smart baby watch

      vangogh95: Чонгук-а, давай поговорим       goldenking1097: ок, давай       goldenking1097: и прежде чем ты спросишь       goldenking1097: да, я блядский гей       goldenking1097: да, мне реально нравятся члены       goldenking1097: да, я уверен       goldenking1097: так что если ты хотел вести со мной душеспасительные беседы о том, как это неправильно, клянусь, я набью тебе ебало       goldenking1097: так о чем ты хотел поговорить, хен? с:       vangogh95: мне многое нужно сказать тебе, Чонгук-а. И если потом уже ты захочешь набить мне ебало, сделаешь это при встрече. Обещаю, сопротивляться не буду.       vangogh95: на самом деле, я должен был сделать это давным-давно, но       vangogh95: я трус.       goldenking1097: самокритично))0)       vangogh95: не перебивай.       vangogh95: да, я трус. Я должен был поговорить с тобой еще несколько лет назад и сделать это лично, а не в переписке. Но мне было страшно. Сейчас тоже страшно, но молчать больше я не могу       goldenking1097: да о чем ты блядь говоришь??? в чем ты должен мне признаться?       vangogh95: я очень виноват перед тобой, Чонгук-а.       vangogh95: безмерно       vangogh95: я так хотел быть для тебя примером, идеальным старшим братом, братом, которым ты мог бы гордиться, на которого бы равнялся, что даже не понял, когда все пошло по пизде       vangogh95: то, что я показывал родителям и тебе, то, каким вы меня знаете       vangogh95: это ложь Чонгук хмурится, глядя в экран смартфона. Что он имеет в виду? В голове калейдоскопом проносятся десятки вариантов начиная с наркотиков и заканчивая азартными играми и каким-нибудь криминалом. Что Тэхен мог от них скрывать, что он босс мафиозного клана? Смешно. Чонгук зачем-то оглядывается, хотя знает, что Чимина рядом нет, и в туалете он сейчас один — друг тактично свалил, пообещав прикрыть перед физруком.       goldenking1097: ложь? что ты имеешь в виду?       vangogh95: я       vangogh95: блядь, это сложнее, чем я думал       vangogh95: я не помню, когда осознал, что я неправильный. Хотя… наверное, когда пошел на свидание с Сухен. Ты помнишь ее? Такая со смешными косичками, жила от нас через дорогу       goldenking1097: та веснушчатая стерва, которая бегала за тобой, как умалишенная? Помню. Что с ней?       vangogh95: Мы с ней ходили на свидание. Вообще-то на несколько, но это сейчас неважно. На последнем мы поцеловались       goldenking1097: фу, блядь       goldenking1097: ты, сука, серьезно решил рассказать мне про своих шалав? ты стебешься надо мной, что ли?!       vangogh95: На последнем свидании мы с ней поцеловались, Чонгук. Это даже было неплохо.       vangogh95: Пока я не понял, что вместо нее я представляю своего одноклассника.       goldenking1097: чт       goldenking1097: что       goldenking1097: сука, не говори мне       vangogh95: да       goldenking1097: нет!       goldenking1097: слышишь меня? нет! Чонгук сжимает корпус смартфона до побелевших костяшек. Нет. Не может быть. Невозможно. Не в этой вселенной. Просто, блядь, нет.       vangogh95: да, Чонгук. Тогда я понял, что со мной что-то не так. Мне было пятнадцать, а я чувствовал себя так, словно проебал уже всю жизнь.       vangogh95: Я оказался хуевым братом и сыном, не смог оправдать ожиданий.       vangogh95: Я не смог признаться тебе.       goldenking1097: то есть ты хочешь сказать, что ты чертов гей?       goldenking1097: был им все это время?       vangogh95: это то, кто я есть, Чонгук-а       vangogh95: я должен был сказать тебе, но я хотел оградить тебя от этого       vangogh95: от своего уродства       vangogh95: я думал, что испорчу тебя, запачкаю своей неправильностью       vangogh95: я не мог сказать тебе, Чонгук, но я так хотел, черт возьми       vangogh95: пока я пытался разобраться с собой, принять себя, я не видел тебя, не видел твоих проблем, не замечал того, что ты растешь, что тебе нужна поддержка, что ты чувствуешь себя покинутым. Я не замечал ничего из этого, и я не понимал, почему ты начал вести себя так       vangogh95: непривычно для тебя       vangogh95: я не понимал, почему ты так сильно изменился, почему возненавидел. Я так много думал об этом, но не увидел самого очевидного       vangogh95: ты вырос, а я совсем не заметил этого.       vangogh95: мне жаль       vangogh95: мне жаль       vangogh95: мне жаль       goldenking1097: ты закончил?       vangogh95: наверное?       vangogh95: не знаю       vangogh95: я так о многом хочу расспросить тебя, на самом деле, но ты вряд ли захочешь со мной разговаривать. Тем более, после таких откровений. И еще       vangogh95: то, что произошло вчера       goldenking1097: хочешь извиниться за то, что подслушивал, как я трахаюсь?       vangogh95: нет.       vangogh95: точнее, да, но не за то       vangogh95: айщь, почему так сложно???       vangogh95: Я не должен был этого слышать, Чонгук-а. Это твоя личная жизнь, я не имею право вторгаться в нее, с кем бы ты ни занимался любовью, ты имеешь на это право       goldenking1097: хах       vangogh95: но мне это нравилось       goldenking1097: слушать, как я ебусь?       vangogh95: да.       vangogh95: мне нравилось это       goldenking1097: блядь       goldenking1097: какая же ты сука, хен.       vangogh95: я знаю. это неправильно, прости. я не должен был этого говорить, но решил, что если быть честным, то до конца       goldenking1097: ты понимаешь, что делаешь со мной?       goldenking1097: ни черта ты не понимаешь       goldenking1097: и я заебался от этого       goldenking1097: ты даже не представляешь, как       goldenking1097: и я ненавижу тебя, хен, я так сильно ненавижу тебя, что хочу вырвать себе глаза, лишь бы больше никогда тебя не видеть.       goldenking1097: стать глухим, чтобы никогда не слышать твой голос       goldenking1097: потерять обоняние, перестать чувствовать, сбежать, блядь, в другую страну, на планету другую, лишь бы никогда с тобой больше не пересекаться       goldenking1097: только знаешь       goldenking1097: самое хуевое в том, что это бесполезно       goldenking1097: потому что даже если тебя не будет рядом, ты останешься внутри       goldenking1097: и больше всего я ненавижу тебя сейчас за то, что ты даешь мне надежду       goldenking1097: ты хотел искренности? так получай, блядь, я не жадный Чонгук делает глубокий вдох, пытаясь унять трясущиеся руки. Он проводит языком по губам и чувствует на нижней кровь — даже не заметил, как прокусил ее. Перед глазами мутится; он сглатывает, едва морщась от неприятного солоноватого привкуса, пока пальцы порхают по виртуальной клавиатуре. Несколько строк — шаг в неизбежную пропасть.       goldenking1097: я занимался любовью только с одним человеком       goldenking1097: вчера       goldenking1097: ты сам сложишь два и два или мне тебе помочь?       goldenking1097: Я влюблен в тебя, хен. vangogh95 вышел из сети Чонгук выдыхает. Вот и все. Вот и все. Перед глазами становится совсем мутно; он со злостью трет глаза рукавом школьного пиджака. Губу неприятно тянет, а в груди растет черная дыра, чтобы засосать в пустоту то, что от Чонгука еще осталось. Смартфон вибрирует в руках. Входящий вызов: «Хен» Палец соскальзывает на кнопку «Принять» до того, как Чонгук понимает, что сделал. — Это правда? — Да. — Как давно? — Года три? Четыре? Всю жизнь? Я не помню, хен, — Чонгук снова подносит руку к глазам. Он не станет плакать, как какой-то вшивый малолетка, тем более, из-за него. — Не помню. Он нашаривает на подоконнике сигареты и зажигалку. — То, что произошло между нами вчера… это не было блажью с твоей стороны, — произносит Тэхен медленно, словно что-то осознает для себя, и злиться на него отчего-то не выходит. — Тебе понравилось? — перебивает его Чонгук. Он не знает, что ожидает услышать. Все, что Тэхен ни скажет, исполосует его еще сильнее, но почему-то ему безумно важно услышать сейчас ответ. Наверное, он все-таки мазохист. — Да, — без колебаний отвечает Тэхен. — Мне понравилось. — Ты… — И я не знаю, что делать, — в трубке слышится знакомый щелчок и длинный выдох после. — Ты мой брат, Чонгук, мой маленький Чонгуки, я никогда прежде не смотрел на тебя иначе. — Я уже не… — Не маленький, да, я знаю. И… блядь, это считается инцестом или уже нет? — Я не знаю, хен, — вздыхает Чонгук, закуривая тоже. — Это настолько важно? — Это важно, — отвечают ему, — но не важнее чувств. — Тебе понравилось со мной, — за окном все еще моросит; Чонгук невидящим взглядом смотрит на любимую клумбу завхоза, пока в груди шевелится что-то, отвратительно напоминающее надежду. — Ты сказал, тебе понравилось. — Да. — Ты бы повторил? Будь я обычным парнем — не Чонгуком, а просто незнакомым парнем, ты бы повторил? — Да. Повторил бы. — Тогда дай мне шанс, — слова вылетают изо рта сами. — Я не прошу тебя любить меня, просто дай мне шанс. Тэхен снова вздыхает. — Мы сильно отдалились, Чонгук-а, — аккуратно произносит он. — Я не сомневаюсь в том, что ты чувствуешь, я сомневаюсь в том, к какому человеку ты это чувствуешь. — Что ты имеешь в виду? — Ты влюбился в того меня, каким я был прежде, но ты совсем не знаешь меня настоящего. А я не знаю тебя, понимаешь? Мы оба изменились. Можно ли говорить о чувствах к незнакомцу? — Ты прав, — не спорит Чонгук. — Я рад, что ты это понимаешь. Тогда… — Пошли на свидание, — перебивает он, не давая Тэхену договорить. — Это то, что делают незнакомцы, верно? Ходят на свидания, чтобы узнать друг друга. Тэхен молчит, молчит долго. Чонгук слышит, как он курит, и ждет, затаив дыхание и скрестив на удачу пальцы. — Свидание, да? — спрашивает Тэхен наконец. Голос его тихий и какой-то уставший. — Да. Никаких обязательств, просто узнаем друг друга лучше. Познакомимся заново. Что скажешь, хен? — Ты ведь понимаешь, что мы можем не понравиться друг другу? Ты можешь разочароваться во мне, а я могу не полюбить тебя. В груди сжимает от боли. Чонгук заставляет себя дышать ровно. — Понимаю. — Тогда выбирай место. Надежда в груди трансформируется в чудовище, с которым Чонгук справиться не в силах.