Огонь и Лёд "Битва Пламени и Льда" часть первая

<Брак - пожизненная кара за любовь. Рената Шуман-Фикус.

Утром, я поднялась ни свет ни заря. На улице было еще темно, а Сульпиция уже прибежала ко мне и, стянув с меня одеяло, подняла еще сонную с кровати и поволокла в ванную. Включив теплую воду, она запихнула меня в душ, чтобы немного привести в чувство. Стоя под теплыми струями воды, я постепенно приходила в себя, и на смену апатии и сонливости пришли нервное возбуждение и дрожь в коленях. Сегодняшняя ночь выдалась на редкость короткой. Спать легла я далеко заполночь, потому что вечером Алек умотал на мальчишник, и я долго не могла уснуть, раздираемая ревностью и беспокойством. Я то и дело прислушивалась, не хлопнет ли дверь в соседних покоях, оповещая меня о том, что мой будущий муж уже вернулся с гулянки. Несколько раз я не выдерживала и заходила в соседнюю комнату, в надежде увидеть Алека, но лишь натыкалась на снующую туда-сюда горничную, которая торопливо раскладывала вещи, желая закончить до его прихода. Так и не дождавшись, я в конце концов, провалилась в тревожный сон и прибывала в нем до тех пор, пока меня не разбудила Сульриция. Выйдя из душа, я на ватных ногах поплелась к зеркалу. Старательно вытирая и промакивая волосы, я то и дело, бросала удрученные взгляды на свое отражение. Лицо мое от недосыпания и нарастающей паники было белым как полотно, а глаза ярко горели синим огнем. «Ну надо же, настоящий вампир» — улыбнувшись, подумала я. Вскоре к нашей суете присоединилась Афинодора. Она зашла в покои, держа в руке огромный белый чехол. Подойдя к кровати, вампирша положила его поверх одеял и аккуратно расстегнула молнию. Я до сих пор не видела своего платья в готовом виде, поэтому тут же подошла, желая наконец-то увидеть воочию этот шедевр. Это было слегка пышное платье с длинным шлейфом, сшитое из белого атласа. Акцент этого шедевра заключался в декорировании кордовым кружевом лифа и нижней части платья, включая шлейф. Словно яркие звезды в свете лам, горели мелкие бриллианты и бисер, создавая непревзойденную игру красок и блеска по всей поверхности ткани. — Оно восхитительно! — выдохнула я. — Жду не дождусь, когда увижу себя в зеркале, в этой красоте! — Потерпи еще чуть-чуть! — весело сказала Сульпиция, беря меня за руку и уводя в сторону трюмо. — Сначала мы сделаем тебе макияж и прическу. — Смотри, — сказала Афина, раскрывая старинную шкатулку украшенную перламутром и жемчугом, на которой тысячами бликов засверкала тиара: — это подарок герцога — она очень старинная! Эта тиара передается женщинам из поколения в поколение. Когда-то, она принадлежала жене Вильгельма, а теперь тебе. — Это бесценный подарок, — выдохнула я, прекрасно понимая, что единственной владелицей этого старинного шедевра была только Лилит; и если честно, мне казалось, что я недостойна носить подобную ценность. — Садись, — приказала Сульпиция, нервно поглядывая на часы: понятно, девушка боится не успеть закончить все вовремя. Но я то знаю: она непременно справиться. Я послушно плюхнулась на пуфик и, прикрыв глаза, отдалась в ловкие руки своих подруг. Афинодора, занималась прической: она завивала мои волосы и, переплетая их, вплетала туда нити жемчуга и бриллиантовые заколки. Водрузив мне на голову тиару, она достала фату и, расправив ее на кровати, восхищенно прошептала: — Ну, вот, твоя прическа готова, только осталось нацепить вот эту красоту! Я посмотрела на длинную, почти в самый пол фату, которая как и платье искрилась в ярком свете ламп множеством ярких бликов. Книзу, она раскрывалась веером и была украшена тончайшим кружевом и драгоценными камнями. — Боюсь даже представить, во сколько обошлось это платье, — глядя на бесконечное количество драгоценных камней и жемчуга, проворчала я. — Платье оплачивал Алек, и это его пожелание, чтобы были нашиты драгоценные камни. Я покачала головой, злясь на него за такую расточительность. В конце концов, наш брак — фикция, и он не заслуживает таких сумасшедших трат. — Надеюсь, он будет доволен результатом, — удрученно вздыхая, прошептала я, натягивая тонкие белые чулки. — Несомненно, ты сведешь его с ума! — расправляя складки и надевая на меня платье, выдохнула Сульпиция. — Мне кажется, его ничем не проймешь, даже такой фантастической красотой! По-моему, он все равно останется невозмутим как статуя. — расстроенно бросила я. — Глупости, что касается тебя, то он забывает все понятия о невозмутимости и равнодушии, хотя раньше, он владел этими навыками на отлично! Алек будет в восторге, верь мне. — Мы говорим об одном и том же человеке? — съязвила я, недоверчиво щурясь. Наконец возня с платьем была окончена. Афинодора торжественно нацепила мне фату и, взяв за руку, подвела к зеркалу. Не сдержавшись, я громко охнула от восторга. Настолько красивой я себя еще никогда не видела. Я была похожа на сказочную фею в водопаде белой ткани и драгоценных камней. Мои волосы были завиты и аккуратно подобраны к верху, а затем, струящимся потоком спускались вниз. Среди вьющихся локонов красиво сверкали бриллианты и нити жемчуга. Все это великолепие украшала бриллиантовая тиара, придавая образу особую королевскую величественность. Я покрутилась вокруг своей оси. Ткань зашуршала, а пришедшие в движение камни ярко засверкали, ослепляя своей красотой. — У тебя еще есть сомнения на тот счет, что Алек останется равнодушным? — едва сдерживая улыбку, спросила Афина. — Скоро это проверим, — выдохнула я, сотрясаясь от нервного возбуждения и охватившего меня восторга. Церемония была назначена на полдень в нашей местной церкви. Она была достаточно большой, чтобы вместить около трех сотен человек: этого нам вполне было достаточно, и мы решили не ехать на бракосочетание в Лондон, чем заметно упростили себе жизнь; к тому же, мы не хотели привлекать к этому мероприятию слишком много внимания. Конечно несмотря на множество отказов со стороны моей семьи, что значительно уменьшило список гостей, но при всем при том, количество приглашенных оставалось весьма внушительным не только с моей стороны, но и со стороны Алека. Вильгельм рассказал мне, что было принято решение пригласить не только остальных членов клана, но и дружественные кланы из других стран и континентов. Так на нашу свадьбу должны были приехать: персидский клан Сефевидов, индийский Кали, египетский Рамзеса II, олимпийский Калленов и даже русский клан Романовых, который на протяжении многих столетий правил Российской империей, до государственного переворота в тысяча девятьсот семнадцатом году. В общем, такого скопления вампиров, да еще вперемешку с людьми, было самым уникальным событием в истории обеих рас. Конечно я переживала за выдержку бессмертных гостей, ведь общество людей они воспринимают не более чем прелюдия к обеду, но Вильгельм меня успокоил тем, что все, включая Алека, будут пристально следить за происходящим и в случае угрозы, быстро нейтрализуют ее. Я знала, что большинство гостей приедет только сегодня, но оставшаяся часть клана Вольтури прибыла еще вчера днем, но так-как весь день я провалялась в кровати, то с остальными познакомиться так и не успела. Что касается моей части приглашенных, то судя по-всему, бабушка с пристрастием промыла мозги тем, кто отказался, и где-то четвертая часть, боясь гнева сухонькой, но такой влиятельной старушки, все же решила не рисковать ее расположением к себе и согласилась прийти на свадьбу. Оставшуюся часть гостей составляли многочисленные знакомые и друзья и … детвора из детского приюта. Стрелки на часах показали почти одиннадцать, когда двери моей комнаты открылись и на пороге появился Вильгельм. Он был безукоризненно одет, и судя по взгляду, немного нервничал. Сделав несколько шагов, он остановился как вкопанный и в немом изумлении уставился на меня. Судя по непонятным звукам, его слова застряли в горле, и он никак не мог вытолкнуть их наружу. — Ну, скажи уже что-нибудь, — взмолилась я. Мои руки тряслись от волнения и, чтобы этого никто не заметил, я сцепила их в замок и крепко сжала пальцы. — Ничего более прекрасного в жизни я не видел! — наконец прошептал он. От переизбытка чувств, его голос дрогнул. Я облегченно вздохнула. Если мой внешний вид лишил дара речи герцога, то у меня появилось больше надежды, что ледяное сердце Алека тоже дрогнет при виде всего этого великолепии. Афина и Сульпиция помахав мне рукой, умчались наносить последние штрихи в своем образе. Едва за ними захлопнулась дверь, как остатки моего самообладания улетучились и меня охватило отчаяние и паника. Я отвернулась к окну и, заламывая руки, посмотрела на улицу, где было огромное скопление машин и людей. — О, Господи, — простонала я, едва сдерживая слезы. — Что я делаю? — Ты это о чем? — удивленно спросил Вильгельм, в одно мгновение оказавшись возле меня. — О том, зачем я выхожу за него? От удивления у герцога пропал дар речи. Он ошарашенно смотрел на меня, хлопая глазами. — Ты ведь любишь его, — наконец выдавил он. — В том-то и проблема, что люблю только я! Алек дарит мне шикарные подарки и организовывает безумно дорогую свадьбу, включая вот это, — я развела руки, демонстрируя свой свадебный наряд. — Зачем-то усыпанное драгоценными камнями платье. Будто пытаясь компенсировать то, что категорически не желает мне давать! — О чем это ты? — не улавливая смысла, спросил он. — Он не хочет меня, Вильгельм, он все время избегает близости со мной, убегая как от огня! — краснея, прошептала я. — Ах, вот ты о чем, — промямлил герцог. — Ну, я думаю, этому есть вполне логичное объяснение: он боится за твою жизнь! — В смысле? — развернувшись к нему лицом, я заглянула в шоколадного цвета глаза. — Алек боится, что не сможет контролировать себя и причинит тебе вред. Это намного сложнее, чем сдерживать себя во время жажды… Это очень серьезно, Селена, лучше тебе пока забыть об этой части супружеской жизни. Я если честно, очень переживал по этому поводу, но поднять разговор не решался. А Алек сдержанней чем я думал. — с гордостью, будто за сына, сказал он. «Ну да, то что Алек у нас такая умничка — заслуга исключительно твоя,» — подал голос непонятно откуда взявшийся сарказм. — «Хотя если бы не Вильгельм, то этой свадьбы могло бы никогда не быть.Так что да, тут есть за что благодарить герцога, он подарил нам шанс на судьбоносную встречу, итогом которой будет сегодняшний брак». — Замечательно, только мне от этого не полегчало. Наверное, так и помру старой девой. — проворчала я. Не сказать, что ответ Вильгельма меня сильно успокоил, но тем неимение, он прояснил почему мой жених сбегает от меня в самый ответственный момент. — Не расстраивайся, возможно, что после свадьбы все изменится. — попытался успокоить меня герцог. — Не изменится, — с досадой в голосе, выдохнула я. — Когда он делал предложение, то дал чертово слово, не прикасаться ко мне! — Этот парень нравится мне все больше, — облегченно выдохнул он, пряча в уголках губ улыбку. Я удрученно покачала головой, но больше разговаривать на эту тему, не видела смысла: все равно не дождусь какого-нибудь дельного совета, по поводу того, как соблазнить своего не особо сговорчивого мужа. — Ты готова? — глянув на часы, спросил Вильгельм. Я инерционно перевела взгляд в том же направлении, куда смотрел герцог. Стрелки на часах показывали двадцать минут двенадцатого, что говорило о том, что нам пора выходить. Я утвердительно кивнула, не совладав с дрожью в голосе. — Не бойся, — беря меня под руку, мягко сказал Вильгельм. — Все будет замечательно, вот увидишь. Мы аккуратно спустились по парадной лестнице густо увитой розами и плющом. Главный зал будто преобразился: везде, где только можно было представить, стояли огромные букеты цветов, висели яркие гирлянды из шариков и ленточек, стояли открытки и сотни незажженных свечей, которые ярко вспыхнут едва на улице опустятся сумерки, чтобы завершить гармоничный образ свадебного зала. Внизу меня поджидали две девочки-подростка, которых мы взяли в детдоме в качестве подружек невесты. Их задача заключалась в том, чтобы следить за длинным подолом платья и поправлять или подбирать его в нужный момент. Услышав наши голоса, как по щелчку, из всех направлений и коридоров, начала выходить прислуга. Они радостно улыбались и кивали головами, а кто-то даже утирал набежавшие слезы. Накинув белую шубку, я взяла герцога под руку и пошла вдоль импровизированного коридора, под радостные одобрения и пожелания удачи. С трудом усевшись в шикарный белый лимузин, я всем телом прижалась к герцогу, как в детстве, ища у него поддержку и опору. Он успокаивающе гладил мою руку и шептал на ушко, что все не так страшно как я себе представляю, и что меньше чем через час, мы с Алеком официально будем мужем и женой. От этих слов мое сердце высоко подпрыгнуло, а затем запнувшись, словно камень, полетело вниз. Мое нервное напряжение угрожало перерасти в самую настоящую истерику, и когда мы медленно подъехали к воротам церкви, от волнения, я чуть не потеряла сознание. Меня сильно качнуло, но крепко схватившись за руку Вильгельма, мне все же удалось не соскользнуть в липкую, плотно обволакивающую темноту. — Ты готова? — взволнованно спросил герцог. Он видел в каком я состоянии, и мое взвинченное настроение передавалось и на него — он переживал за меня. — Дай мне одну минуточку, — простонала я, хватая ртом морозный воздух, который хоть и медленно, но все же приводил меня в чувство. — Селена, чего ты так боишься? — мягко спросил он, не понимая чем вызвана столь бурная паника. — Боюсь  упасть, боюсь сказать нет, боюсь сбежать, в конце концов! — заламывая руки и едва сдерживая рыдания, прохрипела я. Целый рой разнообразных фобий крутился у меня в голове, не давая свободно вздохнуть. — Я доведу тебя до самого алтаря и не позволю сделать никаких глупостей, а затем, передам лично в руки Алеку. Не волнуйся, ты справишься с этой волнительной миссией, в конце концов, ты же Хелсинг, а мы никогда не пасуем и не отступаем перед трудностями! — крепко обнимая меня, прошептал Вильгельм. — Да, конечно. Я люблю тебя! — выдавила я, борясь с накатившими слезами. — Нам пора, — отстраняясь, сказал герцог. — Алек тоже волнуется и ждет тебя. — Да, я готова. — и намертво вцепившись в руку Вильгельма, шагнула в распахнувшиеся двери. В одно мгновенье, в сводчатом зале воцарилась гробовая тишина. Несколько сотен пар глаз взирали на меня в немом восторге. Стараясь не споткнуться и не упасть, я задержала дыхание, и делая очень аккуратные шаги на дрожащих, едва гнущихся ногах, двинулась по красной ковровой дорожке ведущей меня к самому алтарю. Я паникуя посмотрела в том направлении, где заканчивался путь моей бурной холостяцкой жизни. Там, глядя на меня и радостно улыбаясь, стоял… Аро. «Где Алек?» — мелькнуло в моей голове. — «Какого дьявола его там нет? Он передумал? Бросил меня, испугавшись ответственности за мою смертность?» — снова запаниковала я, — «Беги! Беги прочь, чего же ты ждешь, дурочка? Он не любит тебя и никогда не сможет полюбить — ты будешь несчастна! Не верь никому, беги прочь!» Подхватив тяжелое платье и уже намереваясь вырваться из стального капкана дедовских рук, чтобы внемлить мольбе моего вопящего в ужасе здравого смысла, я снова бросила испуганный взгляд в сторону алтаря. И тут из-за спины вездесущего старейшины, медленно, словно идущий на смертную казнь, вышел Алек. В угольно-черном костюме и ослепительно белоснежной рубашке, которая смотрелась настолько контрастно, что резало глаза. Делая шаг, он нахмурившись смотрел в пол, но затем, подняв голову, он перевел взгляд в мою сторону и его нахмуренные брови медленно поползли вверх, а глаза от удивления расширились; было видно, что он сражен на повал. Стараясь не переусердствовать в эмоциях радости, я скромно улыбнулась и опустила глаза, чтобы не ослепнуть от его восхитительной красоты. «Поздно…» — обреченно выдохнул здравый смысл и обиженно замолк в моей голове. Наконец, Вильгельм подвел меня к Алеку и, вложив мою дрожащую ладонь в его руку, сделал шаг назад. Алек крепко схватил мою кисть, будто опасаясь того, что я сейчас вырву ее и подобрав юбки убегу прочь. Да разве с такой мертвой хваткой это возможно? Он как завороженный смотрел на меня широко раскрыв глаза и хлопая невообразимо длинными ресницами. — Что? — одними губами, спросила я. Он как будто вырвался из гипноза, и притянув меня к себе, тихо прошептал: — Я никогда не видел ничего более прекрасного чем ты! Священник сухо кашлянул, давая понять, что он готов начинать церемонию. Алек бережно потянул меня за руку, помогая подняться по каменным ступеням. Служба казалась бесконечно долгой. Священник монотонно бормотал брачные обеты, изредка бросая в нашу сторону сердитые взгляды. В церкви было невыносимо холодно, и не имея возможности хоть немного размяться, меня колотил озноб. Стараясь немного отвлечься и не обращать внимания на нервный мандраж и замерзающие конечности, я слегка повернула голову и посмотрела на Алека. Мне показалось, что ангелы упавшие с небес, были не столь прекрасны как он. Его идеальная, без каких-либо изъянов кожа, казалось будто светится изнутри, а темно-каштановые волосы играли солнечными бликами ярче моих бриллиантов. Заметив, что я наблюдаю за ним, Алек скосил глаза и слегка улыбнулся, отчего на его идеально гладких щеках появились очаровательные ямочки. Слегка сжав мою руку, он как бы оправдывался за то, что все эти пафосные речи длятся так долго. Наконец, обменявшись клятвами любить друг друга вечно, Алек протянул руку, и взяв кольцо, без труда надел мне его на палец. Теперь настал мой черед. Аккуратно, стараясь не выронить из негнущихся пальцев сверкающее кольцо, я взяла его с бархатной подушечки и дрожащими от волнения руками надела на палец Алека. Священник торжественно закончил речь и разрешил скрепить наш союз поцелуем. Я подняла на новоиспеченного мужа вопрошающий взгляд. Он смотрел на меня своими потрясающе изумрудными глазами, в которых зеленым огнем полыхал мрачный триумф. Властно притянув меня к себе, Алек хищно улыбнулся, чуть обнажив белоснежные зубы и впился в мои губы страстным поцелуем. Такой жадный и горячий поцелуй был просто неприличным в святых стенах храма, но судя по-всему, вампира это не особо волновало, как впрочем, и меня. Едва его губы коснулись моих, как я забыла о нервном напряжении и превращавшем мое тело в ледышку холоде. Все глупые мысли роившиеся в моей голове растворились в чувстве эйфории и блаженства. Прильнув к нему, я обвила его шею руками и крепко прижала к себе, как бы давая понять, что теперь не отпущу его никогда. «Неужели я хотела сбежать от него?» — вспомнила я свой безумный порыв в минуты отчаянья. — «Куда? Куда можно сбежать от самого себя? Ведь Алек давно стал для меня целым миром, моим  всем, моим  Я!» У нас за спиной раздались одобрительные смешки и перешептывания. Священник недовольно кашлянул, как бы пытаясь напомнить нам, что мы находимся под сводами Божьего храма. Алек неохотно отстранился от меня и, взяв за руку, развернул лицом к гостям и повел к выходу.