Ловушка из огня

Арсений очень любил свою работу, даже несмотря на то, что она приносила много проблем, внезапные вызовы, была опасной и отнимала много сил, физических и моральных. Но зато он мог спасать людей, зверей и ценные вещи из цепких лап огня, и не так уж давно готов был жить на вахте своего пожарного отделения, лишь бы быть полезным и чем-то себя занять. Но теперь он жил не один, и из дома его провожали фразой «будь осторожен», а с дежурства почти всегда ждали с улыбкой, поцелуями и чем-нибудь вкусненьким. Сейчас он торопился домой после смены, окрыленный счастьем и любовью, которые витали вокруг — все-таки весна заставляет взглянуть на мир по-новому, привносит яркие краски после затяжной серо-белой зимы, — и улыбка сама расцветала на губах. Он так привязался к Антону, что это даже было немного страшно. Волнующе, страстно, эмоционально, но иногда до дрожи страшно, что молодой видный парень, поднявшийся на ноги после того памятного пожара, просто уйдет к кому-то другому, кто не срывается чуть что на вызовы и не приходит с работы иногда выжатый как лимон. Такие мысли рано или поздно закрадываются в голову каждому, — этим успокаивает себя Попов, вновь загоняя их в дальний угол. Нечего себя накручивать просто так, да и Антон это обязательно заметит — у него будто был встроен какой-то компас, чутко улавливающий настроение и сомнения Арсения, ничего от него не скрыть. Арс припарковал машину на своем обычном месте, но вместо дома, решил сначала сходить до ближайшего ларька с мороженным, чтобы порадовать готовящегося к сдаче госов студента. Антон был тем еще сладкоежкой, и иногда Арсений этим в наглую пользовался, когда хотел выпросить прощение или уломать его на что-нибудь, а иногда просто баловал своего парня. Он поднялся до квартиры, мурлыкая под нос засевшую в голове мелодию, как можно тише открыл дверь своим ключом, решив сделать хоть небольшой сюрприз и не звонить в звонок, и осторожно зашел в квартиру. В коридоре было немного темно и тихо, привычные белые кеды валялись сбоку от двери (и когда он научится убирать их на полку для обуви?), а из дальней комнаты был виден свет. Арс, стараясь не шуметь, разулся и снял верхнюю одежду, прошел на кухню и оставил мороженное на столе, зная, что нет смысла убирать его в холодильник. Он уже предвкушал такой родной радостный взгляд и стандартный набор вопросов после смены, когда взгляд зацепился за незнакомые черные кеды на полке для обуви. Попов хмуро глядел на лишнюю пару обуви, пытаясь сопоставить ее с кем-то из приятелей Антона, которые иногда заходили в гости, и как назло никого не находил. Это заставило его насторожиться, и те самые глупые мысли радостно выползли на поверхность, как черви ползут на гниль. Он успел сделать лишь несколько шагов и замер, услышав знакомый смех из приоткрытой комнаты. — Да перестань ты, ну! — Антон говорил сквозь смех, и явно обращался к кому-то в комнате, не по телефону — в этом случае голос парня всегда неуловимо менялся на более взрослый и серьезный, даже при разговоре с лучшим другом. — Ауч! Так нельзя же! Из комнаты доносилось шебуршание, как будто кто-то валяется в кровати, а у Арсения бешено колотилось сердце, уже готовое рухнуть в самые ноги. Неужели его предположения оказались правдой? И сейчас Антон, его Антон в их общей спальне лежит с кем-то на их кровати и так звонко смеется чужим действиям и словам? Арс не хотел в это верить, от этого спирало дыхание и руки мелко подрагивали, и его даже не смущало то, что слышит он голос только Антона. Ну мало ли, тот, второй слишком занят, чтобы говорить? От такого предположения стало еще хуже. Но не мог же Антон так подло его предать, да еще приведя чужого человека в их дом, прекрасно зная, что Арсений придет вечером со смены? Или мог? В голове вертелись сотни вопросов и мыслей, пока Арс медленно шел по коридору, боясь оказаться правым. Он на секунду замер под дверью, прикрыл глаза, собираясь с духом, а после широко распахнул дверь, готовый к любой из возможных картинок из его головы, но то, что он увидел, не подходило ни под один вариант развития событий. Кажется его брови уползли куда-то за границу волос от удивления на лице, а мозг активно перерабатывал информацию. Шастун действительно валялся на кровати спиной к двери в своих неизменных домашних штанах, когда-то отданных Арсением и длиной белой майке, а рядом с ним, на второй половине кровати было расстелено еще одно покрывало, на котором разлегся чернявый лопоухий щенок. Зверек упирался маленькими лапками с белыми носочками в грудь Антону и увлеченно пытался поймать зубами длинную руку, нарочно дразнившую его почесыванием и поглаживанием по ушам и спине. У Арса словно такой груз с души свалился, что он даже успел пожурить себя за возникновение подобных мыслей о своем парне, а с другой уже новые вопросы готовы были сбить его с ног. Он кашлянул, привлекая внимание, и Антон тут же обернулся к нему, отдавая руку в плен собачьей пасти. — О, Арс! Я и не услышал, как ты пришел! Ау, — глаза парня горели чистым детским восторгом, таким, какой возникает от катания на крутом аттракционе, широченная улыбка заражала, требуя улыбнуться в ответ, и воздух был буквально пропитан счастьем. Только Арсений этого счастья пока не разделял. — Это что, собака? — Ага. Красивый, правда? — Шастун отвернулся потрепать щенка по голове, отчего тот фыркнул возмущено и, ворча, перевернулся на спину, махая лапами в воздухе. — Это собака на нашей кровати? — еще раз спросил Арсений, неуверенно подходя ближе. Не то чтобы он не любил животных и собак в частности, но когда ты приходишь домой, а у тебя на кровати лежит непонятно откуда взявшийся щенок, вы тоже будете недовольны.  — Откуда ты его притащил? Антон похоже только сейчас уловил эти недоуменные и недовольные нотки, отвлекаясь от собаки и даже садясь, чтобы было удобнее разговаривать. Он слегка хмурится, не совсем осознавая еще к чему такой тон, слишком увлекшись игрой и новыми эмоциями. — Я забрал его с той стройки. Помнишь, мы мимо проходили? Там собака сторожевая, на овчарку похожа и. — Шаст, это же собака. С улицы. В квартире. Не игрушка, а живое существо. И не на несколько недель, а на годы. И что он вообще делает на кровати? — Арс уже пришел в себя, и недоумение уступило место возмущению, которое приходилось сдерживать, чтобы не перегибать палку. Слова доходят до Антона словно сквозь пелену, поэтому он сначала тупо пялится на Арса, затем сглатывает, медленно осознавая масштабы своего решения, и, прикусив губу, уже с испугом смотрит на хмурого Попова, взгляд которого прыгает с собаки на него и обратно. Когда он подбирал щенка, он даже не допускал такой мысли, что Арсений будет против, что ему это не понравится, и поэтому не стал звонить и отвлекать от работы. Видимо зря. — Он лежит, — бубнит Шастун мигом севшим голосом и опускает голову, чтобы не видеть этот шторм в любимых глазах. — Я его помыл, он чистый. И постелил покрывало. Арс смотрит на то, как Антон на его глазах потухает словно пламя свечи на резком ветру: улыбка исчезает, заменяясь плотно сжатыми в тонкую линию губами, глаза темнеют, взгляд отводится в сторону, а руки безвольно опускаются. И даже щенок, чуя неладное, замирает у него под боком. Это больно бьет по сердцу, туша часть разгоревшегося внутри пожара — он совсем не хочет, чтобы Антон грустил. У него у самого настроение всегда падает, когда он видит грустного или измученного учебой и работой парня. Весь запал пропадает, оставляя лишь усталость и тысячи аргументов в голове. — Тош, — уже мягко, но с прежней укоризной зовет Арсений, тяжело вздыхая. — Так ведь не делается. Почему ты не спросил меня для начала? Антон прикусывает губу изнутри, смотрит на собаку и на автомате гладит мягкую пушистую шерстку. — Там утром было четыре щенка, и рабочие все говорили, что они им мешают, что надо куда-то звонить. — Он замолкает на секунду, затылком ощущая пристальный взгляд. — Они бы их просто убили. А я всегда хотел собаку. Арсению кажется, что Шаст вот-вот готов заплакать, и щемящее чувство жалости растекается по венам, побуждая обнять, прижать к себе, успокоить, и лохматая проблема как-то сама собой отступает на второй план. Он садится рядом на кровать и осторожно накрывает руку Антона своей, поглаживая кончиками пальцев. — Я понимаю, — в нем яростно борются желание осчастливить своего мальчика и десятки аргументов против этого, отчего даже становится не по себе. — Но это же большая ответственность. Нужно гулять, кормить, воспитывать, а для этого нужны деньги и время. А еще место. И никуда нельзя уехать просто так, внезапно, или уйти на целый день. Он знает о чем говорит, пытается убедить себя в этом, а в мыслях тут же возникают контраргументы: денег они на пару зарабатывают достаточно, чтобы содержать одну собаку, времени у Антона скоро будет много — после получения диплома он хочет оставить работу бариста и найти что-нибудь посерьезнее, а это делается не сразу, в их двухкомнатной квартире широкий коридор — дальний угол как раз подойдет для собачьей лежанки, а при поездке у них всегда найдутся друзья, которые будут не прочь присмотреть за собакой — взять того же Матвиенко. Он конечно будет ворчать, но отказать точно не сможет. К тому же собака дисциплинирует и учит чему-то в ответ. Арс уже и сам не знает, в какую сторону он больше склоняется. Он смотрит на щенка, а тот глядит в ответ до невозможности голубыми глазищами, прямо как у него самого. У собак такой цвет — настоящая редкость. Так может грех от такой редкости избавляться? — Я отнесу его в приют. Завтра. — В тишине выдает Шастун, явно еле сдерживая эмоции, и хочет убрать свою руку от Арсения, но тот успевает его удержать. — Я такого не предлагал, — уверенно говорит Арсений, на что Антон резко вскидывает голову, в недоумении сводя брови на переносице, а в глазах читается немой вопрос и яркая надежда. — Я говорю, что это сложно, но, если хочешь, мы можем попробовать. Огонек надежды с каждым словом разгорается все ярче, заставляя сердце стучать быстрее. — Значит, ты не против его оставить? Арсений протягивает руку, чтобы погладить щенка, и улыбается этому давно забытому ощущению шерстки под ладонью, качает головой. — Нет, я не против. Просто тебе стоит предупреждать о таких решениях, мы же все-таки вместе. На лицо Антона медленно возвращается улыбка, и в следующую секунду он уже обнимает его, прижимаясь всем телом, шепча многочисленные «спасибо» на ухо, а после дарит до невозможности нежный поцелуй, вкладывая в него всю свою любовь и благодарность. Они сидят в обнимку, наслаждаясь тишиной и обществом друг друга довольно долго, пока новый член семьи не издает звонкое тяв, привлекая к себе внимание и заставляя вздрогнуть. — Смышленый, — усмехается Арс, разглядывая щенка повнимательнее. — Ты уже дал ему кличку? — Нет, я хотел дождаться тебя. Сделать сюрприз. — А у меня тоже есть сюрприз. Он сейчас лежит на столе и тает, — вспоминает Арс про мороженное, и Антон тут же срывается посмотреть, оставляя его наедине с щенком. Попов глядит на пока висячие уши и умный, но шкодливый взгляд и мысленно кивает: «прощай, спокойная жизнь, здравствуйте, погрызанные тапки».