Иду полным курсом

ну, представь огромное море, и я – берег, и шумными волнами бьется в меня прибой: мне хочется быть с тобой. мне хочется быть с тобой. мне хочется быть с тобой. Алекс Микеров

Яхта называлась "Фантазия", всем своим видом отказывая в таковой владельцу. Не новая, но ухоженная, простая, надёжная – и непригодная к тому, чего от неё хотели. Калязин потёр лоб тыльной стороной ладони, чувствуя, что размазывает машинное масло, и опустился на корточки, глядя на гостя снизу вверх. Тот потоптался и тоже присел, спросил застенчиво: – Ну? С чего стоит начать? – С покупки новой яхты, – откровенно сказал Калязин. – Эта красотка не создана для гонок, продай её и купи что-то более подходящее. – Не продам, – Агапов помотал головой. Его прислал Гаруфалос, позвонил накануне и попросил посмотреть, что парню надо, предупредил: – Он новичок-практик, в начинке яхт ничего не смыслит. Отказать Сандро было немыслимо, да Калязин и не собирался, но всё же уточнил: – И ты отправляешь новичка ко мне? Это что-то личное? – Отчасти, – согласился Сандро. Агапов пригнал яхту по самой жаре. Калязин вышел на звук двигателя и стоял, подпирая плечом дверной откос, пока потенциальный клиент подводил яхту к причалу, потом сказал громко вместо приветствия: – Тебе мотор бы перебрать. – Я за этим и приехал, – Алексей с готовностью заулыбался. Зубы у него были отличные, да и лицо с фигурой не подкачали. "Актёр, модель? – невольно задумался Калязин. – Спортсмен?.. " Об управлении яхтой Агапов знал больше, чем о её устройстве. Он ходил за Владимиром хвостом, потом сообразил, что мешает, сел на диван в салоне и смотрел оттуда. Калязин поманил его за собой, вышел на палубу. – Что конкретно ты хочешь? – спросил он, разглядывая шкотовую лебёдку, поскрёб пятнышко на стопорном кольце, показавшееся ему ржавчиной, пояснил: – От яхты, не от меня. – Хочу участвовать в Рождественской регате, – Алексей вздохнул, волнуясь. – И прийти не последним. Калязин хмыкнул. Сандро оказался прав: парень и правда новичок и ничего не смыслит. "Фантазия" – не гоночная яхта, никогда ею не была и не будет, тут ничего не поделаешь. Ну хорошо, не то чтобы совсем ничего: Владимир взялся бы за подобную модернизацию, сложись всё иначе, но, предлагая продать яхту, он имел в виду, что готов купить её сам. Не для гонок, разумеется. Просто она его зацепила, первая из множества прошедших через его руки. – За неё могут дать неплохие деньги, – сделал он второй заход. – Не продам, – отрезал Агапов и встал. Калязин тоже неохотно поднялся. – Ну, тогда мне больше сказать нечего, – он развёл руками и выжал из себя улыбку. Агапов смотрел на него в упор. – Сандро говорил, на восточном побережье ты лучше всех знаешь яхты, – произнёс он. Калязин пожал плечами, мол, и что? – Я заплачу за смету работ. Распиши мне, что и сколько будет стоить. И с чего начать. Что-то ведь наверняка можно сделать. Я сам, – Алексей осёкся, вздохнул и зачем-то повторил: – Я не продам. Калязин кивнул, помолчал, потом спросил, глядя в сторону: – Память? Видел он и такое. Ничего хорошего на самом деле. Сейчас вывалит слёзную историю, а потом попросит скидку. – Это мамина яхта, – подтвердил Агапов. – Мама её любила. Калязин ждал, но продолжения не последовало. Пришлось оборачиваться. Агапов стоял неподвижно, сунув руки в карманы шорт, и всё ещё смотрел на него. – Так ты сделаешь смету? – спросил он. – Сделаю, – решил Калязин. – На какой бюджет рассчитывать? – Просто распиши всё, что надо, – Алексей протянул мятую визитку. – Позвони, когда закончишь. Уже на яхте, вставив ключ в замок зажигания, он снова улыбнулся и помахал рукой. Там он явно чувствовал себя лучше. Калязин махнул в ответ. Он провожал "Фантазию" взглядом, пока она не отошла от причала, потом не спеша вернулся в мастерскую. – Мамина!.. – сказал Владимир банке с краской. – Надо же. Обычно яхты – папины игрушки. Визитку он прочитал и бросил под лампу. Должности или места работы там указано не было, только телефон и адрес электронной почты, однако сам Агапов Калязина и не особо заинтересовал, а вот яхту он проверил по регистрационным данным и убедился, что возраст определил правильно: модель 32К(и) вышла с верфи "Декстра" пять лет назад и не меняла владельца до прошлого ноября, когда Лада Агапова подарила её сыну. Буква "и" в коде означала индивидуальную переработку типового макета. Владимир потёр переносицу, разглядывая фотографии со стапелей. Делать свои ему не требовалось: во-первых, Алексей её точно не перестраивал, во-вторых, от базовой сметы до конкретных чертежей ещё пройдёт уйма времени, а в-третьих, эту яхту Калязин запомнил и так. Он взял блокнот, написал вверху страницы: "Фантазия" и задумался. Строго говоря, ничего невозможного Агапов не просил. Модернизация круизной яхты в крейсерско-гоночную – не самое популярное решение, проще, действительно, сменить яхту в целом, но если сохранение именно этого судна принципиально, а призовые места в регате – не главное и не самоцель, то почему бы не попробовать? Калязин по памяти набросал силуэт яхты, сверился с базовой 32К, кивнул и взял красный карандаш для правок, но почти сразу отложил и откинулся на спинку кресла. И позвонил Сандро. – Я видел яхту, – сказал он. – Хорошо, – Гаруфалос шумно фыркнул. – Берёшься? – А ты её видел? – Калязин сменил карандаш на лиловый и начал штриховать корпус. – Я на ней даже ходил, – отозвался Сандро. – Ещё с Ладой, царствие ей небесное. Владимир помолчал, вздохнул. – Что тебя беспокоит? – по-своему понял его Сандро. – Деньги? Если не сможет оплатить Лёшка, оплачу я. – Ты меня сейчас обидел, – заметил Калязин. Теперь помолчал Гаруфалос, долго пыхтел в трубку, затем сдался: – Ну прости, ты прав, это не повод для беспокойства. Так что? Ты сделаешь, что он хочет? – Кто он тебе? – уклонился от ответа Калязин. – Я не видел его с тобой и никогда о нём не слышал, а теперь ты за него впрягаешься. На том конце линии забулькала жидкость, переливаемая из бутылки в стакан, звякнуло стекло о стекло. – Пошли с нами завтра, – предложил Сандро и сделал глоток. – Своя компания, ты всех знаешь. Отдохнём, позагораем, поиграем в покер. – Агапов тоже будет?.. – Нет, – Сандро снова запыхтел. – Но я с тобой о нём поговорю, если захочешь. – Захочу, – пообещал Калязин. Сандро звал его на борт почти в каждый свой выход в море. У него была восхитительная белоснежная "комета конкордия", которую Владимир знал как свои пять пальцев и мог рассказать о ней всё, но никогда не обслуживал, лишь однажды чистил форсунку двигателя; Гаруфалос тогда пришёл в дурное расположение духа и сорвал раздражение на своей подружке. – Ты не доверяешь мне? – спросил уязвлённый Калязин. – Ты ничего не будешь трогать здесь! – рыкнул Сандро. – Ты у меня отдыхаешь, а не работаешь! Калязин приподнял брови. – Хорошо, – сказал он насмешливо. – Если встанем в штиль с заглохшим двигателем посреди океана, даже пальцем не пошевелю. Он понимал, в общем-то, что Сандро имеет в виду, но всё-таки жалел, что не может познакомиться с "Азарной" ближе. До сегодняшнего дня. – Я влюбился, Сандро, – признался он, разводя руками. "Азарна" стояла на якоре в Беличьей бухте. На баке шумела вечеринка, но Гаруфалос ушёл на корму и сидел там, потягивая лимонад. Калязин разыскал его и устроился на рундуке напротив, отсалютовал бутылкой "иксов". – Я захотел её купить. Впервые в жизни я захотел купить яхту. Сандро коротко хохотнул. – Значит, ты поможешь ему, – сказал он удовлетворённо. – Хорошо! Лада любила свою девочку. На носу Блажиевский запустил фейерверк, в тающем свете красных и зелёных огней Калязин увидел, что Сандро улыбается. – Лада одна на ней ходила, – продолжил Гаруфалос, не дожидаясь вопроса. – А потом заболела. Она не скрывала, что ей недолго осталось, но хотела, чтобы Лёшка тоже научился ходить под парусом, почти год с ним занималась, – он вздохнул. – Её в декабре не стало, недавно сорок дней было. – Я сожалею, – негромко произнёс Калязин. – Я её знал ещё до твоего рождения, – добавил Сандро. – Чуть не женился на ней в своё время. Был бы Лёшке отцом. – Не думал, что ты сентиментален, – Калязин хмыкнул. – По крайней мере, мои чувства обращены на людей! – парировал Сандро. – А ты говоришь мне, что влюбился в лодку! – В яхту, – поправил Владимир. – В лучшую яхту в мире. Сразу после "Арго". Гаруфалос покачал головой. – А у тебя и правда серьёзно, – понял он. – Лёшка не продаст, даже не думай. Но, может, вы подружитесь. Он обаятельный парень. Калязин вспомнил улыбку Агапова, открытую и искреннюю, согласился: – Может, и подружимся. "А может, и нет". Иллюзий и надежд он не питал. Ему было двадцать девять лет, он нажил тяжёлый характер к этому времени и не нажил семьи; он тратил своё время на ремонт чужих яхт и не имел своей, и ещё он терпеть не мог, когда яхтсмены смотрели на него сверху вниз – в переносном смысле, разумеется. Агапов пока вёл себя иначе, но он и яхтсменом толком не был, если верить Сандро. Кто знает, как всё изменится, когда он выйдет в свет на обновлённой "Фантазии"? – А почему "Фантазия"? – спросил Калязин, пользуясь случаем. – Не знаю, – Сандро развёл руками. – У Лады были какие-то свои соображения на этот счёт. Он громко свистнул и крикнул сидящим на носу, когда они обернулись: – Принесите кто-нибудь два пива! Наутро у Калязина болела голова. Он проснулся в носовой каюте, приподнялся на локтях, разглядывая лежащую рядом женщину. Он смутно помнил, как она болтала с ним ночью, потом позвала купаться, но он не пошёл и не позволил ей, не желая рисковать, и тогда она увела его вниз. Калязин наморщил лоб, вспоминая, как её зовут. Лиза, Лина?.. Она перевернулась на спину, чмокнула губами во сне, и он узнал её наконец и почувствовал отвращение к самому себе: что, снисходительно-жалостливое обращение можно простить за минет и догги-стайл?.. Он собрал свои вещи и слез с кровати, с облегчением перевёл дух, найдя на полу использованный презерватив; хорошо, что их обоих на это ещё хватило. В салоне на одном диване спал Гаруфалос, на другом лежала стопка чистых полотенец и халаты, на столе стояла минеральная вода. Калязин взял бутылку с собой наверх, махнул рукой сидящему под мачтой Олегу и по трапу спустился к воде, осторожно погрузился, не отпуская поручень, зачерпнул воду пригоршней и вылил себе на голову. – Может, жилет? – спросил сверху Блажиевский. Он в себе сил купаться явно не находил, но за Владимиром наблюдал с любопытством. – Не требуется, – Калязин медленно лёг на спину, оттолкнулся от трапа, раскинул руки, подставляя лицо солнцу. – Не отплывай далеко! – забеспокоился Олег. Калязин не стал отвечать. Подобная забота тоже была проявлением снисходительного отношения. Блажиевский даже не пошевелился бы, отправься при нём купаться похмельная Зиночка или Томаш, но Владимира на "Азарне" всерьёз не воспринимали и опекали как маленького ребёнка или домашнюю зверушку – возможно, именно благодаря тому, что он никогда и ничего здесь не делал, только "отдыхал". Калязин подумал, не ожидала ли Зина чего-то специфического от секса с ним, усмехнулся, поморщился и перевернулся на живот, поплыл вокруг яхты, наслаждаясь мыслью о том, что Блажиевский ползает за ним по палубе. К обеду оправились все, на "Азарне" снова стало шумно и весело. Шона и Корней готовили еду, наполняя воздух острыми будоражащими запахами, Сандро с Троелсом совещались о каких-то своих делах в кокпите, а Калязин ушёл на бак, сел возле якорного люка, свесив ноги за борт. Он надеялся, Зина не станет напоминать о себе, но она отделилась от загорающих подруг и пристроилась рядом с ним, обхватив колени руками. – А ты ничего, – сказала она без обиняков. – Я думала, ты фрик, помешанный на лодках, а ты гораздо интереснее. – Первое впечатление – правильное, – Владимир усмехнулся, пытаясь смягчить свои слова. Ссориться с кем-то при Сандро ему не хотелось. – Я и есть фрик, помешанный на лодках. Зина рассмеялась – беззлобно, даже дружелюбно. – В носовой каюте никого, – она взяла его за подбородок и заставила посмотреть на неё. – Пошли, фрик. До обеда полно времени. – Думаешь, никто не поймёт, куда мы делись? – Калязин обвёл рукой остальных. – Думаешь, им есть дело? – парировала Зина и легко встала. – Идём. Я сделаю тебе хорошо. – Аперитив, – пробормотал Владимир себе под нос, гадая, что такого он сказал ночью, чтобы теперь она его дразнила. А дела и вправду никому не было, никто ничего не сказал, только Гаруфалос подмигнул, садясь за стол, и показал большой палец, да и то Калязин не был уверен, что это относится к нему. – Я говорила? – Зина наклонилась к его уху. Калязин не ответил. – Она тебе не нравится, – упрекнул Сандро, когда они прощались на автостоянке. – Тебе никто не нравится. Почему у тебя нет женщины до сих пор? – Я однолюб, – Калязин развёл руками. – Моё сердце принадлежит яхтам. Он задумался о "Фантазии" ещё по пути домой, и это закончилось предсказуемо: приняв душ и сварив кофе, Калязин устроился в кресле с ноутбуком, справочниками и блокнотом, вооружился красным карандашом. К утру у него болели ноги и спина, но в целом фронт работ был ясен, оставалось озвучить его Агапову. Но прежде – выспаться. Калязин отключил телефон, задёрнул шторы и вырубился, едва коснувшись головой подушки. На причале ждал Лямин. – Я уже думал, ты не приедешь, – сказал он, вставая. – Уик-энд удался? Калязин рассмеялся. – Вроде того, – подтвердил он. – Давно сидишь? Чего не позвонил? – Я звонил, – Слава вытащил из кармана телефон и не глядя ткнул в экран. – Прямо сейчас звоню. Ты не слышишь? – Чёрт, – Калязин снова засмеялся. – Ладно, значит, я должен тебе пиво. Он бросил куртку и шлем на стул у двери, положил на стол рюкзак с ноутбуком. Лямин взял из холодильника банку своих любимых "Кораблей", открыл, подошёл ближе, выжидая, пока Калязин проверит все пропущенные звонки. – Случилось что? – спросил Владимир. – Хочу пролезть вне очереди по старой дружбе, – признался Лямин. – Я заявился на Госфлаг, посмотришь "Катаринку"? – Пригоняй завтра, – Калязин кивнул. – Мёртвые недели же, все на Риф ушли, а кто не ушёл, тот зачехлился. Он поднял глаза наконец, полюбопытствовал: – А что, ты придумал, с кем идти? На регату Барьерного Рифа Слава заявку не подавал, поскольку в начале декабря остался без напарника: его друг и совладелец сорокафутовой "Катарины" женился и улетел в свадебное путешествие в Европу. Без него Лямин участвовать не хотел, но, похоже, с тех пор мнение поменял. Калязина вопрос интересовал с эгоистичной точки зрения: когда Эллис сказал, что уедет, Владимир предложил в шутливом тоне: – А что, Слав, давай я с тобой пока похожу? – Соглашайся! – воодушевился Эллис, волновавшийся за простой яхты. – Вовка не балласт, он и море знает, и на яхте пригодится! – И скидку ещё даст на обслуживание, ага, – поддержал Лямин, но тему развивать не стал. Калязин не напрашивался и не подал вида, что расстроен. Парный экипаж требовал особых отношений между людьми, полного доверия и взаимопонимания на жестовом уровне, всё так, Калязин Славу понимал в этом смысле, и всё же ему было обидно, что даже Слава не воспринял его всерьёз. И тем интереснее было, кого он себе подобрал. – С девчонкой познакомился, – признался Лямин. – Новые дополнительные заказывал, она перезванивала уточнить кое-что, а там слово за слово, короче, она под парусом с шести лет ходит. Я и подумал, почему нет? Калязин снова кивнул, провёл языком по зубам, пытаясь избавиться от горьковатого привкуса во рту. – Да, – сказал он. – С шести лет – это аргумент. – Ну, – Лямин иронии не расслышал и не понял, уселся в кресло, закинул ногу на ногу. – Я её и уговорил. Приходи на финиш, кстати, – оживился он. – Посмотришь. Она куколка просто! Он руками обрисовал в воздухе силуэт фигуры, причмокнул губами. – А, так вот в чём дело, – Владимир усмехнулся. – С этого бы и начинал. Он тоже хотел открыть себе пиво, но передумал, включил вместо этого кофеварку. – А ты работать остаёшься?.. – Лямин осёкся на полуслове, прекратив расхваливать новую знакомую. – Ты же говоришь, мёртвая неделя! – Эллинг пустой, значит, мёртвая, – Калязин пожал плечами. – Ты приводи "Катарину", я всё сделаю. Он запер за Славкой дверь и долго сидел неподвижно, слушая, как падают последние капли в резервуар кофеварки. Визитка Агапова лежала под лампой; пошевелившись наконец, Калязин придвинул её к себе, записал номер в память телефона, поставил высший приоритет звонка и снова застыл, бессмысленно глядя в стену. Он никогда не говорил об этом, а Лямин не спрашивал, но Владимир тоже ходил под парусом с шести лет. В двенадцать, заручившись помощью отца, он начал строить яхту, в двадцать один, после колледжа, продал её, чтобы купить эллинг в марине и открыть своё дело. Об этом знали Сандро и Сашка Смолин, но никого больше это попросту не интересовало. Он был механиком, ремонтником с золотыми руками, да, ему доверяли дорогие и современные яхты и показывали как сокровища яхты старше него самого, но уже давно никто не предлагал ему выйти в море в составе экипажа. Даже Сандро не предлагал. В их глазах он был сухопутным до мозга костей. С кружкой кофе Владимир вернулся к столу и принялся методично наводить порядок. Он всегда делал это, прежде чем взяться за длительный ремонт; завтра Лямин наверняка поинтересуется, не считает ли он, что с "Катариной" что-то неладно, но Калязин хотел сразу освободить пространство для "Фантазии". Он усмехнулся простенькому каламбуру и набрал номер Агапова. – Это Калязин, – сказал он. – Привет, – ответил Агапов и замолчал. – Привет, – Владимир кашлянул. – Алексей... Он понял вдруг, что не знает, как объяснить. – Не предлагай мне снова её продать, – попросил Агапов. – Не буду, – отозвался Калязин. – Сандро рассказал мне. О ней и о Ладе. Мне очень жаль, правда. – Спасибо, – Агапов вздохнул и как будто заулыбался: – Неужели смета готова? – Я хотел бы поговорить об этом лично, – сориентировался наконец Калязин. – Давай завтра встретимся где-нибудь в городе. Пообедаем, например. – Да, давай, – легко согласился Алексей. – В час? Я могу приехать в яхт-клуб. – Не надо, – Калязин подумал. – Знаешь "Церковь Палмера"? На Спуске? Давай там. – Хорошо, – Агапов вновь не стал спорить. – Я позвоню, если вдруг буду опаздывать. – Ага. Агапов помолчал в трубку, потом спросил с той же застенчивостью, что при первом знакомстве: – Но там ведь всё хорошо? С "Фантазией"? – С "Фантазией" точно всё хорошо, – Владимир усмехнулся, закусил губу. – Лёш. Не упоминай даже яхт-клуб. Это сразу выдаёт в тебе новичка. Обычно просто говорят: "В марину". – В марину? – повторил Агапов. – Ага. Я учту, спасибо. Нужно было закончить разговор, но Калязин, задумавшись, продолжал смотреть перед собой и раскачивал пальцем остывающую кружку. – Ты давно знаешь Сандро? – полюбопытствовал Агапов. Калязин вздрогнул, возвращаясь к реальности. – Четверть века, – сказал он. – Чуть больше, чуть меньше. Он дружил с моим отцом, я как бы перешёл ему по наследству. – Кажется, я тоже, – обрадовался Агапов. – Перешёл по наследству. – Сандро – хороший человек, – неопределённо отозвался Калязин, вспомнив, как Гаруфалос говорил о Ладе и о том, что Алексей мог быть его сыном. – Ладно. Давай. Завтра увидимся. Он отложил телефон и машинально оттянул футболку на груди, только теперь чувствуя, что взмок. Кофе остыл; Владимир сделал глоток и поморщился, вылил всё в раковину и снова запустил кофеварку. Теперь предстояло придумать, что конкретно Агапову сказать. Лямин, как условились, пригнал "Катарину" ранним утром, позвонил за пятнадцать минут до прибытия, спросил: – Ты уже на месте или ещё? Щурясь от яркого солнца, Калязин открыл эллинг. Лямин зашвартовал яхту внутри, спустился на пирс и отдал ключи. – Позвони мне потом, – сказал он. – Я начну только вечером, – предупредил Калязин. – Днём у меня дела. – Нет проблем, – Слава поднял руки. – Просто позвони мне. Владимира так и подмывало спросить, как обстоят дела с девушкой, которая шьёт паруса, но он сдержался; после ухода Лямина он успел ещё поспать на диване в мастерской и в мастерской же принял душ. Тёплая вода закончилась в самом начале, и к концу мытья у Калязина зуб на зуб не попадал, он растёрся полотенцем и в одних джинсах выскочил на улицу, чтобы погреться на солнце. "Дома надо жить", – напомнил он себе. До стоянки, правда, он уже шёл, держа куртку в руке. Столбик термометра поднялся до отметки в тридцать градусов в тени, и это был ещё не предел; куртку и шлем Калязин надел уже сидя на мотоцикле, застегнулся с внутренним содроганием и понадеялся, что кондиционер в "Палмере" работает как надо. Агапов ждал его, сидел за столиком у окна. – Привет, – сказал он, широко улыбаясь. – Не думал, что ты водишь мотоцикл. – Почему? – Калязин наморщил лоб, устраиваясь напротив. – Привет. – Не знаю, – Агапов развёл руками. – Я думал на спортивную машину, "бокстер" или "макан", к примеру. И чтобы обязательно ярко-жёлтый! Калязин уставился на него, приподняв бровь. – Ярко-жёлтый? – повторил он. – Хреново же я выгляжу в твоём представлении! Алексей смутился, но от развития темы их удержала официантка Эля, подошедшая за заказом. Калязин, знавший меню наизусть, попросил куриную грудку с креветками и шпинатом, запечённый картофель и зелёный чай. – Мятный? – уточнила Эля. Владимир кивнул. – Мне то же самое, – удивил его Агапов. – И хлеб с оливковым маслом. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Калязин сплёл пальцы в замок, Агапов крутил салфетку, в которую были завёрнуты приборы, и не выдержал первым. – Я всё ещё надеюсь на хорошие новости, – сказал он. – Я не просто так спрашивал о бюджете, – Калязин вздохнул и вытащил из кармана куртки блокнот и карандаш, поймал недоуменный взгляд Агапова. – Что? Несовременно?.. – Да, – покаялся Алексей. – Непривычно. – Сфотографируй телефоном, станет легче, – пошутил Калязин. – Я в любом случае хочу, чтобы ты хорошо всё обдумал. Он развернул набросок модели 32К. – Итак, вкратце, – начал он. – Первое, что надо сделать, это снять всю панельную зашивку и мебель. Она из массива, тяжёлая, для гоночной яхты не подходит. Её можно продать, если захочешь, этого точно хватит на покупку новой, более лёгкой. – Пластиковой? – перебил Агапов с лёгкой досадой. Калязин посмотрел на него с любопытством. – Пробка, бамбук, алюминиевый профиль, – предложил он варианты. – Но стеклопластик не так плох, как ты думаешь. А вообще, не перебивай меня, подробности мы уточним потом. – Извини, – Агапов снова сконфузился. Владимиру отчего-то стало приятно, он прикрыл рот рукой, пряча улыбку, продолжил: – Вместе с зашивкой поменяем переборку и перераспределим веса, чтобы яхта не садилась на корму на больших скоростях. Здесь точно обойдёмся без пластика, можешь не беспокоиться. Алексей покраснел. – Я ничего в этом не понимаю, – принялся оправдываться он. – Я могу судить только по автомобилям и бытовой технике, и везде говорят, что металл и дерево лучше пластика. Всегда. – Я найду тебе статью о материалах, – пообещал Калязин. – В ноуте у меня есть, напомни, когда перейдём к деталям... если перейдём. – Если?.. – зацепился за слово Агапов. – Я всего лишь предлагаю, – Калязин пожал плечами. – Тебя могут не устроить мои решения. Он провёл карандашом над пунктирными линиями. – Проводку я трогать не хочу, но надо посмотреть поближе. Теоретически ей всего пять лет, она не износилась и морально не устарела. Единственное, что заменить нужно обязательно, это навигационную систему. Базовая комплектация "тридцать второй" для гонок не годится. Да, и обязательно надо проверить систему пожаротушения. Если всё нормально, менять не надо, в этом смысле "тридцать вторая" ещё сто очков вперёд даст любой гоночной яхте. Агапов молча кивнул. Им принесли обед. Хлеб нарезали тонкими ломтиками и накрыли салфеткой, Агапов приподнял её и зажмурился, втянул носом воздух. – С ума сойти, – поделился он. – Как у бабушки. Калязин невольно улыбнулся. – Приятного аппетита, – сказал он. Он думал поговорить о чем-нибудь нейтральном за едой, но Алексей сам спросил, указывая мизинцем в блокнот: – А это? – Такелаж, стоячий и бегучий. Я бы поменял полностью, – Калязин прожевал, запил водой, пояснил: – Я хочу увеличить площадь парусности, ненамного, но в твоём случае любой лишний шанс – не лишний, извини за каламбур. Так что нужно будет проверить мачту и гик, если повезёт, обойдёмся усилением. – А если нет – тоже менять? – уточнил Агапов. В его голове всё-таки включился калькулятор, и Калязин мысленно похвалил себя за верную оценку: бюджет незадачливого гонщика яхту вовсе не предусматривал. – Да, – ответил он кратко. Агапов шумно вздохнул, но промолчал, отщипнул кусок хлеба, на глазах теряя аппетит. – Что ещё? – поинтересовался он, по-новому глядя на испещрённый красными пометками блокнот. – Из обязательного – частичная замена трубопроводов и коммуникационного оборудования, прочистка и промывание двигателя. И покраска. Её смотрели в сухом доке в прошлом году? Агапов помотал головой. – Значит, будем ориентироваться на худшее: зачистка, шлифовка, пропитка и покраска основным слоем и незарастайкой, – Калязин сделал паузу. – По времени это всё займёт от трёх до пяти месяцев. Если хочешь участвовать в Фестивальной неделе в этом году, начинать надо сейчас. Алексей не ответил, как будто не услышал. Он смотрел в блокнот и водил вилкой по тарелке, кроша остатки картофеля. – Сколько это будет стоить? – выдавил он наконец. – От двадцати до сорока пяти тысяч, – честно сказал Калязин. – Тысяч пять-семь компенсируется продажей зашивки и мебели. Агапов спрятал лицо в ладонях. – Я понимаю, почему ты не хотел говорить по телефону, – произнёс он глухо, выпрямился, посмотрел на Калязина. – Ты составил смету? – В трёх вариантах, – Владимир кивнул. – Облегчённая версия и полная – в экономичных и в более дорогих материалах. Агапов налил себе воды. Он быстро приходил в себя, но заметно было, что стоимость требуемой модернизации его оглушила. – Я не представлял масштабов, – признался он. – Правда, не представлял. Эля забрала пустую тарелку Калязина, спросила: – Десерт будешь? Калязин поблагодарил и отказался, пошутил: – Я думал, ты закажешь что-нибудь покрепче, чтобы справиться с новостями. – Мне нельзя, – Агапов покачал головой и невесело улыбнулся. – А я бы выпил, конечно. – Приезжай вечером ко мне, – предложил Калязин. – Посмотрим подробно, прикинем, что можно сделать. Агапов посмотрел на него. – У меня нет таких денег, – начал он. – За выпивку плачу я, – перебил Калязин, ухмыльнулся. – Приезжай. Отказаться ты всегда успеешь. А пять сотен за смету ты должен мне в любом случае. Алексей рассмеялся. – Ты прав, – согласился он. – Я приеду, спасибо. Тебе лучше наличкой или чеком? Калязин сцепил пальцы, разглядывая его. Он думал об этом всё утро. Это был реальный шанс; Агапов ещё не знал никого в порту, не завёл нужных и не нужных знакомств. Его мать ходила на яхте без напарника, а значит, и Алексей озаботился бы этим вопросом в последний момент. Не было ничего сложного и ничего страшного в том, чтобы запросить оплату своей работы бартером, выходом в море, вызваться напарником на любую оффшорную регату. Калязин практически не сомневался, что Агапов не откажет ему, и не в деньгах тут дело. Он смотрел на Агапова и чувствовал, как колотится сердце. И не решился. – Чеком, – сказал Владимир неловко. До сумерек он занимался "Катариной": включил внутреннюю вентиляцию, проверил герметичность иллюминаторов и люков, заправил кондиционер и опреснитель. Газовый баллон плиты был практически пуст, Калязин отметил в блокноте, что требуется замена, как и фильтру в кране питьевой воды. На столе в салоне ему на глаза попалось липкое круглое пятно; косметическую уборку Владимир обычно не делал, если этого не требовало техническое обслуживание, но сейчас взял губку, намочил и потёр, поскрёб ногтем. Пятно не отходило, въелось в панель столешницы, и Калязин залил его чистящим спреем на ночь. Он выбрался из яхты по сигналу будильника, принял душ и бросил рабочие белые тенниски в корзину с грязным бельём, чтобы по пути домой завезти в прачечную. В мастерской прибираться не требовалось, он всё сделал накануне; Калязин распечатал смету из файла, скрепил листы степлером, расписался на каждом и поставил дату, положил в накопитель. И задумался, глядя на фотографию "Фантазии" на стапелях. Он не знал, что предложить Агапову, чтобы его не обидеть. Напрашиваться в экипаж Калязин всё-таки не хотел, но готов был заняться яхтой бесплатно, с минимальной прибылью или даже в убыток, настолько она ему нравилась, и вместе с тем он прекрасно понимал, что Алексей этого не примет. Просто не поймёт и не станет связываться. В дверь постучали. – Не заперто! – крикнул Калязин. – Не боишься незваных гостей? – пошутил Агапов, входя. Калязин покачал головой. – От друзей закрываться не надо, а от врагов замки не спасут, – сказал он рассеянно. – Дверь заперта, когда меня нет. Он посмотрел на Агапова и зачем-то добавил: – Или когда я хочу побыть один, тогда меня всё равно что нет. Агапов растерялся, рассмеялся неловко. – Ну, хорошо тогда, – произнёс он и замолчал. Калязин кивнул и наконец стряхнул с себя оцепенение. – Я так себе хозяин, – извинился он. – Если хочешь пива, выбери в холодильнике. Или, может, что покрепче? – Покрепче, – Агапов подошёл ближе. Он тоже успел переодеться, вместо белых шорт и футболки-поло на нём были светлые джинсы и рубашка в крупную чёрно-белую клетку, и только кроссовки остались те же, серые с белой полосой вдоль подошвы. – Без модернизации у меня нет шансов, да? – спросил он, пока Калязин разливал ром. Калязин вздохнул, отдал ему стакан. – Если хочешь лёд, возьми сам, – он указал на холодильник, сел на край стола. Алексей потоптался и опустился в кресло, наклонился вперёд, опираясь локтями о колени. И тут Владимира озарило. Он сморгнул, провёл рукой по лицу и поднял стакан. – Твоё здоровье. Агапов терпеливо ждал ответа на свой вопрос, и Калязин кивнул, подтвердил: – Скорее всего, шансов нет. Если упрощать: яхта слишком тяжёлая, а ты не профессиональный гонщик. В существующих условиях твои перспективы на Рождество – третья сотня. Если тебя это устраивает, можешь ничего не делать. Если нет, – он обернулся, взял смету и бросил её Агапову. Алексей поймал, пробежал глазами первый лист. – Сколько ты реально готов вложить прямо сейчас? – спросил Калязин, опережая любые замечания. Агапов увиливать не стал. – Двенадцать, – сказал он. – Это всё, что у меня есть. – Плюс зашивка, – Калязин сделал ещё глоток. – Как ты понимаешь, у меня есть к тебе предложение в связи с этим. Агапов напрягся, втянул голову в плечи. Повторять, что не продаст, он не стал, смотрел на Калязина с недоверием и надеждой. – В смету, – Владимир помолчал, подбирая слова, – входят два основных вида затрат: материалы и работы. Экономить на материалах я тебе не советую, в море это может выйти боком, это не бытовая техника, – добавил он, вспомнив дневной разговор в ресторане. Агапов усмехнулся и немного расслабился, кивнул, подтверждая, что понимает и согласен. – Остаются работы, – продолжил Калязин. – Ты можешь отдать яхту в любой док и заплатить полную сумму. Ты можешь сделать всё сам, многие делают, это не будет стоить тебе ни копейки, но займёт примерно, – он задумался, – восемьсот часов. Сколько это в твоих днях и месяцах, считай сам. – Слишком долго, – Агапов покачал головой. – Работу я бросить не могу, значит, только выходные дни. Нет, это не вариант. Так что перейдём к твоему предложению. Он допил ром из стакана, Калязин передал ему бутылку и глубоко вздохнул. – Я сделаю всё в требуемые сроки, – проговорил он. – И за работы не возьму ничего. При одном условии: я воплощу свой проект. Я нарисую эскиз, сделаю чертежи и выберу материалы, ты только утвердишь. Принципиальные расхождения мы утрясём, но в целом дизайн будет моим. Внутри и частично снаружи. Он замолчал, чувствуя, что дрожит, налил себе рома и пригубил, сильно сжал стакан. Агапов вздохнул и откинулся на спинку кресла. Калязин не мог прочесть выражение его лица в полумраке, но счёл хорошим знаком то, что Агапов не возразил сразу. – И всё? – спросил Агапов наконец. – И в чём подвох? Калязин сморгнул. – А тебе мало? – удивился он. – Я претендую на святая святых: я собираюсь решать, как будет выглядеть твоя яхта. – Да, я понял, – Агапов нетерпеливо кивнул, пересел на край, потом вообще встал и подошёл к Калязину, вглядываясь в его лицо. – Ты действительно считаешь это хорошей сделкой? Но почему? Для тебя это чистый убыток! – В вопросе оплаты занятости – да, – не стал спорить Владимир. – В вопросе творчества и интеллектуальной составляющей – нет. Для меня это экономия: мне не нужно покупать целую яхту, чтобы воплотить свою идею. Если вычесть то, что я гипотетически теряю, из того, что я гипотетически экономлю, я тоже с прибылью. – Мне кажется, ты темнишь, – перебил Агапов. От неожиданности Калязин рассмеялся. – Я не требую от тебя немедленного ответа, – сказал он, допил ром и отставил стакан под лампу. – Обдумай, обсуди с кем-нибудь, кому ты доверяешь, посоветуйся с адвокатом, например. – Я подумаю, – пообещал Агапов. – Но только для того, чтобы ты не сомневался. Меня устраивает. Меня более чем устраивает. Он протянул Калязину руку, и Владимир, помедлив, её пожал. Единственное, что Агапов себе отспорил, это посильное участие в работах. Калязин заартачился было, но тут Алексей встал насмерть: или так, или никак. Пришлось соглашаться. – Ты лишаешь меня выходных, – озвучил Калязин последний аргумент. – Ты сам себе начальник, – возразил Агапов. – Отдыхай в другие дни. Он стал меньше стесняться после того, как они заключили и по настоянию Калязина заверили у нотариуса официальный договор. Агапов покрутил сначала пальцем у виска, но позже оценил и как будто выучил текст договора наизусть, ссылаясь на него при каждом удобном случае. Калязин терпел и пропускал мимо ушей: его вообще мало что волновало, кроме "Фантазии". Яхту Агапов пригнал, как только освободился эллинг, подвёл к малому причалу, зашвартовал, вывесил кранцы и убрал паруса. Владимир поглядывал на него, сидя у станка, сперва исподтишка, потом прекратил делать вид, что занят чисткой инструмента. В первую встречу он смотрел только на яхту, теперь же его заинтересовал сам Агапов, и Калязину пришлось признать, что Алексей всё делает грамотно и аккуратно, безупречно для его стажа, вообще-то. – Держи, – Агапов протянул ему ключи. Калязин поднялся. – Готов к тому, что сначала придётся всё сломать? – спросил он. – Нет, – честно ответил Агапов. – Не уверен, что хочу в этом участвовать. – Понимаю, – Калязин взял ключи, взвесил на ладони. – Я спросил Сандро, не нужна ли кому-то зашивка, он хочет купить. – Да? – Агапов оглянулся на "Фантазию". – Я и забыл, что у него тоже есть яхта. Калязин промолчал. Он не был уверен, что Гаруфалос берёт зашивку для себя: "Азарна" относилась к классу С-60, в два раза превышающему 32К по длине корпуса, но уточнять Владимир не стал, предполагая, что Сандро занимается благотворительностью в память о Ладе. Агапов вернулся к "Фантазии", погладил ладонью белоснежный бок. – Я сделаю её лучшей круизно-гоночной яхтой, – шутливо пообещал последовавший за ним Калязин. – Не сомневаюсь, – Агапов сути шутки не уловил. – Просто я думаю... Он осёкся. – О чём? – Калязин провёл кончиками пальцев по борту. – Думаю, одобрила бы мама или нет, – признался Алексей, качнул головой. – Ладно. Я буду больше жалеть, если не сделаю этого. Калязин положил ему руку на плечо, и Агапов улыбнулся, кивнул, сказал: – Спасибо, Володя. – Повтори это, когда мы закончим, – посоветовал Калязин. Агапов не собирался задерживаться в этот раз, отказался от пива, уточнил: – Тут же ходит какой-то автобус до центра? – Шутишь?.. – Калязин наморщил лоб. – Ты его до вечера ждать будешь. Возьми такси. – Ну да, – согласился Агапов. Ему было не по себе. Владимир проводил его до асфальтовой дорожки вдоль причалов, а там они снова остановились, глядя друг на друга. – Ты сегодня начнёшь? – спросил Агапов. – У меня нет других дел, – Калязин пожал плечами. – Я официально закрыт до окончания работ по ней, так что начну, да. Сниму мачту, подниму на стапели, солью жидкости. Алексей закусил губу и вздохнул. Калязин провожал его взглядом до поворота к административному зданию, потом вернулся в эллинг, влез в тенниски и рабочий комбинезон и поднялся на борт "Фантазии". – Ну, привет, – сказал он негромко, кладя ладони на штурвал. Ему хотелось обнять её, и он позволил себе это, внутренне над собой посмеиваясь – лёг на пол в салоне, раскинув руки, прижался щекой к отполированному настилу пола и закрыл глаза. Яхта отвечала: качалась на воде почти не ощутимо, поскрипывала; Калязин любил эти звуки, но не слушал уже много лет, с тех пор, как продал "Арго". Он не "обнимал" другие яхты, не испытывал такого желания до сих пор и неохотно поднялся, постоял ещё немного на коленях. – Я всё сделаю в лучшем виде, – пообещал он. – Погоняемся... Он осёкся, исправился без энтузиазма: – Погоняешься. Минута ностальгии прошла. Проверив, чтобы в салоне и каютах не осталось свободно лежащих незакреплённых вещей и приборов, Калязин выбрался наверх и снял паруса, разложил для просушки на стеллаже. Мыть не стал: успеется, если Агапов решит их продать, в противном случае это и вовсе не имело смысла. Он успел разобрать такелаж и взялся за мачту, когда хлопнула дверь, ведущая из эллинга в мастерскую. – Ничего, что я вернулся? – спросил Агапов. – Ты уже вернулся, – Калязин хмыкнул. – Но если мой ответ всё-таки требуется, то я не возражаю, вдвоём будет удобнее. – А почему ты сразу тогда не сказал, чтобы я остался? – Агапов нахмурился. – Потому что "удобно" и "единственно возможно" – разные понятия, – отозвался Калязин. Алексея замечание поставило в тупик, и спорить дальше он не стал. Вдвоём они демонтировали мачту, подняли "Фантазию" по слипу и краном перенесли на стапели. – А что делать, если нет крана? – поинтересовался Агапов. – Не покупать яхту, с которой ты не можешь справиться руками и лебёдкой, – Калязин покосился на него и засмеялся. – Лёш, те, у кого нет крана, приходят ко мне. Или к Рутбергу. Или к Кашапову в Бирсби. Далеко не все обслуживают яхты сами, многим проще обратиться к специалисту. – Как машины, – провёл аналогию Агапов. – Как машины, – согласился Калязин. Он скинул тенниски и надел резиновые шлёпанцы, подтолкнул вторые Алексею. – Обувайся, сейчас сыро будет, – сказал он и задумался, засомневался: – Может, тебе комбез дать? Намокнешь. – Я в твой комбез не влезу, – Агапов ухмыльнулся. – Да ладно, намокну – сам виноват. Завтра принесу свой. Калязин кивнул. Вдвоём с мытьём управились быстро. Агапов припомнил, что "Фантазию" всё-таки покрывали необрастающим лаком в августе, и это подтверждалось относительно чистым днищем, но несколько мидий Калязин отбил, кинул одну Алексею: – Приятного аппетита. – Гадость какая, – захохотал Агапов и швырнул её в воду. На носу у самой ватерлинии обнаружилась глубокая царапина. – Это я, – покаялся Алексей. – В декабре ещё. – А чего молчал? – упрекнул Калязин. – Ладно. Сейчас зашкурим, подсохнет, посмотрим, как тут дела. Может, повезло, она крепкая девочка. Он потрепал яхту по корпусу как домашнее животное. Агапов вздохнул, отвёл глаза, и Калязин пожалел о своих словах: Сандро ведь говорил, что в декабре умерла Лада, вряд ли Агапову было дело до яхты тогда. Чтобы отвлечь Алексея от невесёлых размышлений, Калязин выдал ему респиратор и стеклянную шкурку и восковым мелком очертил подлежащую обработке площадь вокруг царапины, а сам перебрался наверх, открыл вентиляционные люки и слил топливо и пресную воду, открутил кингстоны. Агапов за это время управился с зачисткой, и Калязин вручил кингстоны ему. – Почисти и смажь, – он помедлил. – И вообще иди с ними в мастерскую. Я фановую систему промою и тоже приду, оставлю это всё сохнуть до завтра. На это раз Агапов посмотрел на него и наморщил лоб. – Я никакой работы не боюсь, – сказал он неожиданно хмуро. – Не надо меня беречь. Калязин пожал плечами. – Как хочешь, – ответил он. Заодно струёй под давлением он вычистил и цистерны для воды, пояснил для Агапова: – Этого можно было не делать, конечно, перед заполнением придётся промыть их ещё раз, но я не хочу потом соскребать то, что может присохнуть сейчас. – Теперь я понимаю, почему мама платила такие деньги за обслуживание, – Агапов подошёл ближе, вытирая руки промасленной ветошью. – Ты всю жизнь с яхтами возишься? – Ага, – Калязин не стал вдаваться в подробности. – С детства. – Родители приучили? – Алексей заулыбался. – Ходить под парусом – да, – Калязин спрыгнул со стапеля. – А внутрь уже я сам полез. Интересно стало, втянулся. Агапов кивнул, открыл рот, чтобы добавить что-то ещё, но передумал, насупился, кивнул ещё раз. Калязин с любопытством посмотрел на него, спохватился, спросил: – Тебе не холодно? Ты весь мокрый, – он смерил Агапова взглядом. – И грязный. – А ты есть не хочешь? – встречно поинтересовался Агапов. – Я уже готов овцу целиком сожрать, если честно! – Тебя в таком виде даже в столовую марины не пустят, – заметил Калязин снисходительно. – Зря ты на комбез не согласился. Душ у меня есть, но он тебе не поможет без сменной одежды. – А поехали ко мне, – предложил Алексей. – На такси быстро доберёмся, а у меня уже можно нормально вымыться. Стейки пожарим. У меня пиво есть. Калязин ответил не сразу. – Я навязываюсь? – по-своему понял Агапов, чертыхнулся и запустил грязные руки в волосы, усугубляя дело. – Да нет, – перебил Владимир. – Просто можно и без такси. Я на колёсах. Агапов просиял. Калязин всё-таки дал ему сухую футболку и толстовку, стёр пыль со второго шлема. – Нечасто ты кого-то подвозишь, – хмыкнул Агапов. – Почти никогда, – подтвердил Владимир и зачем-то добавил: – Некого. Крутые яхтсмены доверяют мне яхты, но не себя. Не Сандро же предлагать. – Сандро на байке – зрелище не для слабонервных, – оценил Агапов. – Ну, я тебе себя доверяю. Если с мотоциклами у тебя так же хорошо, как с яхтами, мне ничего не угрожает. – Ты не знаешь, как я хожу под парусом, – возразил Калязин. – Может, я отвратительный рулевой. Агапов немедленно уцепился за его слова, спросил: – И как ты ходишь под парусом? – Нормально, – неохотно ответил Калязин. – Вот видишь! – парировал Агапов, но дальше развивать тему не стал. На мотоцикле за спиной Калязина он устроился как профессиональный второй номер, обхватил Владимира руками за талию, сказал: – Про перенос веса знаю, ноги держу при себе, если что – постучу. Калязин одобрительно усмехнулся и похлопал его по предплечью. – Ралли? – предположил он позже, заводя мотоцикл во внутренний дворик. – Динго-рейд, – подтвердил Агапов, улыбаясь. – Давно, ещё в колледже. – Выиграл? – Ага, – Алексей смутился. – Что, правда нормально держусь? Я с тех пор на байке и не ездил. – Я уже всё сказал, – Калязин покачал головой. – Не вымогай комплименты. В глубине души ему было немного обидно: он сам на Динго-рейд не прошёл даже квалификационный отбор; с другой стороны, он не слишком старался. Положа руку на сердце, он и мотоцикл-то купил только для того, чтобы окончательно расстаться с "Арго", наивно надеялся, что ветер в лицо одинаков на суше и на воде. – Один живёшь? – спросил он машинально, входя за Агаповым в дом. – Ага, – Алексей включил везде свет. – Отец иногда заезжает, но ему некогда, он на железке где-то в директорате сейчас, не скажу точно, в какой должности, но что-то по товарным перевозкам. Он на работе практически живёт, прямо как ты, – он ухмыльнулся. – Пошли, покажу тебе, где душ, всё такое. Он прихватил по пути стопку белоснежных полотенец, положил их на стиральную машину, сгрёб с полки какие-то мелкие пластиковые детали. – Отец заезжает? – повторил Калязин иронично. Агапов обернулся, и Владимир указал ему на тюбик помады под зеркалом. Алексей снова ухмыльнулся и бросил тюбик в мусорное ведро. – Не только отец, – признал он. – Но живу я всё-таки один. Так что, если засидимся, гостевая спальня свободна, можешь остаться, если захочешь. – Вот теперь ты навязываешься, – Калязин усмехнулся, смягчая свои слова, и показал крошечный промежуток между большим и указательным пальцами. – Самую малость. Агапов поднял руки, сдаваясь, легко согласился: – Ты прав, извини. Поужинаем, и выгоню тебя к чёрту. Он засмеялся и ушёл, оставив Калязина одного в ванной. Владимир вздохнул и потянул вниз лямки комбинезона. Он позвонил родителям, пока мылся Агапов, попал на отца. – Как дела? – спросил Калязин. – Чем занимаетесь? – Мать коз своих чешет, – отец беззлобно хмыкнул, – а я тут шпангоуты новые для "Виктории" режу: потерял, представляешь? Может, и в печку бросил, память-то на старости лет не та. – Не прибедняйся, пап, – не поверил Калязин. – Я тебя знаю. Ты их забраковал, потому и сжёг, и в этом нет ничего зазорного. Ты всегда был перфекционистом. – Кто бы говорил, – проворчал отец. – Как, не решился ещё? Смотри, будешь потом тоже модельками промышлять. – Буду, – Владимир невесело улыбнулся. – Куда я денусь... Он промолчал о "Фантазии": отец не одобрил в своё время продажу "Арго", и Калязин не брался предположить, как он отреагирует, услышав, что сыну понравилась чужая яхта. Обошлись другими новостями: Владимир рассказал, как идут дела у него и на Барьерном Рифе, а отец в ответ сообщил, что к ним приблудилась сука келпи, ободранная и беременная. – Мать её вымыла, расчесала и раскормила, – пожаловался отец. – Теперь не поймёшь, может, она просто толстая! Калязин посмеялся. – Я по вам скучаю, – сказал он напоследок. – Поцелуй маму за меня. Отец пообещал. Агапов предложение остаться не повторил, но вновь извинился, когда Калязин собрался уезжать. – Я тот ещё мастер ляпнуть лишнего, – проговорил он сокрушённо. – Не обижайся на меня. Я не имел в виду ничего плохого. – А я просто люблю спать дома, – Калязин пожал плечами и усмехнулся. – Тебя ждать завтра? Начну снимать зашивку, ты, вроде, не хотел присутствовать. – Нет, я приеду, – Агапов неопределённо качнул головой. – После шести, наверное. Как с работой развяжусь. Он приехал в начале шестого в итоге, снова в белом, со спортивной сумкой и бумажным пакетом из "Тик-така". Владимир невольно втянул воздух носом и смутился, когда у него заурчало в животе. – Я так и подумал, что ты не обедал, – удовлетворённо кивнул Агапов. – Я тоже не стал. Переоденусь только, а ты пока спускайся. Пакет он оставил на верстаке, Калязин забрал его в мастерскую, освободил стол, открыл пиво. – Сандро был, – сказал он между делом. – Посмотрел зашивку, подтвердил, что покупает. Готов вывезти в любое время на следующей неделе. Даёт восемь двести. – Это же хорошо? – уточнил Алексей. – И то, и другое? – Это много, – честно ответил Калязин, – но отказываться не вижу смысла. Он замолчал, пережёвывая стейк. Агапов был прав, пообедать Калязин и вправду забыл и теперь с трудом сдерживался, чтобы не забивать желудок с излишней поспешностью. Он зачастую не вспоминал о еде до позднего вечера, и дело заканчивалось сэндвичами из круглосуточной закусочной на углу или пельменями; Алексей, в отличие от него, явно следил за тем, что ест. – Он ведь не знает, – Агапов помедлил, подбирая слова, – о моём урезанном бюджете? – Если и знает, то не от меня, – отперся Калязин. Агапов вздохнул, но больше ничего на эту тему говорить не стал. Под руководством Калязина он зашпаклевал просохшую царапину пастой из эпоксидки и древесной муки, загладил до ровного слоя и накрыл нетканой салфеткой, засомневался: – Она же присохнет? – Сошкуришь, – лаконично отозвался Владимир. Отмытые паруса сложили и убрали в мешки. Агапов согласился их продать, так что Калязин сделал фотографии, прямо на снимках подписал технические характеристики и опубликовал на форуме под своим логином, поставил пометку, что купить можно комплектом или по отдельности. – Теперь точно назад дороги нет, – сказал Агапов, кусая губы и улыбаясь. Калязин взглянул на него исподлобья. – Да нет, – возразил он. – Пока ещё всё можно отменить. – Я просто, – Алексей снова помолчал, – я вроде понял сразу. А почувствовал только сейчас. Будем салон разбирать, да? Он храбрился, и Калязин мысленно его пожалел. Когда родители переехали на ферму, он наводил порядок в их доме, прежде чем сдать его в аренду: сортировал вещи, которые они оставили, что-то выкинул, что-то забрал к себе. Ощущение, охватившее его в самом начале, было похоже, наверное, на то, что испытывал сейчас Агапов – неописуемое чувство, когда ты своими руками уничтожаешь памятные вещи. – Держи, – Калязин снял пустой пластиковый короб с полки над верстаком. – Проверь полки и ящики, собери всё, что хочешь сохранить. На себя Владимир взял штурманский стол, полагая, что там нет личных вещей, и оказался прав. Он отключил аппаратуру, перенёс всё в мастерскую и запер в "клиентском" шкафу, отсоединил и выставил на малый причал газовый баллон, снял решётку плиты. В ящиках штурманского стола обнаружились дефектная ведомость, составленная Рутбергом, вахтенный журнал и пара экземпляров "Катеров и яхт", а также трогательная пригоршня разнокалиберных слипшихся карамелек. Калязин оторвал одну и сунул в рот, остальные стряхнул в кружку и поставил рядом с плитой. – Лёш, можно вопрос? – позвал он. – Почему ты не пошёл к Рутбергу со своим запросом? – Я пошёл, – Агапов обернулся. – Он сказал, что мне вообще не нужно ничего делать, круизные яхты тоже могут участвовать. Калязин кашлянул. – Ну, это в духе Ната, конечно, – подтвердил он. – И в общем-то логично. Случалось, что круизники даже выигрывали. Почему ты его не послушал тогда? Судя по ведомости, он вёл "Фантазию" все пять лет. – А я послушал, – улыбнулся Агапов. – Только расстроился. Мне всё-таки казалось, что я должен что-то сделать. – И?.. – Калязин наморщил лоб и отложил журналы, сел на край стола. – Потом маме сорок дней было, – Алексей перестал улыбаться. – Отец уехал, а мне хотелось с кем-нибудь поговорить, и я навестил Сандро. Ну, слово за слово, и он тебе позвонил. Прямо при мне. – Извини, – попросил Владимир. – Извини, Лёш, я... Агапов покачал головой. – У меня было много времени привыкнуть, – сказал он, разглядывая свои руки. – Всё в порядке, правда. Он вытер лицо и добавил: – Мне кажется иногда, люди мне соболезнуют сильнее, чем я сам это ощущаю. Мне – мне стыдно в такие моменты. Я думаю, что не должен об этом говорить, но самые обычные вопросы выводят на эту тему, вот как сейчас. Так случайно совпало. А ты извиняешься. За что?.. Верный вопрос же. Он поднял голову и снова улыбнулся. – Не извиняйся больше, ладно? Калязин молча кивнул. Уик-энд прошёл спокойно. Вдвоём они разобрали и разложили по картонным коробкам мебель и принялись за пайолы и обшивку стен; под мойкой Калязин обнаружил кольцо, покрытое пылью и потускневшее, отдал Агапову. – Это не мамино, – Алексей хмыкнул, вытер кольцо тряпкой и надел себе на палец, посмотрел задумчиво. – Отец вроде не носит. – Спроси у Сандро, – посоветовал Калязин. – Точно, – обрадовался Агапов, сфотографировал на телефон и отправил, сказал с сожалением: – А забавное. Если не Сандро потерял, оставлю себе. Слипшийся комок карамелек они разобрали тоже, прикончили ещё к вечеру субботы. Агапов заглянул в опустевшую кружку и заметил в пространство: – Понятно, что надо в ящике держать. – Только не прямо в ящике, – Владимир указал на липкое пятно на дне. Агапов глубокомысленно покивал. В субботу он всё-таки уговорил Калязина остаться на ночь. Работать начали ещё до полудня и провозились допоздна, дважды ходили за едой в "Тик-так", и Владимир собирался сделать это в третий раз, лишь бы не готовить дома, но Агапов предложил: – Ты покупаешь пиво, я жарю стейки, м?.. Калязин подумал и согласился. От Сандро пришёл ответ, что кольцо он видит впервые в жизни. Агапов удовлетворённо ухмыльнулся и спросил: – Чем золото чистят? – Жидким мылом и перекисью, – ответил Калязин. – Откуда ты знаешь? – удивился Агапов. Калязин укоризненно посмотрел на него. Временами Алексей казался ему большим ребёнком, жизнерадостным и наивным, и у Калязина не укладывалось в голове, что этот "ребёнок" всего на год его младше, только что потерял мать и по сути является его, Владимира, работодателем на данный момент; Калязин с любопытством наблюдал за ним исподтишка и поражался его открытости и позитивному настрою. Ну и завидовал немного, не без того. – Отвезёшь нас? – Агапов указал большим пальцем на мотоциклетный шлем. – У тебя же машина, – напомнил Калязин. – Завтра заберу, – Алексей отмахнулся. – А утром как поедешь?.. Некоторое время они смотрели друг на друга. Агапов улыбался, Калязин выдерживал паузу, приподняв бровь, но в итоге сдался: – Хорошо, я останусь. Спасибо за приглашение. В воскресенье была регата Государственного флага, на которую в последний момент подал заявку Лямин. Владимир настроил трансляцию на планшете и прикрепил его к переборке, и периодами они с Агаповым замирали, глядя на экран. "Катарина" пришла фактически третьей, но Калязин ждал пересчёта гандикапа и не ошибся: со всеми поправками Слава и его девушка оказались первыми. – Красивая, – одобрил Агапов, сидя по-турецки на остатках пайола. – Слава недавно с ней познакомился, – через плечо отозвался Калязин. – Кстати, она парусами занимается, я думал к ней обратиться за новыми. – Тебе виднее, – не стал спорить Агапов. – Но я вообще-то о яхте. Теперь Калязин оглянулся. Агапов ухмылялся. – Что? – сказал он. – Я серьёзно. – Яхта тоже ничего, – с расстановкой подтвердил Калязин. У него в голове мелькнула какая-то мысль, но пропала, прежде чем он её поймал; Владимир был уверен, что забыл нечто важное, требующее немедленного рассмотрения, и осознание разбудило его ранним утром понедельника. Он бросил быстрый взгляд на часы и потянулся за телефоном. – Алексей? Сходи в марину и подай заявку на Факультеты, – сказал он хрипло, кашлянул. – Они в июне, ты обязательно должен участвовать. – Я тебя не узнал, – заявил Агапов в ответ. – Что у тебя с голосом? – Сплю, – Калязин лёг обратно, потёр глаза тыльной стороной запястья. – Ты меня понял? Тебя не допустят ни на одну летнюю гонку, если за полгода до этого у яхты не будет перехода в сто пятьдесят миль. Июнь – крайний срок. На Факультеты точно успеешь заявиться. Прихватишь норму. Заодно там же можешь спросить, нет ли желающих в экипаж, иногда бывают. – Ты что, встал в половине восьмого утра, чтобы мне это сообщить? – не поверил Алексей. – Просто. Подай. Заявку, – велел Калязин. – Хорошо, хорошо! – сдался Агапов. – Я тебе потом позвоню? – Не раньше полудня, – предупредил Калязин. – Хорошо, – Агапов вздохнул. Снова проснулся Владимир от того, что на улице стучал молоток. Часы показывали половину первого; Калязин убедился, что ему не звонил ни Агапов, ни кто-либо ещё, и пошлёпал в душ, умылся, сбрил отросшую за уик-энд щетину. В холодильнике нашлись яйца, молоко и замороженные овощи. Калязин сделал себе омлет, съел, стоя у окна и наблюдая, как сосед мастерит собачью будку. Собака, пятнистая аусси, присутствовала тут же, вертелась под ногами и норовила хозяина вылизать; Калязин невольно улыбнулся, вспомнив, как ему радовались собаки родителей, келпи и терьеры. Агапов так и не перезвонил. Калязин задним числом подумал, что, наверное, его утренняя настойчивость и впрямь выглядела странно, но Алексею он сказал чистую правду: одним из условий участия в больших летних регатах было прохождение яхтой квалификационной гонки или совершение океанского перехода не менее чем на сто пятьдесят морских миль не позднее чем за полгода до старта регаты. Прочие условия вроде наличия страховки и яхтенной квалификации шкипера можно было соблюсти и позже, а вот аттестовать "Фантазию" следовало в мае-июне. Пока же Калязина интересовал ещё один вопрос. Заскочив в мастерскую, он взял фотографию "Фантазии" и направился на другой конец марины в царство Натана Рутберга. Сам Рутберг не занимался яхтами уже давно, полностью посвятив себя управлению компанией. Из его ребят Калязин знал кое-кого, поздоровался, проходя мимо, перекинулся парой слов, однако нужен ему всё-таки был Натан. – Привет, Лилечка, – сказал он, входя в офис. – Босс у себя? – Привет, фрилансер, – Лиля стрельнула в него синими глазами из-под густых ресниц. – Хочешь получить аудиенцию? – Хочу и настаиваю, – Калязин взял карамельку из вазочки. Лиля улыбнулась, поджав губы, вдавила кнопку селектора и произнесла: – Натан, к тебе Вова Калязин. – Пусть зайдёт, – отозвался Рутберг. Его внешнее добродушие периодически выводило Калязина из равновесия. Рутберг никогда ему не нравился как человек, Владимиру мерещилось в нём что-то гнилое, но подтверждений этому не было, а за квалификацией своих сотрудников Рутберг следил строго, за яхтами ухаживал со всем тщанием, и Калязину ничего не оставалось, кроме как скрипеть зубами и улыбаться в ответ, как сейчас. Рутберг пожал ему руку, спросил: – И что тебя привело во вражеский стан? – Ты мне не враг, – Калязин усмехнулся, – у нас разные целевые аудитории, – он помедлил. – Обычно. За окном взревел гудок, Калязин вздрогнул, но Рутберг даже не моргнул. – Обычно, – повторил он. – Помнишь эту девочку? – Владимир протянул ему снимок "Фантазии". – Лада Агапова, – кивнул Рутберг. – И сын-дайвер. Калязин сделал неопределённый жест. Агапов не говорил ему о дайвинге, назвался инструктором по плаванью. Это было любопытно, но не слишком, и ничего не значило. В отличие от его просьбы и отказа Рутберга. – Почему ты не стал модернизировать её? – Калязин уселся поудобнее, перегнал карамельку за щекой. – А зачем? – парировал Натан. – Ты видел её? Да, конечно, иначе бы ты не пришёл. Это средняя яхта. Её можно переделать, но в итоге она потеряет в комфорте и всё равно не сравнится, скажем, с "Фаталисткой" или "Десницей". Бессмысленное мероприятие. – Во-первых, – договорил за него Калязин. – Но если клиент хочет? Разве не ты ратуешь за правило: "Любой каприз клиента за его деньги". – Так он мне всё ещё должен, – Рутберг слегка наклонился вперёд. – Лада не заплатила за работы в августе, а я не стал ей напоминать, я не моральный урод всё-таки. Она умирала, а там немного, тысячи три, Лиля точно скажет, если спросишь. Но зачем мне увеличивать эту цифру? Он посмотрел на лицо Калязина и нахмурился: – Ты что, взялся за неё? Калязин пожал плечами, не желая врать. – Дурак, – оценил Рутберг. – Но инициативный. По его проекту? Покажи потом, что получилось. – Покажу, – Владимир кивнул. – Есть ещё какие-нибудь мотивы у твоего отказа? – Этих двух недостаточно? – Натан ухмыльнулся. – Не продашь потом эту яхту. Он не наш, он наиграется и спрыгнет максимум следующей осенью, яхта уйдёт с молотка за долги и уйдёт задёшево как раз по причине своей некондиционности: не круизная, но и не гоночная, кому она нужна, кроме упёртого фаната... Рутберг осёкся и взглянул на Калязина с большим интересом. – А, так вот оно что, – догадался он. – Ты всё-таки решил вернуться. – Я лишь делаю свою работу, – Владимир покачал головой и улыбнулся. – Клиент заказывает, я выполняю. Рутберг посмеялся, но выпытывать дальше не стал, хотя Калязину всё равно стало не по себе от того, с какой лёгкостью посторонний человек подошёл вплотную к пониманию мотива его действий. Лиля принесла кофе с домашним печеньем. Калязин сделал пару глотков, спросил: – Ходил кто-нибудь из твоих на Флаг? – Миша, – Рутберг имел в виду своего сына. – Так, размяться. Он в Европу хочет, Атлантикой бредит, зачем?.. Ну, хозяин – барин, конечно. Место, кстати, освободится с его уходом. Ты ещё не надумал на оклад перейти? – И вместо того, чтобы работать на себя, работать на тебя? – теперь ухмыльнулся Владимир. – Спасибо, Нат, не в этой жизни. – А в следующей выбора может и не представиться, – развеселился Рутберг. – Я верю в карму, – с серьёзным видом ответил Калязин. – Мне воздастся по справедливости. Уходя, он спросил у Лили: – Сколько конкретно долга за "Фантазией"? – Три двести десять, – Лиле даже не понадобилось смотреть в базу. – Хочешь расплатиться? Калязин растерялся, уточнил: – А вы примете? От меня, например? – А какая разница, чьи деньги? – резонно возразила Лиля. – Закон не запрещает. Калязин пригладил волосы. – Нет, – решил он. – Не сейчас, по крайней мере. Но если ты напечатаешь квитанцию, я её возьму. На всякий случай. Лиля вывела ему счёт с расшифровкой, вложила в фирменный конверт, пожелала с приятной улыбкой: – Чтоб ты разорился, дорогой. – Если это случится, я скажу тебе первой, – пообещал Владимир. Он не знал, как спросить Агапова, известно ли ему о долге Лады. Вернувшись в мастерскую, Калязин сверил счёт с дефектной ведомостью и убедился, что всё точно; он перебрал документы, также хранившиеся в штурманском столе, но чека, подтверждающего оплату, не было. Если Лада и успела оплатить счёт, она не сохранила тому доказательств. Позвонил Агапов. – Можно, я зайду? – спросил он. – Ты где? – ушёл от прямого ответа Калязин. – В марине, – уныло сказал Алексей. – Только что с регистрации. Он был расстроен и подавлен, держал руки в карманах и по-черепашьи втягивал голову в плечи время от времени, задирая при этом подбородок. – У тебя не приняли заявку? – предположил Калязин, гадая, что могло помешать. – Приняли, – Агапов сел в кресло. – Номер выдали, велели на парусах написать. – Тогда что не так? – Владимир придвинул ближе свой стул. – В августе заканчивается страховка, – Агапов снова вытянул шею, словно его что-то душило. – На летние регаты яхта без страховки не допускается. У Калязина отлегло от сердца, но он вовремя прикусил язык, чтобы не ляпнуть: "Всего-то!" Алексей как будто не заметил, добавил: – Свободных рук на Факультеты нет. Мне предложили посмотреть в списке волонтёров или на форуме, среди европейцев. – Не суетись пока, – попросил Калязин. – До тех пор, пока "Фантазия" на стапелях, тебе вообще никто не нужен. Агапов посмотрел на него. – Ну да, – сказал он. – Ты прав. Пока не надо. Он глубоко вздохнул и признался: – Страховка меня беспокоит больше. Сколько страховщики запросят? Мне назвали какую-то безумную сумму в пятьсот тысяч... – Не больше двадцати, – перебил Калязин. – То, что тебе назвали, это сумма возмещения ущерба, скорее всего. – Всё равно много, – Алексей закусил губу. – У меня полгода на сбор. Я уйду обратно в дайверы, конечно, но сильно меня это не спасёт. Без страховки действительно не допустят? – Без страховки идти нельзя, – Калязин покачал головой. – Я первый тебя без страховки никуда не выпущу... Он оборвал себя, чертыхнулся, сказал: – Извини. Вот это уже точно не моё дело. – Значит, не допустят, – Агапов оперся локтями о колени. Спрашивать о долге перед Рутбергом Владимир побоялся, дошёл вместо этого до холодильника и принёс Агапову пиво. – Лёш, выдохни, – посоветовал он. – Серьёзно. Давай решать проблемы по мере их поступления. Он снова одёрнул себя, на этот раз мысленно, напомнил себе, что вообще не должен лезть в дела Агапова. По крайней мере, до тех пор, пока Алексей об этом не просит сам. – Почему ты, кстати, не на работе? – уточнил Калязин. – Уволился, – ответил Агапов, неожиданно повеселев. – Услышал про полмиллиона и подумал, что мне по-любому хана. Позвонил и сказал, чтобы больше не ждали. Эта работа меня не прокормит. Вернусь к туристам, интеров водить. – Кого? – не понял Владимир. – Интро-дайверов, на пробное погружение, – Агапов рассеянно открыл пиво, глядя в пространство перед собой. Калязин дошёл до холодильника ещё раз и взял банку "иксов" уже для себя, постоял, держась за дверцу, думая, что Рутберг был прав: Агапов соскочит. Очень скоро. Как только иссякнет финансовый резерв, позволяющий ему держаться на плаву сейчас. Он попросту не справится, он не понимает, во что ввязался, не представляет себе финансовую составляющую яхтинга. Для него это не всерьёз. "Пробное погружение", он сказал?.. – Володя, – Агапов обернулся, – почему у тебя нет своей яхты? Пару секунд Калязин колебался, но всё-таки врать не стал. – Была, – ответил он, возвращаясь на свой стул. – Я её продал. – Почему? – Алексей вытаращился на него. – Чтобы купить это, – Калязин обвёл рукой мастерскую. – Эллинг, кран и всё прочее не упало на меня с неба. Агапов помолчал, отпил пива, спросил гораздо тише: – Но яхту же ты купил?.. – Яхту я построил, – Владимир вздохнул. – С учётом затрат прибыли от продажи хватило на первый взнос. Плюс кредит на пять лет. Агапов опустил голову и долго сидел молча, разглядывая носки своих кроссовок, потом поставил пиво на пол и поднялся на ноги. – Я пойду, Володь, – сказал он неловко. – Извини. Мне надо проветриться. Подумать. – Иди, – Калязин пожал плечами. – Ты что, спрашиваешь меня, что ли? Алексей зачем-то кивнул, повторил: – Я пойду. Калязин вышел вслед за ним, спустился на пирс, сел на корточки, потом прямо на доски, тёплые от солнца, допил пиво, глядя на оживлённое движение в марине. Кто-то швартовался, кто-то отчаливал, хлопал на ветру повисший парус; чужой бинокль отразил солнечные лучи в глаза Калязину, Владимир поморщился и надел очки. Он почти не сомневался, что Рутберг прав, что Агапов уйдёт, но Калязин уже не был уверен, что хочет этого. Да, изначально он ввязался в дело, чтобы в итоге выкупить яхту, когда Алексей от неё откажется, он придумал это всё не для Агапова, а для "Фантазии" и себя. Вот только Алексей успел ему понравиться за это время. Калязину казалось, они могли бы подружиться. По-настоящему, как с Сандро, ближе, чем с Сандро, учитывая отсутствие разницы в возрасте. Ему было с Агаповым легко, с Агаповым он не тяготился своим положением в яхтенном мире, Агапову он доверял, несмотря на всю его несерьёзность. И что с этим делать, Калязин пока не решил. Менять планы в любом случае было поздно. Честно это или нет, но "Фантазия" наполовину разобрана, и Калязин обязан закончить свою работу в лучшем виде, неважно, для себя или для Агапова. – Вовка! – окликнула его Женя с "Засады", крошечного моторного катера. Все звали её Харзой, Калязин понятия не имел, фамилия это или прозвище; он помахал ей рукой, она в ответ жестом позвала его к себе. Владимир покачал головой, собрался с силами, крикнул: – Не могу! Дела! – Вижу я твои дела! – Женя захохотала. Калязин усмехнулся, подозревая, что выглядит жалко, встал, подобрал пустую банку. – Дела, – повторил он и ушёл обратно в мастерскую, а оттуда – в эллинг, но подниматься на яхту не стал, взял вместо этого блокнот и устроился у верстака, разлиновал страницу по месяцам до следующего января. Рассчитать страховку не составило труда: за нынешнюю Лада, судя по квитанциям, отдала десять тысяч. После модернизации яхта потеряет в цене и вырастет снова только после успешной регаты, значит, десять – максимум, который могут запросить страховщики. Выплачивать можно частями: сорок процентов в августе, затем по тридцать – в сентябре и октябре. Не особенно страшно, вполне посильно для бюджета. "Для моего бюджета", – признал Калязин. Предел Агапова составлял двенадцать тысяч плюс восемь от Сандро минус три на Рутберга. Минус взносы за участие, ещё, скажем, тысяча пока. Минус десять на страховку. В оставшееся надо уложиться со всеми обновлениями, включая паруса – четыре новых комплекта плюс нанесение номеров на старый штормовой, если он в приличном состоянии. Калязин вздохнул, сложил пальцы домиком, посидел так немного, затем сходил за телефоном и нашёл в списке номеров давнего отцовского знакомого, подрабатывавшего пошивом парусов. – Захар? – спросил он, когда тот ответил. – Привет, это Вова Калязин, ты меня помнишь?.. Он не был уверен, что дело выгорит, но Менкевич продиктовал ему номер парусного ателье, где шили абсолютно всё по индивидуальным эскизам, за гуманные деньги и, при необходимости, в рассрочку. Недостаток у этого прекрасного места был только один: от нынешнего местонахождения Калязина его отделяло почти шестьсот километров дороги. Прежде чем звонить и договариваться, Владимир проверил штормовые паруса "Фантазии". Они были в полном порядке, швы не разошлись, нитки не вытерлись, даже цвета не поблёкли; у Калязина возникло ощущение, что ими не пользовались ни разу, только вытаскивали из чехла, чтобы проветрить и переложить во избежание появления складок. Он поднёс стаксель к лицу, понюхал и не почувствовал запаха соли или чистящих средств, только собственный запах дакрона, и мимолётно пожалел, что не видел "Фантазию", когда на ней ходила Лада. Ничего удивительного в этом не было, конечно: в марине числилось под три сотни яхт и моторных катеров, которые приходили и уходили, меняли владельцев, расцветку и место у причала. Калязин знал лишь тех, кто приводил яхту к нему на обслуживание, но даже о них не сказал бы, где они стоят и когда покидают марину, и теперь слегка досадовал, что "Фантазия" в зону его внимания не попадала. Сложив паруса заново, Калязин подписал мешок на бирке и тоже отнёс в шкаф, но больше ничего делать не стал, запер мастерскую и поехал к Сандро. "Мультитул" в это время только просыпался: музыка играла вполсилы, бармен полировал стойку, на столе для русского бильярда Шона гадала на картах двум незнакомым Калязину девушкам в одинаковых обтягивающих джинсах. – Не нравятся? – спросил Сандро, указывая на них. Владимир покачал головой. – Почему ты так хочешь меня женить? – поинтересовался он в ответ. – В твоём окружении холост не только я, но Олежке так не достаётся, да и Трою тоже. – Потому что именно на твоей свадьбе я хочу погулять, – усмехнулся Гаруфалос. – А если тебе не напоминать, что в нашем прекрасном мире существуют не только лодки, но и девушки, ты никогда не женишься. Скажи-ка мне, когда ты крайний раз знакомился с кем-то вне моей яхты или клуба? – Зачем мне, если я знаю, что могу в этом смысле положиться на тебя? – парировал Калязин. – Балабол, – Гаруфалос фыркнул. Бармен принёс Калязину пиво. Музыка стала громче, свет – слабее, за стойкой устроился в ожидании заказа первый клиент. – Как у вас дела с Агаповым? – Сандро наклонился к Калязину. – Нормально, – Владимир пожал плечами. – Работаем потихоньку. Я позвоню тебе, когда можно будет зашивку забрать. – Не спеши, – Сандро сделал знак бармену, и ему подали запотевший стакан с газировкой. Гаруфалос вытащил из нагрудного кармана пузырёк с таблетками, вытряхнул две на ладонь, проглотил и запил. – Витамины, – пояснил он. – Врач велел. – Неужели ты начал слушать врачей? – поддразнил Калязин. – Я удивлён. Кто тебя заставил? Сандро только усмехнулся и не ответил. – Гляди-ка, кто здесь, – сказал он. Калязин обернулся и увидел Зину. Она была не одна, с подругами и парой смутно знакомых Владимиру мужчин, но поздороваться подошла, поцеловала в щёку сначала Сандро, потом Калязина. – Не ожидала тебя здесь увидеть, – произнесла она без малейшего удивления в голосе. – А я тебя – ожидал, – признался Владимир. – Но ты с сопровождением. – Просто друзья, – Зина положила руку ему на предплечье. – Хочешь потанцевать? Калязин улыбнулся, поджимая губы, покачал головой. – Хочешь выпить? – задал он встречный вопрос. – Хочу, – согласилась Зина, остановила его, прежде чем он позвал бармена. – Не здесь и не сейчас. – Где и когда? – Калязин приподнял брови. – Ты на машине? – На мотоцикле. Зина на мгновение коснулась языком верхней губы. – Вот как, – протянула она. – Хорошо. Через полчаса. У выхода. Я бы выпила у тебя дома. Калязин взглянул на часы. – Через полчаса, – подтвердил он, показывая ей циферблат. За это время Зина где-то нашла джинсы, надела их прямо под своё воздушное платье. Калязин отдал ей шлем и велел держаться крепче, Зина усмехнулась и обхватила его за талию, прижалась грудью к спине. – Я верила, что вечер сложится, – сказала она. Звонящий телефон Калязин игнорировал, бросил его на кухне и включил музыку в комнате, налил Зине вина, извинился: – В баре выбор был бы больше. – Я не привередлива, – Зина расстегнула на нём рубашку. – В напитках. Ей нравилось, когда он был сзади; Владимир зарылся лицом в её волосы, гладил грудь и живот, потом нащупал пальцами шрам, но сразу забыл об этом, когда Зина ахнула и стиснула его руку, и это был единственный звук, который она издала, не считая чуть слышного стона в самом конце. – Ты тихая, – сказал Калязин, перевернув её на спину и приподнимаясь на локтях. – Это что, упрёк? – Зина рассмеялась. – Любишь шумно? На яхтах так нельзя. Калязин поцеловал её, отстранился, разглядывая, и увидел тот самый шрам, белый и чуть выпуклый, в верхней части живота. – Это что? – спросил он. – Это нож, – легко отозвалась Зина. – И не твоё дело. Можешь ещё? Они заснули только под утро, не выключив музыку и даже не приняв душ, но через пару часов Калязин проснулся, тихо слез с кровати и вышел на кухню, напился воды из фильтра, постоял, глядя в окно. На соседском участке аусси наполовину высунулась из будки, дремала, положив голову на лапы. Уличный фонарь освещал почтовый ящик и пустую собачью миску. Телефон моргал светодиодом. Калязин разблокировал экран, пролистал сообщения. Агапов звонил трижды, дважды – Лямин, ещё пришло письмо от родителей: келпи родила пятерых здоровых хорошеньких малышей, все – кобели, и не хочет ли Вова взять одного?.. Калязин отложил телефон, попил ещё и взял из холодильника минеральную воду для Зины, принёс в комнату и поставил у её изголовья, осторожно улёгся с другой стороны. Зина немедленно закинула на него руку, но не проснулась. – Так мило, – сказала она утром. – Ты обо мне позаботился. Она сидела на кровати голышом, цедила воду из бутылки и пальцами расчёсывала волосы. Утро уже было весьма формальное: время подбиралось к полудню; Калязин лежал, закинув руки за голову, и улыбался, глядя на Зину снизу вверх. – Увидимся ещё? – спросил он. – Может быть, – Зина встала и с наслаждением потянулась. – Дай мне полотенце. – И от чего зависит наша встреча? – Владимир полотенце достал, но не отдал, отдёрнул руку. Зина засмеялась. – От того, вернусь ли я сюда, – ответила она снисходительно. – Я не здесь живу, Вовик, я в гостях. Если сложится, приеду ещё. Если нет – прости, нам было хорошо вместе! Она ушла в душ, закинув полотенце на плечо. Калязин вздохнул. – Почему у тебя нет женщины, он сказал, – пробормотал он себе под нос. – В мире существуют не только лодки, он сказал... Зина вызвала себе такси и крепко поцеловала Владимира на прощание. – Я найду тебя через Сандро, – пообещала она. – Если вернусь. Калязин кивнул. В холодильнике было пусто. Калязин принял душ и спустился вниз по улице к столовой, взял суп из морепродуктов и пасту, устроился в углу зала спиной к стене и начал составлять заявку на паруса. Перезванивать ни Агапову, ни Лямину не хотелось, а вот родителям он ответил, поздравил с пополнением собачьего поголовья, но от щенка отказался, напомнив, что его режима работы и жизни ни одна собака не выдержит. Агапов позвонил сам. – Сколько можно спать? – спросил он вместо приветствия. – Да хоть весь день, – Калязин прожевал и проглотил креветку. – Ты проветрился? Что надумал? – Продал машину, – ответил Агапов, продолжил, не давая Калязину отреагировать: – Володя, пошли со мной на Факультеты? А потом на Рождественскую и Риф? Я не знаю, как это принято оформлять, но ты ведь знаешь? Я весь день вчера думал и понял, что никого лучше тебя в экипаж не найду. Пошли, а? Такого Калязин не ожидал. Он оставил вилку и выпрямился, переложил телефон в правую руку, лихорадочно пытаясь придумать ответ. – Опять я что-то ляпнул, – понял Агапов. – Володя, я серьёзно. Тебе это не интересно? Я понимаю, как я выгляжу со стороны... – Да помолчи ты уже, – попросил Калязин. – Спасибо. Давай так: я приеду в мастерскую примерно через час и буду там до вечера. Сможешь – приходи, поговорим. – Хорошо, – согласился Агапов. – Приду. Калязин доел обед, не чувствуя вкуса, расплатился и вернулся домой, машинально навёл порядок в комнате, бросил в корзину для белья полотенце, которым вытиралась Зина, и оставленные ею джинсы и усмехнулся, вспомнив помаду в ванной Агапова. И сел на кровать, глубоко вдохнул и медленно выдохнул, закрыв лицо руками. Он никогда бы не попросил об этом сам. Даже когда Алексей сказал, что ему не посоветовали никого в марине, Калязину ни на мгновение не пришло в голову вызваться самому: давнишнего Славкиного отказа было более чем достаточно. По окончании ремонтных работ им в любом случае предстоял выход в море, и Владимир не загадывал и даже не мечтал в ближайшее время попасть на яхту – тем более, на "Фантазию", – не гостем или ревизором, но полноправным членом экипажа. Сердце наконец перестало бешено стучать. Калязин взял шлем, пахнущий духами Зины, надел куртку и вывел мотоцикл из гаража, спохватился, вернулся запереть дверь. Агапов уже ждал его, сидя на ступенях у пирса, поднялся, вытирая ладони о шорты. – Извини, – попросил Калязин. – Не думал, что так задержусь. – Ничего, – Алексей втянул голову в плечи уже знакомым Калязину движением. – Я всё равно ничем не занят. – А как же дайвинг? – полюбопытствовал Владимир, открывая мастерскую. – Не к спеху, – Агапов поморщился. – Ну, то есть, знаешь, если честно, я не могу решать две проблемы одновременно. Сначала регата, потом работа. – Люди обычно делают наоборот, – заметил Калязин насмешливо. – Но в чём-то я тебя понимаю. Агапов помялся на пороге, потом сел в кресло, сложил руки на коленях, выжидающе глядя на Калязина. – Так что ты думаешь? – не выдержал он. – Я бы хотел, чтобы ты пошёл со мной. Ты говорил, что ходишь под парусом. – Но ты не знаешь, как, – напомнил Калязин. Он прислонился к столу, оперся руками о край. – Лёш, – начал он, – ты представляешь себе, как проходит, например, Риф? Это регата, которая длится почти месяц. Двадцать пять – двадцать семь дней за исключением редких остановок ты будешь видеть только одного человека – того, кто с тобой пойдёт. Ты меня не знаешь. Ты меня впервые увидел полторы недели назад. А в парном экипаже должно быть полное доверие. – Это твоё единственное возражение? – перебил Агапов. Калязин растерялся. Алексей смотрел на него, ожидая ответа. – Да, – признался наконец Калязин. – Мне нравится твоя яхта. Я душу готов продать, чтобы на ней ходить. Он почувствовал облегчение, сказав это, и Агапов как будто тоже: он расплылся в улыбке и откинулся на спинку кресла, потом снова подскочил, протянул руку. – Замётано? – Замётано, – подтвердил Владимир, невольно улыбаясь в ответ. – Но если ты об этом пожалеешь... – Не пожалею, – твёрдо произнёс Агапов. Калязин хмыкнул. – Кстати, – вспомнил он, – что это была за ерунда о продаже машины? – Ну, я ещё не продал, строго говоря, – Алексей смутился, поскрёб затылок. – Но договорился с одним типом, он вечером приедет смотреть. – Позвони и скажи, что передумал, – велел Калязин. – Мне надо с чего-то платить страховку! – запротестовал Агапов. – А если я её разобью до августа? – Позвони и скажи, что передумал, – повторил Владимир с нажимом. – Лёша, если ты не заметил, я тебе напомню: до августа ещё полгода, и ты проводишь на суше всё-таки больше времени, чем на воде. А ближайшие месяца три ты проведёшь только на суше. И машина тебе ещё пригодится. Я не поеду за шестьсот километров забирать пятьдесят кило парусов на мотоцикле! – За шестьсот километров? – переспросил Агапов, тараща глаза. – Звони! – приказал Калязин. Агапов кивнул и достал телефон. Работу он нашёл через неделю здесь же, в марине. К этому времени паруса были заказаны, зашивка снята полностью и вывезена, а над верстаком в эллинге появилась приходно-расходная ведомость. Калязин вносил в неё траты, Агапов – редкие поступления: кроме зашивки и старых парусов они продали приборную доску и спасательный плот, впрочем, тут же купив другой. – Твой – прибрежный, – объяснил Калязин. – Тебя с ним даже на Факультеты не пустят. – Нас, – поправил Алексей и ухмыльнулся. – Ну да. Мама далеко от берега не уходила. Сумму страховки он обвёл красным маркером, но Калязин рамку стёр. – Прекрати себя накручивать, – сказал он. – Лучше дойди до Рутберга, узнай, что ты им должен, и заплати. – Должен? За что?! – изумился Агапов. Калязин помедлил и протянул ему конверт. Агапов вскрыл, проглядел и шумно вздохнул, катая желваки по скулам. – Ну да, – согласился он неохотно. – Он что-то говорил. Я тогда не особо внимательно слушал. Он сложил квитанцию в четыре раза и запихнул в карман комбинезона, затем сощурился. – А к тебе-то он как попал? – спросил Алексей, имея в виду счёт. – Я думал его оплатить, – Калязин покосился на него, сунул в рот карамельку. – Но решил, что потом перед тобой не оправдаюсь. А теперь мог бы на законных основаниях, как член экипажа, но не хочу ничего делать тайком от тебя. Агапов моментально расклеился: на него такие слова производили впечатление; о том, что Калязин, собственно, на вопрос не ответил, Алексей уже не задумался. – Ладно, – сказал он. – Вечером загляну к ним. Потом приду. Ты меня тут дождёшься? Калязин ткнул пальцем в ящик с проводкой и розетками, обозначая свой фронт работ. – Понял, – повеселел Агапов. – Заберу тебя, и поедем ужинать. – Будешь уходить, дверь запри, – попросил Калязин. Дубликаты ключей от мастерской и эллинга он сделал парой дней ранее, опять же, смутив Агапова широким жестом, но удобно это было в первую очередь самому Калязину: он мог не волноваться насчёт незваных гостей и спокойно работать на яхте, не прислушиваясь к происходящему снаружи. Полностью, правда, от визитов это не спасало: сперва курьер привёз спасательный плот, затем забежала Харза, одолжила дрель с наждачным диском и наконец, уже стоя на пирсе, позвонил Лямин. – Не говори мне, что ты ушёл в отпуск, – сказал он, когда Владимир ответил. – А даже если ушёл, вернись, у меня для тебя подарок. Он принёс бутылку коллекционного "бундаберга". – Это взятка, – объяснил Лямин, ухмыляясь. – Хочу всегда оставаться любимым клиентом. Калязин посмеялся, пригласил: – Проходи. На улице темнело, скоро должен был вернуться Агапов, так что Калязин сложил инструменты, обесточил эллинг и быстро умылся, пока Лямин ждал в мастерской, потягивая пиво. – У тебя там обновление ассортимента, – он указал Калязину на холодильник. Владимир кивнул, не зная, как ответить. Холодильник забил Агапов, Калязин даже не присматривался, а вот Слава, как выяснилось, заметил разницу в содержимом. – Кто у тебя сейчас? – полюбопытствовал Лямин. – На стенде написано, что ты закрыт и никого не берёшь. – Долгий проект, – Калязин скупо улыбнулся. – "Катарина" в порядке, тебе-то что беспокоиться? – Так ты темнишь, – резонно возразил Лямин. – Я волнуюсь. Мне нужны гарантии на будущее. Вот, пожалуйста: ты не пьёшь со мной пиво, почему? – Мне за руль, – ответил Калязин, но Слава на это не повёлся. – Тебе всегда за руль, – сказал он. – Вовка, что у тебя происходит? – Ничего, – Владимир пожал плечами. – По крайней мере, ничего плохого. – Вот это уже ближе к теме, – обрадовался Лямин, потёр руки. – Играем в "горячо-холодно"? – Слава! – запротестовал Калязин. – Это женщина? – Лямин наклонился вперёд. Калязин рассмеялся. – Да, – подтвердил он. – Женщина. "Фантазия" определённо была женщиной, даже безотносительно названия. За свою жизнь Владимир видел всего три яхты, которые называл про себя в мужском роде; одной из них был его "Арго", вторая, "Конкистадор", затонула два года назад в Рождественской регате, третью продали в Южную Америку ещё безымянной, но Калязин был уверен, что ей дали мужское имя в итоге. – Красивая? – в утвердительном тоне уточнил Лямин. – Восхитительная, – Калязин начал улыбаться. – Молодая?.. Владимир задумался. – Совершеннолетняя, – сказал он наконец. Лямин наконец догадался, в чём подвох. – Ты говоришь о лодке, – упрекнул он. – Вова, какого чёрта? С каких пор я стал недостоин доверия? – Слава, я ремонтирую яхту, – напомнил Калязин. – Просто яхта. Просто ремонт. Он задержал дыхание, услышав шаги на пирсе. Лямин не обратил на них внимания, а Калязин мысленно отсчитал: "Три. Два. Один". Агапов вставил ключ в замочную скважину, попытался повернуть и обнаружил, что дверь не заперта. Лямин вопросительно выгнул бровь, глядя на Калязина, затем выпрямился и обернулся. – Привет, – сказал Агапов, входя. – Я не помешал? – Привет, – ответил Лямин, поднимаясь из кресла. – Алексей, Вячеслав, – Калязин по очереди указал им друг на друга. – Слава, именно Лёшиной яхтой я и занимаюсь. Никаких тайн. Лямин протянул руку, Агапов её пожал, но не улыбнулся, только кивнул. – Алексей, ты извини, – проговорил Лямин, – я Вову задержу ещё на пару минут, ага?.. – Нет проблем, – отозвался Агапов. – Володь, я гляну на неё пока? Даже нарочно он не смог бы сказать ничего более неуместного. Калязин кашлянул в кулак, пряча ухмылку, кивнул: – Да, разумеется. Свет там включи. – "Да, разумеется"?! – переспросил Лямин, когда Агапов ушёл в эллинг. – Ты пускаешь его туда одного? Вова, он кто? Откуда он взялся? Ты ему денег должен, что ли? – Вообще-то, он мне, – Калязин перестал улыбаться. – Слава, ты чего? Какая тебе разница? Он такой же мой клиент, как ты, как Трой или Картер, чего ты разволновался? – У него есть ключ, Вова, – Лямин развёл руками и сделал большой глоток из банки. – Мы с тобой знакомы лет пять, и меня ты одного в эллинг не пускаешь, и ключа у меня от мастерской нет! А он просто говорит: "Я гляну", и ты даже ухом не ведёшь! Твой клиент, серьёзно? И давно?.. Вова, не держи меня за идиота. – Я не успел ему сказать, что нельзя, – теперь уже Калязин посмотрел на Лямина с упрёком. – Ты же торопился поговорить со мной тет-а-тет! И зачем? Чтобы предъявить мне эти претензии, серьёзно, Слав? Ты о чём вообще? Лямин хмыкнул, отпил ещё пива. – О чём? – повторил он, сощурился: – Вова, это то, что я думаю? – Откуда я знаю, что ты думаешь? – Калязин начал раздражаться. – Слава, может, хватит? – Вовка, он – твой бойфренд? – перебил Лямин, продолжил, пользуясь тем, что Владимир молчит: – Я не вижу другого объяснения. Он возникает ниоткуда, я не видел его раньше нигде в марине. Он входит к тебе со своим ключом, у него доступ в святая святых, и это пиво в твоём холодильнике и коробки с едой, это он, да? Это же не ты. Ты просто разрешил ему, потому что он, – Лямин сбился наконец, – потому что у вас – отношения? Ты поэтому с девушками не встречался, да? – Ты дурак? – поинтересовался Калязин, обретя наконец снова дар речи. – Что? – растерялся Лямин. – Слава, – терпеливо проговорил Калязин, – что ты несёшь? Какой бойфренд? Какие отношения? Слава, я тут работаю, если ты забыл, и ты знаешь далеко не всех моих клиентов, поверь мне. Лёха – владелец круизной яхты, мы в четыре руки переделываем её в крейсерскую. Там до чёрта работы, мы прописались тут на пару месяцев, и периодически у нас нет ни времени, ни желания идти за ужином даже в "Тик-Так". Ты считаешь, я закрылся бы ради – ради чего? Чтобы потрахаться? Слава, опомнись! – А ключ? – с подозрением спросил Лямин. Калязин вздохнул, отобрал у него банку и допил пиво, бросил банку в мусорную корзину. – Мне надоело закрывать за ним дверь, – сказал он честно. – Он бегает за едой, за пивом и расходниками. Он приезжает после работы, как сегодня, и мне совершенно не интересно каждый раз намывать руки и тащиться из эллинга сюда, – он помолчал, глядя на Лямина в упор. – Слава, ты меня поражаешь. Ты же здравомыслящий человек, что на тебя нашло? Что за детский сад? Слава кашлянул и отвёл глаза. – Ладно, – произнёс он, кусая губу. – Извини. Ять, Вовка, но это всё так выглядит!.. Да ты никого никогда туда не пускал без присмотра, что я должен был подумать?! – Ещё раз, – напомнил Калязин, – я не успел его остановить. Лямин вздохнул. – Извини, – повторил он, ещё сомневаясь, но уже стыдясь своих сомнений. – Ты прав, конечно. Сам не знаю, что на меня нашло. Всё вместе: эллинг, ключ, жратва в холодильнике, ещё затворничество твоё... – Ну, если так посмотреть, наверное, это и правда странно, – в свою очередь пошёл на попятную Калязин. – Мир? – Мир, – Лямин пожал ему руку и посмотрел на дверь, за которой скрылся Агапов. – Кто он вообще такой? На чём ходит? – На "Фантазии", – Калязин невольно улыбнулся. – Белая тридцатифутовая с пурпурной полосой. – Не обращал внимания, – Слава цокнул языком. – Где участвовал? – Его Сандро ко мне прислал, – уклонился от прямого ответа Калязин. Как и в случае с Агаповым, сработало, Лямин переключился на знакомое имя. – А, – сказал он, успокаиваясь окончательно. – Ясно. Ты бы с этого и начал. Если он – протеже Гаруфалоса, вопросов больше не имею. Его протеже ты и в эллинг пустишь, разумеется. Он оглянулся на холодильник и неловко спросил: – Я возьму ещё пива? – Бери, – Калязин засмеялся. – Ты чего?.. Лямин вернулся с банкой, открыл, снова оглянулся. – Ладно, – повторил он. – Нехорошо тогда его там мариновать одного. Он жестом остановил Калязина, прежде чем тот шагнул к двери. – Я пойду лучше, – Слава помолчал, спохватился: – Чуть не забыл, зачем пришёл. Картер вернётся к Валентину. Они с Викой "Квазар" забронировали, велели тебя позвать. Побегаем, потом отпразднуем, – он вдруг тоже засмеялся и признался: – Блин, Вовка. Я уже мысленно представил, как ты приходишь в "Квазар" с этим парнем!.. Когда ты уже женишься, а? – Будете давить – никогда не женюсь, – пообещал Калязин, чиркнул ребром ладони по горлу. – Вы у меня вот тут уже, правда. Скажи Картеру, если он планирует меня с кем-то свести, пусть идёт к чёрту. Я приду один и прекрасно проведу один весь вечер, и плевал я на вашего Валентина. Договорились? – Договорились, – Лямин ухмыльнулся и похлопал его по плечу. – Позвоню тебе накануне, чтобы ты не забыл. Он ушёл, бросив на прощание ещё один взгляд на дверь эллинга. Калязин запер за ним замок и только тогда выдохнул и прислонился лбом к стене. – Обалдеть, – проговорил он чуть слышно. Больше всего ему хотелось сейчас выключить свет и посидеть хотя бы полчаса в темноте и тишине. Он догадывался о причинах поистине детской Славкиной ревности, но разговор всё равно выбил его из колеи, Калязину нужно было отдышаться и прийти в себя, обдумать услышанное и внести нужные поправки в своё поведение, чтобы не вводить в заблуждение других. Вместо этого он пригладил волосы, допил холодный кофе и спустился в эллинг. Алексей сидел у верстака, разглядывая недоделанную модель лодки, отложил её при появлении Калязина и встал. – Извини, – попросил Владимир, улыбаясь. – Слава не привык у меня тут с кем-то сталкиваться. – Ага, – Агапов кивнул. Невысказанный вопрос был написан у него на лице. Калязин сделал приглашающий жест, мол, задавай, но Агапов покачал головой. – Пойдём в "Тик-Так"? – предложил он. Садиться за руль Калязин не хотел и не хотел в машину, а потому согласился, и они не спеша прогулялись вдоль марины через автостоянку, перешли улицу. Агапов долго молчал, что ему было не свойственно, и Калязин спросил, не выдержав: – С Рутбергом всё нормально? – Ага, – Алексей шумно вздохнул. – Он мне ещё скидку сделал. Три тысячи ровно, впишешь в ведомость завтра? – А сам чего? – покосился на него Калязин. – Расходами ты занимаешься, – упёрся Агапов. Калязин засмеялся. – Ну вот, – сказал он, – ты потихоньку обзаводишься личными суевериями. Агапов улыбнулся и остановился, буквально пары шагов не дойдя до входа в ресторан. – Володь, – позвал он. – Можно, я спрошу? – Давай, – разрешил Калязин. – Я же вижу, тебя распирает. Алексей качнул головой. – Это не моё дело, конечно, – начал он, – но, Володя... Слава – твой парень? Вот теперь Владимир опешил по-настоящему. Несколько мгновений он с изумлением смотрел на Агапова, а затем расхохотался так, что слёзы на глаза навернулись. Когда он вновь выпрямился, Агапов смотрел на него с недоумением и обидой. – Я просто спросил, – он насупился. – Я всё понимаю!.. – Что ты понимаешь? – Калязин вытер глаза. – Лёш, откуда вы это берёте? Я даже не знаю, кто меня больше удивил. Он покачал головой и подтолкнул Агапова к дверям. – Пошли, – сказал он. – Мне надо выпить за это дело. За столиком, правда, он улыбаться перестал, взглянул на Агапова в упор. – Слава тоже предположил, что ты мой бойфренд, – Калязин вздохнул. – Но Славу я понять могу: ключа от мастерской действительно нет даже у него, да что там – даже у Сандро. Но, Лёша, объясни мне, откуда ты-то это взял? Почему бойфренд? Не друг, не родственник. Почему? Что я делаю не так? Агапов покраснел так, что видно было даже в полумраке "Тик-Така". На Калязина он больше не смотрел, вертел в руках вилку, пытаясь согнуть зубцы, и Владимир готов был поклясться, что у него получалось. – Не знаю, – проговорил наконец Алексей. – Володя, прости. Мне показалось!.. Калязин ждал, не понукая и не торопя, и Агапов, помолчав, добавил: – Ты не предупреждал о гостях. А он – он так по-хозяйски держится. Как будто у него какие-то права на мастерскую и на тебя. Ну, кто это может быть тогда. Он пожал плечами и впервые поднял глаза. – Прости, – повторил он. – Глупо вышло. Калязин молча подставил ему кулак, и Агапов ткнулся в него своим, улыбнулся благодарно. – Мы лет пять со Славкой знакомы, – сказал Калязин. – Я первую его яхту ещё смотрел, потом они с Картером "Катарину" купили в складчину. Ты видел "Катарину" на Госфлаге же, она тебе понравилась. – Помню, – Агапов слегка оживился. – Так это тот самый парень? Я его не узнал. Он отложил наконец вилку. Калязин посмотрел на изогнутые зубцы, усмехнулся. – Я хотел с ним ходить, – признался он внезапно для себя. – Картер женился в том году, они с Викой в свадебное путешествие махнули, а Славка остался один перед Рифом и снял заявку. Я тогда предложил свою кандидатуру на эту пару месяцев... – А он?.. – Алексей наморщил лоб. – Мы свели всё к шутке, – Калязин помолчал и сменил тему: – Слава, наверное, и правда привык, что у него есть права на меня, он всегда был Самым Важным Клиентом. Правда, я никогда не делал с "Катариной" ничего столь масштабного. Агапов кивнул. – Ну, что ж, – сказал он уже без тени смущения. – Придётся ему потесниться. Теперь ты ходишь со мной, и твой Самый Важный Клиент – "Фантазия". Правда? – Правда, – согласился Калязин. Этим вечером он порядком набрался, пытаясь избавиться от неловкости и заглушить совесть. Агапов, ограничившийся из-за новой работы минеральной водой, дошёл с ним до автостоянки и решительно заявил: – Я тебя отвезу. – Куда? – полюбопытствовал Калязин. Садиться за руль он не собирался, планировал выспаться на диване в мастерской, но энтузиазм Агапова его позабавил. – К тебе домой, – Агапов отключил сигнализацию и открыл левую переднюю дверь. – Садись. Калязин положил руку на крышу автомобиля. – Я тебя у себя не оставлю, – предупредил он, запнувшись на букве "н". – Я просто отвезу тебя и уеду, – пообещал Агапов. – Садись. На этот раз Владимир послушался. – Куда ехать? – спросил Агапов, застёгивая свой и его ремни безопасности. – К Христианскому колледжу, – Калязин махнул куда-то вперёд. – Короткая улица за Пионерской протокой. Агапов с сомнением посмотрел на него и включил навигатор, признался: – В том районе я ни разу не был. Скажи точный адрес. Он вообще мало где побывал за тот год, что жил здесь, это Калязин уже выяснил. Алексей не выходил никуда без Лады, а она покидала дом лишь для того, чтобы выйти в море или лечь в больницу; Агапов провёл с ней больше времени на воде, чем на суше, и ориентировался в городе только по карте или по указаниям навигатора, как сейчас. Калязин задремал, пока они ехали, и ему даже что-то приснилось, но он вздрогнул и открыл глаза, почувствовав, что машина больше никуда не едет. – Мне было жалко тебя будить, – сказал Агапов с неожиданным сочувствием в голосе. – Ты выглядишь чертовски уставшим. – Пить меньше надо, – пробормотал Калязин, криво улыбнулся. – Спасибо, Лёш. Он не стал больше ничего говорить, опасаясь ляпнуть лишнего, вошёл в дом, не с первого раза попав ключом в замочную скважину, и прислонился спиной к стене изнутри, ожидая услышать шум мотора, но снаружи было тихо. Потом хлопнула дверца машины. Сообразив, в чём дело, Калязин протянул руку и щёлкнул выключателем, поморщился от яркого света. Агапов по инерции поднялся на крыльцо, но стучать не стал, постоял и вернулся к машине. Калязин разулся и стянул футболку, босой и полуголый прошлёпал на кухню и жадно пил прямо из-под крана, пока не опустел резервуар фильтра, и лишь тогда отступил, оперся руками о край стола. – Молодец, – произнёс он чуть слышно себе под нос. – Напиться – отличное решение!.. Он заново наполнил фильтр, открыл холодильник и взял последнюю банку пива, устроился в кресле, положив ноутбук на колени. Электронная почта высыпала ворох оповещений о новых письмах, Калязин свернул окно в системный лоток и зашёл на форум, открыл раздел посторонних разговоров, пролистал пару тем. Внизу экрана всплыло приватное сообщение от Жени Харзы: "Вовка! Мы скучали, ты гед пропадал?" Пока Калязин думал, отвечать или нет, она исправилась: "*где. Тебя тут уже с собаками ищут". "Работаю, – набрал Калязин одним пальцем. – Кто ищет?" Харза скинула ему две ссылки, обе – на подраздел модернизации парусников. Калязин вздохнул и отписался: "Ладно, я посмотрю. Спасибо". "Из спасибы парус не сошьёшь", – откликнулась Харза стандартным форумным шаблоном, и Владимир не преминул вернуть шпильку. "А тебе парус и не нужен, – напомнил он. – Напомни, я отцежу тебе стакан дизеля, как зайдёшь". Он задумался вдруг, не флиртует ли она с ним. Женя была не замужем, постоянного парня у неё Калязин тоже не помнил, а на его появление в сети она отреагировала сразу и поприветствовала, хотя на этот счёт у них не было ни правил, ни договорённостей. "Меня это никогда не интересовало, – Калязин закрыл и потёр глаза. – А стоило Славке глупость сморозить, так я теперь подтекст ищу везде". Он просмотрел первую ссылку, по которой новичок спрашивал, как перенести мачту на палубу. Ему уже ответили и без Калязина, так что Владимир просто оттуда ушёл, а вот второй вопрос, об изменении крепления киля, его увлёк, Калязин даже отыскал и сбросил в тему свои рабочие фотографии почти семилетней давности, подробно расписал, что и как тогда делал. "О, Вовка вернулся!" – обрадовался Денис. Его яхта, чёрная сорокафутовая "Дианера", носила чёрные же паруса; Калязин ухмыльнулся, представив, как Денис и остальные удивятся, обнаружив его в составе участников регаты, ответил: "Не флуди в теме". "Мне самому себя забанить, что ли? – Денис поставил закрывающую скобку-улыбку. – Не, я гелькоут хотел порекомендовать, если ты одобришь, во, "максит", ты пробовал?" Он оставил ссылку. "Пробовал, – подтвердил Калязин. – Достойно. Дорого, правда, но стоит своих денег". Денис не удержался, постучал в приват. "С каких пор ты считаешь деньги на комплектуху? – спросил он. – Вовка, что там у тебя? Помощь нужна?" "Я иду на Факультеты", – набрал Калязин, но не отправил, подумал и стёр. Пиво закончилось. "Кстати, Драккар модерить не сможет в ближайшее время, у них реорганизация, – написал Денис, не дождавшись ответа. – Ты как, не хочешь его заменить? Хоть на месяцок?" "Если только по вечерам, – Владимир засомневался. – И в ночь". "Пойдёт! – одобрил Денис. – С утра мы с Нинкой прикроем, а вечёрка тогда на тебе будет и немножко на Ленке, ага? Я тебя сейчас в модерскую добавлю и объявление напишу. Даже пара недель нас спасёт, пока серьёзные люди в разъездах". "А я недостаточно серьёзный?" – обиделся Калязин. "Ты слишком занятой, – Денис пустился в оправдания. – Ты руками работаешь всю неделю, в отличие от большинства из нас, сухопутных офисных крыс". "Я знаю, кем ты работаешь", – напомнил Калязин. "Я исключение", – отперся Денис. В сети появился автор темы о замене киля, выложил свои фотографии процесса работы. Калязин развернул их на весь экран, просмотрел внимательно и одобрил, и Денис с ним согласился; Владимир хотел уже на этом закрыть форум и пойти всё-таки спать, но тут его взгляд зацепился за нижний колонтитул, где отображались пользователи, находящиеся сейчас в сети, и в их числе – некто с логином "Агапов". "С фантазией у тебя и правда не очень", – подумал Калязин рассеянно, открыл профиль. Агапов даже в качестве аватара выбрал собственное фото. Сообщений у него было чуть больше десятка, все – в разделе модернизации. Калязин помедлил, открыл их списком и почувствовал смутное удовлетворение, увидев, что все они датированы декабрём или началом января и были написаны до их знакомства. Друзьями на форуме Агапов пока не обзавёлся. Калязин ухмыльнулся и нажал на кнопку "Добавить". Алексей написал ему в приват буквально через минуту: "Володя?" "Не похож?" – пошутил Калязин. Его логин был "Ясон", а по фото на аватаре его не признал даже Сандро, который снимок и сделал; Агапов в ответ прислал неуверенно улыбающийся смайлик и спросил: "Ты чего не спишь?" "Консультирую, – Калязин поставил две скобки-улыбки. – А ты?" "Уже жалею, что вернулся в дайвинг и не пил с тобой, – ответил Агапов. – Читаю тут о больших регатах, хотел спросить: мне нужно получать сертификат радиооператора?" "А у тебя нет? – удивился Владимир. – Обязательно. А первая помощь?" "Это есть, я же дайвер, – не очень понятно объяснил Агапов. – И удостоверение яхтенного рулевого второго класса, этого хватит? Я что-то понять не могу". "Хватит. У меня капитанское, одного на борту достаточно". "Тогда ты и капитанишь!" – обрадовался Алексей. Калязин остро пожалел, что пива больше нет. Оглядевшись, он дотянулся до телефона и набрал номер Агапова. – Лёша, – сказал он проникновенно, когда Алексей снял звонок. – Не надо, слышишь? Я и так слишком много участия принимаю в твоей яхте. В твоей, понимаешь? – Нет, – признался Агапов. – Что не так? Ты же идёшь со мной, почему нет? Или это из-за заявки? – Это из-за яхты, – Калязин помолчал. – Лёша, я же сказал, я влюблён в твою яхту, я с ума по ней схожу. Если бы ты её продал, я бы её купил, понимаешь? Я и так делаю её под себя. Не надо давать мне слишком много воли, понимаешь?.. Он замолчал, закрыл глаза, и комната внезапно закружилась в темноте. – Теперь я её точно не продам, – развеселился Агапов. – Раз ты её так любишь, ты от меня теперь никуда не денешься! Калязин закрыл лицо рукой, сильно сжал. – Володя?.. – Агапов перестал смеяться. – Чёрт. Я опять навязываюсь? У Калязина не было больше сил с ним спорить. – Нет, – сказал он. – Всё хорошо. Но я тебя предупредил. – Я с тобой потом поговорю, – пообещал Агапов. – Когда ты протрезвеешь. Иди спать, Володя. Я завтра приеду вечером, захочешь – завтра всё обсудим, ага? – Ага, – повторил Владимир. Он закрыл ноутбук, положил на пол и забрался в кровать, перекатился на спину. Комната всё ещё кружилась. – Я. Предупредил, – сказал Калязин самому себе. Наутро он пожалел и об этом, и о выпитом роме. Точнее, наоборот: сперва о выпитом роме, ставшем в итоге причиной его ненужной откровенности, потом о собственном любопытстве и напоследок о звонке: писать это всё он бы не стал, поленился, а то и осознал бы в процессе, что делает. А он позвонил. Телефон за утро принял три сообщения: одно от отца и два от Агапова. Задержав дыхание, Калязин открыл последнее. "Я так понимаю, ты спишь, – Агапов поставил штук пять скобочек. – Напиши, как проснёшься, а то я уже подумываю отправить к тебе службу спасения!" Первое сообщение было короче: "Доброе утро! Ты там живой?" Калязин сунул телефон в карман и, пошатываясь, побрёл умываться, ощупал лицо перед зеркалом, с удивлением заметил царапину на щеке. – Могло быть и хуже, – пробормотал он, почистил зубы, избавляясь от гадкого привкуса. Отец, впрочем, тоже задал вопрос с подвохом. "Ну-ка, что это за паруса ты там шьёшь?" – написал он. Владимир сварил себе кофе, набрал ответ Агапову: "Проснулся. Не надо службу спасения". "Отлично. Привезу вечером еды!" – отозвался Алексей. Калязин прекрасно представлял, почти видел, как Агапов ухмыляется. "Это заказ, – отправил он отцу. – Чужой. Для чужой яхты". Отец перезвонил. – Чужая яхта, ради которой ты вспомнил о Захаре? – хмыкнул он. – Давай-давай. Что ещё расскажешь? – Пап, – попросил Калязин. – Ну, не надо. Ты же знаешь, что я об этом думаю. – Я знаю, что рано или поздно всё меняется, – заметил отец наставительно. – Ну, секретничай пока, Бог с тобой. Мать спрашивает, ты приедешь зимовать? – Не в этот раз, – Калязин отпил кофе и медленно выдохнул, прикрыв глаза. – Тут правда сложный проект, нужно закончить до мая, а там посмотрим. – Значит, на Пасху тебя тоже не ждать?.. – Я постараюсь, – Владимир уклонился от прямого ответа. – Правда, постараюсь, пап. Поцелуй маму за меня. Заниматься чем-то сложным он не стал, чтобы не испортить, на станке нарезал из трёхметровых заготовок рейки для зашивки, а потом долго вычерчивал выкройку уменьшенной переборки на фанере с тиковым шпоном. Проще и быстрее, конечно, было бы и её раскроить на станке, но Рутберг за резку назначил критичную для бюджета "Фантазии" цену, а станок Калязина не подходил из-за размеров рабочего поля, и Калязин, подумав, пожертвовал скоростью в пользу экономии. Он ещё ползал на четвереньках по расстеленному мату, размечая заодно новую мебель, когда приехал Агапов. Калязин услышал шаги в мастерской, и ему стало не по себе. – Привет, – сказал Агапов, входя. – Так и думал, что спокойно отлежаться ты себе не дашь. – Никогда в жизни не отлёживался, – Калязин сел на мат, отряхнул колени от опилок. – Рабочая неделя должна быть рабочей. Агапов ткнул большим пальцем себе за спину. – Оставил ужин на столе. Идёшь? – И никогда в жизни мне так не хотелось соврать, что я не голоден, – Калязин криво ухмыльнулся. Алексей улыбнулся и протянул ему руку, помогая встать. – Только не переходи на ночной образ жизни, – попросил он. – А то мне придётся спать тут, у тебя на диване, чтобы и на работу успеть, и тебе помочь. Калязин покачал головой. – Лёш, – начал он, – насчёт вчерашнего... – Ты о том, как ты признавался в любви "Фантазии"? – безжалостно уточнил Агапов, улыбаясь во весь рот. – Это было круто, мне понравилось. Ты такой романтик, оказывается! Влюбиться в яхту – это так мило. Калязин вздохнул, глядя ему в спину. – Я сделаю её по своему проекту, – сказал он почти с ненавистью. – Тебе разонравится в итоге. Ты не захочешь на ней ходить!.. Он замолчал, потому что Агапов обернулся. – Я тебя перебил? – Алексей наморщил лоб. – Извини, продолжай, пожалуйста! Он делал серьёзное лицо, но в глазах у него прыгали смешливые чёртики. Калязин некоторое время смотрел на него исподлобья, затем махнул рукой. – А знаешь, что? – решил он. – Да пошёл ты в таком случае!.. Агапов засмеялся. – Вот и отлично, – подытожил он. – Так гораздо лучше. Калязин сменил футболку и вымыл руки. Агапов стоял рядом, покачиваясь с пятки на носок, и разглядывал его. – Так у тебя правда капитанское удостоверение? – спросил он. – Я с шести лет под парусом, – напомнил Владимир. – У меня есть все яхтенные корочки, какие только у нас в ходу. – А международные? – заинтересовался Агапов, чётко уловив нюанс. – Ну, строго говоря, международных сертификатов как таковых не существует, – Калязин открыл холодильник, с отвращением посмотрел на пиво и взял минеральную воду. – На Рождественскую местных документов достаточно. – А для океанских регат? – Ты Факультеты сначала пройди, – одёрнул Калязин. – Океанскую регату ему. Яхта разобрана в хлам, куда ты торопишься? Агапов втянул голову в плечи. – Жить, – ответил он просто. – Володь, я, кажется, просрал первую треть своей жизни. Я понятия не имею, чем я занимался и зачем. Я хочу теперь понимать, что я делаю, и делать то, что я хочу. И я хочу в море. Калязин не нашёл, что на это сказать, пожевал губами воздух, отсалютовал Агапову стаканом. – За понимание, – произнёс он, чувствуя себя невероятно глупо. Он показал Алексею после ужина программу для проектирования интерьеров, поставил рядом фото "Фантазии" до разборки и макет салона после реконструкции. – Мне нравится, – Агапов посмотрел на него снизу вверх. – Хорошо смотрится. – Это не окончательный вариант, – предупредил Калязин, – но сильно не поменяется. В конце концов, мы ограничены сметой. Он сразу понял, что пошутил напрасно, вздохнул, сел рядом и положил Агапову руку на запястье. – Лёш, – позвал он. – Не волнуйся. Мы уложимся. Агапов кивнул. – Мама не думала, когда покупала яхту, что в один совсем не прекрасный момент у нас не останется денег на её содержание, – сказал он, отвернувшись. – Всё ушло на её лечение. Там, ну, были варианты. Она хотела быть на ногах и в сознании до конца, и это потребовало, – Алексей запнулся, – ну... Он замолчал, пытаясь справиться с собой, но в итоге сморщился и всхлипнул, закрыл лицо ладонью. Калязин сидел рядом, не зная, что делать, сжимал руку Агапова и ждал. – Мы продали дом и мамину машину, – проговорил Алексей, сглотнул, шмыгнул носом. – Страховка не покрывала. Только яхта осталась, мама запретила её продавать, через адвоката запретила. Она думала, наверное, отец возьмётся, у него ещё деньги есть. А он не стал, не захотел. А я... не справляюсь. Она на меня надеялась, а я... Агапов глубоко вздохнул и выпрямился, вытер лицо руками, посидел так и обернулся. – Извини, – попросил он, снова улыбаясь. – Расклеился. Калязин кивнул, кусая губы. – Ты делаешь больше, чем многие стали бы на твоём месте, – сказал он тихо. Себя он в этот момент практически ненавидел. Своё намерение напиться в выходные Агапов осуществил неожиданным образом. – Я Славку в гости позвал, – сообщил он между делом в пятницу вечером, шлифуя каркас навигационной панели. – Ты же не возражаешь? Калязин поднял глаза. – Когда ты успел? – полюбопытствовал он. – Вы же виделись один раз! – Два, – поправил Агапов, начиная ухмыляться. – В марине встретились. Дразнить Калязина ему определённо нравилось, и Владимир мысленно поклялся давать ему как можно меньше шансов на это. – И он согласился с тобой выпить? – уточнил он. – С нами, – поправил Агапов и закончил совсем уж внезапно: – Я решил, раз он тебя ревнует, мне надо переманить его на свою сторону, иначе когда-нибудь мы крупно поссоримся, а это не то, чего бы мне хотелось. Калязин кашлянул и почесал лоб тыльной стороной запястья. – Ну-ну, – только и сказал он. Лямин снова привёз ром, на этот раз обычный чёрный. Агапов удовлетворённо потёр руки и указал на полку, где уже стояла одна бутылка. – Сечёшь, – одобрил Лямин, втянул носом запах. – Кто готовит? – Я готовлю, – Агапов достал стаканы. – И это будет съедобно, Володя, подтверди. Калязин подавил усмешку. Он не сомневался, что обаяние Агапова подействует и на Лямина, и не ошибся; окончательно Слава сдался, узнав о дайвинге. Они с Агаповым обменялись мнениями о дайвинг-клубе марины и перешли на свою специфическую терминологию, Алексей лишь раз взглянул на Калязина, спросил виновато: – Володь, тебе не скучно? – Скучно, – признался Калязин. – Можно, я возьму твой ноут? – Ага. Пароль на вход – "резкий", строчными, по-русски. Если я там где-то не разлогинился, не обращай внимания. – "Резкий"? – переспросил Лямин. – Ты ещё и спасатель? Агапов смутился, заулыбался застенчиво. Калязин мысленно поставил галочку и устроился на диване с ноутбуком и стаканом, открыл форум, проглядел приватные сообщения, но там было на удивление тихо: жалоба на флуд (напрасная, Калязин отправил в ответ стандартную отписку, мол, состава преступления не найдено) и два вопроса от новичков. Один из вопросов Кука повторил темой через пять минут после отправки сообщения: "Народ, может, у кого есть обмер мачты на двадцатку? Или ссылку где скачать. На водной двадцатку собирали, да там мачта сломана. Хотим восстановить, но так чтоб молодежь гоняться могла". Ему уже ответили, разумеется. "Кажись, спрашивал кто-то. На сайте МФПС всё есть в правилах", – бросил ссылку Двадцать Седьмой. "А по-русски?" – заныл новичок. "Онлайн-переводчики отменили? – отозвался Двадцать Седьмой, но сжалился и принёс перевод: – Держи, третьим параграфом твоя двадцатка". Калязин вздохнул. "Согласно Правилам форума, п. 1.3.12, запрещено создавать новые темы, дублирующие или аналогичные уже существующим, – написал он. – Рекомендую на будущее пользоваться поиском по форуму. На первый раз пользователю Кука выносится предупреждение. Тему закрываю и переношу в архив". Он сделал соответствующую пометку в профиле Куки, подумал и кинул Двадцать Седьмому в приват: "Не потакай нарушениям, пожалуйста. Я знаю, ты хотел как лучше, но не надо". – Что, Вовка, расстраивают тебя? – позвал Лямин. – Что ты, я обожаю модерировать, – ответил Калязин с сарказмом. – А как форум-то любит, когда ты модерируешь! – Слава засмеялся, и Калязин тоже фыркнул, покачал головой. – А что такое? – полюбопытствовал Агапов. – Вовка – зануда, – объяснил Лямин. – Спорю на что угодно, он только что кому-то пред вынес. Калязин исподлобья посмотрел на него, ухмыльнулся и промолчал. – Вернусь, – пообещал Лямин и вышел. – А зачем ты модерируешь, если тебе не нравится? – спросил Агапов. – Подменяю одного человека. Ну, и мне в общем-то нравится, если честно, – Владимир допил ром, сделал отрицательный жест, когда Агапов поднял бутылку. – Не, напиться сегодня обещал ты. Агапов заулыбался. – Лёш, – спохватился Калязин. – Ты никому не говорил, что берёшь меня в экипаж? – Нет, – Алексей наморщил лоб. – А что? – Не говори, – попросил Калязин. – Ладно? – Ладно, – кивнул Агапов. Он явно ничего не понял, но не стал ни возражать, ни уточнять. Когда на форуме осталось три пользователя: он сам, Двадцать Седьмой и Неподвижный, ветеран-инженер, – Калязин решил, что дальше можно не следить, вышел из своей учётной записи и закрыл ноутбук. – Совсем надоели? – по-своему расценил Агапов. Он сдержал обещание и напился, сидел, подтянув колено к груди, улыбался и часто моргал. Лямин от него не отставал, он же преимущественно и говорил, Агапов больше молчал, словно боялся сказать лишнего, и Калязин мимолётно пожалел о своей просьбе. – Все спать пошли, – ответил он. – Или по клубам, пятница же. – Формально уже суббота, – уточнил Лямин. Калязин снисходительно посмотрел на него. – И кто из нас после этого зануда? – осведомился он. Агапов засмеялся. – Если честно, я тоже спать хочу, – признался он. – Слабак, – беззлобно поддел Лямин. – Мы только начали. – Угу, – поддержал Калязин. – Всего-то бутылку раздавили практически на двоих. Он посмотрел на Агапова и увидел, что Алексей сарказма не понял, рассмеялся. – Лёш, иди спать, – сказал он. – Я пошутил. Не надо сидеть через силу. Тем более, что пьяный ты очень милый, но очень скучный. Агапов снова сморгнул. – Зато ты под градусом даже отвратительнее обычного, – захохотал Лямин и хлопнул Калязина по плечу. – Твоя откровенность тебя до добра не доведёт, помяни моё слово! Калязин закрыл лицо рукой, мысленно чертыхнувшись. – Я не обижаюсь, – запротестовал Агапов. – Володь, всё нормально. Ты не первый, кто мне это говорит вообще-то. – Ещё лучше, – пробормотал Калязин. – Праздник удался. – Что ты там бубнишь? – полюбопытствовал Лямин. Вдвоём они всё же уговорили Агапова лечь. Себе Калязин сварил кофе, Лямин продолжил пить ром: его алкоголь как будто не брал вообще. Калязин думал иногда, что Слава даже за руль может сесть и доехать до дома без приключений после любой вечеринки, правда, проверять это до сих пор никому не приходило в голову, в том числе, и самому Лямину. – Как он тебе? – спросил Лямин, глядя, как Калязин заправляет кофемашину. – Мы знакомы меньше месяца, – отперся Владимир. – Тебе хватает обычно пары дней, – оборвал его Лямин. – Колись, Вова. – Мне нечего тебе сказать, – Калязин сел напротив, улыбнулся примирительно. – Слава, чего ты от меня хочешь? Он хороший парень. Простой и прямой. – Да-да, очень милый, когда пьяный, – Лямин снова засмеялся, на этот раз беззвучно. – Почему он тебя Володей называет? – Не знаю, – Калязин пожал плечами. – Мне не жалко, пускай. – Угу, – Лямин замолчал. Кофемашина тихонько шипела и булькала, по кухне поплыл терпкий аромат. Калязин вернулся в гостиную, забрал тарелки и свой стакан, допил последний глоток и переложил оставшиеся стейки с подноса в стеклянную миску с крышкой. – Так он собирается на Рождественскую регату? – задумчиво уточнил Лямин. – Непременно, – подтвердил Владимир. – А для начала – на Факультеты. – Подошёл к делу всерьёз, – Лямин ухмыльнулся. – Как думаешь, а реально его переманить? Калязин опешил. – Что?.. – переспросил он. – Я пришёл к выводу, что нельзя ходить под парусом с тем, с кем спишь, – продолжил Лямин, не замечая оторопи Калязина. – Дашка – отличная девчонка, но у нас с ней проблемы, я ору иногда в запале, а она обижается, мне эти слёзы уже вот где, – он чиркнул ребром ладони по горлу. – Погоди, а Картер? – перебил Калязин. – А, – Слава махнул рукой, поморщился. – Как я и думал. Вика не хочет, чтобы он шёл на Рождественскую, типа, опасно. Карт пока мнётся, но, раз он вообще об этом сказал, чувствую, мне пора искать другого напарника, а может, и другую яхту тоже. Вспоминать об этом сейчас он явно не хотел, насупился, налил себе ещё рома. – Я там посчитал, – продолжил он, – если Карт выкупит мою долю в "Катарине", я могу взять сто одиннадцатую, которую "Декстра" анонсировала на салоне, она проходит по параметрам, и с ней реально управиться вдвоём. А Лёшка и правда хороший парень, спокойный, способный, я бы его позвал, как раз за зиму притрёмся и сработаемся. Калязин отвернулся к кофемашине, выгадывая время. Чувствовал он себя странно, словно Лямин посягал на что-то, принадлежащее ему, хотя, с другой стороны, разве было не так? Уйдёт Агапов – уйдёт и "Фантазия", а этого Владимир допустить не мог. – Тебе, кстати, это было бы на руку, – внезапно сказал Лямин. Калязин вздрогнул и пролил кофе, чертыхнулся, полез за тряпкой. – У тебя же какие-то виды на его яхту? – Слава подождал, пока он снова сядет. – Только не ври мне, что нет: ты делаешь её по своему эскизу, он мне сказал. Не знаю, как ты его уговорил, но у тебя самого на это может быть только одна причина: ты хочешь её выкупить. И если он будет ходить со мной, нафига ему другая яхта? Некоторое время Калязин смотрел на него, затем рассмеялся невесело, покрутил головой. – Все поняли, что и зачем я делаю, – сказал он с досадой. – Все, кроме него. Слава, я чувствую себя полнейшей скотиной. – Рефлексии в сторону, – Лямин наклонился над столом. – Вова, помоги мне его убедить. Мне кажется, мы с ним подружимся. – Ты не понимаешь, – перебил Калязин снова. – Он не уйдёт с "Фантазии". – Почему? – Это память о матери, – Владимир закусил губу. – У него мать умерла в декабре, Слава. Это её яхта. Да, я купил бы её при первой же возможности. За тройную цену, если понадобится. Но он не продаст. И он с неё не уйдёт, для него нет смысла в регатах отдельно от "Фантазии". Поэтому я и модернизирую её. Слава, я первым делом предложил ему просто сменить яхту. Лямин щёлкнул языком. – Обидно, – произнёс он, выпрямляясь. – Мать – это аргумент, конечно. Он помолчал. – С другой стороны, – начал он снова, глядя мимо Калязина, – до Рождества ещё уйма времени, так?.. Я решу вопрос с Картером. Куплю яхту и заявлю её на регату. А потом буду ждать. Дописать члена команды я могу в любой момент, так?.. Калязин пожал плечами. – Так и поступим, – подытожил Лямин. – Хорошо, что я тебя спросил. Торопиться тут и впрямь не надо, а к декабрю всё может измениться. Он поднял стакан. – За наш успех, верно, Вовка? Калязин кивнул, стараясь не встречаться со Славой глазами. Ему казалось, он совершает ошибку, но он понятия не имел, что возразить, и в итоге сказал: – Сто одиннадцатую не бери, Драккар её критиковал, хочешь, скину тебе статью почитать. – А что, для меня ты яхту модернизировать не станешь? – Лямин ухмыльнулся. – Я не стою таких трудов, да? – Прекрати, – попросил Калязин. – Смысл брать яхту со стапелей, чтобы её пересобирать? Проще новую построить. Если ты готов подождать пару лет, я могу. Он шутил, однако Лямин всерьёз задумался. – Ты ставишь меня в неловкое положение, – сказал он наконец. – Так и подмывает согласиться, но я представляю, во сколько мне обойдётся штучная ручная работа, даже если ты сделаешь мне скидку. – Это да, – не стал спорить Калязин. – Но если что, можешь рассчитывать на десять процентов по старой дружбе. Они просидели на кухне до восхода солнца, лишь тогда Лямин зевнул и решил: – Вовка, пошли, поспим хоть немножко. – Я домой, – отказался Калязин. Лямин воззрился на него с удивлением. – Там места хватит, – заметил он неуверенно. – Ну, или если ты не хочешь со мной в одной кровати спать, я могу в гостиной лечь. – Лёшка жаворонок, – Калязин усмехнулся. – Он встанет часа через три. Ты выспишься за это время. Я – нет. Так что я домой, и не звоните мне до полудня как минимум. Это Лямину было понятно, он успокоился и кивнул, спохватился: – Не говори ему, ладно? Ну, о моей идее. Раз такие дела, не надо ему пока знать. – Не скажу, – пообещал Владимир. Его порадовало даже, что Славкины мысли заняты Агаповым, в противном случае Лямин непременно спросил бы, как Калязин собирается попасть домой в четыре часа утра, если его мотоцикл остался на стоянке марины. Ответ бы ему не понравился, а потому Калязин умолчал о том, что пойдёт пешком. Он потратил на дорогу почти час и сперва замёрз – холодный ветер с побережья пробирал до костей, – однако быстро согрелся; солнце поднималось выше, город постепенно просыпался. За мостом Калязина обогнали первые машины, две или три проехали мимо, следующая остановилась. – Эй, – Калязину махнули рукой, – куда идёшь? Подбросить? Он с благодарностью согласился, и Джош, машинист крана с грузового причала в порту, сделал крюк, чтобы довезти его до угла Короткой улицы и Гленпарка. По дороге поговорили о собаках: у Джоша на зеркале заднего вида болталась фотокарточка собаки и маленькой девочки. – Дочка моя, – сказал Джош. – Уже сама мамой стала. Собаку хочет, да в её столицах не так просто в квартиру взять. Я её уговариваю домой вернуться, но – карьера, мужик её, опять же, зять мой, – он махнул рукой. – У моих родителей три собаки, – откликнулся Калязин, вспомнил о келпи и исправился: – Вообще-то, больше уже, четверо взрослых и пять щенков. Так что, если твоей дочке всё-таки понадобится собака – звони, подберём. Входя в дом, он подумал, не завести ли и вправду кота. Собаке он не смог бы уделять достаточно внимания, но коту требовалось гораздо меньше: покормить, почистить лоток и позволить спать в кресле, что ещё? "Хоть одна живая душа встречала бы". Он принял душ и почистил зубы, вытряхнул вещи из корзины для белья в сумку, чтобы отнести в прачечную, выпил стакан воды и улёгся, но сон пришёл не сразу. Лямин заставил его задуматься, потому что, если отбросить вопросы морали, его предложение решало все проблемы. Калязин никогда не хотел участвовать в гонках, только ходить под парусом, в идеале – на своей яхте. Агапову нужно было другое, он хотел... Калязин осёкся на этом месте. Он ведь понятия не имел, к чему на самом деле стремился Агапов. Жить, он сказал?.. Участвовать в регате? Но зачем? Почему именно в этой? Просто показать "Фантазию" он мог и без существенных денежных вложений, в этом прав был Рутберг, история зафиксировала даже победы круизных яхт в Рождество. Хороший шкипер обошёлся бы Алексею дешевле модернизации, но он выбрал второе, почему?.. Калязин ухмыльнулся. "Что ж, я в своём репертуаре, – подытожил он, закрывая глаза. – О яхте я знаю всё. А вот о владельце..." Когда он проснулся, за окном было сумрачно. Калязин не сразу понял, что это не вечерняя темнота, а ливень: сезон дождей наконец-то начался не только по календарю. Опустив голову обратно на подушку, Владимир на ощупь нашёл телефон, поднёс к лицу. Шёл уже второй час, как оказалось. Никто не звонил и не писал; нахмурившись, Калязин некоторое время разглядывал экран, потом сел, пригладил волосы. В прошлые выходные Агапову с самого утра не терпелось приступить к работе. Означало ли его сегодняшнее молчание, что он потерял интерес, или дело было только в дожде?.. О том, чтобы ловить попутку в такую погоду, речи не шло. Калязин побрился, позавтракал консервированной фасолью и вызвал такси; порыв ветра чуть не вырвал зонт у него из рук, пока он добежал до машины. – И куда людей несёт в такую погоду! – проворчал таксист. – Работа сама себя не сделает, – Калязин пожал плечами. – И уж кто бы говорил! Оба посмеялись, но таксист возразил всё-таки: – Да мне-то получше тебя будет, мне отсюда выходить не надо. Калязин смотрел в окно по дороге. Ветер гнул пальмы и тонкие столбы, рвал плохо закрепленные рекламные растяжки, вдоль тротуаров к канализационным люкам струились ручьи. "Так можем в Рождество попасть, – подумал Владимир рассеянно. – Вторую штормовуху надо было заказать". Он достал блокнот, пролистал до технических характеристик "Фантазии" и позвонил в парусную мастерскую. – Плюс неделя, – сказали ему. – Сообщим по готовности. – Ты ещё и в море сейчас собираешься? – изумился таксист. – Не сегодня, – Калязин покачал головой. – Даже не в ближайший месяц. До мастерской он дошёл насквозь мокрый и, уже запирая дверь изнутри, вспомнил, что не подумал об обеде и придётся бежать до столовой. – Как обычно, – пробормотал он с досадой, переоделся в комбинезон и с мокрыми вещами направился в эллинг, чтобы там развесить возле обогревателя. Но место было занято. Агапов вскочил, выронив брусок с наклеенной наждачной бумагой, и отчего-то покраснел. – Володя, – сказал он. – А я думал, ты не приедешь. Калязин с интересом приподнял бровь. – Ты мог бы спросить меня об этом, – заметил он, почесал щёку. Ему было неловко и даже, пожалуй, неприятно: во-первых, он не особенно любил сюрпризы, а во-вторых, Лямин верно подметил: до сих пор никому и ни при каких условиях не разрешалось находиться в эллинге в отсутствие Калязина, не из-за каких-то гипотетических секретов, а лишь потому что эллинг был его вторым домом. Калязин проводил здесь много времени в одиночестве и вторжению не обрадовался, пусть даже это был Агапов. Алексей, похоже, это понял. – Мне не надо было приходить, да? – спросил он, кусая губы. – Извини, Володя. Я не подумал. Нечем заняться, вот я и... Он осёкся и развёл руками, добавил: – Хочешь, я уеду? – Куда ты уедешь? – машинально возразил Калязин. – Там потоп. Он сообразил наконец, что стоит с вещами, с которых капает вода, прошёл мимо Агапова и повесил брюки и рубашку на раму, а куртку – на плечики рядом. – Ты меня удивил, – признался он. – И немного напугал, честно говоря. Алексей шумно вздохнул. Сесть обратно он то ли не решался, то ли уже забыл, что сидел, подпирал бедром верстак и разве что отложил фанерку, которую шлифовал до появления Калязина. – Чем? – спросил он. Владимир неохотно обернулся. – Тебя очень много, – объяснил он медленно. – Знаешь, я... не привык, чтобы кто-то так стремительно входил в мою жизнь. Мне бы хотелось дружить с тобой и всё такое, – он запнулся, и Агапов воспользовался этим, чтобы вставить: – Мне тоже. Хотелось бы. Володь, правда, я не нарочно!.. – Я знаю, – Калязин помотал головой, поморщился, не в силах выразить словами свои ощущения. – Лёш, просто давай договоримся, ладно? Я должен был сразу тебе сказать, конечно, я сам виноват. Есть правило: не входить в эллинг без меня. Ни при каких условиях. Агапов энергично кивнул. – Хорошо, – подтвердил он. – Нет проблем. – Если что, на мастерскую это не распространяется, – пояснил Калязин, снова чувствуя себя неловко. – Там можно сидеть сколько угодно. – Хорошо, – повторил Агапов, улыбнулся. – А я обед на вынос взял в "Тик-Таке". Калязин вскинул голову, долго смотрел на него и наконец бессильно рассмеялся. – Действительно, что ещё надо, – проговорил он. – Алексей. – Я, – Агапов заулыбался ещё шире, но внезапно перестал, вскинул руки, поклялся: – Володь, я понял. Честное слово. Я помню, ты говорил уже, что я навязываюсь. – Немножко, – согласился Калязин, пошутил: – Впрочем, насчёт еды и пива я претензий не имею. Он расслабился, но не успокоился окончательно, и мысль оформилась, пока он клеил новую зашивку из рейки в носовой части "Фантазии". Калязин подумал, что совершил ошибку, согласившись на предложение Агапова войти в экипаж. Близость "Фантазии" отбила способность здраво соображать, это было единственное, чем Калязин мог объяснить своё решение. Сегодняшнее появление Алексея наглядно демонстрировало, что лучше остановиться, пока не поздно. Как максимум – Калязин готов был сделать послабление, – они могли вместе сходить на Факультеты, чтобы "Фантазия" получила квалификацию, а Калязин убедился, что модернизация произведена успешно. А потом – разбежаться, вернуться к модели общения "мастер – клиент". Так будет лучше. Вздохнув, Калязин закрыл глаза и сел перед зашитым участком, сложив руки на коленях. По палубе прошёл Агапов, остановился наверху у лестницы, позвал: – Володя?.. – Спускайся, – откликнулся Калязин, выпрямляясь. Агапов пробрался между проводами, присел на корточки рядом с ним и погладил приклеенную зашивку. – Ух ты, – сказал он. – Это так и останется? – Сверху будет пробка, – Владимир тоже потрогал рейки, ещё немного липкие от клея. – Для плавучести и прочности, а то ты локтем во сне шарахнешь и пробьёшь насквозь. – Шутишь? – с подозрением поинтересовался Агапов, всмотрелся в лицо Калязина. – Не шутишь. – Некоторые гонщики вообще не делают зашивку, – Калязин усмехнулся. – Это ещё больше облегчает яхту. Но мы договорились, что "Фантазия" будет круизно-гоночная, так что в крайности впадать не станем, верно? Алексей неловко заулыбался и вдруг спросил невпопад: – Володь, ты здорово сердишься, да? Из-за того, что я притащился без спросу? – Ты всё ещё об этом думаешь? – удивился Калязин. Агапов пожал плечами. – Ты попросил никому не говорить о том, что пойдёшь со мной на Факультеты, чтобы иметь возможность отказаться? – предположил он, не глядя на Калязина. – Я подумал, я ведь и вправду навязываюсь. Сначала заставил тебя в это влезть, потом затащил в экипаж. Постоянно толкусь рядом, задаю кучу вопросов, да ещё... Он осёкся, покусал губу и закончил неловко: – Создаю массу неудобств, короче. Я подумал, я бы, наверное, на твоём месте захотел избавиться от такого знакомства. Калязин кашлянул. Агапов вскинул голову и с такой надеждой посмотрел на него, что у Владимира не повернулся язык сказать, что в некотором роде он прав. Вздохнув, Калязин плотно закрыл клей и отложил в сторону кисть. – Ты можешь говорить, если хочешь, – разрешил он. – Кому угодно. Ему тоже отчего-то было неловко глядеть на Агапова, но он заставил себя, чтобы не создавать очередную двусмысленную ситуацию. – Я не откажусь, – пообещал Калязин. – Я пойду с тобой на Факультеты, если мы не поубиваем друг друга до июня. И я пойду с тобой на Фестиваль и на Рождество, если мы переживём Факультеты. Такая формулировка тебя устроит? – Устроит, – Агапов расплылся в улыбке, но всё-таки уточнил: – Так ты не сердишься? Калязин приподнял брови, подумал и указал за спину Алексея. – Иди мотор почисти, – посоветовал он вместо ответа. – Ты слишком много думаешь. Физический труд облагораживает. – А я ничего не испорчу? – уточнил Агапов. – Топливо и воду я слил, – отозвался Калязин. – Ветошь в шкафу, керосин там же. Протри, промой, смажь, залей новое масло. Если что-то открутишь и забудешь, откуда, я потом поставлю. Но вообще там нет ничего сложного, ты справишься. Он перевёл дух, когда Агапов сошёл с яхты, постучал себя по лбу сжатым кулаком. – Какого чёрта ты делаешь? – спросил он себя беззвучно. – Надо было послать его. "Фантазия" скрипнула. Владимир вздрогнул и уставился на покрытые клеем рейки. – Володя! – заорал Агапов снаружи. – Керосин – это бутылка с белой крышкой? – Да! – крикнул Калязин в ответ. Он покачал головой и наклонился за кистью. Работы на "Фантазии" в любом случае следовало закончить в срок. Вечером (ночью вообще-то) позвонил Эллис. – Нам не хватает одного человека в команду, – начал он с места в карьер. – Привет, кстати. Я имею в виду, в "Квазар". – Вы что, уже прилетели? – удивился Калязин: насколько он помнил, вернуться Эллис с супругой обещали только к десятому числу. – Нет, а что? – всполошился Эллис. – Ещё не поздно! Я часы поставил на ваше время, чтобы не позвонить тебе рано утром! – Спасибо, – оценил Калязин. – Так что там насчёт "Квазара"? – Позови своего приятеля! – попросил Картер. – Того, которому ты яхту сейчас делаешь. Мне Славик сказал, у тебя с ним хорошие отношения. – А если у него другие планы на день влюблённых? – Нет у него планов! – отмахнулся Эллис. – Славка уже узнал. Ты его просто позови, ага? Ну, я же не могу ему сам позвонить! То есть, я могу, конечно... Калязин засмеялся. – Я понял, – согласился он. – Позову. Вике привет. Он отложил телефон и рассеянно уставился в экран ноутбука. Слава узнал, вот как?.. Писать Агапову он не стал: в час ночи Алексей уже спал, скорее всего; Калязин на всякий случай промотал вниз заглавную страницу форума, но логина в списке активных предсказуемо не увидел. Зато в сети был Лямин, но Калязин не стал писать и ему. Он уже понимал, что сглупил: следовало сразу предупредить Славу, что дело не только в яхте, что он собирается с Агаповым на Факультеты. Сейчас Калязин недоумевал, с чего вообще он решил молчать, что это было? Недоверие, суеверие, перестраховка?.. ...или лишний стакан рома?.. Агапов его задумчивость на следующий день трактовал по-своему. – Не выспался? – спросил он с сочувствием. – Не особенно, – согласился Калязин. Лёг он на рассвете, а встал в начале одиннадцатого, когда у соседей (тех, что с собакой) заиграла музыка. Низкие тучи и шквальный ветер их не смущали, затевался детский праздник, и Калязин, чертыхнувшись, отправил сообщение Агапову: "Привет. Если сегодня тебе тоже скучно, заскочи за мной, поедем работать". "Еду", – ответил Агапов. Калязин как раз успел сварить себе кофе. – Будешь? – он сунул вторую кружку Агапову. – Бери, на светофоре допьёшь. Алексей заулыбался. – Ботинки надень, – посоветовал он. Калязин посмотрел на свои носки и кивнул. Мотоцикл он накануне отогнал в гараж и оплатил стоянку до апреля. – Как ездить будешь? – сразу обеспокоился Агапов. – С тобой, – пошутил Калязин, посмотрел на него и исправился: – На такси, как обычно. Я пытался как-то машину напрокат брать, не сложилось. – Не чувствуешь габариты? – поддел Агапов. – Засыпаю за рулём. Агапов сочувственно кивнул. – Да, тогда за парусами лучше мне ехать, – согласился он. – Когда, кстати? – Нам, – поправил Владимир. – Когда – не знаю, мне позвонить должны. Рассчитывай на начало марта. На этот раз они сидели внутри яхты вдвоём: Калязин клеил зашивку, Агапов шлифовал новую крышку рундука. Калязин посматривал на него иногда, ему было любопытно, как далеко зашло общение Агапова с Ляминым, если Слава так запросто узнал, что Алексей делает в день влюблённых. Лямин явно не принял близко к сердцу замечание о том, что Агапов с "Фантазии" не уйдёт, и потихоньку форсировал события: приглашение на междусобойчик поможет Агапову стать "своим", дальнейшее – дело техники. Калязин не сомневался, что уже к Факультетам Алексея будет знать вся марина. А Алексей, в свою очередь, будет помнить, кто этому поспособствовал. – А на "Азарне" ты не ходил? – спросил Владимир. – С Сандро? Агапов поднял голову. – Один раз, – сказал он. – С мамой. Сандро её долго уговаривал, позвал ещё маминого врача, мама только поэтому согласилась. Ей врач нравилась, – он ухмыльнулся. – Я думал даже, она попытается меня женить, но, к счастью, обошлось. – Не хочешь жениться? – Калязин усмехнулся. – Не хочу жениться бездумно, – неожиданно серьёзно ответил Алексей. – Я хочу, чтобы это было по-настоящему. – Да ты романтик, – помолчав, заметил Калязин. – Я прагматик, – возразил Агапов, но порозовел. – Предпочитаю делать так, чтобы потом не переделывать. – Мне страшно представить, как ты детей заводить будешь, – засмеялся Владимир. – Чтобы потом не переделывать! Агапов вспыхнул. – Вот поэтому, – упрямо сказал он, – я и хочу жениться один раз и на всю жизнь. Калязин ждал, что он добавит: "Как мои родители", но ошибся: Агапов замолчал и вернулся к шлифовке. – Лёш, извини меня, – попросил Калязин. – Я не хотел тебя обидеть. – Я не обиделся, – отозвался Агапов. – Я задумался. – О детях? – снова не удержался Калязин, и на этот раз Агапов тоже заулыбался. – Не угадал, – ответил он. – О родителях. Мои, кажется, не особенно друг друга любили. Во всяком случае, они не решились на второго ребёнка. – Мои тоже не решились, – Калязин пожал плечами. – Это ещё не показатель, мало ли, какие могут быть причины. Агапов кивнул и на этот раз замолчал надолго, но за обедом вновь поднял тему семьи. – А твои родители, – спросил он, – здесь где-то живут? – На заливе, недалеко от Берка, – Калязин невольно махнул рукой. – Ферма: козы, овцы и собаки. Кстати, тебе не нужна собака? Есть пять отличных щенков келпи. – Я кошек больше люблю, – извиняющимся тоном сказал Алексей. – А почему они уехали? Они же здесь жили? Или это ты приехал? Калязин помолчал, разглядывая Агапова поверх стакана с водой. Его и раньше расспрашивали о его жизни, о родителях и о нём самом, но никому ещё не удавалось делать это так откровенно и так легко, а главное – так эффективно. Владимир не любил говорить о себе, оттого ему и было легко с Гаруфалосом, который ничего не выпытывал, поскольку и так всё знал, и с Ляминым, который ничем не интересовался, если это не касалось непосредственно его самого. И всё же Агапов задавал вопросы, а Калязин отвечал, не успевая даже задуматься, и не жалел об этом. – Отец ногу повредил, – сказал Калязин. – Стопу ампутировали, он не может больше под парусом ходить. У него моторка там, а у мамы – шестнадцатифутовая "заря". Я на ней хожу, когда приезжаю в гости на Пасху, чтобы размяться и не забыть вообще, как это делается. Он отпил воды и перехватил инициативу, прежде чем Агапов снова открыл рот. – Кстати, о гостях, – начал он, наблюдая за Алексеем, – десятого приезжает Картер, совладелец "Катарины" и наш со Славкой приятель, и четырнадцатого они с супругой организуют вечеринку в "Квазаре". Ты приглашён. Агапов растерялся, и Калязина это немножко успокоило: по крайней мере, Лямин в своих действиях был последователен и ничего заранее Алексею не говорил. – День влюблённых, да? – Агапов наконец собрался с мыслями. – Ожидается, что я приду с девушкой?.. – Ожидается, что ты придёшь со мной, – Калязин заулыбался. – Лёш, это просто дружеские посиделки. Лазертаг, выпивка и разговоры ни о чём. Нет, если у тебя есть девушка, которую ты хочешь привести... Агапов замотал головой. – Нет, – сказал он. – А у тебя? Калязин подумал о Зине. Он мог бы найти её через Гаруфалоса, разумеется, но сомневался, что она приедет, даже если он позвонит или напишет. Она уже отказалась с ним встречаться и сделала это не из кокетства, просто не захотела. – Самая прекрасная девушка на свете, – пошутил он, указывая большим пальцем себе за спину, на эллинг, – уже принадлежит тебе. А я не из тех, кто уводит девушку у друга! Агапов посмеялся, но разговор на этом внезапно заглох. Доедали в молчании; Калязин собрал мусор в пакет на переработку, завязал узлом и поставил у двери, чтобы забрать вечером. – Володя, – позвал Агапов. – Мне правда стоит пойти?.. Калязин медленно выпрямился, посмотрел на сидящего Алексея сверху вниз, нахмурился. – Почему ты сомневаешься? Агапов пожал плечами. – Это твои друзья, – сказал он неопределённо. – В случае со Славкой тебя это не остановило, – напомнил Калязин. – Не беспокойся. Если стесняешься, можем приехать вместе. Он сразу пожалел о своих словах, вспомнив, как Лямин решил, что они встречаются, но было поздно: Агапов ухватился за его идею со всем энтузиазмом. – Ладно, – Калязин заставил себя улыбнуться. – Значит, договорились. Эллис сам заскочил в мастерскую двенадцатого днём, когда Агапов был на работе, удивился наивно: – А я думал, он всё время у тебя. – Двадцать четыре часа в сутки, – Калязин хмыкнул. – Так ты к нему пришёл или ко мне? – Я надеялся посмотреть на него у тебя, – дипломатично отозвался Эллис. Старый загар с него за два с лишним месяца слез полностью, а новый ещё не проявился. Владимир уже и не помнил, видел ли когда-нибудь кого-то из яхтсменов таким до синевы бледным; Эллис своего вида стеснялся и всё время пытался прикрыть обгоревший нос с шелушащейся кожей. – Спроси в марине, – посоветовал Калязин. – Они должны знать, где их дайвер. Тем более, в такую погоду. – Да не, я потерплю до "Квазара" тогда, – отказался Картер. – Вообще-то, я хотел с тобой посоветоваться. Мы со Славкой расходиться будем на разные лодки и "Катарину" продавать, вот думаю взять что-то поменьше. Когда выберу – посмотришь? Правда, я пока не знаю, что смотреть, может, посоветуешь заодно? – А бюджет? – Калязин забрался в кресло с ногами, пользуясь тем, что Эллис сидит на краю стола. – Я хочу новенькую, – признался Эллис. – Нетронутую, со стапелей. Чёрт с ними, с деньгами, заработаю, мне за европейские статьи должны перевести, а Вика с редактором ещё уговаривают книжку сдать. Так что деньги – не главное. Калязин задумчиво кивнул. – Гоночную, круизную? – уточнил он только. – Круизную, – Эллис махнул рукой. – Тут без вариантов. Не хочу, чтобы Вика волновалась. – Я посмотрю, – пообещал Владимир. Агапову он о визите не сказал, только напомнил, что послезавтра их ждут. Алексей скорчил неопределённую гримасу и высунул язык. – Я боюсь твоих друзей, – заявил он. – Как мне себя вести? – Некого там бояться, – возразил Калязин. – Славку ты уже знаешь, тем более. Как ты вообще работаешь? Ты же группы водишь, там всё время новые люди! – Так я же ими командую! – Агапов заулыбался. – Это совсем другое дело. Калязин только покачал головой. Алексей заехал за ним в начале шестого. Калязин ещё ходил босой и полуголый, распахнул дверь, сказал: – Ты рано. Кофе хочешь? – Хочу, – кивнул Агапов. – Тогда свари, – Калязин ткнул пальцем в арку, ведущую в кухню. – Вроде там ещё молотый был. Агапов захохотал. – Володя, как ты вообще живёшь один? – крикнул он, набирая воду. – Скажи честно, ты нормально ел когда-нибудь до меня? – Да! – заорал Калязин в ответ. – Когда жил с родителями! Он отыскал наконец чёрную футболку с длинными рукавами, надел и тоже пришёл на кухню. – На месте твоих родителей я бы побоялся тебя одного оставлять, – Агапов продолжал ухмыляться. – Мне просто лень, – Калязин пожал плечами. – Мне это не интересно. Он благодарно улыбнулся, взяв кружку. – А вообще в моём провале по хозяйству виноват ты, – он посмотрел на Агапова с шутливым упрёком. – Мне приходилось как-то крутиться, пока ты не решил, что это твоя прямая обязанность – следить, чтобы я обедал и ужинал! – Мне должно стать стыдно? – парировал Агапов. Он и вправду волновался, к удивлению Калязина, сказал перед входом в "Квазар": – Кажется, я отвык от больших компаний. Калязин похлопал его по спине и подтолкнул перед собой. – Лёша, – представил он. – Картер, Вика, Даша. Славку ты знаешь, это Дима, Дарина, Александр – Сашка и Александра – Леся, Женя и Саманта, она же Сэм. – Привет, – Агапов улыбнулся и замолчал. Он быстро адаптировался, но предпочитал держаться поближе к Калязину и схватил его за плечо, когда стали разбиваться на команды перед игрой. – Я с Володей, – торопливо произнёс он. Смолин смерил его взглядом, но фыркнул и выдал им обоим красные жилеты, отправил к ним же Эллиса с Викой и Лямина с Дашей. – В лазертаге был когда-нибудь? – спросил он Агапова. Алексей помотал головой. – Ну, в войнушку должен был играть. Играем стенка на стенку, ваша база тут, – Сашка ткнул в карту, – наша – тут. Через четверть часа или после выбывания одной команды меняемся сторонами. Два раунда. Стрелять сюда, – он постучал себя по жилету. – У каждого – три жизни. Количество выстрелов не ограничено, но после смерти оружие блокируется. Что ещё?.. Да всё. Если тебя убили, подсказывать другим запрещено, сиди и жди сигнала на воскрешение. Агапов подбросил в руках бластер. – Понял, – подтвердил он. – Не дрейфь, – осклабился Лямин. – Мы их сделаем. – Ха-ха, – не удержался Калязин. Лазертаг он любил, но стрелял плохо, а прятался и того хуже, вот и сейчас его вышибли вторым, сразу после Даши, у которой тоже был дебют, как и у Агапова. Следуя правилам, Владимир вернулся к инструктору, поманив за собой Дашу, утешил её по дороге: – Не расстраивайся. Сейчас махнёмся сторонами, будет шанс отомстить. – За меня Слава отомстит, – Даша улыбнулась. – Он здорово стреляет, я видела. – Он умеет, – согласился Калязин и вздохнул. Лямин единственный оставался в строю в их команде, когда дали сигнал на воскрешение и обмен базами. Агапова расстреляли в упор Смолин и Сеничев, но поплатились: в ответ Лямин "убил" Диму и снял одну из двух оставшихся жизней у Смолина. – А тяжело! – пожаловался Агапов, вытирая лоб тыльной стороной запястья. – А ты сразу на меня иди, я тебе дам отдохнуть, – пошутил Сеничев. – Бери с Вовки пример. – Уговорил, тебя застрелю первым, – пообещал Агапов. По очкам он в итоге оказался на четвёртом месте из двенадцати. – Отличный результат для первого раза, – одобрил Смолин. – Добро пожаловать в команду. – Больше не боишься? – поддел Калязин вполголоса. – А кто боялся? – Агапов сделал невинное лицо. Всё же он держался поближе к Калязину, пока в какой-то момент к нему не подошёл Лямин и не позвал вполголоса: – Пошли поговорим? На пару минут. "Ну вот и всё", – с досадой подытожил Владимир про себя. Он отвернулся к Саманте и Гарчеву, спросил: – Как у Олеси дела? В школе нравится? – Ой, кому вообще нравится в школе?! – возмутился Гарчев. – Не сбегает, и то хорошо! – Да, она в папу пошла, – засмеялась Сэм. – Жень, мне в школе замечательно было! Вовке, наверное, тоже, раз он так спрашивает, да, Вов? – Мне было скучно, но за хорошие отметки меня отпускали на яхту, – Калязин развёл руками. – Так что я старался! Ему приходилось делать усилие, чтобы не оглядываться. Славку, несмотря на грандиозные планы, не хватило на долгое ожидание. В общем-то, он никогда не отличался долготерпением, зато умел мотивировать и грамотно обозначить все преимущества своих предложений, и Калязин всерьёз боялся, что Агапов согласится. "Я хочу пойти с ним на Факультеты, – сдался он мысленно. – Я хочу, чёрт возьми". – А что это за мальчик? – спросила Сэм шёпотом. – Карт сказал, он твой друг? – Ну, не знаю насчёт друга, – Калязин усмехнулся. – Он протеже Сандро, я занимаюсь его яхтой сейчас, готовлю к следующему сезону. – А он откуда? Не то чтобы я знала всех в марине... – Да неужели? – вполголоса поддразнил жену Гарчев, она пихнула его локтем. – Из Кэма, – ответил Калязин. – Он там родился и жил, потом его родители вернулись сюда, они местные, а он приехал год назад, – он помедлил и добавил: – В декабре умерла его мать, это была её яхта. – Оу, – Сэм прижала ладони к щекам. – Хорошо, что ты сказал, Вов. Такие вещи лучше знать заранее. Она подняла голову, глядя Калязину за спину, но обернуться он не успел: кто-то положил ему обе руки на шею. – А пойдём-ка потрещим, – зловеще проговорил Лямин ему на ухо. Калязин встал, невольно ища глазами Агапова, нашёл и задержал дыхание: Алексей виновато на него поглядел, неловко улыбнулся и пожал плечами. – Всё? – начал Калязин, когда они вышли на крыльцо клуба под навес. – Ты его уболтал? Он тоже улыбался, но чувствовал себя неважно. – Уболтал? – переспросил Лямин. – Вова. Я думал, ты мне друг! А ты... – он выразительно замолчал. – Что – я? – Калязин наморщил лоб. – Почему ты не сказал, что идёшь с ним сам? Чего молчать-то было? – Лямин сложил руки на груди, и Калязин с удивлением понял, что Слава на самом деле обижен и зол. – Я, – Владимир осёкся, покусал губу, покачал головой. – Слав, – заговорил он снова. – Ну какая разница? Да, мы с Лёшкой условились, но он тогда никого ещё не знал. Ты предложил, он согласился, какая разница, что там было со мной? – Вообще-то, он отказался, – поправил Лямин. – С какой стати он должен был соглашаться? Вова, что ты несёшь? Я не стал бы его звать, если бы знал, что ты с ним идёшь! – Почему? – вырвалось у Калязина от неожиданности. Лямин закрыл лицо рукой. – Ять, – с чувством произнёс он. – Вова, твою мать. Ты чего?! Я кто, по-твоему, чтобы в чужой экипаж лезть? Калязин моргнул несколько раз, не зная, что ответить. – Почему. Ты. Не сказал? – с расстановкой повторил Лямин. – Я был уверен, что он согласится! – признался Калязин. – Слава, ну давай серьёзно: ты гонщик с колоссальным опытом и хорошей яхтой, ты только что выиграл Госфлаг на его глазах! Я не сомневался, кого он выберет! И я не хотел потом выглядеть идиотом! Он позвал меня просто от отсутствия вариантов! – Вова, – вкрадчиво начал Лямин, – при чём тут отсутствие вариантов? Ты же сокровище на море, ты яхтенный мастер, кто отказался бы с тобой пойти?! – Ты, например, – опешил Владимир. – Ты отказался. Теперь настала очередь Лямина смотреть на него с раскрытым ртом. – Что?.. – переспросил он неуверенно. – Я тебе предлагал, – повторил Калязин. – Ты не помнишь? Когда Карт уезжал. Я предложил тебе взять меня, а ты пропустил это мимо ушей и сменил тему. Лямин молчал, глядя куда-то в пространство. – Слава?.. – позвал Калязин. – Я думал, ты шутишь, – убитым голосом произнёс Лямин. – Ять, Вова. Я был уверен, что ты шутишь! Я не стал развивать тему, чтобы не обламываться и не ставить тебя в неловкое положение, потому что ты всегда на берегу, ты занят, ты никогда не хотел!.. – Я хотел, – Калязин криво усмехнулся. Лямин снова сфокусировался на нём. – Я, пожалуй, передумаю насчёт влезания в экипаж, – сказал он. – Вовка, если ты хотел, пошли, а? Ты не можешь бросить его до Факультетов, я понимаю, но потом, после?.. Пошли? С тобой и в Рождественскую не страшно, и вообще!.. – он махнул рукой. – Вовка?.. Калязин вспомнил виноватый взгляд Агапова и то, как Агапов трогал борт "Фантазии" на стапелях. – Прости, Слав, – он качнул головой. – Мне чертовски приятно, но я не могу. Уже нет. – Даже после Факультетов? – с надеждой повторил Лямин. – Даже после Фестивальной недели, – Калязин усмехнулся. – Только если он сам скажет, что больше не нуждается в моей помощи. Лямин кивнул, сунул руки в карманы. – Как ты к нему прикипел, – протянул он. – Хотя да, конечно. – Ты о чём? – Владимир насторожился. – Он тебе и правда нравится? – Лямин заторопился: – Вов, да ты не бойся, я ничего ему не скажу, честное слово! Я понимаю. Он тебе понравился, да? Калязин открыл рот и закрыл, не найдя нужных слов. – Я понял! – Вячеслав вскинул раскрытые ладони. – Вовка, я тебя уверяю: у тебя есть все шансы! Он с таким восторгом о тебе отзывается... – Стоп! – перебил Калязин. – Слава, мы это уже проходили, кажется. Он – не мой бойфренд, забудь об этом! – Пока – нет, – согласился Лямин. Теперь уже Калязин закрыл лицо рукой. – Слава, – сказал он. – Я нем как рыба, – поклялся Лямин. – Но я тебя уверяю... – Заткнись, – попросил Калязин. – Ты чушь несёшь. Он перевёл дух и облизал пересохшие губы. Лямин смотрел на него и продолжал думать о своём, Калязин видел практически, как в Славкиной голове, поскрипывая от напряжения, крутятся шестерёнки. – Пойдём выпьем, – решил наконец Лямин. – Мне надо. Не каждый день такие новости. Калязин сдался. – Никому ничего не говори, ладно? – произнёс он с упрёком, заранее понимая тщетность своих слов. – Могила! – Лямин застегнул рот на воображаемую молнию. Владимир закрыл глаза. "Завтра, – подумал он с весёлым отчаянием, – вся марина будет обсуждать, что мне нравится Агапов. Боже, храни королеву!.."