La Danse Macabre

Благодаря описанию Джона преступника удалось найти в ближайшие двое суток. Им оказался поляк пятидесяти четырех лет, живший на обедневшей ферме в пятидесяти милях от Лондона. Его семья эмигрировала из Белостока еще в середине прошлого столетия, спасаясь от ужасов войны и постигшей весь род крайней нищеты. Густав, сын фермера, родился уже в Англии и никогда не видел родной Польши. Но и в новой стране прижиться замкнутому и необщительному ребенку не удалось. Из-за обособленного образа жизни на ферме и тотальной безграмотности родителей Густав так и не овладел английским языком, изъясняясь на ломаном наречии, состоящем из смеси польского, кокни и десятка междометий. Завидев подъезжающий к участку автомобиль, Густав заперся на чердаке, отстреливаясь от прибывших на задержание полицейских. Дуло ружья то и дело высовывалось из-за рваной занавески, после чего несколько патронов с грохотом проносились над головами пятерых мужчин, короткими перебежками прорывающихся к дому. Когда преступника все же удалось повалить на пол и заковать в наручники, тот не переставал брыкаться и выкрикивать проклятия, из-за жуткого акцента и отсутствия почти большинства зубов походившие на неразборчивый рев. На допросе он молча косился на следователей, не понимая ни слова из того, что те пытались у него спросить. Когда же те решили обратиться к нему на родном языке, он хмуро пошамкал челюстями, будто у него во рту что-то находилось, продолжая упорно игнорировать вопросы. Шерлока и Джона вызвали буквально через час после поимки преступника. Ватсон, которого звонок вырвали из неясного тревожного сна, наспех натянул на себя рубашку и штаны, то и дело потирая глаза, пытающиеся обратно закрыться. Настроение, и так с утра неважное, окончательно испортили слова Грэга, который предупредил его, что, возможно, в ближайшие дни будет проводиться проверка по факту убийства маньяка-хирурга. Превосходно, думал Джон, теперь ему еще придется оправдываться и доказывать необходимость самозащиты в тот момент. Будто, когда набрасывается абсолютно поехавший человек с оружием, у тебя еще остается какой-то выбор. Ну тогда пусть они ему об этом на проверке и расскажут, Джону было бы интересно узнать. Через полтора часа он столкнулся с Шерлоком в коридоре по пути к комнате допроса. — Как считаешь, он расколется? — Спросил Шерлок, в коем-то веке первый начав разговор. — Должен, во всяком случае, я на это очень надеюсь, — сказал Джон, подавив зевок. Дрема все никак не хотела его отпускать, и он прилагал немало усилий, чтобы держать спину прямо, — Его показания помогут нам сильно продвинуться дальше, даже если он и ответит хотя бы на один вопрос. Когда они уже подходили к комнате допроса, им навстречу вышел Лестрейд, громче обычного хлопнув дверью. Во всем его облике сквозили раздражение и нервозности и, казалось, он с трудом сдерживается, чтобы не наброситься на первого встречного. — Эти недоноски все просрали! — Вместо приветствия заявил он, с беспомощной яростью всплеснув руками, — Оставили, мать их, на пять минут! — Грэг, что случилось? — Осторожно спросил сбитый с толку Джон, — О чем ты говоришь? — А вы сами посмотрите, — взвинченным тоном ответил Лестрейд, махнув рукой в сторону двери, — Все, плакали наши показания, досиделись! Переглянувшись Шерлок и Джон вошли в комнату допроса, его помимо следователей находились Салли и Молли. Причина неконтролируемой злости Грэга находилась там же, в дальнем углу помещения. Грязная засаленная рубашка, скрученная в тугой жгут, была крепко привязана одним концом к спинке стула. Другой конец петлей стягивал сухую жилистую шею Густава. Его лицо вспухло и посинело, насыщенный деревенский загар сошел с кожи. Джон широко распахнутыми глазами оглядел труп, привалившийся к стулу. — Как это произошло? — Ни к кому конкретно не обращаясь, спросил он. — Оставили на пять минут с этими придурками, — пробормотал Грэг, сжав губы в тонкую полоску, — Возвращаемся, а тут…! — Мы ушли за уликами и оставили здесь двух полицейских, чтобы покараулили его, пока нас нет, — склонившись к Джону, тихо пояснила Салли, — Они в итоге сами пошли в курилку, так как посчитали, что он никуда не сбежит. Молли, ну что? — Та как раз закончила осмотр тела и теперь приблизилась к остальным. — Мертв уже двадцать минут, — пожав плечами, ответила она, неуверенно покосившись в сторону трупа, — Точно самоубийство. Грэг, стоявший в дверях, в который раз выругался и, резко развернувшись, пошел в сторону коридора. Видимо, чтобы устроить разнос полицейским, недоглядевшим за преступником. — Шерлок, — позвал Холмса Джон, растерянно оглядывая помещения, — Осмотришь его? — Взглядом он указал на тело, напоминающее плюшевую игрушку, разбухшую от воды. Тот, к великому облегчению Ватсона, не воспринял просьбу в штыки, как-то обычно бывало раньше, а согласно кивнул, приблизившись к трупу вплотную. Натянув одноразовые перчатки и встав на четвереньки, Шерлок приблизил свое лицо, не выразившее ни единой эмоции брезгливости, к его шее, едва не касаясь носом багровой линии, выступающей над затянутой тканью. Несколько минут все присутствующие молча наблюдали за его действиями, ожидая результатов. Наконец, тщательно изучив тело, пол и даже ножки стола, Шерлок принялся рыться в карманах брюк мертвеца. Поднявшись на ноги, он продемонстрировал наблюдающим мобильный телефон, на дисплее которого был высвечен список входящих. — Звонили с неизвестного номера ровно двадцать восемь минут назад, — объявил он и протянул мобильный Джону, добавив, обращаясь уже только к нему, — Давай. Приняв из рук Шерлока улику, Джон повертел телефон в ладони, переводя свой взгляд с дисплея на пол и обратно. Он чувствовал, как тугой узел рукава, обмотанного вокруг его шеи, становится слабее, позволяя дышать полной грудью. За спиной хлопнула дверь, и голоса двух молодых полицейских, громко обсуждающих премьеру нового фильма, постепенно смолкли за толстыми стенами. Он остался в полной тишине. Ему было плевать, посадят его или нет, основную задачу он уже выполнил. Больше его ничто не держало на воле, а потому предстоящие допросы, очные ставки и суд были для него чем-то вроде неприятной процедуры, на которую не стоит обращать лишнее внимание. Из апатичной обездвиженности его вырвала резкая трель телефона, завибрировавшего в кармане. Он подносит трубку к уху, несколько десятков секунд вслушивается в голос, на превосходном польском диктующий следующие указания. Он кивает, ничего не отвечая и, сбросив звонок, принимается раздеваться. Джон открыл глаза. — Ему звонил тот же человек, что и всем остальным, — облизав губы, заявил он присутствующим, — Это он приказал ему покончить с собой. — Конверт прислал тоже этот человек? — Спросила Салли, — Ты понял, зачем он это сделал? — Я был уверен, что понял, — Джон вернулся к дверям, поворачиваясь спиной к трупу, — Но, видимо, я ошибся, и суть была не в подсказке. Трупы на фотографиях были средством, а не целью. — О какой цели ты говоришь? — Вклинился в разговор Шерлок, который с трудом мог нашарить логическую цепочку, выстраиваемую Джоном. — Я не знаю, — с нажимом ответил Ватсон, — Но мне необходимо это узнать. И ты, Шерлок, должен мне помочь, — брови Холмса против его воли поползли вверх. Он даже не был уверен, удивило ли его больше заявление Джона или решительный тон, которым оно было произнесено, — Вы ведь не будете против, если мы отлучимся на полчаса? — Уточнил Ватсон у Молли и Салли, согласно кивнувших в ответ. Шерлок вышел вслед за Джоном в коридор. Свернув несколько раз, они оказались в небольшом тускло освещенном помещении, служившем чьим-то офисом. — Так в чем должна заключаться моя помощь? — Поинтересовался Шерлок, когда они сели за стол. — Опиши мне того человека еще раз, пожалуйста. С которым ты говорил в ночлежке. — Еще раз? — сбитый с толку Холмс нахмурился. Совсем не так он представлял себе помощь, — Какой в этом смысл? — Напомни мне когда-нибудь тебе объяснить, — добродушно усмехнулся Джон, давно уяснивший, что коллега совершенно далек от сути его метода, — Итак?.. В этот раз Шерлок попытался расширить свой рассказ. Он вспоминал детали разговора, описывал окружающую обстановку, вспоминая внешний вид и особенности поведения респондента, делал выводы о его жизни и занятиях. Джон, не перебивая, внимательно слушал каждое его слово. Время от времени он прикрывал глаза, будто желая представить то, что видел перед собой Шерлок, но в основном пытался не прерывать зрительный контакт. Когда у него неожиданно зазвонил телефон, Ватсон дернулся и, извинившись перед Шерлоком, ответил на звонок: — Джон, привет, — голос Джима буквально излучал собой тепло и радость, — Слушай, я так соскучился по тебе за этот день. Как насчет вечерней прогулки? — Прости, я сегодня очень занят, — неловко прервал его Джон, — Когда-нибудь в следующий раз, обязательно. — Тогда, может, поболтаем? У меня как раз окно между клиентами. Расскажешь, как дела с расследованием продвигаются. — Нет, я сейчас не могу говорить, прости, — извиняющимся тоном сказал Джон, — Давай потом? — Да, хорошо, — после короткого молчания тихо ответил Джим. В его голосе была слышна едва скрываемая обида, хоть он и пытался перекрыть ее ровным, ничего не выражающим тоном, — В следующий раз. Как скажешь. Извини, что отвлек, — вызов прервался, заставив Джона виновато куснуть губу. — На чем мы остановились? — Стараясь не концентрироваться на отвлекшем его звонке, спросил Ватсон. — На том, что ему говорил тот голос из службы поддержки, — подсказал Шерлок, — Я предоставил достаточно информации? Есть какие-нибудь предположения теперь? Джон покачал головой. — Никаких…— Найдя в Интернете полотно Караваджо, он в сотый раз осмотрел его, тяжело вздохнув, — Не понимаю, что я мог упустить. Как будто я потерял какой-то очень важный паззл, и теперь картинка не может сложиться. Может, есть смысл в сюжете? Или художник вложил в нее особый смысл? — Он устало потер виски пальцами, — Что в этой картине не так? — На самом деле, смысл в ней действительно есть, — внезапно сказал Шерлок, склонившись ближе и указав пальцем на лужу крови, расползающуюся под головой Крестителя, — Мистер Маллен сказал, что Караваджо решил признаться в убийстве и выбрал для того собственную картину. — В убийстве? — Переспросил Джон и, пораженно хмыкнув, улыбнулся, — Погоди, ты что, все-таки дослушал ту лекцию? — Ну, кому-то ведь необходимо было это сделать, — уклончиво ответил Шерлок, — Присмотрись к надписи под пятном крови. Прищурившись, Джон отыскал едва видную надпись, почти сливающуюся с фоном и оттого практически незаметную. Увеличив изображение в несколько раз, он различил фразу «f. Michelang.o», на которой был сфокусирован взгляд умирающего Иоанна. — Это подпись художника? — В шифрах Джон был не силен, а потому сходу идентифицировать надпись у него совершенно не получилось. — Не совсем, — пояснил Шерлок, — Она означает «Я, Караваджо, сделал это». Мистер Маллан сказал, что таким образом он решил признаться в убийстве некоего Рануччо Томассони. Тот набросился на Караваджо во время игры в мяч, и художнику пришлось убить его. Потом Караваджо пришлось бежать, потому что началось расследование по этому делу, но, как я понял, в то время это была скорее дилетантская проверка, чем серьезное расследование, — Шерлок не сразу понял, что Джон, до этого внимательно слушавший его, уже находится в своих мыслях и, судя по выражению его лица, достаточно тревожных. Пальцы Ватсона судорожно сжимали край столешницы, будто он боялся провалиться сквозь пол. Губы его побелели и что-то беззвучно шептали, но разобрать слова было невозможно. Слова Шерлока стали для него треском молнии над головой, и он почти чувствовал, как воздух, который он вдыхал, раскалился добела и теперь жег горло. «У меня не было выбора», — эхом от раската грома бились в голове когда-то сказанные им слова, — «У меня не было времени для того, чтобы рассчитать силу. Иначе бы он убил нас…». — Что ты сказал? — Переспросил Шерлок, бросив тщетные попытки отыскать суть в несвязном бормотании Ватсона. — Он знает, — задыхаясь от вспыхнувшей в мозгу догадки, проговорил Джон, — Обо всем, даже о проверке… Это не подсказка о грядущем убийстве, а напоминание о совершенном.