La Danse Macabre

Они сидели вчетвером за большим круглым столом, поочередно притягивая к себе собранное Джоном фото, склеенное для удобства скотчем, перебивая друг друга поминутно возникающими идеями. Салли не нашла информации о людях с похожей, что и на снимках, внешностью, что пропали в Лондоне за последние полгода. Пришлось делать с десяток запросов в полицейские участки ближайших городов, где пообещали предоставить все сводки за последнее время. Лестрейда, сидящего слева от нее и задумчиво сжимающего в руке конверт, больше заботило то, каким образом письмо оказалось в здании NCA и кто мог его оставить в коридоре. В журнале посещений не было ни одной новой подписи, поэтому пришлось выпытывать у охранника, впускал ли он кого-то незнакомого. Как оказалось, за весь вчерашний день сюда не заходил никто, кроме сотрудников, но и те при разговоре начали отнекиваться и говорить, что никого постороннего не замечали. Негромко матерясь сквозь сжатые зубы, Грэг просмотрел все записи с камер наблюдения. На одной из них было явственно видно, как Дейв наклоняется, чтобы поднять конверт с пола, но каким образом тот оказался на этом самом полу, заметить не удалось. Шерлок вдохновенно предлагал снять отпечатки со всех дверных ручек на этаже и уже принялся высчитывать вероятность обнаружения нужных следов, пока его не прервал Джон, до того сидевший молча и не участвующий в дискуссии. — Ребят, я возьму снимок, хорошо? — спросил он, поднимаясь из-за стола. Не встретив возражений, он взял с собой фотографию, выходя в коридор. Он честно попытался абстрагироваться от шума извне и представить себя на месте убийцы, но мысли как будто начинали идти помехами. Стоило ему на секунду прикрыть глаза, как внутренний голос тормозила чужая реплика, напрочь сбивая ход рассуждений. Он хотел подумать над этой задачей вместе со всеми, пока не вспомнил, что ему говорил Джим. А он советовал не стыдиться своего желания иногда побыть одному и отдохнуть от внимания коллег. В конечном итоге, раздраженный и уставший, Джон заперся в курилке, пустовавшей в не обеденное время. Сам Ватсон никогда не курил и не выносил запаха сигаретного дыма, но сейчас это было единственное безлюдное место во всем здании. Не запираться же в туалетной кабинке, в самом деле. Сев на скамейку, он размял шею, держа снимок перед собой в вытянутой руке. Ему необходимо было понять, почему убийца прислал ему подсказку о своем следующем преступлении. Грэг предположил, что это всего лишь акт тщеславия, нередкий в их практике. Криминальная история знала достаточное количество случаев, когда преступник выходил с полицией на связь, чтобы лишний раз привлечь внимание к своей персоне. Но Джон чувствовал, что здесь совсем иной случай, что сейчас и хотел проверить. Вдох, выдох, теперь надо сконцентрироваться на картине. Он думал во время составления мозаики о… Стоп. Он ни о чем не думал. Он не видел этой картины. Он даже не знает о ее существовании в принципе. Ватсон распахнул глаза, которые во время раздумий автоматически закрылись. Он не видел сходства между убийцей и составителем мозаики. Да оно и было видно невооруженным глазом: тот, кто оставил послание, явно знаком с живописью и с творчеством Караваджо. Но глядя на обезображенные трупы, Джон не видел ни проблеска интеллекта у того, кто сотворил с ними такое. Снова очистив голову от собственной воли, он внимательнее вгляделся в каждую фигуру, не зацикливаясь на том смысле, что они призваны воплощать в себе в рамках композиции. Нет, их смерть не имела смысла. Они были только пищей расстроенного разума, удовлетворением жажды чужой крови, которую он отчетливо ощущал на губах. Такую же вязкую и теплую, как кровь преступника, когда его мозг вытекал сквозь неровную щель в треснувшем черепе. Джон закашлялся, подавившись запахом чужих внутренних органов. Секунда потребовалась на то, чтобы осознать, что все это ему привиделось и никаких мертвых тел в радиусе километра рядом с ним не имеется. Озадаченно проведя ладонью по волосам, он передернул плечами, вновь концентрируясь на снимках. Нет, это точно дезорганизованный убийца. Джон буквально ощутил, как тот рвал умирающую плоть руками, когда топор и лопата оказывались не очень эффективными. Такой человек не может обладать развитой культурой, скорее, он представитель отбросов и маргиналов, бездомный, наркоман или же все вместе. Вряд ли бы он отличил «Джоконду» Леонардо да Винчи от граффити на стене, не то чтобы воспроизвел составную картину из своих жертв. Тогда тем более не сходится. Получается, убийца и отправитель — разные люди? Как такое возможно? Он не задумывается, когда наносит жертвам повреждения. Его действия хаотичны и бессмысленны, больше напоминают движения зверя, разрывающего своей добыче глотку. В голове идеальная пустота, наполненная влажным хрустом чужих костей, ломающихся от напора молотка. Молотка? Нет, конечно же, нет, никого не молотка, а лопаты и топора, они оставляют более глубокие раны, что видны на телах жертв. Ведь молотком гораздо удобнее кости дробить… Резко выдохнув, Джон вскочил на ноги, почти бегом вылетая из тесной курилки. Нет, запах дыма определенно негативно на нем сказывается, следует подышать свежим воздухом. В коридоре он прислонился спиной к стене, заставляя легкие работать усиленнее, жадно заглатывая чистый воздух. Все, что он смог понять, так это то, что убийца и отправитель — разные люди, а ключ к подсказке следует искать именно в композиции картины. Еще одной загадкой для Джона оставалось тело Иоанна Крестителя, точнее, его натурщика. Оно единственное было цельным, мало того, на снимке оно находилось в той же позе, что и на картине. Джон не мог поверить в заурядное совпадение. Вернувшись к коллегам, он вкратце изложил им свои мысли, дав толчок новому витку дискуссии. Еще полчаса они проспорили о том, где может находиться убийца и кого он решил обезглавить. Приняли решение посоветоваться с экспертом в области искусств, ведь Ватсон начал настаивать на том, что в картине зашифрован не только способ убийства, но и еще что-нибудь. — Хорошо, я сейчас найду тебе искусствоведа, — согласилась Салли, беря в руки мобильный телефон, — С ним и поговоришь, хотя я и не уверена, что картина несет в себе еще какой-то смысл, как ты утверждаешь. Джон хотел было сказать, что у нее вообще нет компетенции в этом вопросе, чтобы такое заявлять, но вовремя себя одернул. Вспышка гнева, начавшая разгораться где-то внутри, тут же угасла, уступив место привычному спокойствию. И чего он только завелся? Джон удивленно уставился на собственные руки, будто на них могла лежать причина его внезапной злости. Специалист нашелся через пятнадцать минут. После нескольких звонков, Салли продиктовала Джону адрес магазинчика репродукций, находившийся неподалеку. Мистер Маллан, искусствовед, а в прошлом преподаватель живописи в Оксфордском университете, с радостью согласился проконсультировать его. Накинув куртку, Джон прихватил с собой за компанию и Шерлока, который из вредности, видимо, начал отпираться и ссылаться на собственное расследование, которое ему нельзя откладывать. Но уже на улице он забыл о срочных делах, полностью погружаясь в обсуждение картины. — Я и не думал, что ты такой любитель искусства, — добродушно хмыкнул Джон, слушая его рассуждения, плавно перетекавшие от итальянского Возрождения к особенностям барочных сюжетов. — Какое-то время я ходил на открытые лекции, — пояснил Шерлок, не понимая причину удивления Ватсона. — Но признайся, тебе нравится концепция творчества, — перехватив взгляд Холмса, Джон пояснил, — То, насколько оно может быть стихийно. Ведь вдохновение не может подчиняться строгим законам логики и вычисляться с помощью дедуктивного анализа. Оно зависит от настроения и порыва, от того, какие эмоции ты хочешь вложить в свое произведение. Разум творческого человека — потемки, в которых легко заплутать, и это впечатляет, ведь так? — Вдохновение — всего лишь реакция правого полушария мозга на полученные извне сигналы, — недовольно проворчал Шерлок, — Которые в свою очередь формируются в определенную последовательность образов, на выходе представляющие собой законченный продукт, опирающийся на законы данной отрасли искусства. — Шерлок, тебе когда-нибудь говорили о том, что ты невыносимый зануда? — фыркнув, протянул Джон, которого только забавляли подобные сентенции друга, — Не все в жизни можно обосновать научной точкой зрения, не утрируй. В магазине их с теплой улыбкой встретил мистер Маллан. Он представлял собой невысокого мужчину за пятьдесят с острым подбородком и длинными тонкими пальцами. Прическа шла вразрез с его фамилией*: длинные вьющиеся волосы, слегка подбитые сединой, были собраны в тугой конский хвост, спускающийся к лопаткам. Джон с удовольствием разглядывал выставленные в ряд картины, изображающие зимние пейзажи, сельскую местность, приветливые лица и красивые вазы с фруктами. Сам он был далек от живописи и вряд ли бы смог нарисовать даже ровный круг, но чужое мастерство его действительно завораживало. Он мог часами прогуливаться по музеям и галереям, рассматривая широкие полотна. И хоть Джон абсолютно не разбирался в тонкостях изобразительного искусства, картины с чисто эстетической точки зрения рождали в нем чувство умиротворения и упорядоченности. Ему подумалось, что, не обнаружь он в молодости склонность к нынешней деятельности, с радостью подался бы на факультет искусств. — Чем могу помочь, господа? — густым баритоном поинтересовался мистер Маллан, когда они, миновав помещения магазина, зашли в его кабинет. Уловив витавший в воздухе запах свежих красок и вскрытых картонных упаковок, Джон едва заметно улыбнулся. В кабинете было уютно и тихо, атмосфера будто сама подталкивала мыслить на творческий лад. — Скажите, Вы знакомы с картиной Караваджо «Обезглавливание Иоанна Крестителя»? — спросил Ватсон, садясь рядом с Шерлоком на широкий диван, стоящий около рабочего стола. — Разумеется, — брови мистера Маллана поползли вверх, демонстрируя всю оскорбленность их владельца подобным вопросом, — У меня и репродукция, к слову, как раз сейчас имеется, — мужчина принялся любовно перебирать распакованные коробки. Выудив нужную упаковку, он с трепетной осторожностью, будто держа в руках не копию, а оригинал, вынул из нее картину, — Совсем недавно прислали для продажи, буквально день-два назад. Правда, я пока не определился с ценой, все же репродукция очень, очень талантливая. Только масло, к сожалению, подобрано некачественное, боюсь, что со временем пигмент начнет выцветать. При взгляде на репродукцию у Джона в животе что-то неприятно екнуло. Картина уже не давала чувства умиротворения, и композиция перед глазами самостоятельно меняла очертания, превращаясь в склеенный снимок, что лежал у него в кармане куртки. — Вы можете рассказать нам о ней поподробнее, пожалуйста? Когда и как была написана, сюжет, может, какие-нибудь детали. — С удовольствием. На самом деле, история создания довольно увлекательна. Караваджо писал картину, когда был на Мальте… Шерлок, с безучастным видом смотревший в противоположную стену, раздраженно закатил глаза. Нудная лекция по истории искусств казалась ему бесполезной тратой времени. Им, как он считал, необязательно было сюда приходить, всю информацию можно отыскать в книгах и Интернете. Зачем ради краткого экскурса в суть картины стоило взаимодействовать с кем-либо? А мистера Маллена тем временем уносило в несусветно мелкие подробности, и он, совершая в воздухе странные движения, походившие на мазки кисти, рассказывал о том, как художник работал над фоном и какие именно оттенки подбирал. Скосив глаза, Холмс отметил, что и Джону идея с консультацией уже не кажется настолько хорошей. Он продолжал внимательно слушать и вежливо кивать, но скука Шерлока постепенно начинала передаваться и ему. Почувствовав, как телефон в кармане требовательно завибрировал, Джон, извинившись, вышел из кабинета, оставив Шерлока один на один с таинствами Ордена госпитальеров**. — Привет, Джим, ты что-то хотел? — Джон, привет, я тут как раз пораньше с работы убежал, — звонкий беззаботный голос в который раз заставил лицо Джона просветлеть, — Вот и решил спросить, может, увидимся сегодня? У меня есть сборник фильмов на DVD, до которого все не доходят руки. Я могу заехать к тебе на работу через двадцать минут. — Оу, Джим, я бы с радостью, — на секунду у Джона появилась мысль извиниться и сослаться на дела, но желание увидеться с ним не позволило словам отказа сорваться с языка, — Только я сейчас в художественном магазине на Риджент-стрит. — А, я как раз недалеко отсюда, — отозвался Джим, — Жди, уже лечу, — со смехом он прервал связь. Осознав, что уже секунд десять он просто стоит и глупо улыбается, Джон одернул себя и вернулся в кабинет, где Шерлок и мистер Маллен уже перенеслись из Мальты в древний Иерусалим. Как и обещал, Джим появился в магазине буквально через десять минут. К этому времени они уже закончили разговор и собирались расходиться. Коротко постучав в дверь, Джим вошел внутрь. Он больше походил на рокера в своей кожаной куртке и потертых джинсах, чем на высококвалифицированного психиатра, и Джон мог только в который раз удивиться, как человек порой способен не соответствовать стереотипным представлениям о профессии. — Доброго дня, — поприветствовал он присутствующих. Наткнувшись взглядом на картину, Джим с любопытством приблизился к ней, изучая композицию, — Занятная работа, но как по мне, слишком трагична для Караваджо. Мне больше по душе его чуть более ранняя картина… если не ошибаюсь 1602 года, на ней Креститель изображен с бараном. Мне всегда казалось, что она в большей степени призвана внушать зрителю внутреннюю свободу, чем религиозность***, — он обернулся к мистеру Маллену, — Может, у Вас есть такая для продажи? — Хм, да-да, вроде поступала недавно, сейчас поищу, — обрадовавшись неожиданному появлению клиента, он засуетился, выискивая указанную картину. — Джим, познакомься, это Шерлок Холмс, — воспользовавшись отсутствием мужчины, встрепенулся Джон. — Джим Мориарти, можно просто Джим, — широко улыбнувшись, он пожал руку Шерлоку, который буркнул что-то приветственное в ответ, — А что же, у вас решили заняться украшением интерьера офисов? — Нет, нужно было проконсультироваться насчет одного преступления, — объяснил Джон, собираясь рассказать о фотографии, но его перебил Шерлок, надменным тоном заметив: — Только это конфиденциальная информация, разглашать которую запрещено. Джон поморщился, укоризненно глядя на коллегу. Ему очень хотелось сказать тому, что с новыми знакомыми стоит вести себя повежливее и проявлять хоть сколько-нибудь такта. А Холмс встал в позу и выглядел так, будто само присутствие Мориарти оскорбляет его чувства. Он настороженно следил за Джимом, и по напряженным плечам было заметно, что нового приятеля он сразу же предвзято невзлюбил, как-то обычно случалось со всеми малознакомыми людьми, которых представляли Шерлоку. — Ну брось, подумаешь, какая мелочь, — со смешком отмахнулся Джим и, пользуясь тем, что Джон подошел еще ближе, приобнял его чуть пониже лопаток, — Мне просто интересно. Не думаю, что в NCA появились дела, все еще способные меня удивить. За прилавком появился мистер Маллан, демонстрируя присутствующим заказанную картину. — Она очаровательна, — склонив голову, произнес Джим, рассматривая ее, — Сколько с меня? — Сто семьдесят фунтов стерлингов. Вам завернуть ее сейчас или организовать доставку на дом? — Заберу сейчас, я как раз на машине. Расплатившись за покупку, Джим забрал картину, мягко отвергнув предложение Джона помочь ее нести. Когда они втроем вышли из магазина, Мориарти улыбнулся, глядя на Шерлока через плечо: — Рад был познакомиться, Шерлок Холмс. Передавайте мой привет Грэгори. — Обязательно передам, — проворчал тот, хмурым взглядом проводив отъезжающий автомобиль, в котором скрылись Джим и Джон. _____________________________________________ * Фамилия «Маллан» буквально означает «лысый» **Христианская организация, к которой одно время принадлежал Караваджо. Кстати, картину он писал именно по их заказу ***Джим имеет в виду картину Караваджо «Иоанн Креститель» 1602 года. На ней Креститель обнимает барана, который представляет собой символ похоти.