Иду полным курсом

Агапова, к счастью, в эту теорию никто посвящать не стал или же Агапов не воспринял её всерьёз, во всяком случае, он не подавал вида, и работы над "Фантазией" продолжались в штатном режиме. То есть, штатном для Агапова: он приезжал вечером и оставался примерно до десяти, потом подвозил Калязина домой и сам уезжал спать. Владимир в такое время не ложился даже в детстве; первые несколько дней он до глубокой ночи дежурил на форуме, навёл порядок во всех старых темах, до которых не доходили руки у постоянных модераторов, поправил слетевшие ссылки и заменил фотографии, и за это удостоился отметки в профиль от вернувшегося Драккара. "Вова, ты стахановец просто, – похвалил Драккар. – Спасибо за помощь, буду знать, к кому обращаться, когда в отпуск соберусь!" "Всегда готов, – пошутил Калязин. – Как у тебя, нормально?" "Как по маслу, – Драккар поставил сразу два смайлика с поднятым большим пальцем. – Я теперь биг босс, начальник отдела сетевого оборудования, двадцать человек в подчинении". "Тебе не привыкать, – ответил Калязин. – Поздравляю!" Драккар в регатах не участвовал, даже в Фестивальной неделе, отговаривался тем, что живёт далеко от основных мест проведения, но Денис как-то раздразнил его в модераторской, и Драккар в запале вывалил на него историю одной погибшей яхты, сказав, что не хочет повторения. Денис навёл справки и, ошеломлённый, приватно поделился своим открытием с Калязиным: лет двадцать назад Драккар чудом выжил после кораблекрушения, когда погибла вся его семья; будучи тогда подростком, он почти сутки провёл в воде, держась за обломок мачты, пока его не подобрал вертолёт спасательной службы. Под парусом, правда, Драккар всё-таки ходил, у него была восьмисотая "устрица" с непроизносимым названием "Десенрасканко", но по редким фотографиям Калязин не мог понять, получает Драккар удовольствие от моря или пытается бороться со страхами. Зато форум практически на Драккаре и вырос: его стараниями из ветки европейских "Катеров и Яхт" они превратились в самостоятельный сайт с хорошей посещаемостью и самоокупаемостью за счёт рекламы, и теперь уже в их беседке проскальзывали робкие намёки, что неплохо было бы завести ветку для участников из Европы и Азии. Драккар пока делал вид, что не замечает. "Не хочешь на постоянной основе модером остаться?" – спросил он. "У меня скользящий график", – ушёл от ответа Калязин. "Ты хотел сказать – плавающий? – посмеялся Драккар. – Давай я за тобой права оставлю, чисти форум по возможности, если что-то заметишь". "Не стану возражать". Всё же с возвращением Драккара необходимости во вмешательстве модератора стало значительно меньше, Драккар везде успевал первым, и к концу недели Калязин понял, что после полуночи на форуме ему делать нечего. Читать не хотелось, смотреть кино – тоже; он улёгся в кровать, думая, что проворочается до утра, но быстро задремал и проснулся, к своему удивлению, без будильника в начале десятого. За окном снова лил дождь, в доме было жарко и влажно. Калязин запустил осушитель, прежде чем вызывать такси, и поставил рядом с кроватью, надел на этот раз резиновые сапоги и брезентовую куртку. – Рыбачить? – полюбопытствовал таксист. – Столярничать, – покачал головой Калязин. "Фантазия" вкусно пахла изнутри древесной стружкой и клеем. – Привет, – тихо сказал Владимир, спускаясь в салон. – Скучала? Я сегодня, видишь, пораньше. Иногда он забывался и разговаривал с яхтой в присутствии Агапова; первый раз Алексей встрепенулся, спросил: – Что?.. Я не расслышал, извини! Калязин смутился, но взял себя в руки, усмехнулся. – Это ты извини, – покаялся он. – Я иногда, ну, с ней говорю. Бывает. – А, – успокоился Агапов. – Ладно. Учту. Калязин клеил пробковое покрытие и думал, что не понимает Агапова и понятия не имеет, что творится у него в голове. Алексей как будто ничего не скрывал, относился ко всем одинаково дружелюбно и охотно отвечал на любые вопросы; после вечеринки в "Квазаре" все по очереди признались Калязину, что Агапов – отличный парень, и Владимир сам так считал, и это же его настораживало: Агапов был слишком положительный. Не бывает таких людей. В тихом омуте черти водятся. Он ещё думал об этом, когда зазвонил будильник в телефоне. Калязин выключил его, вытер руки влажной тряпкой и закрутил крышку тубы с клеем. Дождь закончился, можно было сходить на обед в "Тик-Так", но вместо этого Калязин переоделся и двинулся к административному зданию марины, где располагалась столовая. Из-за плохой погоды, видимо, в зале сидели всего два человека: незнакомый Калязину мужик в комбинезоне муниципального электрика и Лилечка. Калязину она не особенно обрадовалась, но кивнула, когда он спросил разрешения составить ей компанию. – Не помню, чтобы ты раньше сюда заглядывал, – сказала она. – Экспериментируешь? – Ленюсь, – честно ответил Калязин. – И времени жалко куда-то далеко идти. Как дела? – Пока не родила, – отшутилась Лиля, пожала плечами. – Говорят, ты в этом сезоне гоняться собираешься? Калязин постучал по столешнице, объяснил: – Чтобы не сглазить. Надеюсь, по крайней мере. – С Агаповым? – уточнила Лиля. – Такой мальчик хорошенький. Не знаешь, у него есть кто-нибудь? – Чисто случайно знаю, – Калязин хмыкнул. – Никого нет. Не вздумай только сманивать его обратно в вашу контору, теперь это мой клиент! Лилечка посмотрела на него снисходительно. – Я личную жизнь с работой не совмещаю, – заверила она. – Хотя, если по-честному, я не понимаю, зачем тебе такой клиент. Я посмотрела движение по их яхте ради любопытства, там прибыль ерундовая, всё обслуживание – по эконом-классу, хлопот больше. Спорю, он тебе в убыток обходится?.. Калязин ухмыльнулся. – Ты же не думаешь, что я буду обсуждать с представителем конкурентов свои прибыли и убытки? – парировал он. – Ты нам не конкурент, фрилансер, – напомнила Лилечка, заулыбалась. – Ты клинингом вот не занимаешься, например, а это знаешь какая статья доходов?! Она дразнила его, пока он не закончил обед, и вышла на улицу вместе с ним. По марине снова гулял порывистый ветер, трепал Лилину кофту и платье, и Калязин снял куртку, накинул Лиле на плечи, сказал: – Провожу тебя. – Ну да, ты-то никуда не опаздываешь, – охотно согласилась Лиля и взяла его под руку. – Вовка, ты такой забавный. Почему ты не женат до сих пор? – Если я верну тебе вопрос, это ведь уже будет невежливо? – полюбопытствовал Владимир. Лилечка засмеялась. – Верно, – сказала она. – Это уже будет самое настоящее хамство! Куртка на ней пропиталась ароматом духов, к которому Калязин быстро привык и не сразу понял, когда вечером Агапов заметил между делом: – В мастерской цветами пахнет. – Какими цветами? – Калязин нахмурился, потом сообразил, просветлел: – А, это от моей куртки. С Лилей обедал, проводил её потом до конторы. – Ты обедал? – не поверил Агапов. – Ага, – Калязин заулыбался. – Я сегодня встал в начале десятого, так что пришлось обедать... мамочка! На "мамочку" Алексей не обиделся. – Жалко, я не знал, что ты тут, – сказал он только, по обыкновению втягивая голову в плечи, и сменил тему, а Калязин ещё некоторое время наблюдал за ним исподтишка, пытаясь понять, что чувствует. Работать в паре с Агаповым, по крайней мере, было легко и приятно. Алексей не спорил по пустякам (и вообще почти не спорил), охотно откликался на любые просьбы и не лез под руку с непрошеными советами, зато много и с удовольствием болтал обо всём на свете: о себе, о колледже, который он бросил, о Ладе, о кино и работе. Калязин больше слушал, чем говорил сам, и преимущественно это устраивало их обоих, но иногда Агапов всё-таки выжимал из него ответы. – Ты говорил, что продал свою яхту, – начал он как-то за ужином. Дело было на исходе февраля, Калязин со дня на день ждал звонка из парусной мастерской. Ужинали в "Церкви Палмера" для разнообразия, сидели за тем же столиком у окна, что и в первую встречу. – Продал, – с заминкой подтвердил Владимир. – Которую сам построил? – уточнил Агапов. Калязин кивнул. Агапов наклонился вперёд, поставив локти на стол. – А почему ты не построил другую? – спросил он. – Ты хочешь ходить под парусом, и ты говорил, что ходишь, когда приезжаешь к родителям, но большую часть времени ты здесь. Без яхты. Я бы понял, если бы ты со Славкой ходил или, там, с Сандро, но ты – ты как будто ждал меня, – он неловко усмехнулся. – То есть, я рад, не пойми меня превратно... Он осёкся и как будто смутился. Калязин усмехнулся: вот и случилось, вот и донесли наконец до Агапова Славкину версию происходящего, идею о том, что он Калязину нравится. Конечно, будут тут вопросы... – Володя, прости, – снова заговорил Алексей. – Это не моё дело же. – Да нет, – возразил Владимир неохотно. – Если тебя что-то волнует, это надо решать. Парный экипаж не допускает недоверия. – Я тебе доверяю!.. – вскинулся Агапов, но Калязин жестом его остановил. – Я отвечу, – сказал он, заставляя себя смотреть Алексею в глаза. – Во-первых, почему я ни с кем не ходил: я отказывался поначалу, и к этому все привыкли: Вовка – сухопутный мастер, да. И потом, когда я уже был готов согласиться, никто больше не предлагал. А я не люблю просить. И не умею, как выяснилось: Славка вот даже не понял, решил, что я шучу. Лицо у Агапова стало потерянное и по-детски несчастное. – Володь, – запротестовал он. – Ты не обязан ничего объяснять, правда!.. – Нет уж, – отрезал Калязин. – Если вопрос возник, не надо его откладывать. Он вздохнул, достал бумажник и передал Агапову фотографию "Арго". – Теперь о том, почему я отказывался и одновременно о том, почему я не построил себе другую яхту. Я, видишь ли, фрик, – Владимир усмехнулся, вспомнив Зину. – Я люблю яхты. Я влюбляюсь в яхты. С "Арго" у меня был долгий роман с полной гармонией и взаимопониманием. Мне было непросто решиться его продать, но пришлось выбирать, как я буду себя обеспечивать по жизни, а я мало в чём разбираюсь, кроме яхт, и ничего не люблю так же сильно. Я мог сохранить "Арго", если бы пошёл работать куда-нибудь в офис или вот даже к Рутбергу, он звал, но я, – Калязин запнулся, – хотел остаться свободным. Чтобы никто не мог мне указывать, когда вставать, когда ложиться, чтобы не выпрашивать отпуск для похода к Барьерному рифу. Поход, правда, так и не состоялся. Агапов сглотнул. – "Арго" был моим ребёнком и моим партнёром, – теперь Калязин сам посмотрел на фотографию. – А я его продал. Я долго вообще на яхты смотреть не мог, хорошо, занимался тогда обустройством эллинга и мастерской, плюс родители переезжали, я им помогал. Отвлёкся. Думал одно время, что вообще не захочу больше никогда шкоты в руки брать. Тогда, кстати, Сандро стал звать меня гостем на яхту. Без права – как это сказать? – без права действия. На "Азарне" я могу только пить пиво, купаться... и знакомиться, – закончил он, усмехаясь, отвёл глаза. – И так повелось, понимаешь? Никто уже не спрашивал, почему я не хожу под парусом. Вовка – сухопутный, всё, точка. А ты оказался не в теме. Ну и потом, – Владимир закусил губу, – я влюбился в твою яхту, это я тебе уже говорил. Если бы ты не позвал, я напросился бы сам, наплевав на все свои принципы. – Мне кажется, она тебе отвечает взаимностью, – неловко пошутил Агапов, глубоко, прерывисто вздохнул. – Славка сказал, мне страшно повезло тебя заполучить. Калязин хмыкнул. – Что он знает, – сказал он, чувствуя одновременно признательность и лёгкое раздражение. – Из ребят только Сашка с Димой видели, как я под парусом хожу, и то вряд ли помнят. Ну, и Сандро ещё. – Но ты же хочешь? – уточнил Агапов неуверенно. – Ты не передумал? – Если ты будешь переспрашивать это каждую неделю, передумаю, – пообещал Калязин. Агапов понял, заулыбался. – Хорошо, – кивнул он. – Каждую неделю не буду. Только раз в месяц. Калязин пристально посмотрел на него. – Да, – согласился он. – Раз в месяц вполне достаточно. За парусами ехать не потребовалось. – Я отстал от жизни, – сконфуженно объяснил Калязин. – Они не только принимают оплату по сети, но и отправляют заказы экспресс-почтой. Обещали доставить третьего после полудня прямо в марину. У Агапова вытянулось лицо. – Жалко, – сказал он. – Я уже настроился прокатиться. Он помолчал и добавил, прежде чем Калязин успел придумать ответ: – Можно, я завтра раньше приду? У меня выходной. – Приходи, – Владимир с любопытством посмотрел на него. – А если по дороге меня заберёшь, вообще прекрасно будет. Часов в девять. Что-то в Алексее его смутило. Агапов был странный, не такой как обычно; Калязин списал это на расстройство от порушенных планов, но поменял мнение, когда ближе к ночи ему позвонил Гаруфалос. – Не спишь? Не спишь, – Сандро кашлянул. – Приезжай завтра. И маленького Агапова прихвати. – Маленького? – Калязин засмеялся. – Ты его ни с кем не перепутал? – Для меня вы все – маленькие, – отрезал Гаруфалос. – Приезжайте. Часам к восьми. – Угу, – подтвердил Калязин. – А Зина будет? – А она тебе таки понравилась? – Гаруфалос хмыкнул. – Нет, она в отъезде. В апреле вернётся. Может, даже останется, как тебе новость? – Вот только не пытайся меня сразу женить, – предупредил Владимир. – Но если будешь с ней разговаривать, передавай привет. Он действительно хотел увидеть её снова, но напористость Сандро раздражала, и в том числе тем, что в ответной симпатии Зины Калязин вовсе не был уверен: в конце концов, она не оставила ему даже адрес электронной почты!.. Мысль эта Калязина раздосадовала, он постоял ещё немного у окна, барабаня пальцами по стеклу, а затем залез в постель с ноутбуком, открыл форум и снова задумался, бессмысленно глядя на плашку в левом верхнем углу, где были перечислены логины его форумных друзей. Агапов вёл себя странно сегодня, а завтра Гаруфалос хотел его видеть, и это не совпадение, Калязин не верил в такие совпадения. Знал ли Алексей о готовящейся встрече? Она его тревожила или нечто другое, рабочий вопрос или внезапные воспоминания, например?.. Гадать можно было бесконечно, и Калязин гадал, бездумно гоняя с тачпада бесконечные цветные шарики, и опомнился, лишь увидев в окно, как светлеет небо над соседними крышами. – Чёрт, – Владимир зажмурился и вытер лицо рукой. – Отлично выспался... Он захлопнул крышку ноутбука и улёгся, но сон не шёл. Калязин впал в муторное, вязкое отупение, какое бывало у него от сильной усталости; проворочавшись до первых солнечных лучей, он смирился, встал и отправился варить кофе. "Паруса бы не проспать, – подумал он с беспокойством. – Нельзя пить сегодня, хотя о чём я – не пить у Сандро?.." К приезду Агапова его всё же стало клонить в сон, и он встретил Алексея на крыльце, вышел на шум мотора и отсалютовал кружкой. – Выглядишь помятым, – заметил Агапов. – Бессонница, – честно ответил Калязин. – Отправлю тебя обедать днём, а себе устрою тихий час. Агапов заулыбался. – Мне вчера Сандро звонил, – добавил Владимир сразу, чтобы не забыть. – Велел вечером тебя привезти. Ты знаешь, зачем? – Догадываюсь, – Алексей кивнул. – Ты завтракал? Или заедем куда-нибудь по пути? – Смотреть не могу на еду, – Калязин поморщился. – Поехали. Хотя наработаю я сегодня, конечно... – Может, оставить тебя спать? – предложил Агапов сочувственно. – Поехали, – заупрямился Калязин. О Сандро он забыл, как и думал, уставился на Агапова, сидя в машине, пытаясь понять, что привлекло его внимание. – Что? – спросил Алексей, продолжая улыбаться. Его перебил звонок телефона. Калязин удовлетворённо кивнул и указал на гарнитуру, которую Агапов до сих пор не носил. Агапов приподнял брови и ткнул пальцем в экран телефона, закреплённого на приборной панели. – Да, – произнёс он. – Нет, ты не первый. Спасибо. Спасибо, Макс. Ага, спасибо. Да лучше всех, а вы там как? – он рассмеялся. – Круто, молодцы! Ага. Юльке привет. Да, созвонимся, конечно. Спасибо ещё раз. Владимир укоризненно посмотрел на него, сложив наконец детали в единую картину. – Что? – Агапов неубедительно изобразил недоумение. – У тебя день рождения, – проговорил Калязин с расстановкой. – И я тебе, конечно, желаю здоровья, счастья и много денег. Но знаешь, что? – Знаю, – Алексей снова засмеялся. – Володька, не сердись! Ну как бы я тебе сказал? Выглядело бы так, словно я напрашиваюсь на поздравления. Но, кстати, спасибо! Он сиял, как шкотовая лебёдка на солнце, и Калязин поддался его настроению, покачал головой, уточнил: – Так Сандро собирает вечеринку для тебя? – Похоже, что так, – подтвердил Агапов. – Меня это немного удивляет, правда. Может, и нет. Может, так совпало. – Ты же сам в это не веришь, – шутливо упрекнул Калязин. Агапов с готовностью заулыбался в ответ и снова ткнул в экран телефона, сказал: – Да. Привет, Слав. Спасибо. Спасибо большое. Калязину стало неловко и неприятно. – Лямин?.. – спросил он, когда Агапов договорил, уже зная, что услышит в ответ. Алексей кивнул. – Ему в марине сказали, – объяснил он. Владимира это не успокоило, но он сдержался и промолчал, не желая ничем портить Агапову настроение. Сделали до обеда мало: Калязин в основном сидел, подперев подбородок кулаком, и раздавал указания, а Агапов клеил пробковые листы, прерываясь периодически, чтобы ответить на очередной звонок. К полудню, правда, они почти прекратились, и Калязин полюбопытствовал: – Как вышло, что до сих пор я ни разу не видел, как тебе звонят? – А мне не звонили, – отозвался Агапов. – Это же разовая акция. Напоминалки у всех в календаре стоят, один раз в год несложно номер набрать. А так... Он пожал плечами. – Извини, – попросил Калязин, чувствуя себя полным идиотом. – Ничего, – Алексей улыбнулся, покачал головой. – Это нормально же. Я из Кэма уехал, у них теперь своя жизнь, у меня – своя. Первое время ещё часто общались, а потом, ну, знаешь, трудно всерьёз обсуждать новости, которые тебя не касаются. – Да ты философ, – Калязин усмехнулся. Агапов сел на пол, задрал голову. – А когда у тебя день рождения? – спросил он. – Ну, так, к слову? – В августе, – ответил Владимир. – Нескоро ещё. – Ладно, – согласился Агапов, – я у Славки спрошу. Калязин закатил глаза. – Шестого, – сказал он. – Уймись. Он и вправду поспал немного, пока Агапов ходил обедать, и проснулся внезапно, как от толчка, открыл глаза и увидел, что Алексей вернулся и смотрит на него из кресла. Лицо у него было странное, Калязин затруднился подобрать определение и оттого нахмурился, сморгнул и привстал на локте. – Что?.. – Ничего, – Агапов улыбнулся. – Просто не хотел тебя будить. Калязин медленно сел, спустил ноги на пол, зябко поёжился. – Я тебе пирог с мясом принёс, – добавил Агапов. – Вдруг ты наконец созрел позавтракать. Теперь уже Владимир молча его разглядывал, продолжая хмуриться и кутаясь в плед, несмотря на то, что термометр на стене показывал двадцать семь градусов; Агапов от такого внимания растерялся, смутился, заулыбался беспомощно, спросил уже сам: – Что?.. – Ничего, – решил Калязин. – Не проснулся ещё. Он не смог сформулировать свои сомнения даже мысленно. Краткий сон не освежил голову, но взбодрил тело; Калязин с лёгкостью включился в работу, и в четыре руки они закончили с пробкой. Всё это время обрывки мыслей продолжали бродить в сознании, и Калязин с трудом сдерживался, чтобы не поинтересоваться у Агапова, какого чёрта всё-таки происходит. "Не пить", – напомнил он себе, запирая мастерскую вечером. "По крайней мере, не больше одной". "Ни в коем случае". "...чёрт". Голова, к его удивлению, не болела. Калязин проснулся лицом в подушку, осторожно приподнялся, огляделся; постель была чужая, комната – тоже, и никого рядом. Зажмурившись, Владимир сел, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, затем снова открыл глаза и на этот раз комнату узнал: спальня Агапова. "Чёрт", – повторил Калязин, холодея. На тумбочке рядом стояла бутылка минералки, лежали часы и телефон, но не его, Калязина, простенькая трубка, а навороченный плоский телефон Агапова. Калязин несколько секунд смотрел на него, затем обернулся и увидел приколотую прямо к противоположной стене записку на листе писчей бумаги: "Володя, я уехал за парусами. Взял твой телефон. Позвони, когда проснёшься. PS. Будь как дома". – Отлично, – беззвучно проговорил Калязин. – Потрясающе... Часы показывали половину второго. По крайней мере, раздевать его Алексей не стал. Поколебавшись, Калязин взял телефон, разблокировал экран и некоторое время искал список контактов, затем – себя в нём; Агапов записал его просто как "Володю", без фамилии, без уточнения, но, ради интереса промотав список до конца, Калязин убедился, что в уточнениях нет необходимости: других знакомых Владимиров у Агапова не было. Зато был кое-кто другой. "Гаруфалу Зина", – прочитал Калязин. Фотографию Агапов на контакт не поставил, но хватило и фамилии. – Вот это номер, – пробормотал Владимир и сел обратно на кровать, открутил крышку с бутылки и сделал несколько глотков, бессмысленно глядя перед собой. В совпадения он не верил. Не в такие. Поднявшись, Калязин вышел из спальни, взял в гостиной ноутбук и набрал имя в поисковике, и первая же ссылка выдала искомый результат. Судя по фамилии, его таинственная и неуловимая Зина приходилась Сандро родственницей, скорее всего – дочерью, и она же была врачом-онкологом, ухаживавшей за Ладой Агаповой, врачом, которую нашёл Сандро – долго искал, в самом деле... ...конечно же, Агапов записал её номер... Ещё она была старше Калязина на шесть лет. На фотографии из списка врачей детской онкологической клиники Чиенто Зина не улыбалась, смотрела скептически и как будто хотела поправить маску, спущенную на шею; Владимир долго разглядывал её лицо, затем закрыл браузер и крышку ноутбука, вернулся в спальню за телефоном и набрал собственный номер. – Доброе утро, – весело сказал Агапов. – Выспался? Сердиться на него Калязин не мог в любом случае. – Выспался, – подтвердил он. – Даже голова не болит. Курьер приехал? – Только что звонил, обещал быть минут через пятнадцать, – отчитался Агапов. – Подождёшь меня дома? Я ему распишусь в получении, всё закрою и приеду. – Почему ты вообще не на работе? – не удержался Калязин. – Я в марине, значит, на работе, – ответил Агапов. – Но уйду сразу, как курьер приедет. Дождёшься? – Дождусь, – пообещал Калязин. – В конце концов, я хочу знать, что вчера было, и как я вообще к тебе попал. Ему показалось, что Алексей опешил и перестал улыбаться, но проверить, разумеется, он никак не мог. – Ладно, – сказал Агапов наконец. – Нет проблем. Я скоро. В ожидании него Владимир сварил кофе и сделал себе сэндвич с веджимайтом, посомневался немного и всё-таки снова взял в руки телефон. Читать чужую переписку он не стал, открыл вместо этого галерею фотографий и отмотал в самое начало. Агапов не делал автопортретов, но его много снимали другие; Калязин улыбнулся фотографии с банджи, кивнул, обнаружив несколько подводных кадров, на одном из которых Агапов в гидрокостюме и с аквалангом показывал в камеру большой палец и табличку с непонятным Калязину числом "100". Потом на снимках появилась Лада, Калязин узнал её по глазам, таким же, как у Алексея. Лада тоже много улыбалась, но чем ближе Калязин подходил к текущему моменту, тем болезненнее становилась улыбка. В самом конце улыбался уже лишь Агапов, через силу, демонстрируя белоснежные зубы, словно это могло компенсировать неискренность, а Лада даже не смотрела в камеру, но продолжала держать сына за руку. На последней фотографии она спала (Калязин надеялся, что так), на тумбочке за её спиной стоял букет орхидей, а на подушке у исхудавшего, бледного лица лежали крупные чётки с крестом. После её смерти, очевидно, Агапов снимать прекратил. Калязин вздохнул, закрыл галерею и отложил телефон, не зная, что думать. Алексей выглядел простым и открытым, понятным и бесхитростным со всех сторон, как ни крути, но Калязин не мог его понять, не был уверен, что понимает, и определённо не собирался спрашивать, потому что понятия не имел, как такой вопрос задать. То есть, он так считал. На самом деле. – Володька, они пурпурные! – огорошил его Агапов, стремительно входя в дом. – Я заглянул в мешок! – Хорошо, – согласился Калязин. – Значит, они ничего не перепутали. Я надеялся, что тебе понравится. Агапов остановился на пороге кухни, Калязин посмотрел на него и отчего-то смутился, дёрнулся, чтобы встать, но вовремя опомнился, ухмыльнулся, сделал неопределённый жест. – Кофе ещё горячий, наверное, – сказал он. – Я тут немножко похозяйничал. – Я надеялся, что ты не станешь стесняться, – Агапов кивнул, спохватился, достал из кармана телефон. – Вот. Извини, я подумал, он будет звонить на твой номер... – Всё правильно, – теперь уже кивнул Калязин. – Я не в обиде. Но всё же... Алексей шумно вздохнул. Калязин откинулся на спинку стула, с любопытством наблюдая, как Агапов мнётся на пороге, и закончил: – Что вчера было? Кроме ГТБ в коктейлях, потому что больше ничем свою амнезию я объяснить не могу. Агапов рассмеялся, но как-то неуверенно, сел с другой стороны стола, взял свою пустую кружку, но кофе наливать не стал, просто постучал кружкой по столу и отодвинул её. – Моя вина, – признался он, кусая губы. – То есть, я тебя не спаивал, правда. Я не думал, что так выйдет. – Что выйдет? – Владимир положил локти на стол. Ему было не по себе, но он продолжал усмехаться. – Ты же помнишь, как сказал, что тебе хватит? – уточнил Агапов. Калязин наморщил лоб. – Нет, – ответил он неохотно. – Видимо, "хватит" было за шот до этого. Агапов сник окончательно. – Моя вина, – повторил он. – Володь. Я просто не знал, как тебя спросить. Мне надо было, я всё думал, с какой стороны зайти... – И?.. – перебил Калязин. Он ожидал услышать наконец, что до Агапова дошёл пущенный Ляминым слух о симпатиях, и напрягся, но вместо этого Агапов сказал: – Я решил, что это подходящий момент, и спросил, сколько ты на самом деле теряешь на ремонте "Фантазии". Несколько секунд Калязин переваривал информацию. – Серьёзно? – не поверил он. Агапов кивнул. – И вот тогда ты выпил ещё, – сказал он. – Прежде чем ответить. – Ага, – Калязин помолчал, не зная, радоваться ему или огорчаться такому развитию событий. – И что я ответил? Агапов помотал головой. – Я-то помню, – проговорил он с непонятным Владимиру упрямством. – А сейчас ты бы как посчитал? Калязин задумался, пытаясь одновременно предположить, какую цифру он назвал вчера, учитывая, что подсчёта человеко-часов в этот раз он не вёл принципиально. – Ну, – произнёс он с расстановкой, – на трезвую голову я бы оценил стоимость работ тысяч в восемь. А какая калькуляция у меня была после бундаберга? Алексей долго смотрел на него в упор, потом вздохнул. – Вчера ты сказал, что не потерял, а приобрёл. Калязин медленно приподнял бровь и откинулся на спинку стула, не зная, как на это реагировать. – Спалился, – сказал он наконец, ухмыляясь. – Мне домножить ещё на два? – Агапов снова закусил губу. – Нет, – Калязин пожал плечами. – Зачем тебе вообще это надо? Тебя что-то не устраивает? Хочешь уйти, предварительно расплатившись, чтобы не быть должным? Не надо. Он хотел добавить, что это был его выбор, но осёкся, потому что Агапов мучительно покраснел и закрыл лицо рукой. – Прости, Володя, – попросил он. – Глупо было, я знаю. – Да, не очень умно, – согласился Калязин. Некоторое время они молчали, потом Агапов объяснил, глядя в сторону: – Я со Славкой тут языками зацепился на днях. Знаешь, как бывает. Слово за слово. И он, ну, спросил, сделал ли ты мне скидку. А я – я сказал как есть. Это плохо, да? Не надо было?.. Калязин не выдержал напряжения и встал, налил в кофеварку свежей воды, насыпал новую порцию зёрен. – Нет, – ответил он, стоя к Агапову спиной. – Всё нормально, Лёш. То есть, Славку это не касалось, конечно, но оплата моей работы – моё дело, и я не собираюсь ни от кого ничего скрывать, – он хмыкнул. – Правда, учитывать "Фантазию" в декларации, пожалуй, не буду, налоговая не поверит, что я работал в убыток. Шутка сработала, Алексей неуверенно рассмеялся. – Ты вчера тоже сказал, что Славку это не касается, – подтвердил он. Калязин рискнул обернуться и успокоился немного, увидев, что Агапов улыбается. – Хоть какое-то постоянство, – подытожил он. – И что дальше? То есть, прямо скажем, это не тот вопрос, после которого я бы надрался до положения риз! – Ну да, – подтвердил Алексей. – Но ты, ну, выпил ещё. И заявил, что теперь твоя очередь спрашивать. Теперь уже Калязин, зажмурившись, закрыл лицо рукой. – Ой, нет! – вырвалось у него. – Ой, да, – Агапов снова засмеялся, на этот раз от души. – Володя, ты правда ничего не помнишь?.. Калязин посмотрел на него, ещё держа ладонь у лица, поторопил сдавленно: – Ну?.. Он боялся даже предполагать, что вчера пришло ему в голову; ничего оскорбительного и ничего неприятного, по крайней мере, раз сегодня Агапов всё ещё с ним разговаривал, но игра в вопросы и ответы в полной отключке определённо не возглавляла список ста лучших его идей в этом году. Кофеварка зашипела. – Нальёшь мне? – Агапов протянул ему кружку. – Спасибо. Не знаю, как начать. – С начала, – Калязин сел напротив, испытывая иррациональное желание скрестить пальцы, словно это ещё могло что-то изменить. – Угу, – Алексей хмыкнул и замолчал, сделал глоток. – Твой кофе лучше. – Чем никакого? Разумеется. – Чем мой, – терпеливо поправил Агапов. – Ну, в общем... В общем, ты спросил, почему я предложил ходить на "Фантазии" именно тебе и зачем мне вообще всё это надо. У Калязина в очередной раз отлегло от сердца, и он в очередной раз постарался этого не показать, посмотрел на Агапова с любопытством. – И почему же?.. – Потому что ты мне нравишься, – прямо сказал Алексей, переставая улыбаться. – А я доверяю своему суждению о людях. Я считаю, что ты – хороший человек, и я не хочу искать или выбирать кого-то другого. У меня нет никаких критериев и требований. Ты мне понравился, и ты ходишь под парусом, что ещё нужно, чтобы позвать тебя на яхту?.. – Ну, – Калязин растерялся, – ты никого здесь толком и не знал на тот момент... – И что? – перебил Агапов. – Ты мог встретить кого-то ещё. – А тебе могут привести другую яхту, – парировал Агапов. – Почему ты говоришь, что влюбился в "Фантазию"? Ты же не сравнивал! Калязин открыл рот, чтобы возразить, и закрыл. Агапов вновь залился краской, застонал и спрятал лицо в ладонях. – Я чувствую себя идиотом! – сказал он, не поднимая головы. – Извини, – попросил Калязин. – Этого я точно не хотел. Он не стал напоминать, что была ещё и вторая часть вопроса, Алексей вернулся к ней сам. Правда, не сразу. – Ты действительно ничего не помнишь? – удивился он сначала. Калязин развёл руками, и Агапов заулыбался. – Впервые такое вижу, – заметил он. – Ты выглядел, ну, не трезвым, конечно, но вполне адекватным. Я был уверен, что ты в лёгком подпитии, не более того. – Будешь знать наперёд, – хмыкнул Калязин. – Я сам такого не ожидал, если честно. Чтобы как чистый лист. Спать надо больше, видимо. Странно, что я там не заснул. – Ты пытался, – Агапов засмеялся. – Тогда я тебя и забрал. Сандро хотел уложить тебя наверху, но я решил, что дома будет лучше. – У тебя дома, – напомнил Владимир. Агапов опять покраснел. – Я должен был за тобой присмотреть, – сказал он упрямо. – А ты мне у себя оставаться не разрешал. Поэтому я привёз тебя к себе. Калязин поднял раскрытые ладони, демонстрируя, что сдаётся. Искренность Агапова – детская, беспредельная – ставила его в тупик. Алексей не хитрил и не придумывал, он говорил как есть, и это Калязина пугало и завораживало, это было непривычно – и это успокаивало. Алексею можно было доверять, на него можно было положиться. Он не предаст, не соврёт, не подставит – разве что случайно, по собственной же наивности, но это не в счёт, это его самого расстроит сильнее. – Откуда ты такой взялся? – пошутил Калязин наконец. – Лёша, ты меня поражаешь. Серьёзно. Агапов отвёл глаза, заулыбался, пожал плечами. – Между прочим, – он вдруг помрачнел, – ты заметил, что Сандро осунулся? Калязин нахмурился. – Ну, он похудел немного, – согласился он. – Но он давно хотел сбросить пару килограммов... или пару десятков килограммов! Агапов замотал головой. – Нет! – он помолчал. – Володь. Он... не так осунулся. Так не на диете худеют. До Калязина дошло, что Алексей пытается сказать. – Ты думаешь, он болен, – начал он и замолчал. Агапов кивнул. – Я видел, – проговорил он тихо и убеждённо. – Мама так же худела. Он бодрится, но в том году он пил вино и ром. А в этом – воду и витамины. И это не витамины. Владимир медленно выдохнул, вытянул ноги, зажмурился и потёр глаза. – Чёрт, – произнёс он. Зина вернётся в апреле, пообещал ему Сандро позавчера. И останется... ...на год или два. Сколько понадобится её новому пациенту. Калязин опустил лицо в сложенные лодочкой ладони, подышал в них, как в пакет, пытаясь успокоиться. – Володя?.. – позвал Агапов. Калязин не ответил. – Прости, – попросил Агапов. – Не надо было мне говорить. – Надо, – выдавил Калязин. – Чёрт, я сам должен был заметить!.. Он не выдержал, встал, прошёлся по кухне и остановился, запустил пальцы в волосы. – Я всю жизнь его знаю, – сказал он, не оглядываясь на Агапова. – С детства. Он мне как второй отец. – Может, я ошибся, – начал Алексей. – Ты не ошибся, – Калязин покачал головой. – В апреле приедет врач. То есть, я не знал раньше, что она врач... – Зина? – догадался Агапов. – Чёрт. Он тоже встал, подошёл и положил руку Владимиру на плечо. – Мне жаль, что я тебя расстроил, – сказал он. – Правда. Калязин кивнул. – Не говори ему, что знаешь, – попросил он, запнувшись. – Если он хочет скрывать, пусть скрывает. Пусть всё идёт как обычно... Он замолчал, почувствовав, что на глаза навернулись слёзы, сглотнул, кашлянул. Агапов обнял его и привлёк к себе. – Я понимаю, – шепнул он. "Ты понимаешь", – согласился Калязин мысленно. Он стоял, позволяя себя обнимать, пока не разжалась тугая пружина в груди, тогда Владимир пошевелился, и Агапов тут же убрал руки и отступил. – Зина – его дочь? – спросил Калязин. – Ага, – Агапов вернулся к столу, взял кружку с недопитым кофе. – Его я не спрашивал, мама сказала. Ещё смеялась, что он, как всегда, выписал ей всё лучшее и эксклюзивное. Калязин улыбнулся. – Сандро может, – подтвердил он. Они помолчали, потом Калязин предложил, меняя тему: – Если тебе ещё не осточертело моё общество, я бы съездил пообедать. Только тебе придётся одолжить мне футболку, моя уже выглядит неприлично даже для меня. Агапов с готовностью расплылся в улыбке. – Легко, – сказал он. – Сейчас подберём что-нибудь... – ...поменьше, – закончил за него Калязин. В душе, стоя под горячей водой, он снова обессилел и ткнулся лбом в стену, однако на этот раз слабость прошла быстрее. Калязин напомнил себе, что смерть – это вопрос времени для каждого, что яхтсмены, несмотря на все предосторожности, рискуют не вернуться из любого продолжительного выхода в открытое море, что можно попасть под машину или упасть со стремянки, ремонтируя водосток на крыше. Сандро шёл седьмой десяток, он ничего не делал со своим лишним весом, пил и курил, и ему давно прочили инфаркт, инсульт и закупорку сосудов. То, что в этой безумной лотерее он вытянул рак, а не, скажем, ампутацию ноги после гангрены – случайность, такая же, как встреча в море с китом или возможность сломать зуб о монетку в рождественском пироге. И всё это ничуть не отменяло горечи, которую Калязин сейчас испытывал. Он был признателен Агапову за то, что тот не стал продолжать разговор, а Алексей оглядел его, вышедшего из душа, с ног до головы, и сказал: – А тебе идёт красный цвет, оказывается. Калязин снисходительно покосился на него и промолчал. – Володь, – позвал Агапов. – Прежде чем мы пойдём... Он помялся, провёл рукой по волосам, посмотрел в сторону. – Насчёт того, зачем мне всё это надо. – Лёш, я не собираюсь, – начал Калязин, но Агапов перебил: – Я сам не знаю, зачем. Мне надо с чего-то начать. Я не вернулся в Кэм, потому что не к кому стало возвращаться. Я не думал, что меня так просто забудут за год, но мама умерла, и я понял, что у меня больше ничего и никого нет. Я сам не знаю, чем занимался раньше, а теперь надо начинать с начала, и у меня есть я и яхта, всё. А я хочу жить. Я не могу просто сидеть. Просто работать одинаковые смены, просто жарить стейки на гриле в выходные. Мне нужно двигаться. Побеждать. Мне нужно победить хоть что-то, – он скрипнул зубами и задрал лицо к потолку. Калязин обнаружил, что забыл дышать. – Лёш, – выдавил он и замолчал, понимая, что прозвучит фальшиво, что бы ни сказал. И сделал единственное, что мог сделать: положил руку Агапову на плечо. Алексей обнял его сам. С "Фантазией" закончили накануне Пасхи. – Всё? – недоверчиво спросил Агапов. – Теоретически всё, – проговорил Калязин задумчиво. – Эллинг открыть и вперёд. "Фантазия" стояла, чуть покачиваясь, у малого причала. Агапов потрогал борт, посмотрел на свёрнутые новенькие паруса, шумно вздохнул. – Мне страшно, – признался он. Калязин усмехнулся. – Позвони Картеру, – посоветовал он. – Он притащится с фотографом и с умным видом, проведёт тут весь день и достанет нас обоих до печёнок, так что ты забудешь обо всех своих волнениях и сбежишь от него с первым же порывом ветра. Агапов рассмеялся. – Серьёзно, – добавил Калязин. – Позвони Карту. Он хотел статью о модернизации, пусть пишет. Тебе как владельцу яхты процент капнет за публикацию. Мелочь, а приятно. – А принято что-то делать в таких случаях? – уточнил Алексей. – Ну, как ты монету под мачту положил. – Это конкретно для мачты, – Калязин пожал плечами. – А в целом после ремонта ничего особенного не делают. На твоё усмотрение. Но если хочешь устроить вечеринку, погоди немного, опробуй сначала, как она теперь себя ведёт. Возможно, придётся распределение веса корректировать. – Я? – Агапов свёл брови. – А ты где будешь? Ты не со мной разве?.. Калязин неловко улыбнулся. – С тобой, – сказал он. – Куда же я денусь. Агапов снова вздохнул. – Пошли сейчас, а?.. – попросил он. – Светло ещё. Да я и ночью ходил. Пошли?.. Не могу ждать до завтра. Отказываться Калязин не стал, предупредил только: – Если не успеем вернуться, будем в море ночевать, я не хочу в темноте по марине пробираться. Агапов с готовностью закивал. Воду и топливо залили ещё с утра, так что Калязин дополнительно принёс только канистру питьевой воды и выгреб всю еду из холодильника, открыл двери эллинга. Пока Агапов выводил "Фантазию" к основному причалу, Владимир переоделся и умылся, постоял немного, не зная, куда девать руки и бессмысленно шаря взглядом по стенам мастерской. Ему тоже отчего-то было страшно. Он не сомневался в своих силах и навыках, знал, что сможет пришвартоваться и ночью, если потребуется (хоть это и не одобрялось правилами марины), и всё же ему было не по себе. Подвоха от яхты Калязин не ждал, уверенный в расчётах и успешном завершении работ, однако не мог не понимать, что остался бы на берегу, не раздумывая, подвернись ему сейчас подходящий предлог. В окно он видел, как Агапов посматривал на мастерскую, бродя по палубе. Предлога не было и, чертыхнувшись про себя, Калязин взял куртку и вышел, запер дверь. – Командуй, – сказал он, поднимаясь на яхту. Он опасался, что Агапов всё-таки назначит его капитаном, но за два месяца Агапов соскучился по "Фантазии" слишком сильно, чтобы доверить её кому-то другому, даже Калязину. Особенно ему. "Кажется, я ошибся, – мельком подумал Калязин, убирая кранцы, усмехнулся. – Ты ревнуешь. Ты не бросишь её". Он исподтишка наблюдал за Агаповым, пользуясь тем, что Алексей выходил из марины на двигателе, не поднимая парусов, и не отказал себе в удовольствии поддразнить: – Неспортивно, Лёша! Или ты её в гонку как моторку записал? – Я волнуюсь немного, не хочу сейчас рисковать, – неожиданно серьёзно ответил Агапов. – Я потом исправлюсь, ладно? Калязин приподнял брови, но промолчал, сел, держась за леер, так, чтобы Агапова видеть, и с телефона запросил прогноз погоды на ближайшие сутки. – Дождя не обещают, – поделился он с Агаповым результатами. – Ветер западный, пять-шесть узлов. Куда пойдём? Надо сообщить в марину. – В Разбитую, – не раздумывая, сказал Алексей. – Я знаю, где там удобнее на якорь встать. – Ладно, – Калязин с любопытством посмотрел на него, спустился в салон и по рации связался с диспетчером. Во второй половине дня в воскресенье желающих покинуть марину практически не было, напротив, возвращающиеся яхты образовали небольшую очередь у входа. Калязин перебрался к правому борту на всякий случай, но проблем не возникло: скромные размеры "Фантазии" позволяли даже в самом узком месте разойтись с идущими встречным курсом без угрозы столкновения. В очереди на вход в числе прочих стояла и Харза, но поприветствовала она Калязина скупо, только рукой помахала и сдвинула на лоб солнцезащитные очки. Владимир проследил за её взглядом и усмехнулся, сообразив, что она впервые увидела Агапова. – Ты понравился одной моей знакомой, – не преминул сообщить он Алексею, когда "Фантазия" вышла на чистую воду. – Ага, – рассеянно отозвался Агапов. Он выключил двигатель, посмотрел на трепещущие колдунчики и попросил: – Возьми штурвал, пожалуйста. – Да, капитан, – Калязин отсалютовал наполовину в шутку, наполовину всерьёз. Агапов беспокойно свёл брови, но больше ничего не сказал, перебрался на палубу и быстро и уверенно поставил паруса и выбрал шкоты. "Фантазия" дрогнула всем корпусом и потянулась вперёд, за ветром. Калязин расставил ноги и развёл шире пальцы на штурвале, слушая яхту. Если он что-то не предусмотрел, не учёл, не доработал, сейчас это непременно даст о себе знать, и он ждал, но "Фантазия" легко и уверенно шла бакштагом под новыми парусами на шести узлах, не кренясь больше положенного и не проседая ни носом, ни кормой. Агапов не сладил с парусами лишь один раз, когда они меняли курс: скомандовав Калязину переложить руль налево, Алексей то ли не успел подобрать шкоты, то ли выбрал недостаточно, но грот раздулся, поймав полный ветер, и "Фантазия" увалилась и опасно накренилась. – Лёша! – вырвалось у Калязина. – Извини! – бросил Алексей через плечо. Он подобрал стаксель-шкот и, добившись нужной постановки паруса, закрепил на утке, выбрал оттяжку гика. Калязин следил за ним и – вполглаза – за курсом на чартплоттере, улыбнулся, когда Агапов снова оглянулся на него. – Она стала чувствительнее, – объяснил Агапов, убедившись, что паруса работают как надо. – Я не думал, что будет такая разница!.. – Плюс пять квадратов, – напомнил Калязин. – Это ничего, Лёш. Прости за экспрессию. У нас уйма времени, чтобы приноровиться. Агапов с видимым облегчением кивнул. – Да, – согласился он. – Я думал, это будет проще, просчитался. И ещё: знаешь, я совершенно не могу тобой командовать! Владимир рассмеялся. – Ну, ты уж реши как-нибудь эту проблему, – посоветовал он. – Демократии тут быть не может. Агапов кивнул. Он и правда знал, где лучше встать в Разбитой бухте, вот только место оказалось занято. Калязин издали угадал "Катарину" по силуэту и заулыбался, а вот Агапов, занятый парусами, поднял голову, лишь когда уже можно было различить лица людей на палубе. – Вот чёрт!.. – он выпрямился. – Ну как?! – Лёш, у нас очень маленький город, – Калязин ухмыльнулся. – И не так уж много по-настоящему удачных мест для ночной стоянки. Подойдём? – Нет, – с досадой ответил Агапов. – Это не вопрос вообще-то, – заметил Калязин, продолжая ухмыляться. – Это правило хорошего тона. Вставай за штурвал. Алексей вздохнул, но спорить дальше не стал, хотя на лице у него было написано всё, что он думает об этой случайной встрече. Лямин приветствовал их, трижды хлопнув в ладони. – Хороша! – одобрил он "Фантазию", прикипел взглядом к пурпурному стакселю. – Цвет шикарный. Где брал? – В Гине, – честно ответил Владимир. – Хочешь, дам контакты. – Хочу, – Лямин оглянулся на Дашу. – Детка, мы к гостям готовы? – Если только гости не слишком хотят есть, а то я ещё ужином не занималась, – Даша помахала рукой Агапову, потом Калязину. – К нам швартуетесь? На паруса она тоже посмотрела, но ничего не сказала. Калязин вспомнил, что она работает в парусной мастерской, и постарался скрыть улыбку. – К вам, – подтвердил он. – Спасибо за приглашение. Пришвартовавшись и вывесив кранцы со своей стороны, Калязин спустился в салон, чтобы взять из сумки упаковку пива к столу. – Я не думал, что здесь кто-то будет, – сказал у него за спиной Агапов. Владимир вздрогнул от неожиданности, обернулся. – Воскресенье, да? – спросил он сочувственно. – У тебя же самого плавающий график, ты должен понимать, что выходные не у всех выпадают на уик-энд. Агапов неохотно кивнул. – Давай не будем с ними ночевать? – он сложил брови, так что между ними образовалась тревожная складка. – Там можно встать ещё чуть подальше... – Мы точно не будем с ними ночевать, – мягко перебил Калязин. – Это нагрузка на их якорь и борт. Если бы у нас или у них был тузик, мы сразу встали бы подальше, а не к ним, и это хорошо ещё, что "Катарина" больше. Поужинаем и вернёмся к себе. – Эй, на "Фантазии"! – крикнул снаружи Лямин. – Вы там что, к столу переодеваетесь?! Калязин засмеялся. – Пошли, – сказал он. – Нехорошо заставлять хозяев ждать. Даша ему понравилась. Она и прежде казалась Владимиру приятной девушкой, теперь же он убедился, что первое впечатление было правильным. А главным было то, что она по-настоящему нравилась и Лямину: Калязин наблюдал за ним исподтишка и в конце концов пришёл к выводу, что Слава незаметно для себя влюбился. – Не дам я тебе контактов мастерской, – сказал он шутливо, когда они вышли на палубу после ужина. – Почему это? – не понял Лямин. – Ты же не хочешь обидеть Дашу обращением к конкурентам?.. Лямин наморщил лоб. Эта мысль явно ему в голову не приходила, он посмотрел на Калязина, насупился, оперся о рейлинг. – Она не обидится, – возразил он без особой уверенности. – Я ей говорил, что цветные хочу, но они просто не шьют, им невыгодно, не окупится... твои бы точно не окупились, – добавил он, бросив взгляд на "Фантазию". – Не "мои", – поправил Калязин. Лямин махнул рукой. – Сейчас – не твои, хорошо, – согласился он. – А через пару месяцев... – Не начинай опять, – попросил Калязин. – Не буду, – Слава кивнул. – Если ты мне адрес дашь. Калязин хмыкнул. – Вымогатель, – сказал он, тоже опираясь о рейлинг. – Шантажист. Лямин ухмыльнулся. В лунном свете свёрнутые паруса "Фантазии" казались чёрными. – Внутри покажете? – полюбопытствовал Лямин. – Лёшу спроси, – Владимир мотнул головой. – Он – владелец и капитан. – Угу, – Лямин помолчал, сказал: – Значит, на Факультетах уже будем конкурентами?.. – Тебя это беспокоит? – удивился Калязин. – Непривычно, – признался Слава. – Ты – и под парусом. Я Саню поспрашивал, он говорит, ты был хорош, когда ходил на яхте. Почему ты не гонялся? – Не интересно, – Калязин снова хмыкнул. – Не вижу смысла. – И при этом идёшь с Агаповым?.. – Лямин засмеялся. – Смысл появился?.. Калязин покосился на него и промолчал. Он не хотел говорить, что чувствует некоторым образом ответственность за Агапова, за то, что хотел отнять последнее, что у Алексея осталось. Тему потерь и смерти они больше не поднимали, Агапов вёл себя как обычно, но теперь, когда его телефон снова молчал, и Калязин знал, почему, он ловил себя иногда на мысли, что хочет сделать для Агапова что-то хорошее, порадовать его хоть чем-то. Алексей хотел гоняться, так почему бы и нет?.. Калязин не сомневался, что сможет. Что они оба смогут. Надо лишь немного попрактиковаться, отработать взаимодействие. – Ты себе ещё не присмотрел?.. – спохватился он, когда они уже собирались возвращаться на "Фантазию". – А то смотри, на Факультеты в мае уже тоже не запишешься. – Ага, – подтвердил Лямин, поскрёб в затылке. – Не знаю, Вовка. Вы тут надолго? Я бы тебе позвонил, скажем, во вторник? Хочу посоветоваться. – Звони, – одобрил Владимир. – Я всегда готов. И добавил, ухмыляясь: – Мне как раз деньги нужны, ты же помнишь, консультации платные! Лямин захохотал, отсалютовал поднятой рукой. – Даша, – Калязин улыбнулся, – приятно было снова увидеться. Слабого ветра с моря им хватило как раз для того, чтобы отойти к новому месту стоянки под стакселем, без грота и не включая мотор. На шкоты в этот раз встал Калязин; когда он обернулся на Агапова, то увидел в свете фонаря, что Алексей неотрывно за ним наблюдает. – Не доверяешь? – поддразнил Владимир, убрав стаксель и спустившись в кокпит, когда Агапов отдал якорь. – Что ты, – серьёзно ответил Агапов. – Я просто, ну... – Не бери в голову, – Калязин дотронулся до его плеча. – Я шучу, Лёш. Агапов тут же заулыбался, потом нахмурился. – Володь, – позвал он, – а то, что ты Славке сказал о деньгах... – Тоже шутка, – перебил Калязин. – Лёша, прекрати считать мои деньги. Агапов, как он и рассчитывал, мгновенно покраснел и стушевался. – Извини, – сказал он. – Володь, извини, я не хотел. Калязин укоризненно на него посмотрел, первым сошёл по трапу в салон и включил свет. – Что дальше-то будем делать? – спросил он весело, меняя тему. – То есть, сейчас спать, я так понимаю? Тебе уже точно пора, да и я с тобой привык. А потом? Ты же как-то себе представлял этот выход? Агапов вздохнул, прошёл к койке по левому борту и сел. Перестраивая "Фантазию", Калязин спросил совета Агапова лишь однажды – когда распределял спальные места. Носовая и кормовая каюты лишились дверей для облегчения веса, однако использовать их площадь иначе, чем под койки, всё равно не представлялось возможным, и Калязина интересовали, по большому счёту, только диваны в салоне, но тогда-то Агапов и сказал: – А я тут и спал обычно. Места немного, конечно, но мне как-то, ну, спокойнее, чем в закрытом ящике. – Клаустрофобия в лёгкой форме, – подытожил Калязин с серьёзным лицом. Агапов неуверенно посмеялся, но явно обрадовался, когда Владимир показал эскиз, на котором заменил диваны на лёгкие койки на алюминиевом профиле. – Мне нравится, – признался Алексей. Теперь он сидел и рассеянно гладил большим пальцем обтянутую репсом подушку, потом вытянул ноги под стол, ссутулился. Калязин кивнул своим мыслям, наклонился и достал из сумки прихваченную в последний момент бутылку бундаберга. – Лёш, – позвал он. – Давай немножко. За первый выход. Агапов поднял голову и улыбнулся. – Ты обо всём подумал, – сказал он. – Володька, ты такой предусмотрительный! – Вариант, что я просто много пью, ты не рассматриваешь? – парировал Калязин, доставая стаканы. – Ты сейчас тоже шутишь, да? – уточнил Агапов, пообещал: – Я научусь когда-нибудь сразу это понимать. Калязин обернулся и пристально посмотрел на него. – Что? – спросил Алексей, втягивая голову в плечи. – Ничего, – Калязин передал ему стакан и сел напротив. – За здоровье и долгую жизнь нашей девочки. Он тут же пожалел о своей оговорке, но исправиться не успел: Агапов улыбнулся, кивнул и выпил. – Здорово, что ты согласился пойти сегодня, – сказал он. – Я так рад. Теперь уже смутился Калязин, сморгнул, открыл рот. – Лёш, – начал он, замолчал. Агапов кивнул. – Я понятия не имею, что делать дальше, – признался он. – Это я тебя хотел спросить. Калязин помолчал, покачивая в пальцах пустой стакан. – А что тебя беспокоит? – поинтересовался он наконец. – То есть, в долгосрочной перспективе? – Всё, – Агапов шумно вздохнул. – Ты сказал, что мы закончили, и я, ну, я просто понял, что не знаю, что теперь делать. – Водить туристов на погружения? – предположил Владимир. – Встречаться с друзьями, смотреть кино, ходить под парусом по выходным?.. У нас два месяца до Факультетов, надо довести работу в паре до автоматизма, раз уж мы оба привыкли управляться в одиночку. Агапова его слова как будто немного приободрили, и Калязин повторил: – Что тебя беспокоит, Лёш? На самом деле? – Можно я буду приходить к тебе иногда? – спросил Агапов в ответ. Калязин растерялся. – Конечно, – проговорил он с запинкой. – Лёш. Что ты... о чём ты? Я не понимаю. Агапов протянул ему стакан. Калязин налил ему и себе, сделал маленький глоток. – Я не хочу тебе мешать, – сказал Агапов. – Знаешь, я тут думал, я и так тебе навязался. Наверное, единственный раз от меня реально был прок, когда ты хотел спать в мой день рождения, – он заулыбался, и Калязин усмехнулся и покачал головой. – Ну, почему же, – пошутил он, – ещё ты меня регулярно кормишь и вовремя укладываешь спать. Алексей бросил на него быстрый взгляд и закусил губу. – Ага, – сказал он и снова замолчал. Калязин наклонился к нему. – Ты мне не мешаешь, – произнёс он негромко, глядя Агапову в глаза. – И ты можешь приходить ко мне в мастерскую или домой, если захочешь, – он усмехнулся. – Я даже оставлю тебя ночевать, если что. Агапов оценил и рассмеялся, покраснел, закрыл лицо рукой. – Проблема в другом, Лёш, – Калязин сменил тон. – Проблема в том, что ты сознательно ограничиваешь свой круг общения мной. Почему? Ты же компанейский парень, ты всем нравишься – и не возражай, – и при этом мне уже пожаловались, что тебя невозможно никуда вытащить. Я не стал бы поднимать эту тему, но раз ты сам заговорил об общении, я хочу знать, что не так, почему ты сторонишься всех, кроме меня. Я не против, не подумай, что я хочу от тебя избавиться... – Ну и хорошо, – перебил Агапов. Он насупился и часто моргал, но взгляда не отводил, смотрел на Калязина исподлобья и упрямо поджимал губы. – Ладно, – Калязин сдал назад, поднял раскрытые ладони. – Лёша. Я просто... Он осёкся и снова поднял руки, повторил: – Ладно. – Ты думаешь, я псих? – спросил Агапов внезапно. – Что?.. – растерялся Калязин. – Да нет же!.. На самом деле он не знал, что думать, и не представлял, как это Алексею объяснить. Он хотел бы понять, что происходит, но оборвал себя на середине фразы, потому что вспомнил разом всё, что Агапов успел ему о своей жизни рассказать, и всё, что заметил сам: о Ладе и об оставшихся в Кэме друзьях, о том, что Агапову не звонит даже отец, о его чувствительности и застенчивости. О том, что Калязину впервые пришло сейчас в голову: ведь самому Агапову могло и не нравиться то, как он привлекал всеобщее внимание. Он улыбался и кивал, но получал ли он от этого удовольствие, хотел ли быть в центре внимания и обсуждать это?.. Калязин бы не захотел на его месте. Определённо нет. – Забудь, – попросил Калязин, снова наклоняясь через стол. – Лёша, извини меня, ладно? Считай, что я ничего не спрашивал. Ты можешь просто приходить ко мне, когда захочешь. Без ограничений. Агапов ещё некоторое время смотрел на него, а затем сделал то, чего Калязин не ожидал: отставил стакан и положил голову на стол, рядом с рукой Калязина. Владимир помедлил и осторожно погладил его по волосам. – Всё нормально будет, Лёш, – сказал он тихо. – Тебе не о чем волноваться. Утром "Катарины" уже не было. Калязин поднялся на палубу, щурясь от яркого солнца, посмотрел на Агапова, обсыхающего после купания, спросил: – Разве тебе не надо в марину? – Я позвонил и поменялся, – Агапов задрал голову и тоже прищурился. – Теперь до четверга свободен. – У нас до четверга еды не хватит, – заметил Калязин, стащил футболку и, перешагнув через леер, спрыгнул в воду. Когда он поднялся обратно на борт, Агапов готовил завтрак. – А с чем Славка должен определиться до вторника? – полюбопытствовал он, разбивая яйца на сковороду. – С классом яхты, – Калязин оперся о край стола. – Они с Картом расходятся и продают "Катарину", так что Славе нужна своя лодка. Агапов кивнул, подумал и уточнил: – Он с Дашей ходить будет? – А ты передумал и хочешь занять её место? – поддел Калязин, засмеялся. – Наверное, с Дашей. Агапов улыбнулся в ответ, но больше ничего не сказал, а Калязин не стал спрашивать. Он вообще зарёкся после вчерашнего вести с Алексеем серьёзные разговоры на абстрактные темы. Захочет – поделится своими мыслями сам, не захочет – его право и его дело. Прогноз погоды между тем обещал падение давления, облачность и северо-западный ветер; небо над горизонтом и вправду уже заволокли низкие серебристые тучи. – Куда пойдём? – Калязин включил чартплоттер. – Пока нас не накрыло. – В Боэн? – предложил Агапов. Он обошёл Калязина и заглянул ему через плечо, ткнул пальцем в точку на карте. – Там можно еды купить и переночевать, – добавил он. – Мы с мамой туда ходили. – Вы, наверное, всё побережье обошли, – Владимир покосился на него. – До Железного круга и обратно. – Весь Барьерный риф точно, – подтвердил Агапов. – И вниз до Южного порта. А ты? – На север – до Морсби, – Калязин помолчал. – На юг... На юг – до Кэма. Давно, когда в Динго-ралли хотел участвовать. Агапов удивлённо посмотрел на него и расцвёл улыбкой: – Так мы ещё тогда могли познакомиться? – Не могли, – Калязин пожал плечами. – Я не прошёл квалификацию. – Не верю, – сказал Агапов. Калязин снова пожал плечами. – Тогда я лучше управлялся с парусом, чем с колёсами, – подытожил он. – Давай сниматься потихоньку. Алексей не ответил, продолжая пристально Калязина разглядывать и улыбаться. – Что? – Владимир наморщил лоб. – Капитаном будешь ты, – уверенно произнёс Агапов. На этот раз Калязин спорить не стал, помедлил и кивнул, усмехнулся. – Ладно, – сказал он. – Тогда подбирай якорь. Сегодня он уже понимал, что лучше чувствует себя на шкотах, чем на руле; когда Агапов сообщил о панере, Калязин вынес стаксель на ветер и крикнул: – Выбирай! – Встал! – отозвался Агапов. "Фантазия" устремилась к выходу из бухты. На колдунчики Калязин почти не смотрел, ориентировался по передним шкаторинам; в какой-то момент ему захотелось закрыть глаза, и он позволил себе это на секунду, застыл, всем телом, как парусом, ловя ветер. Агапов подработал рулём, приводясь, и Калязин с лёгким сожалением открыл глаза и обернулся, усмехнулся и подмигнул. Алексей улыбнулся в ответ и показал большой палец. "Получится, – подумал Владимир рассеянно. – У нас получится". "Как будто ты сомневался". В открытом море легли в дрейф. Агапов выбрался из кокпита на палубу, встал рядом с Калязиным, взялся двумя руками за рейлинг. – Я так скучал по этому, оказывается, – признался он. – А ты? Калязин только вздохнул. – Жалко, что ты сейчас работаешь, – проговорил он задумчиво, разглядывая волны. – Почему? – удивился Агапов, засмеялся: – Мне ещё за страховку платить! Да и жить на что-то надо. Я не такой востребованный специалист, как ты. Последние его слова Калязин пропустил мимо ушей. – Я на Пасху к родителям обычно ездил, – объяснил он. – А тут пропустил. Но идти на "Фантазии", – он покачал головой. – Чистые недели полторы. Мама сразу не отпустит... Алексей наклонился, опираясь о рейлинг локтями. – Ты зовёшь меня в гости к твоим родителям? – переспросил он недоверчиво. – Тебя уволят за постоянные отлучки, – Калязин ухмыльнулся. – Тебя даже Рутберг не возьмёт лодки мыть, ты всё время со мной где-то пропадаешь. Он посмотрел на Агапова, улыбнулся. – Да, Лёш, – сказал он. – Я зову тебя в гости к моим родителям. Если сможешь организовать себе окно между сменами дней на восемь, можно махнуть. Агапов глубоко вздохнул, сглотнул, облизал губы. – Я попробую, – пообещал он. Калязин посмотрел ему вслед, когда Алексей пошёл обратно к штурвалу. Лямин верно подметил, теперь Калязин вынужден был это признать: он позволял Агапову очень много. Он никому столько не позволял. Даже Лямину, даже Сандро, даже Сашке Смолину, с которым они вместе выросли. "Я повёл себя подло по отношению к нему, – напомнил себе Владимир. – И хорошо, что новая "Фантазия" его не разочаровала. У него ничего больше нет". Он покачал головой, подумав заодно и о Сандро. За прошедший месяц Калязин побывал у него дважды один и дважды – с Агаповым, и теперь он не сомневался, что Алексей прав: Гаруфалос болен. Он не жаловался и вёл себя как обычно, но как-то, вставая, замер на середине движения и взялся за столешницу, чтобы распрямиться. – Так артрит и начинается, – проворчал он, заметив, что Калязин смотрит на него. – Да, – согласился Владимир. – Так и начинается. Сандро сощурился. – С отцом давно говорил? – спросил он вдруг. – Вчера, – Калязин поджал губы и улыбнулся. – Я же тебе привет передал. Он пожалел о своих словах, когда по лицу Гаруфалоса скользнула тень растерянного недоумения. Впрочем, Сандро с собой справился, хмыкнул: – Вот, ещё и склероз. Что закрашивай седину, что не закрашивай... Калязин усмехнулся. – Я папе сказал, что всё хорошо, – он не выдержал и всё-таки отвел глаза. – Это правильно, – Гаруфалос кивнул. – Всё хорошо у нас. Всё хорошо будет, Вова. Смотреть обновлённую яхту он отказался. – Я хочу помнить фантазию Лады, – он прижал ладонь к груди. – Не обижайся, Лёшка. Ты всё правильно сделал, но я стар уже для таких перемен. – Тебе всего шестьдесят три! – не выдержал Калязин. Разговор происходил ещё до того, как они закончили с модернизацией. В тот день Гаруфалос быстро пришёл в скверное расположение духа и велел Македонидису отвезти его домой, а Калязин с Агаповым провели в "Мультитуле" ещё пару часов, молча играли в бильярд и пили пиво, и после, когда Агапов всё равно сел за руль, Калязин тоже не сказал ни слова. – Поедем ко мне? – спросил Алексей, кусая губы. Калязин кивнул. Думать о смерти Сандро было невыносимо. Они старались не думать, но знали, и Гаруфалос знал, что они знают; они не обсуждали это, но однажды Владимир поймал себя на мысли, что ждёт приезда Зины затем, чтобы наконец поговорить об этом, чтобы она подтвердила или опровергла их догадки, и ужаснулся себе, своему эгоцентризму, своей глупости: она ведь его дочь!.. Он всё ещё рефлексировал, когда они входили в марину. Диспетчер по рации передал указания, куда им встать, Агапов снова включил мотор и провёл "Фантазию" к нужному причалу, а Калязин так и сидел под мачтой, теребил кожаный браслет и машинально пересчитывал огни под крышей административного здания. – Володя, – позвал Агапов. Калязин поднялся, на мгновение прижавшись ладонью к палубе, словно гладя её. – Иду, – сказал он. – Переобуюсь только. В итоге, конечно, никуда они во вторник не вернулись. Калязин проснулся в семь утра, написал Лямину сообщение и заснул обратно; ответ разбудил его в начале девятого. "Ни на секунду не сомневался, – Лямин поставил три смеющихся смайлика. – Я тож в разъездах. Позвони, когда всё-таки двинете к дому". – Что-то случилось? – Агапов приподнялся на своей койке, сонно щурясь и моргая. – Как раз наоборот, – Калязин ухмыльнулся. – Совершенно ничего не случилось, и это радует! Они расплатились за стоянку и вышли в море; перед отплытием Агапов сбегал на берег и принёс ещё упаковку пива, свежий хлеб и фрукты. Обедали и ужинали рыбой; Агапов сперва чуть не вывалился за борт, с любопытством следя, как Калязин начиняет снасти, потом стоял рядом, пока Владимир разделывал и жарил улов, сказал: – Беру свои слова обратно, ты прекрасно хозяйничаешь сам. Калязин ухмыльнулся. На шкотах он быстро устал: отвык и потерял сноровку, но говорить об этом не хотел, испытывая неловкость за свою прежнюю браваду; ещё он натёр мозоли на ладонях и обгорел на солнце, кожу пекло и саднило от любого прикосновения. Агапов заметил это, когда они встали на якорь в Разбитой бухте и Калязин снял рубашку, чтобы надеть более мягкую футболку. – Володька! – Агапов привстал и нахмурился. – Ты когда сгореть успел?! – Мне много не надо, – Калязин потрогал шею и поморщился. – Пантенолом сейчас намажу, пройдёт. – Дай я, – Алексей забрал у него тюбик. – Спиной повернись. Калязин спорить не стал, сел на край койки и наклонил голову, подставляя Агапову шею и плечи, прикрыл глаза и не удержался, выдохнул с тихим стоном, когда холодный крем попал на перегретую кожу. – Может, тебе в носовой лечь? – предложил Алексей. – Ты замучаешься тут спать, неудобно будет. Владимир ответил не сразу, млея под его руками, но наконец спохватился, кивнул: – Ты прав, наверное. Хотя, если так подумать, мне лучше вообще стоя спать, чтобы ничем по простыням не елозить! – Сейчас легче станет, – серьёзно пообещал Агапов. Он обошёл Калязина, сел перед ним и начал бережно наносить пантенол на его предплечье. Калязин задержал дыхание, не зная, как на это реагировать, но Алексея как будто ничего не смущало. – Морду мне тоже мазать будешь? – прорезался у Калязина дар речи, когда Агапов взялся за вторую руку. Агапов замер и мгновенно и жгуче покраснел. – Я не, – начал он и сбился, сглотнул, облизал губы. – Володь, извини, я... Калязин мысленно выругал себя: знал же, что Агапов отреагирует именно так!.. Вместе с тем он не сомневался: если Алексея не остановить, он действительно продолжит, закончит с руками и перейдёт к лицу, и эта мысль вызвала у Калязина лёгкую оторопь и желание выйти проветриться на палубу. – Да ничего, – выдавил он. – Лёш. Я просто сам дальше, ладно? Спасибо тебе. Агапов молча кивнул и перебрался на свою койку, сел, подобрав колени к груди. Калязин неуклюже, на ощупь, намазал лицо и закрутил крышку тюбика, спросил, преодолевая растерянность: – Пиво будешь?.. – Буду, – Алексей втянул голову в плечи. Некоторое время они пили пиво и молчали, потом Калязин сказал: – Надо такой маршрут на завтра спланировать, чтобы вернуться домой к вечеру, но при этом не ходить тут кругами. – Есть варианты? – Агапов наконец поднял взгляд. – Ты на Обсерватории был? – встречно поинтересовался Владимир, дождался, пока Агапов покачает головой. – Вот и отлично. Тогда сходим на Обсерваторию. Внутрь нас не пустят, зато потренируемся разворачиваться на рифах. Агапова предложение как будто обрадовало и успокоило, но вскоре он снова нахмурился и закусил губу. – Тебе бы что-нибудь с рукавами завтра, чтобы не усугубить, – произнёс он, прежде чем Калязин успел спросить, в чём дело. – Возьми мою водолазку. Калязин расплылся в улыбке; он поставил локти на стол и смотрел на Агапова, медленно цедил пиво и молчал, и Алексей не выдержал: – Что?! – Ты такой заботливый, – сказал Калязин, про себя поражаясь собственной глупости: Агапов год ухаживал за умирающей матерью, конечно же, он привык отслеживать любые нюансы чужого состояния и вмешиваться, не спрашивая разрешения и не нуждаясь в нём!.. Накормить, проследить за безопасностью, помочь с физическими потребностями – Агапов делал это автоматически, не задумываясь. И смущался, когда ему об этом говорили. Как сейчас. – Всё в порядке, – Калязин отсалютовал бутылкой. – Спасибо, Лёш. Я с удовольствием воспользуюсь твоим предложением. Кроме водолазки он надел ещё спортивные перчатки, чтобы защитить ладони. Агапов, увидев это, бесцеремонно развернул его руки, взглянул укоризненно, и Калязин с трудом подавил неуместное веселье. – Заживёт, – заверил он. – Это мне тоже не впервой. Стёртые ладони, правда, заметил и Лямин, протянул, сложив губы трубочкой: – Вовка! Я думал, уж ты-то этого избежишь! – Прошлый раз я работал на шкотах той осенью, – напомнил Калязин. – Так что ничего удивительного. И хватит обо мне. Рассказывай. Нашёл что-то? – Нашёл, – Лямин пролистал фотографии в телефоне и развернул к нему экран. Они завтракали в марине. Смирившись с внезапно обретённой привычкой рано вставать, Калязин позвонил Лямину, едва проснувшись, и Слава назначил встречу в столовой. – Захвати паспорт и смену одежды, – предупредил он. – Куда летим? – спросил Калязин, разглядывая снимки. В отличие от Эллиса, Лямин не стремился взять яхту со стапелей, его устраивал вторичный рынок, и его выбор Владимиру понравился: трёхлетняя "делия", тоже сорокафутовая, в редкой для этой модели комплектации с одним штурвалом и с облегчённым такелажем. – Сначала в Бирсби, – Слава перегнулся через стол и пролистал снимки до следующей яхты. – А эта – в Гавани Кофа. Вторая яхта, "рысь" от верфи "Халли" была поменьше и постарше, но выглядела на фотографиях неплохо, а пережитый капитальный ремонт сказался в лучшую сторону на её стоимости. – Дашке понравится, – пошутил Калязин. – Этому салону нужна женская рука. – Уже понравилась, – Лямин хмыкнул. – Так что сам понимаешь. Но я всё же хочу сначала взглянуть на "делию". – Ты хочешь, чтобы я взглянул, – поправил Калязин. – Почему её продают? – А это важно? – удивился Лямин, наморщил лоб. – Я не интересовался. Парень нас завтра ждёт, можешь сам спросить. – Спрошу, – пообещал Калязин. – Ты ведь билеты забронировал, я правильно понимаю?.. Агапова он предупредил о возможной отлучке заранее, но всё же позвонил из аэропорта ещё раз, чтобы озвучить сроки. Лямин наблюдал за ним с ухмылкой, однако ничего не сказал, поднял раскрытые ладони, всем своим видом демонстрируя, что не собирается вмешиваться, и в другое время Владимир не стал бы развивать тему сам, но сыграла свою роль, видимо, невозможность диалога с Агаповым. – Слав, зачем тебе это? – прямо спросил Калязин, когда самолёт оторвался от земли, и пассажирам разрешили расстегнуть ремни безопасности. – Зачем ты всё время намекаешь на какие-то отношения между мной и Лёшкой? Это было смешно в первый раз, но шутка выдохлась, тебе не кажется? – А кто шутит? – неожиданно серьёзно ответил Лямин, морща лоб. – Я всего лишь делаю выводы на основании того, что вижу и слышу. Вова, я не тупой, и никто из ребят не тупой. Я понимаю, ты боишься заводить отношения, и я не собираюсь допытываться, почему, пусть это останется между тобой и твоим психотерапевтом, но, может, ты уже прекратишь совать голову в песок? Ты на него неровно дышишь, и он тебе отвечает взаимностью, кстати. Калязин закусил губу. Он понятия не имел, как объяснить ситуацию, не вдаваясь в подробности и не рассказывая лишнего об Агапове, но пока он думал, Лямин продолжил: – Почему ты не можешь хотя бы признать, что он тебе нравится? Никто же не заставляет вас немедленно падать в койку, – он кашлянул и поскрёб затылок. – Хотя, конечно, большинство на вашем месте поступило бы именно так. "Потому что он мне не нравится", – чуть не сказал Калязин, но вовремя прикусил язык. – Потому что он мне нравится вне сексуального контекста, – нашёлся он наконец и почувствовал, как вспыхнули уши и шея. – Слава, чёрт возьми, мне нечего признавать! Он договаривал без особой убеждённости, потому что вспомнил позавчерашний инцидент с пантенолом. Агапов ничего не имел в виду, всё так, но что тогда чувствовал он сам? Отчего случился выброс адреналина, отчего ему захотелось выйти на палубу, чтобы остудить голову – и тело?.. – "Вне сексуального контекста"?.. – с расстановкой повторил Лямин, наблюдая за его лицом. – Вова! Калязин посмотрел мимо него, потом опустил голову, потёр лоб и переносицу. – Тебе-то вообще какое дело до меня и Агапова? – сказал он негромко. – Какая тебе разница, что я там себе думаю? – Ну, видишь ли, – Лямин оживился, – во-первых, мне было бы приятно узнать, что я прав! Владимир невольно рассмеялся, но напряжения это не сняло, напротив, ему стало хуже, он с трудом выдохнул и едва смог вдохнуть снова. – А во-вторых, – продолжал Лямин, – видеть, как люди друг другу нравятся и ничего не делают, чтобы сойтись, невыносимо само по себе. Особенно если хотя бы одного из них ты давно знаешь и желаешь ему всяческого благополучия. – "Благополучия"? – переспросил теперь уже Калязин и уставился на Лямина, помолчал, подбирая слова. – О чём ты, Слава? Допустим, ты откроешь мне глаза, хорошо. Ты прав, скорее всего. Я не могу так сразу оценить, но, возможно, ты прав насчёт меня. Но не насчёт Лёшки. Слава, у него просто больше никого нет, понимаешь? У него нет друзей, умерла мать, отец в вечных разъездах. Слава, у него осталась только яхта. И я при этой яхте. Он прикипел ко мне, потому что не знает, куда ещё податься, а обо мне – внезапно! – можно заботиться, что его как раз устраивает!.. И мне было бы гораздо спокойнее держаться на таком же расстоянии от него. Ты заставил меня задуматься, хорошо, спасибо большое. И как я теперь буду смотреть ему в глаза?! Лямин оторопел. – Ух ты, – он кашлянул. – Вовка, слушай... – Не надо, – перебил Калязин, снова сжал лицо рукой. – Извини, Слава. Ты тут ни при чём. Забудь, что я тебе сказал, ладно? Я не имею права трясти Лёшкиной жизнью, тем более, в таком контексте. Он споткнулся о последнее слово и замолчал, покачал головой. Лямин снова кашлянул, прочистил горло. – Чёрт, – проговорил он. – Хочешь как лучше, получается как всегда... – Да, – согласился Калязин. Он думал об Агапове и о том, что Слава прав: Агапов действительно сразу ему понравился. Не имея подобного опыта, Калязин успешно закрывал на это глаза, но стоило разрешить себе пересмотреть происходящее в другом ключе, как всё встало на свои места. Всё, вплоть до позавчерашнего вечера, когда ему стало страшно даже не от мысли – от предчувствия, что Агапов вот-вот дотронется до его лица. Владимир вздохнул. Грудь всё ещё сжимала огромная невидимая рука, но ком в горле рассосался, не мешая дышать и говорить; посидев некоторое время неподвижно, Калязин сходил в туалет в хвост самолёта, умылся там и попросил у стюарда воды. – Извини, – сказал Лямин, когда Калязин вернулся. – Я никогда не мог остановиться вовремя. – Тогда не пользуйся прерванным половым актом как способом предохранения, – буркнул Калязин, садясь. Слава опешил и расхохотался, прикрыл поспешно рот рукой. – Вова! – упрекнул он, успокоившись. – Я серьёзно. – Я тоже, – Калязин пожал плечами. – Куда тебе детей доверять! Лямин усмехнулся. – Да, – согласился он. – Действительно. Поставлю тебе выпить, когда вернёмся. Вживую "делия" не понравилась ни ему, ни Калязину, хотя Владимир едва ли смог бы объяснить, что с яхтой не так. Двигатель давно не чистили, но работал он без перебоев с хорошим равномерным звуком, под пайолами не было воды и даже влаги, а паруса Слава в любом случае собирался менять. И всё же Калязина что-то беспокоило. – А чего продаёшь? – спросил Лямин у владельца, пока Калязин осматривал салон. – Надоела, – лаконично ответил Сергей. – Не моё это. Он и вправду не слишком был похож на яхтсмена, и Калязин мельком подумал, что так, наверное, выглядит он сам в глазах тех, кто ходит под парусом постоянно. – А по жизни чем занимаешься? – полюбопытствовал он, обернувшись. Сергей выдержал паузу, пристально глядя на него, потом неохотно сказал: – Финансовый консультант. По биржевым делам. – Круто, – одобрил Лямин. – Как ты вообще на яхту-то попал? – Было престижно на тот момент, – Сергей пожал плечами. – Ну, что? Решили что-нибудь? – Она действительно в хорошем состоянии, – Калязин посмотрел на Лямина. – По мелочи до ума довести только, ничего серьёзного. – Я могу подумать до завтра? – спросил Слава. – Можешь, – Сергей снова пожал плечами. – Но обычно это значит "нет". Я не в обиде, у меня есть ещё предложения. Он не стал спускаться с ними обратно на берег. Калязин с Ляминым молча вышли с территории марины, Лямин кивнул направо, на ресторан. – Хочешь обмыть отказ от покупки? – задумчиво пошутил Владимир. – Мутный он какой-то, – невпопад ответил Лямин. – Объявление модеры проверяли, с документами нормально всё... – Дай глянуть, – попросил Калязин. Он пролистал спецификацию, хмыкнул, вернул Лямину телефон. – Не знаю, – решил он наконец. – Что-то не так, но что – понятия не имею. – Дашка сказала, мол, чересчур красивое описание, – Слава закрыл браузер и вдруг улыбнулся, повернул телефон к Калязину: – О, кстати, оцени. Случайно щёлкнул, по-моему, круто получилось. На фото Дарья тянулась за стаксель-шкотом, привстав на цыпочки, отчего её футболка задралась на пояснице, обнажая золотистую кожу с вензелем татуировки, а из-под ремня шорт торчал крошечный кусочек белого кружева. Калязин молча показал большой палец. – Бролл тоже оценил, – похвастался Лямин, имея в виду фотографа, который работал с Эллисом. – Предлагал купить, но я не хочу, чтоб на мою Дашку кто-то слюни пускал. – Вполне понятное желание, – согласился Калязин, поддразнил: – Ты больше на неё не орёшь? – Знаешь, нет, – удивился Лямин, подумав. – Давно уже. Да она и не косячит! Это я тогда, наверное, психанул из-за Карта. Он нахмурился. – Кстати, о Карте, – сказал он, ставя локти на стол. – Думаешь, он правильно сделал, что Вику послушал? То есть, его дело, конечно, я-то не полезу, но он всю жизнь в регатах участвует, как он собирается удовлетвориться круизёром? – Удовлетворяться он будет не круизёром, – не удержался Владимир. Лямин фыркнул, перебил: – Вовка, я серьёзно! Ты же знаешь, это он меня в море вытащил! – Из моря, – снова поправил Калязин, откровенно ухмыляясь. – В море ты прекрасно и без него плескался. – "Плескался" – это ты сейчас о дайвинге? – повёлся Лямин. – Я Лёхе скажу, как ты о его работе отзываешься! – Это у него – работа, – Калязин приподнял брови. – А ты – плескался. – Уел, – Лямин поднял руки, сдаваясь. – Но, возвращаясь к Карту, серьёзно, я поверить не могу, что он будет чинно ходить под парусом на пяти узлах, поставив на баке гриль и развешивая на леере трусы на просушку! Калязин захохотал. – Какие трусы, Слава? – спросил он. – Ты чего? Хочет – пусть ставит гриль, двуспальный диван и электролебёдку! Он женился, у него сейчас всё меняется, дай ему самому-то привыкнуть, прежде чем критиковать! Лямин уставился на него. – Думаешь, он вернётся?.. – усомнился он. – Думаю, всё будет идти своим чередом, – Владимир пожал плечами. – Может быть, он поймёт, что море ему нужно как воздух, и уговорит Вику. Может, он увлечётся горными лыжами, или моторалли, или разведением собак. А может, вообще разойдётся с Викой в итоге, будет платить алименты на троих детей и в бешеных темпах строчить книги одну за другой, чтобы оплатить их учёбу в колледже!.. Лямин прочистил горло, допил воду из стакана и откинулся на спинку стула. – Всё с тобой ясно, – подытожил он. – Ты на стороне этого дезертира. – А ты женись, я на тебя посмотрю, – посоветовал Калязин насмешливо. – Папа рассказывал, он терпеть не мог никаких животных, пока не встретил маму, а сейчас держит коз, овец и свору собак и пристраивает щенков, бдительно проверяя родословные будущих владельцев! Как ни странно, на этот раз Лямин не возразил. – Знаешь, – сказал он, глядя в окно, – я ведь тут поймал себя на такой мысли, да... – Жениться?.. – Угу, – Слава постучал кончиком вилки по столу. – Ты вот спросил, перестал ли я на Дашку орать, а я... Он замолчал, думая о чём-то своём, и Калязин потихоньку перевёл дух и попил воды, решая, не попросить ли чего-нибудь покрепче. Напиться хотелось с самого утра, когда он признал Славину правоту, и становилось всё хуже по мере того, как Владимир осознавал масштаб проблемы. Например, пить с Агаповым что-то крепче пива теперь было категорически запрещено: Калязину вовсе не хотелось повторения той алкогольной амнезии и ещё меньше хотелось подшофе задать Алексею какой-нибудь сомнительный или откровенный вопрос. Он не боялся, что Агапова оттолкнёт его гипотетическое признание (только не Агапова, этот человек вообще кому-нибудь говорил "нет" в своей жизни?..), но меньше всего Калязин хотел превращать свои чувства в фарс, какими бы они ни были. Ещё в новом свете предстала идея сходить с Агаповым под парусом в Берк. Владимир невольно закрыл лицо рукой, представляя, как они вновь останутся вдвоём на яхте и вдвоём же будут ночевать на чердаке в доме его родителей, и беззвучно застонал. Выход из этой нелепейшей ситуации он видел только один: осмыслить всё, решить, чего он хочет, и уже тогда поговорить с Агаповым. Если, конечно, будет ещё о чём говорить. В автобусе до Гавани Калязин рассчитывал поспать, но когда рядом с ним заснул Лямин, Владимир достал ноутбук и зашёл на форум. Дело близилось к вечеру, так что в сети были и Денис, и Лена, и Драккар (Калязин сообразил вдруг, что не знает его настоящего имени), и Лена тут же написала в модераторской: "Яс, говорят, ты идёшь на Факультеты?" Она жила в заливе чуть южнее Берка; на Факультеты она ходила каждый год с новой компанией, в этот раз её зазвали студенты животноводческого колледжа, и Лена уже хвасталась в соответствующей теме их фирменными жилетами с овечьим силуэтом на спине. "Иду, – подтвердил Калязин. – Нужно яхту сертифицировать после ремонта". "Ты купил яхту?" – вмешался Денис. "Или построил?" – предположил Драккар. "Это не моя яхта". В списке друзей зелёным подсветился логин Агапова: Алексей тоже зашёл на форум. "Но ты ремонтировал?" "Привет, – написал Агапов. – Ты тут?" "Привет, – ответил Калязин. – Тут". Теперь у него было открыто два окна чата. В модераторской разговор бурно продолжался без него. Денис пошутил, что Лене с её животноводами теперь на Факультетах делать нечего, Драккар интересовался, как вышло, что ремонт обернулся для Калязина выходом в море. А Агапов просто спрашивал, как дела. "Схожу с ума потихоньку, – подумал Калязин. – Но как я тебе это скажу?.." "Всё нормально, – написал он. – Едем за вторым лотом программы". "Первый не понравился?" "Вовка, ты куда пропал?" – позвала Лена. "Ребят, извините, у меня тут личный разговор, – торопливо набрал Калязин. – В другой раз расскажу". Он положил пальцы на клавиатуру, чтобы ответить Агапову, и понял, что не знает, с чего начать. В итоге кинул сперва ссылку на "делию", добавил следом: "Странная яхта, мутный владелец. На вид вроде бы всё хорошо, документы в порядке, а ощущение неприятное". Он опасался, что Агапов не поймёт, но Алексей не удивился. "Знаю, – подтвердил он. – Я снарягу так смотрел крайний раз, ещё в Кэме. Вроде, всё хорошо, а брать не хочется, как липкое. Месяца через два случайно услышал, что отозвали всю партию баллонов, неочевидный брак клапанов нашли". "Так у тебя чутьё? – Калязин улыбнулся и вставил ссылку на "рысь". – Что ты тогда скажешь об этой?" Они переписывались до самого Южного Грифа, пока не заворочался, просыпаясь, Лямин. – Приехали?.. – спросил он, откашлялся, поморщился. – Да что такое... Ноутбук на коленях Калязина он окинул взглядом, но ничего не сказал, только ухмыльнулся. Владимир приподнял брови, и Лямин помотал головой, затем спохватился, засмеялся: – Я что-то решил, что ты по вебке разговариваешь, побоялся влезать. – Не волнуйся, – утешил Калязин, – когда интима нет, разрушить его невозможно. Теперь уже Лямин приподнял брови. – Вот это тебя понесло, – произнёс он наконец и как будто хотел добавить что-то ещё, но передумал, только кивнул и полез на полку за своей сумкой. Он посматривал на Калязина остаток вечера, словно что-то решая. Владимир делал вид, что не замечает, но в номере гостиницы потерял терпение, сел на свою кровать и уставился на него в ответ, спросил: – Ну?.. – Не нукай, не запрягал, – Лямин фыркнул, но тоже сел, поколебался и вдруг сказал: – Я в колледже с парнем встречался. – Ты? – не поверил Калязин. – Угу, – Слава кивнул. – Почти семестр. Чуть больше. Он снова встал, выключил свет и начал раздеваться в темноте, стоя к Калязину спиной. Владимир молчал, ожидая продолжения, не дождался, спросил: – Всё серьёзно было? Раз почти семестр? Лямин вздохнул. – Я хотел предложить ему съехаться. Ну, попробовать. Я не был уверен, что получится, но почему не попытаться-то? – И не предложил?.. В темноте было проще задавать вопросы. Когда Лямин лёг, закинув руки за голову, Калязин тоже разделся и устроился на боку под одеялом, опираясь на локоть и разглядывая Славкин профиль в неясном свете уличных фонарей. На улице зашумели, захохотали, кто-то хлопнул дверью машины, потом всё стихло. – Мы расстались, – сказал Лямин. – Я тогда с Картом познакомился. Нет, это не то, что ты подумал, с Картом ничего не было. Он мне нравится вне сексуального контекста, – он засмеялся, и Калязин, помедлив, присоединился, покачал головой. – Я начал пропадать в марине, – продолжил Лямин. – И всё. Обычное дело: где ты, как ты, что ты. С кем ты. Ник страшно ревновал, и меня это взбесило однажды. Я ничего не хотел слушать. Мне было девятнадцать, если меня это оправдывает!.. – Он ушёл? – негромко спросил Калязин. – Я ушёл, – поправил Лямин, снова рассмеялся. – Слушай, как мы тогда с Картом нажрались!.. В дрова. Потом проблевались, проспались и ушли на арендованной яхте на юг, имея при себе две золотые кредитки и ничего больше. – И почему я никогда не слышал эту историю? – полюбопытствовал Калязин, тоже развеселившись. – Потому что пришлось бы объяснять, отчего я не просыхал половину осени, – отозвался Лямин. Он снова замолчал, кашлянул, привстал, чтобы попить воды из бутылки. – Короче, мы в тот семестр ушли в самовольный академический отпуск, – сказал он, ухмыляясь. – Отчислили нас, конечно, но нас это мало интересовало. Мы бухали, купались, порвали паруса, сели на мель, раз пять попадали в шторм и поняли, что отлично сработались, так что мы заявились на Барьерный Риф. Терять-то было уже нечего. И всё это время, как ты понимаешь, я Нику не звонил и не писал, да ладно, у нас с Картом даже телефона не было, ни одного на двоих!.. На этот раз пауза длилась дольше, но Калязин терпеливо ждал. – Ты, наверное, думаешь, к чему это я, – Лямин вздохнул в очередной раз. – А я сам не знаю, к чему. Просто мне показалось, что тебе надо это знать. Калязин кивнул. – Ты его больше не видел? – спросил он. – Ника? – Видел, – медленно проговорил Лямин. – Мы восстановились на следующий год, вернулись в тот же кампус, только Ник теперь учился на курс старше. А я больше ничего к нему не чувствовал. Наверное, тот побег – единственное в моей жизни, о чём я жалею, потому что я сбежал от себя. Я чувствовал к нему что-то. Не знаю, любовь ли, но что-то было. А я сдался. Не выдержал первой же проверки на прочность. Даже не попробовал ничего и так и не знаю, получилось бы у нас или нет. Может, и нет. Но я не знаю ответа. Поэтому на Дашке, – закончил он внезапно, – я женюсь. Не хочу второй раз упустить свой шанс. Теперь уже вздохнул Калязин. – Я понимаю, к чему ты, – произнёс он. – И понимаю теперь, почему тебя беспокоит Картер... – Правда?.. – Лямин усмехнулся. – Это хорошо. Насчёт Картера. Чтобы не только я волновался. Они замолчали оба. Калязин лёг на спину, сцепил руки в замок на животе. Проехавшая машина мазнула светом фар по потолку, и сразу стало темнее, чем до этого. – Слава, – позвал Владимир, чувствуя себя невероятно глупо. – А как вы... – Сошлись? – понял Лямин. – На вечеринке студенческого братства. Не знаю, как объяснить, Вов. Я вообще-то просто хотел пройти мимо него, взял за плечо, чтобы он подвинулся с дороги. – С первого взгляда, – невесело пошутил Калязин, вспоминая, как оценил внешность Агапова при знакомстве. – Да, – согласился Лямин. – Можно сказать и так. Домой Калязин летел с неспокойным сердцем. Во-первых, ему неловко было оставлять Лямина одного на новой яхте. Владелец назвал её "Агнией", и это Славе понравилось сразу, он пихнул Калязина в бок и сказал: – Все мои яхты носят женские имена: Елена, Катарина, теперь Агния. Я её возьму, даже если потом придётся столько же вложить в ремонт. – Я тебе её приведу в порядок подарком на свадьбу, – пообещал Калязин. – Замётано! – Лямин сунул ему ладонь, Владимир посмеялся и пожал. "Рысь" он осмотрел не менее тщательно, чем "делию", и, как с "делией", не нашёл явных изъянов, кроме третьесортной обивки мебели и устаревшей радиоаппаратуры. – А почему продаёшь? – спросил Калязин, выбираясь обратно в кокпит. Владелец, Роман, седеющий и краснолицый, повернулся к нему и снял солнцезащитные очки. – Катаракта, – ответил он, хотя Владимир уже всё понял сам и кивнул. – Я покажу яхту по вебке?.. – Лямин достал телефон. – Вперёд, – разрешил Роман. Он спокойно ждал, пока Лямин обходил палубу, разговаривая с Дашей, и спускался в салон, только поинтересовался: – Ты ему кто? – Лодочник, – вспомнил отчего-то Калязин отцовское слово, добавил уже от себя: – Ремонтник. И друг. – А она? – Роман ткнул пальцем в салон. – Невеста. – Повезло ему, – хмыкнул Роман. – У порога носовой, слева... – ...гнилой пайол, я видел, – закончил Калязин. – Хорошо отлакирован. И труба питьевой воды подтекает. Есть что-то ещё, что мне надо знать? – Нет, – Роман покачал головой. – Она в хорошей форме, моя девочка. Не слишком-то привлекательна, но надёжна. Калязин не видел повода сомневаться в его словах. Правда, ещё полгода назад он не упустил бы возможности опробовать яхту в деле, лично перегнать её из Гавани Кофа в Макай, например, однако теперь всё изменилось. Калязин замялся, когда Лямин предложил пойти с ним домой на "Агнии"; ему не хотелось Славку обижать и оставлять без поддержки, но согласиться он не мог: ему казалось, что будет нечестно по отношению к "Фантазии" и Агапову подниматься сейчас на другую яхту в составе экипажа, пусть даже временного, на пару дней. – Настолько торопишься? – выразительно поиграл бровями Лямин. – Я не стану изменять любимой яхте, – Калязин развёл руками и улыбнулся. – Извини, Слав. – Ладно-ладно, заливай, – Лямин фыркнул, – я на Факультетах посмотрю, какой ты яхтсмен. Лёшке привет! На это Калязин не ответил. А между тем, Алексей был второй причиной его волнений. Самолёт садился в Макае поздним вечером, когда Агапову уже полагалось спать, но Владимир подозревал, что обидит его, если доберётся от аэропорта до дома на такси. Он позвонил, ожидая регистрацию в Гавани. – Я приеду, – сказал Алексей уверенно. – Я так понимаю, Славку можно поздравить? – Поздравишь, когда он её перегонит, – поправил Калязин, – но в целом – да, вроде того. Некоторое время он разглядывал Агапова издалека, прежде чем пройти через турникеты, и пытался понять, что чувствует, но не слишком в этом преуспел. Ему казалось, что ничего не изменилось, и, в общем-то, так оно и было, и это ставило Калязина в тупик, не позволяя никак спланировать дальнейшие действия. – Ты уже не красный, – обрадовался Алексей. Калязин вздёрнул брови. – Вот вроде ничего обидного ты не сказал, – проговорил он задумчиво, – но я не такого приветствия ожидал! Агапов заулыбался. – Ты же шутишь, да? – предположил он. – Но по тебе уже правда не видно, что ты сгорел. – ...на работе, – закончил Владимир. – На отдыхе, – поправил Агапов. – Кстати, об отдыхе: Сандро звонил. Велел нам обоим в следующий четверг быть у него на яхте, сказал, ты всё знаешь. – Знаю что? – Калязин хмыкнул. – Где "Азарна" стоит? Знаю, да. А по какому поводу вечеринка? – Он сказал, тебе понравится, – Алексей с любопытством посмотрел на него. – Тебе это о чём-нибудь говорит? Владимир сбавил шаг. Намёк он понял прекрасно, но только сейчас до него вдруг дошло, что Гаруфалос хотел не только женить сына своего друга, он хотел выдать замуж свою дочь и не просто так спрашивал, понравилась ли Зина Калязину, не просто так упомянул, что она возвращается. И она вернулась. Она будет на "Азарне" в следующий четверг. – Володя?.. – позвал Агапов, сложив брови домиком и наморщив лоб. "Она ведь тоже мне нравится", – подумал Калязин растерянно. – Иду, – сказал он вслух, спохватился и добавил: – Сандро мне о своих планах не говорил, по крайней мере. А предполагать в его случае я боюсь. Он внутренне поморщился, сообразив, что ляпнул лишнего и Агапов поймёт его неправильно, и да, Алексей заметно расстроился. – Думаешь, Сандро устроил бы вечеринку, чтобы сообщить всем, ну, – Агапов мотнул головой, – о своей болезни? – Сандро мог бы устроить вечеринку даже на собственных похоронах, – Калязин пожал плечами. – Но я надеюсь, причина всё-таки не в этом. Давай дождёмся четверга. Настроение, тем не менее, он испортил им обоим. Агапов пытался бодриться, но видно было, что мыслями он то и дело возвращается к Сандро и, возможно, к Ладе; когда Калязин спросил, ещё не выйдя из машины: – Зайдёшь?.. – Агапов печально улыбнулся и отказался. – Забрать тебя завтра утром? – предложил он. – Я за мотоциклом поеду, – Калязин открыл дверь, посидел так, разглядывая Агапова. – Не знаю, когда встану. – Ладно, – Алексей кивнул. – Я загляну тогда вечером. – Загляни, – согласился Владимир. Он не спеша вошёл в дом, включил свет на кухне и в спальне, вытряхнул дорожную сумку и сел, сложив руки на столе. Всё было немного сложнее, чем думал Лямин, немного сложнее, чем думал он сам ещё вчера вечером. За прошедший месяц Калязин почти забыл о Зине, не думал о ней, но вспомнил сейчас и не смог сказать, что ничего не почувствовал. Она нравилась ему. Всё ещё нравилась. Он хотел её увидеть. Поговорить с ней. Поцеловать. ...переспать. "Это было бы понятнее, чем клеить Лёшку", – решил Калязин. Он сжал виски пальцами, зажмурился и подумал об Агапове, попытался представить его лицо на расстоянии дыхания от своего, первое прикосновение, первое недвусмысленное, не дружеское движение рук и сбился, судорожно втянул воздух, открыл глаза, бессмысленно глядя перед собой. – Какого чёрта?.. – пробормотал Калязин беззвучно. Недоумевающий и оттого злой, он резко встал, едва не уронив стул, прошёлся по кухне, вернулся обратно к столу. Лямин был прав: он прятал голову в песок. Вот только Лямин не знал о Зине. – Что бы ты на это сказал, Слава? – спросил Калязин в пустоту. – Если я не знаю, чего хочу на самом деле?.. Остановился он на том, что безопаснее не предпринимать никаких телодвижений в адрес Агапова до встречи с Зиной, но держался теперь настороженно, обращая больше внимания на то, что делает и говорит. Подтверждений своим эмоциям Владимиру не требовалось, зато он вовсе не хотел вызвать неосторожным поступком или словом преждевременный интерес Агапова. Алексей, впрочем, поводов для неосторожности давал не слишком много. В пятницу, когда он пришёл, у Калязина в мастерской сидели Харза и Смолин: Женя попросила склеить расколовшийся корпус рации, а Сашка, предпочитая личное общение звонкам и письмам, заскочил обсудить грядущий день рождения Сеничева, который в силу значимой даты – тридцать пять лет, – грозил перерасти в полноценный туристический выезд. Женя тихо сидела в углу и копалась в смартфоне, а Смолин по другую сторону стола составлял список необходимого и периодически с Владимиром консультировался. Агапов появился в тот момент, когда Калязин снимал струбцину со склеенной панели перед повторной установкой в корпус. – В охоте я не участвую, – предупредил он Смолина и обернулся на звук открывающейся двери. – О, Лёш, привет. Заходи. От него не укрылось, как встрепенулась и выпрямилась Женя, и Калязин про себя посмеялся, почувствовав мимолётный укол ревности. – Привет, – Агапов улыбнулся, протянул Жене руку. – Алексей. – Евгения, – она моргнула и округлила глаза. – Ты с "Фантазии", да? Шикарная яхта! – Спасибо, – поблагодарил Агапов, обменялся рукопожатием со Смолиным. – Привет, Сань. Я вам не помешал? – Ничуть, – отозвался Смолин и выразительно посмотрел на Калязина, намекая, что мешает тут кто-то другой. Владимир ответил уничтожающим взглядом, загнал панель в пазы, подвигал, проверяя, чтобы легко ходила крышка, и развернулся к Харзе. – Держи, Жень, – сказал он. – Подключи, проверь, если что-то будет не так, приходи снова, я всегда рад тебя видеть. – Спасибо, – Женя обхватила рацию, прижимая локтем к боку. – Сколько я тебе должна? – Ты проверь сначала, – Калязин покачал головой. – Если всё хорошо, поставишь мне пиво. – Ты вообще хоть раз в жизни сам себе пиво покупал? – полюбопытствовал Смолин, когда Женя ушла. – Ну, кроме того раза, в школе? – Ты не поверишь, – фыркнул Владимир. – Чем она тебе так помешала? – Тем, что неприлично звать кого-то на вечеринку в присутствии людей, которые туда не попадут, – Смолин развернулся к Агапову. – Лёх, у Димки Сеничева день рождения четырнадцатого мая, ты в деле. Это не вопрос, – уточнил он, прежде чем Агапов открыл рот. – Хорошо, – Агапов кивнул. – А что вы тут обсуждали? – Охоту, в которой я не участвую, – вмешался Калязин. – Саш, даже не смотри на меня. Я вам могу потом освежевать и потушить ваши трофеи, но стрелять не пойду. Смолин вздохнул. – Ладно, – сказал он, явно решив отложить вопрос на некоторое время, – это мы позже обсудим. И не выдержал, добавил: – Даже Сэм согласилась!.. – Я – не Сэм, – возразил Калязин, – у меня нет мужа, любящего пострелять, чтобы делать это с ним за компанию! Воцарилась неловкая тишина, затем Смолин кашлянул и покрутил головой. – Ладно, – повторил он. – Ещё вот что хотел вам показать... Калязин мысленно выругался. Они просидели часа два после этого, пока Смолину не позвонила Леся и не полюбопытствовала, почему он ещё не дома, если детей пора спать укладывать; Смолин клятвенно пообещал прибыть через пятнадцать минут и, действительно, оперативно собрал свои записки, сунул в папку и пообещал зайти на следующей неделе. Агапов проводил его странным взглядом, который Калязин не смог интерпретировать, и неожиданно тоже встал. – Подвезти тебя, – начал он и осёкся. – А, ну да. Ты же снова на колёсах. Владимир молча кивнул, сгрёб со стола мелкие стружки, ссыпал в ящик для древесных отходов. – Сейчас закрою тут всё и пойдём, – сказал он немного невпопад. Он натянул куртку и взял шлем. Агапов ждал у двери, сунув руки в карманы и разглядывая календарь, в котором он сам с одобрения Калязина отметил все регаты нынешнего года. Заявился он пока, по его словам, на Факультеты и на Рождественскую, Калязин предложил и Фестивальную неделю, но Агапов усомнился, дадут ли ему отпуск в период наплыва туристов. Барьерный Риф он даже не упоминал из тех же соображений, но сейчас Калязину показалось, что смотрит Агапов именно на стык августа и сентября. – О чём думаешь? – спросил он, подходя. – О дайвинге, – Агапов расправил плечи. – Когда я учился и начинал работать, мне казалось, что это занятие позволит мне быть максимально свободным. А теперь получается, что я связан им ничуть не меньше, чем восьмичасовым рабочим днём в офисе. И при этом, – он замялся, – знаешь, я уже не уверен, что погружения в качестве инструктора доставляют мне удовольствие. – Хочешь заняться чем-то другим? – Калязин запер мастерскую и сунул ключ в карман, застегнул кнопку. – Я больше ничего не умею, – Агапов пожал плечами. – Я же бросил колледж, когда пошёл учиться дайвингу. Он вдруг заулыбался. – Я так вляпался один раз, – сказал он. – Меня попросили об индивидуальных занятиях по плаванию, я согласился, конечно: обещали неплохие деньги в свободном графике, а мне как раз нужен был новый компьютер, – он постучал себя по запястью. Калязин жеста не понял, но переспрашивать не стал, только с любопытством приподнял брови. – Ничего не заподозрил, даже когда мне дали адрес, – Агапов продолжал улыбаться. – Ехать надо было за город, частный дом с парком и бассейном, гараж на добрый десяток машин и забор в полтора моих роста. И моя ученица. Лет сорока, но в хорошей спортивной форме. – Я понял, кажется, – Калязин тоже ухмыльнулся. – Ну, тоже работа! – Не для меня! – Агапов фыркнул. – Я так и не догадался, пока она не сказала напрямую, представляешь? – Представляю, – подтвердил Калязин. – Ты – хороший человек, Лёш. Простой и прямой. Такие игры не для тебя. Она сильно обиделась? – Ужасно, – Алексей засмеялся. – Следующие месяца три у меня всерьёз были проблемы с работой, она нажаловалась на меня всем и повсюду, пришлось постараться, восстанавливая репутацию. Они остановились возле мотоцикла, Агапов вздохнул и снова сунул руки в карманы, запрокинул голову. – Поэтому я вожу группы, – закончил он. – Гораздо спокойнее. Я должен быть доволен. Калязин покачал головой. – Но ты не доволен, – проговорил он. – Я не знаю, чего я хочу, – Агапов погладил сиденье мотоцикла. – Но я больше не хочу погружаться с посторонними людьми. Он поднял глаза на Калязина, свёл брови. – Ты бы со мной пошёл? – спросил он вдруг. – Я никогда не плавал с аквалангом, – уклончиво ответил Владимир, – но если с этим справляются сотни туристов, полагаю, у меня есть все шансы, не так ли? Агапов кивнул и закусил губу. – Завтра вечером я встречаюсь с отцом, не смогу приехать, – сказал он, и по его лицу Калязин сообразил, что это и беспокоило Алексея на самом деле. – Ты можешь приходить в любое время и в любой день, – напомнил он. – Завтра, послезавтра, в понедельник, в пятницу. Когда захочешь. Агапов снова кивнул. – Всё в порядке? – Калязин пристально посмотрел на него. – Я могу чем-нибудь помочь? – Отвези меня домой, – попросил Агапов. Владимир помедлил и усмехнулся. – Хорошо, – сказал он. – Только придётся вернуться за вторым шлемом. В понедельник Лямин пригнал "Агнию", но первым Калязину позвонил не он. Номер был незнакомый, а время – непозволительно раннее даже для его нового расписания, и несколько секунд Владимир хмуро смотрел на телефон, прежде чем поднести к уху и ответить: – Калязин. – Просыпайся, фрик, – потребовала Зина. – На шоссе крупная авария, нужна твоя кровь. – Именно моя? – Калязин зажмурился, но спустил ноги на пол, взял джинсы. – Куда ехать? – В реабилитацию. Надеюсь, ты не пил вчера? Позвони, когда подъедешь. Проснулся Калязин только на улице, посидел на мотоцикле, собираясь с мыслями, затем вставил ключ в замок зажигания. "Крупная авария", – сказала Зина. Насколько крупная? При чём здесь он?.. Первый вопрос отпал сам собой, когда Калязин увидел дым к югу от своего дома, в районе моста Кона. Чадило чёрным, сильно, ветер пригибал столб дыма и разбивал на части, но снизу поднимались новые и новые клубы. "Сашка там, наверное", – с беспокойством подумал Владимир о Смолине. Зина вышла к нему торопливым шагом, на ней были халат и шапочка, белые спортивные тапки на толстой резиновой подошве. – Идём, – нетерпеливо позвала она. – Там дети, брат и сестра, нужна четвёртая положительная. Калязин повесил шлем на руль и последовал за ней. – Что там случилось? – спросил он. – Грузовик, – бросила Зина через плечо. – Я не знаю, тебе важно? Калязин замолчал. Кровь он сдавал не в первый раз, выпил сладкий чай, принесённый медсестрой, ответил на вопросы и сел в кресло, подставив руку для пункции. – Откуда ты знаешь мою группу крови? – окликнул он Зину, увидев, что она собирается уходить. – Я не знаю, – ответила она рассеянно. – Просто обзванивала кадровых доноров по базе. – Ты здесь работаешь? – не унимался Калязин. На этот раз она остановилась и посмотрела на него. – Нет, – сказала она наконец. – Какая разница, Вовик?.. Калязин прикрыл глаза. – Нет-нет, не надо так, – медсестра потрепала его по плечу. – На меня смотри, чтобы я видела, что ты в сознании. Все донорские кресла были заняты. – Что-нибудь слышно?.. – поинтересовался Калязин вполголоса у соседа. – Шестнадцать машин, – отозвался тот. – И автобус. Грузовик загорелся на шоссе, жуткое дело, три пожарных расчёта выехали. "Точно Сашка там", – убедился Калязин. Он бросил взгляд на часы и набрал номер Агапова, спросил: – Привет, Лёш, не спишь? – Кровь сдаю, – сказал Агапов. – Авария на шоссе, ты слышал? "Предсказуемо, – не удержался Калязин про себя. – Конечно, ты в курсе". – Ага, – подтвердил он вслух. – Я тоже сдаю. Давай позавтракаем потом? Приедешь к Палмеру? Алексей охотно согласился. Номер Зины Калязин сохранил в справочник, но перезванивать ей не стал, когда освободился: работала она здесь или нет, сейчас она определённо была занята. Впрочем, она прислала ему сообщение сама, когда Калязин уже входил в "Церковь Палмера", написала: "Спасибо и прости за грубость". "С детьми всё хорошо?" – спросил Владимир в ответ. "Да". Калязин покачал головой. Он не такой реакции ожидал от себя, когда услышал, что Зина вернулась; он думал, что больше обрадуется, почувствует что-то, увидев её, но Зина-врач оказалась внезапно совсем другим человеком, нежели Зина-незнакомка. Она назвала его фриком, но Калязин отлично понял, что это всего лишь дань тому, что между ними было – и больше не будет. Никаких выводов, правда, он не делал, отложил это до четверга, когда он выспится, а она не будет волноваться о пострадавших детях, но ему самому показалось, что это разновидность малодушия, очередная попытка спрятать голову в песок. В окно Владимир видел, как подъехал на своём пикапе Агапов. Он был в рубашке с длинными рукавами, но повязка, наложенная после кроводачи, выпирала и просвечивала через ткань, и Алексей стеснялся этого и прятал локоть. – Чего ты? – поддразнил Калязин вместо приветствия. – Можно подумать, что-то плохое сделал. Агапов неловко улыбнулся. – Не знаю, – сказал он. – Всегда просто так сдавал. Без повода. А тут... Это Калязин понимал, качнул головой, соглашаясь. – Тебя работать-то допустят теперь? – спросил он, чтобы Агапова отвлечь. – Почему нет? – Алексей пожал плечами. – Сегодня и завтра я выходной, отдохну, высплюсь. Всё нормально будет. – То есть, в море мы не идём? – Калязин поднял брови. – Или ты собираешься валяться на рундуке и смотреть, как я управлюсь в одиночку? Я могу, нет проблем! Он оборвал себя, извинился и полез за телефоном, посмотрел на экран. На этот раз звонил Лямин. – Привет, Слав, – Калязин поднёс телефон к уху. – Хочешь сказать, что ты прибыл? – И стою у дверей эллинга, – подтвердил Лямин. – Впустишь меня? – Минут через сорок, – Владимир улыбнулся и взглядом поблагодарил официантку, которая принесла заказ. – Сходи позавтракай пока, что ли. – Уговорил, так и сделаю, – Лямин посерьёзнел. – Не знаешь, что в городе горело? Тут вонь такая... – Авария с грузовиком на А1. Лямин щёлкнул языком. – Ять, – сказал он. – Это что там должно быть... – Ты мешаешь завтракать мне и Лёшке, – перебил Калязин, не желая и дальше обсуждать эту тему. Слова о шестнадцати машинах и трёх пожарных расчётах всё ещё звучали в его голове. – Спроси в столовой, они наверняка знают. – Тебе и Лёшке?.. – мгновенно переключился Лямин. – Вова, это то, что я думаю?.. – Наберу тебя, как подъеду, – пообещал Калязин и прервал звонок. Он опасался, что Агапов отреагирует на упоминание о нём, но Алексей смотрел в сторону, на висящий над баром телевизор. Звук был выключен, внизу экрана бежала текстовая строка, и в тот момент, когда Калязин обернулся, служба новостей сообщала об одиннадцати погибших и более чем полусотне пострадавших. – Я не помню такого даже в Кэме, – тихо сказал Агапов. – Для Макая это тоже не типичное происшествие, – Владимир вздохнул. – Но так бывает. – Угу, – Агапов кивнул. – Я знаю. Даже с хорошими людьми случаются плохие вещи. Он как будто повторял чьи-то слова, Калязин предположил, что Лады: она могла, наверное, пытаться успокоить этим сына. – А что, Славка уже в марине? – Алексей отвернулся наконец от экрана. – Полагаю, это означает, что сегодня мы точно никуда не пойдём, так что я всё-таки высплюсь! Он улыбнулся, но Калязин всё равно почувствовал себя виноватым. – Я могу отложить его яхту до среды, – начал он. – Ты и так слишком много всего делаешь для меня, – мягко, но решительно отрезал Агапов. – Не надо, Володь. В его словах Калязину почудился упрёк и что-то вроде завуалированного вопроса. – Ладно, – сказал он, помедлив. – Но в марину-то поедешь? Посмотришь Славкину девочку вживую. Агапов с готовностью кивнул. – Если ты не возражаешь, я бы и остался, – произнёс он немного застенчиво. – Если не помешаю. – А поспать? – поддел Калязин. – Или в мастерской и поспишь?.. – Если ты не возражаешь, – повторил Агапов. Калязин слегка оторопел, сообразив, что это не шутка, но всё же нашёл в себе силы ухмыльнуться. – Мой диван к твоим услугам, – сказал он. – Правда, учти, что плед я давно не стирал! Лямину он исподтишка показал кулак, встречая на пирсе, и сделал выразительное лицо. Слава поспешно закашлялся, скрывая ухмылку, и помахал рукой ничего не заподозрившему Агапову. – Вы "Фантазию" тут всё время держать планируете? – осведомился он, когда Калязин с Агаповым подошли ближе. – С той стороны неудобно причаливать. Агапов растерялся. В марину яхту заводил он, и ему, разумеется, не могло прийти в голову – с чего бы? – что с этой стороны пирс всегда должен быть свободен. – Я не подумал, – сказал он. "Я тоже", – признался про себя Калязин, посмотрел задумчиво на него, на "Фантазию", затем на "Агнию", покачивающуюся у дверей эллинга. – Ты и не должен, – утешил он. – Мой просчёт. Ладно, сейчас "Агнию" по-любому внутрь заводить. Но Славка, конечно, прав... – Поменяйтесь с кем-нибудь, – предложил Лямин. – Лёх, ты где стоял до этого? Вопрос окончательно выбил у Агапова почву из-под ног. – Я, – Агапов запнулся, – отказался от места, когда Володя взял её в работу. Не хотел аренду платить просто так. А потом забыл восстановиться. Он явно расстроился, и Калязин, не удержавшись, погладил его по плечу. – Ничего, – сказал он. – Решим как-нибудь. Тоже мне, проблема – место в марине найти. Лямин снова кашлянул в кулак и отвернулся. – Я тебя выгоню к чёрту, – пообещал Калязин шёпотом, прежде чем отпереть эллинг. – Я просто за тебя рад, – отозвался Слава. – Не опережай события, – Владимир нахмурился. Спорить с ним Лямин не стал, но, когда Агапов и вправду устроился спать в мастерской, уточнил насмешливо: – Не опережать?.. – Заткнись, – попросил Калязин. – Ты не знаешь всей ситуации. – В пятницу ты был настроен более оптимистично, – удивился Лямин. – Что случилось, Вовка? Калязин задумчиво поскрёб щёку, отметив с досадой, что стоило бы побриться. Он не знал, что сказать. Сам по себе приезд Зины, действительно, не был решающим фактором, но она ведь понравилась Калязину, и он ей понравился тоже, а отношения с ней, даже самые сложные, всё равно выглядели проще, чем любые отношения с Агаповым, и это всё звучало и ощущалось не слишком хорошо. Не настолько хорошо, чтобы объяснять Лямину. Владимир покачал головой. – Может, и ничего, – решил он. – Просто не тереби меня с этим, ладно? – Ладно, – согласился Лямин. – Тогда пошли, посмотрим фронт работ. Вдвоём они сняли и сложили в мешки высохшие за утро паруса, открутили ржавеющий якорь, затем Калязин взял блокнот, маркер и мелок, спустился за Ляминым в салон. Поменять Слава хотел не так уж много: люки, обивку мебели и радиоаппаратуру, прочистить вентиляцию; Калязин указал ему на подгнивший пайол и трубопровод и предложил расширить вход в салон и проклеить переборку. – До неё не доберёшься, – с сомнением протянул Лямин. – Если только всё равно койку снимать?.. – А как иначе перетянуть? – Владимир постучал по столешнице. – Снять, зачистить, пропитать. Можно потом на петли поставить или на винты, лишний ящик для чего-нибудь лёгкого. – Тогда с двух сторон, – Лямин задумчиво кивнул. – Ну да. "Катарина" уйдёт, думаю, я как раз с долгами и рассчитаюсь, и с тобой, и с тёткой. – Если ты женишься, весь ремонт за мой счёт, – напомнил Калязин, ухмыляясь. – А если нет, пришлёшь ко мне коллекторов? – Слава хмыкнул. Теперь была очередь Калязина морщить лоб. – В пятницу ты был настроен более оптимистично, – вернул он Лямину его же замечание. – Ну да, – Лямин вздохнул и сел, поскрёб цветастую обивку ногтем. – А теперь, чем больше думаю, тем больше хочется сбежать. Так что лучше я заплачу за работу, а если дело всё-таки дойдёт до свадьбы, подаришь нам, не знаю, спасательный плот!.. – Тогда тебе придётся жениться до Рождества: без плота тебя никто до регаты не допустит. – Или купить плот самому. Калязин засмеялся. – И этот человек что-то говорит мне о моих отношениях! – подытожил он в пространство. Агапов не проснулся, когда Лямин уходил; Калязин закрыл за Славой дверь, хотел вернуться к "Агнии", но остановился, глядя на Агапова сверху вниз. Алексей хмурился во сне и сжимал в кулаке край пледа, Калязин смотрел на него и вспоминал, как Зина спала у него дома. "Я совсем её не знаю", – впервые подумал он и попятился, тихо, чтобы Агапова не разбудить, ушёл в эллинг. "Агния" уже обсохла снизу; на местах, где наросли за время эксплуатации морские уточки и грязь, сбитые сейчас водой и щёткой, остались пятна, кое-где – со сколами, Калязин поскрёб одно такое, и к пальцу прилипла чешуйка краски. "Я её не знаю, – подумал он снова. – И всё равно я хотел её увидеть, её приезд – достаточное основание, чтобы я усомнился, нравится ли мне Лёшка". Он положил обе руки на борт, но мыслями был далеко. "Возможно, мне просто не хватало компании всё это время". "Тактильных ощущений". "Меня просто давно никто не обнимал". Калязин усмехнулся. "Надо съездить к родителям, – решил он. – Пообниматься. Сейчас, в апреле. Пока ещё что-нибудь в голову не пришло". Вечером позвонил Смолин, спросил: – Заскочите? У нас тут чисто мужская компания, Славка ещё и Гарч сейчас отъедет, потом вернётся. Так, языками почесать ненадолго. – Конечно, – пообещал Калязин. Агапов с любопытством посмотрел на него. – Сашка зовёт в гости, – сказал Владимир. – Буквально на часок. Поедешь? – Ты же уже согласился, – Агапов кивнул на телефон. – Я за себя решил, за тебя я решать не могу, – возразил Калязин. Агапов неуверенно пожал плечами. – Я поеду, – подтвердил он. – Он о Димином дне рождения хочет поговорить? – Не думаю, – усомнился Калязин. – Тогда и девчонки были бы, а он сказал – чисто мужская компания. Скорее, ему просто надо выпить после сегодняшнего. – А что сегодня было?.. Калязин сел на пятки, опустил отвёртку, которой выдёргивал скобы из обивки, и с удивлением уставился на Агапова, затем спохватился, сказал: – Лёш, прости, я забыл, что ты не знаешь. Сашка – пожарный. Он сегодня на шоссе был. Алексей отозвался неопределённым звуком, закусил губу. – Я к тебе так привык, что мне кажется, ты был всегда, – добавил Калязин извиняющимся тоном, – а значит, конечно же, ты в курсе. Агапов засмеялся. – Хорошо, тогда поехали, конечно, – произнёс он, вздохнул, переставая улыбаться. – Он, ну, переживает, да?.. – Переживает, – подтвердил Калязин, помолчал. – Но не скажет, не жди. У Сашки всё под замком. – Как у тебя? – не удержался Агапов. – Не, – Калязин фыркнул, – там намного более запущенный случай. До автостоянки на этот раз он ждать не стал, спросил Агапова, переобуваясь: – На своих колёсах поедешь или со мной? – С тобой, – незамедлительно отозвался Алексей. – Тогда шлем бери, – Калязин пропустил его перед собой, выключил свет и запер дверь. – И носил бы ты куртку с собой какую-нибудь на всякий случай. – Жарко в куртке, – возразил Агапов. – Зато, если упадём, руки не обдерёшь об асфальт, – Владимир покосился на него. – Я тебе не могу гарантировать стопроцентную безопасность. – Ладно, – пообещал Агапов покладисто. – Возьму в следующий раз. Слава с Сашкой ждали, сидя на крыльце. Калязин завёл мотоцикл на подъездную дорожку гаража, прицепил к вкопанному специально для этой цели столбу. Агапов с любопытством озирался, стащив шлем; Калязин подтолкнул его в спину и перешагнул через красного пластикового коня с колёсами на копытах. – Куда наследников дел? – осведомился он. – Даринка забрала, – Смолин повернулся и вытащил из-под стола картонку с пивом. – Привет, Лёх. Вместе с Леськой. На карусели кататься поехали. На лбу и на руках у Сашки были свежие ссадины, в правом глазу полопались сосуды. Агапов посмотрел на это и открыл рот, но передумал, только кивнул, взял пиво и сел на ступеньку ниже. Никто ни о чём Смолина не спрашивал; говорили о машинах, о пиве и росте цен на электроэнергию, о том, что лето было сухое в этом году, и о преимуществах нового карабина "никта-М" перед его не модифицированной версией. Агапов, как оказалось, "никту" никогда не видел и в руках не держал, и Смолин предложил: – Давай, как выходные совпадут, прокатимся до стрельбища, тут рядом. – Да у вас тут всё рядом, – ответил Агапов. – Кэм маленький, но он – мегаполис в сравнении с Макаем! – Вы прослушали типичный монолог столичного жителя, – влез Калязин, положив руку ему на плечо. Лямин со Смолиным засмеялись, Агапов нерешительно заулыбался. – Ну, какой он теперь столичный, – заметил Смолин. – Он теперь наш. Он обращался к Агапову, но смотрел при этом на Калязина. Владимир пожал плечами, и позже, когда уже вернулся Гарчев, Сашка спросил напрямую: – Так он правда твой парень? Вдаваться в подробности на этот раз Калязин не собирался, но скрывать тоже не стал. – Пока нет, – сказал он, надеясь, что не краснеет. – Но я работаю над этим. Смолин кивнул, подумал, спросил ещё: – А детей как?.. Калязин хотел отшутиться, но Смолин потёр машинально ссадину на лбу, и Владимир вспомнил утренние слова Зины: "Дети, брат и сестра". – А к этому я всё равно не готов, – признался он. – Не в ближайшее время, Сань. Отец-герой у нас ты. Смолин вздохнул. – На шоссе дети были, – сказал он невпопад, тоже, видимо, вернувшись мыслями в утро. Калязин закусил губу. Вскоре после этого разошлись. На такси приехала Александра с близнецами, Артёмом и Настей, дети прилипли к отцу, и уже Гарчев спохватился, что ему тоже надо бы домой, пока не заснула дочь, а с ней заодно и Саманта. – Подбросишь меня? – спросил Лямин, поднимая куртку с плетёного кресла. – До моста, дальше я сам. Смолин проводил всех до пешеходной дорожки, держа Артёма за руку, а Настю – на сгибе локтя. – Не прощаемся, – сказал он. – Вова, я заскочу потом. – Буду ждать, – подтвердил Калязин, помахал детям и удостоился от них пожелания спокойной ночи. И повернулся к Агапову, прежде чем надеть шлем. – Тебя домой? Или ко мне? – А можно к тебе?.. – обрадовался Алексей. – Ну, если я предлагаю, – Калязин развёл руками. Он всё ещё не собирался форсировать события, но с другой стороны, не видел и повода намеренно от Агапова дистанцироваться; он не был уверен в том, чего конкретно хочет (и хочет ли вообще на самом деле), а где, как не на своей территории, удобнее и проще всего с этим определяться?.. Садясь на мотоцикл, Калязин мельком увидел, что Смолин по-прежнему смотрит на него. Близнецы убежали в дом и звали его оттуда, но Сашка стоял на газоне, и в свете фонарей Владимиру показалось, что он хмурится. – Поехали? – спросил Агапов. Он выспался днём и против обыкновения готов был просидеть хоть до утра; по дороге он заставил Калязина завернуть в круглосуточный супермаркет и купил мяса, овощей и свежего хлеба. – У тебя же есть пиво? – уточнил он, расплачиваясь. – Пиво, кофе, ром, вино, минералка, – Калязин покачался на пятках. – И мороженое. Агапов заулыбался. – Ну да, – сказал он, – полный бар, пустой холодильник. Готовить ему было в удовольствие. Пока он возился с мясом, Калязин притащил на кухню ноутбук, пробежался по свежим сообщениям форума, задержался на некоторое время над снесённой в архив темой продажи "делии" в Бирсби. Как Сергей и говорил, у него были предложения: он пометил тему к удалению вечером пятницы и убрал фотографии. "Сознательный какой", – хмыкнул про себя Калязин. "Привет, вы там в порядке?" – упало личное сообщение от Лены. "А что с нами случится?" – удивился Калязин. "По радио говорили об аварии на федералке, – пояснила Лена. – Но раз ты спрашиваешь, значит, всё хорошо". "Спасибо за беспокойство", – Калязин поставил смайлик-цветок. Он исподтишка посмотрел на Агапова, ловко нарезающего картофель соломкой, поднялся взглядом по его руке до локтя, где под местом пункции налилась небольшая гематома, и почувствовал, что хочет до Алексея дотронуться. Просто так, без идей, без каких-то далеко идущих планов. Вместо этого он сказал: – Синяк остался. – Ага, – Агапов сразу понял, о чём он говорит. – Ты вот сгораешь, а у меня после кроводачи гематомы, даже после анализов. Как в вену, так синяк. Он кивнул на ноутбук. – Что хорошего в мире? – Не знаю ещё, – Калязин не удержался от ответной улыбки. – Сейчас узнаем. Он развернул экран к Агапову и нашёл новостной канал, открыл запись девятичасового выпуска и сразу понял, что совершил ошибку. – ...увеличилось до пятнадцати, – скорбно сообщила ведущая. – Медицинская помощь также оказана шестидесяти одному пострадавшему. На настоящий момент это самое крупное официально зарегистрированное дорожно-транспортное происшествие на федеральной трассе. Камера наехала на мост Кон. Дорогу уже расчистили, но на обочине остались остовы обгоревших легковых машин, выжженные пятна в траве, колея там, где разворачивалась тяжёлая пожарная машина. – По предварительным данным, причиной аварии стала техническая неисправность, однако пока официальные службы воздерживаются от заявлений. Калязин протянул руку и выключил видео. – Не лучшая была идея, – сказал он и кашлянул, вздохнул. – Извини, Лёш. – Людей жалко, – невпопад отозвался Агапов. Калязин кивнул. – Да, – согласился он. И накрыл своей ладонью руку Агапова. Алексей поднял глаза и улыбнулся, кивнул в ответ. Калязин промедлил ещё секунду, прежде чем руку убрать, но Агапов продолжал смотреть на него, и в эту секунду Калязин впервые поверил словам Лямина о том, что он Агапову нравится, и достаточно начать, чтобы Агапов подхватил, сделать шаг навстречу – в прямом или переносном смысле, неважно. Вместо этого он спросил: – Что, Лёш? Он знал, что это разрушит хрупкое равновесие момента, и так и вышло. Агапов едва заметно вздрогнул, сморгнул и снова улыбнулся, кривовато и беспомощно. – Включи музыку какую-нибудь, – предложил он. Калязин придвинул к себе ноутбук. "Не сейчас, – сказал он мысленно. – Не так. Я не могу". Краем глаза он видел, как движется нож в руке Агапова. Синяк на сгибе локтя то попадал в свет лампы, то оказывался в тени; предплечья Алексея покрывали редкие светлые волосы, от кожаного шнурка остался незагорелый след на запястье, на футболке над ремнём джинсов – мокрое пятнышко. – Володя?.. – позвал уже Агапов. – Не могу выбрать, – соврал Калязин и включил радио. – Пойдёт? "Если я предложу, он согласится", – подумал он с лёгкой оторопью. Пугало его, правда, не это. Пугало Владимира то, что вот теперь он и в самом деле хотел предложить. И ещё – хмурый, изучающий взгляд Смолина.