***
Шерил хочется вырвать Бетти все ее белокурые волосы, тянуть их у корней, заставляя лицо девчонки краснеть, а глаза наполняться слезами. Шерил хочется сделать Бетти больно. Физически. Не то чтобы у Блоссом мания величия — лишь немного — но она не сможет стерпеть то, как эта маленькая задротка полностью завоевала внимание Вероники, что крутится последние пару месяцев около нее, отчаянно пытаясь привлечь внимание той. Шерил не слепая, хотя и старательно закрывает глаза на эту ситуацию, почему-то в глубине души надеясь на то, что Ронни — ее любимая Ронни — одумается, поняв, что Бетти не та, с кем стоит дружить. Или спать. Вероника кажется озадаченной Бетти до такой степени, что иногда Шерил хочется дернуть волосы Вероники тоже, проехаться ногтями по смуглой щеке, а затем, схватив кожу пальцами, заставить смотреть на себя, напоминая о том, что она ее единственная подруга. — Ты не слушаешь меня, Ронни, — Шерил чуть улыбается, хотя и ощущает внутри горячую волну ненависти, прекрасно понимая, куда направлен растерянный взгляд брюнетки. Стоя в узком коридоре среди десятка учениц, Вероника снова высматривает Бетти, надеясь, что та пройдет мимо, одарив ее секундным взглядом. Время от времени Шерил злит это настолько сильно, что она готова выпалить это безрассудное: «Признайся честно, Ронни, ты думаешь о ней перед сном?» — и Вероника, краснеющая мгновенно, прикинется взбешенной подобным вопросом, но никогда не ответит. — Я слушаю, просто отвлеклась, — виновато склоняет голову брюнетка, обхватывая ладонь подруги и переплетая их пальцы, зная, что это точно успокоит Шерил. — В последнее время ты слишком беспокойная, что-то случилось? — Ты увлеклась Ханной? — роняет первое, что пришло в голову Блоссом. — Она не лучший вариант, ты же знаешь… — А я и не собираюсь заводить с ней детей, к тому же, она сама побуждает меня на то, чтобы прижать ее где-нибудь к стене, — Вероника похотливо улыбается и, чуть притягивая рыжую к себе, приподнимается на носочки, невзначай касаясь губами щеки. — Все остается по-прежнему, Шерил, ты все еще моя лучшая подруга. Надеюсь, ты не думаешь, что я бы променяла тебя на нее… И Шерил теряется… Она поджимает губы, чувствуя, как мурашки едва ощутимо ползут по ее пояснице, и как сердце начинает отчаянно колотиться под ребрами. Наверное, стоило думать об этом раньше. Она приобнимает Веронику за талию, неловко скрещивая руки позади нее и ласково задевает ее нос. — Надеюсь, ты не думаешь, что я бы так просто отпустила тебя? — О, меня бы это определенно задело, — кокетливо хохочет та, ощущая себя настолько комфортно, насколько могла бы чувствовать себя в объятиях любимой девушки. Но что-то сбивает их с мыслей, когда совсем рядом слышится шум, и кто-то громко ругается вслух. Первое, что видит Вероника — смущенную Бетти, и судя по всему, та столкнулась с другой девчонкой, уронив все свои принадлежности. Шерил усмехается над ухом Лодж, осознавая, что блондинка точно пялилась на них, и она точно смущена происходящим. Бедняжка Бетти все еще не может привыкнуть к такому раскладу вещей. Шерил наблюдает за тем, как та собирает вещи с пола и вновь цепляется взглядами с рыжеволосой, пока та нагло не поднимает бровь, дразня Купер: — Что, хочется тоже? Они обе понимают, о чем идет речь, и даже Вероника, внезапно застывшая в стороне, явно догадывается, но вида не подает, тут же хватая подругу за руку и утаскивая подальше от блондинки. Кажется, что напряжение между ними вот-вот лопнет. Вероника чувствует, что что-то произойдет.***
Бетти и сама не могла объяснить себе, почему ее так сильно задевало то, как демонстративно вела себя Вероника. Они не были друзьями и переговаривались крайне редко, да и исключительно по делу, но что-то каждый раз заставляло Купер замирать, наблюдая за тем, как Вероника кокетничает с девушками из школы, как смотрит на нее Шерил, стискивая тонкую талию в объятиях. Этому не было логичного объяснения, и Бетти изо всех сил старалась не думать об этом, но после случившегося в коридоре — и ее триумфального позора со столкновением — она не могла думать о чем-либо другом, вспоминая об инциденте и на дополнительных занятиях, и в библиотеке, и во время работы над домашним заданием, и даже перед сном. Это нервировало, а эмоции, непонятные и отчаянные, скопившееся внутри, требовали какого-то выброса. И кажется, что не только Бетти нуждалась в том, чтобы почувствовать разрядку — ей просто необходимо было ощущение легкости и правильности — все потому, что она могла поклясться, будто бы уловила тихий вздох Шерил в темноте. Время было давно заполночь, и Бетти казалось, что она ворочается уже несколько часов, не в силах заснуть из-за собственных мыслей, разрывающих ее голову. Она лежала на спине и была не в силах пошевелиться, когда тихий вздох сбоку вновь повторился. Прислушавшись и перестав дышать на несколько секунд, Бетти отчетливо слышала сбитое дыхание Шерил, отчего ее сердце болезненно сжалось. Бетти почему-то подумалось, что Шерил, та самая сентиментальная Блоссом, которая читает любовные романы и пишет личный дневник, лежит растроганная собственными чувствами, она переживает все то, что не может выразить при свете дня, и Бетти не хотелось даже шевелиться, чтобы не спугнуть рыжеволосую. Сильнее зажмурившись, Купер постаралась лежать неподвижно, но теперь каждый вздох и выдох Шерил слышался ей, как что-то невыносимо громкое, дергающее за нервы. Пролежав так несколько минут, Бетти невольно задумалась о том, что Шерил так и не издала звуков, похожих на те, когда ты шмыгаешь носом, и тогда, словно медленно осознавая происходящее, она почувствовала, как ее сердце волнительно задрожало под ребрами, а тело бросило в холодный пот. Дыхание Шерил было шумным и рваным, и шуршание слева не прекращалось. Бетти не понимала, какого черта она творит, но медленно — настолько медленно, что у нее начало сводить шею от неудобного положения — она повернула голову в сторону соседки, стараясь не издавать ни звука, и открыла глаза, пытливо вглядываясь в темноту. Та лежала также на спине, и Бетти могла видеть, что ее колени были согнуты под одеялом. Весь воздух будто бы покинул легкие, когда, вглядевшись в темноту, блондинка смогла рассмотреть съехавшее с плеча одеяло, а рука Шерил была направлена прямо к низу ее тела и она — Бетти едва не задыхалась от эмоций — бесстыдно двигалась. Ее бедра поддавались навстречу, подбородок был задран вверх, а вторая рука комкала край подушки, и Бетти едва сдержала себя, чтобы сохранить дыхание относительно ровным. Все мысли, которые до этой минуты терзали ее, моментально испарились, ведь перед ней разворачивалась такая картина, что расскажи она о случившемся кому-либо, ей бы просто не поверили. Шерил, казалось, была на пике, Бетти могла слышать, какими несдержанными были ее выдохи, какими резкими были движения — и все это казалось ей каким-то сумасшествием. Дикостью. Она бы могла собственноручно сослать себя в монастырь тотчас, когда ощутила этот странный позыв внизу живота и внезапно расползающийся жар по грудной клетке. Это нужно было немедленно прекратить. Развернуться обратно, закрыть глаза и укрыться одеялом с головой, предпочитая забыть об увиденном, но все тело словно залило свинцом — ноги отказывались слушаться, а в висках пульсировала кровь. Какого черта ты делаешь это, Бетти, крутилось в ее голове, когда блондинка стыдливо наблюдала за движущейся рукой Шерил, и чем быстрее и лихорадочнее становились ее движения, тем сильнее сводило все между бедер. Ты ненавидишь ее, Бетти, настойчиво напоминал внутренний голос, когда рыжеволосая дернула ногой, обнажая бедро и позволяя Купер теперь отчетливо видеть ее ладонь, просунутую под нижнее белье. Какое-то, черт возьми, издевательство. И стоило Бетти набраться выдержки, чтобы обернуться обратно, сделав вид, что ничего не происходит, как рот Шерил мгновенно распахнулся, и с губ сорвалось тихое: «Ронни». Не контролируя свои эмоции, Купер шумно втянула воздух носом, тут же замечая, как Блоссом рывком обернулась к ней, распахивая глаза и наспех пытаясь прикрыться. Сердце рыжеволосой заглушало все вокруг — настолько громко и отчаянно оно колотилось, и липкий стыд окутывал с головы до пят, заставляя чувствовать себя максимально неловко. Застигнутая врасплох, она даже не могла найти нужных слов, чтобы съязвить или сказать Бетти что-то обидное — ее глаза были такими же удивленно распахнутыми, как и зеленые глаза Купер, смотрящие точно в нее. Они обе молчали, тяжело дыша, и не знали, что должно было произойти дальше. Казалось, будто бы время остановилось, и именно тогда они достигли этой точки невозврата — настолько интимного момента, что оставшееся время в школе они просто не смогут смотреть друг на друга так, как раньше. Бетти казалась не меньше пристыженной происходящим, чем Шерил, и понимая, что та так и продолжает молча пялиться на нее, притягивая одеяло к груди, Купер испуганно забормотала, словно пытаясь успокоить их обеих: — Я… Я никому не расскажу. Вряд ли это то, что мечтала услышать Шерил. Вряд ли Шерил вообще мечтала быть замеченной при происходящем, но осознание того, что Бетти слышала сорвавшееся с губ имя, оседало мерзким чувством в грудной клетке. Теперь она знает. Бетти знает то — самое интимное, чем могла бы поделиться девушка с кем-либо, и это ни разу не радовало Блоссом. И Бетти, впервые замечая такую ранимость и растерянность на лице соседки, вдруг осознала, насколько ужасным было то, во что она их впутала. И это было необратимо.***
Они обе старательно делают вид, будто бы этого никогда не происходило, но каждый раз проходя мимо Шерил, Бетти чувствует, как заливаются жаром ее щеки, и отрицать очевидное бесполезно — никогда не будет так, как прежде. Шерил, на удивление, больше не пытается задеть ее, по крайней мере, не ищет идиотские поводы, чтобы выдать какую-то фразу, но Купер прекрасно знает причину этому. Рыжеволосая будто бы и вовсе не замечает ее, однако, все меняется, когда Бетти и Веронику неожиданно ставят в один проект в классе философии, и Бетти готова поклясться, что чувствует этот прожигающий взгляд Шерил, что упирается ей в спину. «К сожалению, мисс Блоссом, Вероника распределена в пару к Бетти», — протянула их училка пять минут назад, поправляя очки, и не соизволила продолжить диалог, когда Шерил попыталась как-то повлиять на ситуацию. Очевидно, Шерил была в бешенстве. И Бетти, зная куда больше, чем должна была, чувствовала себя не в своей тарелке, когда после урока к ней подошла Вероника, улыбающаяся и, кажется, счастливая от подобного решения — но блондинка мимолетно увидела и взгляд Блоссом, которая вызывающе смотрела ей прямо в глаза, и, по правде говоря, сердце Бетти болезненно сжалось. Несмотря на то, что Шерил была главной стервой в их школе, что-то подсказывало Купер о том, что она такая же запутавшаяся девочка, как и многие подростки — она также ищет любви, она также чувствует эту невыносимую боль от невзаимности, она, в конце концов, такой же человек. Бетти поджимает губы, стараясь не выдавать своей растерянности и чуть улыбается Веронике, которая увлеченно вещает о проекте, договариваясь о том, когда они смогут пересечься, чтобы начать готовиться. -…И, может, я могла бы зайти к тебе? — пожимает плечами брюнетка, из-за чего Бетти тут же вздрагивает, отвечая слишком быстро. — Нет! — она чуть тушуется, понимая, что это вышло несколько грубо, и тут же добавляет. — Я имею в виду, это, наверное, не лучшее место для занятий. Мы могли бы готовиться в библиотеке, если ты не против. — Если ты так говоришь. Вероника, кажется, не замечает ничего вокруг или же талантливо делает вид, и Бетти не должно быть до этого никакого дела, но природное сопереживание другим — не дает ей забыть о том, как смотрит на них Шерил всякий раз, когда они с Лодж пересекаются из-за совместной работы. «Неужели Веронике действительно все равно?» — думает Бетти, наблюдая за тем, как быстро она прощается с рыжеволосой и тут же спешит навстречу, а ее губы растягиваются в широкую улыбку. И Бетти неловко, действительно чертовски неловко, когда Вероника осторожно приобнимает ее, помогая лавировать между плотной толпой учениц, после чего пугливо одергивает руку, словно боясь сделать что-то не так. Это кажется каким-то неправильным и чертовски интимным — то, каким взглядом смотрит на нее Лодж, и это действительно волнует. Бетти все тщетно пытается отыскать причины для этой нервозности и волнения, ведь та не делает ничего из ряда вон выходящего , но под ребрами сжимаются внутренности, а бедра едва ощутимо дрожат, когда брюнетка не сводит взгляда, продолжая свой монолог. — Ты выглядишь так, словно тебе в тягость быть со мной в этом проекте, — задумчиво протягивает Вероника через несколько дней усиленных подготовительных работ в библиотеке. — Могла бы просто отказаться. Знаешь, я ведь не настаивала. Она кажется задетой, и какая-то обида плещется в ее глазах, что на секунду Бетти вновь начинает злиться на себя — за свою отстраненность и вечные мысли о том, как Шерил стонала имя брюнетки той ночью. Это сбивает ее каждый раз, когда она смотрит на Веронику, которая игриво улыбается ей и, кажется, действительно хочет сблизиться. В близости ведь нет никаких обязательств или подтекста — Веронике наверняка просто хочется этого самого обычного общения. — Нет… Что ты, я просто… — Бетти глотает воздух, чувствуя, как маленькая паническая атака сжимает ее горло, мешая подобрать нужные слова. — Я не хотела, чтобы ты так думала, ты очень хороший напарник, правда… Она делает это неосознанное движение — накрывая руку Вероники своей ладонью и задерживая ее лишь на несколько секунд. Неловкость сводит ее тело, и Бетти сама себе кажется полнейшей идиоткой, когда заикаясь бормочет Веронике о ее подруге. — Я просто думала, что мало ли ты расстроена тем, что тебя не поставили в пару с Шерил, потому что вы… Ну… — Купер хочет стукнуть себя по голове, потому что брови Вероники вопросительно выгибаются, а сама брюнетка поддается всем телом чуть ближе. — Мы что? — Мне показалось, Шерил была расстроена подобным решением, и я просто подумала… Почему вас не могли поставить вместе? Я имею в виду, что ведь нет никакой разницы… — Слушай, Бетти, — внезапно прервала ее словесный поток Вероника, выпрямляясь в спине и захватывая со стола лекции. — Какая разница? Нас поставили в пару, если тебя что-то не устраивает, просто скажи мне об этом в лицо, хорошо? — Я не имела в виду что-то плохое, я просто… — Думаю, на сегодня мы достаточно сделали, — рывком встав из-за стола, Вероника неловко поправила на плече сумку, направляясь к выходу из библиотеки и оставляя Бетти в полнейшем замешательстве.***
Это случилось ровно через три дня с момента, произошедшего в библиотеке — Бетти уже возвращалась в комнату после очередного класса искусства, как вдруг обнаружила их дверь чуть приоткрытой, откуда доносилась вполне себе громкая ругань. Из первых же слов Купер тут же уловила проблему происходящего — прошлым днем Веронике пришлось пропустить тренировку черлидерш из-за вечерней подготовке к проекту, когда она с Бетти вновь засели в библиотеке. Конечно же, блондинка не знала о том, что это пошло чему-то в ущерб, а тем более к тому, что Шерил была вне себя от злости. И хотя Бетти понимала, что учебный проект был куда важнее тренировки, она могла понять чувства Блоссом, даже несмотря на то, что до сих пор до конца не осознавала, что творится у нее внутри. Все эти взгляды и обвинения Вероники были весьма однозначными, но казалось, что та не в состоянии понять подругу и причину подобного поведения. — Мы всего лишь занимались философией, — Вероника повысила голос, очевидно раздражаясь из-за крика рыжеволосой. — Я знаю твои занятия, Вероника, а они всегда проходят у тебя под чужими юбками, — язвительно протянула Шерил, наблюдая, как глаза напротив темнеют. — Уж не слишком ли часто ты стала заниматься этой философией с Бетти? Купер боялась пошевелиться. Казалось, будто бы ревность Шерил была такой очевидной, что блондинке на долю секунды захотелось ворваться внутрь и пояснить, что все происходит не так, как она думает, но спокойный ответ Вероники заставил ее опешить. Неужели, она действительно не понимает? — Чего ты так завелась, Шерил? — Она нам не друг, Ронни, она даже не одна из тех, кого бы мы прижали к стене… И тогда Вероника усмехнулась, вызывая какую-то непонятную дрожь в солнечном сплетении Бетти. В этом смешке было что-то такое, что заставило блондинку сделать шаг назад, отчего ее голос настойчиво зашептал: «Беги отсюда, дорогуша. Беги, пока не поздно!», но Купер так и продолжала стоять, не веря собственным ушам. — Но ты ведь этого хочешь, не правда ли? Шерил едва не подавилась воздухом, понимая, насколько абсурдно это звучит из уст Вероники, но та ехидно улыбнулась в лицо Блоссом, считая, что это единственное оправдание ее поведению. Веронике думается, что Шерил попросту влюблена в Бетти, тщательно прикрывая свои чувства неестественной ненавистью, она находит малейшие причины, чтобы прикопаться к ней, и какие выводы можно из этого сделать? — Боишься, что она не поддастся тебе? — настойчиво продолжила та, воспользовавшись молчанием рыжеловосой. — Я никогда не спрашиваю, — жестко отозвалась Шерил, и Бетти, чувствуя себя невероятно пристыженной от подслушивания подобного, резко развернулась на пятках, вновь убегая от всего этого сумасшествия.***
Бетти и сама не могла ответить себе на тот вопрос, зачем пошла на вечеринку, которую устраивали старшеклассницы. Быть может, она просто устала быть белой вороной, а быть может, даже не сознаваясь в этом себе, подсознательно хотела внимания Вероники. В Веронике было что-то, что притягивало блондинку, хотя она все еще считала плохой идеей их общение — мизерное, но все-таки общение. Никто прежде не смотрел на нее так, как смотрела Лодж, и Бетти бы с удовольствием прикинулась идиоткой, если бы вполне недвусмысленное давление внизу живота, которое появлялось каждый раз, когда Вероника касалась ее интимней, чем предполагала обстановка. Это могло быть обыкновенное прикосновение к руке, но тогда, когда кисть девушки должна была оторваться по всем нормам приличия — Вероника продолжала удерживать свои пальцы на чужом запястье, а потом, словно не придавая этому никакого значения, осторожно поддевать рукав школьной формы, едва пробираясь под него. Бетти никогда не отталкивала ее, давая понять, что это ненормально, но и Вероника никогда не заходила дальше положенного, будто бы это было нормой в общении. Может, именно в этих мелочах крылось то, что влекло Бетти к ней, отчего хотелось знать, что в следующий раз выкинет Лодж, и о чем они заговорят. Купер видела, как горело у той желание общаться, но что, в конечном итоге, они могли обсуждать? Несмотря на всю философию, которую они успели обсудить в рамках класса, они не знали друг о друге многих вещей, скорее — могли догадываться, но какое это имело значение, когда на несчастной вечеринке Бетти так и не нашла в себе храбрости заговорить с Вероникой, пока та вполне счастливо веселилась с Шерил и другими девчонками. Сидя в углу дивана, на котором обжимались какие-то девочки с соседнего блока, Купер лениво потягивала пунш, радуясь тому, что успела отлить себе немного содержимого до тех пор, пока кто-то не влил туда алкоголь. Бетти не была занудой или, как могло показаться, святошей, но это была действительно тяжелая неделя, и ей безумно не хотелось вдруг напиться, а с утра страдать от головной боли, или, того хуже, выслушивать насмешки от Шерил, которая знает об этом куда больше, поэтому, явно не страдает от подобного. Впрочем, явно не терзая себя подобными мыслями, рыжеволосая стояла буквально в паре метрах от диванчика в окружении Вероники и еще нескольких девушек, которые громко смеялись и обсуждали что-то между собой. Все присутствующие здесь были разбиты, если не на компании, то хотя бы на пары, и только Бетти, забившаяся в углу, чувствовала себя не в своей тарелке. Несмотря на то, что за последние несколько месяцев она успела обзавестись несколькими друзьями, чувство неловкости не уходило, будто бы их в действительности ничего не связывало, кроме пребывания в одной школе. Внезапно ее сердце учащенно забилось, падая куда-то вниз и лишая возможности адекватно мыслить, когда бессмысленно вертя головой по сторонам, Бетти наткнулась на взгляд карих глаз, в упор смотрящих на нее. Вероника казалась отстраненной от разговора, пока Шерил старательно цеплялась за нее, объясняя что-то девушкам напротив. Это был третий или четвертый раз за последние пару часов, когда они вновь встретились глазами, ведя какой-то непонятных для них обеих диалог. Купер не шевелилась, она не старалась пойти навстречу, чтобы обменяться хотя бы парочкой ничего не значащих слов — и Вероника не настаивала, в какой-то момент вновь отворачиваясь к своей компании. Бетти сидела на ступеньках у входной двери в кампус, когда дверь сзади тихо скрипнула и Вероника едва слышно обронила это мягкое: «Эй», чтобы не спугнуть блондинку. Та не обернулась, лишь сильнее закуталась в тонкую кофту, ближе поджимая колени к груди и рассматривая траву, красиво отливающую при лунном свете. Прекрасно осознавая, что ее появление проигнорировали, Лодж не отступила, беззвучно усаживаясь рядом, и, вытянув ноги вперед, обернулась к блондинке. Бетти выглядела невозмутимо, хотя ее сердце с глухим звуком билось о ребра, а во рту стало так сухо, что она боялась сглотнуть, думая, что Вероника сможет услышать. Согнув одну ногу в колене, Лодж чуть дернула ей, несильно толкая Бетти и, по правде говоря, впервые чувствуя себя неловко наедине с ней. Щеки той медленно наливались кровью, когда брюнетка повторила движение, прижимая ногу к ноге Бетти и пытливо вглядываясь в ее лицо. Веронике до смерти хотелось приобнять девушку, замечая, как плечи той мелко дрожат, а кожа на руках покрылась мурашками — очевидно, тонкая кофта не спасала от прохладного вечернего воздуха. Поджав губы и боясь, что Бетти расценит это как-то по-своему, брюнетка все же скинула с себя свободную джинсовку, одним движением набрасывая ее на Купер и тут же ловя вопросительный взгляд. Только бы не ушла, крутилось в голове у Вероники, и она всеми силами старалась сдержать девушку от бегства. — На самом деле, я тоже не люблю вечеринки, — протянула Лодж, отворачиваясь и глядя куда-то вдаль, потому как долгие переглядки с Бетти не привели бы их сейчас ни к чему хорошему. Ведь атмосфера вокруг располагала к тому, чтобы все было куда интимней, и хотя висящая джинсовка на плечах Бетти — вполне однозначна, она сделает вид, что не понимает этого. Вероника слышала, как колотилось ее собственное сердце, слышала как дышит над ухом блондинка и что собственный внутренний голос призывал ее к тому, чтобы не творить глупостей. Бетти кажется такой одинокой, она словно щенок, ищущий ласки, и руки брюнетки практически зудят от желания обхватить хрупкое тело. — Тогда зачем ты ходишь? Бетти отвечает не сразу, может, спустя минуту тишины, или две, но в голосе ее нет удивления или искреннего интереса, в нем стальные нотки, словно она точно уверена в том, что Лодж врет. Говорит об этом специально, чтобы сблизиться с Купер — ищет точки соприкосновения. — Шерил обожает веселье, — пожимает плечами Вероника, и Бетти тут же ощетинивается. — Ты делаешь все, что нравится Шерил? Вероника моментально раздражается. Бетти не знает о ней ровным счетом ничего, кроме отношения к Платону и Эпикуру, о которых они беседовали на подготовке к проекту. Бетти ни черта не знает об их отношениях с Шерил, и теперь, фраза срывающаяся с ее языка, наполнена ядом и сарказмом, что Лодж изо всех сил старается не проронить вновь комментарий о том, что Бетти, вероятно, считает себя самой умной. — Она мой единственный друг здесь, — поджимает губы Вероника, и вся ее агрессия моментально уходит. Она и сама не знает, почему рассказывает об этом Бетти — явно не для того, чтобы вызвать сочувствие или типа того — но что-то внутри уверяет ее в том, что это правильное решение, и она сама теряет счет времени, тихим голосом рассказывая о том, как им приходилось здесь жить. Вероника рассказывает о том, что на протяжении всего времени только Шерил была рядом с ней, в то время как другие старшеклассницы шушукались за ее спиной и разносили грязные сплетни, Шерил единственная, кто верил Веронике тотально и безоговорочно, Шерил единственная, кто защищал ее и выстраивал их репутацию. Они стали друг для друга не просто одноклассницами, которые забыли бы друг друга сразу после выпуска, здесь было что-то глубже и интимней, и Вероника — даже если бы никогда не смогла убедить в этом Бетти — знала о том, что Шерил всегда на ее стороне, она всегда позаботится о ней и никогда не оттолкнет, когда брюнетке понадобится дружеское плечо. Шерил была ее лучшим и единственным другом, в котором Вероника никогда не сомневалась. Конечно, Вероника тактично умолчала о том, что жгучий интерес к Бетти разрывал ее изнутри, создавая какое-то сумасшедшее бесконтрольное влечение. Как бы это не звучало слащаво, но у Вероники действительно никогда не случалось подобного прежде, и хотя все девушки в школе были умны и интересны — азарт быстро пропадал, а желание узнать кого-то ближе так и не возникало. — Поэтому вы ведете себя так? — Бетти поджала губы, чувствуя это несправедливым, даже несмотря на то, что Шерил и Веронике тоже приходилось многое терпеть в первые месяцы обучения. — Хотите, чтобы я сама ощутила это на собственной шкуре? — Шерил только болтает, — шутливо дергает ногой Лодж, вновь задевая колени девушки. — Она не сделает ничего плохого. И Бетти не успевает даже ответить, слыша, как сзади распахивается дверь, так что обернувшись, она обнаруживает саму Блоссом собственной персоной. Внутри неприятно скребет и хочется моментально уйти, когда та усаживается по другую сторону от блондинки, поглядывая на Веронику. — Я уж подумала, что застану вас в недвусмысленной позе, — хохочет Шерил так искренне, что Бетти и впрямь кажется, будто она находит это смешным. — Просто принесла вам немного пунша, пока он не закончился. Блоссом толкает красный стаканчик прямо в руки растерянной Бетти, которая обхватывает его скорее интуитивно, нежели с каким-то намерением, и когда ее холодные пальцы соприкасаются с горящей кожей рыжеволосой, что-то определенно происходит. Они смотрят в глаза друг другу не больше двух секунд, но за это время в голове Купер прокручивается та ночь, когда она застала Шерил ублажающую себя и постанывающую имя Вероники — и все это смущает ее в данный момент настолько сильно, что она тут же опускает взгляд. Почему-то ей кажется, будто Вероника, сидящая правее, звучит раздраженно, когда выдыхает это тихое: — Я бы вернулась в скором времени. Не было необходимости меня искать. — Может, я беспокоилась за Бетти, — Шерил поднимает голову, глядя на Лодж и чувствуя, как ревность и обида вибрируют в грудной клетке. — Она выглядела потерянной, но разве она не так очаровательна сегодня? И Вероника почти задыхается, когда наблюдает, как длинные пальцы подруги касаются свисающих светлых прядей, осторожно заводя их за ухо. Бетти ощутимо вздрагивает, едва не расплескивая пунш из стаканчика, и в полной растерянности вновь смотрит в лицо Шерил, которая широко улыбается ей, а затем мягко подталкивает стаканчик к губам. — Шерил, я не думаю, что она собирается это пить. — Почему ты встреваешь, как обеспокоенная мамаша? — интонация Блоссом вполне очевидная, чтобы понять, что ее это раздражает. — Полагаешь, что Бетти сама не может решить, что ей делать? Ее раздражает, что Вероника здесь — с Бетти, что она лезет не в свои дела и всячески пытается контролировать девчонку. Ревность жгучей лавой растекается внутри Шерил, что она, неожиданно замечая прижатое колено Лодж к обнаженной ноге блондинки, вторит этому действую, зажимая колено с другой стороны. Глаза Вероники недобро загораются, когда Бетти пугливо оглядывает их колени и делает короткий глоток, чуть морщась и вручая брюнетке стакан. — Видишь, она в силах сделать это, — рыжеволосая ликует, переводя взгляд с Лодж на Бетти, и та готова поклясться, что видит, как та пялится на ее губы, совершенно бесстыдно и долго. — Хочешь поиграть в «я никогда не»? — Втроем? — Бетти больше удивляет тот факт, что играть втроем совершенно бессмысленно, чем-то, что она всерьез задумывается над этим предложением соседки. — Никто не играет в «я никогда не» втроем, Шерил. — О, ты и понятия не имеешь, во сколько игр можно играть втроем, Ронни, — огрызается та, но в ее голосе скользит нечто флиртующее, что Бетти однозначно понимает: играть втроем им категорически нельзя. Все последующие годы Бетти не могла ответить себе на вопрос, почему не ушла тогда как раз на том моменте, когда Шерил — совершенно бесстыдно и вполне с прозрачными намерениями — предложила сыграть им в эту игру. Никто бы из них не соврал, сказав о том, что прекрасно понимал желания девушки, но почему-то никто из них так и не решился уйти, по крайней мере, поначалу. Словно это бросало какой-то вызов: «Сможешь ли ты выстоять до конца?» — и Бетти, будучи уверенной в том, что ничего страшного не произойдет — осталась. Шерил выглядела искренне счастливой от такого решения, и тут же коварно подняла стаканчик в воздух. — Я никогда не была застуканной мисс Эллисон за ужимками с новенькими. Ронни нахмурилась, как-то чересчур озлобленно выхватывая стаканчик с выпивкой из рук рыжеволосой и делая короткий глоток. — Надеюсь, твоя игра не рассчитана на то, чтобы напоить исключительно меня, — закатила глаза та, передавая стакан Бетти, которая все еще чувствовала себя не в своей тарелке из-за происходящего. — Я никогда не флиртовала с парнями, которые были уже кем-то заняты, — бросила Купер, не зная, что еще придумать. — Это было давно и не правда, — фыркнула Шерил, делая глоток. Вероника вновь заполучила стакан, чувствуя, как непонятное желание увидеть блондинку пьяной наполняет ее тело, и странное тепло разливается где-то в животе, когда Бетти пытливо поглядывает на нее, ожидая вопрос. — Я никогда не проваливалась на первом просмотре в команду черлидерш. Это было нечестно — и Шерил, и Бетти понимали это, и если внутри Шерил грохотала невиданная ревность, то Купер чувствовала, как кончики ее ушей краснеют от стыда, ведь это именно Вероника подбила ее на то, чтобы пойти туда. Не проронив ни слова, Бетти взяла стаканчик, делая короткий глоток и чувствуя, как на языке чувствуется привкус чего-то алкогольного. — Боже, это скучно, Ронни! Я никогда не хотела переспать с кем-то со школы, — ухмыляется Блоссом, и Вероника, закатывая глаза, вновь тянется к стаканчику. Она делает небольшой глоток и тянет стакан обратно к Бетти, чтобы та озвучила свой вопрос, но та, неожиданно для всех, подносит стаканчик к губам, делая глоток. И как сказала бы Шерил: «Это было давно и не правда» — в конце концов, она не уточняла, в какой именно школе это было, а Бетти никогда и не говорила о том, что была влюблена или типа того. Рыжеволосая вскидывает брови и игриво присвистывает, нагло нащупывая коленку Купер и едва ощутимо проходясь по ней ногтями, что моментально раздражает девушку. Что она себе позволяет? — Я никогда не думала во время секса о ком-то другом. И, кажется, тогда это оказывается крайней точкой. Взгляд Шерил пристально смотрит в глаза блондинки, и та может без труда понять о том, что Шерил ненавидит ее. Этот вопрос был слишком тонким, слишком интимным, но в конечном итоге, пальцы Шерил и Вероники сталкиваются и они в замешательстве смотрят друг на друга — вот только Ронни находит это забавным и смеется, а Шерил едва начинает краснеть. Бетти уверена, что теперь ей достанется сполна. — Я даже не удивлена, Шерил, — мурлычет брюнетка, так что Бетти может физически ощущать, как сжимаются ее внутренности, глядя на это растерянное выражение лица Блоссом. — Бетти дала жару, что я действительно не знаю, что еще спросить… Я никогда втайне не хотела подсматривать за двумя людьми… Сердце Бетти грохочет так быстро, что ей действительно кажется, будто бы Шерил и Вероника могут слышать его. Этот вопрос звучал настолько вызывающе и провокационно, что у Купер практически заложило уши — настолько сильно билось ее сердце, а кровь приливала прямо к лицу. Конечно, она была далека от того, чтобы назвать себя фетишистом в этом плане, но подобные мысли действительно ни раз преследовали ее, и даже тогда, когда она видела, как Шерил и Вероника зажимают кого-то в углу коридора, она отдавала себе вполне ясный отчет о том, что в этом было что-то манящее. Где-то между бедер вновь призывно потянуло и Купер, проклиная себя и собственную — на мгновение — храбрость, потянулась к стаканчику, чувствуя, как алкоголь медленно начинает действовать на нее и все становится таким простым и приятным. Наблюдая за тем, как Бетти прижимается губами к стаканчику и делает глоток, Вероника заерзала на месте, уговаривая себя сохранять спокойствие — но даже сама мысль о том, что Бетти хотелось бы наблюдать, сводила ее с ума. Это было ненормально — явно за рамками нормальности в привычном понимании Бетти Купер — но именно это тянуло к ней еще больше, и Шерил явно видела, каким одержимым стал взгляд темноволосой, когда девчонка, наконец, отлипла от стакана, вытирая тыльной стороной ладони рот. — Сколько скрытых наклонностей в нашей Бетти, — ехидно замечает Шерил, мягко вырывая выпивку из ее рук. — Я никогда не целовалась с девушкой. — Скучно, Шерил, — тут же занудно протянула Вероника, делая глоток. — Мы в школе для девочек. На это и был расчет. Бетти не пила, она вновь потупила свой взгляд на ноги и чувствовала заинтересованный взгляд слева. Шерил делала это специально, с точной уверенностью в том, что та не выпьет — и Купер полностью оправдала ее ожидания. — Оу, действительно Бетти? — протянула Блоссом с такой интонацией, словно это было главным разочарованием в жизни, и Бетти готова была поклясться, как загорелась ее грудная клетка, как явно покраснела ее кожа в области ключиц, когда рыжеволосая — с явным самодовольствием — провела ногтями по ее плечу, а затем скользнула выше, касаясь кожи шеи, заставляя мурашки бежать вниз по спине. — Да ладно тебе, в этом нет ничего та… — спокойная речь Вероники мгновенно оборвалась, когда Шерил, явно наслаждаясь реакцией обеих, развернула лицо блондинки к себе, тут же же наклоняя голову и касаясь чужих губ. Это ощущение было сравнимо с тем, словно кто-то неожиданно опустил тебя в холодную воду — что Бетти тут же вздрогнула всем телом, когда горячие и влажные губы Шерил бесстыдно прижались к ее собственным. Конечно же, она не хотела этого — мало того, она совершенно не ожидала этого — и закрыв рот, блондинка не позволила случиться ничему дальше. Но, кажется, Блоссом даже и не планировала продолжать начатое, ее пальцы медленно соскользнули с шеи, а губы равнодушно оторвались от губ, и, когда она заметила полное непонимание на лице Бетти, она не смогла не обронить эту фразу: — Можешь не благодарить. И Бетти загорается. Она смотрит на Шерил в немом шоке, не веря тому, что только что произошло — и только изумленный вздох Вероники сзади приводит ее в чувства. Ее лицо воспламеняется от смущения, а все тело начинает крупно дрожать — это просто какое-то сумасшествие. Но главное, Бетти знала, почему Шерил сделала это — совсем не по той причине, что ей вдруг стало жаль бедняжку Купер, которая никогда не целовалась с девушками, конечно же нет, Шерил сделала это для того, чтобы Вероника, открывшая рот от шока, смотрела на нее именно так. Шерил знала, что Вероника возненавидит ее, Бетти знала, что Вероника возненавидит Шерил. Все было настолько прозрачно, что на это и обижаться-то грех, но Купер, не выдержав напряженного молчания и зашедшей в тупик игры, неожиданно поднялась на ноги, молча направляясь к двери и исчезая в кампусе. Бетти однозначно понимала: играть в эту игру втроем им категорически нельзя.