***
Просидев в ванной, пока оттуда уже не погнали пинками, не став ужинать, Смерч уткнулся носом в ноутбук, обложившись журналами и комиксами – рассматривая, изучая, сравнивая… То холодея, то ощущая накатывающий жар – не поспевая за собственным сердцем – подбегал к окну, всматриваясь в густую темноту майской ночи в направлении завода. И в конце концов так и заснул, утомленный эмоциями и пережитыми событиями, полусидя в собственной постели, прислонившись головой к углу подоконника. В шесть часов утра глаза распахнулись сами собой, и сна как не бывало. Смерч вскочил, тут же сунувшись носом в окно, сам не зная, чего ожидал увидеть. Высокое солнце мирно освещало чистое светлое небо над старым заводом и ласкалось к редким тонким облакам. Включившийся в активную работу мозг сразу принялся искать способ, а главное, приемлемую для родителей причину удрать из дома прямо сейчас. У соседнего подъезда стоял приветливо распахнувший все дверцы неуклюжий внедорожник; значит – едут на рыбалку. Смерч быстро принялся набирать сообщение, попутно стараясь влезть в джинсы. Севрюга на прилипшую с раннего детства рыбью кличку не обижался и, несмотря, что время, когда все дружили со всеми – прошло, остался тем, к кому можно было обратиться за нехитрой помощью: соврать, подтвердив родителям, что Смерч действительно сейчас и немедленно отбывал на лоно природы. С колотящимся сердцем Смерч ожидал ответного сообщения, ведь был шанс, что Севрюга сегодня никуда и не ехал… Получено! Ехидный смайлик и «о’кей». Теперь подождать, когда встанет на работу отец и запрется в туалете. Поскрестись в двери, натягивая кроссовки, и просительно начать пояснять… Из-за двери тут же зашипят, брыськнут, а потом поскорее разрешат, чтобы сын не отвлекал от важного занятия, которое «требует положительной концентрации энергии ци, чтобы все, что несет в себе отрицательную ша – покинуло тело». Через три минуты Смерч уже бежал по лестнице. Примерно двадцать минут до авиамоторного... Территория завода, как всегда, встретила особой тишиной заброшенного, но не пустынного места. Тут обитали одинокие собаки, скрывались непонятые коты и стаи крыс, которые, казалось, могли жить везде. За одной из бетонных стен быстро образовалась свалка, поэтому проблем с добычей пропитания не было ни у одних, ни у вторых, ни тем более у третьих. На чужих и бомжей местные дворняги с остервенением драли глотки; Смерч был тут с детства и считался своим. Добравшись до ангара, подросток протиснулся в узкую щель и прислушался – тихо. Глазам потребовалось немного времени, чтобы после яркого солнца привыкнуть к темноте, и, не обнаружив гостя, Смерч двинулся глубже внутрь… Сделав не больше десяти шагов, подросток, едва не заорав, испуганно отпрянул, когда фиолетовые глаза зажглись – или открылись? – освещая часть лица в нескольких сантиметрах от его собственного. Тут же заработали кулеры и другие механизмы внутри стального пришельца, сообщая о его присутствии, и робот отодвинулся, распрямляясь. Загорелась приглушенная подсветка на ярко-синем корпусе, и в ее призрачном свете Смерчу стали видны ранее не замеченные им вмятины и царапины, разводы и пятна засохших жидкостей. Рваный край одного из «крыльев», висящие провода, гнутые тяги на одной ноге... Подросток почувствовал себя ужасно глупо, снова осознав всю свою бесполезность и нелепость своего нахождения здесь. Что он может? Ему пятнадцать, он астматик со стажем, инвалид второй группы почти с рождения, с прогрессирующим заболеванием. Такие, как он, не доживают и до тридцати пяти… Что он вообще здесь делал, так близко с почти вечным? Пытался позаимствовать его долголетие, просто отираясь рядом? Синяя птица… может, и так, да совсем не про него, это уж точно. Робот уберется отсюда раньше, чем Смерч успеет перелопатить всю литературу по простейшей механике, если даже не будет спать ночами, чтобы иметь мизерный шанс хоть как-то быть полезным… Более того, он даже не знал, как и что говорить, чтобы гость понял, а не прихлопнул его, как надоедливого комара. «Увидеть Париж и умереть», – не к месту пришла в голову глупая фраза. Увидеть вот это! Увидеть нечто такое… Увидеть и запомнить до самого последнего момента жизни, и чтобы так, как будто видел только вчера… Заснять! Словно угадав его мысли, Синяя Птица повернул к нему голову в округлом шлеме с торчащей из него, точно плюмаж, антенной и нахмурился, подрагивая этим самым плюмажем. Мгновение спустя в кармане дурниной завопил телефон, извещая о пришедшем сообщении, но заставляя от неожиданности вздрогнуть. «Уловил сигнал!» – почти восторженно пронеслось в голове Смерча, и он тут же был бесцеремонно схвачен и поднят на высоту роста самого пришельца. В головокружительном полете к потолку зашедшееся сердце застучало коротко и быстро, в животе точно что-то перевернулось, защекотало и растеклось по телу приятной волной. Смерч позорно-тонко вскрикнул, и, точно в ответ, по ангару раскатился нераспознаваемый завораживающий набор звуков, а фиолетовые глаза точно обыскивали напряженную фигуру Смерча, боявшегося даже посильнее вздохнуть. Телефон был обнаружен, незамедлительно изъят вместе с задним карманом и исчез где-то между пальцев робота, тут же посыпавшись на запыленный пол мелкими деталями. Робот сделал шаг, не выпуская подростка, толкнул дверь, сопроводив это движение собственным скрежетом, и не очень аккуратно вернул Смерча на землю. Дверь ангара с лязгом закрылась. Его молча выставили вон. Смерч так и остался стоять, уставившись на ангар и пытаясь собрать разбредающиеся мысли. Уйти? Куда – домой? После того, как он выпросился на якобы рыбалку? Нет, как минимум до девяти часов утра, пока все не разойдутся – нельзя… Вздохнув, ощущая острую досаду, смешанную с чувством ожидания чего-то, подросток двинулся вдоль временного пристанища пришельца, щурясь на высокое солнце. Точно дозорный обходя территорию завода, но не удаляясь далеко от ангара, Смерч боролся с детским любопытством, убеждая себя, что это вовсе не оно, а благородное беспокойство. «За кого?» – тут же задавал сам себе вопрос он. «За него, – отвечал, – за Синюю Птицу». «А оно ему надо, твое беспокойство?» «Наверное – нет…» – следовал ответ самому себе. И очередной кривой круг, уже более широкий, все дальше от ангара… Механический крик, который можно было перепутать со звуком скрежетания металла о металл, заставил Смерча резко обернуться. Он кинулся обратно, выбросив из головы все мысли и сомнения. С трудом сдвинув плотно прикрытую створку, ругая попутно умников, которые приварили плоскую задвижку технического входа, Смерч, пачкаясь и вертясь, точно червяк, протиснулся внутрь. Ждать, пока зрение адаптируется к темноте, подросток не стал. Он знал каждый сантиметр чуть ли не на ощупь и, напрягая до предела слух, двинулся глубже. Что робот за ночь перевернул содержимое ангара, замечено было не сразу – только когда подросток дошел почти до противоположного его края. Возведенная баррикада отделяла пространство ангара от его дальней глухой стены. И как раз оттуда был выволочен весь хлам, кроме ряда сложенных друг на друга полуразобранных турбин, за которые была натащена вся имевшаяся в ангаре пленка, образуя что-то наподобие гнезда. Совсем непригодные – грязные, рваные – ее куски валялись на полу рядом, вперемешку с обрывками технических тряпок, что целыми бобинами оставались лежать в противоположной части ангара и просто за своей ненадобностью не были украдены, как все остальное. Внутри гнезда шевелилось, шипело, жужжало и щелкало. Что-то перестраивалось с такой же надрывной работой кулеров, потрескивало, точно замыкающая оголенная проводка… Он был там. Замирая после каждого шага, Смерч подобрался ближе, с опаской заглянув внутрь. Робот полусидел в ворохе нарванных большими кусками тряпок, запрокинув голову. Все под ним было залито радужно-розовой жидкостью. В ней же были испачканы ноги с внутренней стороны, живот и руки. По телу подростка пробежала невольная дрожь, а мозг наотрез отказался ассоциативно идентифицировать увиденное. Где-то на самом краешке рассудка крутился полупрозрачный призрак осознания и принятия самого очевидного, но он соскользнул куда-то в бездну отрицания, как только весь синий корпус содрогнулся, выплескивая откуда-то изнутри новые порции различных жидкостей в области выпуклого живота, и, щелкнув чем-то, с шипением выпустил струю пара. Смерч не сразу понял, что синие пластины на животе вовсе уже и не синие, а матово-стальные, испещренные тонкими канавками… и вообще это не он, не Синяя Птица, это что-то другое, точно вставленное в робота. А он сам, то, что было им, сложившись по краям овального чего-то, с трудом различалось в залившей его «крови». Робот зашевелился, опустив голову на грудь, провел по кокону внутри себя и сунул пальцы куда-то под нижний его край. Смерч заткнул уши от оглушающего тонкого механического скрежета, в то же время не сводя глаз с выгнувшегося стального тела, вывернувшего крылья, задрожавшие, словно в судороге. Снова хлынула «кровь», в нос ударил нестерпимый запах горелых проводов, перегретого масла и металла. – Что ты делаешь?! Перестань!! Перестань сейчас же!!! Не слыша собственного голоса, и не понимая, что творит, Смерч кинулся к Синей Птице в стремлении заставить пришельца перестать ломать самого себя… А в следующий момент он уже летел к стене, отброшенный мощным толчком синей руки. Приземление на пол «гнезда» выбило из легких воздух, опасно лязгнули зубы, в глазах потемнело, а сердце пропустило удар. Смерчу показалось, что он потерял сознание, но едва белесые пятна сложились в серый потолок ангара, он перевернулся на живот в попытке подняться. – Я вижу, я вижу… – повторял он точно не своими губами. – Подожди… Скрежещуще-рычащий звук, разнесшийся по ангару, напоминал работу старого двигателя, на износ тянущего тяжелую машину в крутую горку, и уже не оглушал так перегруженные перепонки. Длинные синие пальцы снова раскурочивали живот в попытке выцарапать застрявший кокон. Смерч упорно полз к роботу. Он успел увидеть и, кажется, понять, что не дает отделиться чужой детали. Он мог быть полезен, мог реально помочь, наверное… Ведь Птица не мог видеть, не мог достать, а Смерч сможет, если хватит сил и его подпустят! Натужное гудение заевшего механизма сошло на нет, и робот, казалось, отключился, замерев в одном положении и рассыпав ворох искр. – Сейчас… я видел, я… помочь… Смерч закрутился на одном месте, точно собака за хвостом, в поисках подходящего рычага и, обнаружив такой, запинаясь, в три неровных полупрыжка оказался рядом. Непонятная цельная труба оказалась тяжелой, и подросток, все еще пошатываясь, потащил ее за собой. Смерч торопился. Шанс был один, и использовать его надо было, пока робот не очнулся. Перехватив импровизированный рычаг двумя руками, Смерч постарался нацелить противоположный конец в щель между коконом и частью живота Синей Птицы. Среди скрученных проводов и каких-то трубок ему удалось разглядеть кронштейн, крепеж или что-то в этом роде. Он был сильно погнут и, похоже, цеплялся за неровные края кокона. Сжав все еще ноющие от удара зубы, точно идущий на последнюю битву в авангарде войска копейщик, Смерч вогнал на удивление легко проскочившую до нужного места трубу и, перехватив, повис на ней, тяня вниз, упираясь ногами в ползущую пленку. Робот мгновенно очнулся, с лязгом дернувшись в сторону и оглашая резким механическим криком внутренность ангара. Пропарывая острыми пальцами пол, он старался дотянуться до человека, глядя на него полными ярости глазами. Смерч только зажмурился, до боли напрягая мышцы… Рычаг сдвинулся с места, выскользнул из рук, больно ударил в предплечье, и Смерч по инерции отлетел в сторону вместе с освободившимся коконом за секунду до того, как его накрыла стальная ладонь. Синяя Птица ярко полыхнул изнутри, разошедшиеся пластины живота встали на место, и с гаснущими глазами, заволакивающимися подвижным металлом, робот медленно завалился на спину. Смерч с опасливым любопытством и тревогой переместился ближе к кокону, опустившись рядом с ним на колени. Странное нечто тянуло к себе как магнитом, заставляло дрожать от напряжения не только телом. Что это и что с этим делать? Что вообще дальше делать?! Подросток бросил на Птицу быстрый, полный внутренних мучений взгляд, одним им спрашивая у недвижимого гостя – что?! Кокон снова приковал к себе все внимание едва уловимым движением, точно колыхнулся воздух. Громко, протяжно выдохнув, Смерч осел, наблюдая, как верхняя часть его раскрывается двумя створками, показывая чужому, незнакомому миру свое беззащитное содержимое. Руки так и потянулись к совсем не похожему на Синюю Птицу маленькому представителю той же расы и виновнику, очевидно, всего произошедшего, покрытому какой-то прозрачной гелеобразной жидкостью, сквозь которую виднелась матовая пленка. «Точно как новенький велик или планшет, – подумалось Смерчу. – В защитной пленке и пенопласте, чтоб не побился и не поцарапался…» Маленький робот под пленкой задвигался, упираясь в нее руками, засверкал бледно горевшими сквозь защитный слой глазами, потом забился, глухо, тонко и, как показалось, Смерчу, испуганно закричав. Отстраненно рассуждая, если в итоге все равно умирать, то почему бы и не сейчас и не от инопланетного вещества, подросток сунул руки в амортизирующую жидкость, принимаясь лихорадочно ее выгребать. Дрожащие пальцы не с первого раза сумели зацепить защитный слой, под котором все отчаяннее бился и рвался наружу «ребенок». И вот наконец Смерч потянул эластичную пленку вниз, высвобождая, срывая «упаковку» с бесценного дара… Почти сразу тот замолчал, уставившись заинтересованно-обиженными глазами на Смерча и продолжая протягивать к нему стальные тонкие руки бледно-серого цвета. Смерч не нашел ничего лучшего, кроме как протянуть в ответ свою. Железная ладошка сжалась на пальцах подростка, заставив того поморщиться, а нововылупившийся пришелец заголосил еще более обиженно и возмущенно. У стены лязгнуло и снова натужно загудело. Смерч обернулся, холодея и наблюдая, как поднимается очнувшийся стальной гость, как тяжело переворачивается на бок, потом на живот, не спуская с него глаз, протягивает к кокону руку, одновременно подползая ближе… Насилу вырвав из хватки серых пальцев руку, Смерч отскочил и попятился, но Синюю Птицу интересовало только одно. Робот подгреб ближе к себе вместилище новой жизни, обнимая его, и снова отодвинулся к самой стене, почти накрывая кокон собой. Механический плач прекратился, и Птица уложил голову прямо на пол, наконец обратив свое внимание на прижавшегося к ряду турбин Смерча. Фиолетовые глаза робота дважды притухли, а потом и вовсе погасли, закрывшись подвижным металлом век. Смерч с облегчением сполз на пол прямо здесь же, зашуршав толстой пыльной пленкой…***
Очнулся Смерч почти в полной темноте и, попытавшись принять более удобное положение, понял, что болит почти все. «Раз вы чувствуете боль, значит, вы еще живы!» – припомнилось ему, и подросток невесело усмехнулся. Глаза полностью открываться отказывались, по затекшей ноге побежали щекочущие мурашки, а голове сейчас меньше всего хотелось думать. Она была занята лишь первичным подсчетом – по ощущениям – пострадавших мест. Синяя Птица сидел, вытянув ноги, у противоположной стены и рассматривал его, только уже совершенно с другим выражением лица. Смерч неловко поднялся, зачем-то оттирая безнадежно испачканные джинсы и одергивая порванную футболку. Робот, точно в крайней степени заинтересованности и удивления чем-то невероятным, чуть склонил голову набок и издал набор громких, режущих слух звуков. Потом еще – тише и мелодичнее. Еще – более низко и не так звучно. И Смерч понял, что он пытается говорить. – Мне помогло маленькое, такое же несовершенное и хрупкое, как и его коммуникатор, существо, – наконец произнес пришелец. – Невероятно. В голосе робота слышалась доля сарказма. Смерч на это пожал плечами, не найдя, что ответить. Синяя Птица подвинулся, оставляя на полу подтек, и взглянул на собственную ладонь, прижатую до этого к животу. – Может, я еще смогу… – порывом подался вперед подросток. – Справлюсь сам, – глуше произнес робот, снова заваливаясь на бок. – …там, где тебе не достать, – неуверенно, но все же договорил Смерч. – Не исключено. Глаза Синей Птицы погасли, оставляя лишь красновато-фиолетовый огонек в самой своей середине, и подросток понял, что ему нужно сейчас уйти – как и тогда, оставляя гостя в покое и без постороннего присутствия.***
Дома ждала хорошая выволочка. В каком виде он появился, к счастью, не было никем замечено. Быстро проскользнув к себе в комнату, Смерч похватал первое попавшееся под руку и снова заперся в ванной. Там его никто не беспокоил, а вот после… Несмотря на усталость, засыпал Смерч плохо. Беспокоили разные мысли, роившиеся в голове с такой хаотичной интенсивностью, что она разболелась. Покрытое синяками и ссадинами тело невообразимо ныло, тоже не давая покоя. А еще он ждал, когда уйдут из кухни родители, чтобы пробраться в ванную и выкинуть припрятанную грязную и разорванную футболку. Ее мама не хватится. А вот заляпанные в механической «крови» и непонятно в чем еще джинсы придется завтра стирать самому. Заснуть удалось только после полуночи, а ближе к утру случился приступ. В этот раз Смерч не терял сознания, и ему удалось подставить под капельницу правую, без синяка, руку и избежать того, чтобы его вертели как мешок с целью навтыкать уколов, при этом обнаружив еще множество следов перенасыщенного вчерашнего дня.***
Смерч посмотрел на себя в зеркало и, скривившись, отвернулся. Подхватил на всякий пожарный костыли, потому что больные ноги сегодня вели себя из рук вон плохо, и со всей возможной скоростью направился вниз… Из дома велено было не выходить. Ага! Он и так вчера провалялся весь день в постели. А ведь у него птица! Раненая синяя птица… Да еще и с птенцом. Он просто не может оставить его… ее?.. одного так надолго!***
Ангар встретил полнейшей тишиной. Смерч очень боялся, что за время его отсутствия робот куда-нибудь делся или с ним что-то случилось, а чего больше, подросток не знал и сам… Нет, вроде все по-прежнему. Ничего не изменилось, насколько могли видеть глаза, с того момента, как он был здесь последний раз. Синяя Птица спал. Едва горела призрачная подсветка на ярко-синем корпусе. Если прислушаться, была слышна работа кулеров. Рядом, прижатый к стальной груди, спал маленький пришелец, уже без кокона. Смерчу очень хотелось посмотреть на него поближе, он старательно вытягивал шею, но подходить ближе не решился. Лучше не будить. Раз под железным телом нет новых потеков, значит, робот и вправду справляется сам. Заставив себя отвернуться, подросток как можно быстрее зашагал наружу, чтобы не возникло никакого ненужного соблазна. Вслед ему зажглись и тут же потухли точечки глаз.***
В течение недели Смерч приходил к ангару два раза в день, несмотря на погоду или иные обстоятельства. Пришелец также находился в состоянии сна. Смерч уже начал беспокоиться и решил, что сегодня обязательно подойдет ближе. Зарядивший с самого утра дождь к обеду стал только сильней, разогнав с улиц даже самых стойких. Уйти из дома не удавалось никак, мама словно караулила его, каждый раз оказываясь в коридоре вместе со Смерчем. А его так тянуло туда, как ни разу за все эти дни! Сегодня, именно сегодня, Синяя Птица должен, или должна – подросток теперь сомневался, как идентифицировать робота, и можно ли вообще делить его расу на «он» и «она», – очнуться. Ближе к четырем темное небо запестрело белыми и голубыми заплатками, появившимися в порванных ветром темных облаках, и Смерч наконец вырвался на свободу, доказав, что дождю почти конец и он не промокнет и не заболеет. Шлепая по лужам и растекающейся грязи, он почти бежал. Кроссовки промокли, начерпав в себя жижи с мелким гравием, джинсы заляпались до самой пятой точки, капюшон ветровки сорвало с головы, и с мокрых волос ручейками текло. Ну и к черту! Это все стоило того, что ему удалось увидеть пару минут спустя. Синяя птица стоял снаружи под слепым дождем, разбрасывавшем пузыри в лужах рядом с его ногами, окруженный яркими лучами солнца, рвущимися сквозь плотную еще пелену туч, почти запрокинув голову и разведя в стороны руки, подставляясь под потоки воды, смывавшие с него грязь. Смерч замер, во все глаза глядя на фантастическое чудо, до дрожи пораженный нереалистичностью происходящего и откровенно любуясь застывшим стальным пришельцем. Сердце колотилось у самого горла, мешая дышать, в голове не осталось ни одной мысли, а взгляд так и продолжал буквально пожирать чуждую, механическую красоту, стараясь запечатлеть ее в памяти, замечая и впитывая все больше подробностей строения ярко-синего стального тела. Робот пошевелился, разворачиваясь в сторону Смерча, и снова замер. Подросток был уверен, что он смотрит на него и ждет – ждет, когда он подойдет ближе. – Маленькое существо – человек – приходил сюда каждый день и так и не потерял ко мне интереса? – Нет, – мотнул головой Смерч, подходя еще ближе. Тело робота так и осталось покрытым множеством вмятин, царапин и пятнами ободранной краски. Живот теперь был плоским и таким же синим, как весь он. Пришелец развернулся, скрываясь в ангаре, и Смерч двинулся следом, сочтя за разрешение то, что его уже не прогнали. – Тебе бы вытереться… – неуверенно предложил он, стараясь не попасть под крупные капли, падавшие с робота. – Чем, вашими жуткими искусственными волокнами, соединенными воедино? Которые рассыпаются на составляющие, липнут и забивают все системы? – Другого же все равно ничего нет, – о каких таких искусственных волокнах говорил Птица, Смерч не понял, но предположил, что это как раз та самая техническая ткань, которая и впрямь распушается при использовании и липнет – не отдерешь. Идя следом за роботом, Смерч пытался «прибраться» в собственных мыслях: значит, Птица знал, что он приходил сюда. Глупо как-то получилось… стоять и пялиться на него. Хорошо, что не подошел… А тот и не подал вида, что вовсе не спит, а следит за всем! Конечно, следит, а как по-другому? Не прогнал… Последняя мысль грела. – Ты хотел помочь, – снова заговорил Птица, отодвигая кусок пленки, точно полог, и пропуская Смерча вперед, внутрь своего убежища. – Да, и хочу! Пылкая уверенность в голосе подростка вызвала у стального гостя нечто напоминающее смешок. Смерч был тут же подхвачен и водружен на ряд турбин. На вырвавшийся от неожиданности у него возглас лицо Синей Птицы пошло волнами – он точно скривился. – Контролируй мощность своего голосового модулятора, а то выведешь онлайн, – и он качнул головой в сторону большой кучи тех самых «жутких искусственных волокон», из которых было выложено нечто, напоминающее тряпичное гнездо. Смерч понимающе кивнул, вытирая мокрой ладонью сбегавшие с волос капли. – Хорошо. Теперь, – Синяя Птица наклонился ближе, – снимай. – Что снимать? – растерялся подросток, отшатнувшись. – Свой верхний слой защитной брони, что вы называете одеждой. Я тебя высушу. Раздеваться перед пришельцем? Вообще раздеваться? Смерч передернул плечами. – Я уж лучше вытрусь. Этой жуткой тряпкой. – Снимай, – не терпящим возражения тоном снова повторил робот. Из открывшихся решеток под его шлемом подул теплый поток воздуха такой силы, что Смерчу пришлось отступить. – Ты весь пропитался полной химических соединений жидкостью с элементами органических составляющих тебя самого и окружающей среды. Должен быть сухим. Смерч молча кивнул, теперь понимая резонность странного распоряжения, и принялся быстро стягивать с себя промокшую ветровку, не без удовольствия ловя согревающие потоки с примесью разных запахов. Сушиться точно под огромным феном с форсированным потоком подачи воздуха было более чем приятно, а главное – тепло. Подросток топтался на одном месте, поворачиваясь вокруг себя, пока тонкая футболка и джинсы не удовлетворили гостя содержанием влаги. Пазухи под шлемом Синей Птицы закрылись, обдав напоследок особенно горячей струей, и робот повернулся спиной. – Я говорю, ты делаешь. Смерч снова коротко кивнул, запоздало поняв, что этого гость не увидит, но похоже, молчание того вполне устроило. Сдвинувшиеся в стороны плоскости, напоминавшие крылья, открыли Смерчу доступ к той части спины пришельца, которая остро проассоциировалась в голове с огромным торчащим наружу позвоночником и сплетением различных сухожилий, мышц и, возможно, сосудов. Плоские, чуть зазубренные по краям пластины были плотно пригнаны друг к другу, вдоль «позвоночника» тянулись жгуты проводов различной толщины и совсем неопределяемые трубки. На некоторых толстых жилах была повреждена оплетка, и сквозь нее виднелись тонкие матово поблескивающие проводки. Через несколько часов пальцы у Смерча были стерты почти до мозолей, с кровавыми отметинами от тонких острых проводов какого-то многожильного кабеля, при неосторожном движении протыкавших кожу. Ныли кисти, покрывшиеся ссадинами, и искусанные от усердия и переживаний, что сделает не так, плохо или больно – губы. – Был бы паяльник, – наконец проговорил подросток, подключая очередной разъем. – А то варварство какое-то… – Главное, соединяй. Остальное сделает система саморемонта, – отозвался Синяя Птица. – Если ты устал, остальное можно сделать позже. Смерч выдохнул, с облегчением отходя от робота и усаживаясь на край сложенных турбин. – Я могу принести инструменты. Обращаться умею. – Такие же маленькие и недолговечные, как ты? Подросток пожал плечами. – Других нет, а с ними все же будет лучше. У отца полно. – Твой создатель – ремонтник? Механик? – после короткой паузы все же уточнил робот. – Что-то вроде, – вздохнул Смерч, искоса бросая взгляды на застывшее с нечитаемым выражением лицо пришельца. – Как ваши инструменты и технологии смогут помочь мне, когда они не могут помочь даже тебе? Риторический вопрос, заданный Синей Птицей, застал Смерча врасплох, и он даже не нашелся, что ответить. Неуклюже спрыгнув вниз, подросток побрел к выходу из ангара, провалившись в пустоту защитного безразличия, в которое научился окунаться мозг в подобные моменты. – Я не хотел обидеть тебя, – теплый воздух обдал сзади, взъерошив волосы. – Да все нормально, – отозвался Смерч бесцветным голосом, не оборачиваясь. – Ты прав… где-то. Просто живых чинить гораздо сложнее, чем механических. И дело даже не только в технологиях, а особенности устройства и материале, из которого мы собраны. К сожалению, некоторых запасных деталей для нас просто не существует, – Смерч приостановился, затолкав грустную обиду глубоко в себя. – Эксклюзив, блин. Сзади раздался заинтересованный стрекот, и подросток полуобернулся, глянув в дальний угол, после чего снова спрятал взгляд. – Хочешь посмотреть? – выпрямился Птица, отступая и пропуская Смерча вперед. – А можно?.. Робот притушил ярко горевшие глаза, заменяя этим согласный кивок головой.