ее забрали у одной семьи, — сказал Джим, поглаживая кошку по голове, — Дети играли с ней на кухне и ради веселья решили вылить на нее воду из чайника. Правда, обычная вода, видимо, показалась им не очень интересной, а потому они решили перед этим чайник вскипятить. У малышки оказалась превосходная реакция, но отскочить вовремя ей все равно не удалось, — почесав животное за ухом, Джим обернулся к Ватсону, — Ваша задача на сегодня сменить ей повязку. Не беспокойтесь, это довольно легкий процесс.
— А можно уточнить, в чем заключается суть задания? — С непониманием спросил Джон, для которого сказанное Мориарти звучало как несусветная бессмыслица.
— Я Вам чуть позже расскажу, — пообещал Джим и, взяв из ящика стола бинты, ножницы и тюбик с мазью, положил их рядом с клеткой, — Вы можете приступать, Джон.
Ватсон с сомнением посмотрел на дрожащую испуганную кошку, но подчинился, взяв в руки ножницы. Аккуратно срезав с лапы старую повязку, он отложил ее в сторону, рассматривая повреждение. Шерсть на лапе отсутствовала полностью, поэтому обожженная шкура была видна полностью. Вся конечность казалась одним сплошным ожогом, воспаленным и сморщенным куском мяса. Джон охнул от жалости и отвращения, которые возникли при взгляде на этот кошмар. Сложив кусочек бинта на манер тампона, он выдавил на него из тюбика немного мази. Взяв вяло сопротивляющуюся кошку за лапу чуть повыше ожога, он попытался положить бинт на поврежденное место. Животное, заверещав от боли, забрыкалось в хватке Ватсона, пытаясь вырваться. От неожиданности Джон отдернулся в сторону, выпустив лапу кошки из рук. Та спрыгнула со стола, забившись под кресло. Джим, ничего не говоря, кивнул в ее сторону, намекая Ватсону на то, что тот должен вытащить ее оттуда и попытаться еще раз. Шумно вздохнув, Джон опустился на колени и, взяв кошку за шкирку, вернул ее на стол. Во второй раз кошка начала сопротивляться еще активнее, царапая локоть Джона второй лапой и каждый раз намереваясь укусить его за пальцы, в которых он сжимал бинт. Удобнее перехватив больную лапу, Джон, собравшись с силами, опустил бинт на ожог. От крика кошки у него сдавило горло, и он едва снова не отпустил ее. Джон мысленно старался убедить себя, что делает для животного благое дело, но обезумевшие от боли оры заглушали голос разума.
— Я не могу, — просящее выдохнул он, когда кошка заревела, почувствовав, как жгучий тампон стал сжиматься под давлением бинта, которым Джон начал было перевязывать ей лапу, — Не могу.
— Можете, Джон, — успокаивающе, но твердо ответил Джим, не предпринимая попыток помочь, — Вы знаете, что это обязательно для ее выздоровления. Не обращайте ни на что внимания, продолжайте.
Кошка в его хватке пронзительно выла, и, всхлипнув, Джон продолжил накладывать бинт. Обернуть марлю вокруг лапы получалось не с первого раза, так как руки его ходили ходуном и, казалось, абсолютно ослабли. «Я оказываю ей помощь, это необходимо, это необходимо, по-другому и не получилось бы…», — билось в голове Ватсона, пока он заканчивал менять повязку. Когда все было готово, Джон в несколько стремительных шагов отошел от слабо подвывающего животного и обессилено рухнул в кресло.
— Теперь, может, объясните, на кой черт я должен был делать…это, — он беспомощно махнул рукой в сторону стола.
— Чтобы увидеть разницу между причинением боли из необходимости и из побуждений другого рода, — Джим подхватил кошку на руки и, вернув ее в клетку, запер там. Ловкие уверенные пальцы принялись убирать со стола медицинские принадлежности и ненужный мусор, — Судя по результатам Вашего теста, Вы привыкли избегать конфликтных ситуаций или моментов, когда эмоциональной или физической безопасности другого существа может что-либо угрожать. Скажите, вам приходилось причинять боль животным? Не как сейчас, но в связи с иными причинами.
Поджав губы, Джон кивнул:
— Приходилось. В детстве.
— Кто же это был? — спросил Джим, вновь садясь на свое место, чуть подавшись корпусом вперед.
— Дворовый кот, — Джон, нахмурился, вспоминая, — Мы подкармливали его всем двором. Никто не знал, чей он и где ночует, но мы постоянно видели его то в кустах, то лежащим на скамейке. Он был непугливым и ласковым, сам выходил к нам, чтобы его погладили. Я правда не знаю, что тогда на меня нашло… Тогда я был слишком маленьким и не понимал, что делаю. Мне казалось, это будет весело. Я нашел ржавый нож на заднем дворе, и весь день срезал цветы или ветки, представлял, что я — лесоруб или что-то вроде того…- Джон умолк, закусив губу.
— Что Вы сделали с котом, Джон? — Доктор Мориарти не позволил заминке превратиться в затяжную паузу, вытягивая из него оставшиеся воспоминания.
— Я отрубил ему голову, — на одном дыхании выпалил Джон и поднял на него виноватый взгляд, в котором плескалось раскаяние, — Поймал его вечером, а потом… Причинил ему боль. Потому что…
— Потому что захотели этого?
Джон не ответил, зажмурив глаза и спрятав их в ладони. Он сгорбился и ссутулил плечи и стал казаться на десяток лет старше своего возраста.
— Джон, Вам необходимо понять одно: наши прошлые ошибки никак не влияют на наши нынешние действия и личностные качества. Сегодня Вам снова пришлось причинять боль живому существу, но разница была в том, что на этот раз Вы помогали, а не вредили. И я хочу, чтобы в следующий раз, когда Вам придется столкнуться с конфликтной ситуацией, Вы помнили эту разницу. Избегая социальное взаимодействие и дальше, Вы будете всегда испытывать затруднения, опираясь на свой прошлый опыт. Но это не выход, Джон, так Вы только загоняете себя в определенные рамки, избавиться от которых будет впоследствии практически невозможно.
— Вы, наверно, считаете меня чудовищем, — тихо выдохнул Джон, отчаянно боясь поднять взгляд, — Потому что я сделал такое.
— Глупости, — отмахнулся тот с улыбкой, — Как Вам это могло прийти в голову? Я вообще не считаю, что Вы совершили нечто экстраординарное. Такое поведение вполне можно назвать естественным в раннем возрасте, что бы многие ни говорили.
Джон вздохнул, почти полностью успокоившись. Он почувствовал себя словно после исповеди, во время которой ему отпустили тяжкий грех. Болезненное напряжение отпустило тело, и он смог наконец принять более свободную позу.
— А тем временем наш сеанс уже почти завершился, — протянул Джим, взглянув на часы, висящие на стене. Неожиданно для Джона он добавил, — Скажите, у Вас есть планы на сегодняшний вечер?
— Планы? — удивленно переспросил Ватсон, — Да вроде бы нет.
— Тогда мы могли бы сходить куда-нибудь, тем более что дождь, кажется, уже прошел, — с привычной чарующей улыбкой предложил Джим, — Я знаю одно чудесное кафе совсем недалеко отсюда. Если, конечно, Вы не будете против.
Джон уже и не помнил, когда последний раз выбирался с кем-то в кафе или кино. После небольшого молчания, он обескуражено ответил:
— Нет, что Вы, конечно, не против. Но разве это не противоречит…
— О, Джон, если Вы еще раз упомянете врачебную этику, я, честное слово, обижусь, — рассмеялся Джим, вскинув брови «домиком».
Джон рассмеялся в ответ и согласно кивнул. Вечер обещал быть приятным.
***
— Так почему Вы решили пойти учиться именно на психиатра? — спросил Джон, сделав глоток виски.
Кафе, в которое его привел Джим, оказалось действительно уютным и немноголюдным. Они выбрали дальний столик, украшенный винтажной лампой с абажуром. Едва различимо и ненавязчиво раздавалась «Here Comes the Sun», в такт которой Джим барабанил пальцами по столешнице. Краем сознания Джон отметил, что у того были длинные тонкие пальцы, своей бледностью выделяющиеся на фоне темной столешницы. Вообще, Ватсон не планировал заказывать крепкие напитки, он их практически никогда не пил, но вот Джим стал настаивать. Он сказал, что нигде в Лондоне не хранят такого превосходного виски, и прийти сюда и не попробовать его будет почти кощунственным поступком. Отказать такому по-ребячески возмущенному тону Ватсон не мог. В голове текло приятное марево, заволакивая более-менее стройные мысли вязким туманом. На его щеках уже красовался легкий румянец, как нельзя лучше подчеркивая влажный блеск глаз.
— Ну Джон, мы же не на сеансе, к чему такой скучный официоз? — фыркнул Мориарти, подперев рукой подбородок.
— Извини, — с долей смущения исправился Джон, — Так почему?
— Не знаю, — тот пожал плечами, — Меня всегда тянуло к чему-то такому. С детства мечтал покопаться в человеческих мозгах, узнать, как там все устроено. Да к тому же, работать с людьми гораздо интереснее, чем сидеть в пыльном офисе с кучей бумажек.
— Согласен, — Джон хотел было сказать еще что-то, но его прервал рингтон мобильного. Не глядя на экран, он ответил на звонок.
— Джон, мне срочно нужно тебе кое-что рассказать, — в динамике послышался голос Холмса, наполненный энтузиазмом, — Я проверил фирму и год выпуска диктофона, которым пользовался убийца…
— Шерлок, это ты? — с улыбкой произнес Джон, не сильно вслушиваясь в слова коллеги, — Слушай, я сейчас немного занят и не могу говорить.
— Но это напрямую относится к идентификации убийцы, — попытался было снова вставить Шерлок, но Джон мягко прервал его:
— Я с понедельника выхожу на работу, давай ты мне тогда все и расскажешь, хорошо? Рад был тебя слышать, — уже не обращая внимания на возражения, Ватсон отключился, поставив телефон на беззвучный режим и убрав его обратно в карман куртки.
— Работа все не отпускает? — Пошутил Джим, который в это время лениво прислушивался к разговору.
— И не говори, ничего без меня не могут, — страдальчески вздохнул он, отчего Мориарти засмеяться. Джон отметил, что никогда не слышал настолько раскованного и звонкого смеха.
Предметы перед глазами теряли свои очертания, временами сливаясь друг с другом. Второй или уже третий стакан в руке ощутимо качался в воздухе. Они говорили об увлечениях, любимой музыке, старых воспоминаниях и незначительных мелочах. Отдельные фразы с опозданием долетали до Ватсона, да и свои казались произнесенными сквозь толщу воды. Когда пришло время уходить, Джим, невзирая на протесты, расплатился по счету за них обоих, кивнув, когда Джон заявил, что в следующий раз обязательно заплатит он. Встав на ноги, Джон схватился рукой за стену, с трудом удерживая себя в вертикальном положении. Джим, хмыкнув, предложил свою помощь и, приобняв его за плечи, вывел из кафе. Оказавшись на улице, Джон хотел было попрощаться, но Мориарти вызвался проводить его до дома. Попрепиравшись так несколько минут, они настолько увлеклись, что случайно налетели на идущих навстречу прохожих. Едва сдерживая хохот, оба пришли к выводу, что до дома Ватсона все же могут прогуляться и вместе. Зайдя в квартиру Джона, Мориарти с интересом осмотрелся.
— А у тебя здесь атмосферно, — сделал вывод он и, придерживая Джона за плечо, помог ему стянуть куртку. Когда они оказались в спальне, Джим сразу же подошел к картине, желая детально ее рассмотреть.
— Какое занимательное произведение. Увлекаешься искусством?
— Не особо, если честно. Она осталась мне от прошлых жильцов, — ответил Джон, голова которого нещадно кружилась.
— Ладно, я, пожалуй, пойду, — сказал Джим, махнув на прощание рукой, — Был рад провести с тобой время, Джон.
Ватсон кивнул, повинуясь силе тяжести, которая клонила его к кровати. Распластавшись на ней, он прикрыл глаза. Телу было так тепло от выпитого в кафе. Он слышал шаги, приближающиеся к его кровати, но глаза открыл только когда горячие губы легко коснулись его рта. Джон распахнул веки, увидев перед собой Джима, опирающегося одной рукой о изголовье кровати. Другая же покоилась на груди Ватсона. Веки его были сомкнуты, и ресницы подрагивали с очередным вздохом. Не отдавая отчета в своих действиях, Джон ответил на поцелуй, обняв его за шею. Почувствовав ответное движение, Джим улыбнулся, утыкаясь носом в шею Ватсона, принимаясь покрывать кожу медленными поцелуями. Джон выдохнул: дышать стало в разы тяжелее, а низ живота против воли начал приятно ныть. Он охнул, вцепившись одной рукой в плечо Джима, ощутив, как острые зубы впились ему в запястье, которое Джим стиснул в ладони. Влажный язык тут же зализал укус, пока пальцы Джима беспокойно проходились по груди Ватсона, заставляя того жмуриться, запрокинув голову. Наткнувшись на пуговицы рубашки, Джим принялся быстро расстегивать их с такой поспешностью, как будто такой возможности больше не представится.
Открыв глаза, Джон несколько секунд зачарованным взглядом следил за тем, как красивое бледное лицо с пьяным румянцем склоняется над ним, сосредоточенно избавляя его от одежды. Руки Джона потянулись к талии Мориарти, погладив по спине, отчего тот с готовностью выгнулся, а потом нырнули под футболку, задирая ее до плеч. Оторвавшись от своего занятия, Джим помог стащить с себя ее, позволяя теперь вдоволь налюбоваться матовой кожей, больше походившей в полумраке на полотно из белого шелка. «На саван», — пронеслась в голове Ватсона глупая мысль, но уже через мгновение он абсолютно забыл о ней, простонав в голос. Джим, расстегнув его джинсы, сжал ладонью его возбуждение, до боли закусив собственную губу, боясь пропустить хоть одну судорогу, исказившую лицо Джона. Когда они остались в одном белье, Джим навис над ним, безумно медленно потеревшись об него бедрами, всхлипнув от удовольствия и опустив лоб на грудь Ватсона. Тот, задыхаясь от жара, разъедающего легкие, вплел пальцы в темные волосы, поглаживая и массируя кожу головы. Довольно заурчав, Джим царапнул ногтями кожу на животе Джона, пальцами проникнув под белье, настойчиво лаская. Тот задыхался, короткими глотками втягивая воздух.
Стянув с Ватсона последний элемент одежды, Мориарти сполз ниже, поднимая на того хитрый взгляд, в котором плясало адское пламя и десяток чертей вокруг него. Джон, кусая костяшки до белых следов, протяжно застонал, когда горячие губы накрыли член, вбирая его почти до половины. Джон, выгнувшись в пояснице, вцепился пальцами в одеяло, не в силах унять дрожь, бившую тело. Ему казалось, что он проваливается куда-то вниз, почти поскуливая, когда губы сжимались еще сильнее, ускоряя движения. Когда перед глазами пятнами поплыли яркие вспышки, а тело конвульсивно дернулось от резко нахлынувшего наслаждения, последние остатки сознания покинули Джона, и темнота накрыла его с головой.
***
Его разбудили солнечные лучи, проникавшие в комнату через незанавешенное окно. Потянувшись, Джон расслабленно перевернулся на спину, лениво приоткрыв глаза. Голова тут же отозвалась неприятным гудением, а в горло как будто засунули наждачную бумагу. Воспоминания прошлого вечера с трудом возвращались в его мысли, и Джону пришлось напрячься, чтобы вспомнить детали. Вот они с Джимом идут из бара, Мориарти провожает его до квартиры, а потом… Потом….
Джон разом сел на кровати, скривившись, когда чугунная голова отозвалась на движение шквалом боли.
Не может быть. Это невозможно. Ватсон шокировано уставился в противоположную стену, воспроизводя события вчерашней ночи, понимая, что теперь не сможет смотреть доктору Мориарти в глаза. Взгляд невольно упал на собственные ноги, и Джон с изумлением обнаружил, что лежит полностью одетый. Именно так он и лег, до того, как произошло… Получается, все последующие сцены ему попросту приснились? Осознав это, Джон облегченно вздохнул. Нет, и приснится же такое на пьяную голову… Он нервно рассмеялся, проводя рукой по волосам. Краем глаза он заметил странное пятно на руке и, поднеся ее ближе к лицу, неподвижно замер. На запястье красовалось алое пятно, слишком сильно по форме напоминавшее засос. В памяти всплыли чужие зубы, игриво кусающие руку. Джон втянул носом воздух, понимая, что, если сейчас же не узнает подробности, то сойдет с ума.
Дотянувшись до телефона, он нашел в контактах номер Мориарти, Пока из трубки доносились мерные гудки, он успел в мясо разодрать ногтями кутикулы на пальцах.
— Привет, Джон, — бодро выдохнули в трубку спустя пару секунд, — Как спалось? Утреннее похмелье еще не настигло?
— Джим, слушай, я хотел тебя спросить, — замявшись, сказал в ответ Джон.
— Да, что такое?
— Я… Я проснулся сегодня утром и увидел на руке странный синяк, — Ватсон сглотнул, — Ты не помнишь, откуда он у меня появился?
— Оу, так ты ничего не помнишь? — со смехом спросил Мориарти, в голосе которого слышался легкий оттенок удивления.
Джон внутренне похолодел.
— А что именно я должен помнить?..
— Ты пошел закрывать за мной, и, не рассчитав, прищемил себе руку дверью, — объяснил Джим, явно веселясь от этого факта, — Я тебе тогда посоветовал еще приложить лед, чтобы следа не осталось. А ты так и не приложил, да?
— Да, видимо, забыл, — успокоившись, сказал Джон, вытерев со лба испарину, — Ладно, спасибо. Извини, если отвлек.
Откинув телефон на кровать, Джон наконец расслабился, заметно повеселев.
И все-таки он не хотел признавать, что, узнав правду, где-то на задворках сознания на какую-то долю мгновения, но испытал разочарование.
